2024-5-1

16

0

0

Я слышу, как где-то вдали начинается приглушённый тревожный перезвон.
*динь-динь, дон-дон, ДОН-ДОН*

Всё те же три сдвоенных ноты, снова и снова.
*динь-динь, дон-дон, ДОН-ДОН*

О Боже, заставь их замолчать!
*динь-динь, дон-дон, ДОН-ДОН*

Как только найду свой «BlackBerry», зашвырну его в океан.
Я с усилием приоткрываю один глаз и осматриваюсь.
*динь-динь, дон-дон, ДОН-ДОН*

У меня такое чувство, что я больше не в Канзасе.
И определённо НЕ в своей комнате.
*динь-динь, дон-дон, ДОН-ДОН*

Потом меня словно ударяет:
Это всё вино.
Много вина.
С Беллой.
*динь-динь, дон-дон, ДОН-ДОН*
Чёрт побери, я выложил ей вчера вечером всю подноготную. Ну, по крайней мере, большую часть.

Пока я добираюсь до кармана своих джинсов, чтобы утихомирить раздражающий трезвон, окружающее обретает некоторую чёткость.

*динь-динь, дон-дон…* – аххх. Молчание – золото.

Я встаю, потягиваюсь, надеваю джинсы и футболку и иду через холл в ванную комнату.

Умывшись и почистив зубы, открываю дверь и…

*БАХ*

- Господи! Ты в порядке?

Я наклоняюсь, чтобы помочь Белле подняться, поскольку буквально налетел на неё, от чего она потеряла равновесие и свалилась на пол.

- Да… в порядке, - отвечает она, потирая переносицу и быстро моргая. Я вижу, как её глаза краснеют, наполняясь слезами, угрожающими пролиться. – Кажется, искры из глаз посыпались. Но ничего страшного, кроме травмы носа, уфф.

- Боже, извини меня, Белла. У тебя есть обезболивающие – тайленол или ибупрофен?

- Да, я как раз собиралась принять что-нибудь – у меня жутко болит голова. Так всегда бывает наутро после вечерней попойки.

- Я бы тоже не отказался, веди.

Белла спускается на первый этаж, и я следую за ней, отчаянно, но безуспешно пытаясь не глазеть на неё, одетую в тонкую майку и пижамные шорты. На кухне она достаёт нам по бутылке воды и подаёт мне три капсулы быстродействующего тайленола.

- Спасибо.

- На здоровье. Надеюсь, скоро будем как новенькие, - добавляет она с улыбкой и тут же морщится, дотронувшись до своего невезучего носа. – Ты хорошо спал?

- Да, как убитый, спасибо. А ты?

- Мммм, - она кивает, отпивая из бутылки. – Кажется, я отключилась, ещё не коснувшись головой подушки, - оглядевшись, она продолжает после короткой паузы: - Э… у меня есть бекон и яйца, можно приготовить тебе завтрак? В качестве благодарности за ужин, которым ты кормил меня вчера.

- Разумеется, это было бы здорово. Через несколько часов у меня гольф с Джаспером, но могу здесь ещё ненадолго задержаться.

- Ох, да? Вообще-то, завтра я собираюсь провести весь день с Элис и Розали, - она начинает возиться с фильтром кофеварки.

- Да, правильно, Джас говорил, что он должен предоставить Элли свободный день, чтобы она могла поухаживать за собой. Она это заслужила. Джаспер постоянно пропадает в больнице.

- Да, а она постоянно одна с Тристаном и Эмерсон. Элис ждала отпуска Джаспера с таким же нетерпением, как и он сам, - добавляет Белла со смехом, доставая из холодильника бекон и яйца.

- Верю. Тристан может быть сущим наказанием, как любой малыш. Думаю, он перенимает неотразимый шарм и жизнерадостный характер у дяди Эдварда, - самодовольно заявляю я.

- Правда? Ну и когда ты планируешь удивить меня этим характером, которым ты так хвастаешься? – насмешливо спрашивает она.

Я фыркаю и качаю головой.
- Знаю, я отвратительно обращался с тобой, когда мы снова встретились. Это говорило моё раненное сердце. Хоть я и отдалился от тебя почти пять лет назад, эти чувства, сильная… в общем, чувства, которые у меня были к тебе, наверное, так и не прошли. Я вёл себя как придурок, а ты понятия не имела – почему. Не могу даже выразить, как мне жаль, - признаюсь я.

- Эй, всё в порядке. Разумеется, я не могла знать. Должно быть, я очень обидела тебя. Так что это я должна извиняться, правильно?

- Да, но это почти всё равно что просить прощения за чужие проступки. Честное слово, Белла… это так странно. Потому что это ты… ты это ты, и ты такая же умная, и забавная, и… очаровательная, какой была так много лет назад. А всё плохое, что было связано с тобой: высокомерие, враждебность…

- Фу. Пока ты не наговорил всякого, может быть, поведаешь мне, что такого я тебе сделала… или сказала, чем именно заслужила твою нелестную оценку? Я имею в виду, что моя семья, должно быть, бесилась с жиру, а я, если можно судить по вчерашним посетительницам, водила компанию с несколькими совершенно «обворожительными» личностями, - добавляет она, закатывая глаза. – Неужели… неужели я действительно была такой поверхностной?

