Название: Семь
Жанр: Family
Рейтинг: T
Пейринг: Дидим/Аро
Бета: +
Саммари: Когда-то Аро и Дидим принадлежали друг другу.

---

I

Прежде чем вонзить ровные зубы в плоть (лодыжка, бедро, запястье, горло), Аро взял девушку за руку. Она дрожала в его ладони бессмысленно и энергично.

Посмотрев сквозь сны, плещущиеся на отмели, можно было разглядеть бурлящий в глубине разум Дидим. Предположения и наблюдения, списки незаконченных дел и друзья-мужчины кружили в мыслях. Бессмертный даже встретил себя: фантасмагория, склеенная одинокой душой в темноте обветренного подсознания. Он не так красив, как она воображала.

Он мог признать это: в процессе ее мысли не представляли собой ничего необычного.

Надо подождать.

II

Дидим говорили, что сложно приспосабливаться к бессмертию.

Она ожидала, что будет испытывать жажду и выть, изнывать от чрезмерных чувств: цвета приобретут вкус, а голоса начнут источать ароматы. Должна была желать громить села, истребляя все на своем пути и зарождая легенды о мстительных богах.

Вместо этого она съеживалась за спиной брата. Не получала наслаждения от упругости человеческой плоти во рту. Настороженно относилась к другим кровопийцам с разрозненными движениями и немигающими взглядами.

Она ничего не разрушала и кротко говорила.

— Какая хорошая девочка, — напевал Аро, обращаясь к сомневающимся и требовательным окружающим, а не к ней.

Она не помнила, чтобы чувствовала себя столь изысканно хрупкой ранее. Словно пташка. Словно желание.

III

Не было и человека, который смог бы сравниться с ними. И никогда не будет, — думала Дидим, пока Аро вплетал цветы с лепестками оттенка угасающих звезд в ее непокорные волосы.

— О чем ты мечтаешь, сестренка? — произнес он, коснувшись элегантными мраморными пальцами ее плеча. У них были красивые руки, у этих двоих: ловкие и ищущие.

Она улыбнулась очаровательно, сладкой, как дикий мед, улыбкой, добавив игривый взмах ресниц.

— Глупый, я не мечтаю.

— Как всегда педантична, дорогая, — процедил Аро сквозь зубы, несмотря на веселую улыбку, обнажившую их. — Перефразирую иначе: чего бы тебе хотелось?

— У меня уже есть ты, — ответила она, лениво прижимаясь к нему и по-кошачьи выгибая спину. Пришлось поерзать, своего рода отчаянно и решительно обняться, но в итоге они устроились. Дидим не могла сказать, что такое переплетение костей было удобно.

— И Маркус, — добавил он. Слова зародились в его груди словно стрекот саранчи, прежде чем сорвались с губ.

— И он тоже. Но я отдаю предпочтение тебе.

С женихами она была знакома, но когда думала именно об этом, то кожу покалывало и стягивало. Бабочки слепо порхали внутри. Ей не нравилось это ощущение, но в то же время она жаждала его.

— Полагаю, у тебя есть цели, кроме разбивания сердец, — предположил Аро. Нотки неудовольствия появились в голосе, но с чего вдруг — оставалось загадкой.

— Зачем мне? — захихикала она, довольно растянувшись у него на коленях. — Бессмертие, мой дорогой брат, влечет за собой определенный гедонизм. — Он оттаял, блуждающие пальцы щекотали ее руку. — Но раз ты поднял тему, избавлю тебя от страданий. А чего хочешь ты? — поинтересовалась она.

— Все, — выдохнул он признание, не предназначенное для дневного света.

Дидим не понимала. Слишком нескладное желание прозвучало в заявлении, не имея никакого основания под этим. Так что она улыбнулась, мило и трепетно.

— Все и ничего. Ну разве мы не идеальная пара?

— Ты так молода, — произнес Аро, целуя ладонь.

Мгновения спустя он поставил девушку на ноги, настроение резко изменилось, словно сумерки настали в полдень.

Они пришли домой в тишине.

IV

Кровь быстро сворачивалась в волосах Дидим, оставляя ржавые пряди и запекшиеся завитки, не желавшие поддаваться. Кипяток поразил жгучестью, когда она погрузила голову в клубившуюся паром воду, но тут ничем было не помочь. Эта мука следовала после каждой охоты.

