POV Белла

Когда я добралась до спальни, Эдвард уже молча лежал на кровати, свернувшись калачиком.

Всё ещё боясь напугать его, я очень тихо постучала в дверь, прежде чем подойти к нему.

Забравшись на матрас, я легла напротив него, оперевшись на локоть.

- Привет, - прошептала я, удивившись, когда вместо того, чтобы остаться в уже привычной защитной позе, он сел на кровати. Я улыбнулась.

- Как твоя рука? – спросил он робко, устремив взгляд на белый бинт, закрывающий моё предплечье. Я повертела ею перед ним, демонстрируя повязку.

- Карлайл – гений. Я даже ничего не почувствовала, - подтянув колени к груди, я тоже села, украдкой передвинув руку ближе к его ладоням. Он тут же зеркально отразил мои действия, и вскоре мы сидели бок о бок, и лишь кончики наших пальцев соприкасались. Если мне чего-то и не хватало – так это изысканности. И хотя я бы не стала называть Эдварда своим парнем, на данном этапе наших отношений я была довольно неуклюжей и неопытной.

Пока что всё, что было между нами, происходило крайне естественно, и я даже не осознавала, что у меня завязываются отношения с мужчиной. Он, конечно, не был человеком, но всё же. Шесть недель назад я даже не обращала внимания на противоположный пол. И как далеко мы с ним продвинулись за это время.

Я сжала его ладонь своей здоровой рукой.

- Видишь? – прошептала я, пытаясь избавиться от напряжения, воцарившегося между нами, - всё в порядке… - я умолкла, закусив губу, как только осознала всю ситуацию. Мой вампир спрашивал меня, всё ли со мной в порядке. Это явно была неизведанная территория.

Я нервно гладила поверхность кровати, не зная, что делать. Очевидно, Эдвард не был готов к тому, что я нападу на него – хотя мне бы этого очень хотелось – но при воспоминании о нашем первом и последнем поцелуе в моём животе начинала порхать целая стая бабочек.

Глубоко внутри я знала, что рассеянно ломаю руки, пытаясь занять их, чтобы они больше не действовали сами по себе, но прежде чем я поняла, что происходит, Эдвард рядом со мной сильно вздрогнул.

- Что не так? – спросила я, всё ещё не понимая своего промаха. Он наконец-то смог прочитать мои мысли? Или моя нерешительность слишком сильно отразилась на нём? Но нет, я не могла не доверять ему. Если бы он мог прочитать мои мысли – он тут же сказал бы мне об этом.

И всё же, зная, на что способен Эдвард, я не могла не предположить, что мои мысли были не такими безобидными, как я думала.

В моей голове возник целый список того, что могло так подействовать на него, и я не знала, какой из пунктов этого списка – верный, но потом я вдруг поняла, в чём дело. И медленно опустила взгляд на свои руки, в которых был зажат маленький белый браслет. Моё горло тут же сжалось в приступе паники. Я честно собиралась поднять эту тему… но перед эти намеревалась как-то подготовить его. Мне хотелось убедиться, что я сделаю всё в нужное время, и что он будет не против моих расспросов. Мне хотелось понять, что Эдвард действительно готов к этому. Но только не так. Я не собиралась заставать его врасплох и нападать на него, сотрясая этими вещами из его прошлого, так что пока Эдвард отодвигался всё дальше от меня, я знала, что мне нужно что-то с этим делать.

Подчинившись внезапному порыву, я протянула ему этот браслет на раскрытой ладони. Это было показателем того, насколько я верю в него, и я надеялась, что именно так он и воспримет мои действия. Теперь прятать мою находку было бессмысленно, и хотя я знала, что хожу по лезвию ножа, я не видела другого выбора. Сильнее сжав руками колени, Эдвард съёжился и закрыл глаза. Выражение его лица было страдальческим, он еле заметно качал головой, сжав губы: так он пытался вернуть себе хотя бы каплю спокойствия. Я не могла даже предположить, какие воспоминания вызвал этот браслет в моих руках, и на несколько мгновений я запаниковала: возможно, я сделала очень, очень неправильный выбор. И я уже начала сжимать браслет в кулаке и убирать его подальше от моего вампира – делать всё, что было в моих силах, только чтобы этот неожиданный всплеск боли прекратился – когда услышала, что он задохнулся. Запаниковав, я застыла на месте, снова протянув ему браслет.

