Эдвард

Я не помнил, как лёг спать – что совсем неудивительно, учитывая, что прошлый вечер стал для меня сплошным размытым пятном, – но когда проснулся утром, понял, что ко мне прижимается тёплое тело Беллы. Она всё ещё спала, её лицо выражало абсолютное спокойствие и умиротворение, и несколько минут я просто лежал и любовался ей.

Затем, очень осторожно, чтобы не разбудить её, я перевернулся и, посмотрев на часы, убедился, что ещё очень рано. Я испытал небольшое удивление, потому что чувствовал себя так, словно проспал несколько дней, но красные цифры на будильнике сказали мне, что только семь часов утра. И всё же я хорошо отдохнул и был как никогда бодрым.

Когда я вновь повернулся к Белле и начал с благоговением изучать её, ко мне стали возвращаться воспоминания о прошлом вечере. Я поёжился, вспомнив, как в припадке слепой неконтролируемой ярости громил свою комнату, и сейчас даже боялся осмотреться, чтобы оценить причинённый ущерб.

Я вспомнил, как, наконец, сорвавшись, плакал и кричал. После всего что случилось, эмоции просто переполнили меня, и я больше не мог сдерживаться. После этого я почувствовал себя опустошённым и усталым, но совсем не в плохом смысле. Было похоже на то, словно я, наконец, смог выпустить свой гнев, который рос во мне с тех пор, как я был ребёнком, и стоило мне освободиться от него, я ощутил странное облегчение.

Белла ни на миг не покидала меня, и в какой-то момент моего срыва, должно быть, в комнату вошла вся моя семья, потому что все они окружали меня, и постепенно разочарование, гнев и отчаяние сменились на чувство, которое в основном было незнакомо мне. Понадобилось какое-то время, чтобы понять, что это было умиротворение.

Я вернулся к настоящему, когда Белла заёрзала рядом со мной, и в следующий момент её глаза открылись и посмотрели на меня. Она немного неуверенно улыбнулась, а затем пальцами, очень осторожно, потянулась к моей щеке.

— Доброе утро, – прошептала она, её голос был хрипловатым ото сна.

— Доброе утро, – эхом отозвался я и скривился, услышав свой осипший голос. Конечно, то, как я кричал, избавляясь от сдерживаемого гнева, сорвало моё горло.

Белла пристально всматривалась в моё лицо, явно пытаясь прочесть его выражение.

— Ты давно проснулся? Как ты себя чувствуешь?

Какое-то время я обдумывал её вопрос.

— Проснулся я, думаю, около десяти минут назад, – сглотнув, я понял, что мне срочно нужно сделать хотя бы глоток воды, потому что горло пересохло и напоминало наждачную бумагу. Но я не хотел вставать и покидать комнату, где находилась моя девушка. Я хотел насладиться этим моментом как можно дольше, ведь пробуждение Беллы мне казалось похожим на маленькое чудо.

Белла кивнула, её пальцы всё ещё нежно поглаживали моё лицо.

— И как ты себя чувствуешь?

Я пожал плечами.

— Не уверен, что на это есть простой ответ.

— А я и не прошу простой, – её глаза заглянули в мои. – Прошлый вечер был…

— Прости, – перебил её я. Увидев, что она открыла рот, я поспешил продолжить: – Мне жаль, что тебе пришлось увидеть меня таким, но я рад, что ты была рядом, – я помолчал. – И я рад, что ты до сих пор здесь. Честно, Белла, я не понимаю, как ты можешь мириться с…

— Эй… – чтобы остановить меня, она нежно накрыла мой рот своей ладошкой. – Ты уже знаешь об этом, но я всё равно скажу. Я люблю тебя, вот и всё. Вот почему я всегда буду здесь,
сопровождать тебя при всех взлётах и падениях. Я там, где хочу быть. Поверь.

— Я тебе верю, – искренне сказал я. – И, отвечая на твой вопрос, сейчас я нормально себя чувствую. Но... – я замялся, не зная, как ей объяснить, чтобы она поняла меня. – Я не закрывался и не уходил в себя прошлым вечером. Я почти всё помню, кроме того, как оказался в постели. Я был ужасно зол, Белла. Правда, меня просто поглотила грёбаная ярость, потому что я понял, сколько всего я упустил в своей жизни. Как много потерял из-за тех двух… – пытаясь сдержаться от вновь вспыхнувшего гнева, я крепко зажмурился. – Они лишили меня грёбаного детства и заставили думать, что я это заслужил. Но это не так.