— Ой, — жаловалась она, продираясь через кудри пальцами, поджатыми как соколиные когти. — Ой, ой, ой, — это представление было в основном для Афенодоры. Она не могла притворяться, что ее компаньонку это заботило, но добиваться ее внимания было мелкой войной, а каждый взгляд и слово — трофеем. Дидим тревожило видеть ограничения своей возможности, отчего внутри бушевало море.

Ее серебристая сестра давно вышла из воды. Она сидела на каменном выступе, тянувшемся по периметру комнаты, словно белоснежное пятно в море стекла и влажной плитки.

— Я могу отвлечь тебя, — предложила Афенодора, оборачиваясь в ткань. Предложение казалось скорее вежливым, нежели дружеским.

— Пожалуйста, — согласилась она.

— Желаешь поразмышлять об избраннице твоего брата?

Этот вопрос, хотя и более крамольный из всех ранее заданных Афенодорой, превратил Дидим в лед и гранит. Она оцепенела от пробравшего холода, словно каждая кость окаменела.

— Что? — пробормотала она, поднимаясь и медленно поворачиваясь; вода рябью омывала пупок. На это простое движение ушло слишком много усилий. Ее своенравный наблюдательный зритель заметит и поймает откровение между ногтей, словно ребенок бабочку.

Никто не говорил ей о том, что Аро задумывался о браке, и уж тем более не упоминались поиски и приобретение жены. Она бы назвала это оплошностью, если бы Афенодора так же оказалась в неведении. Приторный вкус предательства покрыл горло отвратительной пленкой.

Маркуса не допустили к секрету.

— Он нашел одну. Пока она остается человеком. — Ее сестра (странно ее так звать, когда между ними не было никакого сходства) произнесла ненароком. Такая чуткость ей не была присуща.

— Ты говоришь так, будто было из кого выбирать. — Притворный смех у Дидим получился плохо. Она поперхнулась им, словно рыбной костью, застрявшей в горле.

— У Аро были критерии, — сказала Афенодора.

— Конечно. Она должна быть красавицей. — Дидим не могла себе представить брата ищущим самую прекрасную девушку, напоминающим ей, что время превратит кожу в пергамент.

— Как восход. Или вроде того, — усмехнулась ее собеседница. — Кстати, это несомненный факт, а не догадка.

Дидим лишь кинула на нее взгляд, говоривший: «Твоя очередь».

— Она будет совершенно безумной. И Аро будет ворковать об ее интересном разуме и утонченных мыслях, — обычно немного резкий и холодный голос Афенодоры идеально спародировал темноволосого мужчину.

— О, и она будет истинной леди. — Дидим задумалась о собственных веснушках, вечерней охоте и зеленых пятнах от травы на ногах. Она так и слышала напев брата: «Неприличная».

— Кто-то должен компенсировать наш провал в этой области, — добавила ее сестра, играя с мокрым концом косы.

— Закончили, — объявила Дидим, хотя аромат липкого железа все еще кружил вокруг нее. Она не горела желанием продолжать разговор, ослабеть и завыть в пределах слышимости Афенодоры. Перечисляя все то, чем никогда не будет. Это было слишком жестоко.

Возможно, супруга Кайуса обучилась где-то такту. Она вышла беззвучно, от чего почти, — почти, — заслужила звание друга.

V

Читая, Маркус выглядел крайне мило. Паутинка вокруг глаз стирала последние смазанные отпечатки детства в чертах лица. Добавляла доброты. Почтенности, словно он был благожелательным мудрецом, запоминающим древнюю мудрость. Руки на папирусе казались нежными, словно трепыхающиеся крылья, как у ребенка, ласкающего бесценную вещь.

Дидим было известно, насколько взвинчена она в мыслях, но это же ее любовь. Существовали определенные нормы, когда речь шла о нем.

Она устроилась рядом с ним, позволив темным влажным завиткам волос задеть края свитка.

— Чернила потекут, — он ахнул, прежде чем вспомнил, что она важнее литературы. — Здравствуй, родная, — поприветствовал он, оставив жаркий фантомный поцелуй на ладони.

— Почему ты не сказал, что Аро нашел пару? — потребовала она. Отсутствие вступления легко заворожило Маркуса. Она уже давно поняла, насколько опасным было его восхищение теми, кто брал на себя руководство. Инструмент для Кайуса, игра для Аро.

— Я не хотел любопытничать, — сказал он, будто проступок такого рода что-то значил. — Почему ты расстроена, любимая?