- Где… где ты взяла его? – наконец спросил он и открыл глаза. Его голос был робким, сдержанным, и я увидела, как он медленно протянул ко мне руку. Переведя взгляд с его застывшего лица на пальцы, я заметила, что он стал дрожать намного сильнее.

- Эдвард, - проговорила я тихим и уверенным голосом. Может быть, он не помнит, сказала я себе. Прошедшие недели даже в моей памяти были покрыты дымкой забвения, а он же сначала и вовсе был не в себе. Может быть, он и не понимал, что происходит вокруг? Или что происходило с ним? Эта мысль вызвала дрожь в моём теле: я ещё раз осознала, насколько вампир, сидящий передо мной, был на самом деле сломлен, - Карлайл снял его с тебя, помнишь?

Он не отводил взгляда от моих рук, внимательно разглядывая линии на белом материале. Когда он сглотнул, я неуверенно поднесла ладонь ближе к нему. И когда кончики его пальцев дотронулись до браслета, он тут же отшатнулся, как будто материал отторгал его. Но наконец, так и не обращая внимания ни на что, кроме браслета, глядя на него своими тёмными глазами, он снова потянулся к нему.

Осторожно забрав у меня браслет, он поднёс его ближе к себе: казалось, что он обращается с ним, как с врагом, но при этом в глазах его притаилось мрачное любопытство. Прищурившись, он смотрел на единственную доступную нам вещь из его прошлого, легонько потирая её пальцами.

Я не мешала ему, зная, что ему нужно самому справиться со всеми дьяволами, что терзали его душу, и лишь молча наблюдала за ним. Рассматривала крепко стиснутую челюсть, пока он изучал цифры. Напряжённую линию его рта. Малейшие изменения его дыхания. Все перемены в выражении его глаз. Наконец я заговорила.

- Я… - запнувшись, я попыталась собраться с духом, - ты расскажешь мне об этом? – наконец закончила я.

Оторвавшись от браслета, он посмотрел на меня грустным, подавленным взглядом. И хотя он улыбался, его улыбка была безнадёжной и отчаянной, и вызвала во мне лишь грусть, которая почти сразу сменилась на ненависть, ярость и мысли об убийстве тех, кто сделал это с ним. Потому что вне зависимости от того, каким он был до обращения, я не могла представить себе существо, которому мне хотелось бы причинить такую боль. Не могла представить, что сама выдержала бы причинение кому-то таких страданий.

Он пожал плечами и вздохнул, и этот тихий вздох как будто перечёркивал всю надежду на его выздоровление – я всегда боялась таких жестов с его стороны. И мне правда, правда не хотелось, чтобы он отгораживался от меня. Мне хотелось, естественно, чтобы он поговорил со мной, но не из-за того, что именно я настояла на этом. Не в ответ на что-то ужасное, что было совершено с ним, из-за чего он теперь думал, что у него нет свободы выбора. И, конечно же, не из-за страха того, что может с ним произойти, если он откажет мне.

- Это, - прошептал он дрожащим голосом, кивая на браслет. И сглотнул, готовясь продолжить. Он снова посмотрел на меня, широко открытыми, такими глубокими глазами. И я впервые почувствовала, что он готов открыться мне, по-настоящему. Эта уязвимость в его взгляде говорила мне: «я доверяю тебе, и я не отталкиваю тебя». Только поэтому я дала ему продолжить.

- С чего начать? – сказал он задумчиво.

