Она была Пандорой, а бумажник был ее ящиком¹.

Ей хотелось оставить бумажник там, где он был потерян, сделав вид, что она не заметила его, чтобы это стало заботой кого-то другого.

Но вместо этого она ждала на углу улицы так долго, как только могла, не в состоянии разорвать последнюю ниточку с человеком, который спас ей жизнь, но в то же время стесняясь унести бумажник с последнего известного его владельцу местоположения. Белла стояла, обхватив себя руками, носком туфли застолбив место у бумажника и всматриваясь в приближающихся пешеходов, которые выглядели так, словно были чем-то усердно заняты.

Высматривая его.

Но кроме одетого в лохмотья старика, неторопливо рывшегося в ближайшем мусорном баке, словно это был забитый едой холодильник, больше никто, казалось, ничего не искал.

В конечном счете, легкий туман вынудил ее опустить бумажник себе в сумку и направиться домой. Бумажник, словно раскаленный уголь, касался ее бедра, пока она брела назад на знакомую ей территорию. Один наушник оставался бесполезно свисать, пока она шла, ожидая, что владелец бумажника окликнет ее или остановит, положив руку на плечо. Однако вот она уже достигла ступеней своего дома, но к ней так никто и не обратился, если не считать нищего, державшего в руках табличку, на которой было написано, что он голоден.

Бумажник лежал в центре ее небольшого стола, маленький, невзрачный и одинокий.

Она уставилась на него, усевшись на кухонную стойку, грубая древесина царапала ее ноги, дрожавшие от холода, сырости и ранее пережитого шока из-за возможной смерти.

Этот небольшой квадратик искусственной кожи в действительности был более значительным, чем казался на первый взгляд, – он таил в себе ответы на даже неизвестные ей вопросы.

Если бы она открыла его, то, скорее всего, увидела бы фото с улыбающимся лицом, адрес и краткие сведения о жизни, которая не имела никакого к ней отношения. Скорее всего, она услышала бы по телефону ровный, удивленный голос, когда он дал бы согласие встретиться с ней в местной кофейне. И ей вновь пришлось бы наблюдать за тем, как он уходит после непродолжительного, вежливого и оставляющего неудовлетворенной обмена – они снова разойдутся, словно две звезды в ночном небе, каждая на своей орбите.

Поэтому Белла не хотела открывать его. Она боролась с притяжением бумажника, заняв себя распаковкой коробки с разнообразной кухонной утварью. Она продолжила отвлекать себя тем, что разобрала все оставшиеся коробки, чемоданы и дорожную сумку, которые они с Чарли погрузили в его патрульную машину. Только после того, как небольшое пространство было заполнено теми отрадными вещичками, которые были частицами Беллы, она поняла, что, как и Пандора, не в силах сопротивляться.

Потому что бумажник, подобно роковому ящику Пандоры, помимо бед и несчастий, скрывал и надежду.

Надежду на то, что она только вообразила отпечатавшуюся в его глазах панику. Что он скрылся с места происшествия так быстро, потому что в этот момент ему необходимо было присутствовать в другом месте. Что она передаст ему бумажник и свою благодарность, а он поймет… каким-то образом, что она отчаянно нуждается в нем.

И все же, когда она расцепила ряд зубчиков застежки-липучки, ее надежды рухнули. В бумажнике отсутствовали водительские права, кредитные карточки или любая иная подсказка, могущая указать на личность его владельца. Она даже не могла обнаружить забытый чек из «Старбакса»², который указывал бы на то, где хозяин бумажника получает утренний заряд бодрости.

Белла осознала, что напрасно прождала так долго на углу улицы; в бумажнике не было ничего ценного, что заставило бы хозяина вернуться за ним. Впрочем, она даже не могла быть уверена в том, что это вообще его кошелек. В нем она нашла только две мятые долларовые купюры, проездной билет на автобус, пропуск в Сиэтлетскую публичную библиотеку, сложенную учетную карточку и фото эффектной блондинки.