— Нет, это не так, – заметно сглотнув, согласилась Белла. – Я так рада, что ты наконец-то понял, что имеешь полное право злиться, и думаю, тебе было необходимо выпустить свой гнев на свободу. Никогда не извиняйся за свои чувства, малыш. Ты так долго к этому шёл, и я очень горжусь тобой. Это правда.

От её слов я почувствовал какое-то тепло внутри – Белла всегда знала, что я хотел услышать. Но было кое-что ещё, что она должна была понять.

— Спасибо, любимая. Я был искренен, когда сказал, что сегодня чувствую себя намного лучше. Но, если честно, я до сих пор зол. И не думаю, что эта злость так просто исчезнет.

Она покачала головой и провела вверх и вниз по моей руке.

— Эдвард, никто и не думает, что ты с лёгкостью справишься с тем, что с тобой произошло. Это займёт какое-то время, – немного помолчав, она продолжила:

— Думаю, ты должен рассказать об этом Анджеле. Она всё поймёт и, возможно, сможет помочь тебе разобраться с этим. Я имею в виду, с гневом.

Я рассеяно кивнул, погрузившись в свои мысли. Отчасти я был удивлён, что мне стало так легко делиться с Беллой своими мыслями. Мне больше не казалось, что я должен скрывать правду от неё, на самом деле совсем наоборот. Я хотел, чтобы она поняла меня.

— Я знаю, тебе не понравится то, что я собираюсь сказать, но я должен быть честен с тобой. Выслушай меня, прежде чем ответить, хорошо?

Её глаза слегка сузились, и я увидел выражение тревоги на её лице, но она согласно кивнула. Я сел, прислонившись к спинке кровати.

— Ты говоришь, что любишь меня. Не то чтобы я не верил тебе, потому что знаю: ты на самом деле так думаешь. Просто… – я вздохнул. – Мне правда очень трудно понять почему.

Когда я взглянул на неё, увидел, что её нижняя губа задрожала, а глаза наполнились слезами. Она начала что-то говорить, но я покачал головой и продолжил:

— Я знаю, что именно благодаря им и тому, что они делали со мной, я чувствую себя таким образом. Белла, пожалуйста, пойми. Столько лет я думал, что что-то не так со мной, что я ужасно уродлив. И в каком-то смысле это всё ещё сидит в моей голове. Я ничего не могу с этим поделать.

— Эдвард… – Белла шмыгнула носом и, сев, как и я, прижалась ко мне. – Поверь, малыш, ты совсем не уродлив. Ты самый прекрасный человек, которого я когда-либо встречала, как внутри, так и снаружи. Тебя очень просто любить, и я буду благодарна каждый день всей своей жизни, что моя любовь взаимна. Иногда я боюсь, что недостаточно хороша для тебя, что ты заслуживаешь гораздо большего. Я не представляю из себя ничего особенного, но я твоя, навсегда, если ты захочешь меня видеть рядом с собой так долго, – она смущённо опустила глаза.

Я сглотнул, борясь с подступившими слезами.

— Вечности не хватит, – буркнул я. – Но, думаю, придётся согласиться и на это.

Она неуверенно улыбнулась, её пальцы потянулись к моим волосам.

— Серьёзно, ты когда-нибудь заглядывал далеко в будущее? – То, как дрожал её голос, подсказало мне, что её очень беспокоил мой ответ, хоть я и не был уверен почему. Я просто кивнул, чувствуя, что её глаза, пытаясь найти подтверждение, ищут мои. – И что ты видел? – прошептала она.

— Тебя, – со всей искренностью ответил я. – Только тебя. И для меня ты не просто особенная, Белла. Ты намного больше. Ты - это всё. – Слеза скатилась с её щеки, и, наклонившись, Белла положила голову на моё плечо. Следующие несколько минут мы сидели молча, поскольку слова казались просто лишними.

Наконец, Белла заговорила снова, её голос был чуть громче шёпота.

— Я не единственная, кто тебя любит.

Я знал, что она имела в виду мою семью, и вздохнул.

— Мне легко сказать тебе о своей любви, – тихо признался я. – Но им… я не знаю.

— То, что ты не можешь ничего сказать, ещё не значит, что ты ничего не чувствуешь, – заявила она так, словно это было очевидно. Я медленно кивнул, позволяя её словам укорениться. Любил ли я Карлайла и Эсме? Эммета? Элис? Я понимал, что должен, и был уверен, что в глубине души уже знал ответ на этот вопрос. Они были моей семьёй, моей настоящей семьёй.

