Конечно, это была авантюра, но всё-таки я решила попытать счастья и по прилёту на Ки Уэст позвонила в отель, который несколько месяцев назад выбрала для своего так и не состоявшегося свадебного путешествия. События последних дней лишили меня всяческой возможности испытывать какие-либо сожаления по поводу того, что я еду туда одна. Мне нужен был отдых, и я не понимала, почему бы не отдохнуть в месте, которое мне изначально понравилось.
Мне повезло: буквально накануне вечером семейная пара из Айдахо отказалась от брони, так что, продиктовав данные своей кредитки, через десять минут я получила в своё распоряжение небольшой коттедж с одной спальней, а ещё через час - стояла на палубе небольшого парома, который шёл к острову.
Окна моего коттеджа выходили в сад. Маленькое патио с плетеной мебелью, окружённое тенистыми тропическими деревьями, потрясало воображение. Я открыла все двери и окна, впуская знойный, наполненный солёным ароматом воздух, и с удовольствием его вдохнула. Почти двенадцать часов я представляла собой натянутую пружину, и только сейчас напряжение постепенно начало меня отпускать. Я старалась не думать о том, что произошло в Майами, решив дать своему мозгу и сердцу передышку. Необходимо было сосредоточиться на трёх важных делах: во-первых, принять душ, во-вторых, позвонить сестре и в-третьих - хорошенько выспаться. Начать я решила со звонка.
Наверное, сработала сестринская интуиция, потому что когда я в виде телеграммы отбарабанила Розали последние новости, никаких вопросов она не задала.
- Я бы хотела, чтобы сейчас ты была поближе к нам. Например, в Хэмптонсе, с ребятами. Но это твоё решение, милая, я не должна его оспаривать. Если ты считаешь, что поступила правильно, значит, так оно и есть.
- Пожалуйста, не говори ни о чём родителям и Эммету.
- Хорошо. - Розали немного помедлила. - Я так понимаю, что никаких планов на будущее дальше ближайших двух недель у тебя нет?
- Нет, - призналась я. И тут же в голове возникла мысль, которую я тут же озвучила: - Рози, найди мне квартиру.
- Ты хочешь переехать? - с сомнением переспросила она.
- Да. Поближе к вам. Если Эммет, разумеется, не возражает.
- Ещё бы он возражал! - хмыкнула сестра. - Мы любим тебя, солнышко. Эмм так же волнуется за тебя, как и все.
В общих чертах я обрисовала свои пожелания относительно квартиры, и Розали пообещала разведать обстановку. Мысль, что я буду жить рядом с сестрой и её семьёй, очень вдохновляла. На одиночество, самобичевание, саможаление и самокопание я отвела себе следующие две недели. По истечении их я дала себе слово, что верну контроль над своей жизнью. Выверенная позиция и личная, и профессиональная, и общественная привели меня к разбитому корыту. На каком-то этапе я потеряла саму себя. Именно поэтому в Майами я изменила своё решение.
Тогда я металась по номеру и не знала, кого ругать больше: Джеймса, который изменял мне, Эдварда, который взял на себя заботу открыть на это глаза, или же себя - за то, что выставила себя полной идиоткой. Гнев быстро уступил место обиде. Если Джеймс разлюбил меня, зачем было продолжать отношения? В какой бы момент правда ни всплыла, всё равно она оказалась бы для меня шоком. Но шок можно пережить - ни я первая, ни я последняя, кого бросают. Было бы тяжело, но не было бы противного приступа горечи из-за того, что беда моя выставлена на всеобщее обозрение. Сколько ещё человек в курсе? Кто из тех, кто с одобрением смотрел на нас, знал о неискренности и фальши наших поцелуев и объятий? Меня передёрнуло от мысли, что среди этих людей могли быть любовницы Джеймса. Посылали ли они проклятья или же лениво ухмылялись, когда я тянулась, чтобы поцеловать своего любимого. Мне стало так гадко, что я еле успела залететь в ванную, где меня благополучно вырвало.
Лёжа на кафельном полу, я плакала: по себе, по своей жизни, по разрушенным мечтам. Я искренне не понимала, чем заслужила подобное. Всё было так, будто Джеймс только что бросил меня снова: нож, который я до сих пор чувствовала в сердце, то и дело проворачивался.
Как бы хотелось быть сильной. Как бы хотелось гордо поднять голову и послать всё к чёрту. У меня же почти получилось - до сегодняшнего вечера я считала именно так. Теперь меня будто отбросили назад во времени. Я застонала, вспоминая, сколько сил ушло на восстановление душевного равновесия, веры в себя, надежды на лучшее - теперь же взять их было просто неоткуда. Я была эмоционально истощена.
Вернуться в Нью-Йорк, влиться в уже привычную обстановку ежедневного, ежечасного, ежеминутного сочувствия - от этой мысли я содрогнулась. Да и лицемерно было бы теперь его принимать. Но с другой стороны, я вовсе не собиралась кричать о своей обиде. Не собиралась расписываться в собственном бессилии и неполноценности. Мне хватило нескольких минут, чтобы понять, что я не хочу возвращаться домой. Куда бы то ни было не хочу возвращаться. Нужно было сделать шаг вперёд, а для этого порвать с тем, что упрямо тянуло меня назад. И когда я задумалась над тем, а что же меня тянет назад, то пришла в ужас. Ничего у меня не было за плечами, кроме карьеры. К без пяти минут тридцати я пришла с тем, с чем в восемнадцать уходила из дома: у меня была семья и стремление сделать карьеру. Треть жизни в статике. Никакого развития. И никто не даст гарантии, что через десять лет я не приду к тому же знаменателю. Так какого чёрта я с собой делаю?
Выбор между Боливией и Сансет Ки был очевиден.

