Ночь была темная, облака скрывали звезды и месяц, который еще вчера хозяйничал на небосклоне. Если бы не уличное освещение, то дорогу бы мне пришлось преодолевать вслепую. Я вел машину быстро, но со всей осторожностью, на которую был способен в данный момент. Настроив зеркало заднего вида, частенько поглядывал, не проснулась ли девушка, что находилась без сознания на заднем сидении. Но, ничего. Увы, Белла все еще была без сознания, хотя, может это и к лучшему. Я пока не готов к разговору, который был должен состояться между нами.
Безумная ночка – я бы сказал бешенная. Давненько в крови не бурлило столько адреналина! Уф, черт, думай Эдвард, думай, как же теперь выпутаться из всего этого. Откинувшись на сиденье, я позволил себе слегка расслабиться и проанализировать сегодняшний день, а точнее вечер. Итак, что мы имеем? Девушку, находящуюся в отключке – очень остроумно, - вследствие двух попыток, причем одна из них – с моей стороны. Это же надо было так облажаться! И еще, если я правильно понял - пусть лучше это окажется ложью, бреднями, чем угодно, но только не правдой – эту девушку, мою девушку, изнасиловали в прошлом. Добавить к этому завтрашние газеты, которые обязательно расскажут в подробностях о сегодняшнем мероприятии - и все просто замечательно! – сарказм сквозил в моих мыслях. Я тут же подумал о родителях, представил их реакцию на статьи, которые окажутся на их столе вместе с чашкой утреннего кофе и застонал, Карлайлу и Эсме определенно все это не понравится. Еще бы, репутация Каленов снова будет подпорчена. Не то, чтобы их это сильно заботило, они всегда ставили на первое место детей, включая меня, однако закрывать глаза на наши поступки они точно не будут.
Во мне боролись различные чувства: гнев на Изабеллу, который никак не утихал и волнение, за нее же. Что мне делать? Как себя вести? Что говорить? Может я что-то просто не правильно понял, может с ней ничего и не произошло, а мое больное воображение просто решило разыграть меня в самый неподходящий момент под действием спиртного? Чушь – я ударил кулаком по рулю совершенно забывая о дороге, однако луч света вывел меня из размышлений, и мне едва удалось свернуть с противоположной полосы, когда какая-то машина проехала рядом. - Спокойно, Эдвард. Не истери, ты доставишь девушку в целостности и сохранности, а потом подумаешь, как склеить эту «разбитую вазу». Ты разберешься с этим. - Обернувшись, я удостоверился, что Белла не пострадала, но ее пребывание в прострации начинало слегка меня волновать.
Переключив передачу и устремив взгляд на дорогу, я поехал по направлению к квартире, в которой жил на протяжении вот уже 3 лет. Расстояние между моим домом и клубом было приблизительно 20 минутах езды. Volvo остановилось напротив девятиэтажного здания почти в центре города. Эсме, хоть и зная об упрямом желании дочери ничем не отличаться от остальных, настаивала на покупке квартиры, где мы могли жить, если что-то пойдет не так. Поднявшись на нужный мне этаж, я постарался как можно аккуратнее открыть дверь, стараясь не потревожить девушку у меня на руках.
Если б я только знал, если б я только мог повернуть время вспять… То что? Что бы я сделал тогда? Уж точно не повел бы себя как последняя сволочь и оградил бы Изабеллу от этого ублюдка Ньютона. Она выглядела такой маленькой и хрупкой в моих объятиях, но в то же время смелой и по-детски упрямой. Эдакий котенок, выпускающий свои коготки. Однако внутри этого существа находился стержень, который не давал ему сломиться. Мне было жаль ее, по-человечески жаль, оставалось только догадываться, что она чувствует, как борется со своими страхами. Воспоминания сами собой всплывали в памяти: каждая реакция Беллы на то, или иное мое слово, действие, поцелуи, которые она отдавала мне с робостью и застенчивостью, а затем со страстью и желанием, да, именно желанием, на которое теперь врятли можно надеяться. Ты, дурак, Эдвард!