Семьёй, в которой мне бы очень хотелось родиться с самого начала. Я понимал, что бессмысленно думать об этом, но если мысли потекли в этом направлении, остановить их уже было невозможно. Мне было жаль, что Карлайл и Эсме не мои биологические родители. В этом случае моя жизнь была бы абсолютно другой, и я не был бы сломленным.

В этот момент заурчало в животе у Беллы, и этот звук отвлёк меня от мыслей. И я был этому рад, понимая, что позволяю горечи тащить меня вниз. Белла была права: я должен был найти способ справляться со своим сдерживаемым гневом, иначе он будет снова и снова одерживать надо мной вверх. Я не хотел, чтобы это длилось всю мою жизнь.

Я заставил себя избавиться от всех тревожных мыслей и сосредоточиться на Белле.

— Ты голодна, любимая? Хочешь спуститься вниз и чего-нибудь поесть?

Она застенчиво кивнула и слегка виновато улыбнулась.

— Ты не против?

— Конечно, нет, – я закатил глаза. Неужели она и вправду думала, что я позволю ей остаться здесь и голодать? Возможно, я тоже мог чем-нибудь перекусить, но для начала у меня были более неотложные дела. – Может, спустишься первой и начнёшь завтракать без меня? Я присоединюсь к тебе, как только смогу, – увидев, что Белла нахмурилась, испытывая неловкость, я объяснил: – Мне нужно немного убраться.

Белла осмотрелась и с пониманием кивнула, увидев зону бедствия, которой теперь стала моя комната. Я сжался от смущения, желая иметь возможность выплёскивать своё разочарование, ничего не разрушая. Но хоть тот факт, что я терял над собой контроль, был мне ненавистен, я чувствовал себя намного лучше, когда бил кулаком в стену и бросал вещи. Во время таких срывов это приносило облегчение. Но после становилось просто унизительно.

— О, ладно, тогда я постараюсь тебе помочь, – сразу же предложила Белла и, откинув одеяло, свесила ноги с кровати. Я заметил на ней ярко-жёлтую футболку и лосины - пижаму, которую, должно быть, она позаимствовала у Элис.

— Нет, Белла, – вздохнул я, заставив её замереть. Вовсе не значит, что мне не понравилось её предложение, но я не мог допустить, чтобы она, или кто-то ещё, убирал за мной. – Спасибо, конечно, но не нужно. Я всё это устроил, я и позабочусь об остальном.

Белла слегка обиделась.

— Но я просто хочу помочь. Тебе не придётся всё делать самому.

Я покачал головой.

— Нет, Белла, именно это я и собираюсь сделать. Я устроил бардак, я и уберу. Всё очень просто, – когда она ничего не ответила, а только с недоумением посмотрела на меня, я вздохнул. – Я знаю, что ты хочешь помочь, но, пожалуйста, пойми. Я не могу позволить кому-то другому убирать за мной. Я должен сделать это сам. Разве ты не понимаешь? – я отвёл взгляд. – Только так я могу жить с самим собой. Я ненавижу себя за то, что устраиваю грёбаные истерики и разбрасываю вещи. Я этого не хочу. Но просто… – я разочарованно пожал плечами, понятия не имея, как ей всё объяснить, ведь и сам толком ничего не понимал.

— О-о, Эдвард… – Белла подползла ко мне и крепко обняла. Я обвил руками её талию и уткнулся лицом в её волосы, наслаждаясь её теплом, её сладким ароматом. Чёрт, всё в ней привлекало меня. И каким-то чудом Белла принадлежала мне.

Когда она, наконец, отстранилась и неуверенно улыбнулась мне, я понял, что наш разговор окончен. Она не всегда понимала мои рассуждения, но самоотверженно принимала их, когда осознавала, как много это значит для меня. И что более важно – Белла принимала меня. Словами не описать, что я чувствовал благодаря этому.

Спустя полчаса, когда моя комната стала выглядеть почти как и прежде, в поисках своей девушки я поспешил вниз и нашёл её совсем одну на кухне, жующую омлет с сыром и тост. Я обратил внимание, как комфортно, казалось, она чувствовала себя в моём доме, даже когда рядом никого не было. Просто она была на своём месте, и мне это нравилось. Если б это было возможно, я бы хотел, чтоб она никогда не покидала этот дом.

Увидев меня, её лицо вспыхнуло, и она улыбнулась.

