- Так-так, я слышал, что отныне ты у нас любительница блуждать ночью по коридорам? - весело шутил доктор Каллен. Его опытные пальцы осторожно ощупывали опухшие участки вокруг моего колена. Он всегда относился ко мне с состраданием, чего не хватало у других врачей. Казалось, он никогда не заводил светских бесед. Ему действительно было интересно.

- Я только… - слова комом застряли в горле, не желая оправдывать мое поведение. Я не подчинилась врачебным порядкам, шпионила и разозлила шурина доктора Хейл. И была сильно смущена всем этим.

Он выгнул светлую бровь.

- Тебе скучно?

Не сказав ни слова, я кивнула и слегка нахмурилась, глядя на самодовольную улыбку, появившуюся на его лице. Моя предсказуемость как успокаивала, так и смущала. Я испытывала странное чувство, пользуясь инстинктивными реакциями, не осознавая, когда им научилась.

- Это понятно, - сказал он, регулируя большой бандаж, с хрустом натягивая ремень на липучке. - Послушай, я не собираюсь притворяться, я знаю, что ты переживаешь. Но для пациентов характерно становиться беспокойными, когда, по сути, они прикованы к постели, - он закончил осматривать колено и перешел к моей руке. Ощупал пальцы и немного повращал мое плечо.

Спустя несколько секунд он отстранился, захватывая диаграмму со стола.

- Хорошо, дорогуша, - я раздраженно застонала. - Твое колено немного опухло после вчерашних приключений, но оно заживает. Тебе нужно носить гипсовую повязку на руке в течение еще нескольких недель.

Он задавал типичные дополнительные вопросы о любых новых болях, которые меня беспокоят. Ответов у меня, как обычно, не было. Я не совсем уверена, в том, что чувствовала себя нормально. Он пошел к двери, белый халат развивался позади, как накидка.

- В отделении есть комната отдыха. Там имеются кинофильмы, видеоигры, книги и паззлы - все для пациентов на этаже. И не бойся просить, когда ты в чем-то нуждаешься, - он тепло улыбнулся и вышел в коридор, к своему следующему пациенту. Почти сразу после этого ко мне зашла медсестра Коуп.

Она проводила очередной осмотр, а я обдумывала предложение доктора Каллена. Конечно, я не хотела смотреть кино. Телевизионные программы оказались неутешительными, а идея смотреть фильм на том крошечном светящемся экране не привлекала. У меня с трудом складывалось представление о видеоиграх. Но чтение? Когда я подумала, что открою старый роман, мой желудок успокоился, и неувядаемая тревога немного спала. Подробности были туманными, но я знала, что любила читать. Это слишком хорошо знакомо, чтобы быть совпадением.

- Я хочу книгу.

Пожилая медсестра посмотрела на меня заплывшими глазами на широком от возраста лице, в то время как рукой она продолжала сжимать грушу на тонометре.

- Книгу? - она скептически зевнула.

Тут моя уверенность начала таять. Я ждала, пока она отведет взгляд от моего лица, чтобы быстро и небрежно записать показатели.

- Доктор Каллен упоминал про комнату отдыха. Он сказал, что там есть книги для пациентов. Я хочу книгу.

Медсестра Коуп продолжила молча выполнять свои обязанности. Ее рубашка была странной: по окантовке V-образного выреза были изображены разноцветные котята, которые, как я понимаю, успокаивали больных детей. Я задалась вопросом, была ли у меня когда-либо кошка? Учитывая мою реакцию на ее рубашку, я решила, что, вероятно, не было. Мятые фиолетовые штаны медицинского костюма завязаны узлом на талии и сидят слишком коротко. Они подтягивались на три дюйма, когда она двигалась, перекладывая одеяло с моей ноги, чтобы сделать стандартные анализы. Это серьезное выражение никогда не сходило с ее лица, и я не могла сообразить, она волновалась или какой-то запах казался ей особенно неприятным.

