Джейк был сильным. Чувствовалась лёгкость, с какой он нёсся со мной на руках по лестнице на второй этаж. Но опыта в таких делах у него не было: я поняла это в тот момент, когда моя нога больно шаркнула о стену, а потом и вовсе зацепилась за косяк, словно, противясь происходящему. «Моё тело зажглось неподвластной, первобытной, неуправляемой страстью», - обычно пишут в любовных романах. Кажется, мой организм тоже пытался образумить мозг, но, видимо, нервные сигналы, посылающие импульсы, заблудились где-то по дороге.

"Господи, Белла, - мысленно взмолилась я, - только в твою непутёвую голову лезут мысли об устройстве нервной системы в такой момент!" В памяти почему-то возник мистер Бэннер, учитель биологии, и его лекции. Чушь! Какое тело? Это моё подсознание молило остановиться! Я упёрлась руками в светлую ткань футболки Джейка, мои ладони тут же стали горячими, я могла ощутить частые и рваные удары его сбившегося сердца. Наивные попытки высвободится, он принял за желание, и ещё крепче прижал меня к себе, я уткнулась носом в его мощную накачанную грудь. Запах, исходивший от возбуждённого тела, ударил мне в ноздри. Слишком яркий, слишком резкий: голова закружилась, я откинулась на его руках, зажмурившись.

- Что? – жаркий шёпот горячих губ заставил приоткрыть глаза. Я с трудом разлепила веки. Испуганное лицо Джейкоба расплывалось, я моргнула, стараясь сфокусироваться, но не смогла. Красновато-коричневая кожа мерцала десятками оттенков, словно усыпанная бриллиантовой крошкой: я не сразу поняла, что плачу.

- Белла? – взволнованный голос доносился словно издалека, хотя он был рядом, я всё ещё видела чёрные глаза, но они постепенно блекли, растворяясь в блеске непрошеных слёз. – Белла?! Тебе плохо?

- Да, - хрипло выдавила из себя я, и мокрые ручейки заструились по моим щекам.

Он аккуратно положил меня на кровать, присел рядом.

- Что случилось?

- Голова кружится, тошнит, - я сказала правду. Меня действительно мутило. От себя, от этой ситуации, от чёртовой жизни.

- Давление, - уверенно произнёс он тоном врача. И откуда он это знает? – Лежи. Я сейчас попить принесу, - он погладил меня по щеке и убежал вниз.

Я закрыла лицо ладонями, его запах ещё ощущался на моей коже. Что это было? Я и вправду чуть в обморок не свалилась, разревелась, как дурочка. Почему?

Одно я поняла точно. Я не смогу быть вместе с этим мальчиком. Не выдержу сравнений. Он не высокий, не зеленоглазый, его волосы на солнце не отливают медью, запах…

Боже! Я с силой выдохнула, выталкивая носом остатки запаха Джейкоба. Конечно, что может сравниться с нежностью луговых цветов, скошенной травы, жимолости и чистого снега? Я прикрыла глаза, но любимый навязчивый образ Эдварда прорывался в сознание даже сквозь плотно смежённые веки.

Регби проиграл бейсболу. Загорелая от природы кожа уступила природной бледности.

Катастрофа. Полная и безоговорочная.

Я не смогла. Не смогла переступить через себя. Джейкоб был первым, но не единственным, чьи ласки в момент прелюдии подверглись неосознанному сравнению. У Рэя были зелёные глаза, у Николаса - бархатный баритон, у Кевина – тонкие музыкальные пальцы, у Грэга – светлые непослушные волосы, а кожа Тима источала удивительный аромат. Но все мои попытки расстаться с уже ненавистной для меня девственностью и зажить нормальной, как и у всех моих ровесниц, жизнью, заканчивались обмороком и вариациями на тему: «Тебе плохо?».

Потом они уходили, а я долго лежала в кровати, рассматривая замысловатые трещинки на потолке, словно в этих линиях старалась рассмотреть свою судьбу.

Время шло, сны о Каллене не прекращались. Просыпаясь по утрам от собственных стонов с мокрыми трусиками, я уже не краснела. Здорово, всё-таки, что есть интернет. В одном из журналов, оставленных кем-то из девочек в аудитории, я наткнулась на адрес сайта одного известного психолога. Изучив вдоль и поперёк многочисленные статьи и форумы, я, к собственному удивлению, обнаружила, что моя болезнь Эдвардом Калленом и не проблема вовсе. И суть лечения оказалась до банальности проста: нужно просто жить и ждать свою любовь.