— Эй, я оставила тебе поесть. Тосты, омлет и кофе. Правда, я не уверена, что ты голоден, может, я поспешила, – её щёки приобрели восхитительный розовый оттенок.

— Нет, это здорово: я умираю с голоду, – уверил её я и, взяв тарелку и наполнив её едой, сел рядом с Беллой. В течение нескольких минут мы сидели, завтракая в тишине. А затем я понял, что дом кажется пустым, слишком тихим. Даже если Элис и Эммет спали обычно так долго, как только могли, Карлайл и Эсме, как правило, в это время уже бодрствовали.

Я спросил Беллу, видела ли она этим утром кого-то из них, и, кивнув, она ответила:

— Эсме была здесь буквально перед тем, как ты спустился. Она сказала, что поедет в продуктовый магазин. Карлайл, думаю, в своём кабинете. А где Элис и Эммет, я не знаю, я их не видела. – Я с пониманием кивнул.

Когда мы закончили завтракать и помыли за собой посуду, я спросил Беллу, чем бы она хотела заняться в это утро, и она предложила отправиться на прогулку. Я сразу же согласился, радуясь возможности побыть на свежем воздухе. В итоге в течение двух часов мы бродили по почти пустым улицам, тихо общаясь и наслаждаясь обществом друг друга.

И что самое важное - я смог хоть на какое-то время немного отвлечься от стрессовых событий предыдущего дня.

И хоть мне было жаль, что Белла не могла остаться со мной на целый день, я пытался не показать своего разочарования, когда она сказала, что должна отправиться домой и пообедать со своим отцом. Я понимал её. Всё это время Чарли поддерживал наши отношения, и, наверное, было хорошей идеей, провести Белле хоть какое-то время в собственном доме.

Конечно, вовсе не значит, что я был этим доволен.

Когда я вернулся домой, меня ждал Карлайл. Увидев меня, казалось, он испытал облегчение.

— Мне было интересно, где ты. Я не видел тебя всё утро.

— Я гулял с Беллой, – объяснил я, плюхнувшись на диван. – Ты мог позвонить мне.

— Да, конечно, но я не хотел тебя беспокоить, – признался он, внимательно изучая моё лицо.

После недолгой паузы, он спросил:

— Ты в порядке?

Опустив взгляд, я кивнул.

— Да, сегодня я чувствую себя лучше, – когда он ничего не ответил, я рискнул взглянуть на него.

– Это действительно так.

— Это хорошо. Рад слышать, – он помолчал. – Эдвард, последнее, что я хочу, чтобы ты чувствовал, будто я давлю на тебя, поэтому я скажу это лишь один раз. Если тебе когда-нибудь захочется поговорить, я здесь для тебя. То же самое касается и Эсме. Что бы ни случилось, ты всегда можешь прийти к нам, и мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы тебе помочь. Понимаешь?
Почувствовав комок в горле, я сглотнул.

— Да. Спасибо.

Он кивнул и, казалось, был доволен моим ответом. После недолгого молчания, он продолжил:

— Есть кое-что ещё, что ты должен знать. Как тебе известно, вчера, после того как ты ушёл, я разговаривал с Анджелой. Она…

— А что насчёт неё? – не в силах остановить себя, перебил его я. – Ты говорил с ней? – я знал, он поймёт, кого я имел в виду.

— Нет, Элизабет сразу же ушла, – неожиданно став сердитым, сказал Карлайл. – Возможно, это к лучшему, потому что я мог не сдержаться и наговорить ей лишнего, после чего меня, скорее всего, арестовали бы, обвинив в словесных оскорблениях. Она того не стоит.

— Нет, не стоит, – тихо согласился я, а затем добавил: – Я просто хочу забыть о ней. И больше никогда не видеть.

— Ты и не должен, – он посмотрел мне прямо в глаза. – Не жалеешь, что встретился с ней?
Не зная, как реагировать на это, я пожал плечами. Хоть я и не получил точных ответов, которых ожидал, я начинал чувствовать, что моё прошлое осталось позади.

— Думаю, нет, – наконец, сказал я. Вместо ответа Карлайл осторожно положил руку поверх моей. Я спокойно встретил его взгляд, понимая, что мы оба помнили недавнее время, когда от такого невинного жеста со мной случался приступ паники.

Тишина была нарушена, когда в комнату, оживлённо болтая, неожиданно ворвались Элис и Эммет, но, увидев нас с Карлайлом, резко замерли.