Дернув застежку на липучке, она освободила мою руку от черного фиксатора. Он, упав на бок, поцарапал меня. Медсестра слегка сжала мешочки на капельнице, установленные рядом с кроватью, и скорее всего осталась довольной количеством жидкости в них. С каждой минутой мое раздражение росло. Книга, загадка, да хоть что-нибудь, что могло помочь скоротать время, ведь не является неисполнимой просьбой. Я устала только лечиться, как жалкий пациент, которым являлась. И, если я не могу вспомнить свою жизнь, это не значит, что я ребенок.

Она направилась к двери, но перед тем, как я собиралась потребовать ответа, она обернулась через плечо со своей раздражающей и мрачной улыбкой.

- Я порошу медсестру Вебер отвезти тебя туда после дневной проверки.

Я дрожала от волнения, когда Анджела, наконец, переступила порог, теребя пальцами крест на шее. Мы улыбнулись друг другу, и она засмеялась, когда я указала на инвалидное кресло.

- Подожди, - она попыталась сдержать свое хихиканье, - я действительно должна осмотреть тебя сначала.

На протяжении нескольких минут Анджела рассказывала мне о своем женихе, и я слушала с восторгом и вниманием. Я любила рассказы о ее жизни. Только отодвинув маленькую часть себя, а точнее ревность ко всему, что у нее было, я действительно наслаждалась ее нормальной жизнью. Когда я очнулась, то много слышала о ее семье, собаке, суперженихе Бене Чейни и маленьком брате. Она давала мне хоть какие-то представления о жизни и семье. Несмотря на то, что после наших разговоров, внутри становилось немного пусто, но это того стоило, я наслаждалась теплом от счастья, окружающего ее.

Она продолжала рассказывать, пока мы ехали по коридору.

- Господи, он так смутился, что кольцо не подошло. Я говорила ему много раз, что для меня это не имеет значения, но он такой упрямый в некоторых вещах. Когда он заменил кольцо, то настоял на повторном предложении. Я решила не упрямиться и просто с ним согласилась.

Я засмеялась вместе с ней, здоровые пальцы моей ноги взволнованно постукивали на подножке.

Позади меня что-то просигналило. Анджела замедлила шаг, когда мы приблизились к открытой деревянной двери, останавливаясь около нее. Она обошла мое кресло так, чтоб я смогла ее видеть.

- Это и есть наш пункт назначения. А я должна пойти проверить другого пациента. Я подкачу тебя к книжной полке. С тобой точно будет все хорошо, это на несколько минут?

- Конечно, - улыбнулась я.

- Замечательно. И обязательно махни рукой одной из медсестер, если нуждаешься в чем-либо, - мы заехали в комнату, мой взгляд тот час же устремился на маленькие деревянные полки, заполненные потрепанными книгами. Инвалидная коляска немного дернулась, так как Анджела ударом ноги переключила тормоз. Я провела пальцами по потрепанным переплетам книг, полностью увлекаясь незнакомыми названиями.

- О, и если нужна будет помощь, чтобы достать что-нибудь, уверенна, мистер Мейсен будет более чем рад помочь.

Черт.

Я нерешительно взглянула на другого человека в комнате. Молодое, поцарапанное и хмурое лицо отвернулось. И я немедленно посмотрела через плечо в надежде застать Анджелу и просить ее увести меня обратно в палату прежде, чем она бы успела уйти. Но лишь увидела быстрое движение ее розовых тапочек, скрывающихся за углом.

В комнате повисла неловкая тишина. Напрасно пытаясь скрыть свой взгляд от него, я сосредоточила внимание на выцветшем коричневого цвета ковре. Он сидел в своем инвалидном кресле, одна рука подвязана на шее, в то время как другая покоилась на страницах журнала. Но он больше не читал. Он просто уставился на меня.

Я знаю, что, должно быть, смутила его прошлой ночь, но это было немного смешным.

- Я бы не пришла сюда, если бы знала, что Вы будете здесь. Мне очень жаль, - я не совсем уверена, почему просила прощения. - Я только возьму книгу и… гм, уйду, - я потянула рычаг на колесе, чтобы разблокировать тормоза, и слегка поморщилась от тупой боли в руке. Все мышцы болезненно ныли после прошлой ночи. Но в этом была лишь моя вина.