Сознание того, что она находится в моей комнате, а не комнате сестры пришло, когда я уже устроил ее на кровати. Это показалось мне таким… правильным. «Вот ты и очутилась в моей постели, Изабелла Свон. Правда, при других обстоятельствах». Не теряя времени, я отправился на кухню и, взяв все необходимое, вернулся назад. Мне следовало заняться девушкой до того, как она проснется и… кто знает, как Белла поведет себя, когда обнаружит себя в незнакомом месте. В комнате царил полумрак, поэтому пришлось включить настольную лампу. Осторожно взяв тонкую ладонь, я стал тщательно обрабатывать порез. Однако внезапно, кисть в моей руке дернулась и уже в следующее мгновение карие глаза с испугом смотрели на меня. Несколько секунд, и девушка уже сидела на постели, настороженно оглядываясь по сторонам. Посмотрев на себя и убедившись, что одежда все еще была на ней, Белла медленно, слишком медленно подняла свои проницательные глаза, пристально всматриваясь. Рот приоткрылся, но сама она не произнесла ни звука. Я подвинулся ближе, но девушка начала пятиться на кровати, старательно одергивая края задравшегося платья, отползая назад. Молодец, Кален - «похвалил» я себя, все надежды на доверие ко мне с ее стороны разлетелись в пух и прах. – А чего еще можно было ждать? – риторический вопрос, - Белла, милая, все хорошо…
- Где я? – тяжело сглотнув, она встала с кровати и оперлась на стену, испуганно озираясь по сторонам. – Как я здесь очутилась? Что произошло? – голос был надломлен.
- Все в порядке, ты в моей квартире, это я привез тебя сюда… - предложение прервалось, едва увидев как изменилось ее лицо, когда в воздухе повисла фраза «моя квартира».
- Чч-то тебе нужно? Кк-ак… как ты увез меня? Ничего не понимаю, где остальные? – выкрикнула она, а тело затряслось.
- Белла, успокойся, все хорошо. Ты в безопасности…- но она не слушала.
- Что тебе нужно? Почему мы одни? Отвечай мне!
- Белла, прошу, успокойся – шаг вперед, но не тут-то было.
- Стой где стоишь! Не приближайся, Кален, иначе я за себя не отвечаю, разбитой губой ты уже не отделаешься – какой бы сильной она ни казалась, как бы твердо не звучал ее голос, но еле заметная дрожь выдавала волнение, а руки, нервно сжимающиеся в кулаки, делали эту фигурку слабой и беззащитной. – Маленький котенок с несгибаемой волей. Желание подойти и сказать, - ты не одна, девочка, ты не одна, - обуревало, но я не мог, не хотел напугать ее еще сильнее.
- Я не позволю тебе ничего сделать, я сильная и я… я не позволю… не позволю тебе. Этого больше никогда не повторится, ты не причинишь мне вреда… никто не причинит мне вреда – последнюю фразу она прошептала так тихо, что я еле расслышал. Словно заяц, попавший в силки, испуганно, но вместе с тем воинственно, эта девушка смотрела на меня, следя за каждым движением. Шаг с моей стороны – резкий взмах ее руки. Казалось, что она находится в своей собственной реальности, ее уверенность растворялась, обнажая все то, что было внутри: страхи, неуверенность, страдания. Ее боль была видна невооруженным глазом, и мне стало стыдно и мерзко. Я не насильник и никогда им не был, несмотря ни на что, считая, что к женщине надо относиться уважительно, однако, за последние несколько часов показал совсем обратное. И чем же я лучше других, которые заставляют, принуждают женщин к сексу? Увы, я такой же – горькая усмешка тронула губы. Заметив движение, и вновь подняв голову, я увидел, как девушка передвинулась, оказавшись ближе к окну.
