Часть 14. Глазами Марго.

When you're gone
The pieces of my heart are missing you
When you're gone
The face I came to know is missing too
When you're gone
All the words I need to hear to always get me through the day
And make it OK
I miss you

I've never felt this way before
Everything that I do
Reminds me of you
And the clothes you left they lie on the floor
And they smell just like you
I love the things that you do

Не смотря ни на что, я продолжала ждать чуда. Казалось, Тейлор выскочит из–за угла и удивит меня. Покажется на лестничной клетке, выходя из-за угла. Вальяжно прислонится к стене около двери, материализовавшись из–за щитка счетчика света.
Я ждала чуда, как школьница выпускного. Все внутри дрожало и смешивалось. Злость, досада, обида образовывали бешеный коктейль, разрывающий меня на части.
Люди вокруг напоминали море. Гудящая толпа и сигналящие машины сталкивались друг с другом, а затем откатывали в стороны, сметая словно щепку. Я была среди них, но не с ними. Отдельно. Словно в Москву прилетело лишь тело, а душа осталась где-то там, за океаном.
Но я продолжала ждать. Отказываясь верить, что он не прилетел следующим же рейсом. Не мчался, не считал секунды до встречи. Что все прошло, и я снова дома. Как быстро все закончилось.
Ключ открыл входную дверь. Квартира встретила меня привычными запахами и звуками. Кряхтящий холодильник, утробное урчание труб где–то в стене. Тикающие часы на кухне и затхлый, пыльный воздух.
Прежняя жизнь казалась нереальной, искусственной и пресной. Ольга ещё не приехала, ведь оставалось целых три дня до моего официального возвращения. Поэтому я никого не ждала. Кроме Тейлора.
– Привет–привет, истощенные погодой зрители. У Катюши есть, чем порадовать вас сегодня. В особенности фанатов знаменитой саги «Сумерки», – затарахтела телеведущая МузТв, стоило мне включить телевизор. – Сегодня двое героев Сумеречной эпопеи отправились в тур перед премьерой нового фильма «Затмение», выходящего на экраны кинотеатров в этом июне. Тейлор Лоутнер и Кристен Стюарт в настоящее время путешествуют по миру со всеми остановками и дадут автограф–сессию и пресс–конференцию для изглодавших по информации фанатам.
Я замерла перед экраном, так и не дотянувшись до кнопки электрического чайника. Ведущая исчезла, и на её месте появились лица кричащих и вопящих фанатов. Камера сменила угол съемки, и вот уже крупным планом показывалось до боли родное и любимое лицо.
– Наш корреспондент, к сожалению, не смог лично присутствовать на пресс–конференции, но зато он поймал Тейлора в холле знаменитого отеля Хилтон и взял у него личное интервью. Могу сказать вам по секрету девочки и мальчики, выглядел он неважно. – Камера почти наехала на Тея, который отмахивался и был непривычно хмурым и раздраженным.
– Лоутнер пребывал не в духе, но, узнав, что мы из России, с охотой ответил на пару наших вопросов.
Теперь камера выхватывала бойкую блондинку в кричащем топе и мини–юбке. Она вовсю улыбалась Тейлору, но тот спокойно смотрел на нее, даже не пытаясь изобразить радушие.
– Скажите, Тейлор, сложно встречаться с русской? – Тей дернулся, а затем наклонился и усмехнулся.
– Я не встречаюсь с русской. У нас с Марго все кончено.
Блондинка изобразила досаду и подмигнула зрителям. Её наманикюренная ручка с двойным рвением мяла микрофон.
– Какая печальная новость. Мне, казалось, вы были прекрасной парой!
– Это обоюдное желание, – рыкнул он и бросил взгляд в камеру. Мое сердце болезненно сжалось.
– То есть ваше сердце снова свободно? – Тейлор засмеялся, но на вопрос отвечать не стал. Блондиночка не растерялась и стала задавать вопросы дальше.
– Думаю, все фанаты меня поддержат сейчас, но Марго никак не могла выдержать конкуренцию Кристен.
– Причем тут Кристен? – удивился Тейлор. – Мы с Кристен хорошие друзья – ничего большего.