И моё сердце стремилось выскочить из груди, потому что лишь тогда я позволила себе надеяться, что может быть… Может быть мой вампир готов открыть мне часть своего прошлого, в которой я так отчаянно нуждалась.

- С чего хочешь, - прошептала я, и он понимающе кивнул. Он знал. Он был настолько восприимчив, и это после долгих лет без нормального, человеческого общения. Он когда-нибудь перестанет меня поражать?

Сделав глубокий вдох, он посмотрел на меня, и когда он медленно покачал головой, я буквально увидела, как стена, которую он возвёл вокруг себя, начала рушиться – кирпичик за кирпичиком.

__________________________________________________

- Комната была маленькой, - раздался его тихий голос. Я выдохнула, внимательно наблюдая за ним. На протяжении долгих недель я ждала этого момента, и сейчас я боялась даже вздохнуть лишний раз, боялась, что стоит мне сделать один неверный шаг - и он снова закроется от меня. Он обвёл отсутствующим взглядом комнату, которая постепенно стала его, прежде чем опустить щеку на колени и посмотреть на меня. Он сглотнул, его дыхание стало тяжёлым, и он продолжил.

- Не знаю, сколько раз я ломал пальцы, пытаясь выбраться оттуда… но стены – они были слишком крепкими. Какой-то металл? Я ни разу не смог сделать в них даже маленькой трещинки, - его голос стал сдавленным шёпотом, практически неразличимым с того места, где я сидела. Но я лишь кивнула.

Он глубоко вздохнул – его лицо было сосредоточенным, решительным, а глаза не покидали моего лица.

- Только один раз… за все эти годы… я вышел за дверь, - очень медленно, я опустила свою ладонь на его, пытаясь помочь ему хоть чем-то. Подбадривая его. Побуждая его продолжить.

- Я был слаб… и терял разум. Голод и…

Он посмотрел на меня, оценивая мою реакцию? Я была полна решимости казаться спокойной, вне зависимости от того, какие слова будут срываться с его губ.

- Я был слаб… - он замолк и сделал вдох. Он боролся с собой, чтобы рассказать мне всё это, и я прекрасно видела эту борьбу, но из-за своего любопытства я не могла остановить его. И мне нужно было услышать его историю. Я не могла прерывать его. Мне нужно было лишь дать ему время.

- Они не догадывались, что у меня… ещё остались силы… Когда я перестал бороться с ними, они стали небрежными. Наверное, решили, что я сдался… и это почти было правдой, но маленькие изменения в них, те малейшие нюансы, явная беспечность… всё это давало мне надежду…

- Они вошли, как и всегда… и, отрешившись от голода и стремления жить, я позволил им. Заставил своё тело повиноваться; не боролся с ними. Недели… месяцы… а, может, это были лишь дни, - он медленно закрыл глаза и пожал плечами. Моё сердце сжималось, но я молчала.

- И потом они были убиты мной, оба, их тела лежали кровавыми кучами на земле. У меня не было времени думать, действовать разумно, я лишь знал, что нужно бежать. И так я и сделал.

- Я был голоден, настолько голоден… но этот водоворот голосов, криков, и в моей голове и снаружи… запутанные коридоры… другие голоса, которые говорили мне, что не одного меня поймали… всё это возымело свой эффект.

- Но я всё равно бежал, потому что… у меня не было выбора. Меня тянул вперёд инстинкт, но я чувствовал, что тело потихоньку перестаёт мне подчиняться. Наркотики, эксперименты, боль, голод… голоса… я двигался всё медленнее, и чувствовал, что меня загоняют в угол. Я пытался разобрать, что говорили голоса в моей голове, разделить их, понять, что происходит. Всё, что я точно знал – это то, что они подходят ко мне со всех сторон, и что когда они поймают меня, всё будет кончено.

- Поэтому я продолжал бежать, - он задыхался, - тянул себя вперёд, к выходу, который я мог бы найти… но не нашёл. И моё тело выдохлось, я не мог заставить его работать… но монстр внутри меня знал, что нужно двигаться вперёд.