Мы так и смотрели друг другу в глаза, боясь отвести взгляд, но в отличие от меня, Белла опасалась физического насилия с моей стороны. Так не должно быть. Не бойся меня – но, ни единого слова не сорвалось с уст, лишь тяжелый вздох. Ее действия лишь подтверждали мою догадку, что было еще тяжелее. Эта правда оказалась мучительна. Тысячи вопросов вертелись в моей голове и наиболее сильный – почему меня вообще это заботит? – я отодвинул на задний план. Сейчас ей нужна помощь, а с остальным я разберусь позже, все будет позже. Но как заставить ее поверить мне и принять помощь, как? - невольно сделав шаг вперед, я услышал крик.
- Не подходи, только приблизься на шаг, и клянусь богом, я… я – прошипела сквозь стиснутые зубы. В глазах плескалось непонимание и разочарование, а руки то судорожно обхватывали себя, то вновь сжимались в кулаки. Я ненавидел женские слезы, не переносил, поскольку за ними всегда стояло лишь одно – желание добиться своего, манипулировать. Таня частенько использовала этот трюк, чтобы прикупить себе очередную безделушку за мой счет, Элис… потому, что это Элис, которая не привыкла проигрывать, не привыкла чувствовать себя виноватой, не хотела ранить новую подругу, причинять боль другим. Но сейчас было другое, совсем другое. Слезы, а именно они собирались в уголках карих глаз моей Беллы, не были целью, не преследовали какой-то хитроумный план, нет, я был бы удивлен, если бы их не последовало. «Порой, наши слезы являются лучшим лекарством» - часто говаривала Эсме, но я не верил, предпочитая выражение «мужчины не плачут», меряя его на всех без разбора. И, тем не менее, сейчас все обстояло именно так, как утверждала моя тетя.
Смотря на девушку, я подметил, что ей все труднее и труднее сдерживать влагу, и она старательно отворачивает голову, стараясь не показать слабины, но видимо, страх, что я все же причиню ей вред, не позволял терять бдительности. Каким же упрямцем я был… и есть, как поздно начал понимать, что Белла была другой: скрытной, но честной, доброй и робкой, а еще сильной и смелой, невероятно смелой. Я восхищался ей и жалел, желал защитить и помочь, но не знал что делать. Это не Элис, которая всецело доверяла мне. Это Белла – моя девушка, моя – что было в сто раз хуже, ведь то, как я обращался с ней можно было назвать не как иначе как пренебрежение, которую не просто обидел, но поступился доверием. Думаю, слово паршиво в данном случае не передаст моих ощущений. Мерзко, омерзительно, вот что я сейчас испытывал. Кто же заставил ее пройти через такой ад? – вопрос, неустанно крутящийся в голове.
- Белла… - мучительно глядя на съежившийся силуэт, я желал только одного – успокоить ее. Телефонный звонок прервал фразу. Элис. Иисус, спасибо! - Да, Элис – взволнованно выдохнул я, не спуская взгляд с моей спутницы.
- Элис, Элис – закричала она, и толика облегчения появилась в ее глазах.
- Эдвард, что происходит? Что с Беллой? – обеспокоенно спросила сестра, но услышав подругу затараторила – Как она? Дай мне ее, – я протянул руку – Возьми – как можно спокойней я передал трубку, которую девушка выхватила у меня.
- Элис, где ты? Почему ты не здесь? Почему оставила меня одну? – та что-то ответила и девушка сильнее сжала мобильный.
- Нет, Элис, я не понимаю ничего. Я … я … где я? Элис, приезжай, пожалуйста, ты нужна мне, не оставляй меня одну – просила она – ты нужна мне – сестра что-то говорила Белле, но сил слушать уже не было.
Мог ли я почувствовать себя хуже? Да. Наверное, я заслужил это. Выйдя из комнаты, я распахнул окно в гостиной, принужденно заполняя легкие воздухом… Холодный сентябрьский ветер проникал под одежу, освежая и слегка морозя разгоряченную кожу, но я не замечал этого, в памяти стояло лицо Беллы. Глядя на беззвездное небо, я в который раз поразился жизни и ее поворотам. Казалось, я узнал уже достаточно и мог распознавать людей, решал кому доверять, а кого использовать, делил белое и черное, смешивал серое. Все было четко и понятно, однако сейчас мой мир рушился. Упрямо отказываясь признаваться в этом, я продолжал цепляться за свои принципы, за свою гордость и ее доводы, однако совесть, на сей раз, была сильней, и как бы мне ни хотелось убедить себя, что Изабелла Свон – еще одна легкая добыча, актриса, искусно играющая свою роль, я не мог быть уже столь уверен в этом. Моя вера, если это так можно назвать, пошатнулась, впервые, я столкнулся с чем-то новым, чем-то, чего не знал. А не знал я ее. Ту, которая и пошатнула мои предубеждения.
