Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Тайна
В один день рушится жизнь семьи: внезапно пропадает отец. Сын начинает расследование, но некоторым тайнам лучше оставаться нераскрытыми…
Мини-детектив.

Долгая охота
Его жизнь – вечная погоня за удовольствием. Ее жизнь – вечный бег наперегонки со временем. Его жизнь – вечный бой за саму возможность жить. Однажды их пути пересекутся, и только всемогущая Судьба знает, чем закончится эта долгая охота...

Кукла
В Форкс падает метеорит, и Эдвард замечает, что поведение Беллы пугающе изменилось.

Он вернется
Я буду ждать Эдварда столько, сколько понадобится. Переждать зиму? Легко. Всю жизнь? У меня нет выбора. Он вернется, я верю в это.

Киберняня
Роботы были созданы для того, чтобы выполнять капризы человека. Но что случится, если робот захочет испытать запретную любовь?

Затерянное королевство
Я видел сон, печален мой удел,
Лишь там могу я быть с тобою рядом.
Но лишь во сне я, наконец, прозрел
И выбрал путь. В нем ты - моя награда.
Рождественская сказка. Мини.

Эсме. Новолуние
Твоя семья становится полноценной, вокруг всегда тепло, уютно, и ты постоянно ощущаешь душевное равновесие. Но в один миг всё резко меняется в противоположную сторону. Приходится покинуть родной дом, на благо девушки, как наивно полагает твой сын. Но будет ли ваш поступок благом для неё? И что делать, когда в один день твои дети разъезжаются в разные стороны?

Занятная история из прошлого
Первая брачная ночь приятно удивила его – избранница была невинной. Это было единственным сходством, которое он и нашел между своими женами



А вы знаете?

что в ЭТОЙ теме вольные художники могут получать баллы за свою работу в разделе Фан-арт?



А вы знаете, что победителей всех премий по фанфикшену на TwilightRussia можно увидеть в ЭТОЙ теме?

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Самый ожидаемый проект Роберта Паттинсона?
1. The Rover
2. Жизнь
3. Миссия: Черный список
4. Королева пустыни
5. Звездная карта
Всего ответов: 238
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 142
Гостей: 133
Пользователей: 9
Karlsonнакрыше, Natasha123, mistyurinaviktoria, Milochk@1504, Alexs, Ellie, анс95, Феяяяя, adri
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Все люди

Три месяца, две недели и один день. Глава тридцать первая

2024-3-29
14
0
0
- Ты ведь не сердишься на меня, так?

Я отвлекаюсь от общения с Сэмом, сидящим от меня по левую руку, когда на соседний мягкий стул усаживается Элис, но продолжаю держать в голове то, о чём мы говорили, а именно экспресс обсуждение нашей тактики в ближайших двух играх с Финикс Санз и Пеликанами из Нового Орлеана соответственно:

- Если ты хочешь что-то сказать, просто сделай это, ладно? - вопросом на вопросом отвечаю сестре я, делая глоток из высокого прозрачного стакана и осматривая отдельный зал в ресторане, в котором она встретила и меня вместе с Джаспером с той лишь разницей, что они были не вдвоём. Пару часов назад, едва войдя, я увидел не только Элис и близкого друга, но и Эммета со всеми остальными парнями, буквально всеми без исключения, они просто находились здесь и просто в слегка неловких и стеснительных выражениях подарили нам с Беллой коляску... Наверное, я бы разозлился... напрягся... посчитал это насмешкой, если бы не растрогался из-за очевидной искренности, лишённой какого-либо умысла и притворства, одновременно почувствовав словно сдерживающее мои эмоции прикосновение к руке. Меня избавили от пафосных речей и красивых фраз, кто-то просто сказал нечто вроде «давайте уже, наконец, поедим», когда моё молчание слегка затянулось, Белла же не произнесла ни слова, но с помощью физического контакта будто вслух сказала мне прислушаться, успокоиться и перестать быть словно не родным. И вот теперь я, кажется, вновь чувствую себя частью команды, частью единого целого, но при всём желании не могу сказать, что это совершенно ничем не омрачено. Мне вроде как несколько неприятно от того, что меня словно заманили в ловушку и сделали это не без участия третьего лица.

- Мы оба знаем, что иначе ты бы просто не приехал. Я только из-за этого...

- Решила, что обмануть меня будет замечательной идеей?

