Эдвард определенно не шутил, когда говорил, что захочет меня утром.
На следующий день после свершения брака, когда дневной свет только прорвался через прикрытые ставни, я, лежа в теплых объятиях мужа, почувствовала влажное дыхание рта на своей груди и жаркую руку между ног. Он говорил со мной губами и руками, покрывая тело прикосновениями и поцелуями. Дождавшись, когда я начну задыхаться и кричать, он навис надо мной и медленно вошел.
Внутри и снаружи ощущалась необычная боль. Она была не очень болезненной, но, конечно, заметна. Эдвард двигался медленно, а я задавалась вопросом, знает ли он, что я чувствую, потому что сейчас он действовал гораздо нежнее, чем накануне. Я схватилась руками за его плечи, когда он наклонился надо мной всем телом, опершись на локти на уровне моих плеч.
Двигаясь медленно внутри меня, он совершал движения вперед и назад, а его дыхание покрывало кожу на шее влажным теплом. Руки крепко обнимали меня, прижимая плотно к телу повсюду от плеч до бедер. Размеренно покачиваясь и закрыв глаза, он, задыхаясь, шептал, насколько хорошо чувствует меня и как давно хотел этого.
Я прикоснулась лбом к его шее и обхватила его голову, когда он, достигнув бешеной скорости, закричал в мою кожу. Успокаиваясь, он продолжал бессвязно стонать, а я ощущала, как тепло его семени растекается внутри. Он продолжил покрывать поцелуями мою шею, переводя дыхание, а руки ласкали бедра и бока. Нежно прикоснувшись к моим губам, он начал медленно отстраняться от меня, я вздрогнула, когда он вышел.
- Тебе больно? – тихо спросил он, пробегаясь пальцами по щеке.
- Немного, - призналась я, а его глаза беспокойно сузились, поэтому я быстро добавила: - Не очень сильно. Я в порядке.
- Это пройдет со временем, - Эдвард нежно поцеловал меня. – Если слишком часто для тебя, скажи мне.
- Нет, не часто, - заверила я, не желая отказываться от повторения того, что он делал со мной.
- Прости меня, Изабелла, - пробормотал супруг мне в шею. Он продолжал целовать меня, а руки при этом свободно ласкали мое тело.
- За что простить? – не поняла я.
- Я не должен был быть с тобой так скоро, - сказал он. На мгновение посмотрел в сторону, а потом слегка ухмыльнулся. – Я не смог заставить себя ждать. Ты здесь, обнаженная, в моих руках, это слишком большое искушение.
- Вы были голодны, - заметила я, кусая губы, чтобы скрыть улыбку.
- Голоден? – спросил он, очевидно, не понимая.
- Эм… вы говорили про аппетит, - напомнила я.
Эдвард рассмеялся, при этом глаза его блестели, сейчас в нем не было и намека на того тирана, что я видела накануне. Улыбка и светящийся взгляд заставляли его выглядеть довольно-таки молодым, и он, казалось, превратился в удивительно красивого мальчика, взамен непредсказуемого, а иногда и насильственного наследника престола.
- Так и было, - признался он. Его глаза опять потемнели, когда он посмотрел на меня, но игривость в них все еще сохранялась. – И так будет. Я могу исполнить свою угрозу, держать тебя здесь, в этой кровати весь день.
- Если вы не поднимитесь с кровати, у вас разыграется еще один аппетит, я так думаю, - сказала я. Догадываюсь, что покраснела, потому что я, хоть и знала, что словесные игры весьма распространены среди пар, никогда не делала подобного, и сейчас сомневалась, правильные ли вещи говорю. Задумавшись, понятно ли Эдварду, о чем я, решила уточнить. – Я имею в виду, захотите ли вы, в конце концов, завтракать или нет?
- Думаю, что захочу, - кивнул Эдвард. Он провел пальцем невидимую линию по коже от плеча и вниз по груди. – Хотя я думаю, что для этого хватит одноразового питания, с тобой же мой живот безумен. Возможно, тебе придется сделать себе заметку, напомнить мне поесть. Это, вероятно, твой единственный шанс выбраться из кровати. Полагаю, в твоих интересах будет надеть ночную рубашку после того, как я возьму тебя вечером, иначе ты будешь возбуждать во мне голод каждое утро.