Послышались шаги за спиной, и я спешно обернулся, чем заставил девушку вздрогнуть. Кретин – мысленно обругал я себя. Мы, смотрели друг на друга в течение некоторого времени, никто не произносил ни слова. Я не предпринимал попытки приблизиться, уверенный, что напугаю ее этим еще больше, она же, как будто ждала чего-то. Вместо этого мы просто разглядывали друг друга, словно в первый раз. Как же ранима и хрупка она была в данный момент: платье, еще несколько часов назад сидевшее так соблазнительно и порочно, теперь утяжеляло ее фигуру, словно говоря, что оно ей не подходит, что его необходимо снять. Глаза, горевшие радостным волнением и предвкушением, сейчас были потухшы и опустошены. Спина немного сгорблена, плечи опущены, а руки обхватили их в защитном жесте.
- Вот телефон – ее рука все еще дрожала, когда опускала его на столик – ребята приедут утром – нерешительно произнесла девушка.
- Прошу, не бойся меня – едва вымолвил – пожалуйста, Белла.
- Я стараюсь. Элис мне обещала, что… - я сделал шаг к ней, но девушка тут же отпрянула назад.
- Прости, я не хотел пугать тебя. Я знаю, что сделал все, чтобы разрушить твое доверие и обидел тебя, заставив пройти через… – ее рука в воздухе дала мне знак замолчать.
- Я в по - порядке – выдохнула она и опустила взор, несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув – Элис сказала, что ты покажешь мне ее комнату, и я могу переночевать там – я все еще смотрел на нее ища признаки страха и паники, которые Изабелла старательно прятала.
- Да, конечно, - отрешенно произнес я, а затем продолжил – твоя рана – жестом указав на нее – необходимо дезинфицировать.
- Я сама…
- Нет, позволь мне помочь. Я все - таки врач.
- В этом нет необходимости, мне много раз приходилось сталкиваться с ранами, в этом деле я профессионал – натянутая улыбка не коснулась ее глаз.
- Хорошо, - лучше не спорить - в ванной есть аптечка. Комната Элис вторая по коридору налево, там ты найдешь все необходимое. Аптечка в шкафчике под раковиной.
Ничего не сказав, девушка осторожно двинулась по указанному ранее направлению, опустив взгляд в пол.

Спустя некоторое время, я все же нашел в себе силы постучать в дверь.
- Войдите – донеслось из комнаты. Я осторожно вошел и замер у входа. Белла сидела на кровати, одетая в халат сестры. Мокрые волосы, отсутствие макияжа явно говорили, что звук льющейся воды, не был моей галлюцинацией.
- Вот… амм, я… я подумал, что одежда Элис будет тебе несколько… коротковата, учитывая ее рост и поэтому я… - черт, веду себя как болван – в общем, я принес тебе свою футболку – аккуратно положив ее на край кровати, все же отодвинулся. Девушка была безучастна.
- Она чистая, ты ничего не подумай, я не стал бы давать тебе свою одежду, в смысле – быстро поправился – поношенную одежду. В смысле, я хотел бы, чтобы ты ходила в моей одеж… – хлопнув ладонью по рту, я замолк. Ну и дела, волнуюсь, словно девица на выданье. – Она чистая – подытожив, я выжидающе замер, ожидая реакции. Но ничего. Взор Изабеллы был устремлен в окно.
- Посмотри на меня, Белла – не спеша, она повернулась ко мне. Пустой взгляд, равнодушие, разочарование. – Как ты?