Слащавая улыбка расплылась на лице девушки, и она кокетливо склонила голову, словно говоря: «Я поняла твой намек. Ну, конечно, ни при чём». Я заметила, что губы Тея дрогнули, он не пропустил этот намек, но и отвечать не стал. Брови сошлись ближе к переносице и, не смотря на его сияющую улыбку, в атмосфере чувствовалась напряженность. Ох, что–то сейчас могло произойти.
– Мистер Лоутнер. Алан. – Тейлор схватил протянутый Майклом телефон и, прикрывая микрофон, проговорил.
– Простите, мне пора идти.
– Конечно–конечно! Спасибо за интервью!
Тейлор приложил трубку к уху и пошел к машине, прикрываемый Майклом.
– Вот такое вот сумбурное объяснение дает Тейлор сейчас, когда его быстротечный роман с русской фанаткой закончен. Но теперь он снова свободен и у каждой девушки есть шанс. Тейлор Лоутнер не бросает слов на ветер. Мы, в свою очередь, желаем кумиру всяческих успехов в дальнейшей карьере и интересных ролей.
В предстоящую неделю актерам придется остановиться ни в одном городе и дать ни один автограф. Они заедут в Австралию, Калифорнию, Нью–Йорк...
Ведущая продолжала вещать, а я забыла, как дышать. Грудь болезненно сжало. Попытки вдохнуть ни к чему не приводили.
Вот и все. Только сейчас понимание, что все закончено, окончательно достигло мозга. Все дверцы, створки, задвижки распахнулись и иллюзии рассеялись.
Кончилось.
Все.
Нас разделял океан, часовые пояса, миллионы километров. Нас разъединял возраст, карьера, менталитет и воспитание. Мы были друг для друга инопланетянами. Понимание не давало облегчение. Дышать становилось все сложнее и сложнее.
Всего несколько часов назад я целовала его в последний раз. Он уходил с мыслью, что вечер и ночь мы будем в месте. Я предала его, не сказав об отъезде. Но он все правильно понял. Мне бы хотелось знать, простил ли он мне этот шаг. Простит ли когда нибудь в будущем? Как быстро он забудет меня и выбросит из головы?
Когда же, наконец, эти чертовы слёзы хлынут из глаз?

***
Следующие два дня помнила я смутно. Сквозь свинцовый заслон туч проклюнулось молодое майское солнце. С безоблачного неба оно бросало свои шаловливые лучи во все стороны, и некоторые из них даже залетали в комнату. Тоненькие, осторожные лучики щекотали ламинированный пол.
Я лежала на нём, раскинув руки в ожидании чего–то. Пролетающие в голове мысли, смешивались с воспоминаниями. Мне то становилось лучше, то снова хотелось корчиться в агонии. Лучики меняли свое положение в течение дня. Один из них светил прямо над моей головой позволяя наблюдать за резвящимися в его свете пылинками.
Не думать ни о чем.
Я забыла о сестре и об обязанностях по её воспитанию. Забвение распространялось и на сон с телефонными звонками. Порой, выходя из оцепенения, я добредала до кухни заставляя себя насильно питаться. Безвкусная, как резиновая, пища не доставляла ни насыщения ни удовольствия. Я смотрела на мир мутными глазами, но все казалось мне не реальным, словно сон. Жизнь замерла, как часы, в которые я забыла вставить батарейку. Стрелка дергалась, пытаясь сделать еще один шажочек, но не могла. Звук дребезжащий на всю кухню единственный казавшийся мне настоящим. Звук остановки времени.
В те несколько дней я ждала, что этот кошмарный сон закончится. Лежа на полу и смотря за игрой света, я ощущала жизнь за границами своего тела. Все расцветало, оживало, влюблялось, а я застыла. Это было больно. Моя душа раскалывалась в миллиарды осколков. Боль оглушала так сильно, что на слезы, крики и жалость к себе самой не оставалось сил. Я была Данко, а Тейлор – моим сердцем, которое растоптали испуганные люди, увидевшие свет. Я стала Федрой – истеричной, но безумно влюбленной. Все это проистекало в полной тишине пустой квартиры. Все так же урчали трубы, кудахтал холодильник, тикали часы. Я знала, что за океаном Тейлор переезжает из города в город и живет своей старой жизнью. Через неделю, месяц я выветрюсь из его памяти. Меня затмят премии, пышногрудые блондинки, дела и сумасшедший график работы. А его не затмит никто.
