Первая валентинка пришла в детском саду, когда мне было шесть лет.

Каждый день после ланча у нас был тридцатиминутный тихий час, когда мы ложились в свои маленькие кроватки, пытаясь уснуть. Думаю, этот перерыв был больше для воспитателей, чтобы они могли перевести дух и немного отдохнуть от обучения группы пяти- и шестилеток. Некоторые дети поднимали шум из-за этого, утверждая, что они уже слишком взрослые для дневного сна или вообще не устали, но я всегда наслаждалась тишиной и покоем в эти тридцать минут. Я всегда была тихоней, что отличало меня от остальных одноклассников, примерно пятнадцати детей, которые не утомились.

После тихого часа я вернулась к своему месту за столом. Валентинка лежала напротив моего маленького пластикового стульчика.

Кто-то, очевидно, потратил кучу времени на ее создание. Она имела форму большого красного сердца с розовым сердечком поменьше и еще более маленьким белым, сверху она была украшена кружевной салфеточкой. В центре этих сердец блестящим клеем было написано четыре слова.

Белла, будь моей Валинтинкай.

Сердце открылось, показывая рукописную надпись.

Ты самая красивая девочка в класе.

Слова были выведены аккуратно и заботливо. Подписи не было. Я помню, как оглядывалась вокруг, пытаясь понять, знает ли кто-нибудь что-то о Валентинке и ее отправителе. Не было никаких признаков этого. Все остальные ученики шли к своим местам, энергично тараторя после принудительного спокойствия.

Вернувшись домой, я положила Валентинку в коробку, где хранила все свои сокровища.

Главная тайна без ответа из детского сада – мой Тайный поклонник.

К наступлению дня святого Валентина в первом классе я была уверена, что мой Тайный поклонник пропал. Прошел целый год, а я так и не понимала, почему он восхищался мной. Я была самой тихой и неуклюжей девочкой в классе. Не проходило и дня, чтобы я или еще кто-нибудь из-за меня не пострадал. Нет, я была уверена, что больше его не интересовала. Но все равно надеялась.

Весь класс обменивался валентинками, но не было никаких особых открыток ручной работы в небольшом ящике для посланий, который мы сделали в художественном классе. Мне все равно было грустно, хотя именно этого я и ожидала.

Когда я в тот день вернулась с перемены в класс, то в центре моей парты лежала самодельная Валентинка. Другое сердце было оформлено в цветовой гамме праздника, только чуть больше декорированное, чем в прошлом году. Она была отделана кружевом посередине и блестящими сердечками сверху. На валентинке было написано мое имя, а внутри…

Ты все ещо самая красивая.

Осмотр класса и других учеников не дал никакого результата. Я до сих пор не имела понятия, кто был моим Тайным поклонником. Никак не могла понять, почему он не подпишет свое имя на этих красивых открытках. Может, он боялся девчачьих вшей? Конечно, таких вшей нету, но мальчики такие странные.

Эта Валентинка тоже отправилась в мой Сундук с Сокровищами.

Второй год прошел по такой же схеме, как и прошлый. Никакой открытки во время обмена валентинками, но после перемены послание от моего Тайного поклонника лежало в центре моей парты. В этот раз она не была в форме сердца: обычная прямоугольная открытка, вся разрисованная безупречными сердечками. Они составляли мое имя.

На уроке английского мы писали стихи. Это и было внутри моей третьей Валентинки.

Розы красные,
Фиалки синие,
Но нет цветка
Прекраснее тебя.

Я даже не стала искать отправителя, ведь и так знала, что не смогу найти ни одной подсказки. Вместо этого я не могла дождаться возвращения домой, чтобы положить ее к другим Валентинкам, которые я часто доставала и перечитывала.

Мой лучший друг Эдвард пошел со мной домой после школы и наблюдал, как я убирала эту Валентинку к другим. Он был единственным, кому я позволяла видеть мои сокровища и знать, где они хранятся. Я помню, как он надувал губы, когда видел мою коллекцию Валентинок, но даже тогда считала это выражение лица милым. Он ревновал, что кто-то посылает мне открытки, и я складываю их в Сундук, но, справедливости ради замечу, многое из его содержимого было подарено мне Эдвардом. Ракушка с поездки на пляж, куда он ездил со своей семьей — я тоже должна была поехать, но заболела — и карточка с пожеланием выздоравливать с того же времени; рисунок нас вместе; красивый блестящий камень с детской площадки, что он подарил мне в день нашей встречи…

Мне казалось забавным, что он ревновал к человеку, которому даже не хватало смелости написать свое имя на открытке.