Дидим ненавидела объясняться. Даже спокойный вопрос требовал оправдания, а это задевало ее за живое. Защита чувства обнажала ее. Слишком маленькую и бессердечно оцененную. Аро заметил эту черту характера. Ей казалось, он тоже ее разделял, немного, как положено брату. Не задавая вопросов, Маркус сжал ладонь Дидим руками. Обводя рельеф костяшек пальцев. Кивая, мягко бормоча, понимая.

VI

Эта ночь была судьбоносной. Дидим ощущала остановку среди колючей шерсти летнего зноя, словно задержку дыхания. Полная луна придавала причудливые тени обыденным вещам. Даже летучие мыши, самые мелкие и менее всего приятные обитатели дома, оставались неподвижными на карнизах и чердаках.

Она закатила глаза. Конечно, даже сама природа сговорилась с Аро, чтобы сгустить краски над моментом изменения его благоверной. Ему так везло или, возможно, это было внимание снисходительного бога.

Кайус и Маркус уже давно пропали, отправившись насытиться кровью, находясь в предвкушении заботы о новорожденном. Аро слонялся по коридорам, похожим на склепы, под их домом, оттягивая начало трансформации.

А она бродила по залам, громко и очевидно для всех. Это была недовольная ходьба, каждый шаг отдавал осуждением. Выбранный ей путь был окольным, но со временем он приведет в темноту к ее брату.

— Люди выглядят тревожно во время изменения, — предупредила возникшая из перекрестья теней Афенодора, грубо схватив Дидим за запястье, останавливая ее на ходу. — Ты можешь подождать пару дней, чтобы встретить новоприбывшую.

Темноволосая женщина пожала плечами в порывистом, ломком жесте, который не был бы принят за беспечность.

— Я хочу увидеть избранницу брата сейчас, — настаивала она, чувствуя, что еще немного и начнется истерика. Если Аро пренебрег официальным представлением жены, прежде чем добавить ее к сомнительной магии клана, она не видела необходимости в уединенности.

Афенодора распрямила цепкие пальцы и следовала за ней как настойчивый дух. Нет, — исправилась Дидим, — духи не могли так сильно топать бесплотными ногами. Это была прогулка под стражей, удушающее напоминание, что ее сопровождали и за ней наблюдали.

— Твоего брата надо оставить в покое, — настаивала она. — Он сделал безобразие из тебя, пока не обратил. Если он сотворит то же самое или еще чего хуже с ней, то будет безутешен. Я бы предпочла не отвлекать, чтобы потом не наслаждаться обществом сентиментального Аро.

И снова Дидим узнала отвратительные новости из нежеланного источника.

— Что ты имеешь в виду под безобразием? — спросила она.

— Он почти осушил тебя, — упертая тень ответила спокойно. — А для компенсации везде искусал. Твое сердце почти остановилось…

Она замолчала как раз вовремя, чтобы услышать, как Аро пронзил кожу своей пары покрытыми ядом зубами. Второй укус, третий, пятый, и все закончилось. Ужасающие призраки криков вырвались из-под земли.

И Дидим улыбнулась, показывая бледные ямочки и триумф. Брат предпочел ее кровь вместо той, что текла в женщине, на которой собирался жениться. В конце концов, он лишь попробовал ее, а не поглотил. Она поймала победу в сложенные ладони, светящуюся и мерзкую, как уголь и глаз.

[b]VII[/i]

В ночь, когда Аро отправился путешествовать со своей Сульпицией, - наиболее ясный эвфемизм брака, который встречала Дидим, — она пришла в кабинет брата. Он не любил, когда его прерывали во время работы над планами и бумагами, но событие требовало вмешательства сестры. Она радостно села на угол стола, толкая пальцами ног его колено и притворяясь, что подобные вечера были обычны для них.

— Ох, мои поздравления, дорогой брат! — Она надеялась, что радость сойдет за искреннюю, хотя и отскакивала от зубов, гремя, словно монеты. — Мы думали, этот день никогда не наступит. Кайус окажется проигравшим в стольких спорах.

— Не будет никакой свадьбы, моя дорогая, — заметил Аро, руки были неугомонны. — Мы едва ли можем отправиться в храм и просить богов об удачном союзе. Если, конечно, не хотим оставить после себя разруху вместо церкви, когда закончим.

Жаркое шипение в голосе ей было не знакомо. Дидим перекатила его между пальцев и решила, что оно ей не нравится.

— Без семантики, пожалуйста. Ты должен быть на моей стороне этого пари, — беспечно сказала она.

