Soundtrack
Silent Night by Sixpence None The Richer
Начало Мы оба заказали цыплёнка Альфредо. Во всяком случае, это было хоть что-то знакомое из всех тех странных названий, что перечислялись в меню. Он оказался божественным, и я даже позволила себе немного расслабиться - попросила у официанта бокал белого вина. Сет по-прежнему пил только воду, вероятно, чтобы оставаться трезвым, если вдруг я решу напиться на этом великосветском приёме и ему придётся нести меня в отель на руках. Я смеялась до колик, когда он не мог запомнить название заказанного нами блюда и называл несчастного цыплёнка то Альбертом, то альфонсом, а то и вообще - Альфом. Мы начали хихикать над тем, каким на вкус мог бы оказаться мохнатый инопланетянин Альф. И решили, что, вероятнее всего, он бы здорово вонял горелой шерстью, потому что перед приготовлением его пришлось бы поджечь.
Разумеется, я то и дело кидала взгляды на столик, за которым сидел Эдвард, но теперь и центральный стол, где я могла наблюдать за его родителями, вызывал мой живейший интерес. Мы закончили глупый разговор об Альфе, и Сет вплотную занялся цыплёнком.
Я увидела, как официант передал Эсми сложенный пополам листок бумаги. Поблагодарив, она тут же его развернула и, прочитав, улыбнулась и посмотрела на столик, за которым сидели её дети. Я с внезапной тревогой проследила за её взглядом: она смотрела на Ирину Денали, и та, явно ожидая его, выразительно кивнула. Эсми довольно улыбнулась. Сидящий рядом с ней муж что-то спросил, и она, с любовью посмотрев на него, успокаивающе погладила по плечу, что-то тихо шепнув.
Оркестр тихо наигрывал рождественские гимны, и я решила перестать беспокоиться о пустяках: мало ли какие дела могут быть у руководителя агентства и его редактора. я снова нашла его говорящим, теперь уже с мужчиной напротив. Кажется, о снаряжении для похода в горы. Я прислушалась к их беседе, пытаясь хоть чем-то себя занять, но тут внезапно музыка оборвалась, заставив всех обратить свой взор на сцену.
На ней стояла Эсми.
Зал погрузился в тишину, когда она начала говорить.
В этот раз она была немногословна, лишь сказала, что Благотворительный фонд Калленов вручает чек на пятьсот тысяч долларов окружной больнице Порт-Анджелеса, на проведение нескольких бесплатных операций и дальнейшее лечение детей, страдающих онкологическими заболеваниями. Она пригласила представителя этой больницы, и я сразу узнала женщину, идущую к сцене. Я видела её, когда приезжала к ним, чтобы почитать детям отрывки из своей книги в рамках той программы, о которой просила меня Эсми.
Они дружески обнялись и поцеловались, после чего Эсми снова подошла к микрофону.
- Для вручения этого чека я хотела бы попросить выйти на сцену замечательную женщину, уроженку тех мест. Я познакомилась с ней не так давно, но уже успела всем сердцем полюбить. Она обладает великолепным даром общения с детьми, огромным любящим сердцем и наделена необыкновенным талантом убедительно рассказывать детям о детях. Когда я попросила её поддержать нашу благотворительную программу, она с радостью согласилась и провела не один месяц в разъездах, посещая больницы и детские реабилитационные центры. Мне было немного совестно просить её об этом, ведь дома у неё оставались двое собственных детей, которым она была нужна ничуть не меньше. Но её огромного сердца хватило на всех. И за это я ей бесконечно благодарна. Дамы и господа, - Эсми немного повысила голос, - я очень рада, что она нашла возможность прийти сегодня сюда, так что позвольте мне представить вам молодую писательницу, любящую маму и маленького ангела-хранителя агентства «Мейсон и Ко» - Изабеллу Мари Свон! - Эсми широко улыбнулась и захлопала в ладоши. - Белла, пожалуйста, прошу тебя!
Я не двинулась с места, не веря в то, что сейчас произошло и что услышала. Она говорила обо мне? Эсми пригласила меня? Я таращилась на сцену, где стояла не прекращающая аплодировать Эсми, с искренней, доброй улыбкой осматривающая весь зал. Я бросила короткий взгляд на стол, за которым сидел Эдвард, и увидела, как напряглась его спина, когда он буквально замер на своём месте, глядя прямо на сцену, где стояла его мать.