Звонок вывел меня и анабиоза. Надрывался домашний телефон, к нему почти не надо было тянутся. Дернув за шнур, я повалила аппарат на пол и подвинула голову к трубке.
– Алло, – голос был рваным, грубым и звучал хрипло, по–мужски.
– Марго можно? – Американская любовь проглатывать окончания, мягкие переходящие звуки к гортанному разговору. Из тысячи я узнала бы его голос.
Сердце екнуло, а желудок ухнул. Это был именно тот момент, когда я физически ощутила, как мой организм начал работать. По венам растекалось желание жить, дышать, быть. А все потому, что и он был, и так хотелось сказать, что я люблю его, но вместо этого получилось только: «Тейлор... прости».
Он грустно усмехнулся, я слышала тяжелый выдох.
– Простил… уже. Но почему...
– Так правильно. Так надо. Я не хотела ломать твою жизнь. Карьеру...
– Я понял, – он снова вздохнул, – но почему ты не дала мне шанса проститься?
– Прости, – глаза защипало, – я так тоскую. Так сильно, что, кажется, разорвется сердце. Понимаешь?
– Да.
Мы замолчали, а из моих глаз, наконец, хлынули слезы. Я всхлипывала в трубку, понимая, что ничего не изменить. Оставались лишь эти несколько минут разговора, а затем пропасть и тишина.
– Я люблю тебя, – сказал он шепотом, – люблю. Скажи, а ты любишь меня? Если любишь, то не все потерянно. Не важно, сколько придется ждать, но мы сможем быть вместе.
Я заплакала уже в голос. Боль становилась сильнее, комок в горле всё больше. Я не могла ни дышать, ни говорить. Счастье, тоска, боль – весь этот рой чувств убивал меня. Но где-то в глубине моей души зарождалась надежда, пока ещё робкая и хрупкая. Но она говорила мне не вероятные вещи. Она умоляла поверить.
– Люблю, – наконец, выдавила я и засмеялась, – люблю тебя, Тейлор. Сильнее чем все люди мира – я люблю тебя. Как маленькая девочка, как полная дура, но люблю.
– Значит, мы уже вместе против всего мира. Это будет наш заговор. Я люблю тебя, не забывай. Однажды я заберу тебя насовсем.
– Обещаешь?
– Обещаю, – он засмеялся, а я представила его улыбку, которой он улыбался мне в душе. Особенную и не похожую ни на какую другую, – кстати, автограф твоей сестре я уже выслал. Ольга, верно?
– Да, она будет счастлива. Тейлор, ты будешь мне звонить? – робко попросила я. Но в трубке повисла тишина.
– Соври мне, скажи, что будешь!
– Буду, – соврал он. – Конечно, буду.
– Тогда, пока? Услышимся?
– Да, прощай.
Мы ещё с секунду помолчали, и Тей повесил трубку.

***
Бежали месяцы. Звонков действительно больше не было. Моя сестра окрестила этот день «Днём Великой Скорби». Она не верила в Тейлора, видимо, так и не смогла простить мне то, что я скрыла от нее свою внезапно вспыхнувшую любовь, а, может, не понимала, почему Тейлор отпустил меня. Для Ольги все должно было быть ярко. Если любить, то до последней капли крови, если страдать, то с криками и истериками. Если ненавидеть, то люто. Полумеры судьбы и решений она не принимала. Отторгала, как тело отторгает чужеродный предмет. Но, не смотря на это, в день, когда, вернувшись домой, она застала меня лежащей на полу с зажатой в руках трубкой, Ольга проявила несвойственное ей понимание. Словно повзрослев в один миг, Оля приняла на себя груз забот и опеки. Потому что в первые дни я была хуже грудного ребенка.
Фирма перечислила деньги спустя неделю, и какое–то время не приходилось думать о средствах. Ольга выхаживала растение, овощ, живущий мыслью и новостью о Тейлоре. Такая любовь больше напоминала зависимость, но я справилась.