Выражение на его лице было полно душераздирающей муки, её было больше, чем раньше, если это было возможно. Мне хотелось остановить его – сказать ему, что я не хочу это слышать, что я не хочу знать о том, через что ему пришлось пройти. Это, в целом, было правдой, особенно учитывая то, что я явно слышала упрощённую версию событий, но я всё равно молчала, следя за тем, чтобы мой голос не выдал ему моих мыслей.

- Тогда я услышал крик, и знал, точно знал, что это… другой. Монстр, такой же, как я, которого пытали эти же жестокие руки. Я не думал… не знал, могу ли я оставить её там и сбежать… И это заставило меня… помедлить… и первый выстрел оказался точен. На одно мгновение перед глазами почернело, а потом – сразу же – последовал и второй выстрел.

- Я уже был так слаб… я не мог видеть или слышать ничего, кроме беззвучных голосов, и вокруг меня была только ярость и ненависть – и всё это было направлено на меня, они пытались изранить меня. Я чувствовал, как горят мои лёгкие… пока бесчисленное множество мужчин издевалось над моим телом, и я пытался – пытался бороться, убивать или калечить – делать хоть что-то. А потом мои руки были оторваны от тела, и крики женщины исчезли, будто высосанные чем-то внутри меня.

Меня будто парализовало, пока я слушала его историю, и он, казалось, вспомнил о моём присутствии лишь в тот момент. Открыв глаза, он посмотрел на меня, безмолвно спрашивая разрешения продолжить. Его дыхание было хриплым и мучительно прерывистым, но в его голосе сквозила энергия – казалось, что вместе с его болью к нему приходила надежда. Думаю, что он избавлялся от безумной тяжести, довлевшей над ним, рассказывая мне всё это, и я знала, что это помогает ему, хотя не была уверена, что смогу выслушать историю до конца.

- Продолжай, - прошептала я, несмотря на нежелание делать это. Это была слабая, жалкая попытка уговорить его продолжить, потому что большая часть меня мечтала о том, чтобы он остановился.

Но он кивнул и вновь заговорил.

- Когда я перестал бороться, от меня не осталось ничего – лишь безжизненное тело в руках моих похитителей, и что-то влажное, какая-то жидкость потекла мне в рот, после чего его силой закрыли.

- Появился новый мужчина, моложе, чем остальные, и сквозь туманный взор я видел, что его улыбка была подбадривающей. Он сказал мне проглотить жидкость, но я этого не сделал… конечно же, не сделал… мне не нужно было дышать… и ничто не могло заставить меня сделать глоток. Мужчина осмотрелся, и в его голове я увидел, что они будут делать со мной, пока я не проглочу жидкость.

- Он держал меня на полу в длинном коридоре с металлическими стенами, заставляя мои вены гореть, и вместе с ними воспламенялась и кровь внутри меня, и кости… воспламенялось всё моё тело, и он продолжал делать это, пока я не сдался.

- Когда я проглотил жидкость, он погладил меня по голове и поблагодарил меня… сказал мне расслабиться, сказал, что со мной всё будет в порядке. Но его разум говорил мне обратное.

- Мне хотелось, чтобы он убрал от меня свои руки, но я всё ещё горел, и не мог собраться с силами, чтобы бороться с ним, поэтому я лишь отвернулся, но его руки так и не покинули моих волос.

- Следующие несколько недель я провёл в камере… ни один человек не заходил ко мне. Мне казалось, что разум покинул меня, я не мог понять, о чём думают люди за стенами, не мог понять, почему меня оставили в одиночестве… Я лишь понимал, что это пугает меня, что я боюсь этого, ещё сильнее, чем раньше… Мои мысли были наполнены криками остальных; безумными мыслями других, таких же, как я, которым тоже приходилось проходить через эти мучения. И в то же время, мне нужно было знать, что обо мне не забыли, что меня не оставили в этой клетке на всю оставшуюся вечность, лишив общества любых других существ.