Аро примирительно улыбнулся.

— Ты рад? — продолжила она, опасаясь тишины в разговоре. Ее брат всегда болтал при тех, о ком заботился, втягивая их в совместные горячечные галюцинации. Тишина и безразличие тоже встречались.

— Вполне.

— А Сульпиция? — голос Дидим зацепился как шелк о старое железо.

— Кажется, — Выражение лица Аро оставалось осмотрительным. Ограниченным. Спрятал секреты за каменными фасадами, и у нее не было возможности проскользнуть внутрь.

— Только кажется? — пробормотала она, вскинув брови.

— Мою любимую не так просто прочитать, даже кому-то с моими талантами.

Его любимую. Женщина представляла собой все, чего он желал: с глазами цвета полыхающих городов и волосами как богатства. Чувство, что он не мог назвать, являлось почитанием, его колени и горло были стерты о него.

Она была готова практически завыть, вспоминая трепыхающиеся братские поцелуи на щеках и ничтожное обязательство за ними.

— Может она нервничает, — предложила она, задабривая брата своим даром, опутывая его им, словно щупальцами. Она не позволит ему заметить своего недовольства.

— О боги, — засмеялся Аро. — Мне не нравится оборот, который принимает этот разговор.

— Я могу дать ей несколько советов. — Она подумала о прикосновениях Маркуса, выводящих иллюзии, слова, виноградные лозы и птиц на ее коже. Об утренних поцелуях и телах, закутанных простынями.

Была уверена: это не то, что произойдет между Аро и Сульпицией.

— Прошу, не надо, — он игриво улыбнулся.

— Предложение и на тебя распространяется, — сообщила ему Дидим. — Предполагаю, твой естественный инстинкт - это читать бедной женщине лекции о политике всю ночь напролет.

— Наблюдать за тобой и Маркусом уже достаточно для совета, спасибо, — парировал он.

И Дидим поняла, что ему даже не надо брать ее за руку. Он угадывал ее мысли, но не участвовал в них. Это было сухим знанием, обширным и разносящимся эхом.

— Я бы не хотела быть бесполезной, — пискнула она.

— Ты никогда такой не будешь, дорогая. — Его глаза округлились, как и ее, когда она попыталась выглядеть искренней.

— Не слишком-то ты жизнерадостный для человека, собирающегося жениться, брат, — Дидим попыталась подойти с более логичной стороны, любая жертва хороша, если вынудит его признаться.

— Это сложное решение. — Рука Аро легла на подбородок в элегантном задумчивом жесте. Одиноком призраке смертного.

Она могла лишь предложить общую поддержку, не зная имен его демонов или как их успокоить.

— Но верное.

— Я сделал хороший выбор всего несколько раз за эту жизнь, — вздохнул он. — Это может подтвердить тенденцию.

Аро говорил о ней, в этом она была уверена.

— Нонсенс.

— Всегда оптимистка, — усмехнулся он.

— Моя лучшая черта.

— Ты так молода, моя дорогая, — он перекатывал слова на языке, вспоминая каждый повод к их произнесению, знакомое ощущение отрешения оставило послевкусие во рту.

— И все же не я нуждаюсь в романтических советах. — Дидим надменно сидела на столе, скрестив локти и колени под невозможными углами.

— Вон, сестренка, — он не на шутку рассмеялся, протянув руку, чтобы растрепать ее кудри.

— Ты еще пожалеешь, что не воспользовался моими глубокими познаниями, — сообщила она, переплетая их пальцы до того, как он смог дотянуться. Возможно, он смотрел ее сотканные из ничего мысли, но она с радостью обменяет это на близость с холодной кожей.

— Маркус сейчас скучает по тебе, я уверен, — настойчиво произнес он, нежно подталкивая ее в сторону коридоров. Она шлепнула его по плечу.

— Не надо стесняться, брат, — сказала она, ее хихиканье светилось как серебро во мраке.

— Спокойной ночи, дорогая, — сказал Аро.

Она закрыла за собой дверь тихо, словно шепот. Чернота окутала коридор. Камень странно терся под пальцами ног и спиной. Она стояла неподвижно как кукла до самого рассвета, а после напела Маркусу сладкую ложь о своем местопребывании.

______________

От автора: Название истории позаимствовано из прочитанного мной исследования о том, что странные вещи происходят семерками. Это засело в голове, и мне пришлось оформить это на бумаге, как и все идеи, не оставляющие меня в покое.