Она раскладывала и перекладывала перед собой предметы на столе, желая, чтобы они сложились в живописный ковер, повествующий о жизни человека, который спас ее. Но вне зависимости от того, как она перетасовывала предметы, она не видела ничего более, чем только общий набросок на обратной стороне салфетки. Все, что ей удалось выяснить, так это то, что он пользуется общественным транспортом, любит читать, состоял в отношениях или сейчас имеет девушку и, вероятно, родился в тысяча девятьсот восьмидесятых, когда кошельки на липучках считались весьма модными.

Сложенная учетная карточка, размером восемь на тринадцать сантиметров, только добавила загадки; на лицевой стороне карты мужской рукой были небрежно написаны двадцать шесть букв. Задняя же сторона была частично заполнена рядом символов, которые напомнили Белле о тех насечках, которые часто делают заключенные в фильмах, чтобы отмечать оставшиеся до освобождения дни.

Расстроившись, она бросила пустой бумажник обратно на стол, рассыпая его содержимое, словно перья из пуховой подушки. Очевидно, ее спас беглый преступник без гроша в кармане, и к тому же неграмотный. Эта теория могла бы объяснить опасения мужчины, его вороватый уход и боль в глазах. Но не объясняла нежности его рук и того, что он вообще потрудился спасти ее.

Так почему она беспокоится по этому поводу? Почему не может отпустить и продолжать жить своей новой жизнью?

Может быть, она все еще пребывает в шоке от пережитой угрозы жизни. Потому как она была бы признательна, если бы кто-нибудь приложил усилия, чтобы вернуть ей кошелек. Потому что это было бы невежливо - не поблагодарить человека за спасение жизни. Да и вообще, было бы неплохо познакомиться хотя бы с одним человеком в этом огромном, безликом городе.

Она пыталась игнорировать тот факт, что указанный человек не проявил ровным счетом никакого интереса к перспективе знакомства с ней.

Вздохнув, она посмотрела на содержимое бумажника, разбросанное по всему столу. Два из шести предметов были связаны с библиотекой. Как удачно, что поиск библиотеки, так или иначе, стоял высоко в ее списке приоритетных дел.

На этот раз Белла поищет ее через Google.


Белле не нужно было беспокоиться о поиске библиотеки; ее ноги безошибочно ступали по городским тротуарам, будто она следовала по пунктирным линиям, начертанным на карте сокровищ. Даже само место назначения представляло собой большой «Х» из пересекавшихся линий стали и стекла голубого цвета, где разместилась Центральная Библиотека Сиэтла. Несмотря на причудливую современную оболочку библиотеки, знакомый запах отпечатанных слов радушно приветствовал Беллу вместе со свистом стеклянных дверей.

Она планировала, что эта операция пройдет быстро, всё равно, что вырвать зуб мудрости – войти, получить нужную ей информацию и выйти. Но размер библиотеки застал ее врасплох; нераскрытые книги пылились на полках, словно самородки, ожидающие, когда же их, наконец, извлекут из золотоносного рудника. Проводя здесь время, она могла бы просматривать библиотечное собрание классиков и оформить выдачу самых любимых, чтобы заполнить пустые будни перед началом учебы – будни, которые простирались перед ней, словно закрытые двери в опустевшем, сыром коридоре.

Она следовала за потоком людей к неоново-желтому эскалатору, который медленно спускался со второго этажа, словно вытянутый язык. Когда она, споткнувшись, сошла с эскалатора, то осталась там, где стояла, рядом с огромной картой библиотеки. Она походила ребенка, стоящего с широко распахнутыми глазами перед сверкающей праздничной витриной универмага. Белла готова была разорваться среди этого многообразия предложенных жанров и призывных цветов. Прямо перед собой она увидела абонементный стол, на котором магнитные сканеры могли определить владельца формуляра по единственному касанию магнитной карточки.

Белла поняла, что она слишком долго в нерешительности смотрела в сторону этого устройства, когда встретилась глазами с пареньком, чье детское лицо явно не соответствовало его возрасту. Они неуклюже отвели взгляды, и тут Белла подумала о более легком выходе из ситуации. Проще всего, логичней всего было объяснить всю ситуацию сотруднику библиотеки, который явно готов был помочь. Конечно же, существовал риск, что работникам запрещено разглашать информацию о владельцах формуляров.