- Не обмануть, Эдвард, а кое о чём умолчать.

- Всего-то о присутствии ещё десятка человек.

- Не похоже, что ты несчастен. Я тебя знаю. Будь ты действительно не в духе, ты бы даже не сел за этот стол. Просто развернулся бы и уехал. Но раз ты по-прежнему здесь, я делаю вывод, что тебе нравится это примирение.

- Я ни с кем не ссорился, - я понижаю голос, ведь мне не хочется, чтобы кто-то услышал наш разговор и вдруг расценил его неправильно, но спору нет, я, и правда, рад, что нахожусь среди этих людей. Пусть меня и вытащили не совсем честным образом, вряд ли это увенчалось бы успехом при любом другом стечении обстоятельств и хоть немного иному подходу к делу.

- Ты же понимаешь, о чём я.

- Да, понимаю, - безоговорочно соглашаюсь я. Со мной может быть и бывает тяжело. Редко и, возможно, даже чаще, чем просто иногда. Вот чем периодически заканчиваются мои погружения в собственные мысли. Осознанием, что трудностей внутри меня хоть отбавляй. Да и вокруг, пожалуй, тоже. - Я не должен принимать какие-то вещи близко к сердцу, в смысла мне ведь, наверное, не стоит так цепляться за идею, что вот теперь я уж точно проведу всю оставшуюся карьеру в Лейкерс, но даже если так, многие эти парни вообще уйдут из спорта раньше меня, потому что банально старше, и, исходя из этого, думать, что мы все так и будем одной командой следующие лет десять или больше, просто глупо, но я... так сроднился с ними. В том числе и поэтому мне было не по себе от этого... разобщения. Не представляю, как буду говорить кому-то «прощай». Тогда я ушёл без этих слов не только из-за собственной импульсивности и желания быть с конкретной женщиной... Просто это не по мне. Когда какая-то часть твоей жизни словно подходит к концу. В такие моменты я не чувствую, что всё встанет на свои места хоть когда-нибудь.

- Но ведь сейчас у тебя не должно быть причин для таких мыслей. Всё же на своих местах. Работа, Белла, ребёнок...

- Если бы, Элис... Ты только посмотри на неё, - откинувшись на спинку стула и насколько можно расслабленно расположив руки на деревянных подлокотниках, я вытягиваю ноги под столом, но всё равно преимущественно остаюсь скованным и зажатым. Погрузившимся вглубь себя. В самую свою суть. - Она такая...

- Какая?

- Словно посторонняя здесь... не принадлежащая моему миру, - видеть Беллу, стоящую у окна, находящуюся вдали от меня... это будто бы пробивает сквозное отверстие в моём теле там, где сердце, делая его биение неровным, а ритм неустойчивым. Изучая то ли стакан в своих руках, то ли напольное покрытие или живот, с опущенным вниз взглядом и правой ладонью на теле она словно не похожа сама на себя. Она будто бы чужая и... одинокая... одинокая без меня рядом. Печальная...

- Ну, ты не можешь всегда быть рядом, Эдвард.

- Я знаю. Просто это... ужасно. Мне бы не хотелось быть среди людей и в буквальном смысле не знать, куда себя деть, - я поворачиваюсь к Элис, вынужденный пояснять то, что ей, кажется, вряд ли будет суждено когда-либо понять, и в полностью импульсивном жесте хватаюсь за коробку с радио-няней, преподнесённой сестрой, - как она будет с ребёнком без меня?

- Знаешь, в моём понимании это как раз та причина, по которой следует держаться за человека... Если, кроме него, у тебя всё равно что никого нет. Возможно, это даже не так уж и плохо. Быть для кого-то всем миром что ли...

- Ты так думаешь?

- В некотором роде да, - с убеждённостью и силой во взгляде кивает Элис, делая глоток красного вина из своего фужера прежде, чем отпустить его обратно на белоснежную скатерть, - сам посуди. Ты нуждаешься в ком-то, но и сам необходим ему не меньше, если даже не больше. В этом и заключена суть любви. Это она и есть. Вот взять хотя бы нас с Джаспером. Откровенно говоря, я не всегда прямо-таки поглощена им с моей работой и вашими разъездами, но, когда мы вместе, это каждый раз что-то особенное. У всех это выражается по-разному, и на расстоянии ты можешь быть вроде как закрытым и отдалившимся от тех, кого любишь, только это не должно делать тебя действительно холодным и безразличным. Вот о чём нужно не забывать. А вообще я думаю, что вам пора домой. Я покажу, как сложить коляску. Там не всё банально, но через пару раз освоиться вполне реально.