В местной газете я наткнулась на объявление: требовался секретарь на неполный рабочий день с хорошим знанием языка и большой скоростью печати на ПК. По английскому у меня всегда были высокие оценки, тексты я набирала достаточно быстро, поэтому я позвонила по указанному номеру. Через пару дней я стояла на пороге огромной квартиры миссис Хелен Хейл, которая оказалась ещё довольно молодой, слегка полноватой, но не расплывчатой дамой с густыми вьющимися волосами цвета белого золота, огромными голубыми глазами и грациозной надменной походкой.

«Блондинка», - пронеслось в моей голове, я мысленно сжалась, представив, что целыми днями буду перепечатывать слезливые дамские романы. Почему-то миссис Хейл ассоциировалась у меня с писательницей любовных бестселлеров, которые раскупают, как горячие пирожки одинокие женщины: на какой бы странице вы ни открыли книгу, обязательно найдёте что-то типа: «Дрожь побежала по телу от его горячих ладоней, блуждающих по самым сокровенным моим местечкам, он склонился надо мной и накрыл мои уста…» Меня невольно передёрнуло. Ну почему «уста»? Тогда уж не пальцы, а «длань». «Белла, ты о чём сейчас? – прикрикнула на себя я. - Надо взять себя в руки и сосредоточиться! Тебе деньги нужны? Нужны! Значит, будем печатать про «длань», «ланиты» и «киску»!»

Я постаралась придать лицу максимально заинтересованное, но при этом вежливое выражение. В этот момент у миссис Хейл зазвонил телефон:

- Изабелла? – она спросила, одной рукой открывая крышку телефона-раскладушки, а второй указывая мне на кресло, стоящее в гостиной. - Извини, я сейчас.

Её голос, насыщенный, с глубокими интонациями, словно из старинных кинофильмов о любви, не оставлял никаких сомнений в том, что мои догадки относительно этой дамы, так похожей на киноактрис семидесятых, верны. Образ кинодивы довершал золотистый шёлковый расписной японский халат-кимоно длиной до щиколоток и танкетки на высокой платформе, украшенные пухом какой-то птицы (гага?), колыхавшегося при каждом её шаге.

- Слушаю тебя, дорогой, - промурлыкала она в трубку.

«Не хватает придыхания», - подумала я.

- Нет, милый, - в голосе появилось придыхание, я замерла, ожидая услышать коронную фразу, достойную любовного романа. Но то, что она произнесла дальше, повергло меня в глубокий шок.
– Ты забыл, что в интердисциплинарном исследовании выводы каждой из наук должны полностью обосновываться собственными материалами, но никак не навеянными данными смежных наук. Этногенез может рассматриваться только во взаимосвязи с изучением этноистории соседних племён. Об этом знают даже твои студенты. Так что, я остаюсь! – она громко захлопнула крышку телефона, а я от неожиданности открыла рот.

- Жаль, что без этого маразматика я не смогу обойтись, - пожаловалась миссис Хейл, словно я уже давным-давно знала её собеседника, она присела в кресло напротив. – Хорошие языковеды нынче на все золота, - сокрушалась она, - не престижная профессия, - она потёрла указательным пальчиком переносицу, - а он лучший!

Всё это время я сидела не шелохнувшись. Ещё бы, не каждый день жизнь преподносит такие сюрпризы. Первое впечатление было ошибочным. Миссис Хелен Хейл оказалась удивительно умной женщиной, имеющей докторскую степень. А мне предстояло перепечатывать с диктофона и записок в блокноте её заметки, сделанные во время экспедиций по племенам северо-западных индейцев.

Моя новая работа мне нравилась. Я с удовольствием занималась составлением каталогов, разбором текстов, совершенно не замечая, как летит время. Иногда я засиживалась допоздна, и тогда мы ужинали вместе с миссис Хейл, которая, как выяснилось, совсем не умела готовить. После нескольких её неудачных попыток накормить нас непрожаренным мясом, я взяла инициативу в свои руки. А спустя какое-то время и вовсе переехала к Хелен по её просьбе, собрав свои немногочисленные вещи и книги из комнаты общежития. Анджела, конечно, расстроилась, но потом заявила, что у миссис Хейл мне будет лучше.

- Белла, завтрак готов, - Хелен в пижаме хлопотала у плиты ранним утром.

- Спасибо, - пробормотала я, пытаясь проснуться: до утра разбирала новый каталог, поэтому встала совершенно невыспавшейся. А вот мой босс оказалась ранней пташкой. Она всегда выглядела так, словно только что вышла из кабинета спа-процедур. – Вкусно, - я оценила горячую овсянку.