- Знаю, это звучит странно – то, что мне было нужно, чтобы они вернулись – но изоляция вместе с голодом и болью просто сводили меня с ума. Я страстно желал хоть каких-то действий, даже зная, что если моё желание будет исполнено – это лишь вызовет ещё большую боль… Но боль я мог и потерпеть. Тогда я провёл в этой клетке не так уж много времени, и ещё не знал, насколько ужасающей эта боль может быть.

- Когда двери наконец распахнулись, я тут же узнал, какая судьба меня ждёт. Новые мужчины, двое, осторожно подходили ко мне, оценивая мои силы. В моём организме всё ещё содержались наркотики, и силы мои были исчерпаны. У меня не было возможности заснуть, чтобы немного очистить мысли – это могла сделать лишь кровь. А кровь была милостью моих похитителей.

- Когда они вошли, я уже был не в силах бороться, и прежде чем я понял, что происходит, меня положили на холодный стол. Сильные руки сжали мои запястья… и лодыжки, и грудь, и тело. Я пытался сопротивляться, но сил на это не было.

- Они засунули мне в нос трубку, протолкнули её вниз по горлу и дальше, в желудок, и я ничего не мог сделать – только лежать там и подчиняться им.

- Я попытался сглотнуть, уговорить их остановиться, но это было бесполезно. Ни звука не вырывалось из моего горла, пока я не услышал, что они включили какой-то инструмент. Я попытался посмотреть, что они собираются делать, но мои глаза отказывались видеть.

- Однако это открылось мне через их мысли, и этого оказалось достаточно. Их глазами я смотрел, как они поднесли инструмент к моей груди, касаясь её, зажигая в ней огонь сильнее всех, что уже сжигали меня. Моё тело отказало, и я уже не мог заглядывать в их мысли – я мог лишь неподвижно лежать и терпеть. Кажется, долгие часы спустя, эта машина, этот инструмент покинул моё тело, и я мог лишь в облегчении хватать ртом воздух.

- Я знал, что часть его осталась внутри меня, так же, как я знал, что мне не избавиться от него, но мучения были окончены, и я совершенно выбился из сил.

- В тот день – когда они пришли, чтобы поместить это в мою грудь – в тот день они одели на меня браслет, - сказал Эдвард, снова кидая взгляд на маленькую вещицу в своей руке, - не знаю, почему.

- А потом они отпустили меня, и мне хотелось отреагировать на это, отойти как можно дальше от них, но к тому моменту я ещё не привык к боли, не привык к бессилию, не привык к тому, что у меня не осталось ничего.

- Моя грудь горела, и этот огонь доходил до кончиков пальцев на моих ногах, и я не знал, как долго я смогу выдерживать эту пылающую боль… но я терпел, день за днём… на протяжении следующих шестидесяти лет.

- Когда они выходили из комнаты, я уловил обрывки их мыслей.

- Больше не выйдет отсюда, Он может попробовать, Он поймёт…

- И они были правы, я быстро понял, почему.

- Меня не кормили следующие несколько месяцев, но как только у меня появилась возможность – я попытался сбежать. Я набрался сил, потому что меня только что накормили, и, использовав это, я прорвался сквозь толпу мужчин. Но как только я переступил через порог, я упал на землю: мою грудь пронзили тысячи ножей, лёгкие сжались, а все чувства притупились из-за ужасной боли. И я без доли сомнения знал, что это всё делает инструмент внутри меня.

- Я попытался ползти дальше, пока не прижался к стене… я пытался… ползти… убраться как можно дальше от своей камеры, клетки, как можно дальше от боли, но она ни утихала, ни становилась сильнее, и в конце концов я понял, что не могу двигаться. Я сделал последнюю попытку проползти чуть дальше. Но это было бесполезно, и скоро перед моими глазами оказались ноги мужчины, который в тот день был на дежурстве – мужчины, который погладил меня по голове.