- Где она?

- Джаспер отвёз её к гардеробу.

- Я о Белле. Её нет, - я перевожу взгляд туда, где мать моего ребёнка и моя любимая женщина находилась ещё пару минут назад, но теперь бесследно исчезла, и всё, о чём мы только что говорили, фактически мгновенно забывается. Меркнет перед осознанием того, что она куда-то ушла, но даже не подошла ко мне прежде, чем это сделать, чтобы я не волновался.

- Эдвард, я уверена, что...

- Не сейчас, Элис.

Я выхожу прочь из зала в общие помещения ресторана, раздосадованный и виноватый из-за собственной равнодушной невнимательности, до которой никак не должен был опускаться даже ввиду нынешних обстоятельств и тем самым позволять Белле исчезнуть из поля зрения, но вспоминаю, как дышать, обходясь без привлечения персонала, когда замечаю её у стойки гардероба, всю такую... уставшую, просящую, именно просящую принести верхнюю одежду, а не излучающую приказ, и принимающую пальто из рук администратора почти через силу. Но это очевидно только мне одному... Сотрудница же сосредотачивается на других посетителях и совершенно не замечает, как мой женщине, возможно, плохо.

- Белла. Тебе не стоило уходить без меня. Ты... ты можешь сказать мне, куда ты?

- Это всё не моё, Эдвард, - жёстко и непримиримо в своей правоте говорит она, но я знаю... более чем знаю, пусть и упустил очевидное, и мне не больно слышать эти слова, разве что совсем немного, а вот то, как она качает головой, отворачиваясь от меня к стене, избегая моего взгляда и самостоятельно натягивая на себя пальто, даже невзирая на мои попытки помочь с рукавами, да и в целом тоже... это просто убийственно. Словно тяжёлый груз вдруг придавил меня к земле, и нет мне освобождения, пока он лишь наоборот ощущается всё значительнее и больнее с каждой проходящей секундой. - Этот мир... эти люди... я не его часть и не их подруга, и никогда не стану ничем из этого, - я и сам думал ровно то же самое всего несколько минут назад, но теперь всё внутри меня хочет отрицать, утешать, обнимать и успокаивать, ведь она такая... нет, не в панике, это просто констатация фактов, но словно сломленная, разбитая и нуждающаяся в том, чтобы кто-то сказал, что все эти реально имеющие быть место вещи далеко не главное. Чтобы я сказал, что ей надо просто оставаться со мной, как раньше. Но это и мой грех, что Белла отделилась и ушла. Я фактически забыл про неё, раз позволил этому произойти, и опомнился слишком поздно. Всё моё внимание сместилось в сторону так, что я даже не заметил, когда именно она покинула меня, обосновавшегося за столом, и это... я просто отвратителен.

- Это должны были быть только Элис и Джаспер. Я не причастен ко всему остальному и не просил ничего из этого. Я могу хоть сейчас вернуться туда и сказать им, что нам ничего не нужно, если ты хочешь. Для меня главное, чтобы между нами было всё в порядке. Тебе достаточно просто…

- Достаточно просто что? Снова поставить тебя перед выбором? Попросить опять бросить их всех ради меня? Мне неважно, причастен ты или нет, но ты принял это. Что я, по-твоему, могла сделать? Я попыталась, но у меня не вышло. Такая уж я есть, Эдвард. Но всё в порядке. Ты не обязан ехать со мной. Я поймаю такси, - Белла отворачивается, перестаёт смотреть на меня и произносит это на одном дыхании, но даже без зрительного контакта я понимаю, что она лжёт. Её тело выглядит беспомощно, так, словно она взывает ко мне, вот именно, что молит порвать со всеми, кроме неё, и это, наверное, ненормально, но не для нас. Между нами это ощущается правильным и... естественным.