Я задумалась о том, что он говорил, какие я вызываю у него чувства, что он всегда готов быть со мной, просыпаясь по утрам. Хотя у меня там все еще немного побаливало, он был не в состоянии долго держаться.
- Так… что случится, если я… эм… если на мне не будет рубашки?
Брови Эдварда сдвинулись, когда он взглянул на меня, а потом рассмеялся.
- Тогда я буду с тобой в обязательном порядке каждый вечер и утро, - ответил он, и его слова при этом звучали, как обещание. Вдруг взгляд снова потемнел, а губы растянулись в улыбке. – Скорее всего, по ночам ты тоже будешь вызывать голод.
- Мне придется найти способ всегда быть готовой к этому, - услышала я свои слова, и пришла в ужас от своей наглости. Эдвард по-прежнему прижимался ко мне, и когда я позволила своим глазам подняться на него, то заметила, что его аппетит возвращается.
- Этот намек сделал меня твердым для тебя, - он подтвердил свои слова, когда прижался, и мне стало ясно, что он говорил довольно-таки серьезно.
Мгновение спустя он снова был на мне, рот и руки искали и находили мою грудь, живот, бедра. Он рычал, облизывая кожу, постанывая, о том, как хороша я на вкус, и что ему не нужен другой завтрак, а потом поднялся вверх и посмотрел мне в глаза. Я протянула руку и пальцами пробежалась по его грубой щеке.
Стук в нашу дверь вызвал странное рычание в груди моего мужа, и он рявкнул кухонным служащим, чтобы они оставили завтрак на столе в утренней комнате и убирались. Хотя занавесь вокруг нашей кровати была отодвинута в сторону камина, конец кровати, углом выглядывающий в утреннюю комнату, все же был прикрыт. Не думаю, что они смогли бы увидеть нас, даже если бы прошли до самой спальни, но все же я попыталась прикрыться одеялом и спрятаться за тело Эдварда. Как только дверь за ними закрылась, его губы снова вернулись к моей груди, облизывали и посасывали, и он брал меня снова… снова.
Позже я подогрела на огне завтрак, стоя на подгибающихся ногах. Меня порадовало то, что кухонные слуги без моей повторной просьбы принесли сливки и сахар, чтобы я могла подготовить еду для Эдварда так, как ему нравилось. Эдвард умылся, оделся и сел завтракать, не сводя с меня взгляда. (п/п: надеюсь, в этот момент у вас не возник вопрос: помылась ли она?) Каждый раз, поднимая глаза, я встречалась с глазами мужа, это заставляло меня краснеть, вызывая его улыбку. Собрав посуду, я поставила ее на поднос и отнесла в утреннюю комнату, и там вдруг кое-что привлекло мое внимание. На маленьком столике рядом с камином стояла чаша моей мамы. Я сразу вспомнила, Эдвард говорил, что мои вещи прибыли, и тут же рядом я заметила небольшой сверток с вещами, но чаша была единственным предметом, который заслуживал все мое внимание.
Я подняла ее, чаша очень отличалась ото всех, что я когда-либо видела. Древесина была гладкой, местами можно было видеть линии, которые вырисовывались при пересечении границ разных видов дерева, светлого и темного, красно-коричневого и дубового, эти различные породы дерева плавно закручивались, и по спирали поднимались вверх к краю. Я не смогла удержаться от улыбки, и, на секунду прижав чашу к груди, поставила ее обратно, рядом со связкой вещей, прибывших в Форкс. Она была самой красивой вещью, которую я могла назвать своей собственной, она принадлежала моей семье. Она была декоративной, и я очень надеялась, что Эдвард позволит мне поставить ее на тумбочку, где я всегда смогу любоваться ею. Подумала, что спрошу об этом позже.
Когда я вернулась в комнату, Эдвард стоял возле кровати и приглаживал волосы. Я подошла сзади, заинтересованная, на чем он был так сильно сосредоточен, и увидела розовые пятна на простынях.