- Нормально – ложь. Она была не в порядке, ее «тихая» истерика пугала меня больше, нежели то, что было до этого.
- Ты… у тебя…- не зная, что еще можно спросить, я просто не хотел сейчас уходить, хотя и понимал, что следует – Как рука? – она подняла перевязанную ладошку и помахала. – Жить буду – коротко и ясно. Мой рот приоткрылся, но тут же захлопнулся не находя вопроса.
- Я хочу побыть одна – Белла решила за нас двоих, прервав тишину комнаты.
- Как скажешь – развернувшись к двери, я уже взялся за ручку, когда что-то заставило меня остановиться. Что-то, что не давало мне уйти отсюда. Не знаю почему, но я должен был высказаться, должен был убедить ее, что опасности нет.
- Белла, послушай, - я развернулся - понимаю, что напугал тебя, сделал больно, и вел себя как… полное дерьмо, но я хочу, чтобы ты знала, никто и пальцем к тебе больше не прикоснется, а Ньютон еще пожалеет за свои действия. Здесь тебе ничего не грозит, даю слово, что позабочусь обо всем и…
- ...уже давал – раздался хриплый голос, и я пораженно застыл на месте, в то время как ее тонкие пальцы перебирали ткань халата - в прошлое воскресенье, на поляне, ты сказал, что не тронешь меня, пока я сама не буду готова - губы дрожали, а затем растянулись в нервную улыбку - ведь так, да? - одинокая слезинка скатилась по щеке - и я поверила, - стерев ее, она продолжила. - Знаешь, я ведь и вправду поверила, впервые за три года. Три долгих года – глубоко вздохнув, она внимательно посмотрела на меня - и что теперь? - смешок - Опять прятаться? Жить в постоянном страхе? Я устала, я очень устала, Эдвард - осторожно встав с постели, она приблизилась ко мне. Оцепенение. Оно полностью охватило тело. Не зная, что делать, я просто продолжал стоять на месте и смотреть на нежное и тонкое создание передо мной.
- Если ты так хочешь мое тело, то возьми, вот оно, - стискивая стучащие от подступающих рыданий зубы, выдавила она - бери - развязав пояс халата, остановилась, выжидающе глядя на меня.
Полоска сливочно-белой кожи тела, влажные дорожки на щеках (слезы все же появились) и равнодушие во взгляде. Осторожно, стараясь не спугнуть, я шагнул вперед, но Белла все же шикнула, то ли от страха, то ли от резкости моих действий. Не торопясь, медленно, я взял полы халата и запахнул их на ней, завязав крепкий узел. Сухие, несдержанные рыдания вырвались наружу и я решительно притянул девушку к себе делая то, что должен был с самого начала вечера: сжал в крепких, но нежных объятиях, позволяя себе зарыться в ее влажные волосы, слушая прерывистые всхлипы у себя на груди, и осторожно укачивая из стороны в сторону.
- Все хорошо, шшш, все хорошо. Ты в безопасности. Тебя никто не обидит, все хорошо, ты в безопасности – бессвязно повторял я, потирая спину и продолжая укачивать.
- Если бы только это было так – горько сказала она, и я приподнял ее подбородок, заглядывая в карие омуты. Белла не сопротивлялась – Тебя больше никто не обидит. Никто, повторяю, никто не причинит тебе вреда – я вложил в голос всю серьезность, на которую только был способен в данный момент.
Мы так и стояли несколько мгновений, и в этом была своя прелесть, не нужны были слова, не нужны поцелуи, уже одно то, что она не оттолкнула меня, разрешила прикоснуться – вселяло надежду. На что? Я и сам бы хотел понять. Какая-то часть меня знала, однако события развивались столь стремительно и быстро, что я просто отказывался признаться в себе, что Изабелла Свон прочно обосновалась в моих мыслях и… сердце. Будучи наученным горьким опытом, я старался придерживаться разума, не всегда следуя сердцу, однако эта ситуация заставляла действовать интуитивно, вслепую, так сказать. Это было ново, это было странно, но и волнительно, приятно и волнительно. Эта девушка сдвинула мой мир под новым углом.