Не зная, как ответить, я молча смотрю на неё, мысленно подбирая самые осторожные выражения.
- Белла, я думаю, тебя делало такой твоё окружение. Если ты не возражаешь, чтобы я говорил откровенно…

- Нет, пожалуйста… это… мне необходимо это услышать, правильно? Ведь всё, что ты можешь рассказать, заполнит какие-то пробелы… даже если это не только хорошее, но и плохое.

Немного подумав над её словами, я отваживаюсь предложить:
- Давай договоримся? Я расскажу тебе всё, что ты захочешь услышать, но если ты почувствуешь, что с тебя хватит, то должна будешь сразу остановить меня хорошо? Я хочу тебе помочь, очень хочу. Но… не могу ранить тебя. Снова. Я недостаточно силён для этого… или недостаточно смел, - я умоляюще гляжу на неё.

Белла кивает:
- Да, хорошо. Согласна.

- Ладно. Эмм… ну, как я и сказал вчера вечером, как только ты застукала меня с той девушкой… и я соврал бы, если бы заявил, что помню её имя, настолько она ничего для меня не значила… В общем, после того инцидента ты познакомилась с Алеком во время «Ночи в Венеции».

- Во время чего? – она заинтересовано приподнимает брови.

- «Ночь в Венеции». Это ежегодное мероприятие в Оушен-Сити, обычно оно проводится в конце июля. Все плавсредства – от гребных шлюпок до прогулочных катеров, яхт и катамаранов – украшают фонариками, и эта огромная флотилия выходит в залив. Иногда участники придерживаются какой-то определённой темы и на лодках устанавливают большие платформы, ты могла видеть что-то похожее на параде выпускников или где-то ещё. Как бы то ни было, это всегда довольно значительное событие, один из самых крупных лодочных парадов в мире. Люди съезжаются отовсюду, чтобы полюбоваться.

Белла внимательно слушает, поэтому я продолжаю:
- В общем, это была праздничная ночь в Оушен-Сити, и в городе появилась семья Кинг. Твой отец был знаком с Ройсом – кажется, по бизнесу. Их семья арендовала коттедж на весь остаток лета. Кинг-старший приезжал только время от времени, в основном по выходным, так что коттеджем пользовались, как правило, миссис Кинг и Алек. Едва познакомившись, вы с ним стали почти неразлучными – по крайней мере, ты это мне всячески демонстрировала.

- Интересно, он на самом деле мне понравился или я просто пыталась причинить тебе боль? – задумчиво замечает Белла.

Я вздыхаю в ответ на её высказанную вслух мысль.
- Не знаю. Ты казалась довольной тем, что он рядом. И старалась при малейшем удобном случае показать мне, что Алек – именно тот, кто тебе нужен. Просто не знала, как ему угодить – сидела у него на коленях, позволяла ему натирать тебя маслом для загара, держать за руку, целовать и обнимать… и делала всё, чтобы я как можно чаще становился свидетелем этого. Так продолжалось до конца лета – и в последующие годы.

- Вдобавок ко всему, ты была безжалостно высокомерной. Всегда добивалась, чтобы я знал своё место. Каждый божий день доводила меня до изнеможения, иногда с помощью самых нелепых требований… но я не мог позволить себе проигнорировать твои распоряжения. Моим начальником был хороший парень, он понимал, что ты нарочно выматываешь меня, но его босс был настоящим сухарём – и ты это знала.

- Откуда мне это было известно?

- Я доверял тебе, когда мы были вместе, и рассказывал, что у меня клёвый начальник, но над ним стоит Сэм, и это просто заноза в заднице. К тому же «клиент всегда прав». Наши головы могли полететь в любой момент. Сэм знал, сколько можно заработать в коттеджах, особенно обслуживая семьи, которые снимали их из года в год. А твоя семья была именно такой. Поэтому после нашего разрыва ты постоянно напоминала мне, что тебе ничего не стоит позвонить Сэму и пожаловаться на мою неисполнительность, если я не сделаю хоть чего-нибудь из того, что ты попросила.

- Боже милостивый, да как же ты меня терпел? Какое право я имела поступать так с человеком, не говоря уже о том, что ты когда-то был моим бойфрендом и я утверждала, что очень дорожу тобой?

Я смотрю ей в глаза и пожимаю плечами. Не могу сделать вид, что понимаю причины её тогдашнего поведения. Я всегда знал, что причинил ей боль той инсценировкой, но когда прошло время, её постоянные издевательства заставили меня задуматься, могла ли она поладить хоть с кем-нибудь. Эгоистичная избалованная девчонка, которой было дано всё и чьё право обращаться с другими людьми как с мусором никогда и никем не ставилось под сомнение.

- И я вела себя так со всеми? Или только с тобой?

- Ну, к вашему коттеджу был прикреплён именно я. С другими «коттеджными мальчиками» и прочим персоналом ты почти не имела дела, но, хотя ты всегда была довольно грубой, кажется, мне доставалось от тебя больше всех.