Я предупредила Розали, что отключу телефон. Если ей будет необходимо связаться со мной, пусть делает это через рецепцию отеля. Сестра, пообещав, что побеспокоит меня только в крайнем случае, пожелала удачи и ни в коем случае не жалеть себя.
Следующую неделю я сибаритствовала. Спала, ела, плавала в море, загорала. Я не заводила знакомств, не стремилась к новым впечатлениям и к девяти вечера обычно уже была в постели.
Не могу сказать, что за всё это время я ни разу не впала в уныние или же не жалела о принятом решении уволиться из «Каллен Индастриз». Но стоило мне вспомнить жёсткое лицо Эдварда Каллена, как все мои сомнения испарялись. Жестокий, своенравный, беспринципный человек, играющий людскими судьбами - вот кем он оказался на самом деле. Я довольно скоро начала понимать, что не по его вине Джеймс ушёл от меня. В конце концов, это был всего лишь вопрос времени: Виктория или же кто-нибудь другой - какая разница, ради кого он бы меня бросил. Но я от всего сердца ненавидела мистера Каллена за то, как он преподнёс эту новость. После той ночи, когда он не остался ко мне равнодушен, я могла рассчитывать на проявление элементарного сочувствия, не говоря уже о такте и уважении. В последнем же разговоре он будто отчитывал меня на ковре в своём кабинете, и моё проявление эмоций счёл непрофессиональным и недостойным.
В душе бушевала буря, когда я думала об Эдварде Каллене, но вскорости это прошло и не осталось ничего, кроме стыда. На короткое время мне казалось, что он заинтересовался мной, как женщиной, и теперь я ругала себя за то, насколько сильно эта мысль меня взволновала. Если вспоминать историю про Золушку, то теперь я чувствовала себя даже не уродливой старшей сестрой. Я была тыквой. Тыквой, которая однажды превращалась в карету. Гораздо менее унизительней я чувствовала бы себя, если бы он просто рассказал мне обо всём в лифте, когда так опрометчиво сообщил о своём интересе. Приглашение на конференцию, личный обед, затем ужин, где я была его парой, затем ночь, утреннее объяснение, «когда мы займёмся любовью…» - господи, я всё ещё краснела, когда вспоминала, как он это говорил. Я была вправе считать всё, что случилось дальше, эмоциональным предательством. Что значит физическая измена по сравнению с этим? Джеймса я до сих пор за него не простила. Не собиралась прощать и Эдвард Каллена.