- Эдвард… - пискнула я, когда осознание ударило меня.
- Не беспокойся, Изабелла, - строго сказал он. – Я позабочусь об этом.
- Кто-нибудь увидит, - прошептала я, чувствуя, как сжимается моя грудь, и мои легкие с трудом получают воздух. – Они узнают.
- Тише, - попросил Эдвард. Хоть его тон был резким, прикосновение нежным, когда он прижал меня к своей груди и поцеловал в макушку. Он обхватил мое лицо ладонями. – Поверь мне. Я говорил, что буду защищать тебя, и я не отказываюсь от своих слов. Ты думаешь, я не задумывался об этом до сих пор?
Его руки оставили меня, и он, пересекая комнату, направился к шкафу. Открыв деревянные двери, он вынул чистую простыню, почти идентичную испачканной, лежащей на нашей кровати. Подняв брови, он подкинул простынь мне. Не прошло и нескольких минут, как испачканное белье почти полностью сгорело в огне, а мне осталось только разложить новую на кровати.
- Теперь мы должны убедиться, что она выглядит достаточно использованной, - сообщил Эдвард. Я посмотрела в его глаза, сверлящие меня, и поняла его намерения. Он шагнул ко мне, и спустя мгновение платье было на полу, а я снова на спине, прижатая телом мужа.
Неожиданно до меня донесся непонятный звук с порога комнаты. Взглянув через плечо супруга, я увидела, что ни кто иной, как его сестра, стоит в дверях, опираясь руками на бедра. Я ахнула и попыталась нырнуть под тело мужа, скрывая себя от ее глаз. Эдвард вытянул руку и накинул на нас одеяло.
- Один из этих дней… - пробормотал он и, оглянувшись на сестру, закричал: – Эллис, я просил тебя не заходить сюда больше!
- Тебе тоже доброе утро, Эдвард, - сказала она, приподнимая брови. То же самое выражение лица я видела у Эдварда. Она улыбнулась мне, хотя я все еще продолжала прятаться за ее брата. – Привет, Изабелла. Мой брат все еще ведет себя, как задница?
Я резко вдохнула, спазм в горле не позволял мне произнести ни одного слова. Эдвард ворчал себе под нос, уткнувшись лбом в мое плечо.
- Эм… нет, - наконец, пробормотала я, стараясь, чтобы мои слова не прозвучали, как вопрос.
- Элис! – крикнул Эдвард через плечо. – Убирайся отсюда, или ты увидишь мою задницу.
- Меня сюда послала мама, и я уже видела, ты знаешь, - Эллис скрестила руки на груди и наклонила голову. – Уже почти полдень.
- Говори свое сообщение и выметайся из комнаты.
- Мама хочет, чтобы вы знали, что ужин сегодня будет пораньше, и она хотела бы вас на нем видеть, - сказала Эллис. – Джаспер хочет знать, планируешь ли ты на завтра рыцарскую встречу.
- Хорошо и да, - зарычал Эдвард. – Что-нибудь еще?
- Я хотела бы… - голос Эллис почти затих, и я заметила, что она наклонила голову в сторону, чтобы лучше видеть меня. – Если Изабелла не против, то есть… я хотела бы помочь ей подготовиться к сегодняшнему вечеру.
Глаза Эдварда обратились к моим.
- Изабелла? – тихо спросил он.
- Я хотела бы, - ответила я.
- Я приведу ее в женскую комнату позже, - отрезал Эдвард, оглядываясь через плечо. – А теперь убирайся!
Эллис вздохнула, и со своей позиции я заметила, что она улыбается, разворачиваясь, чтобы уйти. Когда дверь захлопнулась, Эдвард тяжело вздохнул и опустил голову на подушку рядом со мной. Я протянула руку и пальцами пробежалась по прядям его волос, надеясь, что гнев от поступка его сестры не слишком велик. Он продолжал лежать на мне, его дыхание медленно успокаивалось от моих прикосновений. Прошло несколько минут, и я почувствовала, что его губы прикоснулись к моему плечу.
