Белла

Вот и наступили рождественские каникулы. Экзамены сданы, зачеты проставлены впереди только свобода и бесконечный поток радости и веселья. Ни одной мысли об учебниках, конспектах не вылетело с нами за пределы Гарварда. На ближайшие три недели анатомия, биология, физика и химия благополучно позабыты и заперты в комнате общежития.

Мне же предстояло провести Рождество с Калленами, а Новый год я буду встречать уже у себя в Форксе. По правде говоря, мне не хотелось туда ехать, но Эдвард убедил меня в том, что сделать это необходимо. Все-таки Рене моя мама и она скучает по мне. Я же не помню, когда в последний раз сама набирала ее номер.

В общем, 23 декабря вшестером мы выходили из аэропорта Джона Кеннеди. Я третий раз в Нью-Йорке, но все еще не могу перестать удивляться, глядя на этот восхитительный город. На сей раз он встретил нас заснеженными дорогами, богато украшенными елками и Санта Клаусами, которые были, чуть ли, не на каждом перекрестке. В воздухе можно было почувствовать аромат приближающегося праздника. Люди, одетые в теплые куртки и закутанные по самые уши в шарфы, сновали по улицам, держа в руках большие пакеты или свертки для родных, близких и друзей. Кто-то же, наоборот, бегал с немного сумасшедшим взглядом, пытаясь купить подарки в последний момент. Но все же на лицах большинства прохожих были улыбки, и практически на каждом третьем было написано ожидание рождественского чуда. Люблю именно эту часть праздника. Вспомнилось, как в детстве я сидела возле камина с молоком и печеньем, надеясь встретить добродушного старичка в красном полушубке. Естественно я засыпала, так его и не дождавшись. Но рождественское утро было всегда самым удивительным и потрясающим временем суток. Родители еще спали, и дом был в моем распоряжении, когда я начинала разворачивать свои подарки, стоящие под елкой в гостиной.

Мы все остановились у Калленов. И мне наконец-то выпал шанс познакомиться с родителями Эдварда. Женщина, которую я смутно помнила из сцены в больнице, оказалась его матерью. Она была очень рада наконец-таки увидеть своих детей и познакомиться со мной в нормальной обстановке. Она очень располагала к себе своей мягкостью и открытым характером. Отец же был больше похож на голливудскую звезду, а не на врача. Его внешность, глаза, располагающая к себе улыбка и приятный тембр голоса только способствовали этому впечатлению. Остаток вечера мы провели в небольших приготовлениях к завтрашнему празднику, параллельно распаковывая свои вещи. Мне досталась та же спальня, что и в прошлый раз, чему я была очень рада. Если бы меня поселили в другую комнату, то мне пришлось бы заново проделывать путь до главной гостиной и кухни. А так маршрут был выучен, и возможность заблудиться приравнивалась к нулю.

И вот наступило 24 декабря и принесло с собой чудеснейшую зимнюю погоду. Теплый солнечный свет заливал всю комнату, заставляя меня проснуться и открыть глаза. Я сладко потянулась и посмотрела на часы. Восемь утра. Что-то я рано. Спать мне больше не хотелось, валяться без дела на кровати тоже, поэтому я встала, умылась, переоделась и отправилась на кухню. Там уже были Элис и Эсме, которые попивали кофе и о чем-то тихо переговаривались.

- Доброе утро! – немного зевая, проговорила я.

- Доброе утро, Белла! Что хочешь на завтрак? – обратилась ко мне Эсме.

- Пинту кофе. А лучше две, - пошутила я. (прим. автора - 1 американская жидкая пинта = 0,473176473 литра)

- Ясно. Вафли, в качестве дополнения устроят? – поинтересовалась мама Эдварда.

- Да! – с энтузиазмом ответила я, и она, встав из-за стола, начала их готовить

- Что-то ты сегодня рано, - проговорила Элис, кидая в рот тарталетку. – Даже будить не пришлось, - лукаво улыбаясь, продолжила она.

- Не спится мне чего-то, - ответила я, не обращая внимания на ее подколку. Налив себе кофе и добавив туда сливок, я уселась рядом. Когда мы позавтракали, на кухню подтянулись и остальные. Я сидела между Эдвардом и Элис и наслаждалась царившей в воздухе атмосферой семейного счастья и благополучия. Одна большая дружная семья. Веселые шуточки и взаимные подколки, непринужденная беседа… Все это было в новинку для меня. В моей семье такого не было. Чарли был очень серьезным, чтобы шутить, а Рене была таким человеком, который не воспринимал юмор в любом его проявлении.

После завтрака Карлайла срочно вызвали в его компанию, там случились какие-то проблемы, и ему пришлось уехать на неопределенное время. Все очень надеялись, что он не задержится там надолго. Элис и Джасперу было поручено нарядить елку в гостиной, Розали и Эммету сходить в магазин за продуктами, Эсме занялась украшением комнаты. Я хотела помочь, но мне было мягко сказано, ни во что не вмешиваться и ждать праздника. Я не сопротивлялась. Мы с Эдвардом устроились в малой гостиной, и, усевшись на диван, включили телевизор. По всем каналам крутили примерно одинаковое – новости или же рождественские фильмы. Когда нам это надоело, мы отправились в Рокфеллер-центр – перекусить и посмотреть, как катаются на коньках. Эдвард выбрал место у панорамного окна, чтобы мне открывался лучший вид на каток. Там все веселились и получали удовольствие от той атмосферы, которая царила повсюду.

