Утро встретило меня раздражающими солнечными зайчиками, бегающими по лицу и настойчиво стремящимися попасть в глаза. Приподнявшись на постели и сфокусировав зрение, я оглядела комнату, в которой провела эту ночь. Темные обои (первое, что я заметила), как впрочем и вся обстановка помещения, выполненная в сине-красных тонах, были яркими, можно сказать вычурными, но отнюдь не отталкивающими. Встав с кровати, я решила осмотреться. О человеке многое можно сказать по его окружению и хоть я, и знала, где проведу эту ночь, улыбка все равно невольно тронула губы. Комната была столь же красива и необычна, как и ее хозяйка. Все предметы были подобраны со вкусом и знанием дела, и я уверенна, что даже вооо-от эта маленькая вазочка, на изящном стеклянном столике, который я едва не уронила благодаря моей врожденной грации, стоит целое состояние. Рамки для фото различных форм и размеров, но обязательно красного цвета, украшали тумбочку, выше упомянутый стеклянный столик, и стены. Винтажная вешалка до пола, словно из другого времени, однако она отлично вписывалась в общую картину. Двухстворчатые двери, которые я наивно приняла за вход в другую комнату, оказались не чем иным, как гардеробной, набитой всевозможной одеждой, обувью и всякими аксессуарами. В последнем я не была уверена, ибо решила не вторгаться в "святая святых" сестры Эдварда без ее присутствия, хотя признаюсь, любопытство это разбудило. Зная, не понаслышке о размерах гардероба младшей Каллен, я все же недоумевала, зачем ей еще и эта одежда? И все же, это не мое дело. У каждого свое понятие о жизни, и ее социальных уровнях. Видимо то, что не понимала я, было понятно малышке Элли.
Ванная была моим следующим пунктом на пути к пробуждению. Из зеркала на меня смотрела худая и уставшая девушка с темными кругами, бледными сухими губами и красными глазами, ее волосы были в беспорядке и скорее походили на солому. На левой скуле красовался небольшой, но вполне очевидный синяк, парочка мелких царапин, несколько порезов на руках и ногах, болезненная рана в углу рта, - ничего не скажешь, отличная была вечеринка. Включив душ, я с благодарностью отдалась во власть обжигающих струй. Тревога и усталость вчерашнего дня отзывались в каждой клеточке тела раздражающей ломотой, поэтому горячая вода была как раз кстати, хотя ранки и царапины пощипывала. События "праздничного" вечера, которые я старательно запрятывала подальше, словно поводья, выскользнувшие из рук, картинками замелькали перед глазами, едва я начала вспоминать. Все. Каждый момент, жест, взгляд, действие. Руки Эдварда, в одно мгновение нежные и успокаивающие, в другое - пугающе грубые. Прислонившись к кафелю, ощущая лбом приятный холодок, я уверяла себя, прокручивала в голове момент, когда "мой парень остановился", что все в порядке, и Эдвард просто… просто... У меня не было ни оправдания, ни объяснения его поступку. Не раз я замечала, как меняется его настроение, как в одно мгновение из милого и нежного парня он превращается в отстраненного и угрюмого человека. Знаю, звучит странно, ведь мы знакомы с ним всего ничего, но… Но, но, но. Как много "но" лежит между нами, как много сложностей и недосказанностей. Я все еще помню его взгляд, безумный и фанатичный, как никогда в тот момент, напоминавший того, кого никогда уже не забуду, того, кто играючи растоптал меня. Определенно, это мазохизм, но я начала сравнивать, анализировать то, что делал Эдвард и… Эйдан. Воспоминания заполняли сознание, отдаваясь не физической, но душевной болью и горечью: мои крики, которые никто не слышал, мои слезы, которые никого не волновали, боль, которая с каждым толчком внутри моего тела, разрывала напополам и мольбы о том, чтобы все скорее закончилось. Брат моей подруги, какая ирония, - подумала я, смахивая слезу, катившуюся по щеке, хотя, может это вода? Но разве вода здесь соленая? Они оба братья моих подруг, одна из которых предала меня, прежде убеждая в своей искренности. Не раз я задавалась вопросом, как можно было поверить человеку за столь короткий промежуток времени, и все один и тот же ответ приходил на ум - мотылек. Тупой и глупый мотылек, летящий на пламя, кажущееся ему самым прекрасным и ярким, что он когда-либо видел. Моя интуиция, поистине престранная штука, она, слово старый телевизор, периодически выдает качественное изображение, но в основном, показывает расплывчато и нечетко, заставляя пристально вглядываться в экран и думать самой о том, что же происходит в этой коробочке под названием мир.