- …так как насчет чаю – вопрос Изабеллы вывел меня из размышлений?
- Что, прости?
- Чай, мне бы хотелось чаю – освобождаясь из моих объятий, повторила девушка, и нехотя, но я все же разжал руки.
- Конечно – слегка улыбнувшись, я жестом указал ей следовать за мной.
Наша с сестрой кухня была предметом моей гордости, моей, потому, что Эл не часто бывала в этой квартире в отличие от меня. Все было разложено по полочкам, каждый предмет находился на своем месте. Подключив чайник, я торопливо занялся сервировкой. Терпеть не могу, когда что-то лежит не на своем месте, и именно поэтому никого и близко не подпускаю к своему «маленькому раю». Вы не ослышались, люблю готовить, и когда выдается свободная минутка, с удовольствием провожу время на кухне, правда стараюсь не афишировать это. Репутация есть репутация, знаете ли. Должно быть, проводя слишком много времени с Эсме, я перенял от нее навыки кулинарии, поскольку ни Элис, ни тем более Эммет не умеют готовить.
- Никогда бы не подумала, что кухня – это твоя стихия. Дай угадаю, ты умеешь готовить?
- Правильно – моя бровь поползла вверх в удивлении – как ты догадалась?
- Рене, то есть, моя мама – спешно исправила она, присаживаясь на стул, и фарфоровая чашка с блюдцем и серебряной ложечкой тут же оказались перед ней – не умела готовить, и до того, как появился Фил, эта обязанность была на мне.
- Не умела готовить? Я думал, что все мамы умеют готовить.
- Не все – засмеялась девушка, так искренне, что улыбка непроизвольно расползлась у меня на губах – ты бы видел, как она пыталась приготовить индейку на День Благодарения. Купив эту живность на рынке, Рене была полна решимости совершить убийство своими руками. Живая индейка была обязательна – пояснила на мой недоуменный взгляд Белла - потому, что где-то вычитала, что для приготовления требуется свежее мясо – показав кавычками слово свежее, она продолжила сквозь смех – а дома выяснилось, что данная дичь смотрит на нее просто щенячьими глазами, и убить ее мы не можем. Так вот, когда я вернулась домой, мама, вся в муке, гонялась за этой «птичкой», призывая ее, не носится сломя голову, и по пути рассыпая мешок с мукой. Вот после этого, на семейном совете было решено, что поваром в нашей семье буду я. – Тут уже не выдержал я, и разразился бурным, несдерживаемым смехом, а Белла присоединилась ко мне.
- Неужели, правда? Щенячьи глаза? Индюшка? – держась за живот, в перерывах между глотками воздуха переспрашивал я.
- Так оно и было – вторила девушка.
- И она просила ее не носиться сломя голову?
- Да.
- Забавная у тебя мама.
- Просто замечательная – карие глаза вновь погрустнели и, отвернувшись к окну, Белла смотрела на ночной город.
- Скажи, а кто такой Фил? – осторожно спросил я, надеясь отвлечь ее.
- Мамин новый муж – просто ответила подруга Элис.
- И как? Ты с ним ладишь? – мне стало интересно, не он ли являлся причиной ее «беды».
- Да, Фил очень хороший, он нам очень помог, и так сильно любит маму… ей повезло – робко улыбнувшись, взгляд Беллы метнулся к чайнику.
- Значит, он хороший – подвел я итог – и вы ни разу не ругались?
- Нет, а почему ты спрашиваешь? – так, а вот теперь, это уже выглядело подозрительно. Сбавь обороты, Эд.
- Просто так, ведь я о тебе ничего не знаю – полуправда. Я действительно мало, что знал о ней, однако просто старался прощупать почву.- У тебя, должно быть, замечательная семья.
- Самая лучшая – с грустью и любовью отозвалась Белла.
- Почему ты так говоришь?
- Как?
- Печально, так, словно в чем-то провинилась перед ними – продолжал я.
- Я… они… это сложно, ты не поймешь.