Элис пришла в крайнее возбуждение и, так же как и мать, стала прочёсывать глазами зал. Взгляд сидевшего рядом с ней Джаспера с нескрываемым волнением метался между женой и Эдвардом.
Боже, неужели он…
Из ступора меня вывел голос Сета.
- Белла, Белла, очнись! Белла, ты слышишь меня? Тебя зовут! Иди же! - Похоже, он уже довольно давно дёргал меня за руку.
Я посмотрела на него. В его глазах были такой неподдельный восторг и гордость, что я на автомате поднялась со своего места. Он поднялся вместе со мной.
Эсми заметила движение в дальнем углу зала, и её аплодисменты стали более интенсивны. К ней присоединился весь зал.
Я шла, чувствуя, как отчаянно краснею. Я опустила глаза, осторожно ступая между стульев, сидящие на которых поворачивались в мою сторону, как только я проходила мимо. Но я не смотрела на них: всё моё внимание было сосредоточено на том, чтобы не упасть и не сделать ситуацию ещё более невыносимой.
Я не могла попасть на сцену, не пройдя мимо столика Калленов. В противном случае мне пришлось бы обойти зал по всему периметру, а я больше не могла слушать эти незаслуженные аплодисменты, которые сумасшедшими молотами били по наковальне, в чьей роли я себя сейчас и представляла.
Проходя мимо, я подняла глаза и увидела, как меняется выражение лица Элис: ожидание, предвкушение, потом яркий, словно вспышка, момент узнавания, неверие. А затем она прикрыла рот рукой, с удивлением провожая меня взглядом. Всё это время Джаспер смотрел на неё. Ирина и Райли, не замечая этого, улыбались и аплодировали, как все, смотря прямо на меня.
Потом меня увидела Розали. Её глаза расширились, и, проходя мимо, я не удержалась и быстро ей улыбнулась. После я снова уставилась под ноги, но краем глаза заметила, как она довольно чувствительно двинула локтём Эммету, который был занят разговором с сидевшей рядом спутницей Эдварда, привлекая его внимание.
Я наконец дошла до сцены, и начала подниматься по ступенькам, придерживая платье. Первое, что я увидела, поднявшись на неё, это была протянутая мне рука Эсми. Она встретила меня на последней ступеньке и крепко обняла, прошептав на ушко: «Умница, девочка!» Затем мне вручили конверт – слава Богу, не было никаких громадных чеков! – и подвели к женщине из больницы. Выдавив из себя улыбку, я протянула ей этот чек. Аплодисменты стали ещё громче, и я наконец посмотрела в зал.
Сидя в зале, не знаешь, каково это – быть на сцене. Оказавшись здесь, я на несколько секунд ослепла под нестерпимыми огнями софитов. Сначала я посмотрела вдаль, где увидела аплодирующего мне стоя Сета. Стоял не только он - стояли все сидящие за нашим столиком. Наши соседи поднялись, вероятно, поддавшись безудержному энтузиазму моего друга. Были и другие, желающие выразить дань уважения стоявшим рядом со мной женщинам. Стояли сидящие за столиком губернатора.
Стояли Каллены.
Все, кроме Эдварда.
Он всё так же сидел на стуле, но теперь я могла видеть его лицо. Он смотрел на меня, следя за каждым моим движением, то и дело переводя свой взгляд на свою мать и обратно. Ему что-то говорила Таня – да, теперь я узнала её, - но он, казалось, не замечал этого. Я не увидела безразличия, которое так испугало меня в момент нашей первой встречи месяц назад. Что-то другое было в его взгляде: потрясение, ошеломляющее неверие в реальность происходящего. Нежность, радость, отчаянное желание не упустить малейшей мелочи - именно так я сама смотрела на него весь вечер.
Но было что-то ещё. И я, пытаясь определить, что именно, не могла подобрать никакого другого слова, кроме как…
...любовь?
___________________________________________________________________________________
Отредактировано 16.10.2012