Немного повернувшись, я схватила первую попавшуюся книгу в маленьком синем переплете с белыми буквами на обложке и положила себе на колени. Я сосредоточилась на прерывистом дыхании, когда дотянулась до металлического колеса и поворачивала коляску к двери. Если бы у меня было достаточно сил, чтобы добраться до коридора, то можно подождать Анджелу подальше от этого устрашающего человека.

- Подожди, - позвал тихий голос позади меня, - пожалуйста, не…

Хоть я отчаянно хотела попытаться уехать в коридор, но реально знала, что у меня не хватит на это сил. Я медленно развернулась, снова оказавшись лицом к нему. Я не поднимала взгляда с его ног, на которых надеты стандартные больничные тапочки, и была слишком напугана, чтобы посмотреть ему в глаза. Он не выглядел разозленным, но я ужасно читала людей.

Мой пульс ускорился, когда его ноги стали ближе. Коляска двигалась еле-еле, поддерживающая повязка лишала его возможности сделать больше, кроме как передвигаться по кругу.

Откашлявшись, он нарушил напряжение.

- Неужели ты хочешь читать вот это?

Эти слова дали мне смелости поднять голову и бросить взгляд на его лицо. Опустив подбородок, я взглянула на него сквозь мою длинную челку.

- Почему бы и нет? - обычно я не нервничала, разговаривая с другими людьми в больнице. Но с другой стороны, ни один из них никогда не кричал на меня.

Я ощутила, что мои глаза расширились, когда он поставил ногу на пол. Он натянул покрывало на пальцы ног, чередуя толчки своей свободной рукой, пока не остановился перед книжной полкой. Вблизи раны на его лице выглядели ужасными, а волосы, освещенные люминесцентными лампами, казались темно-красными. Его лицо на миг посветлело, но губы слегка дрогнули, возвращая мрачный вид.

- Потому что Герман Мелвилл - один из самых непонятных и нудных писателей-прозаиков, которых я когда-либо читал. Не знаю, встречал ли когда-нибудь человека, которому нравились бы его романы.

Впервые я глянула на книгу, которую случайно взяла с полки. «Билли Бадд». Посмотрев на его серьезное выражение лица, я еще раз взглянула на «Билли Бадда» и нерешительно поставила его на нижнюю полку. Я позволила своим пальцам протанцевать по корешкам книг, попытавшись прогнать разочарование. Здесь большой выбор романов. Множество произведений различных писателей и писательниц, всяческие справочники по самосовершенствованию и несколько особенно красиво оформленных томиков, на корешке которых белыми закрученными буковками напечатано "Даниэлла Стил". Я совершенно растеряна. И мне нужна помощь. Сегодня он выглядел менее устрашающим.

Я вздохнула так глубоко, как смогла, и обратилась к человеку рядом со мной.

- Мистер Мейсен!

- Зови меня просто Эдвард.

Я снова покраснела. Мне действительно было интересно знать, почему я так на него реагирую.

- Мм, хорошо. Эдвард, что ты порекомендуешь? Я понятия не имею, что ищу.

От моего вопроса он сморщил лоб, маленькая складка появилась между бровями, но его выражение лица быстро смягчилось.

- Хм, - левая рука скользила по стеллажу с книгами, пока что-то не привлекло его внимание. Он достал с полки толстый роман и протянул мне. - Вот. Всем нравится Стивен Кинг, - сказал, как будто это было очевидным фактом, и снова нахмурился, когда я не ответила на его энтузиазм.

Я взяла у него книгу «Мизери» и послала слабую улыбку. Затем перевернула ее, чтобы посмотреть заднюю сторону обложки, и прочитала только два предложения, когда он снова заговорил.

- Мне не следовало кричать на тебя вчера…

Я позволила своей челке снова упасть на глаза, слишком удрученная той ситуацией, чтобы смотреть на него.

- Я попыталась немного изучить обстановку самостоятельно… и нуждалась в помощи. Я не хотела тебя беспокоить.