- И ты был просто козлом отпущения? Разве ты не мог попросить, чтобы тебя избавили от этого участка работы?

- Я действительно попытался, - я смеюсь, вспомнив. Боже, тогда она меня здорово разозлила. – В конце первого лета я попросил на следующий сезон поменять меня с кем-нибудь местами. И мой босс, Билли, сказал, что если ваша семья снова приедет, то мне не придётся обслуживать ваш коттедж или номер в отеле.

- Кажется, я догадываюсь.

- Да, тебе вряд ли понадобятся три попытки, - с усмешкой отвечаю я. – Как только вы приехали во время уикенда перед Днём Поминовения в то второе лето, Тайлер пошёл в ваш коттедж, чтобы спросить, нужно ли что-нибудь, и ты закатила жуткую истерику, с криками требуя к себе Билли и Сэма. Это было нечто.

- И всё из-за того, что моим «коттеджным мальчиком» в то лето должен был стать не ты?

- Ага.

- А ты не подумывал просто уволиться?

Я пожимаю плечом и решаю быть с ней совершенно откровенным:
- Подумывал, но недолго. Потом решил, что не позволю тебе выжить меня. Я знал, чего хочу добиться к окончанию школы в плане карьеры, поэтому мне было важно узнать как можно больше об управлении отелем и рестораном. И не обижайся, но ты была просто девочкой. Я не мог разрешить тебе заслонить собой мои мечты. Если бы я дал тебе возможность добраться до меня, это значило бы, что ты важнее для меня, чем я сам… а я не собирался позволить этому случиться. Я выбрал себя и поэтому остался.

Она расстроенно качает головой:
- Что ж, рада, что ты сумел принять лучшее для себя решение, хотя я не давала тебе житья после нашего разрыва. И почему я вообще впала в такую ярость? Мы пробовали как-то наладить отношения? Пыталась ли я связаться с тобой в межсезонье или сделать что-то ещё?

- Никогда. Ты уезжала в День Труда, и я не видел тебя до вашего возвращения следующим летом.

- И я по-прежнему была с Алеком – я имею в виду, насколько тебе известно?

Я киваю и вижу, как лицо её вспыхивает, она выглядит взвинченной до предела.

Вот оно.

- И что? Какого ЧЁРТА? Неужели я сделала это просто для того, чтобы мучить тебя изо дня в день в течение всего следующего лета?

- Следующих трёх лет… да.

Она вскакивает и начинает нервно расхаживать по кухне, размахивая руками, как безумная, и непрерывно фонтанируя оскорблениями и язвительными колкостями в адрес своей прежней личности и своей прежней жизни.

- Всё, стоп, СТОП! – я встаю со стула и поднимаю руки. – Белла, перестань. Ты готова сделать перерыв, успокоиться и сказать себе: «Это всего лишь твоя прошлая жизнь, Белла Свон… эээ… Кинг»? Потому что я твёрдо уверен, что уже пора.

Она падает на стул и начинает тереть висок:
- Да. Да, пожалуйста. Кажется, на сегодня с меня действительно хватит. И головная боль вернулась с прежней силой.

Покачав головой, я опускаюсь на колени перед её стулом, чтобы наши глаза оказались на одном уровне:
- Я предполагал, что так и случится, Белла. Понимаю твоё желание узнать, что было дальше… но далеко не всё будет приятным. По крайней мере, из того, о чём я могу тебе рассказать.

- Мне это ясно. Господи, как ты можешь даже просто смотреть на меня сейчас? – её голос срывается, глаза полны слёз.

- Это гораздо легче, чем ты думаешь, поверь мне.

- Что ж, тебе придётся объяснить мне это в следующий раз. Потому что на твоём месте я не смогла бы видеть меня, не говоря уже о том, чтобы взять меня на работу и помогать, когда бы я ни попросила, - выпаливает она, вытирая бегущие по щекам слёзы.

- Эй, мы закончили. И не продолжим, пока ты не скажешь. Давай просто позавтракаем и начнём наш день, хорошо? – утешаю я её в надежде на то, что мы сможем на время забыть об этом разговоре.

- Да. Хорошо, - она встаёт и берёт кофейные кружки. – Так какую яичницу ты предпочитаешь, глазунью или болтунью?

- Хмммм. А ты можешь сделать «яйцо в гнезде»?

- Эээ…

Ох, она такая чертовски милая.

- Отойди и приготовься к уроку номер два. Вчера у нас был лёгкий ужин, а сегодня – простой завтрак. Итак, поджарь четыре кусочка хлеба, ты справишься с этим? – я передаю ей буханку и достаю из шкафчика две сковородки.

- О, я умею делать тосты. Я приготовлю из этого хлеба великолепные тосты. Ты ещё не знаешь, что тебя ожидает! ИМЕЙ В ВИДУ, на днях я собираюсь поразить тебя своим фирменным меню: хот-доги, макароны с сыром и шоколадное молоко. Это весьма впечатляюще.

- Просто пятизвёздочная кухня, Пола Дин. Вместо сыра будет порошок-суррогат от «Крафта»?