Сознательно оттягивая момент встречи, я вспоминала то, что случилось между мной и Эдвардом после клуба, свой страх, когда поняла, что все, до скрежета в зубах, так знакомо и предсказуемо. Однако кое-что все же не давало покоя, Эдвард не пытался ранее взять меня силой; но тогда почему так настойчиво пытался овладеть в клубе? Опять "но" и еще один вопрос в копилку остальных. Этот вечер стал для меня переломным моментом: правда все же всплыла наружу. Я сама себя выдала и теперь остается только поднять подбородок вверх и идти дальше. Как всегда - тяжелый вздох и вымученная улыбка. - Я выдержу, должна, по крайней мере. Джейк всегда говорил, что как бы ни была трудна наша жизнь, Господь не посылает нам непреодолимых испытаний.
Сказать, что меня не волнует мнение Калленов и Хейлов, было бы самой настоящей ложью и именно поэтому, сейчас я твердила своему отражению, что должна выстоять и не дать слабины. Когда Эдвард все им расскажет (а может уже рассказал?), я буду готова, да. А что если Элис и Розали отвернутся от меня? Что если я увижу то самое разочарование и пресловутую жалость, что так преследовала меня в стенах больницы и новой школы?
Однажды Анна спросила меня, почему я так боюсь рассказать кому-то о происшедшем, почему так закрыта с людьми? И мой ответ не был новым или неожиданным для нее, среди ответов других, он просто был тем, что я чувствовала и чем жила, как думала и как видела - В глазах других нет ничего кроме жалости и разочарования. Словно к поломанной игрушке, ко мне боятся прикоснуться и сделать еще больнее. Я видела это в глазах Фила, Рене, - подняв руку в предупреждающем жесте в ответ на ее невысказанный вопрос - так и было - голос был тусклым и пустым - ведь первое время, я никого не могла подпустить к себе, не вздрогнув и не сжавшись от отвращения. Сама не понимаю, каким чудом я нашла силы и смогла войти в двери этой адской фермы, под названием школа. Даже не знаю. Мама до сих пор смотрит на меня, словно на фарфоровую статуэтку, чьи осколки разбросаны где-то по комнате, и их нужно собрать. Я знаю, что Рене сдерживается и не показывает этого, но она все еще винит себя, в том, что произошло, что не смогла уберечь. И это моя вина, я - причина ее слез и страданий и от этого еще тяжелее, знать, что твоя боль разрушает не только тебя, но и тех, кто рядом. Мне страшно каждый день, но я должна жить, - тихие слезы закапали на одежду, и волосы (мое спасение) скрыли лицо - ради моих родных, ради солнца, что так ярко в Финиксе, ради проливных дождей, что идут в Форксе круглый год, ради чего-то же я должна жить, ведь так, да?
Эдвард знает, что меня изнасиловали, и я не знаю, как вести себя с ним, как дать ему понять, что не нуждаюсь жалости, что я не калека, а совершенно нормальный человек. Ну, хорошо, пусть не совсем нормальный, но суть от этого не меняется.