Мое внимание привлек один парень. Он катался великолепно и затмил всех. Он вертелся и кружился, словно штопор или волчок, выполняя различные элементы фигурного катания, названия которых мне не ведомы. Не останавливаясь, он сорвал шапку с головы удивленного мальчугана и нахлобучил ее задом наперед. Весь каток неотрывно наблюдал за ним. Казалось, что все это происходит на каком-то мировом первенстве, а этот парень танцует свою лучшую произвольную программу. Когда он закончил, все собравшиеся зааплодировали ему. Он поклонился и ушел с катка.

- Хочешь покататься? – предложил Эд, наблюдая за мной.

- Ты хочешь сказать вот здесь? На коньках? – я посмотрела на него так, будто он сморозил самую большую в мире глупость. Я на своих двоих в его присутствии и то еле стою. А что будет, если я еще и коньки надену? Страшно подумать! В голове сразу замелькали разнообразные картинки с кадрами моих падений.

- Ага! Будешь меня поднимать, когда я буду падать, - ответил он мне вполне серьезно.

- Эдвард, ты что действительно думаешь, что я встану на коньки и в таком виде смогу тебе еще чем-то помочь? – я не ожидала такого от него. Уж кому, как не ему знать обо всех моих падениях. – На меня, пожалуйста, не рассчитывай. Я в жизни не стояла на коньках.

- Отлично! Нужно же пробовать в этой жизни что-то новое и получать от этого море эмоций, как положительных, так и отрицательных.

Я сопротивлялась всеми силами целых полчаса, но потом была вынуждена сдаться. Когда Эдвард хотел чего-то добиться, он мог быть ооочень убедительным. Я с ужасом думала о последствиях такого приключения. Самое минимальное, что мне грозило – рождественский вечер в больнице с вывихнутой лодыжкой или сломанной рукой. Мы взяли коньки на прокат, и Эдвард уже вовсю выделывал восьмерки на льду, я же дрожащими от страха руками пыталась разобраться со шнурками. Когда мне это все же удалось, я попыталась встать, но почувствовав дрожь в коленках, тут же села обратно. Эдвард, видя мои затруднения, изящно подъехал ко мне и помог подняться на ноги. Вдвоем, мы сделали первые два круга. Эдвард все время держал меня, не давая мне упасть. Параллельно он объяснял мне, как нужно ставить ноги при езде, и у меня даже что-то начало выходить. Затем я попросила его отпустить меня. Как только он сделал это, я упала, не проехав и пары метров.

- Беллз, ты как? Сильно ушиблась? – озабоченно спросил он, помогая встать мне на ноги.

- Да, нет. Вроде все нормально, - ответила я после небольшой паузы.

Примерно на пятом круге я почувствовала, что начинаю более уверенно кататься и с удивлением поняла, что мне это нравится. Стоило мне подумать об этом, как я тут же шлепнулась на задницу. Эдвард, который ехал рядом, рассмеялся над моей неуклюжестью. Я его не виню, падение и правда было очень смешным, но ему об этом знать не стоит.

- Каллен! Кончай ржать над своей девушкой и помоги мне, - сказала я как можно обиженнее и надула губки.

- Прости! Давай руку, - извиняющимся тоном произнес он и протянул мне руку. Я ухватилась за нее, но вместо того, чтобы подняться, дернула его на себя, отчего он повалился рядом. Я тихо рассмеялась, чмокнула его в губы и, встав на ноги, покатила дальше, напоследок крикнув ему: “Охладись!”

Мы покатались еще два часа, я заработала себе еще парочку синяков, но и Эдвард так легко не отделался. Я уж постаралась. Уставшие и немного проголодавшиеся, мы отправились домой. По дороге мы завернули в одно кафе, где по словам Эдварда, подавали самый вкусный десерт, который он когда-либо пробовал. Усевшись за столик в конце зала, он заказал два банановых сплита. Официантка при этом так и пожирала его глазами, надеясь непонятно на что. Десерт подали со взбитыми сливками, орехами, шоколадным кремом и земляникой.

- Если я не остановлюсь, то мне станет дурно, - спустя какое-то время честно предупредила я его и тут же в рот еще пару ложек.

- Может тебе стоит остановиться, а то мало ли что, - рассмеялся Эд. Я мягко шлепнула его по руке и продолжила поедание этого сладкого чуда.

Затем мы пешком отправились домой. Было приятно идти в тишине, наслаждаясь атмосферой приближающегося праздника. Я с удовольствием вложила в руку Эда свою ладошку в перчатке. Снег запорошил волосы, а лицо раскраснелось от мороза. Как сказал мне Эдвард, такой снегопад случался не часто. В холодном декабрьском воздухе его дыхание вырывалось белыми плюмажами пара. Тем временем, снег повалил всерьез.