- Он протянул мне руку, но я читал его мысли и знал, что не должен принимать её. Поэтому он просто вздохнул и поднял меня на ноги.

- Я тут же упал, слабый и беспомощный, перед глазами у меня потемнело, и боль полностью охватила мою грудь.

- Всё прекратилось, только когда меня снова заперли в клетке.

- Он хотел использовать меня – чтобы я помог ему поймать других таких же, как я. У него были на меня грандиозные планы. Он хотел сделать меня своим оружием, заставить меня работать на него, и он готов был пойти на многое, чтобы достигнуть этого. И много раз я думал, что его планы могут воплотиться в жизнь.

- Всё своё существование я мог рассчитывать только на одно: на то, что я знаю и понимаю стремления людей. Аро… его намерения были не совсем ясны, и это показывает мне, что ему не стоит доверять. Не думаю, что он настроен против меня, но в его глазах мелькает то же выражение, что было у мужчины, который хотел меня и который был готов сделать что угодно, чтобы меня заполучить.

Теперь Эдвард изо всех сил прижимал колени к груди, преследуемый его воспоминаниями – которые преследовали теперь и меня.

- Как ты выбрался оттуда? – спросила я, когда смогла заставить свои голосовые связки слушаться. Может ли эта штука всё ещё быть внутри него?

Как будто прочитав мои мысли, он, дрожа, продолжил.

- Я сделал всё, что мог, - прошептал он, и на его лице была гримаса ужаса, - чтобы вынуть её. Я… разорвал свою кожу, как будто это был мой враг, и когда я пробирался через свои мышцы и кости, все мои руки были покрыты оставшейся внутри меня кровью и ядом.

Он выдохнул, и лёгкая дрожь в его дыхании показала мне, насколько ему больно.

- В тот день… я почувствовал, что моя грудь вскрыта, - объяснил он, - в последний раз.

Когда стало понятно, что он не намеревается продолжать, и между нами воцарилась тишина, я заговорила.

- Эдвард, - прошептала я. Его взгляд метнулся к моему лицу, и я сморгнула собравшиеся в уголках глаз слёзы. Я не знала, что нужно сказать, но мне нужно было сказать хоть что-то. Пододвинувшись к нему, я обняла его, и он лёг, свернувшись клубочком.

Прошло несколько минут, наполненных тишиной, и я наконец прошептала: «Ты в порядке?»

**

Спустя какое-то время, я поняла, что так и обнимаю своего всё ещё дрожащего вампира.

Он лежал на моей груди, и лёгкая дрожь его плеч побуждала меня прижимать его всё ближе к себе. Мои колени были согнуты, голову я подпирала рукой, а вторая, свободная рука лежала на его плече. Мы всё ещё лежали на боку, и его взгляд был устремлён в огромное окно. Он смотрел на тёмный лес за ним. Красивая луна освещала окрестности, но не думаю, что он был способен оценить этот вид. Только не сегодня, только не после того, что произошло.

Я погладила кончиками пальцев его лоб и пропустила сквозь них пряди волос, откидывая их в сторону от его лица. Его глаза тут же закрылись, и по телу моего вампира пробежала дрожь, но он не издал ни звука.

Я не знала, что ему нужно, не знала, как помочь ему справиться со всем, через что он прошёл, поэтому мы просто лежали в напряжённом молчании, погружённые в свои мысли. Я понятия не имела, что делать с услышанным, но, по крайней мере, сам факт того, что я услышала об этом, показывал мне, что он продвинулся намного дальше, чем я могла надеяться. Эдвард, вне всяких сомнений, был самым сильным существом из всех, что мне встречались. И я любила его.

- Теперь ты в безопасности, - наконец сказала я. Наклонившись к нему, я поцеловала его лоб, прижав тыльную сторону ладони к его щеке. - Они больше никогда не притронутся к тебе, Эдвард.

от переводчика:
думаю, лишних слов не нужно. просто... жду вас на форуме.