- Нет, не поймаешь. Тебе не нужно. Я напишу Элис из машины. Они поймут. Иди сюда, - с трепетом и надрывом зову я, нервно цепляясь за правую сторону пальто в её нижней части, рука начиняет тянуть ткань на себя, и та становится подрагивающей из-за моей нестабильной ладони, пока я весь ощутимо хмурюсь и, кажется, почти покрываюсь потом, стекающим по коже вдоль позвоночника под рубашкой, но всё это меркнет в своей незначительности, едва Белла подаётся навстречу моему прикосновению, принимает желание касаться и, отвечая на него невинным движением левых пальцев поверх ремня моих брюк, прижимается ко мне, в том числе и головой к подбородку и шее.

- Я сорвусь… Может, я уже… - Белла шумно вдыхает кислород или же, возможно, всего лишь мой запах, не знаю, но от её слов во мне мгновенно поднимается странная волна, я пытаюсь их не принимать и не запоминать, потому что не хочу это даже слышать, не то что так думать… расценивать это как предупреждение, и…

- У нас ведь всё хорошо? - я нервно сглатываю, спрашивая об этом, и хочу отстраниться, чтобы посмотреть в её глаза и убедиться, но она только крепче стискивает мой ремень, обхватывая его вместе с поясом брюк и задевая рубашку, удерживая моё тело около себя, так что мне вынужденно приходится довольствоваться этим наполненным душевной нуждой контактом:

- Да, - это короткое слово оседает теплом на моей шее, обнадёживающее и вселяющее стремление поверить, но я почти уверен, что с этой самой минуты начинаю иногда смотреть на Беллу так, будто это почти конец.

При всей потребности… любить и быть любимым в ответ во мне словно что-то надламывается, сжимается и не желает возвращаться в первоначальное состояние, и ощущение, что она вот-вот решит, что с неё достаточно… что меня стало слишком много, больше, чем в её силах вынести… что эта созависимость может её погубить… данное чувство неизменно точит и гложет меня изнутри, хоть я и, как могу, списываю его на усталость, на возвращение к прежней спортивной суете и напряжённость двух-трёх последних дней, прошедших после Нового года. Я говорю себе, что просто снова почти не вижу Беллу, не знаю, чем она живёт и дышит, когда меня нет рядом, но правда лежит буквально на поверхности, и она скорее состоит в возможной непреодолимости моего отсутствия, чем в том, что я что-то себе накручиваю и придумываю. Возможно, это даже не так уж и плохо. Быть для кого-то всем миром что ли... В голове то и дело возникают те слова Элис, чаще всего в самый неподходящий момент, поначалу казавшиеся мне не лишёнными смысла, но теперь былая уверенность совершенно оставила меня, и я более не знаю, как вообще мог проникнуться ими. Если говорить откровенно и начистоту, разве я могу заменить собой всех людей и весь мир для одного конкретного человека, когда у меня в принципе нет ни единой возможности, чтобы безвылазно сидеть подле него не только дома, но и в целом в Лос-Анджелесе, если моя работа всегда носила и будет носить разъездной характер? По крайней мере, до тех пор, пока я не оставлю карьеру и спорт, что в любом случае не произойдёт в ближайшие годы. Разве кому-нибудь на свете вообще под силу подобное? Вот именно, что даже в любви, соединённые ею, мы не должны и не имеем права видеть друг в друге панацею от всего на свете и жить только ради совместных моментов, выгорая изнутри в остальное время до следующего такого мига.

Но Белла… Это, кажется, другое. Она сама такая… Я не знаю, вдруг её чувства, и правда, больше, чем я представляю их в своей голове. В прошлом всё обстояло гораздо проще. В том прошлом, в котором мы были женаты и оба работали, а если и ходили на вечеринки, что сейчас совсем перестало происходить даже в случае со мной, то держались вместе, потому что я не мог и не хотел убирать от неё свои руки, переставать касаться и непрестанно чувствовать близость её тела, прижатого к моему. Беллу это, казалось, всегда устраивало, но, может, это никогда не было тем, чем порой казалось, тем, что она просто соглашалась с этим. Может, единственное место, где она желала находиться с самого первого раза, когда я взял её с собой на какое-то мероприятие, это постоянно около меня не потому, что ей было бы трудно найти контакт с кем-либо ещё из-за некоторой эмоциональной закрытости, а лишь из-за отсутствия действительно потребности делать это. Может ли быть так, что я был и остаюсь её главной необходимостью? Что, если нас что-то разлучит, без меня она не выдержит долго? Что, невзирая на это, той же самой причине будет вполне под силу толкнуть её уйти, потому что, возможно, далеко не каждый человек способен на протяжении длительного времени испытывать столь противоположные эмоции и чувства и выдерживать их накал?