***
Сейчас я печатаю всю эту историю, сидя за новеньким лептопом. За окном начало июня. В Москве душно и пыльно, цветет тополь. С момента моей встречи с Тейлором прошло шесть лет. Только сейчас я могу рассказать эту историю и не заплакать. Несмотря на то, что мы не разговаривали, а его голос, возможно, услышать лишь в фильмах и интервью, я уверена – он любит меня, как и прежде.
Три года назад Тейлор внезапно взялся за фильм, которому все критики пообещали крах. Наплевав на все, он снялся в заведомо провальной картине. Может, от того, что хотел показать себя в новом образе, а может, была и другая причина... На тот момент зарплата Тейлора не опускалась ниже десяти миллионов за фильм. Это была оглушительная зарплата для одного актера. Учитывая, что Тейлору всего двадцать лет. Ольга в начале считала такой жест глупым и опрометчивым. А еще, что Тейлор с жиру бесится, имея уже все, что хочет. Поэтому снимается, где пожелает. Гонорар нового фильма составлял не больше триста тысяч, плюс кассовые сборы после мирового проката.
И только я знала, почему он взялся за этот фильм. Это была экранизация книги Генри Райдера Хаггарда «Прекрасная Маргарет», где Тейлор сыграл возлюбленного Маргарет – Питера, мужчину поехавшего на край земли, чтобы спасти свою возлюбленную из лап злодея.
За эту роль Тейлору дали первого Оскара, а на награждении Лоутнер говорил проникновенную речь, смотря прямо в камеру. Весь мир гадал, к чему он сказал: «У любви нет ни времени, ни пространства, это стоит помнить». Только Ольга и я в полной темноте стояли, обнявшись посреди квартиры. Я знала, что эти слова он сказал мне, а Ольга чувствовала мое настроение. Этот фильм снят только благодаря мне. Он словно бросал Оскар к моим ногам, и я знала – он любит.
Спустя год Тейлор стал одним из самых высоко оплачиваемых звезд мира, но не первым. Роберт и Дэниэл Рэдклиф пока теснили его, а их Джонни Депп. Но как бы не глодала меня ревность к Тейлору, его успехи вдохновляли. Порой, узнав что-то, я летала по квартире, напевая глупые мотивчики. Новости о его подружках больно резали, как раскаленный прут живую плоть. Фильм за фильмом, день за днем Тейлор поднимался все выше и выше. Не останавливаясь, не отдыхая. Сумеречная Сага осталась далеко позади. Тейлор переключился на блокбастеры и весьма легко занял ведущую роль в списке лучших актеров экшена. Не давая себе передышки, он снимался в фильме за фильмом. Армия фанаток стала просто неисчисляемой, а я продолжала верить. На зло.
За тем три фильма с весьма откровенными сценами и жаркими поцелуями. Новые слухи о его романах, боль, страх, тоска.
Теперь я уже ни во что не верю. Сегодня шесть лет и семь дней с момента нашей последней встречи. Знаете, в моей жизни не произошло чуда, но это не значит, что оно не произойдет в вашей. Я уверена, если вы любите кого–то, то любите его на полную катушку, не оглядываясь, не размышляя и взвешивая. Пользуйтесь каждой секундой, каждым словом и мгновением. Единственное о чем я жалею сейчас, это о том, что не задержалась на оставшиеся три дня. Три дня – это вечность.

***
Рита встала из–за стола и распахнула окно. Воздух застыл, и в свете рыжего, уличного фонаря листья казались покрытыми медью. Жужжала мошкара. Прислонившись к перилам балкона, курил сосед, выдыхая кудрявый сигаретный дым. Рите тоже хотелось закурить, чтобы смотреть, как колечки дыма медленно поднимаются в небо.
Из окон её высотки многое не увидеть. В ста метрах располагалась пятиэтажка, рассыпающаяся от старости. Под окнами ставили машины, от газона осталось лишь пару клочков травы. Пьяницы запевали, развалившись на скамейках у подъезда. Гудело близлежащее шоссе. В этой привычной для неё обстановке молодая женщина, распахнувшая окно, ощущала давно забытое девчачье чувство. Оно расцветало, распуская ещё слабенькие лепестки, едва щекотавшие душу. Взгляд устремился на тонкую полоску лилового неба, проглядывавшего между домов. На фиолетовом полотне мерцала звездочка, тусклая, неокрепшая и бесконечно далекая. Она была такая же беззащитная, как чувство внутри Риты, как сама Рита, подставляющая лицо небу.