Решив, что более оттягивать момент невозможно, высушив волосы полотенцем, я натянула футболку Каллена, черные шорты Элис, и, накинув сверху толстовку, неловко прошествовала на кухню и застыла на месте. Вчера, я совсем не обратила внимания на обстановку, но сейчас... Первое, что бросалось в глаза, это смесь белого и серого в интерьере. Она не утяжеляла комнату, наоборот, показывала особую, мужскую атмосферу. Все было просто и практично: никаких пуфиков, декоративных прихваток, полотенец, тарелок в розовом стиле; все только самое необходимое и, повторюсь, мужское. Подставки для горячего - темно синие, полотенца - белые, электрочайник, микроволновка, современная газовая плита, стиральная машина, исчезающая за одной из дверц кухонного гарнитура, телевизор на стене и небольшая обеденная зона. Я оказалась, права, кухня - это стихия Эдварда. Мужчина, стоящий ко мне спиной был одет лишь в одни джинсы, низко сидящие на бедрах и цепочку на шее. Он что-то нарезал на разделочной доске, когда я нерешительно замерла у входа. Должно быть, почувствовав на себе взгляд, Каллен развернулся, и замер на несколько мгновений. Его глаза смотрели в мои, слегка озадаченно и одновременно оценивающе, так, что я смутилась и потупила взор.
- Привет.
- Доброе утро, - отозвался он напряженно и замер, не зная, что сказать, как и я, впрочем.
- Ты хорошо спала? - задал он свой вопрос. Я подняла глаза и заметила слегка влажные волосы, которые он пытался пригладить, однако они никак не хотели слушаться хозяина.
- Да, спасибо, - незамедлительный ответ, и мой взгляд, поневоле, упал на его неприкрытое тело. Красивое, нет, идеальное, именно так можно описать тело Эдварда Каллена. Солнечные лучи, разбудившие меня, появились на кухне, играя бликами на груди моего парня. Моего? Я машинально назвала его своим, однако он не был им, и никогда не будет. Уже нет. Однако это не помешало, с непонятным мне самой интересом, всматриваться в его фигуру. В меру накачанные руки, рельефная грудь с мелкими темными волосками, которые дорожкой спускались к пупку и ниже…
Я покраснела и, словно ужаленная, посмотрела в глаза Каллену. Он приподнял бровь в немом вопросе, но я спешно отвернулась, боясь показаться испорченной нимфоманкой, еще вчера пытавшейся сбежать от него, словно от чумы, а сегодня, пялившейся на его… "внешность".
- Где-то с полчаса назад звонила Элис, разбудив меня, - я тут же повернулась, увидев, как он надевает белую футболку с короткими рукавами, - я заглянул к тебе, но ты так крепко спала, что… я приготовил нам завтрак, - продолжил он, пожимая плечами, а затем потянулся к шкафчику, доставая тарелки, чашки и блюдца.
- Чай или кофе? - подумав, я решила, что кофе, как нельзя кстати. Окинув взглядом полу накрытый стол, я обнаружила тосты, мелко порезанную клубнику и бананы, приправленные взбитыми сливками, йогурт, круасаны, плавленый сыр.
- Времени было немного, - как бы извиняясь, произнес Эдвард, - поэтому полноценного обеда не получилось, - дождавшись, пока я займу место, налил мне бодрящего напитка, слегка разбавив молоком. Я набросилась на кофе, буквально выхватив кружку у Каллена. На что тот лишь ухмыльнулся и сев напротив, стал поглощать свой завтрак.
- Ты сказал обеда? - до меня только дошел смысл его слов. Он отложил вилку, глядя на мое растерянное выражение лица, - который сейчас час?
- Белла…
- Который час? - повторила я.
- Если ты дашь мне договорить, то я все объясню, - спокойно проговорил парень. - Мы легли где-то около четырех, поэтому нет ничего в том, что ты слегка потерялась во времени, - втолковывал он мне, словно маленькой, а затем серьезно продолжил, - учитывая то, что вчера произошло, сон был тебе просто необходим, - небольшая пауза, - начало третьего, а если быть точнее, то 14:18.
