Он смотрел на меня, а я на него. И это был прекрасный момент. Просто великолепный. Мои мысли путались, а сердце ушло в желудок. Не знаю сколько прошло времени, но я уверенна, что зотеоа бы простоять так очень много.

И неожиданно я поняла, что сейчас у меня появиося шанс. Шанс на то, чтобы сказать ему о своих чувствах. Возможно, он уже знает или догадывается, но теперь я могу подтвердить это. Я положила руки на его широкую и мощную грудь. Медленно скольжу ими к его шее, обнимаю и притягиваю к себе, а затем...

А затем раздается хлопок от двери и мои любимые синие глаза убирают руки с его шеи. В его глазах я не могу прочитать ничего. Он хочет что-то сказать, но его зовет мой брат.

Не получилось... Закон подлости или судьба? Как только я решилась, то...

- Не пойму, как тут жила семья с двумя детьми. - Джесс ткнула пальцем в щель двери, примеряя на глаз просвет.
Старая кофемолка заставила нас вздрогнуть.
- Блин, никогда так не делай, - проворчала подруга.
- Тогда ты никогда не будешь пить кофе по утрам. Кстати... - Я посмотрела на дешевые пластиковые часы, висящие между двумя большими окнами. - Рановато для гостей.
- Эмили оказалась болтливой, - фыркнула Джесс, облокачиваясь на панель стола. - Она живет вниз по улице и рассказала о работе.
- Оу, стоящая информация.
- Да, две вакансии: официантка и помощник библиотекаря в университете. - Подруга сощурила глаза, глядя на меня.
Я подняла руки.
- Без вариантов.
Книги - это моя страсть, а вот красотку Джессику Стэнли сложно представить помощником библиотекаря.
- Отлично. - Она хлопнула в ладоши и посмотрела на часы. - В девять собеседование в кафе, есть пара часов на сон, а то я с ног валюсь после распаковывания наших вещей.
- Для такого дома вещей маловато, - усмехнулась я, копаясь в холодильнике. Пакетированный сок и початая бутылка молока. Отличное начало дня...
- Если наши дела пойдут хреново, сдадим комнату.
Я улыбнулась тому, что наши мысли совпадали в отношении бестолкового дома.
- А где проходит собеседование на должность помощника библиотекаря?
Джессика пожала плечами. Я застонала, закатывая глаза.
- Посмотри в справочнике. Здесь не так много университетов, - защищалась девушка. - Если не замерзнем до конца месяца, то будет и интернет.
- Когда получишь работу, не забывай про латте или капучино.
- Лучше я прихвачу глинтвейн, - подмигнув, ответила Джесс.
Вернувшись в свою спальню, я проверила батареи. Едва теплые.
И в спальне будто стужа прошла, а ведь на дворе начало осени. Завернувшись в плед, я не заметила, как заснула.
Легкое касание ветра на лице, небеса еще никогда так не были близки, и я протянула руку, но внезапно тело стало стремительно падать, а в ушах сильно звенело. Слишком громко... Черт, больно... Пальцы сцепились на запястье, кто-то схватил... И я проснулась.
Рядом дребезжал стационарный телефон. Сначала я попыталась отдышаться, словно пробежала нешуточный марафон, а затем уже обратила внимание на невидимого собеседника.
- Алло.
- Р-Стрит 13, 66?
- Да. - Сегодня еще кто-то пользуется городской связью?
- Мы получили от вас заявку на ремонт отопительной системы.
Мое настроение резко улучшилось.
- Да, все верно. Когда будет мастер?
- Боюсь, мисс, нескоро. У нас сейчас много заявок и мастер вашего района попал вчера в аварию. Вы можете подождать еще?
Улыбка медленно сползла с моего лица. Спокойно, Белла, спокойно.
- Я подавала заявку еще в июле, и погода резко испортилась.
- Сожалею, мисс, но мастеры сейчас заняты. Мы сообщим вам, когда ситуация изменится. Всего доброго. До свидания.
Я повесила трубку, ежась и размышляя. Сон... Холод... Мне суждено замерзнуть тут насмерть. Настоящий закон подлости.