В третьем классе в таинственной открытке было очередное поэтическое послание.

Б – блестящая улыбка на твоих губах.
Е – естественная красота твоих шоколадно-карих глаз.
Л – ласкающий мой слух смех.
Л – любезности тебе не занимать.
А – Амур, стрела которого навеки оставила след в моем сердце.

В этот день Эдвард снова наблюдал, как я убирала ее к остальным. Пожалуй, он даже вел себя хуже, чем в прошлом году, вопрошая, зачем я вообще их хранила. Я сказала, это из-за того, что я нравилась Тайному поклоннику и что он считал меня симпатичной. А валентинки были тому доказательством.

Напоследок Эдвард проворчал:

— Ну, ты мне тоже нравишься. Ты понравилась мне первому.

Каждый год в день святого Валентина или в последний учебный день перед каникулами появлялось послание от моего Тайного поклонника, иногда вместе с конфеткой или безделушкой. Они все были сделаны со скрупулезной тщательностью и с каждым годом становились все более личными: иногда все было нарисовано в мельчайших подробностях – рисунки меня или моих любимых вещей, или различные атрибуты дня святого Валентина – и иногда это были красивые поделки из плотной цветной бумаги и клея. Хотя я так и не знала, кто их посылал, но он занимал особое место в моем сердце. Хотелось бы мне знать о нем больше, хотелось бы знать, кто это.

Он дарил мне открытки каждый год последние двенадцать лет, несомненно, это должно значить, что я ему не безразлична, даже если ему и не хватало уверенности сказать мне, кто он. Сейчас шел последний год старшей школы, и, по-видимому, для валентинок он так же станет последним. Через несколько месяцев школа закончится, и мы разъедемся по колледжам в разных штатах. Не думаю, что он выберет тот же колледж, что и я.

После четвертого класса, когда Эдвард по-детски отреагировал на валентинки и мою реакцию на них, я перестала рассказывать ему о них, хотя, думаю, он знал, что я продолжаю получать их. Он был моим лучшим другом и очень наблюдательным человеком. Вряд ли он не замечал моего взволнованного состояния в день святого Валентина, пока я не получала свою открытку. Но, слава богу, он никогда не упоминал этого. То ли делал это, потому что не хотел признавать этого, то ли потому что не хотел ставить меня в неловкое положение, я не знаю, но роли это не играло. Мне не нужно было снова выслушивать его вспышку гнева о том, что Тайный поклонник нравится мне больше, чем он. Как бы я ни ценила своего поклонника, он никогда не нравился мне больше, чем Эдвард. Эдвард был моим лучшим другом с момента нашей первой встречи в мой самый первый день в детском саду.

Я раньше никуда не ходила, поэтому это был мой первый раз в заведении, которое хоть отдаленно напоминало школу. Была взволнована и одновременно испугана. Не знала, чего ожидать, ведь я не была знакома ни с кем из детей. Ни у кого из соседей не было детей моего возраста, а Рене была мамой, которая сидела дома, так что я никогда не посещала детский сад. Единственный парк, куда мы ходили, был уединенным и практически никому неизвестным.

После того как Рене оставила меня, я положила свою курточку и рюкзачок на полочку в открытом шкафу со своим именем на ней и села за один из круглых столов. Там были и другие дети, но они все, казалось, знали друг друга, а я была слишком застенчивой, чтобы представиться. Помню, как не отрывала слезящегося взгляда от своих бело-розовых кроссовок, рассматривая Розового Пауэр Рейнджера дольше обычного, пока не увидела своим периферийным зрением, как кто-то в потертых красно-белых кроссовках Пауэр Рейнджера сел на пластиковый стульчик рядом со мной.

У кроссовок был голос, который заговорил со мной:

— Ты в порядке?