И тем не менее, потихоньку я начала приходить в себя.
В субботу я решила провести время на Ки Уэсте, осмотреть местные достопримечательности. На пароме, подставив лицо солнцу и солёному ветру, я пребывала в благостном настроении, предвкушая прогулку и обед в каком-нибудь небольшом ресторанчике. Внезапно очень сильно захотелось услышать маму, и я порадовалась, что вместе с деньгами и документами автоматически бросила в сумочку телефон. Включив аппарат, я увидела несколько десятков сообщений о пропущенных вызовах, и, не просматривая, стёрла их одним нажатием клавиши.
Мама была рада меня слышать.
- Да, Рози сказала, что ты взяла отпуск. Я давно говорила тебе, малышка, что ты очень много работаешь. Да ещё этот паскудник Джеймс … - мама тяжело вздохнула. - Никогда не прощу ему того, как он с тобой обошелся.
Я заверила её, что в этом вопросе у меня уже давно всё в порядке. Если бы мама знала, насколько сильно мы все ошибались в Джеймсе, её бы точно хватил удар. Она искренне любила его. Как и папа. И у меня есть ещё один повод злиться на бывшего жениха, что обманул их доверие.
- Кстати, на тот случай, если ты позвонишь мне первой, Рози просила тебя перезвонить. Ничего срочного, насколько я понимаю, но всё-таки…
Распрощавшись с мамой, я набрала номер сестры. Думаю, Розали нашла мне квартиру. Включился автоответчик. Я быстро наговорила сообщение, снова, как и маму, заверив её, что у меня всё хорошо.
- Мама передала, что ты хотела со мной поговорить. Я оставлю телефон включённым, так что звони.

Я бродила по самому южному городу континентальных Соединённых Штатов, в своё удовольствие разглядывая дома, витрины сувенирных магазинов и разношёрстную публику. В основном, это были такие же, как и я, туристы.
Взяв такси, я поехала к дому-музею Эрнеста Хемингуэя, где мне так же удалось увидеть знаменитых шестипалых кошек Ки Уэста. Я читала о них во многих путеводителях, и, с удовольствием понаблюдала за этими своенравными животными. Когда Розали исполнилось десять, ей подарили котёнка. Я ужасно расстроилась, что изначально Чарли не был моим, но скоро кот стал всеобщим любимцем. У Эммета оказалась аллергия на кошек, и Чарли остался жить с родителями. Когда пять лет назад он умер от старости, это была трагедия для всей семьи. Я дала себе клятвенное обещание больше никогда не заводить животных. Но смотря на множество вальяжно расхаживавших по улицам ухоженных кошек, готова была изменить своё мнение.

Розали перезвонила через два часа.
- Знаю, что не должна была тебя отвлекать, но произошло кое-что необычное. - Я вся обратилась в слух. - В среду вечером раздался звонок. Трубку снял Эммет. Насколько я поняла, звонили с твоей работы, интересовались, где ты. Эмм, разумеется, был не в курсе происходящего, поэтому ничего внятно ответить не смог. Кстати, позже он устроил мне разнос из-за того, что я не сказала ему, что ты осталась во Флориде. А вчера ему снова позвонили, теперь уже на его сотовый. Этот идиот всё и выдал. Надеюсь, мы тебя не подвели? - простонала Розали жалостливо.
- Нисколько, - улыбнулась я в трубку. - Думаю, какие-нибудь проблемы с оформлением выходного пособия. Ничего, что не терпит до моего возвращения.
- Беллз, ты действительно уверена в том, что ты делаешь?
Сомнение в голосе сестры придало мне сил.
- Да, Рози. Уверена.
- Ситуацию с квартирой я мониторю, так что не переживай. Об остальном поговорим, когда вернёшься.
Мы распрощались, и я практически сразу выкинула из головы наш разговор.

В воскресенье с утра я ушла на пляж. Популярный роман в мягкой обложке, купленный накануне, меня не вдохновил, и, отбросив его, я снова предалась размышлениям.
Необходимо было найти работу. Нельзя сказать, что задача стояла первоочередная, но и спускать всё на тормоза я не собиралась. Что-нибудь не очень ответственное, чему можно будет посвящать несколько часов в день. В конце концов, я имела полное право пожить для себя: в банке на счету у меня было достаточно денег, чтобы чувствовать себя уверенно.
Комок влажного песка приземлился ровнёхонько на мой живот. Шезлонг жалобно скрипнул, когда от неожиданности, я резко села. Очки полетели вниз, как и книга, и стоящий рядом со мной бокал с холодной содовой.
- Посмотрите, что вы наделали!
Южный акцент матери близнецов от волнения стал более заметным. Она кинулась ко мне, помогая восстановить порядок.
- С вами всё в порядке?
Я энергично отряхивалась от песка, но краем глаза успела заметить улепётывающих от места происшествия маленьких хулиганов. Мне не удалось сдержать смех от того, как синхронно вылетали из песка их розовые пятки.
- Спасибо, всё хорошо, - смеялась я. - Ничего страшного.
- Они иногда бывают такими несносными, что у меня просто опускаются руки. - Она подняла с песка мои очки и книгу, пока я снимала с шезлонга мокрое полотенце.
- Это же просто дети, - примирительно сказала я.
- Хорошо, что вы так прореагировали. Некоторые бы возмутились.
- У меня двое племянников. Что называется, не привыкать.
- О! - ярко накрашенный рот растянулся в понимающей улыбке. - Можно сказать, нам повезло.
Блондинка вызвалась сходить за другим полотенцем для меня и резко пресекла мои возражения. Быстрым взглядом она окинула сидевших у воды нахохлившихся близнецов и погрозила им пальцем.
- Я послежу за ними, - предупредила я их мать, снова не сдержав смех.