Вернулись домой мы где-то около семи вечера. К этому времени на двери квартиры висел красивый венок из еловых веток, внутри же все было украшено в зеленых и красных тонах, елка переливалась разноцветными гирляндами, а над камином висели большие рождественские носки с именами всех членов семьи для подарков. Мое имя там тоже было, что невероятно меня тронуло. Это было очень приятно. Из кухни уже доносились аппетитные запахи, от которых слюнки текли.
Раздевшись, я стала помогать девочкам накрывать на стол, а Эдвард присоединился к парням, которые играли в приставку. Мальчишки! Когда всё было готово, все уселись за стол. Карлайл произнес молитву, и мы принялись за трапезу.

Потом Эдвард сел за рояль, и вся семья стала петь carols. Я была сражена наповал. Я не знала, что он играет на этом музыкальном инструменте. Мысленно я поставила себе галочку, чтобы не забыть укорить его за сокрытие такого факта своей биографии. Элис и Джаспер тем временем старательно выводили “Silent Night”.

Silent night, holy night!
Shepherds quake at the sight
Glories stream from heaven afar
Heavenly hosts sing Alleluia!
Christ, the Saviour is born
Christ, the Saviour is born

Выходило довольно неплохо. Когда песня закончилась, мы посмеялись над вокальными данными друг друга. Затем все куда-то разбежались, оставив меня наедине с Эдвардом.

- А что происходит? – полюбопытствовала я.

- Ничего особенного. Через пару мгновений ты все узнаешь. Оставайся здесь. Я сейчас вернусь, - сдерживая смех, проговорил он и мягко поцеловал меня в губы и скрылся в своей комнате.

Я не знала, что задумала вся эта семейка. Сев на диван, я приготовилась ждать. Надеюсь, меня не ожидает что-то грандиозное, а то, зная Элис, можно предложить всякое. Например, что все они сейчас появятся в дымке перьев, страз и блесток и устроят красочное представление на самбодроме, который выкатит Эммет. Вот в таких вот рассуждениях я провела минуты три, поджидая остальных. Но все оказалось намного прозаичнее, чем я ожидала. Да, они были одеты одинаково, но не в перья, а в хлопчатобумажные пижамы красного цвета с маленькими елочками. Я не смогла сдержать своего смеха. Это было очень забавно, видеть их всех в таком одеянии.

- Не ржи, сестренка! У тебя будет такая же, - хитро улыбнулся мне Эммет. Я тут же осеклась.

- Что?!

- Белла, в нашей семье есть традиция. Каждое Рождество мы надеваем такие пижамы и делаем одну большую семейную фотографию. В этом году к нам присоединилась ты, и как члену семьи тебе тоже положена униформа, - улыбаясь, объяснила мне Эсме и протянула мне сверток. Все остальные в этот момент тихонько посмеивались над выражением моего лица. Я взяла из рук Эсме свою пижаму и вышла из комнаты, чтобы переодеться. Как оказалось, пижама была мне немного велика и свободно болталась на мне, плюс к этому пришлось закатать рукава и штанины. Я чувствовала себя клоуном. На всех остальных она сидела просто великолепно. Когда я вышла в этой униформе, как сама выразилась Эсме, Эдвард с трудом сдерживал смех.

- Каллен! Еще хоть один смешок над моим внешним видом и ты труп! И я не шучу! – прошипела я ему. Его лицо вмиг стало серьезным. То-то же!

- Дорогая, извини! Я не знала твоего размера, и мне сказала его Элис. Видно, она тоже ошиблась, - проговорила Эсме расстроенным голосом.

- Ничего. Все в порядке! Не переживайте! – убедительно ответила я, а в это время кинула взгляд на злопамятного эльфа. Наверняка это ее маленькая месть за тот утренний подъем. Все никак простить мне не может. Она же делала вид, что ничего не слышала и мило ворковала с Джасом. Ко мне подошел Эдвард и заключил в свои объятия, поцеловав при этом в макушку. Тяжело вздохнув, я успокоилась. Мы все расселись на диване в гостиной. Джаспер, как самый лучший фотограф, настраивал камеру и, включив ее на автоспуск, быстренько присоединился к Элис. Фотография вышла чудесной. У меня что-то закололо в глазах, когда я увидела ее на экране фотоаппарата. Но я быстро уняла обуревавшие меня чувства.

После этого все начали расходиться, потому что было уже далеко за полночь.

- Спокойной ночи!

- Приятных снов!

- С Рождеством!

Я пришла к себе, улеглась в кровать, завернулась в одеяло и тихо плакала. Это были слезы радости и горечи одновременно. У меня никогда не было такого Рождества. Это было самым лучшим.

Для справки:
В классическом варианте банановый сплит состоит из очищенного банана, разрезанного вдоль, на который выкладываются шарики ванильного, шоколадного и клубничного мороженого, которые поливаются ананасовым и клубничным сиропами и шоколадным соусом. Затем сладкое блюдо посыпается орехами, украшается взбитыми сливками и мараскиновой коктейльной вишней. Банановый сплит подаётся обычно на продолговатой тарелке-лодочке.