Это была звездочка новой надежды, родившейся с последним словом на последней страницы её истории, набранной ею на лептопе. Рите впервые за шесть лет было легко и просто, как перед дальней дорогой, в конце которой её ждало что-то новое и, несомненно, счастливое. Хотелось, снова тронуться с места в поисках приключений. Бросится в жерло вулкана, снять с полки любимую книгу и не разбивать сердце в бессмысленной тоске по человеку, которого не сможет затмить никто. Рита ощущала себя живой и свободной. Готовой к чему–то новому и прекрасному.
– Давно надо было выписать все это. Как хорошо...
Но никто ей не ответил. Мир по прежнему дрожал, удивляясь быстро пришедшему лету с его изнуряющим дневным зноем. Ему не было дела до женщины, открывшей в себе небо. И только само небо, пославшее звездочку надежды, радовалось за Риту.

***
– Что с тобой? – заспанное и взволнованное лицо Ольги говорило о многом.
Рита весело засмеялась, обнимая и целуя сестру в лоб.
– Я закончила писать вчера ночью.
– И–и–и? – протянула Ольга, все ещё не понимая, но забравшись на стул, с удовольствием обнимая колени.
– Что «и»? Разве не видно? Мне кажется, что меня словно перегрузили. Хочется жить! Может, рванем на Кубу на твои каникулы?
Ольга смешно подавилась яичницей. Рита мало того, что пересолила так ещё и пережарила неповинные яйца.
– Можно, – отодвигая тарелку и беря йогурт, сказала Ольга, – только на недельку. Коля рехнется без меня так долго.
– Переживет. Кстати, а где он? – спросила Рита, и Оля, покраснев, отвернулась.
– Спит, – буркнула она, наконец, – он такой милый, когда спит.
Рита улыбнулась, не ощутив привычного укола в груди. Сестра влюбилась в своего однокурсника пару лет назад. Вся нерастраченная, накопившаяся нежность с неописуемой радостью была вылита на неповинного парня. К счастью обоих, такой порыв стал основой очень крепкой пары. Ведь Ольга ненавидела полумеры, любя с такой самоотдачей, что позавидует любой книжный роман.
– Что теперь будет, Рит?
– Жизнь, я полагаю. Долгая и счастливая.
– А...
– У него тоже, – угадала Рита Ольгины мысли, – думаю не менее счастливая. Он упрямый и привыкший добиваться своего. И давай закончим на этом. Как думаешь, дорого обойдётся учеба на преподавателя?
– Ага, закончим. Помню, как–то давно ты обещала звонить и держать меня в курсе событий.
– Ольга! Я же извинялась миллион раз!
– Я с удовольствием услышу извинения в миллион первый! – самодовольно заявила Оля, хитро прищурив глаза.
– Ты наглая маленькая обманщица! Ведь давно же и думать забыла о Тее, а все не упускаешь случая уколоть любимую сестру.
– Он, между прочим, был моим кумиром долгие два года! – Ольга кинула в сестру кусочком испорченной яичницы, после чего заслужила грозный нагоняй от рассерженной сестры. – Но твоим – шесть лет. Ещё никогда не видела, чтобы кто–то хранил такую преданность одному человеку.
Рита горько усмехнулась.
– Я – не убитая Джульетта, а он живой Ромео. Нет повести печальнее на свете...
– Чем повесть о Рите и Тейлоре, – закончила Ольга.
– Но теперь все в прошлом. Я хочу начать жизнь заново, пока ещё не поздно.
– Это правильное решение, сестренка! Значит, Куба?
– Куба, – кивнула Рита.
– Ура! – Оля сорвалась с места и убежала в комнату.