- Она приводит меня в бешенство, - пробормотал он. – Может быть, это и к лучшему, так как я, вероятно, уже вымотал тебя. Тебе нужно отдохнуть.
Я не знала, как реагировать. С одной стороны, я чувствовала, что стоит мне закрыть глаза, и я спокойно просплю остаток дня, но мне также доставляло удовольствие тепло его теплой кожи, прикасающейся к моей. Чувство безопасности, защищенности, в его объятиях я чувствовала себя маленьким ребенком. Это было нелепо, чувствовать такое. И хотя я жаждала его прикосновений, я все еще страшилась его темперамента.
Эдвард снова вздохнул и приподнялся на руках. Поцеловав губы, затем подбородок, он откатился от меня и сел на краю кровати. Я наблюдала, как он встал и медленно оделся, а затем последовала его примеру.
- Она хочет загладить свою вину, - сказал Эдвард. – Она винит себя за то, что Таня и Ирина сделали с тобой.
- Это была не ее вина, - прошептала я, завязывая ленты на платье. Мне не хотелось снова поднимать эту тему. Мне хотелось полностью забыть эту нелепую ситуацию, но не думаю, что это так быстро произойдет. Все видели меня в таком виде, весь двор.
- Она все еще хочет доказать свою правоту.
- Это вовсе не обязательно…
- Просто позволь ей помочь, - перебил меня Эдвард. Я быстро кивнула, и тема, к счастью, была закрыта. Мы закончили одеваться, и Эдвард, сжав меч, висящий на поясе, медленно осмотрел меня с головы до ног. Я покраснела, а он улыбнулся. Я была рада, что настроение Эдварда, похоже, не испортилось после вторжения сестры, хотя он заметил, что поговорит с ней об этом позже. В ответ на мой вопрос он объяснил, что двери комнат королевской семьи никогда не запираются, их просто охраняют, если двери будут закрыты, охрана не сможет попасть во внутрь, если что-то случится.
- Сет всегда будет стоять под нашей дверью? – спросила я.
- Нет, охранников, которые постоянно охраняют нас, не заметно. Я покажу тебе, когда мы пойдем на улицу.
- На улицу?
- Я хочу тебе что-нибудь купить, - сказал Эдвард, пожимая плечами. – Мы пойдем на рынок.
- Купить мне? – повторила, щурясь. – Зачем?
- Потому что я никогда ничего не покупал своей жене и хочу сделать это, - просто ответил он.
С этими словами он надел жакет, а мне на плечи накинул плащ, мы вышли в коридор. Он потянул меня к стене, прямо напротив двери, туда, где висел портрет человека в царских одеждах. Эдвард объяснил, что это прадед Карлайла, а потом указал на едва заметную щель в стене, поверх портрета. Если бы не сказали, куда смотреть, я бы не заметила, но сейчас, взглянув туда, я увидела достаточно большое, по форме напоминающее стрелу, отверстие. Эдвард предложил мне заглянуть во внутрь, и я увидела мужчин, скрывающихся в темноте. Я ахнула, когда встретилась в темноте с чьими-то глазами.
- За лестницей есть вход, - объяснил Эдвард. – Стража всегда внутри стен.
Сета на пороге не было, приятно было осознавать, что за нами уже никто не следит. В основном, я была рада за Сета, так как не хотела, чтобы он снова испытал на себе гнев Эдварда. Муж повел меня на рынок, недалеко от стен замка, и мы прогуливались мимо купеческих телег и столов.
Задержались посмотреть, что делают Эмили и ее щенки, с ними, казалось, все вполне хорошо. Через несколько недель щенков отнимут от груди, и тогда Эмили сможет придти к нам, и, может быть, привыкнет к своему новому дому. Эдварда явно возбуждала эта мысль, а я была удивлена, что собака лизнула меня за руку, стоило мне подойти к ней. Я вскрикнула от удивления, а Эдварду мой испуг показался забавным, ему с трудом удавалось сдерживать смех, пока он вытирал мою руку платком и поцеловал меня в макушку.