Очнулся я от дикой боли во всем теле, в голове сразу возникла мысль о Кире и ребенке. Открыв глаза, я увидел плачущую Марику, кислородная маска мешала говорить. Устремив свой взгляд на нее, я вложил всю свою силу, чтоб донести до нее то что мне было нужно - Кира не должна знать, что со мной, я должен любой ценой ее обезопасить. Как только я получил тихое ее согласие, что она будет молчать я вздохнул свободно.
В моей голове крутился образ Киры, пытался представить ее округлый животик ее улыбку, когда она гладила свой живот, кто в нем? Мальчик? Девочка?
Мои мысли прервал стук двери и то, что кто-то обхватил мое тело. Вероника. Когда я открыл глаза вновь, Марики уже не было в палате, а моя жена пыталась спрятать свои слезы. Мой взгляд про путешествовав по ее лицу, опустился ниже остановившись на ее животе.
Мучительный вздох и по возможности сжатые пальцы в кулак, я вновь закрыл глаза. Что за закон подлости, что моя жена и любимая женщина забеременели в одно время? Это мне наказание за все мои прегрешения? За то, что не мог пройти мимо красивой девушки? И что дальше? Как быть? И что со мной?

Мы обрели единое существование, как только носитель тепла дал нам имя. Мы знали, что каждого, кто зовется подобно нам, ждет великолепная судьба – удобство, ухоженность, любовь и покой. Теплые руки однажды перенесли нас в темное тесное пространство, где две половинки единого были неразлучны долгое время. Затем наше окружение изменилось на столь любимое нами - тьма стала светом. Мы были словно актеры на сцене, всячески, при помощи разных хитростей, стараясь принять правильную форму и ракурс, дабы вызвать у Теплых чувство острого желания, привлекая таким образом внимание и становясь всеобщими любимцами. Это повторялось вновь и вновь, но мы снова и снова возвращались в ненавистную тьму.

Шли дни. Проносились недели. Тьма сменялась светом раз за разом, множество Теплых мгновениями дарило нам маленькую частичку своего тепла. Постепенно окружение утратило свое разнообразие, а свет мы видели все реже. Мы утратили всякую надежду, наше обаяние сходило на нет – с нами перестали делиться теплом.

Неожиданно безмолвный покой сменился резким движением. Нас носило из стороны в сторону, насколько могла позволить наша тесная обитель. И мы снова увидели свет! Но почему-то этот мир не ассоциировался с теплой чистотой, как было всегда, он с лихвой делился с нами лишь холодным безразличием.

Где же уют и любовь? Где забота? Где же столь необходимое нам тепло?! Резко повеяло холодом, и неведомая нам доселе сила лишила нас единственного укрытия, столь долгое время бывшего домом. С каждой минутой дискомфорт ощущался все сильнее. Постепенно опустившаяся тьма переплелась с холодом и безразличием. Тепла не ожидалось…

Неожиданно нахлынувшая влага лишила нас друг друга. Моя вторая половинка исчезла из поля зрения. Что можно испытать, утратив единственно ценное в твоей жизни? Единственное, что могло бы обеспечить тебе счастливое существование? Я знал, что однажды я утрачу свою жизнь, потеряв ее источник – тепло. Но и подумать не мог, что это произойдет в совершенном одиночестве.

В новом мире шестой раз высоко появившийся яркий круг ознаменовал мое знакомство с Теплым и еще одним мне подобным, но совершенно чужим. Тепло этого человека не было уютным, оно не дарило мне любовь; я по прежнему чувствовал невероятное одиночество.

О лелеемой ухоженности не было и речи – вокруг были только грязь и небрежность, сколько бы времени не прошло. Но я жил. Мое окружение менялось, и я мог видеть новый мир разным. Он был столь же многообразным, сколь и безликим. Ничто не могло скрасить мое одиночество. Тепла было все меньше.

Поднявшийся в сто тридцать седьмой раз яркий круг окончательно лишил меня тепла. Возможно, уже навсегда. Я снова ощутил уже знакомый дискомфорт, снова тьма стала единим целым с безразличием. Неожиданно начался дождь, как однажды назвал его Теплый. С каждой секундой влаги становилось все больше. Резкий толчок, должный стать очередным неудобством, обрел значение наибольшего везения, испытанного когда-либо за все мое существование. Мы снова вместе! Мы больше никогда не обретем тепло, но и его остатков мы лишимся вместе, мы уйдем из этого мира вдвоем, как и пришли в него одновременно.