Рита слышала, как Ольга запрыгнула на старенький диван, жалобно скрипнувший под её весом. Как завозился разбуженный Коля и звонкие звуки поцелуев. Дом снова наполнился воздухом и счастьем, но горечь все равно скользила где–то по близости. Она не могла вот так улетучится за одно мгновение. Рита была уверена, что тоска вернется и не единожды, что при каждом взгляде на Тея сердце будет колоть от любви. Но она больше не испытывала безысходности. Каждая клеточка её сердца не разбивалась на миллиарды осколков. Есть шанс склеить ноющую грудь и привести жизнь в порядок.
– Я не менее упряма, чем ты, Тейлор. Я буду счастлива, – сказала Рита, смотря на качающие ветви каштана за окном.

***
Завтрак давно уже закончился, и Рита сидела за компьютером в поисках места будущего обучения. Идея стать учителем никак не покидала её головы и казалась идеальным выбором, куда бы она могла вложить свои силы. Оставалось лишь определиться, преподавателем какого профиля ей хочется стать. Вести начальные классы, конечно, благородно, но слишком неблагодарно. Возможно, с её прекрасным английским поступить на языковой и преподавать в школе английский? Учить старшие классы Рите хотелось не меньше, чем преподавать английский язык.
– Рита, – Ольга постучала, прежде чем войти. Рита обернулась, но выражение лица Ольги напугало её, – там к тебе пришли.
– Оля, что произошло? Кто пришел? – забеспокоилась Рита.
– Тебе лучше посмотреть самой. – Твердо настояла девушка и отступила в сторону, пропуская сестру в коридор.
Рита вышла, ощущая, как предательски засосало под ложечкой. Сердце испуганно заколотилось, а колени были готовы подогнуться в любой момент. Посреди коридора, запустив руки в карманы джинс, слегка сгорбившись, стоял Тейлор Лоутнер.
Рита оперлась о стену, надеясь что не упадет от внезапного головокружения. Столько бессонных ночей, проведенных в бесплотных надеждах о нем. Столько дней, которые тратились на подавление раздирающей напополам душевной боли. Теперь же, когда Тей стоял точно перед ней с выражением лица провинившегося щенка, Рита не могла поверить во внезапность обрушившегося счастья. Эмоции захлестывали, сдавливая спазмом горло. Хотелось кричать или биться головой о стену. Это не могло быть правдой, только иллюзией, галлюцинацией. Возможно, на самом деле она сошла с ума...
За прошедшие несколько лет Тейлор сильно возмужал, стал крепким, здоровым, хорошо сложенным мужчиной. Футболка плотно облепила идеальное тело, а джинсы все так же подчеркивали потрясающую задницу. Но все это было совсем не важно для Риты, которая вглядывалась в родное лицо, стараясь поймать взгляд Тея. Сейчас он совсем не был похож на звезду мировых масштабов. Не веяло этим звездным пафосом, кичливой улыбкой или самоуверенностью. Он стоял посреди коридора типовой Московской квартиры, сгорбившись и тушуясь, как подросток, впервые приглашающий девушку на свидание.
– Тейлор, – выдавила Рита, – Тейлор!
Парень поднял глаза, и те заблестели плохо сдерживаемым восторгом.
– Марго, – он шагну ей навстречу, но не осмелился обнять, а Рита не осмелилась броситься ему на шею, все ещё не до конца веря, что это не сон.
– Кажется, мне пора, – сказала Ольга, разворачиваясь на пятках и исчезая в комнате.
– Коля, ты не представляешь, кто к нам приехал! – защебетала Ольга, едва дверь за ней закрылась.
– Кто? – буркнул друг.
– Сам Тейлор Лоутнер! Я думаю, он приехала забрать Риту, наконец–то!
– Ну, не придумывай Оленька, с твоей бурной фантазией только книжки писать.
– Да нет же! Я не вру! Одевайся, я вас познакомлю.
Рита услышала легкий смех Коли и благосклонное ворчание. Диван заскрипел, видимо, Коля все же поймал взбудораженную Олю.
– Конечно познакомишь, а ещё с Шляпником и странным кроликом, в чью норку ты упала, просчитав головой все коренья.
– Ты мне не веришь? – оскорбилась сестра. – Не веришь, мне? А если я докажу?