- Теперь я это знаю. И если уж говорить об этом, извини меня,- он мельком, почти незаметно для меня, взглянул на свою травмированную руку и, снова встретившись со мной глазами, грустно улыбнулся. - Здесь и так все достаточно угнетающе. Я не хочу делать кого-либо еще несчастнее.

Я свободно положила правую руку на живот.

- Что ж, спасибо, Эдвард.

Он снова почти улыбнулся, и я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Не уверена, что это из-за него. Эдварда был очень симпатичным внешне, особенно когда как бы улыбался. Щетина немного отросла, но еще не превратилась в бороду, а его глаза были восхитительного темно-зеленого цвета. Но доктор Каллен был также красив, однако не заставлял краснеть. Я решила, что достаточно с меня смущений со вчерашнего вечера.

- Эй, а ты так и не сказала, как тебя зовут.

Мои щеки снова потеплели от его простого вопроса, и я ненавидела то, что не могла ответить.

- Я не знаю.

Он нахмурился от отчаянья.

- Ты не должна отвечать мне, если не хочешь. Я не имел в виду…

- Нет, не потому… - пальцами я схватила книгу, нервно крутя ее в руках. После нескольких секунд тишины я вздохнула, - я не знаю своего имени, - его бровь снова взметнулась вверх, и, ясное дело, он не понимал, поэтому я продолжила, - приблизительно одиннадцать недель назад я спрыгнула со здания на 14-й Стрит. Три недели назад я очнулась после комы, ничего не помня о своей жизни до падения.

Я часто думала, что, должно быть, мне будет трудно рассказывать о том немногом, что я знала из своей истории, но попытка самоубийства не расстраивала меня. Это выглядело почти так, как будто я рассказывала грустную повесть о незнакомце.

- Оу, я такой придурок, - он что-то бормотал про себя, и я хотела заверить его, но… отчасти он и был придурком. Если бы медсестра Коуп не услышала его в коридоре, то, вероятно, я бы потеряла сознание от боли в его палате. Вместо этого я, униженная и истощенная, крутила колеса в свою комнату. - Мне так жаль. Если бы я только знал. Я ни за что не стал бы кричать на тебя…

- Эдвард, все нормально.

- Нет, это ненормально. Черт! - как и прошлой ночью левой рукой он потянулся к волосам и гневно сжал челюсть. Я не знала, что и сказать.

Анджела выбрала самый неподходящий момент, чтоб отвезти меня обратно.

- Ты готова вернуться в палату?

Я обернулась и кивнула. Эдвард до сих пор не пошевелился и пристально смотрел на скрученный журнал в левой руке. Сегодня он попытался загладить вину, и я не хотела, чтобы наше слабое знакомство умерло так же быстро, как и началось. Мне по-прежнему хотелось общения.

- Эдвард? - позвала я, когда Анджела взялась за ручки моего инвалидного кресла. Он оторвал взгляд от колен, выражение его лица немного смягчилось, - может быть, я увижу тебя здесь в другой раз? После того, как прочту эту книгу. Я всегда могу следовать твоим рекомендациям.

Он снова слабо улыбнулся, приглаживая взлохмаченные волосы на затылке.

- Да, возможно.

Поездка назад в палату прошла тихо, мои глаза и пальцы пробегали по книге, что Эдвард выбрал для меня. Я молилась, чтобы мои инстинкты были правы и чтение приносило мне удовольствие до падения. Не знаю, смогу ли я справиться с разочарованием, если окажусь не права.

Как только я вернулась в свою кровать, то положила две подушки за спину, таким образом, сидела почти прямо. Я открыла обложку и быстро пролистала пустой и титульный листы. И вот, наконец, первая страница.

Удобно устроившись под одеялом, я начала читать.

Я перевернула последнюю страницу и, широко зевнув, закрыла книгу. Приятная смесь эмоций наполняла меня. Волнение, гордость от того, что вся книга полностью прочитана, и удовлетворение тем, что я оказалась права. После всего лишь трех страниц внутри меня будто что-то зажглось. Слова летали настолько быстро, насколько я успевала их ловить. Прошло всего два дня с тех пор, как мистер Мейсен… Эдвард израненными пальцами достал «Мизери» с книжной полки, а я уже держала в своих руках прочитанную книгу.