Сделав глубокий вздох, я подняла глаза на владельца кроссовок Красного Рейнджера и встретилась взглядом с маленьким мальчиком с рыжевато-коричневыми волосами, которые торчали во все стороны, и очень зелеными глазами. Он выглядел милым, но мне все равно не удавалось найти свой голос. Я кивнула в ответ на его вопрос.

Я до сих пор не знаю, поверил он мне или нет – за двенадцать лет, что мы знаем друг друга, Эдвард так и не дал мне ответа – но он не стал давить. Вместо этого он широко улыбнулся и представился:
— Я Эдвард. Как тебя зовут?

— Белла, — тихо произнесла я голосом едва ли громче шепота.

— Я не видел тебя раньше, — продолжил он, нисколько не смутившись моим едва заметным ответом. — Ты знаешь кого-нибудь еще?

Мне не надо было осматриваться ради ответа, поэтому я отрицательно покачала головой.

Одно из самых дорогих сердцу воспоминаний того дня – наша встреча и его следующие слова мне:
— Не страшно. Держись меня, и я позабочусь о тебе. Мы можем быть лучшими друзьями.

Мне нравился такой план, и я неуверенно ему улыбнулась.

— Хорошо. С удовольствием, — ответила я куда громче, чем когда представлялась.

С того дня мы стали лучшими друзьями, и я не могла представить свою жизнь без него. Не то, чтобы я хотела этого; думаю, это было одним из моих самых страшных ночных кошмаров. Для меня не было секретом, что он был самым важным человеком в моей жизни и что большая часть моего сердца принадлежала ему. А может, и все целиком.

Так что у Эдварда не было ни малейшей причины ревновать к моему Тайному поклоннику. Но я не могла рассказать ему почему. Риск открыться и узнать, что мои чувства не взаимны, был слишком велик. Это могло изменить нашу дружбу, и не в хорошую сторону. Я предпочла иметь его в своей жизни просто в качестве друга, чем ни иметь вообще.

Я даже не знаю, как долго была в него влюблена. Возможно, это произошло в первую нашу встречу, а может, случилось позже. Или, может быть, я влюблялась в него постепенно, и точного момента, когда это произошло, не определить, но это и не важно, я просто в него влюбилась.

С улицы послышалось мягкое рычание двигателя – знакомый звук, который я привыкла слышать каждый день за последние несколько лет. Быстро накинув куртку, я взяла свой рюкзак и, выйдя из дома, пересекла подъездную дорожку, чтобы скользнуть со стороны пассажирского сиденья в серебристое Вольво S60R. Это была его малышка; он заботился об этой железяке больше, чем о чем либо еще в своей жизни.

— С днем святого Валентина, Белла, — с неизменно кривоватой улыбкой поздоровался Эдвард и протянул руку. — Это тебе.

Я опустила взгляд и увидела в его ладони круглую коробку, завернутую в блестящую красную бумагу с ярким белым бантом, прикрепленным сверху.

— Ох, Эдвард… Зачем ты это сделал? У меня для тебя ничего нет. — Я подняла взгляд на его улыбающееся лицо.

— Я сделал это, потому что хотел, и вовсе ничего не ожидал от тебя, — ответил он, слегка пожав плечами, после чего слегка потряс коробочкой. — Ну же, разве ты не собираешься открыть ее? Ты знаешь, что хочешь этого.

Вздохнув, я протянула руку и взяла коробочку из его рук. Не прими я подарок, он был бы невыносим. Сняв блестящую упаковочную бумагу, я уставилась на коробочку у себя в руках, на моих губах появилась улыбка. Шоколад. И не просто шоколад, а трюфели «Choxie» с шампанским и клубникой.

— Мои любимые.

— Ох, словно я бы подарил тебе что-нибудь из твоего нелюбимого, — подколол Эдвард, отъезжая от тротуара и направляясь к школе.

— Знаю, — ответила я. Перегнувшись через центральную консоль, я подарила ему поцелуй в щеку. — Большое спасибо… но ты знаешь, что день святого Валентина не наступит до завтра, не так ли?

Он мягко засмеялся и кивнул.

— Знаю, но мне хотелось опередить твоего Тайного поклонника и подарить тебе первую валентинку.

Я удивленно посмотрела на него. Это было его первое упоминание Тайного поклонника за последние годы.