Когда юноша с детским личиком отстранился от компьютера и начал двигаться вокруг строгого шкафчика из вишни в сторону Беллы, та решила не рисковать. Вместо этого она развернулась и быстрым шагом направилась в сторону, как предполагала, секции с классической литературой.

Чем больше она отдалялась от карты, тем сложнее ей было вспомнить о том, что там было отмечено. Это было проклятие – география никогда не задерживалась у нее в голове дольше, чем сырые яйца на сковородке. Белла росла с Джейкобом, который водил ее на пляж Ла Пуш, но однажды она опозорилась в попытке проявить самостоятельность, когда в первый и последний раз решилась сама встретить восход солнца, поднимающегося над волнами, и, в конечном счете, нарезала круги на своем хрипевшем «шеви» по бесконечному лесу. Вероятно, ее навыкам ориентирования совсем не помогло то, что она позволила Джейкобу стать ее постоянным развозчиком даже до того, как он получил права.

Если бы Джейкоб был сейчас здесь, в библиотеке, он шел бы спокойно и важно, безошибочно препроводив ее по алфавитным указателям именно туда, куда ей нужно. Одинокая Белла каким-то образом оказалась в секции «Дом и Сад». Когда она блуждала по очередному проходу, то услышала грохот направляющейся в ее сторону тележки. Неписанное правило библиотек гласит: даже при наличии десяти других пустых проходов именно тот, в который заходит другой человек, твой.

Второе неписанное правило: если так случится, что ты пересечешься с другим посетителем, то игнорируй его любой ценой. Белла схватила первую попавшуюся книгу и притворилась, что поглощена чтением.

Тележка остановилась в некомфортной близости.

- Я не предполагал, что вы относитесь к тому типу людей, которые читают «Автомобиль и водитель», – сказал некто, стоящий в конце прохода. Она подняла глаза и увидела юношу с детским лицом, которое выглядывало из-за книжного стеллажа. Белла во второй раз опустила глаза в книгу, вновь сделав вид, будто читает «Как восстановить двигатель для чайников».

Она едва не сказала: «Мой парень – страстный любитель автомобилей». Почти, но затем решила, что не хочет приводить сюда Джейка, в это место, которому он не принадлежал.

- Простите, что беспокою вас, - сказал юноша, небрежно ступая в проход со спрятанными в карманах руками, - но ранее казалось, будто вам нужна помощь.

Белла снова отложила книгу, которая с таким же успехом могла быть написана на кантонском³.

- Да, кажется, я вместо классики наткнулась на автомобили.

Он засмеялся.

- Эта библиотека огромна; даже я не всегда знаю, где найти какую-либо книгу.

Пока они вели светскую беседу, глаза Беллы исследовали верхний ряд книг в его тележке. Она тут же увидела ряд аккуратных корешков, судя по заглавиям которых, не имевших никакого отношения к дому или саду. Проследив за ее взглядом, парнишка небрежно прислонился к тележке, тем самым эффективно блокируя изобличающий его вид. Белла была удивлена и немного польщена тем, что он явно лез из кожи вон, чтобы приблизиться к ней.

В Форксе она была недоступной, словно драгоценный камень под стеклом, – мальчики смотрели, но не трогали. Особенно заметно это было в средней школе, когда Джейкоб фактически в одночасье вымахал под метр восемьдесят и начал ездить на восстановленном грязном мотоцикле. Его развивающиеся мышцы, которые при первых прикосновениях казались чуждыми, но которые со временем стали казаться ей все более привлекательными, были также эффективны при запугивании тех, кто считал привлекательной ее. Однажды она вышла из школы после последнего звонка и обнаружила Джейкоба, столкнувшегося нос к носу с единственным парнем, который когда-либо осмелился пригласить ее на предстоящие танцы.