- Да уж, - рассмеялась Хелен, - каши, по-моему, единственное, что я умею готовить! Когда дочка была маленькая, я варила ей каши, делала пюре, – я видела в кабинете Хелен фотографии маленькой девочки с огромными, как у матери, голубыми глазами и светлыми золотистыми вьющимися локонами. - Но моя готовка закончилась слишком рано. Кажется, Роуз начала сидеть на диете с самого детства, - миссис Хейл легко провела рукой по своим изгибам, - а я не могу голодать, - вздохнула она, поправляя пижаму.

- А муж? – спросила я и тут же прикусила язык: ну как можно быть такой бестактной?

- О, Генри вообще непривередлив в еде, – она присела на соседний стул, поставив перед собой чашечку ароматного свежесваренного кофе. – Знаешь, у меня такое ощущение, что его работа для него основной источник калорий, – я удивлённо подняла на неё глаза, проснувшись окончательно. Во-первых, завтрак и вправду был хорош, а во-вторых, уж очень интересно было узнать историю семью Хейл: мы редко говорили на личные темы. – Мой муж настоящий трудоголик, Белла. Мы познакомились с ним ещё в колледже. Он уже тогда был увлечён своей работой, выигрывая грант за грантом, будучи простым студентом-химиком. Он всегда предпочитал есть недалеко от рабочего стола, чтобы не отвлекаться от главного, – она задорно рассмеялась. – Нет, дорогая, не думай, что он похож на чокнутого профессора. Вовсе нет. Как ни странно, Генри всегда был прагматиком, именно поэтому его компания и получала самые выгодные заказы. Его лучший друг и университетский приятель, который, кстати, нас и познакомил, точно такой же, и, слава богу, не конкурент, потому что работает в другой области. А сейчас они что-то создают вместе, поэтому Генри из Сиэтла и за уши не вытянешь. Нам, жёнам, пришлось смириться, что эти двое не обедают и не ужинают дома. Вероятно, уже стали ВИП-клиентами в ближайшем к их офису ресторане. Так что, я с чистой совестью уехала сюда в Порт-Анджелес, - она сделала последний глоток и отставила чашку.

– Как у тебя дела с морфологией на-дене? Справимся или вызывать маразматика? – Так Хелен в шутку называла своего приятеля, старого профессора языкознания доктора Геймлинга.

- Сложно, - ответила я, вспоминая, сколько времени потратила на разбор этих записей. И ведь спросить же не у кого!

Есть!

- Белла? – насторожилась Хелен, - что с тобой?

- Есть, Хелен, я знаю, у кого узнать. Квиллеты! – я победно уставилась на неё, а потом сорвалась с места за телефонной книжкой.

- Джейкоб? – спустя пять минут я уже набрала нужный номер.

- Белла? – он узнал меня сразу же.

- Да, привет, дорогой, не поможешь девушке? – я так быстро переняла интонации Хелен, что даже не успела удивиться.

- В чём? – настороженно спросил он.

- Мне нужна консультация по квиллетскому языку.

На том конце провода повисла тишина. Наконец, он прокашлялся и тихо спросил:

- Зачем? Собралась замуж за квиллета, Белла?

Я едва удержалась от смеха:

- Джейкоб, милый, если я и выйду за квиллета, то только за тебя, поверь! Мне нужно по работе, - чуть мягче произнесла я. Манеры Хелен творили чудеса. И дело не в том, что Джейкоб тут же согласился помочь и отвечал на мои вопросы, терпеливо дожидаясь, когда я всё тщательно законспектирую, а в том, что я сама стала чувствовать себя намного свободнее, раскрепощенной. Этот тон ни к чему не обязывал, но и не отстранял. Я словно забыла, что случилось в моей спальне больше чем полгода назад. Страха не было. Я изменилась. – Спасибо, Джейкоб, - искренне поблагодарила я. – Но так просто я тебя не отпущу. Готов продолжить пытки, если я приеду в выходные?

В его положительном ответе я нисколько не сомневалась. Обговорив время моего приезда в Ла-Пуш, я попрощалась, тут же стала разбирать свои записи:

- И вот это тоже, - бормотала я себе под нос, складывая в папку нужные листы.

Рассортировав бумаги, я обернулась. В дверях молча стояла Хелен, прижавшись к косяку, она внимательно наблюдала за моими сборами, слегка кивая головой, словно разгадала какую-то тайну.