- Ты сказал, что звонила Элис? - я рассеяно намазывала сыр на хлеб.
- Да, она хотела приехать раньше, но я убедил ее, что тебе необходим отдых. Увы, мелкая была напориста, поэтому все, что смог выторговать - 2 часа и ни минутой больше, - легкая полуулыбка появилась на идеально очерченных губах юноши, но не коснулась глаз. - Что означает, что времени осталось, так, немногим больше получаса до того, как моя неуправляемая сестричка сметет все на своем пути, в надежде обнять тебя, - совершенно серьезно закончил он. Я даже слегка поежилась от такой перспективы.
- Порой удивляюсь, и как только Джаспер ее терпит, она же неиссякаемый поток энергии, Red Bull, и тот даст фору. Знаешь, когда мы были детьми… - доверительно начал Эдвард, но внезапно осекся и сделал глоток из своей чашки. Его голос был низким и мягким, иногда в нем проскальзывала хрипотца с нотками небрежности, и мне безумно, безумно нравилось слушать его. Однако такие интонации, чистые, искренние, теплые, были редки, лишь, когда он упоминал о семье, или уносился мыслями в прошлое. И я ловила эти моменты, как нечто чудесное и сокровенное, моменты, которые мне хотелось бы разделить с ним.
- Продолжай, пожалуйста, - он прервался, закрылся, а мне так хотелось, чтобы он стал хоть чуточку ближе. Мечтать никто не запрещал, и пока есть время, я так и сделаю, буду мечтать, что нет ни прошлого, ни будущего, есть только сегодня и сейчас. Видимо, что-то подействовало на него, так как он немного робко улыбнулся и посмотрел на меня, мысленно решая свою "задачку".
- Когда мы были детьми, Элис всегда затевала какие-нибудь заварушки, чтобы привлечь к себе внимание. Однажды, она разрисовала все обои в гостиной как раз перед приемом гостей, по случаю Дня Рождения мамы. Не знаю, куда смотрели родители, нанятая прислуга, но этот мелкий чертенок стащила из гаража банку с синей краской и попыталась нарисовать цветок, решив так оригинально поздравить Эсми, за что, конечно, осталась без сладкого на два дня. Это было самое страшное для нее наказание, - глядя на мое удивленное лицо, Эдвард пояснил. - Она была жуткой сластеной, и родители тогда здорово оторвались на ее слабости, - он коротко хохотнул, - а в результате, я был вынужден таскать этой пикси конфеты и пряники из шкафчика на кухне, рискуя быть пойманным с поличным.
- Ты был истинным старшим братом, - сказала я с широкой улыбкой. Как же мне нравился такой Эдвард, добрый, открытый, веселый, он словно весь светился!
- Ей всегда удавалось меня куда-то втянуть, найти предлог, чтобы играть в куклы, или лазить по деревьям во время грозы. И я просто не мог ей отказать. Знаю, «Шрека» тогда еще не выпустили, но она как-то научилась делать эту штуку с глазами, что я велся, как мальчишка, – полу расстроено закончил он. Еле сдержавшись, чтобы не рассмеяться, я улыбнулась, слегка наклонив голову. Заметив мой взгляд, парень смутился
- Что?
- Ничего, - я покачала головой, продолжая улыбаться. Кофе, фрукты, сыр, тосты - все было забыто, мое внимание было приковано к бронзоволосому мальчишке, сидящему напротив.
- Чему ты так улыбаешься? - озадаченно, но в то же время весело спросил Эдвард.
- Ты такой, такой… веселый, искренний, и я… я никогда не видела тебя таким… таким…
- Каким?
- Свободным, открытым, - я еще шире улыбнулась, зачарованно рассматривая человека сидящего напротив меня. Он слегка смутился, а затем робко улыбнулся и продолжил:
- Ты просто меня не знаешь.