Как только Джейкоб повез ее домой в своем маленьком красном «жуке»⁴, она проговорила с яростью:

- Я не новая игрушка, которую нужно делить.

Джейкоб сидел очень неподвижно, весь лес пронесся за окном прежде, чем он тихонько ответил: «Белла, он рассказывал своим приятелям, что будет первым, кто покажет тебе, как это делают белые парни».

Белла была огорчена тем, что сказала «да» тому, кто считал ее не более чем призом, который нужно выиграть, способом выделиться в общей стае.

Она не пошла на танцы.

В то время она испытывала благодарность за то, что Джейкоб был ее прочной опорой в течение сумасшедших школьных лет. У нее всегда был кто-то, с кем можно было поговорить или подурачиться, если не хочется делать домашнее задание. Ей никогда не приходилось беспокоиться по поводу парней или о том, ответят ли на ее чувства. Она никогда не стояла перед необходимостью поиска пары для выпускного бала или одного из тех киновечеров, которые для своего тесного кружка часто устраивали ее друзья.

Теперь ей казалось, что, возможно, она отказалась от самостоятельности в угоду безопасности и спокойствия.

Всмотревшись в голубые глаза паренька, она решила, что дружелюбие не будет лишним. Она узнала, что зовут его Майк и что он учится на последнем курсе Вашингтонского Университета, специализируясь в кинезиологии⁵. Она не горела желанием сообщать ему свое имя, но он все равно продолжил засыпать ее вопросами. Когда он услышал, что она из маленького городка, название которого он, вероятно, никогда и не слышал, он выказал энтузиазм и радушие, и Белла потянулась к подобной первой искре тепла, которую почувствовала в этом большом городе.

Когда беседа потекла в том направлении, которое чутье Беллы находило естественным, ей все же стало не по себе. Глаза Майка были полны выжидательного блеска, свидетельствовавшего о наличии скрытого повода. Она предположила, что он, скорее всего, захочет пригласить ее куда-нибудь под предлогом показать ей город.

У нее не было опыта в отказах; парень, который, пригласив её на школьный бал, даже не удосужился предупредить, что она не пойдет с ним, после того как Джейкоб запугал его, толкнув в грязную лужу на глазах у друзей, на которых он так стремился произвести впечатление.

Мысль о том, как Джейкоб отреагировал бы на ее поход в кафе с первым мужчиной, который проявил к ней интерес в Сиэтле, даже не промелькнула у нее голове. Вместо этого она приняла неоднозначное решение не вводить Майкла в заблуждение и завершила их беседу надуманным оправданием о нехватке времени. Майк и его тележка неохотно погромыхали прочь.

Когда Белла выстроила в голове схему обратного маршрута к главному столу, обхватив руками несколько выбранных книг, Майк вновь подошел к ней, словно все это время ждал поблизости.

- Хочешь, чтобы я выписал тебя? – спросил он, начиная идти в сторону своей секции. Затем он замер, его широко раскрытые глаза заполнял ужас. – Я имел в виду… не тебя… просто твои книги… для тебя…⁶

Белла сжалилась над ним, покачав головой:
- Думаю, я просто… – Удерживая книги, она указала на один из современных устройств для самостоятельной регистрации, являющихся еще одной дополнительной услугой в современной библиотеке.

- О, точно, здóрово! – весело ответил Майк, хотя его настроение заметно упало. – Для этого они и нужны. Я буду поблизости, если тебе что-нибудь понадобится.

Только она успела сделать пару шагов, как он снова ее окликнул:
- И дай мне знать, если с компьютером вдруг будут какие-то неполадки. Такое иногда случается.

- Хорошо. – Она продолжила путь к секции, которая наиболее вероятно находилась вне пределов видимости Майка. На месте она пыталась действовать украдкой, но была уверена, что Майк попытается выяснить, как воспользоваться компьютером начальника, чтобы узнать ее имя и номер. Белла надеялась, что всплывшее на экране мужское имя смутит его достаточно, чтобы он позволил ей ускользнуть.