- Не-а, ещё лучше – готовые «ракушки» с сыром «Вельвита», - объявляет она с нарочито приторной улыбкой и глупо кивает.

- Отлииично! – я смеюсь над её самоиронией и пользуюсь этим коротким моментом, чтобы собраться с мыслями.

Эта девушка понятия не имеет, что она делает со мной, как крепко меня держит. Даже теперь, после всего произошедшего несколько лет назад, о чём я, возможно, расскажу ей, а возможно, нет, я чувствую, что снова теряю голову.

Меня затягивает обратно, в её изысканный, сбивающий с толку, пленительный вихрь.

С Тори всё совсем не так. И, если быть честным с собой, никогда не было так. При всех контрастах, которые я испытал с Беллой, тогда и теперь, при всех взлётах и падениях, я не уверен, что захочу сменить этот лёд и пламень с Беллой на лёгкую, удобную и безопасную жизнь с Тори.

Я должен закончить отношения с Тори, даже если после этого Белла скажет: «Спасибо, нет». Стоило Белле вернуться в мою жизнь – и я понял, что нельзя довольствоваться комфортными чувствами. Я достоин страсти, восторга, взлётов и падений.

Не хочу описывать круги на скучной карусели. Мне нужны американские горки. Я хочу знать, что за поворотом меня может ждать что-то пугающе и волнующе новое.

Белла подаёт мне яйца и поджаренный хлеб, и я рывком возвращаюсь в действительность. Кладу на сковороду кусочек масла и два тоста, предварительно вырезав в середине каждого из них по круглому отверстию.

Разбив по яйцу в центральные отверстия тостов, я чуть присаливаю и перчу желтки. Отхлёбываю кофе из своей кружки и переворачиваю «гнёзда», а Белла провозглашает:
- Только мне не надо никакой белой жижи, пожалуйста!

Поперхнувшись кофе, я смеюсь. Разумеется, я понимаю, что она имеет в виду, но любой нормальный парень почувствует что-то вроде разочарования, если услышит, как девушка, которая его интересует, заявляет, что не хочет белой жижи.

Ей-богу, иногда мой мозг действует так, словно мне всё ещё пятнадцать.

Успокоившись, я смотрю на Беллу, которая вдруг густо краснеет.
- О Господи… это прозвучало так чертовски вульгарно… извини, - она закрывает лицо руками, а плечи её трясутся от нервного смеха.

Я ухмыляюсь и продолжаю её дразнить:
- Не переживай. Вся моя белая жижа останется при мне.

- Заткнись! – сквозь смех кричит она, толкая меня коленом.

Я беру себя в руки и с улыбкой киваю:
- Слушаюсь, мэм.



После гольфа с Джаспером и Эмметом я прямо из раздевалки загородного клуба звоню Тори и прошу её встретиться со мной в B&B в четыре часа. Я знаю, что Джеймс работает в «Последнем Шансе», а в доме родителей команда уборщиков сейчас готовит всё для праздничного уикенда. Должны приехать не только мои родители, но и две пары моих тётушек и дядюшек.

Все эти гости прибывают на побережье, чтобы присутствовать на моей помолвке. На помолвке, которая, насколько я понимаю, вот-вот будет отменена.

Будет много недовольных, но нельзя позволить этому зайти дальше, чем уже зашло.

Это просто неправильно… ни для кого… а особенно для меня.

Поэтому я здесь и жду появления Тори. Надеюсь, она скоро приедет и я смогу снять эту тяжесть с души. Не хочется обижать её, но продолжать морочить ей голову было бы совершенно неправильно.

- Эй.

- О Господи, ты напугала меня до полусмерти, - отвечаю я, схватившись за сердце.

- Да, похоже, ты глубоко ушёл в размышления. Всё в порядке? – она бросает свои ключи на стойку и садится рядом со мной за кухонный стол.

Я шумно выдыхаю, чтобы приготовиться высказать жестокую правду, но она опережает меня, и я не успеваю нанести удар.

- Ты не едешь, да? – я слышу в её голосе боль и злость. – Ты уже принял решение насчёт Калифорнии.

Я смотрю ей в глаза и киваю:
- Я не могу этого сделать, Тори. Просто не в состоянии бросить всё, чего я добился. С твоей стороны несправедливо просить меня отказаться от всего здесь и начать с нуля там. И я знаю, как важны для тебя открывающиеся возможности. Так что было бы неправильно думать, что ты можешь просто отбросить их, чтобы вернуться на Лонг-Бич Айленд и открыть тихий салон возле пляжа. Ты здесь уже восемь дней, и я вижу, что мы мыслим совершенно по-разному. Я желаю тебе счастья… но сам тоже хочу быть счастливым. И знаю, что это будет невозможно, если я уеду с тобой в Калифорнию.

- Ты мог бы попытаться, Эдвард. Разве ты не готов хотя бы попробовать? Ты же мой жених, чёрт возьми!

Я пытаюсь сохранять спокойствие и не позволить себя завести. Не будет никакой пользы никому из нас, если мы оба начнём орать друг на друга.