Снова взяв меня за руку, Эдвард медленно шагал мимо телег различных торговцев, снова и снова спрашивая меня, что бы я хотела. Никогда в моей жизни не было такого, чтобы кто-нибудь покупал что-нибудь для меня, хотя бы маленькое и нелепое, я никогда не задумывалась о том, чего хотела бы. В Эдварде, казалось, росло разочарование из-за моей инфантильности, и, наконец, он начал угрожать, что купит все, если я не выберу, что нравится. В конце концов, мы оказались перед богатым прилавком с ювелирными украшениями, разложенными на ярко-синем покрытии. Женщина таращилась на моего супруга, и, казалось, с трудом могла разговаривать, когда поднимала глаза. Эдвард объяснил ей, что мне нужны драгоценности, и попросил ее помочь мне выбрать что-нибудь. Все, лежащее на столе, было очень красивым, и я не представляла с чего начать осматривать, с ожерелий или браслетов. Несколько минут продавец мне показывала то одно, то другое, я отказывалась, потому что каждое из украшений казалось мне расточительством, Эдвард склонился к моему плечу.
- Если ты не выберешь что-нибудь, - пригрозил он с улыбкой, - я сам что-нибудь подберу тебе. Возможно несколько вещей. А может быть куплю все.
Я кивнула и прикусила губу, наконец, указывая на ожерелье. На конце его цепочки располагалось пять камней, три из темно черного оникса, и два ярко-желтых камня, которые висели между черными.
- Это? – спросил Эдвард.
- Оно напоминает мне цвет вашего герба, - объяснила я. Он кивнул, и, казалось, был доволен, отсыпая торговке горсть монет. Взяв ожерелье в свои руки, он повесил его мне на шею, застегивая сзади. Его пальцы прошлись по цепочке, помогая камням лечь аккуратно по центру, приподнимая пальцами средний самый большой оникс, который блеснул в его руке. Его глаза улыбались мне, и он коротко прикоснулся к моим губам, прежде чем мы двинулись дальше.
Мы прошлись глубже к главной части рынка, Эдвард остановился немного полюбоваться кузнечными изделиями. Немного послушав их разговор с кузнецом, я заметила прилавок с тканями, всего в нескольких шагах от нас. В корзинах лежали самые разные ткани, в том числе яркие шелка, которые были по-настоящему прекрасны. Восхитившись чувством шелка на своих пальцах, я почувствовала, что ко мне сзади подошел Эдвард, и обхватил за талию. Он перегнулся через мое плечо и заговорил.
- Тебе нравится шитье? – спросил он.
- Да, - ответила я.
- Ты хочешь их? – он указал на красивый шелковый отрез. – Ты могла бы сшить из них все, что тебе захочется. Или я мог бы попросить кого-нибудь сшить что-то для тебя.
- О, в этом нет необходимости, - быстро ответила я.
Я почувствовала, как пальцы Эдварда прикоснулись к моему подбородку.
- Я хочу сделать это, Изабелла, - сказал он, его голос звучал настойчиво. – Для этого мы пришли сюда, я хочу покупать тебе вещи.
Его глаза и тон немного смягчились, когда он с полуулыбкой посмотрел на меня сверху вниз.
- У меня никогда раньше не было жены, Изабелла, - игриво сказал он. Я взглянула на него снизу и заметила, что тиран снова сменяется красивым мальчиком. – Не порть мне веселье от того, что я тебя балую.
Я действительно не догадывалась, что он получает удовольствием от того, что балует меня, сейчас я поняла, что в его поступках есть доля логики. Я размышляла, как мне нравится делать что-то для него, например, готовить чай или брить его. Вполне возможно, что он получает удовольствие, покупая что-то для меня. Я слегка кивнула, и Эдвард выпустил мой подбородок. Я повернулась обратно к ткани и коснулась ее кончиками пальцев.
- Эта очень мягкая, - сказала я, - приятная.
- Тогда она твоя, - просто сказал он. – Какой твой любимый цвет?
Я повернула голову и в тот же момент остановилась на его глазах, смотрящих на меня в ожидании ответа. Недолго думая, я ответила, что мой любимый цвет – зеленый, а потом ощутила, как лицо покрылось румянцем.