Она быстро поднесла магнитную карту доброго самарянина к считывающему устройству и последовала инструкции на экране только для того, чтобы увидеть мигающий курсор.

Ну, конечно, изнеженной карточки Сиэтлетской библиотеки непременно необходимо было взять и затребовать PIN-код, да?

Превосходно.

Белла фактически могла почувствовать, как пристальный взгляд Майка буквально прожигает ей спину. Чем дольше она задерживалась, тем сложнее ему будет собраться с духом для того, чтобы завершить то, что он начал. В попытке хотя бы сделать вид, что она знает, что делает, Белла набрала банальную комбинацию «один-два-три-четыре».

Она часто заморгала, когда компьютер с легкостью перешел к следующей странице. Наверху было два слова, в которых она нуждалась:

«Каллен, Эдвард».

Эдвард.

Возможно, ее спасителя зовут Эдвард.

В нахлынувшей на нее волне триумфа она слегка помахала Майку, направляясь к стеклянным дверям. Его лицо засияло, как на Рождество, он с энтузиазмом помахал ей в ответ. Увидев, какое сильное воздействие на него оказал простой ее жест, Белла поняла, что должна была почувствовать хоть что-нибудь. Вместо этого она посмотрела на лицо Майка и, в конечном итоге, поняла, чего не хватает. Его лицо, хотя и было ангельским, все же легко забывалось. С ним было так же, как с картой библиотеки, – чем дальше она отходила от нее, тем хуже она его помнила, пока всем, что осталось в ее памяти, не стали голубые глава, превратившиеся в серые.

В отличие от другого лица – лица, которое она втайне надеялась увидеть в каждом человеке, мимо которого проходила на обратном пути к тому месту, которое теперь называла домом. Она всматривалась в него в течение всего нескольких мимолетных мгновений, но все же его бездонные глаза, тонкая кожа и буйные волосы будто отпечатались на сетчатке ее глаз.


Первичная эйфория Беллы от супер-слежки вскоре исчезла, словно роса на солнце, как только она обнаружила, что в телефонный справочник Сиэтла было внесено пятьдесят шесть Эдвардов Калленов.

Как столь необычное имя могло быть у пятидесяти шести двойников в одной стране, не говоря уже о штате? Даже если бы она решилась набирать номера один за другим, что ей сказать в случае, если кто-то поднимет трубку? «Здравствуйте, никто из вашей семьи, случаем, не терял бумажник?» Они повесят трубку, прежде чем она успеет всё объяснить, будучи уверенными в том, что это не более чем телефонный розыгрыш

Той ночью ей впервые приснился Эдвард Каллен. Железная кровать скрипела, когда Белла беспокойно металась под одеялом.

Даже во снах он отвергал ее.
-----

¹ Ящик Пандоры - В древнегреческих мифах Пандора (греч. Πανδώρα ««всем одарённая»») — жена Эпиметея, младшего брата Прометея. От мужа она узнала, что в доме есть ларец, который ни в коем случае нельзя открывать. Если нарушить запрет, весь мир и его обитателей ждут неисчислимые беды. Поддавшись любопытству, она открыла ларец и беды обрушились на мир. Когда Пандора открыла ларец, то на дне его, по воле Зевса, осталась только Надежда. В наше время стала крылатой фраза «Открыть ларец Пандоры», что означает сделать действие с необратимыми последствиями, которое нельзя отменить (прим. ред.)
² Starbucks — американская компания по продаже кофе и одноимённая сеть кофеен (прим. ред.)
³ Кантонский – один из диалектов китайского языка (прим. ред.)
⁴ с надеждой, что все понят о том, что так на сленге называют автомобиль «фольксваген» (прим. ред.)
⁵ Кинезиология – наука о мышечных движениях (прим. ред.)
⁶ Поясняю причины испуга Майка. В оригинале употреблено сочетание check out, которое имеет множество значений в том числе «выписать книги», ну и на сленге «заценить кого-либо», в общем, Майкл допустил двусмысленность (прим. ред.)

Перевод Fill_a, polina_pavla, редактура polina_pavla