- Тори, послушай. Не считая пары суток на прошлой неделе, когда мы почти не выходили из моей спальни, ты практически не появлялась в Шип-Боттоме, - я начинаю считать на пальцах. – Однажды ты заглянула в «Последний Шанс», но весь уикенд провела в Филадельфии, а два из оставшихся трёх дней – в клубе в Манахокине, развлекаясь со своими подружками. А вместе со мной ты ТОЛЬКО разок-другой поела здесь и пару ночей крепко спала в моей постели. У нас больше нет ничего общего, разве ты этого не видишь? Пожалуйста, скажи, что всё это мне не мерещится.

Она закатывает глаза и складывает руки на груди, явно не желая признавать очевидное.

Поэтому я жду, не говоря ни слова.

В конце концов она уступает:
- Нет. Не мерещится. Просто я надеялась, что если увезу тебя на западное побережье, то ты сможешь изменить своё мнение. По-моему, ты просто узко мыслишь, поэтому и убедил себя, что будешь там несчастным. Там просто потрясающе, Эдвард. Нью-Джерси не выдерживает никакого сравнения. Это место делает людей ленивыми и благодушными, - дерзко добавляет она.

- Обливание грязью Джерси не поможет тебе победить в этом споре. Я родился в Южном Джерси и не стыжусь этого. Я учился и получил степень магистра в колледже в Уортоне, это тебе тоже не баран начихал. Я воплощаю в жизнь свою мечту, владею и управляю отелем, рестораном и баром, кейтеринговой компанией и скоро открою шестикомнатный пансион… надеюсь, ты не будешь оскорблять мой выбор. Мне просто некогда дух перевести, ты же знаешь.

- Я не пытаюсь оскорбить тебя, но думаю, что ты мог бы добиться куда большего. Например, стать владельцем клуба, где завсегдатаями были бы звёзды Голливуда. Знаешь, какую это принесло бы тебе репутацию? А здесь никто не бывает. Мне кажется, ты себя недооцениваешь. Там просто замечательно. Я знаю, что тебе понравилось бы, если бы ты сумел победить своё предубеждение.

- Возможно, я с удовольствием съездил бы погостить. Но у меня в голове не укладывается, как можно начать там новое дело. Только не сейчас, когда здесь все четыре наших бизнеса на подъёме. Даже если бы Джеймс раскошелился, хотя мне отлично известно, что таких денег у него нет, ему ни за что не справиться со всем одному. Своим успехом мы обязаны нашему партнёрству. Не могу себе представить, как мы смогли бы процветать поодиночке. Извини. Я не хочу причинять тебе боль. А если уговорю тебя остаться, ты меня возненавидишь.

Она улыбается со слезами на глазах:
- Ты всегда был таким хорошим парнем, Эдвард. Наверное, я просто надеялась, что ты поддержишь мою идею без сомнений и колебаний. В глубине души я всё-таки, должно быть, понимала, что ты никогда не сможешь взять и отказаться от всего, что ты здесь создал… даже ради меня.

Я слышу, как она тихо бормочет ещё что-то и вздыхает, проводя рукой по волосам.
- Значит, это всё? Ты так и отпустишь меня? Между нами всё кончено?

- Я просто сказал, что не хочу вынуждать тебя остаться. И не поеду с тобой. Не думаю, что это оставляет нам много вариантов для обсуждения.

Ещё минуту она пребывает в глубокой задумчивости, а потом начинает говорить снова:
- Тебе не кажется, что мы больше похожи на брата и сестру, чем на помолвленную пару?

- Не знаю насчёт брата и сестры, но у меня такое ощущение, что нам с тобой стало слишком спокойно. Если бы мы так отчаянно скучали друг без друга, как уверяли один другого, то, вероятно, были бы неразлучными всю прошедшую неделю. Пожалуй, только воссоединившись, мы поняли, что уже не вместе.

- Да, наверное, - соглашается она с тяжёлым вздохом. – Чёрт возьми, мои родители просто СПЯТЯТ, когда я скажу им об этом. Самой не верится, что всё просто… кончено.

- Хочешь, сделаем это вместе? Я знаю, что им пришлось потрудиться, чтобы организовать для нас эту вечеринку. Тебе не следует сообщать им эту новость в одиночку.

- Нет. Я сама. Ведь я их малышка. Мне достаточно будет только посмотреть на отца щенячьими глазками. В конце концов они поймут, если я расскажу им всё сама.

- Ты не говорила мне, расстроились ли они из-за того, что ты не планируешь снова обосноваться в Нью-Джерси.

- О, эээ… нет, - она прикусывает губу и на секунду отворачивается. – Ведь они понимают, что остаться в Калифорнии – отличная возможность для меня. Я практически уверена, что они будут вне себя, когда услышат, что ты не хочешь ко мне присоединиться, - добавляет она, закатывая глаза, и глубоко вдыхает. – Но… мы с тобой знаем, что у нас есть более важные проблемы, которые невозможно игнорировать. И родителям придётся просто смириться с этим.

- Жаль, что я понятия не имею, какими словами можно это сгладить, - честно признаюсь я.

- О чём здесь ещё говорить? Наверное, это давно назревало, да? Мы слишком долго были врозь. Иногда отношения просто не выдерживают разлуки, - покорно говорит она.