Первое знакомство с произведением было потрясающим, так как пробудило еще одну какую-то частичку меня. Конечно, в этом нет ничего особенного. Многие любят читать, и это нисколько не определяет особенности характера, но все же что-то значит. Я молодая девушка двадцати лет, и я люблю читать.

Эдвард выбрал для меня замечательную книгу Стивена Кинга. Открыв ее, я тут же забылась на два дня, позволяя своим мыслям вернуться к Эдварду, вспоминая, насколько различным было его поведение в первую и вторую наши встречи.

В первый раз я увидела, как озлобленный мужчина выплеснул необоснованный гнев на беспомощного свидетеля. Следующим утром я проснулась рассерженная на него за то, что он пристыдил меня, и еще больше рассерженная, что заслужила это. Очевидно, с ним случилось что-то ужасное. Медсестры редко сплетничали так много об одном пациенте, а мука, отразившаяся на его лице, когда я побеспокоила его, заставила мой желудок болезненно сжаться. Но его слова были такими ядовитыми. После долгого лечения я стала хрупкой, как стекло, и малейший удар ранит меня. Однако я полагала, что смогу избегать печального незнакомца, пока его не выпишут, а этот инцидент останется лишь маленьким пятном в моей скромной памяти.

Но с того момента, как два дня назад Анджела оставила меня в библиотеке, он, казалось, чувствовал себя виноватым и раскаивался. Чувство вины, сквозившее между нами, рассеялось после простого намека о чтении. Успокоившись, он грустно улыбнулся, запустил пальцы в спутанные волосы и даже согласился давать мне рекомендации в будущем. Я покинула комнату, не зная о нем почти ничего.

Когда человек воспринимает мир так, как я, обилие поступающей информации остается в воспоминаниях, и все люди и вещи, в конце концов, начинают казаться обычными и рутинными. Пациенты каждый день следуют одинаковому маршруту по коридору. Медсестра Коуп будет называть меня «голубушкой» независимо от того, сколько раздраженных взглядов я ей пошлю. Даже понять мир Анджелы было совсем просто: он сводился к обручальному кольцу и кресту на шее.

Но не Эдвард. Он не похож ни на одного из тех людей, которых я встречала. Он интригует своей сложностью и непостижимостью, и я поняла, что хочу узнать о нем как можно больше. Я хочу знать, почему он был весь в ушибах и синяках. Хочу понять, почему, когда он улыбается, его взгляд излучает печаль. Но больше всего я хочу вернуть ту мимолетную непринужденность между нами, которую почувствовала, когда мы сидели рядом с книжными полками в комнате отдыха.

Существует большая вероятность того, что, в конечном счете, он будет относиться ко мне так же, как и ко всем остальным пациентам этой больницы. Или того, что он видит во мне жалкую девочку, оказавшуюся в травматологическом отделении Чикагской больницы. Но если есть хоть один шанс, что мы сможем общаться без жалости и чувства вины, то я должна попытаться. Я начала думать о том, что не смогу пройти путь к выздоровлению без общения с кем-то, даже если мы будем говорить только о книгах.

Остаток утра слился в одно привычное яркое пятно. Укол, завтрак, напоминания. Вопросы, медсестры, диаграммы и проверка кислорода в легких. Когда я вернулась к действительности, то уже сидела в инвалидном кресле и болтала с Анджелой о Стивене Кинге, пока мы ехали в мое новое убежище.

- Не знаю, как ты читала книгу. Этот фильм такой страшный.

Я нахмурилась в замешательстве.

- А что, есть фильм?

- О да. Много историй Кинга экранизировано, одни лучше других. Кейти Бэтс получила «Оскар» за роль Энни, - я кивнула в ответ. Анджела продолжала рассказывать, несмотря на то, что имя было мне незнакомо, а фильм не заинтересовал. Голос Анджелы вызвал легкую улыбку на моем лице. Мне нравилось слушать ее рассказы. В этом я была не единственной. Ее энергия и излучаемый свет заставляли смеяться медсестер и избавляли пациентов от смущения. - Думаю, у Бена есть этот фильм дома. Я принесу его завтра, если не забуду.