- Белла? Ты спишь?

Спальня освещена лишь торшером на моей тумбочке, когда весь остальной дом и вовсе встретил меня темнотой, что я не мог не заметить, едва подъехал к гаражу несколькими минутами ранее, и, видя очевидное, мне почти тягостно и неприятно будить, но проходит едва ли минута прежде, чем я всё-таки прикасаюсь к Белле, начиная от волос на её левом виске и плавно перемещая ладонь в сторону плеча, спрятанного от моих глаз под ответственно подходящим к своей задачей халатом, мягким и тёплым. И просто моим любимым. Мне бы оставить женщину и ребёнка в покое, но она ещё никогда не засыпала вот так посреди вечера, невзирая на всю усталость, и мысль, что в этом есть что-то странное и неопознанное, сражает меня до того, как я успеваю её, такую шуструю и опережающую всё на свете, взять и остановить.

- Эдвард, - потревоженная моим воздействием или голосом, или сразу обеими этими вещами, Белла приоткрывает глаза, почти тут же смыкая веки обратно из-за яркого для только что проснувшегося человека света, но, повторив это несколько раз со значительным количеством морганий, всё-таки встречает мой взгляд без пелены перед взором и неторопливо, но без явной слабости поднимается в кровати и садится, свешивая ноги вниз. Она заняла мою половину кровати, но мне это даже нравится, пожалуй, так же сильно, как и прикасаться к её бедру и просто смотреть, не отрываясь. - Ты давно вернулся?

- Нет, всего несколько минут как. Ты в порядке?

- Я не собиралась засыпать, я... - она переводит взгляд на телевизор, висящий напротив кровати, тот по-прежнему включён на спортивном канале, где, насколько мне известно, должны были вести трансляцию нашего матча, но теперь там идёт совсем не баскетбол, и, вернув всё своё внимание обратно к Белле, я понимаю, что она вроде как смущена, - как всё закончилось?

- 123:113. Представляешь, победа.

- Ты говоришь так, будто удивлён, словно вы уже не побеждали позавчера и вообще никогда не выигрывали.

- Я действительно удивлён, - перемещая руку выше по телу, я дотрагиваюсь до её живота, переполненный ощущениями, радостью и чувством ослепляющего счастья, - это всё... нечто новое. Ты, ребёнок и победы. Всё это вместе. Я всё ещё привыкаю, - она опускает голову вниз, что заставляет меня умолкнуть почти на полуслове, но одновременно сильнее прижать ладонь к ткани и к коже под ней, - ты чего? Я что-то не то говорю?

- Нет. Нет, дело не в тебе, - вернув лицо в прежнее положение, Белла передвигается ближе ко мне и проводит рукой по моим волосам, останавливая её на затылке и не сводя с меня взгляда, но он словно незнакомый, напряжённый, внутри него что-то неясное, но ставшее уже стабильным, и это путает или пугает, возможно, даже больше следующих слов, - просто у меня тянет поясницу. Я не знаю, должна ли говорить об этом, но иногда это почти больно, и я просто подумала, что ты должен знать. Я уверена, это пройдёт, но мне показалось, что тебе стоит... что ты можешь рассердиться, если я не скажу. А я не хочу, чтобы ты становился таковым.

- Конечно, ты должна. В каком смысле ты не знала, говорить или нет, и с чего бы мне вообще злиться на тебя? - меня беспокоит тот факт, что ей, скорее всего, нехорошо, и отрицать его, твердя, что я вовсе не боюсь и не поддаюсь смятению, было бы попросту глупо и самонадеянно, но это не её вина, и мне же не с чего хотеть ругаться. Только повышенный тон моего голоса словно говорит об обратном, и я вдыхаю и выдыхаю пару-тройку раз, спонтанно и нервно хватаясь за волосы, которых ещё недавно так нежно касалась теперь совсем покинувшая моё тело тёплая рука, и лишь после понимаю свою грубейшую ошибку, - прости, я не должен был кричать. Давай мы просто позвоним врачу.