- Да. Наверное.

Тори встаёт и подходит ко мне.

- Хоть обними меня на прощанье.

Я привлекаю её к себе. Она отвечает мне, но это объятие уже кажется каким-то прохладным.

- Когда ты улетаешь обратно в Лос-Анджелес? – бормочу я возле её плеча, а она отстраняется.

- Ну, я в любом случае собиралась улететь в следующую среду, а поскольку Четвёртое Июля приходится на понедельник, глупо было бы менять билет. Тогда я, наверное, пойду. Ещё увидимся до моего отъезда?

- Ты же меня знаешь, вечно занят. Буду где-то поблизости… просто позвони мне. Особенно если разговор с твоими родителями окажется труднее, чем ты предполагаешь. Ты не должна брать всю ответственность на себя.

Она задумчиво соглашается:
- Ладно. Как-нибудь позвоню.

Я молча киваю с натянутой улыбкой.

Она выходит с кухни и спускается с заднего крыльца, а меня вдруг охватывает чувство невероятного облегчения. Не могу сказать, что совершенно счастлив, потому что мне действительно грустно из-за этой потери, но определённо испытываю умиротворение… словно с меня сняли какую-то огромную тяжесть. Всё могло получиться гораздо неприятнее. Но дело сделано.

Ну надо же.

Снова свободен.

Такого не было уже несколько лет.

Странное ощущение.

Наверное, мне нужно многих обзвонить. И многое объяснить. Уф. Это будет не слишком приятно.

Я беру свой мобильник и нажимаю на «М» для быстрого набора номера человека, который должен первым услышать эту новость.

- Привет, мам.



Белла

- Разве это не должно расслаблять? Почему же я чувствую себя сейчас потным липким существом и мечтаю только о прохладном душе?

- Ох, Белла, ладно тебе. Некоторым из нас сауна просто необходима, чтобы вместе с потом избавиться от нежелательного веса. Я вообще-то родила твою крестницу всего несколько месяцев назад, как ты знаешь. И, как ни стараюсь, не могу избавиться от семи последних лишних фунтов. Это меня чертовски раздражает!

- Прекрати, Элис. Ты великолепна. Должно быть, ты их очень умело прячешь, потому что, по-моему, выглядишь точно так же, как в день твоей свадьбы, - пытается успокоить подругу Роуз.

- Это очень несправедливо, знаешь ли. Эмерсон просто милашка, несмотря на то, что она толстая и щекастая. Никто не осуждает её за складки на бёдрах или тройной подбородок! – хнычет Элис.

- Эл, ты действительно обсуждаешь свою дочь, пока она не слышит? Это некрасиво.

И мы дружно хохочем, а я встаю и иду к выходу.
- Ну вот что, дамы, у меня сейчас уход за лицом и массаж головы, но перед тем, как идти куда-то, мне необходимо принять душ. Это мой первый и последний визит в сауну – я определённо не поклонница этой потной и липкой процедуры.

- О, это только потому, что ты ещё не нашла правильного парня… когда это произойдет, тебе придётся постоянно иметь дело с чем-то потным и липким, - Розали и Элис хихикают, переглядываясь, а я молча качаю головой и грустно улыбаюсь.

Парень-то есть. И, Бог свидетель, очень «правильный» парень. Но он принадлежит другой.

- Увидимся за обедом в общем зале, - кричит мне вслед Элис.

- Ага. Тогда до встречи, - отвечаю я и направляюсь в раздевалку.

Ещё через несколько часов я сижу в тускло освещённой приёмной, погрузившись в роскошное кресло в ожидании маникюра и педикюра – последней процедуры, на которую меня могут пригласить в любую секунду. Я уже насладилась ланчем, состоявшим из вкуснейшего цыплёнка с салатом пекан, и чувствую абсолютную релаксацию после множества массажей и обёртываний, которым подверглась в течение дня. Кроме всего прочего, меня депилировали воском, отшлифовали и вообще заприхорашивали до полусмерти.

Вдыхая лёгкий аромат душистых свечей, я слушаю чарующий голос Энии, которая поёт мне о любви, о жизни и о том, что только время покажет, правильным ли был выбор моего сердца.

Ощутив позади какое-то движение, я поднимаю взгляд, думая, что это одна из моих подруг, тоже пришедшая на заключительную процедуру пакета спа-услуг «Королева на день», но вместо этого встречаю ледяной взгляд Бруки собственной персоной. С ней ещё одна девушка – её не было в числе тех трёх, которые были позавчера в баре, но я её помню, это определённо одна из девушек с тех старых фотографий.

- Чёрт возьми, этого просто не может быть!

Притворившись, что слова Брук не имеют ко мне никакого отношения, я снова углубляюсь в чтение «Космо», который листала перед их приходом, и делаю вид, что внезапно очень заинтересовалась – ах да! – заметкой о «приёмах, гарантирующих лучший оргазм всех времён и народов». Ну, это мне хотелось бы исследовать. ХА!

Если бы только я могла заполучить этого парня…

- Изабелла.