***

В первый день заступавшая на работу новая сотрудница фабрики по производству обуви очень переживала, боясь сделать ошибку, навредив тем самым репутации завода. Владельцем была известная компания, чью обувь раскупали в мгновение ока во всех магазинах страны. Направляясь на свое рабочее место, девушка прокручивала в голове всевозможные варианты ошибок в надежде их избежать.

Спустя несколько часов после начала работы, она немного расслабилась, отработав механизм своих действий. Девушка улыбалась, будучи уверенной, что ошибки она уже не сделает. Неожиданный резкий звук, заставший ее за работай, заставил девушку вздрогнуть. Кривой стежок, причудливо изуродовавший пару очередному дизайнерскому творению, стал для нее потрясением. Запаниковав, девушка быстро доделала правый ботинок, нашив название бренда, и оба спрятала в коробку, дабы поскорее укрыть свой недочет от укружающих.

Расчитывая после окончания рабочего дня тихо ускользнуть с коробкой с территории завода, девушка с огромной сосредоточенностью и аккуратностью стала работать дальше. Она так и не заметила мужчины, который погрузил готовый товар на тележку, увозя его на склад.

***

Продавщица, расставляющая новоприбывший товар на полки, не увидела брака поначалу. Его наличие обнаружилось лишь после замечания клиента, который был крайне недоволен попыткой подсунуть ему что-то некачественное. Коробка была задвинута в дальний угол до тех пор, пока пара обуви не осталась последней. Сколько бы желающих не было приобрести эту модель – никто не хотел стать обладателем брака.

Одним осенним днем оставшийся товар с прошлых коллекций отправляли в магазин уцененных товаров. Лишь одна коробка, находящаяся в неустойчивом положении на башенке, выстроенной продавщицей, упала на холодный асфальт, никем не замеченная, в кучу пыли на склоне. Оставшаяся без крышки коробка в какой-то момент улетела, подчиняясь порывам холодного ветра. А последовавший за этим сильный ливень и вовсе разнес ботинки на большое расстояние. Проходивший мимо бездомный, не мог не воспользоваться возможностью заменить один из протершихся башмаков на что-то новое, тем более, подходящее ему по размеру.

Со временем истрепавшийся от долгих скитаний ботинок был выброшен спустя несколько месяцев на одной из городских свалок. Там они и воссоединились. И спустя годы пара наконец покинула этот мир вместе, навсегда утратив остатки воспоминаний о том тепле, которого им досталось так мало…

