На вечеринку в честь моего отъезда народу стеклось больше, чем я рассчитывала. Мне немного стыдно оттого, что я пыталась убедить Анжелу в том, что не хочу сюда приходить. Но, сказать по правде, тут мило. Мило, что меня окружают люди, которым действительно интересно со мной, которые желают мне лучшей жизни.
Все пьют больше, чем рассчитывали сначала, но так и подразумевалось. В баре шумно, а наша компания самая громкая из всех, но вообще весело. Я так увлечена беседой, что даже не замечаю, как в бар заходит Эдвард. Пока Анжела не наклоняется ко мне и не говорит, что он пришел.
— Ты не предупреждала о том, что пригласила его, — шепчу я, смотря на него.
— А я и не приглашала.
С мгновение я наблюдаю, как на другом конце бара он здоровается и смеется с одним нашим общим другом. Глазами он рыщет по толпе и наконец находит меня.
— Хочешь, я его выгоню? — предлагает Анжела, сжав мою руку.
— Нет. — Я резко вдыхаю, радуясь, что моя кровь в основном состоит сейчас из алкоголя, но не настолько, чтобы я забыла о нашей встрече. — Все хорошо. Спасибо.
Анжела исчезает, и я остаюсь одна, думая, подойдет ли теперь Эдвард. Мы смотрим друг на друга, и он еле заметно улыбается — пронзительно искренне. Но я слишком поражена встречей, чтобы ответить ему тем же. Вместо того замираю, пока он обходит стоящих у него на пути людей и не оказывается рядом, возвышаясь надо мной.
Он пахнет знакомо. Сигаретами «Кэмел» и кондиционером для белья. На нем не та испачканная краской одежда, к которой я привыкла. Сейчас он одет в серые брюки, белую рубашку на пуговицах. Лицо у него оживленное, радостное, выжидающее. Он — Эдвард, и я была слишком глупа, раз считала, что не испытаю привычного к нему влечения.
— Привет, Белла, — он произносит эти слова слишком тихо для такого шумного места. Но от его близости по телу ползут мурашки.
— Анжела сказала, что не приглашала тебя.
— Да, это так. — Положив руку на шею, он спрашивает: — Ты не против? Моего присутствия? Могу уйти.
Я пожимаю плечами — жалкая попытка казаться равнодушной. Но рука у меня трясется, а сама я не могу смотреть на него дольше нескольких секунд. Маска, которую я с таким трудом создавала, стремительно падает с моего лица.
— Испания, да? — спрашивает он мимоходом. Слишком обыденно для того, чтобы мое сердце колотилось как сумасшедшее.
— Да, Испания. — Я оглядываюсь, сжав губы в тонкую линию.
— Это… странно, — бормочет он спустя секунду.
— Да ладно? — спрашиваю я. Он приподнимает брови, а на лице у него медленно расползается улыбка. — Хорошо, да, это действительно чертовски странно, — в итоге соглашаюсь я.
Мы вместе хохочем, и напряжение немного рассеивается.
— Не хочешь выйти на улицу? — спрашиваю я, обмахиваясь. — Мне… нужно на воздух.
Он выглядит удивленным тем, что я пригласила его с собой. Думаю, я и сама удивлена. Но предложение уже сделано, а мне не хочется, чтобы он уходил. В конечном счете это произойдет, но пока не хочу.
Мы поворачиваемся к выходу, врезавшись друг в друга, когда двигаемся в одном направлении. Бурчим сбивчивые извинения, и он пропускает меня вперед. На выходе я несколько раз оборачиваюсь, уверенная, что потеряла Эдварда в толпе. Однако он идет сзади, ни разу не упустив меня из вида. Думаю, мне до сих пор дорого чувство, которое находит на меня от его внимания.
Воздух теплее обычного в это время года. Он проникает в мои легкие. Мы передаем друг другу зажигалку, молча курим, пытаясь выдыхать дым к небу. И я, и он избегаем начинать разговор. Но вдруг я понимаю, что он ждет, когда я начну. Он позволяет мне взять на себя ответственность за исход беседы.
— Как дела? — непринужденно спрашиваю я, начиная с самого легкого.
— Дела… хорошо, полагаю. Волнительно. Мало сплю.
— Сомневаюсь, что тут стоит винить ребенка, — бормочу я, почти смеясь.
Он мягко смеется.
— Наверное, я вообще никогда не был любителем поспать.
— Так как твоя дочка? — Понимаю, что затрагиваю опасную тему, но не могу унять свое любопытство. — Вообще-то, я видела вас сегодня за ланчем. Ты выглядел… счастливым.
Эдвард вежливо улыбается, чего раньше за ним я не замечала.
— Могла бы поздороваться.
Я качаю головой. Сам должен понимать, насколько это неуместно.
— Но да, у Энни все отлично. Она та еще безобразница… — Улыбнувшись, он умолкает. — Настоящая егоза. Не дает расслабиться.
Я хмыкаю, не зная что сказать.
— А Розали?
— Да, она в порядке. Сначала дела обстояли действительно туго. Но ее парень Эммет отлично ладит с Энни и часто помогает.
— Эммет? — переспрашиваю я. Во рту резко пересыхает, а пальцы впиваются в сигарету.
Наверное, на моем лице слишком явно читается удивление, потому что Эдвард говорит:
— Мы с Роуз не вместе. Никогда не были. Тут не…
— Перестань. Ты не обязан.
— Белла, но я хочу.