- Но я хочу, - слова сорвались прежде, чем я успела подумать и захлопнуть рот рукой.
С минуту мы рассматривали друг друга, прежде чем я решилась сказать
- Ты хороший человек, Эдвард. Ты добрый, смелый, умный, ты дорожишь своей семьей и очень любишь ее, и возможно, в прошлом… - увидев, как небольшая тень коснулась его глаз, я поспешила закончить, - только, возможно, тебя обидели, поступились доверием, и это не позволяет быть честным и открытым с другими. Это ничего. Я понимаю тебя. Верить людям всегда сложно и страшно, однако если постоянно прятаться, жизнь обойдет тебя стороной, ее лучшие и худшие моменты, все то, что испытали другие люди, - я пожала плечами, - ты упустишь что-то важное. И… и у тебя просто фантастическая улыбка, - нелепо завершив, я потупила взор и покраснела, как всегда. Посмотреть на Каллена мне не хватало смелости, поэтому я ждала его "шагов".
- Ты очень странная, Изабелла Мари Свон.
- Странная? В смысле странная "странная", - я показала кавычки, - как чудик? Мой самый запоминающийся комплимент, - скорее себе, чем ему добавила я.
- О, нет, что ты! Я имел в виду, что ты не похожа на других девушек. Ты какая-то ненормальная девушка, - воздух моментально испарился из легких, я просто опешила от такого заявления.
- Если это комплимент, то он еще лучше предыдущего, - пораженно вымолвила я. Не задумываясь, я повернулась к Эдварду спиной, сама не осознавая, что направляюсь вон из кухни.
- Нет, Белла. А, черт! Я же не в том смысле, не то имел в виду, - сокрушался парень, запустив руку в бронзовые волосы.
- А что ты имел в виду? Что я фрик?! Ты это хотел сказать? - не осознавая этого, я заговорила на повышенных тонах. Защитный инстинкт, как сказала бы Анна.
- Нет, не то. Я не хотел тебя обидеть, Белла, - в два счёта он оказался передо мной, загораживая выход, - послушай, я действительно, действительно не хотел тебя обидеть, поверь. Я просто, просто…
- Просто что?
- Ты не тащишься от шмоток, не интересуешься деньгами, не забиваешь голову тем, какое украшение прикупить, чтобы все завидовали, про наркотики можно и не говорить, все равно не пробовала, в клубах не бывала, твои отметки были одними из лучших при поступлении сюда, и ты играешь на гитаре, - скороговоркой выдал парень. - Ты вообще настоящая?
- И это преступление? То, что учеба была и остается на первом месте, что у меня нет денег, и я ничего не смыслю в Гуччи и Маноло?
- Черт, Элис уже и сюда влезла, - мне надоело его слушать. Серьезно, что нового он может мне поведать? Эдвард уже сказал, что я не такая, как другие, и это вновь заставило почувствовать себя ущербной. - Постой, нет, я не об этом, - он схватил меня за запястье, и я вздрогнула от неожиданности. – Прости, - рука тут же была свободна. Сложив ладони в примирительном жесте, сделав глубокий вдох, Эдвард уже спокойней продолжил.
- Мне еще никогда не было так сложно сформулировать мысль. То, что я сказал ранее…
- А давай я тебе помогу, - перебила я, - девочка из пригорода, без денег, славы и известности, зубрилка, только без скобок, не знающая, что такое наркотики и секс, у которой даже парня никогда не было и которая ничего не знает о жизни богемы. Я ничего не упустила? - раздраженно перечислив, я воинственно посмотрела в лицо Каллену, который, казалось, потерялся от моих слов.