- Незачем беспокоить её так поздно, - не задумавшись даже на секунду, отвечает Белла, прямо как в прежние времена, когда ей было совершенно безразлично, что я говорю, чего от неё хочу и к чему пытаюсь призвать, и частично против осознания, что сейчас правильно, а чего лучше избегать, я вновь достаточно выхожу из себя:

- Да мне плевать, который сейчас час. Это её работа, Белла, и, если тебе плохо, это не незачем. В конце концов, это не только твоя жизнь. Но и моя тоже. И жизнь нашего ребёнка.

- Я полежу, и мне станет лучше.

- Да откуда тебе знать? Ты даже без понятия, что с тобой, и пока мы не спросим, ничего не изменится.

- Такое уже бывало и прошло, - вдруг признаётся она как раз тогда, когда я особенно начинаю думать, что мы будто говорим на разных языках и именно потому совершенно не понимаем друг друга, но это... в некоторой степени это кардинально всё меняет.

- Что?

- Я звонила врачу пару дней назад. Сказала про спину, что она немного ноет, и услышала, что на таком сроке такое вполне понятно, и чтобы я звонила, если мне хоть в чём-то станет ощутимо хуже.

- И ты скрыла это от меня.

- Ты приехал после игры, после... победы, и я не хотела это портить.

- Тогда чем сегодняшний день отличается от того?

- Ты всё-таки зол.

- Потому что ты словно исключила меня, - надо мной берёт верх несдержанность, лишая остатков самоконтроля, и я просто не могу... пока не могу продолжать сохранять физический контакт и, теряя всякую силу делать это за двоих, отступаю на несколько шагов прочь от кровати, - оправдывай это тем, чем хочешь, но я тоже родитель этого ребёнка, я его отец, и я думаю, что имею право злиться и настаивать. Хотя меня бесит не столько то, что ты промолчала по каким-то своим причинам... - я почти задыхаюсь от бури в сердце, от того, что в душу словно плеснули недоверием, кипяток которого выжигает все внутренности, но это я ещё могу с натяжкой понять и принять, а вот то, как вся эта ситуация выглядит в целом... относительно этого я совсем не уверен, - просто ты ведёшь себя так, как тогда. Мне казалось, мы давно оставили это в прошлом, но вот теперь ты снова всё равно что безразлична. Что с тобой происходит?

- Ты давишь на меня.

- Давлю? Ну, возможно, ты не оставляешь мне иного выбора. Ты хочешь уйти? - буквально глаза в глаза подавленно спрашиваю я, вымотанный этим напряжением не только последних минут, но и дней. - Ты передумала? По поводу нас?

- Нет, - почти вскочив, хотя в её состоянии это и вряд ли можно так назвать, Белла подходит ко мне, выглядя желающей ударить, по крайней мере, это то впечатление, что неуловимо возникает у меня при взгляде на неё, и всё это... всё это становится слишком. То, чему я её подвергаю, то, какой она становится из-за некоторых моих высказываний и слов, то, что ей, вероятно, захотелось сближения, чтобы получить которое, она почувствовала необходимость встать. - Я хочу просто...

- Ты хочешь просто подождать, да? - я усаживаю Беллу обратно на кровать и сжимаю её левую руку между своими двумя ладонями, уже менее яростный, несогласный и жёсткий, - лечь ещё ненадолго? Может, всё-таки... - мне всё это совсем не нравится, но я явно не могу стоять на своём вопреки чужой воле и не могу принудить кого бы то ни было ехать в больницу силой, пока для этого нет сильно весомых причин, хотя я даже не знаю до конца, что считать действительно значительным.

- Нет, не нужно. Прошло тогда, пройдёт и сейчас. Я уверена, что просто устала, - или же она просто хочет так думать. Что переутомилась, или что-то подобное. Но её лишённый особой тревоги облик вроде успокаивает меня что ли... Из нас двоих мне всё равно не может быть очевиднее, что Белла чувствует или не чувствует внутри себя в плане физической составляющей. Я могу довериться... по крайней мере, постараться.

- Не сторонись меня, ладно? Я не хотел быть таким вспыльчивым, - прошу я фактически с мольбой, ощущая её же во взгляде и в позиции, занятой телом, тоска по прикосновению снедает меня, и во мне оживает страх, что Белла может уже никогда не дотронуться до какой-либо части моего тела или кожи вновь. Что я спугнул этот эмоциональный порыв раз и навсегда. Мне хочется вернуть его как можно скорее.