Вздохнув, я снова поднимаю взгляд и отчаянно жалею, что не могу провалиться сквозь землю и исчезнуть. Я совершенно не готова к ещё одному безобразному столкновению, особенно после того, что открыл мне Эдвард пару дней назад.

- Я слышала об Алеке. Соболезную.

Надо же! Не ожидала, что из её рта вылетят ТАКИЕ слова.

- Я перешла границы в прошлую пятницу. После нашей встречи я позвонила старой подруге, и она рассказала мне, что случилось. Я понятия не имела.

- Хорошо. Спасибо. Я понимаю, - нет, серьёзно, что ещё я должна была ей ответить? За что ты, строго говоря, извиняешься? За то, что мой муж мёртв? Или за то, что вела себя как мерзкая сука, бросая мне свои отвратительные оскорбления?

- Правда, я не возьму назад ничего из того, что говорила о тебе. Каждое слово было правдой. Но мне сообщили, что Алек умер. Он этого не заслуживал. И, если бы не женился на тебе, вероятно, был бы сейчас жив и здоров. Скажи мне, каково это – добавить к списку твоих достижений ещё и убийство?

ЧТО?

- Брук! – пытается остановить её подруга, не меньше меня потрясённая тем, что изрыгает эта девица.

- О чём ты вообще говоришь, Брук? Если тебе известно, что случилось с Алеком, ты должна знать, что я тоже пострадала в той автокатастрофе. И, к счастью, совершенно тебя не помню. Как не помню ничего о том, какой я была, какой была ты и что происходило в те годы.

- Я бы сказала, это чертовски удобно, не так ли?

Её подруга снова возражает:
- Брук, оставь. Это было несколько лет назад. Всё прошло.

- Ничего подобного! – огрызается Брук. – Она должна знать. Она говорит, что не может вспомнить, какой она была и что делала, так я с удовольствием напомню. Как насчёт того, что ты никогда по-настоящему не любила Алека? И согласилась выйти за него только из-за денег, которые тебе пообещала твоя мать? Для Свонов и Кингов всегда существовали только деньги… и чёртова власть, которую твоя мать и…

- БРУК! Хватит. Оставь её в покое.

- Мисс Кенсингтон?

- Да, это я, - Брук встаёт и шествует через приёмную.

- Пройдите сюда для вашей процедуры, пожалуйста.

И снова я ошеломлена до немоты.

Деньги.

Всё в моей жизни было так или иначе связано только с деньгами.

Я должна уйти отсюда. Не могу больше ничего слышать.

- Извини за это. Что бы ты ни сделала в те годы, она не имеет право обвинять тебя в смерти Алека. Это нелепо и жестоко.

Я встречаюсь взглядом с этой девушкой, которая, кажется, разговаривает со мной так, словно я достойна уважительной беседы.

- Несколько лет назад я слышала, что ты пострадала в автокатастрофе и потеряла память. И семью. Прими мои соболезнования. Ты, вероятно, была совершенно раздавлена.

Я молча гляжу на неё, не в силах выговорить ни слова.

- Извини, что я не давала о себе знать. Ну… нет, это не так. У нас была причина не общаться. Но… мне жаль, что ты пережила такую боль.

Наконец-то я справляюсь со своим голосом:
- Прости, я не помню, как тебя зовут.

- Я Леа.

- Что ж, Леа… Не думаю, что смогу сегодня перенести ещё какие-нибудь экскурсы в прошлое, но можно задать тебе один вопрос перед тем, как я уйду?

Она кивает, не отводя взгляда.

- Если ты знала меня или была когда-то моей подругой, почему тебя больше нет в моей жизни? Другими словами, почему ты не пришла навестить меня, когда я выздоравливала после аварии? А ещё лучше… вот хороший вопрос: была ли ты на моей свадьбе?

- Нет, я не была на твоей свадьбе. Меня не пригласили, Изабелла. И не знаю, получила ли приглашение хоть одна из твоих подруг. Но, честно говоря, мне неизвестно, были ли у тебя близкие друзья. Ты никогда никого к себе не подпускала. Понятия не имею, почему. Всегда держала нас на расстоянии, не позволяя забыть, что мы недостаточно хороши для тебя. Мне кажется, ты не всегда была такой, но, взрослея, становилась всё больше похожей на свою мать.

Мои глаза наполняются жгучими слезами, а она продолжает:
- Мне жаль, что у тебя не осталось старых подруг, но, если быть совершенно откровенной, это говорит о том, какой ты была. Мы часто веселились вместе, когда были школьницами. Ты, я, Анджела, Кортни, Ким. Но в итоге даже наше хорошее происхождение и солидные банковские счета не устроили тебя и твою мать… Надеюсь, сейчас ты счастлива. И создаёшь лучшую жизнь для себя. Наполненную добротой и настоящей дружбой. Все достойны второго шанса. Я в это верю.

Я вытираю слёзы, беспрестанно льющиеся по лицу.

- Мисс Клируотер?

- Да?

- Сюда, пожалуйста.

- Пока, Изабелла. Удачи тебе!

Она выходит из приёмной, а я даже не киваю ей в ответ. Нащупав в кармане халата ключ, я спешу в раздевалку, где находятся мои вещи и быстро набираю сообщение для Роуз и Элис. Просто не могу больше выслушивать слова сочувствия с одной стороны и жестокую неприглядную правду – с другой.