Она вернулась через несколько минут со свежим полотенцем и двумя стаканами освежающего коктейля. Передвинула свой шезлонг поближе к моему, блондинка явно решила продолжить знакомство.
Я узнала, что зовут её Лорейн, и она действительно из Техаса. У её мужа было несколько вышек, и, как я поняла, Лорейн вела жизнь богатой, не обременённой никакими заботами жены нефтяного промышленника.
- Джей Ти разрешил мне эту поездку только после того, как узнал об этом месте абсолютно всё. Солидный курорт для семейных пар. Никой молодёжи и соблазнов. - Лорейн горестно вздохнула. - Нельзя сказать, что я ищу приключений, но иногда так хочется пофлиртовать. Хотя бы для того, чтобы держать себя в тонусе. Надеюсь, вы понимаете, о чём я.
Я кивнула. Такая женщина, как моя новая знакомая, просто физически должна нуждаться в восхищённых мужских взглядах.
- Но Джей Ти знает, что делает: ни одного одинокого мужика за две недели. Все при жёнах и при детях. Я уже согласна перекинуть своё внимание на пляжных мальчиков. - Лорейн чувственным жестом поправила высоко заколотые золотистые волосы. - Хотя, сейчас в баре я наткнулась на один потрясающий экземпляр. Надо будет разведать, с кем он здесь.
Лорейн обернулась назад, туда, где в тени высоких пальм располагался открытый прибрежный бар.
Я проследила за её взглядом. Несколько человек стояли стойки, заказывая напитки. Один мужчина в белой рубашке сидел на высоком табурете и, облокотившись на локоть, рассматривал побережье. Что-то смутно знакомое было в его фигуре: в том, как откинута у него была голова, как ровно он держал спину. На голове его была белая бейсболка, но мне удалось разглядеть, что волосы под ней тёмные. Одна нога его стояла на земле, другой он опирался на перекладину табурета. Расслабленность и готовность к прыжку одновременно.
- Спереди ещё лучше, - мечтательно проговорила Лорейн.
В это мгновение мужчина повернул голову и посмотрел прямо на нас.
Мне не удалось сдержать удивлённого вскрика, когда я моментально узнала его.
- А я что говорила! - с восторгом выпалила моя соседка. - Просто воплощение секса!
Меня снесло с шезлонга словно ураганом. Бежать на этот раз я не собиралась. Наоборот, я раз и навсегда собиралась со всем этим покончить.
Скрытые под тёмными очками глаза, не отрываясь, следили за тем, как разъярённой фурией я летела через весь пляж. Я видела, как меняется его лицо, когда через секунду он узнал меня. Ленивая расслабленность уступила место вежливому ожиданию. Но меня уже было не остановить.
- Какого чёрта ты делаешь на моём острове?
Я и не заметила, что всё ещё сжимаю в руках стакан с коктейлем, пока босой ногой не зацепилась за небольшой порожек, отделяющий деревянный настил бара от песка. В следующую секунду содержимое стакана оказалось на светлых брюках мужчины, а я - в его объятиях. Подхватив меня, он притянул к себе моё испуганное лицо и немедленно его губы с жаром обрушились на мои.
___________________________________________________________________________________

Дорогие друзья! Прошу прощение за задержку. Постараюсь, чтобы больше такого не было. А ещё мне очень жаль, что НБ не может участвовать в TRA 2013, но хочу напомнить вам, что на сайте ещё много историй и много авторов, которые ждут вашего внимания и ваших голосов. Скоро начнётся второй этап. Следите за сообщениями на главной!