- Я знаю, Эдвард. Я такая...

- Ничего. Не страшно, - я не знаю, что именно она собиралась сказать, как конкретно себя назвать, но это и неважно для меня. Я принимаю её и принимаю в ней всё, что есть, и всё, что вижу.

- Ты ляжешь рядом? Обнимешь меня?

- Никогда не спрашивай о таком. Тебе не нужно.

Переодевшись во всё домашнее, я не медлю сверх необходимого и забираюсь под одеяло близко к женскому телу, и невольно прислушиваюсь к дыханию, пока кажущемуся на удивление мирным и спокойным, так, чтобы гарантированно не пропустить в нём ни малейшего изменения, если таковое произойдёт.

- Тебе необязательно так слушать меня, и это ничего, если ты вдруг заснёшь.

- Нет. Я не хочу, - но спустя какое-то время мои веки начинают тяжелеть и автоматически желать сомкнуться, я пытаюсь бороться с ними изо всех сил, но в конечном итоге решаю, что это, наверное, не будет большой проблемой, полежать с закрытыми глазами пару-тройку минут, ведь от этого я не стану глухим и смогу по-прежнему всё слышать и контролировать, и останусь в бодрствующем сознании, но когда я открываю их снова, вокруг меня сплошная темнота, торшер больше не освещает её так же, как и телевизор, и в первое мгновение я даже не сразу вспоминаю, где нахожусь. Но, немного привыкнув ко мраку, различаю знакомую обстановку собственной спальни, а потом по моей коже мурашками проходит тихий голос. Неужели я всё-таки заснул?

- Эдвард… Эдвард.

- Белла? - я распознаю её сидящей и сам мгновенно поднимаюсь из лежачего положения, - тебе нехорошо?

- Кажется, что-то не так. Он никогда не пинался так сильно. Я не уверена, что это вообще был толчок. Думаю, нам лучше... - она не договаривает, кажется, слегка взвинченная и встревоженная, судя по голосу, но мне это и не нужно. Слышать его таким достаточно непривычно для того, чтобы смахнуть с себя всякую сонливость, по крайней мере, на данный момент, и, дотянувшись рукой до светильника с целью его включения, отбросить одеяло прочь. Наверное, я ожидал увидеть кровь... много крови на самом деле. Но передо мной лишь девственно чистое постельное бельё, и я даже не осознаю, что не дышал, пока не совершаю шумный вдох, после некоторого перерыва заполняющий лёгкие буквально до отказа.

- Я помогу тебе собраться, и потом мы позвоним врачу, - единственное, что говорю я, и в этот раз Белла уже не произносит ни слова против, что, наверное, должно меня в некотором роде радовать, но я могу думать лишь о том, что ей, возможно, больно или некомфортно. Уже настолько сильно, что даже она не может вынести мысли о том, чтобы снова отказаться.

По приезду в клинику нас уже ждут на нужном этаже, и прежде, чем я успеваю сказать хоть что-то Белле или её врачу в дополнение к телефонному разговору из дома, её увозят от меня, прячут за дверями, за которые мне пока нельзя, и, оставаясь под ними в полном одиночестве, кажется, на протяжении вечности, я ничего не хочу сделать больше, чем проигнорировать запрет, сломать все замки, если таковые имеются, ворваться в нужную палату или помещение и проорать, что я Эдвард Каллен, и что ещё не родился тот человек, который может мне что-либо реально запретить, а потом потребовать ответов и стоять на своём до тех пор, пока они не будут мне даны. Но я лишь думаю о том, что бы сделал, пытаясь столь своеобразным образом держать себя в руках, и на самом деле никуда не двигаюсь, словно мёртвый или окружённый застывшим бетоном, пока ожидание ощутимо затягивается, а мысленная пытка сжимает мои дыхательные пути в узкое кольцо, едва пропускающее кислород в лёгкие, и оживаю лишь в тот благословенный момент, когда двери приходят в движение, являя мне нашего врача. Что бы там ни было, лучше знать хоть что-то, чем пребывать в преобладающем неведении. С меня и так уже достаточно. Больше я просто не выдержу.