О чем думает человек глядя в темное, притягивающее взгляд дуло винтовки? О бренности бытия, о краткосрочности человеческой жизни, о неотвратимости страшного суда? Конечно нет, все это лишь пафосный бред чокнутых теоретиков, которые никогда не слышали оглушающей, звенящей тишины перед выстрелом, не улыбались открывающейся воронке, которая приведет тебя… куда? Слава кому-то там наверху, пока этот вопрос остается открытым.
Вот и послужили Родине. Море красивых слов о патриотизме, на которые ежегодно покупаются сотни легковерных мальчишек. Изматывающее, убивающее тебя морально и физически «обучение». Где каждый инструктор словно проходил специальный курс по навыкам садизма. И после того, как стаю безродных шавок натаскают на запах крови, научат не думать, а исполнять приказ, наступает следующий этап. Здесь как с кругами ада, или Алисой в кроличьей норе – чем дальше, тем страньше. Про то, что глубоко внутри все дрожит от страха и отвращения даже упоминать не стоит. Ведь все это надежно скрыто миллионами масок и заперто на самые крепкие засовы, которые никогда не будут открыты. Если конечно однажды не захочется стать слюнявым идиотом, который боится закрыть глаза и палит без разбора из самострела на любой шорох.
Итак, что у нас дальше? Интересно у всех талибов отсутствует воображение, или это только нашему отряду повезло? Выстроить в шеренгу, да дать мощный пинок по коленным чашечкам, чтобы не размениваться на лишние команды. А в нескольких метрах скалящиеся черномазые ублюдки, примерившие сегодня на себя роль палачей проверяют обоймы. Конечно, ведь осечек быть не должно. Казнь проведут на высшем уровне, если они вообще знают такое выражение.
Опять мысли скачут как белки по деревьям в каком-нибудь солнечном лесочке. Хорошо сейчас там. Не в пример лучше, чем в палящем, сухом, пыльном и пропитанным безнадегой Афгане. Пора заканчивать с философией, жить остается пару минут, а голове белочки…
Чтобы завершить исповедь перед самим собой стоит вспомнить и начало службы, не так ли? Нет никакой романтики в переброске в зону боевых действий после тренировочной базы. Ты – никто и звать тебя – никак. Лишь пушечное мясо, призванное утолить аппетит напыщенных политиков, которые развязывают войны для того, чтобы пополнить кошелек и потешить самолюбие, поиграть с доставшейся властью. Если каким-то образом удается пережить первые месяцы в утопающем в крови аду, который по странной причине носит звание Афганистан, то можно считать себя счастливым неудачником. Уже не вызывают удивление мальчонки лет девяти – десяти, которые так и норовят оставить в тебе пару лишних дырок. Местным не нужна эта война, но они охотно приняли правила игры, и всю злость, ярость они вымещают на «пришлых». Какими же надо быть идиотами, чтобы лезть в этот адский муравейник не зная порядков, не понимая местных обычаев, пытаясь навязать свою философию. Что ж, нас ежедневно посвящают в местную культуру. Каждая подорванная колонна, расстрелянные патрульные отряды – это все экспресс – курс хороших манер для наивных, мнящих себя выше всех западных захватчиков.
Отрывистая команда на ставшем ненавистным диалекте и слишком громкий щелчок встающего на законное место затвора обрывают не особо жизнеутверждающие размышления. Что ж, вот и все. Итак задержался на этом свете дольше положенного, жаль конечно, что не удастся захватить с собой на экскурсию в преисподнюю парочку командиров отправивших, хоть и лучшее боевое подразделение, но на заранее провальную разведывательную операцию. Один большой сработавший закон подлости для шестерых в общем-то неплохих ребят, которые не выбирали такую страшную участь.
Затихает едва слышимая молитва моего соседа справа. Наверное, он прав, и стоило попросить всевышнего о снисхождении, отпущении грехов. Вот только нет в груди ни сожаления, ни уныния, ни смирения, ни мольбы о прощении. И в пустые глазницы красотки в черном всматриваюсь с улыбкой. Слишком уж долго бегал от назначенного свидания, а это невежливо, черт возьми.
Так что, здравствуй, родная, рад встрече.

Мы очень часто в своей повседневной жизни употребляем фразу "закон подлости", зачастую даже не замечая этого.
А ведь если подумать, то возможно мы сами и провоцирует этот самый пресловутый "закон".
Есть большой шанс, что если ты мыслишь негативно, заранее настраивая себя, что случится что-то плохое, то, скорее всего, так и случиться.
Так стоят ли наши нервы, переживания того, чтобы произносить эту фразу?!