- То, что я сказал, всего лишь подтверждает твою уникальность и реальность, - серьезно заметил он. - Изабелла Свон, ты – самая непредсказуемая, упрямая и скрытная особа, которую я встречал за двадцать один год. Твои действия и мысли ставят в тупик, и я никогда ранее не мечтал уметь читать мысли. Ты играешь на гитаре так, словно это самое дорогое и ценное, что у тебя есть, а голос… невероятен и притягателен, но больше всего, мне нравятся твои глаза, такие глубокие и чистые, - я и не заметила, как Эдвард подошел ближе, настолько невероятны были слова.
Неужели он только что сказал?
- Так и есть, Белла, ты нравишься мне, - ответил на явный вопрос в моих глазах Эдвард.
- Но… - еле слышным шепотом выдохнула я. Всегда было "но", есть и сейчас.
- Я солгу, если скажу, что полюбил тебя с первого взгляда и захотел провести остаток жизни с тобой. Мне нужен был лишь секс, и я думал, что ты всего лишь играешь со мной.
Как бы горька ни была правда, он был честен, к тому же, я догадывалась о его мотивах, однако, движимая желанием изменить Эдварда Каллена, а также почувствовать частичку того, что испытывают другие девушки от физической стороны близости, согласилась на этот туманный спор.
- Я прекрасно знала, на что иду, когда мы заключали пари.
- Ах, да, наше пари… что ж, думаю, мы оба понимаем, что теперь оно закончилось, - задумчиво протянул парень.
- Ты так решил?
- Мне казалось, что мы оба пришли к этому решению, учитывая то, что… - он замолчал, внимательно всматриваясь в меня. Он намекал на то, что со мной произошло, и я закусила губу, чтобы сдержать напряжение, нараставшее во мне. Откуда? Не знаю. Должно быть, юношеский максимализм у меня еще не прошел и теперь подталкивал на рожон, а может обида, сидящая внутри, искала выход. Вот только не на Эдварда, а на себя за жалость и доброту, что этот парень испытывал ко мне в данную минуту. Глупости, я должна радоваться, что не буду принадлежать к списку трофеев мистера Каллена, что он испытывает что-то наподобие заботы и братских чувств ко мне, но вопреки всякой логике, сознание данного факта не приносило облегчения, а лишь чувство утраты и оторванности от мира из-за своей "уникальности". Возможно, именно это подвигло меня сказать тот бред, что я никогда не решилась бы сказать ранее.
- Я не хочу выходить из пари.
- Я ослышался? - непонимающе, переспросил Каллен. - Не хочешь чего? Какого черта, Изабелла?
- Белла, и я так хочу, так что, если тебе больше нечего сказать, то…
- Мне есть что сказать, твою… - рьяно начал он, но тут же одернул сам себя - Почему? - уже спокойней спросил он. - Еще вчера ты дрожала, как осиновый лист, едва я прикоснулся к тебе, и ты не можешь винить себя за это. То, что произошло, то, как я с тобой обошелся…
- Ты бы ничего мне не сделал, - перебила я, уверенная в своих словах.
- Я чуть не изнасиловал тебя вчера, - не обращая внимания на мои слова, продолжил парень, - и едва смог остановиться. Я не могу и не хочу причинять тебе боль, не после того, что случилось, не после того, что узнал.
Обняв себя руками и повернувшись спиной, я, чуть пройдя в сторону, уперлась в столешницу
- Ты не он. И ничего бы не случилось.
- Откуда ты знаешь?
Повернувшись, я увидела вину и раскаяние, которые плескались в глазах цвета лета.
- Я не знаю, я просто чувствую. Чувствую, что ты хороший человек, Эдвард, - он устало потер виски, а я вновь отвернулась от него, собираясь с силами.
- Тогда объясни мне, зачем? Я ничего не понимаю, в особенности теперь и это очень мучительно. Раньше, я знал, что секс, либо деньги являлись тем, что заставляло большинство женщин вертеться вокруг, но ты, почему ты так хочешь продолжить? Почему, Белла!
- Ответь мне на один вопрос, ты все еще хочешь меня?
- К чему это?