- Ну, что с ней? - вся в зелёной униформе и в удобных мокасинах на ногах, женщина снимает маску со своего лица, по которому даже без неё мне не удаётся ничего понять, потому что врачи, пожалуй, в принципе профессионально закрытые, и в их случае глаза, наверное, крайне редко зеркало души, и, лишь сжав ткань медицинского назначения в правой руке, кратко и без предисловий отвечает мне:

- У неё схватки.

- Тренировочные? - это буквально первое, что приходит мне на ум, голова словно включается, а мозг активизируется, несмотря на то, что обычно в первом часу ночи я всегда сплю и отдыхаю, услужливо напоминая о том, что ему давно известно, и какая-то часть меня даже сейчас стремится и желает снова оказаться в постели как можно скорее, чтобы вернуться к прерванному сну, и как раз-таки с этой целью ищет всевозможные лазейки. Но врач качает головой, и, хотя я вряд ли действительно осознаю следующие слова так скоро после того, как они были сказаны, всё во мне буквально кричит о том, что о возвращении домой и обо всех вытекающих отсюда позитивных действиях на ближайшее время я вполне могу забыть и больше не вспоминать.

- Нет, мистер Каллен. Вполне себе обычные. И уже почти регулярные. Хоть пока и слабые. Ориентировочно каждые двадцать минут, иногда через двадцать пять. Раскрытие четыре сантиметра. При нормальных обстоятельствах на такой стадии они уже должны быть более частыми, но пока это не так, и, если в ближайшее время ничего не изменится, нам придётся её простимулировать.

- Что это значит?

- Что в относительно ближайшее время вы, вероятно, станете отцом.

- То есть вы говорите мне, что она...?

- Да, сэр. Она рожает.

- Но ещё целый месяц, - не способный назвать какие-то вещи своими именами, это я произношу на автомате, не думая, будто, если поступить так, сказать что-то о сроках вслух, всё мгновенно прекратится, и Белла доносит эту беременность, не создавая ситуацию с недоношенным ребёнком, но только последнее словосочетание проскакивает в моей мысли, как я, возможно, прихожу в бешенство. Хотя и не знаю, из-за чего или кого именно. - Она звонила вам пару дней назад, но вы не придали этому значения. Если бы мы приехали ещё тогда... - если бы она сказала мне, ничего не утаивая... если бы я настоял съездить на осмотр, не дожидаясь назначенного визита, который теперь и вовсе не понадобится... слишком много сослагательного наклонения. Жизнь его не терпит.

- Никто не скажет вам наверняка, как всё могло бы быть, и я тоже не могу, в основе преждевременных родов масса различных факторов, начиная от физиологических, например, конституция тела и операционные вмешательства, и заканчивая социальными, к числу которых как раз относятся все стрессы и прочие негативные явления, но я вас уверяю, что сделаю всё, что в моих силах, ради матери и вашего ребёнка, кроме того, чтобы остановить сам процесс. Это уже невозможно. Если решите быть с ней, то можете войти. А сейчас прошу меня извинить. Я должна вернуться к Изабелле.


Источник: https://twilightrussia.ru/forum/37-38260-1
Категория: Все люди | Добавил: vsthem (09.03.2020) | Автор: vsthem
Просмотров: 1251 | Комментарии: 5


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА







Всего комментариев: 5
0
5 робокашка   (12.04.2020 08:06) [Материал]
Эдвард постоянно сетует, что не знает, чем дышит и живёт Белла. А она задумывается об этом? Наверное, считает, что знает, чем дышит и живёт её почти бывший муж, но отталкивает практически изо всех сил. А что есть у неё самой?! Друзей нет, карьеры нет, родители на своей волне, Эдварда она периодически отвергает... всё, на чём зиждется основа того что было - идёт от Эдварда, потому что он был рядом. Что есть у неё кроме амбиций, ведущих в никуда?!!
Беременность - это тоже испытание судьбы, но Белла не допускает таких мыслей...

0
4 marykmv   (14.03.2020 01:18) [Материал]
Как же с Эдвардом тяжело, хоть и Белла не подарок.Он постоянно рефлексирует, а она постоянно борется со своими чуствами. Классная парочка))

0
3 белик   (13.03.2020 06:55) [Материал]
Спасибо за главу, жду продолжения

0
2 Elena_moon   (12.03.2020 12:05) [Материал]
спасибо)

0
1 оля1977   (10.03.2020 13:34) [Материал]
Удачи в родах. Может быть после родов , у них обоих поубавится тараканов в голове. Некогда будет.