— Эдвард… — выдохнула я. Я знала его слишком хорошо, чтобы распознать ревность в голосе. — Ты мой лучший друг, и тебе не о чем беспокоиться. Ты всегда для меня на первом месте, и ты это знаешь.

— Да, но я вижу, как те валентинки делают тебя счастливой, и я не знаю… Я не хочу тебя потерять. — Он признал это, будто это постыдный секрет. Ему не нравилось выглядеть уязвимым, даже передо мной, и я закатила глаза. Мальчики – даже тот очаровашка, в которого я была влюблена – иногда могут быть такими глупыми.

— Как будто ты когда-нибудь сможешь, — ответила я, покачав головой. Потянувшись, я стянула его правую руку с рычага переключения скоростей и переплела наши пальцы вместе. — Да пойми же ты, Эдвард, ты сам выбрал свою судьбу в детском саду. Теперь ты не избавишься от меня.

Тихо засмеявшись, он сжал мою руку, прежде чем повернуть на школьную стоянку.

— Мне нравится, как это звучит.

Как и мне.

Он припарковал машину на своем обычном месте в дальнем конце стоянке, потом снова повернулся ко мне, улыбка вернулась на его лицо.

— Давай, пойдем в класс.

День прошел, как и любой другой, без каких-либо намеков на какие-то велентинки, кроме как той от Эдварда. С одной стороны, я была рада этому. Я бы не сумела скрыть это от Эдварда, он знал меня лучше, чем кто бы-то ни было. Я мало что могла утаить от него. Но, с другой стороны, мне было немного грустно, что я еще не получила ничего от своего Тайного поклонника. Что, если он потерял интерес? Что, если он нашел кого-то другого?

Во время ланча у меня состоялся мысленный разговор. Прошла только половина дня, и что, если мой Тайный поклонник потерял интерес? Не то чтобы я ожидала получать валентинки каждый год до конца своей жизни. У нас нет совместного будущего. Я даже не знаю, кто он! Я не должна грустить.

Что-то подсказывало мне, что я могу найти ее на биологии, единственном совместном уроке с Эдвардом. Не знаю, почему я была так уверена, что это произойдет там. Может быть, потому что они так сильно расстраивают моего лучшего друга, и он чувствует себя беспричинно неуверенно в нашей дружбе. Или, может быть, потому что, даже если его не было в непосредственной близости, когда я их получала, он всегда был неподалеку и вскоре появлялся рядом.

И, конечно же, как только мы вошли в класс биологии мистера Баннера, моя валентинка была там: прямо на лабораторном столе за моим обычным местом вместе с небольшим завернутым подарком.

— Смотри, похоже, Ты-Знаешь-Кто был тут, — раздраженно заметил Эдвард.

— Эдвард, — мягко предупредила я, — вспомни, что я говорила тебе сегодня утром. На первом месте ты. Всегда.

— Ну, давай. Открой его, — вздохнул он, закатывая глаза. Иногда он может быть таким ребенком!

Мы первыми зашли в класс, так что у нас было несколько минут в уединении; большинство других учеников ждали последних секунд, чтобы добраться до класса.

Заняв свое место, я посмотрела на валентинку от своего Тайного поклонника. Как и обычно, открытка была ручной работы. На белом картоне была красивая фрезия, нарисованная настолько реалистично, что было трудно поверить, что это всего лишь картинка. Так или иначе, он знал, что фрезия – мой любимый цветок. Это был не первый раз, когда он делал что-то подобное. Он цитировал мои любимые книги, фильмы и песни и воспроизводил некоторые мои любимые произведения искусства на моих валентинках. Как он узнавал всю эту информацию, всегда было для меня загадкой, как и многое о нем.

Я открыла открытку, чтобы прочитать послание, выведенное аккуратным почерком, гадая, подарит ли он мне очередную цитату. Ее там не было.

Моя дорогая Белла!
Почту за честь, если ты присоединишься ко мне завтра за ужином в шесть часов в кафе «У Салли». Пожалуйста, прими этот подарок в знак моей любви. Носи его сегодня, если хочешь встретиться со мной завтра.
Всегда твой,
Тайный Поклонник

— Ну, и что там?