- У тебя сколько есть? – спросил Джейк, шаря по карманам в поисках оставшейся мелочи: за этот день мы потратили приличную сумму, так что в кафе пришлось выбирать блюда попроще и подешевле.
- Поужинать хватит, не переживай, - избавила я друга от мучений.
- Это хорошо, а то я мог бы съесть слона! – засмеялся он – его улыбка была белозубой и открытой, и я все пыталась понять, что меня привлекало в нем до утраты памяти. Он казался легкомысленным мальчишкой, совсем юным, бесшабашным и наивным. Я легко могла представить его в роли друга, но никак – бойфрендом. Он был веселым и симпатичным, но не вызывал сердечного трепета, о котором я читала в романах, а сама не испытывала никогда. По крайней мере, после аварии.
Пока он рассказывал какую-то чепуху из жизни индейцев в резервации, я попыталась представить нас ходящими за ручку, как влюбленные… но не смогла. Даже полуобнаженный вид не вызывал никакой реакции в моем теле – хорошо накачанные мускулы, скрытые за рубашкой, которую дал ему Чарли, вызывали лишь эстетический эффект.
- Здравствуйте, я Эмбер, - отвлекла нас подошедшая официантка, готовая принять заказ. Она была миловидной, даже красивой, с очаровательной улыбкой, которая на секунду сползла, когда я подняла к ней лицо. Я должна была уже привыкнуть к такой реакции людей, но каждый раз съеживалась и мечтала оказаться дома на диване, и больше никогда-никогда не выходить на улицу.
- Я буду грибные равиоли и колу, - выбрала я.
- Мне самый огромный гамбургер! – решил Джейкоб.
- Спасибо за выбор нашего кафе, - Эмбер вернула на лицо искусственную улыбку, кивнула и удалилась, но я заметила, как она задержала взгляд сначала на моей инвалидной коляске, а затем – оценивающий и долгий – на Джейке.
Пока ожидали заказ, мы жевали хлебные палочки, которые подавались бесплатно.
- Ну и какие планы на завтра? – поинтересовался Джейкоб буднично, схрустывая пятнадцатую палочку, тогда как я успела съесть лишь вторую.
- Давай сделаем перерыв? – предложила я устало. – Послезавтра у нас тату-салон, забыл?
- Ну да, - кисло ответил Джейк, прикидывая в уме. – Но я не против встретиться и завтра!
- Нужно дать Чарли немного поостыть, - напомнила я и перевела тему: - Кстати, как татуировка – видна?
Мастер нанес контуры и штрихи, за следующие два сеанса обещал полностью закончить работу, заполнив краской узоры полностью. Я знала, что основной рисунок сделан, не хватает лишь насыщенности цвета.
- Супер! – Джейк поднял большой палец вверх. – Не болит?
- Пощипывает, - созналась я. Моя кожа все еще хранила неприятное воспоминание о жгучих уколах иглы, бр-р-р. Но Джейкобу знать об этом было необязательно.
- Раньше ты чаще смеялась, - ностальгически произнес парень. – Я был веселым. А сегодня смог рассмешить тебя только шесть раз.
- Ты считал? – удивилась я, и индеец кивнул. – Это из-за шрамов, - показала я на рубцы, проходящие через губы. - Мешают.
- А-а, понятно, - протянул Джейк, улыбаясь. – Почему тогда отказалась от пластических операций?
Я скривилась:
- Устала. Интенсивная терапия вымотала меня и не принесла никакого результата. Я устала от обезболивающих, сеансов психиатрии, лекарств, массажа и врачей. Больше полугода они изводили меня, а толку?! – показала я на неподвижные ноги. – К тому же это все стоит баснословных денег, а папа не миллионер. Да и какой смысл в пластической хирургии, если без ног я и все равно никому не нужна?
- Мне нужна! – быстро выпалил Джейкоб, ставя меня в неловкую ситуацию.
Я с сочувствием на него посмотрела:
- Это тебе так кажется, потому что ты помнишь меня другой. Не знаю, какой я была, но теперь точно не гожусь на роль близкой подружки. Лучше оставим этот разговор. Навсегда. – Жестоко, но я хотя бы сказала правду. Мне не нужна была его жалость и даже любовь, не тогда, когда сама не могу ни о ком позаботиться.
- Я знаю, что такое жить с инвалидом, и я готов, - упрямо возразил Джейкоб, вызвав у меня лишь снисходительную ухмылку.
- Я не готова, - отрезала я, не желая даже думать о том, чтобы становиться парню обузой, не говоря уж об отсутствии с моей стороны каких-либо чувств.
- Я тороплюсь, да? – смущенно уступил Джейкоб, поняв по моей резкой реакции, что перешел границы дозволенного.
- Очень! – тактично согласилась я.
- Ваш гамбургер, равиоли с грибами и кола, - отвлекла нас официантка, ставя заказ на стол и добавляя к нему флайер с пятипроцентной скидкой. – Спасибо, что выбираете наше кафе снова. При пятикратном посещении вы получите карту постоянного посетителя с десятипроцентной скидкой, - информировала она с натянутой на красивое лицо вежливой улыбкой.
- Снова? Ты что, была здесь? – побелел вдруг Джейкоб, глядя на меня, но я лишь удивленно пожала плечами.
- О, извините, - Эмбер, кинув косой взгляд на Джейка, поспешила ретироваться.