— Простите, мы не хотели мешать, – извиняющимся тоном пробормотал Эммет, и Элис, соглашаясь с ним, робко кивнула.

— На самом деле… – Карлайл посмотрел на меня. – Я как раз собирался рассказать Эдварду о том, что мы обсуждали вчера. – Они оба с пониманием кивнули. Заметив моё замешательство, он продолжил объяснять: – Анджела думает, что, возможно, было бы неплохой идеей хотя бы один раз встретиться со всей нашей семьёй. Это будет напоминать групповой сеанс психотерапии, только с нами, и даст нам всем шанс выразить свои мысли.

Нахмурившись, я бросил скептический взгляд на Элис и Эммета. Они оба неуверенно смотрели на меня, видимо, не зная, как я отреагирую на заявление Карлайла. Но я заметил, что никто из них не возражал против этой идеи, и это удивило меня.

— Никто не заставляет тебя, – спокойно продолжил Карлайл. – Это полностью зависит от тебя, и никто не будет сомневаться в твоём решении. Всё, о чём я прошу, - чтобы ты подумал над этим.

Я просто кивнул. И хоть сама эта мысль не беспокоила меня – в отличие от предложения Анджелы посетить групповой сеанс, где я оказался бы в окружении незнакомых людей, – я всё ещё не был уверен, что мне думать об этом. Но я полагал, что, если у остальной части моей семьи не было с этим проблем, я должен был, по крайней мере, принять это во внимание.

После недолгой тишины Элис неожиданно подтолкнула Эммета, бросив на него многозначительный взгляд, и, когда он кивнул, стала нетерпеливо хлопать в ладоши и повернулась ко мне.

— Эдвард, у нас для тебя сюрприз. Он всё ещё в машине. Папа и Эммет сейчас пойдут и принесут его. Ну же, давайте! – Она фактически подпрыгивала вверх и вниз.

Я заметил, что Карлайл, казалось, был также удивлён, как и я, но согласно кивнул и вслед за Эмметом вышел из комнаты. Я с подозрением посмотрел на Элис.

— Что происходит? Что это?

— Подожди и всё увидишь. – Теперь она просто сияла, и я мог только усмехнуться на её очевидное воодушевление.

Несколько минут спустя вернулись Карлайл и Эммет, пытаясь справиться с большой картонной коробкой, и я наблюдал за тем, как они ставили её передо мной. Эммет усмехнулся.

— Думай об этом, как о последнем подарке на день рождения. Ну же, открывай!

— Вы уже подарили мне подарок, – возразил я, недовольный тем, что они снова тратили на меня свои деньги.

Элис закатила глаза.

— Это неважно. Просто открывай! Давай я помогу тебе, – она начала открывать коробку, и, наконец, сгорая от любопытства, я встал и присоединился к ней. Пару секунд спустя я заглянул внутрь.

— Что…? – начал я, когда сузив глаза, пытался понять, на что именно я смотрю. Это было большим и красным и своим видом напоминало наполненный чем-то кожаный мешок. Я повернулся к Элис, которая стояла ближе всех ко мне, и бросил на неё вопросительный взгляд.

— Это боксёрская груша, – объяснила она, неожиданно смутившись. – Мы подумали, что ты мог бы… ну… – нуждаясь в поддержке, она посмотрела на Эммета, и это удивило меня, ведь, казалось, ей всегда было легко подобрать нужные слова. По какой-то причине она резко стала нервничать, хотя всего минуту назад буквально подпрыгивала от радостного волнения.

— Мы подумали, что для ударов ты мог бы использовать что-то такое, что нельзя сломать, – закончил за неё Эммет и, достав из коробки тяжёлую на вид грушу, показал мне. – Вот, смотри, здесь есть подставка, или её можно подвесить к потолку. Папа поможет тебе всё установить. Что скажешь?

— Я… – я понял, что просто потерял дар речи.

— О, нет, тебе не понравилось, – лицо Элис вытянулось, и было похоже, что она готова заплакать.

— Нет, – каким-то образом удалось произнести мне, – Элис, это не так. Просто… – я покачал головой. – Я не знаю, что сказать. Не могу поверить, что вы сделали это. – Сказать, что я тронут, было бы преуменьшением.

— Значит, тебе понравилось? – с надеждой спросил Эммет.

Я кивнул, боясь, что мой голос сорвётся, но всё же заставил себя произнести несколько слов:

— Да, мне очень понравилось. Спасибо.