— Нет. — Я трясу головой, туша окурок каблуком, и поворачиваюсь, чтобы уйти. Чувствую себя идиоткой. Какая ужасная была идея. Потому что теперь, когда я знаю, что Эдвард не встречается с Розали, все меняется. Все. А я не хочу жалеть о принятых решениях. Я этого не заслуживаю. Так что нужно уйти до того, как мысли переполнятся возможными «а что если».
— Эй! — кричит Эдвард, напугав меня. — Я не позволю тебе снова так поступить.
Я останавливаюсь, повернувшись и увидев его в несколько шагах от меня.
— Как поступить?
— Уйти. Выкинуть меня из своей жизни.
— Я не могу уйти? Эдвард, на протяжении пяти лет ты возвращался и уходил, и я ни словом тебя не попрекнула. Так что не пошел бы ты на хрен, если считаешь, что у тебя есть такое право.
— Дело не в том… — Он трет глаза, испустив печальный вздох. — Я пришел не для того, чтобы ссориться. Я и так знаю о твоем мнении обо мне, ладно? Знаю, что облажался. Я целый год потратил, наказывая себя за это. Мне просто хотелось убедиться, что у тебя все хорошо. И я просто… просто хотел тебя увидеть, Белла.
Слезы щиплют глаза. Бесит, что я позволяю ему это делать. У меня все было хорошо. Чертовски прекрасно. А теперь, спустя десять минут после встречи с ним, я снова в полном раздрае.
— Я столько хочу тебе рассказать. Давай где-нибудь встретимся? Наедине?
Я молчу до тех пор, пока мой голос не обретает уверенный тон.
— Мы и сейчас наедине.
У нас за спинами громыхает музыка, улица полна смеха и болтовни.
Эдвард смотрит на меня, и я понимаю, что могу дать слабину. Понимаю, что хочу дать ему шанс, хочу выслушать. Хотя бы ради себя, я должна наконец получить объяснение. Настоящее объяснение, в котором мы обсудим все, что случилось с нами. Мы и так целый год избегали друг друга.
Поэтому несколько кварталов мы идем молча, пока не набредаем на почти пустой паб. Садимся за столик, но ничего не заказываем, когда к нам подходит официант. Играет тихая музыка, и проходит немало времени, прежде чем Эдвард начинает разговор.
— Год действительно выдался сложным, — избегая моего взгляда, тихо говорит он. — Мне безумно хреново было из-за того, как я с тобой поступил. Это было несправедливо. Ты такого отношения не заслужила.
Он говорит быстро, но искренне. Словно заранее продумал речь и на самом деле понимает, что произносит. Мое сердце тает, но я пытаюсь этого не показывать. Я еще не готова открыться ему. Хочу, чтобы он знал: время, место и несколько извинений не пробьют на этот раз брешь в возведенной мною стене.
— Но, Белла… — Он поднимает на меня взор и пристально вглядывается в мои глаза. — Мне всегда казалось, что я тебя не заслуживаю.
— Что?
— После всего, через что мы прошли, после моего к тебе отношения… ты всегда ко мне возвращалась. Каждый раз. Не знаю, мне казалось, я недостоин тебя. И у нас было все так хорошо, а потом Розали огорошила меня своей новостью. Я понимал, ты уйдешь. Знал. Поэтому скрывал от тебя правду — не потому что хотел обидеть тебя. Ты должна мне верить. Я просто хотел, чтобы ты осталась.
— Эдвард…
— Жаль, что я не признался тебе во всем еще год назад. Жаль, что вместо разговора со мной ты предпочла исчезнуть.
— Мне пришлось. — Голос предательски дрожит. — Ты разбил мне сердце.
— Но и ты мое разбила, Белла.
Он произносит это так серьезно, что сердце снова пускает трещинку. Я никогда не видела его таким. Таким открытым и искренним.
— Я… мне жаль, — тихо признаюсь я. — Прости, Эдвард.
Он качает головой.
— Ты не должна просить у меня прощения.
— Нет, должна. — Я опускаю голову на руки, взяв паузу на минуту, чтобы привести мысли в порядок. — Не стоило уходить, не поговорив с тобой. Я должна была тебя поддержать. Просто мне казалось, что ты меня предал, понимаешь? Я всегда ждала от тебя какого-нибудь дерьма, а при первом намеке просто решила уйти. Я плохо поступила по отношению к тебе. Поэтому прости.
Он тянет через стол руку, заправив за ухо мне несколько выбившихся прядей, а потом касается щеки большим пальцем.
— И что будешь теперь делать? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
— Теперь я уйду на лето в Испанию. И постараюсь не думать о тебе.
Он не сводит взгляда с моего лица, словно запоминает его.
— Но ты вернешься.
Сердце рвется из груди.
— Планирую.
— Можем встретиться, когда приедешь домой?
— Не знаю. — Мне страшно — разумеется, мне страшно. Но теперь все кажется иначе. Он другой. И мне страстно хочется узнать его заново.
— Тогда могу я тебе позвонить? — Он хочет услышать согласие, но не слишком настаивает. Он согласен со всем, что я готова ему предоставить — а раньше такого не бывало.
Может, я должна вести себя умнее. Может, стоит отказать ему, чтобы он умолял, а потом уйти и больше никогда с ним не встречаться. Может, он того и заслуживает. Но в глубине души я знаю, что буду несчастной, если так поступлю. Я должна признать, что хочу Эдварда, несмотря на наше совместное прошлое.
Поэтому я говорю единственное, что мне приходит в голову. Отвечаю так, как всегда хотела:
— Да.

---