- А ты попробуй, расскажи, там посмотрим – девушка резко встала из-за стола.
- Не могу.
- Можешь, уверен, что можешь – я тоже встал, а Изабелла попыталась отвернуться.
- Это из-за того, что случилось в прошлом? С тобой что-то произошло? Тебя кто-то… тебя кто-то обидел? – остановившись на секунду, я все же смог подобрать слова. Ее спина замерла, пока я говорил и затем, распрямившись, Белла бросила через плечо.
- Ты. Ничего. Обо мне. Не знаешь – холодно выдавила она, но я не дал закончить
- Знаешь почему, Белла? Потому, что ты не позволяешь приблизиться к себе. Замкнувшись в себе и переживая обиду внутри, ты только ломаешь себя? – она, молчала, повернувшись, взирала, закусив губу – В чем дело? Какой-то мальчик бросил тебя? Поиграл с нашим бедным сердечком, а потом сказал «До свидания» - я просто сволочь, но это было необходимо, мне нужна была ее реакция. Она должна выпустить пар. Хлесткая пощечина прервала поток моих слов.
- Обидел? Поиграл? Да что ты знаешь об этом? Золотой мальчик Эдвард Кален, который меняет девушек, словно утренние газеты, ты понятие не имеешь, что значит быть преданной, какого чувствовать себя, когда… когда… - слезы полились из глаз и я схватил ее за руки
- Так он тебя бросил? И поэтому столько истерик и игры в верю-неверю? Бедное сердечко нашей маленькой Беллы – она всхлипывала, глядя на меня, не в силах сказать ни слова. – Так ответь мне, что же такого сделал наш мальчик, что ты так боишься? Что? - скажи, что я ошибаюсь, пожалуйста, пусть я ошибся! – Что? Ответь мне, Белла, ответь, черт тебя побери! – рыкнул я, встряхнув ее.
- Он изнасиловал меня – прошептала она – и я потрясенно уставился на нее. Не зная, что делать, вновь притянул ее к себе, но девушка начала отбиваться
- Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу его! Ненавижу. – Кричала она, стискивая мою рубашку. Хрипы, возгласы, ор, все перемешалось в одну болезненную симфонию, которая разламывала нас на куски. Ее ноги подкосились и нам пришлось опуститься на ковер, но я, ни на минуту, не разжимал объятий, боясь потерять ее сейчас. Почему она? Почему именно она прошла через это? Какой подонок мог такое сотворить с девушкой?
Рыдания не прекращались, дрожь в ее теле не утихала, казалась, что все хранящееся в душе Беллы, сейчас выплескивалось наружу.
- Все хорошо, милая, ш-ш-ш, все хорошо – я нежно гладил ее по спине, не останавливая крис. «Каждый человек в нашем мире рождается свободным» - эту утопию нам внушают с малых лет. Наши родители, учителя, взрослые. Для чего они говорят нам это, чтобы подарить надежду, или действительно верят? На самом деле, никто из нас не свободен. Все мы – заложники. Заложники привычек, нашего общества, образа жизни. А посмотрите, как процветает рабство и коррупция во всем мире, разве мы не являемся их заложниками? Выбор – это та мнимая часть свободы, которую нам позволяют иметь. В наше время и у мужчин и у женщин равные права – еще одна мнимая часть утопического мирка. Будучи по своей природе сильным, мужчина всегда был и остается захватчиком, он привык брать то, что видит и хочет, невзирая на препятствия. Они лишь разжигают его интерес к цели. Женщина всегда считалась слабым существом, не способным дать отпор грубой физической силе. Поэтому ответьте мне, как может мужчина понять чувства женщины, которую обесчестили, если сам никогда не испытывал такого? Как могу я понять ее? Как?