- Зеленый? – засомневался он.
- Да.
- Почему зеленый? – он посмотрел на меня сверху вниз, и руками прижал спиной к своей груди. Я снова покраснела и отвернулась.
- Без причин, - ответила я.
- Скажи мне! – потребовал он и повернул меня к себе лицом.
- Это… эм… цвет ваших глаз, - наконец, ответила я. Медленная улыбка появилась на его лице, когда он повернулся к купцу и купил все зеленые ткани, какие были у него, и шелковые, и другие. Глаза купца расширились, когда Эдвард подал ему несколько золотых монет, и пообещал мужу, что доставит ткани в замок, в наши комнаты.
Эдвард улыбался сам себе, пока мы шли, а я была рада, что мне удалось угодить ему. Он обнял меня, и мы пошли назад к воротам замка. Эдвард поинтересовался, не хочу ли я поесть, прежде чем он отведет меня к Эллис, когда мы прошли мимо последней телеги торговца, и Эдвард остановился.
Его ладони, лежащие поверх моих пальцев, сжались, причиняя боль, когда его ноги внезапно замерли на месте. Я посмотрела в сторону, не сразу понимая, что заставило его так быстро остановиться. Я посмотрела в лицо мужа, глаза потемнели от безудержной ярости, тиран снова явился, а мальчик исчез. Я оглянулась, чтобы увидеть предмет его гнева и встретилась со злобным оскалом леди Тани и ее сестрой в стороне. Вдруг мое дыхание остановилось, и я почувствовала, как комок в горле мешает мне глотать.
- Сэр Эдвард… Изабелла, - голос Тани звучал, как растаявшее масло. Я посмотрела на землю, смутно осознавая, что она обратилась ко мне без титула. Ее сестра подошла к ней с корзиной в руках и тоже ухмыльнулась. – Я не видела вас со времен приема.
Я чувствовала, как напрягся Эдвард. Не только рука, за которую я держалась, а все, плечи, челюсть.
- Таня… Ирина, - произнес медленно Эдвард, проговаривая каждое слово. – У вас есть всего один шанс, только один. Собрать все свое имущество, найти транспорт и убраться из моего королевства.
- О, Эдвард, - Таня вздохнула и закатила глаза. – Всегда так драматично. Мы всего лишь немного позабавились.
- Позвольте мне быть совершенно ясным, - сказал Эдвард, его голос был низким и глубоким. Он говорил негромко, но не осталось ни единого шума вокруг, все притихли, никто даже не шелохнулся, дабы не нарушить шорохом возникшую тишину. – Если я встречу вас после полудня завтрашнего дня, мне придется обезглавить вас обеих. Поняли?
- Эдвард! – Таня прижала ладони к груди и открыла рот. – Почему в мире…
- Никто! – вдруг крикнул Эдвард, заставляя меня вздрогнуть. Он снова понизил голос, разделяя каждое слово, и прошептал их сквозь плотно сжатые челюсти: – Никто… не оскорбит… мою… жену…
Звуки шума и суета рынка вокруг нас полностью прекратилась, и, я могу поклясться, даже ветер перестал дуть в поле. Глаза Тани на мгновение расширились, прежде чем она, сощурившись, посмотрела на меня и громко рассмеялась. Это звучало настолько резко и жестоко, что по моему позвоночнику пробежала дрожь.
- Твоя жена, - Таня усмехнулась и снова закатила глаза. – Ты знаешь не хуже меня, что княжна Джессика получит то, чего она хочет, в конце концов. Неужели ты думаешь…
- Твое мнение в этом вопросе меня совершенно не интересует, - зарычал Эдвард. – Я хочу тебя уничтожить. Сейчас.
- Твоя мать приютила нас, - снова ухмыльнулась Таня. – Она обещала, что…
- Моя мать умерла! – крикнул ей Эдвард, и она, вздрогнув, шагнула назад. Его голос резко понизился. – Не все решения в ее жизни были правильными. Сейчас ты рассчитываешь на мою благосклонность, но мое терпение уже исчерпано. Теперь извинись перед моей женой и убирайся.