- Просто ответь, - он замолчал, собираясь с мыслями, а затем, решаясь, сказал:
- Нет, - было больно, но мне не привыкать. Я устало вздохнула, подняв голову наверх, и выдохнула, стараясь сдержать эмоции.
- Я больше не побеспокою тебя, - выдала я ровным голосом, и на мгновение, заглянув в его глаза, увидела беспокойство и волнение, но, вспомнив, чем это вызвано, поспешила скрыться.
- Постой, Белла, мы не закончили.
- Я хочу побыть одна, ты позволишь? - все так же ровно, однако глубокий вдох выдал мое волнение.
- Да, конечно, - в тон мне ответил Эдвард.
- Отлично, позовешь, когда приедут остальные, - у самой двери я задержалась и задала мучающий меня вопрос. - Ты рассказал им? - не было смелости взглянуть на него в тот момент. Твердое "нет" добавило уверенности и кислорода в легкие.
В комнате я немного дала себе волю, сжав зубами подушку и заскулив в ткань. Он не хочет меня, не хочет потому, что узнал, что я неполноценная. Я - порченый товар. Знаю, что не должна так говорить, что это – не так, и моей вины в случившимся три года назад – нет, но какая-то частичка внутри всегда знала, что будет именно так. Беседы с психологом, сеансы психотерапии и даже новая жизнь не заглушила этого ощущения. Форкс дал мне призрачное чувство свободы, новизны и новою порцию паники, ведь я никого не знала в нем, кроме Рейчел Блэк, с которой еще ни разу не виделась. Мы познакомились по переписке, когда, во время очередной бессонной ночи, чтобы убить время я зашла в сеть и стала лазить по сайтам, пока не наткнулась на статью о правах женщин в современном мире. Так я познакомилась с Рей, бойкой и острой на язык девушкой четырнадцати лет, которая непременно старалась вытянуть меня на разговор. Поначалу я подумала, что меня "раскрыли", и кто-то из школы решил поиздеваться, поэтому ошарашила девушку, рассказав о том, что со мной произошло, ведь, по логике, мне все равно, никто не поверит. Моя история не отпугнула Рэйчел, и она продолжала писать мне. Порой это были забавные смайлы и стишки, но чаще всего вопросы о том, что мне нравится, как мои дела, что я люблю делать в свободное время, люблю сладкий попкорн, или соленый; все в таком духе. Постепенно я начала сама отвечать на ее письма, интересоваться ее жизнью, позже, мы стали общаться через веб-камеру и я, наконец, смогла увидеть эту шатенку воочию. Мой переезд в Форкс новая подруга восприняла с огромным энтузиазмом, обещая научить играть на гитаре и познакомить со своим кузеном, Джейкобом. Легкие и теплые воспоминания о тех светлых деньках добавили крупицу радости в мое плохое настроение. За размышлениями я и не услышала стука в дверь, а опомнилась, лишь когда голова Эдварда оказалась в проеме.
- Ты плакала, - огорченно подметил он. Я быстро смахнула остатки влажных дорожек.
- Элис уже приехала? Сейчас выйду, мне нужна минутка, - я поднялась с кровати и постаралась обойти парня, который словно стена встал передо мной, но он не отступил, а выставил вперед руки, удерживая меня перед собой.
- Посмотри на меня, - его палец приподнял мой подбородок, - мне жаль, что я обидел тебя, был груб. Я не должен был так себя вести.
- О чем ты? Ты был честен, Эдвард, ты ничего мне не обещал и я все понимаю, это… ты мне ничего не должен, - я постаралась улыбнуться, но выглядело жалко, уверенна.
- Как бы я хотел помочь тебе, - задумчиво, он провел ладонью по моим волосам и заглянул в глаза, - я солгал.
- Что? - губы дрогнули.