Даже если бы у меня оставались какие-то сомнения, то сейчас я окончательно осознала, что несколько лет назад была отвратительной, бесцеремонной злобной стервой.

И эти оскорбительные характеристики всегда будут преследовать меня.

Что бы я ни делала, что бы ни говорила.



Эдвард

«“Последний Шанс”, это Эдвард».

«Эдвард? Привет, это Энди из “Джо Поп”»

«Привет, Энди. Что такое? Отличный сезон пока что, а?»

«Да, отличный. Слушай, я решил тебе позвонить, потому что у меня тут одна из твоих официанток. Она довольно много выпила, и её нужно отвезти домой. За последние пару часов она заговорила моего бармена до полусмерти. Я остановил её, но вспомнил, что видел её в твоём заведении. Не хочешь доставить её домой? Она плачет и вообще не в лучшей форме».

«Господи. Кто это, чёрт возьми?»

«Твоя новенькая. Белла».

Моё сердце падает. Что случилось на этот раз?

«О Боже… Сейчас буду!»

- Джастин, Дэйв!.. Чрезвычайная ситуация, мне нужно бежать! – даже не дав себе труда выслушать их ответ, я хватаю с письменного стола ключи и мобильник и спешу к выходу.

Я мчусь по бульвару к бару «Джо Поп», как будто за мной гонятся черти. Торможу у входа, вбегаю и ловлю взгляд Энди. Он подходит, чтобы пожать мне руку, и показывает мне, где Белла:
- Она там. Извини, что оторвал тебя от работы. Знаю, что ты занят на этой неделе, как и мы, но у неё нет с собой телефона, а я в курсе, что она работает у тебя первый сезон.

Я быстро киваю:
- Нет, спасибо, Энди. Я рад, что ты позвонил. Отвезу её домой. Сколько с неё?

- Не беспокойся насчёт этого. Я у тебя в долгу, - добродушно отвечает он.

- Спасибо, приятель.

Я снова пожимаю руку Энди и иду к барной стойке, рядом с которой на высоком табурете сидит Белла, подперев голову рукой и помешивая в бокале что-то похожее на недопитый «Ширли Темпл».

- Белла?

Она поднимает голову, и мы встречаемся взглядами. Я вижу, как её глаза наполняются слезами и она начинает молча плакать.

- Эдвард, - с болью шепчет она.

- Иди сюда. Поехали домой. Я тебя нашёл.

Она соскальзывает с табурета, и я, придерживая за талию, веду её к своей машине. Не дав ей упасть, устраиваю на пассажирском сиденье и наклоняюсь над ней, чтобы пристегнуть.

- Эй, - осторожно начинаю я, нежно проводя большим пальцем по её щеке и заправляя несколько выбившихся прядок ей за правое ухо. – Не хочешь сказать мне, что случилось?

- Я снова встретила дрянных девчонок, - тихо сообщает она. – Я сама была когда-то одной из дрянных девчонок. Не могу поверить, что была одной из них, Эдвард. И, что ещё хуже, я презирала этих дрянных девчонок. Какое право я имела? – она поднимает глаза, и я вижу в них мучительные переживания.

Бедная девочка. Моё сердце сжимается от сочувствия к ней.

Замешательство, горе, одиночество. Что можно сказать, чтобы облегчить хоть какое-нибудь из этих чувств?

- Шшшш, - успокаиваю я её. – Давай подумаем об этом завтра, ладно?

Она кивает, а из её закрытых глаз продолжают течь слёзы.

Я сажусь в машину и еду в противоположную сторону, к дому Беллы. Там помогаю ей выбраться из автомобиля, но она спотыкается и пошатывается, идя по галечному двору. Я решаю взять её на руки, чтобы избежать травм, потом открываю входную дверь и несу девушку наверх, в её комнату.

Там сажаю Беллу на кровать, осторожно разуваю и укладываю на подушку.

Белла снова начинает плакать, поэтому я скидываю свои кроссовки, ложусь позади неё и притягиваю её к себе, обняв левой рукой, а пальцами правой нежно перебираю её волосы.

- Я заслуживаю этого, - слышу я её всхлип. – Заслуживаю этой тоски и одиночества. Умереть вместе с семьёй во время той автокатастрофы было бы слишком легко… слишком большой милостью. Жить в таком потерянном состоянии, в такой печали и боли – это моё покаяние. Видеть, как парень, в которого я влюбляюсь, празднует свою помолвку с другой, завидовать любви, которая есть у Эммета и Розали, семье, которую вместе построили Джаспер и Элис… моё наказание – наблюдать за всем этим со стороны… Я так одинока. И становится всё яснее и яснее, что я заслуживаю этих мучений. Заслуживаю одиночества, Эдвард.

Я вздыхаю и пытаюсь утешить её.

Вспомнит ли она об этом утром, увидим, но я не собираюсь больше скрывать свои чувства.
- Я здесь Белла. И никуда не уйду. И обещаю, ты не будешь одна, пока я здесь.