Я повернула голову и встретилась с изумрудно-зелеными глазами Эдварда всего в нескольких сантиметрах от моих. Очевидно, он читал через мое плечо. Закатив глаза, я обратила свое внимание на розово-красный завернутый подарок. Он был небольшим и квадратным. Когда я его подняла, то он оказался не таким уж и тяжелым. Я быстро сорвала упаковку, обнаружив черную бархатную ювелирную коробочку. Сердце мгновенно подскочило к горлу. Я надеялась, что он не потратил на меня слишком много денег. Я ненавидела, когда люди покупали мне подарки. Я была рада обычной открытке, и дополнительные подарки, как и всегда, были вовсе ни к чему.

Я медленно подняла крышку и задохнулась от вида красивого ожерелья, находящегося там. На тонкой золотой цепочке висело красивое стеклянное сердце рубинового цвета с золотыми вкраплениями; оно было абсолютно прекрасным.

— Ты же не собираешься идти с ним, не так ли? — спросил Эдвард, смотря на меня с «очнись» выражением на лице.

Несколько мгновений я не отвечала, изучая стеклянное сердце. «У Салли» был моим любимым рестораном в городе; ничего необычного, но еда хорошая и там всегда был кто-то еще, так что я буду в безопасности.

— Думаю, я должна пойти, — наконец ответила я, когда весь наш класс начал заходить.

— Нет, не должна.

— Эдвард, должна. Думаю, я обязана с ним встретиться. Если не сделаю этого, то всегда буду задаваться вопросом, кто он. Я никогда не смогу поблагодарить его за валентинки. Разве ты не понимаешь?

— Пожалуй, — неохотно ответил он. — Хотя я не хочу, чтобы ты это делала. Он может оказаться полным психом. Или еще хуже. Кто знает, может, это мерзкий Майк Ньютон.

Его надутый вид меня рассмешил.

— Поверь мне, это не Майк. Если бы это было так, он бы сдался после того, как я отшила его еще в первый год обучения.

Это заставило его снова рассмеяться.

— Это было здорово. Я никогда не думал, что ты можешь заставить кого-то плакать.

— Давай, помоги мне надеть его, — сказала я, поднимая ожерелье. Он взял его и застегнул вокруг моей шеи, когда я убрала свои волосы.

— Я надеюсь, что ты права и хорошо проведешь время, — прошептал он, когда мистер Баннер вошел в класс, призывая всех к порядку. — Но обещай мне, что позвонишь, если появиться хотя бы намек на проблемы.

— Обещаю, — радостно ответила я. По крайней мере, он не собирался закатывать истерику.



Весь следующий день был потрачен на нервы и размышления, что надеть. Я подумывала позвонить Элис, но не решилась обратиться к ней и играть в Барби-Беллу. Как бы я ни любила маленькую пикси, я никогда не была в таком отчаянье.

Эдвард позвонил мне и снова спросил, действительно ли я собираюсь встретиться со своим Тайным поклонником. Я воспользовалась возможностью еще раз заверить его, что он мой лучший друг и никогда не будет заменен. Я еще раз повторила свое обещание позвонить ему, если будут какие-то проблемы или просто неудобства, прежде чем он позволил мне повесить трубку и подготовиться к ужину.

В конечном итоге я выбрала простое голубое платье и ожерелье моего Тайного поклонника. Я знала, что выгляжу достаточно хорошо; Эдвард всегда говорил, что синий – мой цвет. Позволив Рене суетиться над тем, как «мило» я выгляжу, я забралась в свою большую красную Шеви и направилась к «У Салли».

Мои кулаки так сильно сжались вокруг руля, что побелели костяшки. Бабочки в моем животе порхали так сильно, что я ощущала, будто это какие-то мутанты бабочек с размахом крыльев как у беркута. Но я не могла сейчас повернуть назад. Я должна узнать, кем был мой Тайный поклонник. Я ведь буду сожалеть, если сейчас поверну назад.

Заняв место на парковке перед «У Салли», я заглушила двигатель и глубоко вздохнула. Время пришло.

Я выскочила из кабины и вошла в ресторанчик, вдыхая различные аппетитные запахи. Голод просыпался от одного шага внутрь. Я огляделась, ища кого-нибудь моего возраста, но никого не увидела. Вздохнув, я прошла к пустому столику и скользнула на диванчик.