- Наверное, мне понравится.

Она так хорошо ко мне относится. Если то, что я позаимствую на время этот фильм, может заставить ее улыбнуться, тогда я возьму его. Резиновые колеса заскрипели, скользя по линолеуму, когда она поворачивала мою коляску. Анджела нажала на металлическую ручку, дверь со щелчком открылась, и мы зашли. Я быстро оглядела комнату и слегка нахмурилась. Мужчина в потертых джинсах сидел на маленькой кушетке рядом с женщиной в медицинской форме. На морщинистом лице отражался свет от старого компьютерного монитора, складной стульчик поддерживал его загипсованную ногу. Я ничего не понимала. Я надеялась увидеть спутанные темно-рыжие волосы, но нигде не могла их найти.

Попытавшись хотя бы частично вернуть свое утреннее оживление, я улыбнулась Анджеле, прежде чем она вышла из комнаты. Двигаться на коляске к полке было намного легче, чем в прошлый раз - целый день отдыха позволил унять большинство затяжных болей в мышцах.

Книги на полках находились в полном беспорядке. Они не были расставлены по алфавиту и даже не смотрели в одном направлении. Некоторые из них были в потрескавшемся и потрепанном переплете. Этой маленькой библиотекой явно пренебрегали, и, вероятно, она была неважна для сотрудников и пациентов. Но она оставалась важной для меня. Наверное, я больше, чем другие нормальные люди, зависела от этого маленького увлечения, несмотря на то, что прочла только одну книгу. Я испытывала привязанность ко всему, что давало комфорт и заставляло чувствовать себя более-менее нормальной, хотя бы на определенное время. Все это было для меня особенным.

Быстро пробежав глазами по корешкам книг, я была немного разочарована, когда не увидела других романов Стивена Кинга. Я взяла с полки Стилл, Фрайя и Гришэма, но, в конечном счете, столкнулась с той же проблемой, что и раньше. Ни одно из этих имен ничего не значило для меня. Пальцами руки я потянула роман в черном переплете, пока он не упал мне на колени. На обложке был изображен контур ребенка, качающегося на качелях, а внизу надпись: «Джеймс Паттерсон. Еще один детективный роман». Я достала еще три романа с полки, читая краткое содержание и рассматривая картинки на обложках.

- Тебе помочь?

На моем лице появилась странная улыбка еще до того, как я повернула голову.

- Привет, Эдвард. Я надеялась увидеть тебя здесь.

Он склонил голову, а я нервно хмыкнула. Мое прерывистое дыхание сопровождалось тревожными звуками. Эдвард проследил взглядом за медсестрой, выходившей из комнаты, и вновь повернулся ко мне.

- Ты уже прочла «Мизери»?

Я кивнула.

- Я не смогла поставить ее на место.

- Это моя любимая история Кинга, - добавил он с чуть заметной улыбкой, - давай посмотрим, есть ли здесь что-то еще, что стоит почитать.

- Я не хочу навязываться… - но он перебил меня.

- Поверь мне, это самое малое, что может для тебя сделать такая задница, как я.

- Нет, ты не…

- Эй, - возразил он с веселой ухмылкой, - просто позволь мне помочь тебе с этим, хорошо?

Пока он выбирал книгу, я изучала его лицо и с удивлением заметила, что воспаленные ушибы на шее почти зажили, приобретя желтый и пурпурный оттенки. Его причудливое поведение завораживало меня. В его глазах загорались яркие искорки каждый раз, когда Эдвард находил знакомое название, и он улыбался или хмурился, в зависимости от мнения о книге. Несколько изданий он прокомментировал, ритмично постукивая пальцами по обложкам. Глубокая тоска нарушила мое душевное спокойствие. Мне отчаянно захотелось почувствовать, каково это – дружить с ним. Но до того, как это произойдет, мне остается лишь зачарованно наблюдать, как на него влияют воспоминания и его прошлое. Уверена, он даже не осознает, что это происходит.