Мне вспомнилась улыбка Беллы несколько часов назад, ее смех, неопытные, скованные движения, то, как она кусает свою нижнюю губу, когда волнуется, краснеет, когда смущается, заламывает руки, то как она спотыкается всякий раз, когда оказывается на ровной поверхности. Но что мне делать теперь? Что делать мне с этой девушкой, которая отвергает все, что связано с моим состоянием, положением? Я не смогу купить ее. В моих ли силах заставить ее забыть о прошлом? Вот уже на протяжении трех лет кошмары никак не дают ей покоя. Нужна ли она мне? Зачем мне все это, ведь я могу жить обычной жизнью, едва расторгнув наш мнимый договор.
Словно прочитав мои мысли, Белла подняла свои глаза цвета молочного шоколада и посмотрела в мои.
- Обо мне есть кому заботиться. Не надо – высвободилась она, и замерла. Реакция на ее отсутствие была моментальной – холод. Ощущение ее тела рядом с моим было так правильно, так естественно, а сейчас она далеко, расстояние вытянутой руки было так далеко, я попытался вновь придвинуться
- Нет, Эдвард. Не надо. Послушай меня. Ты сам не понимаешь, что делаешь. Тебе это не нужно. Я освобождаю тебя от нашего пари. Ты ничего мне не должен – мы все еще находились на кухне. На полу. Белла отползала от меня все дальше.
- Не надо. Пожалуйста. Ты ведь не хочешь этого. Я не подхожу тебе. Так даже лучше. – Белла закрыла лицо руками, а я продолжал двигаться к ней.
- Я пугаю тебя? – она молчала – ответь мне. Если я пугаю тебя, то я закрою эту «дверь», и мы забудем все, что произошло. Я никогда больше тебя не потревожу, если ты боишься меня.
- Нет – ладошки опустились, открывая моему взору такие родные шоколадные глаза – только не тебя. Других, но не тебя. И помоги мне Боже, я не знаю, почему это так – я не смог больше сдерживаться. Преодолев расстояние между нами, я притянул Беллу к себе и зарылся в ее мягкие локоны.
- Шшш, все хорошо, все хорошо, девочка. – Мягкий шепот, - я никому не позволю тебя обидеть. Никому. Никому – осторожно взяв Изабеллу на руки, я отнес ее на кровать. Мою ладонь перехватила тоненькая ручка, когда я уже собирался уходить.
- Останься со мной. Пожалуйста. Когда ты рядом, кошмары отступают – мольба и волнение в таких обычно спокойных шоколадных глазах Беллы не позволили мне покинуть ее.
- Но как же… - я сам не знал, что хочу спросить у нее, но девушка поняла лучше.
- Просто обними меня.
- Сейчас вернусь – я отправился к себе в комнату и как бы глупо это ни выглядело, принес свое одеяло. Действуя интуитивно, я думал, что так будет комфортнее для Беллы. Она прижалась ко мне спиной, и я обнял ее. Взяв мою ладонь, Белла переплела пальцы наших рук и приложила к щеке, согревая теплом.
- Тебе следует поспать, вечер выдался просто кошмарным.
- Я знаю – произнесла она.
- Постарайся заснуть, все будет хорошо.
- Я знаю – чуть тише добавила.
- Прости меня, Белла, я виноват перед тобой.
- «Я знаю».

Ночь была темная, облака скрывали звезды и месяц, который еще вчера хозяйничал на небосклоне. В темной комнате на пятом этаже девятиэтажного здания стояла тишина, нарушаемая лишь звуками дыхания. Девушка и парень. Родные – чужие друг другу. Тихие слезы срывались с глаз, и парень сильнее обнял ее, укутывая своими объятиями, согревая теплом сквозь одеяла разделявшие их. Ей было страшно, безумно страшно, и так будет всегда. Какая-то частичка того ужаса, что она испытала всегда будет жить с ней. Год назад она дала себе обещанье идти дальше, однако сдержать его оказалось так трудно, что порой она думала, что все вернется на круги своя, обратно в прошлое, в то 12 сентября 2006.
Мягкий поцелуй ее волос, теплая ладонь на боку и его сердце стучащее рядом. Они были вместе, сквозь два кусочка ткани, отделяющие их тела, однако переплетенные руки свидетельствовали о сближении душ, вселяя в нее уверенность в завтрашнем дне. Сегодня и Сейчас.