- Я так обидел тебя, напомнил то, что ты так стараешься забыть. Однако желание обладать тобой перевешивает все и делает меня самым настоящим эгоистом. Ни на минуту я не переставал хотеть тебя, Белла. Твои губы, вкус которых я до сих пор помню, твою кожу, которую я все еще ощущаю на кончиках пальцев, и я готов наброситься на тебя прямо сейчас и показать, сколько удовольствия может принести секс. Но я не хочу давать тебе ложные надежды и говорить, что полюблю тебя. Мне нечего предложить тебе кроме защиты и физической близости. И поэтому тебе стоит держаться как можно дальше от таких как я, ведь мы не способны на любовь.
Медленно, его слова доходили до моего сознания. Он соврал? Я желанна для него?
- Ты хочешь меня?
- Как никого ранее, - предательские слезинки вырвались из глаз, услышав его слова, и я засмеялась. Крепкие руки сомкнулись на моей талии, притягивая ближе, и я легко скользнула в его объятия.
- И…
- И… - повторил парень.
- Пари… - он приподнял бровь, - закончено, - продолжила я.
- Чего ты хочешь? - спросил он, ласково перебирая пряди моих волос.
- Хочу жить, как все люди, хочу окончить университет, стать журналистом и иметь свой дом с белым забором, кучу детей и любящего мужа, - на что Эдвард лишь улыбнулся. По всей видимости, мои слова не удивили его, - а еще я хочу, чтобы ты сделал меня своей женщиной, когда я буду готова, - его рука замерла среди волос и зеленые изумруды встретили мой взгляд.
- Я не могу ничего дать тебе, Белла и пообещать тоже.
- Я знаю.
- И ты уверенна, что хочешь таких отношений, что не пожалеешь в конце?
- Уверенна.
- Что ж, тогда, могу я… - он наклонился вниз, горячее дыхание обжигало мои губы.
- Подожди, - я увернулась от его поцелуя.
- Хорошо, - нервно выдохнул парень.
- Мы все еще встречаемся?
- Да.
- И у нас отношения?
- Вероятно.
- Вероятно? - он замолчал, что-то обдумывая.
- Я тебе нравлюсь? Прошу, только честно, ты сказал мне, что хочешь меня, но если тобою движет жалость, Эдвард, то давай закончим на этом и просто разойдемся. Ты первый человек, чьи прикосновения не вызывают отвращения, которого я не боюсь и с кем чувствую себя в безопасности. Но все это меркнет, если ты жалеешь меня. Я хочу быть с тобой, и меня не волнуют ни деньги, ни твои связи, ни даже количество девушек, которое было до, но не унижай меня своей жалостью, только не так.
- Пообещай не влюблять в меня, это не принесет ничего кроме разочарования от несбывшихся надежд, хорошо? Ты мне действительно нравишься, и я хочу знать о тебе как можно больше, Белла. Однажды я уже согласился на отношения с тобой, так почему должен отказываться сейчас?
Полная нелепица и несуразица. Ни он, ни я не понимали разницы в тех отношениях, которые были до, и которые будут после. Причина все та же - Эдвард Каллен желает обладать мной, но загвоздка в том, что я тоже хочу его, хочу узнать какого это, заниматься любовью с мужчиной.
Что-то изменилось между нами, что-то невидимое, но ощутимое. Ушло напряжение и злость, его рвение и азарт, холодность и цинизм теперь слегка приглушены. Он все еще насторожен и следит за каждым моим шагом.
- Что мы делаем, Эдвард? - я подошла к нему и сжала его лицо меж ладоней. Он накрыл руки своими, и потянулся ко мне.
- Понятие не имею, знаю только то, что не могу оторваться от тебя, - мягкие властные губы наконец-то накрыли мои, и обоюдный стон вырвался сквозь наши уста. Я будто снова очутилась дома, в руках Эдварда, было спокойно и безопасно, и я, без стеснения, первая углубила поцелуй, чем заслужила еще один стон от моего парня. Моего? Теперь уже да.

Жду всех, кто меня не забыл на форуме