Теплая пара рук закрыла мои глаза, и дрожь прошла по моей спине; ладони были знакомыми.

— Угадай, кто, — прошептал мне на ухо мужской голос.

— Эдвард? — спросила я, мое сердце забилось с удвоенной силой. — Ты мой Тайный поклонник?

Он убрал руки от моих глаз и сел напротив меня, яркая улыбка изогнула его губы. Я не могла в это поверить. Как он мог быть моим Тайным поклонником? Он всегда вел себя как ребенок, когда я получала открытки или подарки.

Я подняла руку и зажала переносицу между большим и указательным пальцами - привычка, которую переняла у него. Оглядываясь назад, я могу предположить, что это имело смысл. Это объясняло, откуда он знал все мои любимые вещи и как он мог каждый год подсовывать мне открытки. Хотя я уже давно не видела, чтобы он брал карандаши или кисти в руку, в детстве он всегда был великолепен с ними. Даже почерк был мне знаком, хотя я знаю, что Эдварду пришлось приложить немало усилий, чтобы достаточно замаскировать его, чтобы я не сразу узнала его. Как я могла пропустить все подсказки?

— Белла? Ты в порядке? — спросил он, наклоняясь через стол и обеспокоенно глядя на меня.

Я поняла, что некоторое время ничего не говорила, и кивнула головой.

— Да, я в порядке. Просто удивлена. Я имею в виду… ты?

— Да, я, — ответил он, нахмурившись. — Ты разочарована?

Покачав головой, я засмеялась.

— Вовсе нет. Я просто… Я никогда не ожидала, что это ты.

— В том-то и дело. Был бы я Тайным поклонником, если бы ты знала, что это я?

— Наверно, нет, — мягко усмехнулась я. — Но… зачем все это?

Настала его очередь пару минут молчать. Я видела, как он пытался собраться с мыслями, и молчала, позволяя ему это сделать. Опомнившись, он потянулся через стол и взял мою руку в свою; его кристально чистые глаза встретились с моими. Я чувствовала, что мое сердце затрепетало, когда он начал говорить:
— Белла, я был влюблен в тебя с первого дня, как встретил. Я никогда не встречал никого настолько доброго и великодушного, и чем больше я узнавал тебя, тем больше влюблялся. Я хотел сказать тебе о своих чувствах, но ты была моим лучшим другом, и я не хотел, чтобы между нами что-то разрушилось, поэтому я стал твоим Тайным поклонником.

Его аргументы совпадали с моими; я понимала эту точку зрения.

— Почему ты решил рассказать мне все сейчас?

— Я не был уверен, как ты восприняла бы это раньше, но я наконец решил, что не смогу провести больше и дня, пока ты не знаешь о моих чувствах к тебе. Не знаешь, что я тобой бесконечно очарован и что я тебя люблю.

На глаза навернулись слезы, когда он процитировал одну из моих любимых строк из «Гордости и предубеждения». Колин Ферт ничто по сравнению с Эдвардом. Слова звучали бесконечно слаще с голосом Эдварда, чем когда-либо еще.

Его глаза потемнели от беспокойства, когда он увидел мои слезы. Быстро приподнявшись и перегнувшись через стол, я прижалась своими губами к его твердым и одновременно мягким губам. Я миллион раз представляла, как целую его, но ни одна моя фантазия и близко не стояла с реальностью. Это было волшебно.

Его руки опустились на мой затылок, когда он нерешительно углубил поцелуй, очерчивая своим языком мои губы, пока я не разомкнула их, и он проскользнул внутрь. Я тихо застонала; он был потрясающий на вкус.

Медленно поцелуй подошел к концу, и мы отстранились.

— Я так понимаю, у тебя нет возражений.

— Ни одного, — засмеялась я. — Я любила тебя все эти годы. Возможно, так же долго, как и ты. Я не хочу жить без тебя в моей жизни.

— Хорошо, что тебе никогда не придется, — ответил он.

Он еще раз встретился с моими губами, обещая вечность своим поцелуем.

Это было обещание, которое я прослежу, чтобы он сдержал.

---