Парень так пристально буравил меня взглядом¸ что мне стало не по себе – он будто подозревал меня в измене или типа того. Взяв в руки флайер, я прочитала: «Скидка за повторное посещение».
- Я, правда, не помню, - отчего-то я чувствовала себя виноватой, ведь Джейкоб выглядел так, будто его сейчас стошнит. Мой друг буквально переполнился гневом, его губы сжались в тонкую линию, а в глазах кипела ненависть. И я могла его понять: неприятно узнать, что твоя девушка ходила в кафе с кем-то другим. Вряд ли я ездила сюда одна или с Чарли…
- Давай уйдем, - процедил Джейкоб, избегая смотреть на меня, и мне было жаль его, но то, что осталось в моем прошлом, теперь было окружено непробиваемой завесой тайны, и я не собиралась портить день из-за гипотетического похода в кафе, который забыла.
- Брось, - настояла я, накалывая равиоли на вилку: они, кстати, оказались очень вкусными. – Я голодная, и ты тоже. Забей, я даже не помню, что было! Может… может, мы ходили сюда с одноклассницами, когда приезжали в кино!
- Ну да, ну да, - пробормотал индеец себе под нос и с такой яростью откусил кусок гамбургера, что чуть не подавился – кажется, он намеревался дуться на меня остаток вечера. Настроение его из приподнятого стало тяжелее титанового пресса. Он больше не казался легкомысленным пареньком, теперь его сердитый вид пугал меня, особенно когда я заметила, как сильно дрожат от напряжения смуглые руки.
Мы ели в полном молчании, а потом Джейк извинился и вышел подышать свежим воздухом, оставив меня доедать равиоли в одиночестве.
К моему бескрайнему изумлению, его отсутствием воспользовалась официантка, принеся вторую колу.
- За счет заведения, - фальшиво улыбнулась она.
- О, спасибо… - я удивленно ждала, что еще она скажет, потому что она продолжала стоять.
- Я знаю, это непрофессионально, - она протянула свою визитку поверх счета, немного нервничая, - но не могу сдержаться. В прошлый раз вы были здесь с молодым человеком – другим, не этим, - указала она на в сторону ушедшего Джейка. – Если тот красавчик вам теперь неинтересен, могу я попросить вас передать ему мой телефон?
Я таращилась на официантку потрясенно: значит, не зря Джейк злится на меня. Каким же я была ужасным человеком, что ходила на свидания одновременно с двумя? Давала Джейку надежду, а сама за его спиной крутила роман с другим парнем? Неудивительно, что его от меня тошнит!
- Простите, но я не знаю, о ком вы говорите, - смущенно извинилась я перед Эмбер, которой действительно сильно понравился мой кавалер, раз она решила нарушить этику и осмелилась обратиться ко мне с таким предложением. – После аварии я потеряла память.
- О, как жаль, - искренне посочувствовала Эмбер со слезами в глазах.
Вернувшийся Джейк спас меня от дальнейших расспросов, а визитку официантка все же оставила.
- Что она хотела? – спросил Джейк, чуть успокоившийся после прогулки.
- Принесла счет, - наполовину солгала я, чтобы не травмировать друга. Мне было стыдно перед ним за прошлое поведение, и я дала себе слово, что больше никогда так не поступлю. Хотя… у меня и возможности-то теперь такой не будет, со шрамами на лице и неподвижными ногами крутить романы не получится.
Странная мысль, но я вдруг подумала, что заслуженно попала в аварию – судьба наказала меня за прошлые подлые обманы.
Только интересно, куда подевался тот загадочный ухажер? Сбежал, как только увидел мои травмы? Подмывало расспросить об этом Джейка, но я не хотела причинять ему боль – пусть прошлое там и остается.
- Поехали домой, - я положила деньги на столик и развернула каталку к выходу из кафе.
- Да, давай уберемся отсюда, - обрадовался Джейкоб, морщась, как будто это место стало дурно пахнуть.
- Прости меня, - не удержалась от извинений я.
- Ну, ты ведь даже не помнишь, за что, - пресек Джейк мою жалкую попытку извиниться.
Пропала легкость, индейца оставило романтичное настроение – теперь я не чувствовала, что его ежеминутно охватывает желание поцеловать меня. Между нами вдруг выросла стена, и я обнаружила, что Джейк может быть не только веселым и открытым, но и угрюмым, и ревнивым. И угораздило же нас выбрать именно это кафе? Закон подлости – не иначе.
К этой неприятности неожиданно добавилась другая: спустя десять миль пути мотор старого «раббита» кашлянул и заглох, машина застыла, как мертвая, посреди темной пустынной дороги. Лишь лес, окружающий нас черной стеной, шелестел, да мое сердце в груди гулко и быстро билось.
- Черт возьми! – выругался Джейкоб, ударяя в бессилии руль.
- Чарли с ума сойдет, - резюмировала я, сожалея, что прекрасный день так скоро перерос в неудачный вечер. Закон подлости продолжал исправно работать, словно мстя мне за сегодняшние улыбки и хорошее настроение.