Глава 6.
Детский дом, куда мы поехали, находился почти в самом центре Нью-Йорка. Вполне неплохое место, но если учесть, что дети там на государственном обеспечении, то в голову лезут всякие неприятные мысли. Директором детского дома оказался мужчина средних лет, что меня удивило, обычно в таких местах работают женщины, а у мужчин такого возраста давно уже имеется семья, требующая внимания и заботы, а здесь нужно находиться почти круглосуточно, согласитесь - странно.
- Мистер Ньютон, - обратилась я к директору, - а почему вы работаете именно здесь?
- Я чувствую здесь себя нужным,- ответил он мне, откинув волосы назад.
- А дома, в семье, вы не чувствуете себя нужным?
- У меня нет семьи,- сказал он, как отрезал.
- Извините, - замялась я, внутри было неприятное чувство того, что я влезла туда, куда "вход посторонним строго воспрещен"
- Да чего уж тут, я привык, что меня спрашивают о моей семье. Вы не думайте, она была у меня, сын и жена. Они умерли. Из-за меня. Я один выжил в той аварии… После этого я не мог никак восстановиться, медленно, но верно старался умереть. Но вот теперь я здесь и это мое призвание, я нашел свою цель, свой смысл в жизни, помогать брошенным детям. Они мне как родные, я уже не представляю себе жизнь без них.
Я увидела, как в его глазах блеснули слезы, мое сердце сжалось, я почувствовала, как он винит себя в гибели близких. У нас с ним определенное сходство.
Выступление прошло на ура, дети радовались, смеялись, а я еле вылезла из противного костюма, после которого все тело чесалось, одним я осталась довольна: детям очень понравился пятачок в моем исполнении - это утешает. Стянув костюм, я решила прогуляться по коридорам здания, посмотреть на то, как живут эти дети, пока Карлайл разбирается с тем, кого нужно поместить на лечение. Я обошла почти все здание, но осталось еще немного комнат, где были подсобные помещение. Я шла по безлюдному коридору, испытывая весьма противоречивые чувства: с одной стороны хорошо, что никто не мешается под ногами, а с другой, здесь немного жутковато. Здесь не так как дома, здесь по-другому: сухо обставленные комнаты, узкие коридоры, с обшарпанными стенами, тусклое освещение.
- Бей ее, бей,- послышалось в конце коридора.
- А-а-а! Пустите, мне больно! - кричал кто-то.
- Не выпускай ее, и так больно борзая, вся такая интеллигентная, все ее любят, подкармливают, игрушки просто так носят! Думаешь, ты одна этого достойна? Фигушки тебе! - кричал другой голос в ответ.
Я поспешила ближе подобраться к месту драки. И чего они не поделили? Дети, а такие жестокие - избивают кого-то. Надо срочно в это вмешаться.
- Да тише ты, платье ей порвешь, нас потом за него порвут!
Я заглянула через маленькую щелку незакрытой двери в комнату. Какая-то девочка лежала на полу, беспомощно и не сопротивляясь. Две девочки стояли с боку, они были чуть повыше, чем та, которая лежала на полу. Они колотили ее ногами, глядя на ее метания по полу от боли, на то, как она просила их не трогать ее, а они в ответ только посмеивались.
Я открыла настежь дверь и ввалилась в комнату, мои волосы были растрепаны, глаза бешено блестели.
- Что вы делаете, изверги? Бить беспомощного - последнее дело! Как у вас только хватает совести делать это! - кричала я во весь голос.
Девочка, лежавшая на полу, быстро вскочила на ножки, прижав плюшевого медведя с огромным белым бантом, который теперь стал кранным от крови, к лицу и побежала сломя голову прочь. Я только успела заметить, как мимо меня мелькнула голова с бронзового цвета шевелюрой и пара огромных, испуганных карих глаз.
Я забыла уже про тех девочек, которых только что поймала при таком гнусном поступке как избиение, и уже бежала по коридору, ища глазами ту девочку, которая только что мелькнула мимо меня.