***

- А как же Новый год?

- Новый год начинается в июле, Белла.

- Летом?

- Да, летом. Кутан, - терпеливо разъяснял мне Джейкоб каждую мелочь.

Я старательно записывала его слова. С головой погрузившись в работу, выводя каждую букву своим кривым почерком, я и не заметила, что его рука обнимает меня за талию. Мы сидели на кухне Чарли: я специально выбрала это место, потому что обеденный стол был самым большим в доме, и только там я смогла удобно расположить все свои бумаги. Сердце предательски дёрнулось, руки моментально вспотели, а щёки запылали. Я замерла, стараясь успокоиться, и часто заморгала, чтобы унять подступившие вдруг слёзы. Это помогло, затуманенный взгляд уткнулся в неровные строчки транскрипции. « У меня работа», - твердила себе я, пока жаркие руки Джейкоба скользили по моим бокам.

- Джейк, - мне удалось собраться с силами, - если ты устал, давай закончим позже.

Его рот чуть приоткрылся от удивления. Он покраснел, я улыбнулась, отводя глаза и делая вид, что ищу листок с нужным материалом. Кажется, он тоже не ожидал от меня такого стремления к познанию квиллетской культуры. Он беспомощно отдёрнул руки, сложив их на коленках, и совсем по-детски надул губы.
«Ребёнок, какой же он, всё-таки, ещё ребёнок», - подумала я.

Мы занимались недолго, потом я быстро сложила бумаги в папку и открыла холодильник, высматривая продукты, из которых можно было бы приготовить сносный ужин. Всё это время Джейк сидел молча, погрузившись в свои размышления.

- Останешься? – поинтересовалась я, промывая рукколу. Он что-то ответил, но из-за шума льющейся воды я не расслышала и повернулась к нему вполоборота.

Джейкоб просто пожирал меня взглядом, его чёрные горящие глаза блуждали по моему телу, причём снизу вверх. И когда наши взгляды, наконец, столкнулись, он вздрогнул, покраснел ещё больше, отчего на его и так тёмном от природы лице проявились бордовые неровные пятна, словно художник-недоучка разбрызгал краску в виде смешных клякс.

«С этим надо что-то делать. Причём немедленно», - пронеслось в моей голове.

- Джейкоб, - я отложила листья рукколы в сторону, стряхнув воду с пальцев, - давай…

Но он перебил меня:

- Я тебе совсем не нравлюсь, Белла?

- Нравишься, но… Джейк… - осторожно произнесла я, тщательно подбирая слова.

- Но я не настолько хорош, чтобы быть твоим парнем, да, Белла? – кажется, он начал злиться.

- Джейкоб…

- Что - Джейкоб? – он вскочил с места, в два широких шага подлетел ко мне, обхватив меня за плечи своими огромными крепкими руками.

От страха я упёрлась ему ладонями в грудь. Вероятно, это была защитная реакция организма. Невозможно было представить, что я смогу оттолкнуть такую груду мышц. Это ещё больше испугало меня. Сердце безудержно колотилось, я слышала только шумное тяжёлое дыхание. Своё и его. Он стоял с закрытыми глазами, вцепившись мёртвой хваткой в мои плечи, оставляя синяки.

Наконец, он шумно выдохнул, резко отпуская меня. На тёмно-серой футболке остались отпечатки моих мокрых рук.

- Прости, - прошептал он, открывая глаза и с мольбой уставившись на меня. Я отшатнулась, уцепившись за столешницу мойки, но пальцы соскользнули, и я начала падать.

Конечно, он поймал меня, аккуратно, словно стеклянную вазу, поставил на ноги и исчез за дверью прежде, чем я смогла поблагодарить.

Я долго не могла успокоиться, мысли всё время прокручивали произошедшее. Я пыталась понять, как мне выпутаться из всего этого: обижать парнишку не хотелось. Быстро приготовила ужин, оставила Чарли записку с извинениями, сославшись на занятость, и села в пикап. Уже по дороге в Порт-Анджелес достала телефон, чтобы отправить СМС.

«Джейкоб, спасибо тебе за помощь», - набрала я, - «прости, что обидела, давай останемся друзьями».

Нет, слово «друзья» всё равно даёт пусть крохотную, пусть совсем призрачную, но надежду. А я твёрдо вознамерилась научиться говорить «нет». Иначе мне не выжить со всеми моими комплексами и проблемой со сладким названием «Эдвард Каллен». Перед словом «друзьями» вставила «просто».