– Ну, докажи, только немного позднее, у меня на тебя другие планы.
Разговор двоих оборвался, а на губах Риты заиграла довольная улыбка. Девушка старалась не смотреть на пришедшего гостя из-за страха, что когда повернется, его не окажется на месте. Или того хуже – он уйдет прямо на её глазах.
– Что она говорила? – Тейлор склонился прямо к уху Риты. Девушка внезапно поняла, насколько сильно Тейлор вырос. Она едва доставала макушкой до его подбородка.
– Оля доказывала своему парню, что ты приехал в наш дом.
– Ясно, думаю, он ей не поверил. Я бы не поверил.
– Угадал. Не поверил.
Они засмеялись, и только сейчас Тейлор обнял Риту за плечи, прижимая к себе.
В коридоре не горел свет, и в полумраке маленького пространства эти двое стояли тихо–тихо, словно боясь спугнуть едва зарождающееся счастье. Для них не было внешнего мира, не было времени и пространства. Не было прошлого или будущего. Все перестало иметь хоть какое–то значение.
Сердце Риты, разбивающееся на осколки каждый день в течение шести лет, сладко и счастливо пело. Будто только вчера эти самые руки прикасались к изгибу её талии. Губы целовали основание шеи, а голос шептал всякие глупости только для того, чтобы шептать. С каждой секундой она забывала свои слезы, обиды и ревность. Рита прощала Тейлору все это за те секунды, которые он дарил ей здесь и сейчас. Он приехал.
– Я так тосковала по тебе. Так сильно... – с чувством сказала она, прижимаясь щекой к теплой груди. Слова давались безумно тяжело. Говорить не хотелось, казалось, он поймет все без слов.
– Я скучал по тебе не меньше. По дороге сюда я боялся, что ты за мужем и давно забыла обо мне.
Рита хихикнула, словно молоденькая девчушка и попыталась смущенно прятать нос в складках его футболки. От неописуемой нежности распирало грудь, а в голове ничего не удерживалось дольше трех секунд.
– Сегодня утром я приняла решение жить дальше без тебя. Стать счастливой и желанной. И я бы выполнила данное себе слово.
– А ты его и выполнишь. Со мной.
– Тейлор, проблемы же никуда не делись. Ты тот, кто ты есть, и я тебе не подхожу. Неужели за шесть лет ты в этом не убедился?
Тейлор отстранил Риту от себя и внимательно заглянул ей в глаза. Рита раздосадовано скривилась. Отрываться от Тейлора, в её ближайшие планы не входило.
– Скорее наоборот. Я хлебнул достаточно, чтобы оценить твой поступок. А так же заработал независимость, как и обещал. Марго, я повторю предложение сделанное тебе шесть лет назад. Ты бы хотела остаться со мной? Но на этот раз не как девушка, а как жена?
Рита отпрянула, не зная, как описать чувство, рождённое его словами. Она во все глаза разглядывала Тейлора, но злобный голосок, шепчущий ей о невероятности такого заявления, о трудностях и невзгодах, больше не появлялся.
Рита точно знала, что во второй раз не переживет разлуку с любимым.
– Да, я согласна. О Боги, тысячи раз да! – С этими словами она бросилась Тейлору на шею, и тот легко подхватил её на руки, целуя жадно и порывисто.

***
– Спорим, прежде всего, она будет настаивать, чтобы они пару лет пожили просто, как гражданские? – шептала Ольга, припав глазом к дверной щели.
– Откуда ты знаешь? – Коля старался подвинуть свою девушку, чтобы хоть что–то увидеть.
– Это же Рита! Она постоянно в чем–то не уверена. Надеюсь, у Тейлора хватит мужества надавить на нее, а то они так и проживут всю оставшуюся жизнь. Дети вырастут, а она все будет сомневаться...
– Для мужчины нет ничего ценнее свободы... – с видом знатока сказал Коля.
– Я сейчас тебе устрою свободу. Такую свободу, что мало не покажется!
Коля поцеловал возмущенно вздрагивающую макушку любимой и ласково погладил оголённое плечико.
– Я совсем не против, если ты займешься этим лично.
– Не сомневайся, – раздался в ответ язвительный шепот.