Эдвард, несомненно, мне интересен. Его голос так же, как голос Анджелы, обволакивал меня, словно шерстяное одеяло, и приносил с собой тепло и спокойствие. Он интриговал, когда мы обсуждали что-то столь банальное, как краткое содержание книги. За его словами было что-то скрыто. Мне хотелось снова и снова задавать ему вопросы и получать на них ответы до тех пор, пока я не начну понимать его так же легко, как могли другие. Послушав Эдварда несколько минут, я ощутила беспокойство. Я не смогу понять его, пока не узнаю о нем немного больше.

- Так, - осторожно начала я, стараясь не нарушить легкую атмосферу между нами, - я ведь рассказала тебе на днях, почему застряла в этой больнице. А ты как здесь оказался?
Вопрос выглядел достаточно банальным, но Эдвард сразу напрягся. Его пальцы сжали книгу, а травмированную руку он притянул к груди. Внешний вид говорил о том, что он испытывает дискомфорт, и мне даже стало стыдно: я заставила его чувствовать себя неловко.

- Мм, я попал в аварию…

- Какую аварию?

Он впился глазами в надпись на книге «Сью Грэфтон».

- Автомобильную аварию, - слова давались ему нелегко, они казались почти неуловимыми и были похожи на тихое бормотание.

- Ты, наверное, сильно покалечился?

Я хорошо понимала, что кажусь навязчивой, продолжая задавать вопросы даже после того, как он ясно дал понять, что не хочет об этом говорить. Но я ничего не могла с собой поделать. Его нежелание делиться со мной информацией интриговало еще сильнее.

- У меня повреждены многие внутренние органы, несколько сломанных костей. Сильная травма руки, понадобится операция.

Он умел сдерживать свои эмоции. Его голос слегка надломился на слове "операция", но это был единственный признак внутренней боли. Если бы я не видела его таким разбитым в тот вечер, когда он думал, что за ним никто не наблюдает, то, возможно, даже купилась бы на эту беспечность.

Мне было слишком больно той ночью, чтобы уловить подробности и детали или попытаться понять его явное отчаянье. Я помню тихую музыку, помню, как дрожали его пальцы. И было что-то еще, что вызывало слезы в его серьезных глазах. Но я боялась, что этими разговорами могу оттолкнуть его, и он начнет избегать меня, лишая этого слабого контакта.

- Это паршиво, Эдвард, - я вздохнула, жалея о том, что не знаю, как его успокоить. Вместо этого все вышло намного глупее, чем я думала. Легкий румянец окрасил мои щеки впервые за день. Я должна научиться контролировать это.

Он выдавил из себя короткий смешок, который прозвучал напряженно и грустно.

- Да, это действительно паршиво, - легкая улыбка задержалась на его губах. Он взглянул на книги, что лежали на коленях, и я расслабилась, удовлетворенная тем, что он немного успокоился. К сожалению, это только вселило в меня надежду, что я могу продолжить свои расспросы.

- Почему для тебя это так тяжело, расскажи мне? - наверное, я должна быть смущена из-за отсутствия такта. Но я не стала бы докучать, если бы он не казался настолько обеспокоенным по этому поводу.

Он провел длинными пальцами по волосам, тяжело вздохнул и, встретившись со мной взглядом, сказал:

- Знаешь, об этом приятно разговаривать, только когда не получаешь жалких взглядов в ответ.

У меня перехватило дыхание, ведь его потрескавшимися губами были произнесены мои собственные мысли. Я не была одинокой. На этот раз. Несмотря на то, что мы разные, Эдвард Мейсен чувствовал себя таким же одиноким, как и я. И эта действительность была слишком свежа, слишком значительна, чтобы говорить о ней. Поэтому я глубоко вздохнула и пробормотала единственные слова, имеющие смысл сейчас:

- Да, я знаю.

_________

за редактирование главы спасибо stucko и KleО

Приветик, читатели =))) Хочу сказать спасибо всем тем, кто отписывается здесь, на форуме, ставит оценочки внизу главы и тем кто читает эту историю)) Вы лучшие, и я рада, что Вы есть у меня)
Ну, что а как вам эта глава? Оставляйте свои отзывы и заглядывайте на форум Memoria in Aeterna