Она фыркнула, сузив глаза, и посмотрела на меня. Ее губы оскалились в страшной улыбке, а я инстинктивно прижалась к телу Эдварда.
- Изабелла, - Таня повернула голову в мою сторону и наклонила ее, глядя на меня с презрением и отвращением. Мои ноги пытались, защищая меня, сделать шаг назад, но Эдвард крепко удерживал меня на месте. – Конечно, ты понимаешь, что это была шутка. Эта одежда была намного красивее той, в какой ты приехала сюда, и не было бы никакого вреда…
- Таня, - прошептала Ирина, схватив руку сестры.
Все произошло так быстро, я не была уверена, как я, только что стоявшая в объятиях Эдварда, оказалась позади него, на расстоянии вытянутой руки. Мои уши едва различили лязг металла, когда он вынул меч и мгновенно приставил его к бледной коже на шее Тани.
- Ни единого шага, - прорычал он. – Двинешься хоть на один проклятый дюйм, и я снесу твою голову с плеч прямо сейчас.
- Эдвард, как ты смеешь…
- Молчать! – приказал он, и Таня резко прикрыла рот. – Извиняйся перед моей женой.
- Я не собираюсь опускать себя извинениями перед простолюдинкой! – завизжала Таня, и тишина рынка всколыхнулась одновременным вздохом зрителей.
Слово леди Тани внезапно затихло, и ее глаза на мгновение распахнулись шире, прежде чем она полностью замерла. Она, казалось, смотрела волнующимися глазами на Эдварда, когда он перехватил рукоять меча. Таня негромко застонала, и я заметила, что ее руки начали дрожать. Мгновение спустя от острия меча, в месте соприкосновения с ее тонкой шеей, потекла небольшая алая струйка.
- Упали на колени, обе.
Я затаила дыхание, когда Таня, глядя на меня остекленевшими глазами, медленно опустилась на грязную землю, Ирина рядом с ней. Эдвард опустил свой меч вместе с ней, сохраняя его смертельную угрозу на ее шее.
- Твоя жизнь в опасности, - зарычал Эдвард сквозь зубы. – Не доводи меня больше. Ты жива только потому, что я чту память о своей матери и ее желании. Скажешь еще хоть одно слово против, любое, моей жене, и я прикончу тебя.
Леди Таня смотрела на него, широко раскрыв глаза и не двигаясь. Лезвие не шее оставалось совершенно неподвижным, хотя я чувствовала напряжение тела Эдварда, то, как он сжимал мою руку.
- Проси прощения, - потребовал Эдвард еще раз. – Если Изабелла примет твое извинение, ты сохранишь свою голову, поэтому предлагаю тебе постараться. Если ей не понравится, я закончу твою жизнь прямо здесь и сейчас.
Я посмотрела на нее, а она быстро облизала языком губы, прежде чем заговорить.
- Покорнейше извиняюсь за свои слова, леди Изабелла, - голос Тани звучал напряженно. Я видела, как двигался кадык в ее горле, когда она с трудом сглотнула. Эдвард продолжал метать искры на нее сверху вниз. – И мы… ах… мы никогда не должны были надевать на вас то… платье.
- Мне тоже очень жаль, - тихо добавила Ирина. Она, казалось, была не в состоянии смотреть на меня, когда говорила.
- Изабелла, - спокойно обратился Эдвард, не поворачиваясь ко мне. – Ты принимаешь извинения?
Я смотрела на двух женщин на земле передо мной и медленно поняла, что говорит Эдвард. Он отдал их жизни в мои руки. Я могла бы простить их, и пусть они живут, или одно слово, мое слово, и их жизнь будет закончена.
Жизни двух благородных женщин на милости раба.
Ирония не ускользнула от меня.
Но иронию в сторону, я не была готова к такой ответственности. Я не была готова к тому, что жизнь народа Форкс в моей власти, не говоря уже об их смерти. Благородный человек или нет, я не могла решать, что человек должен умереть, потому что я так захотела, и неважно, как этот человек поступил со мной.
Я не представляла, что мой муж собирается делать дальше. Я знала, что таким способом он возмещает ущерб за действия его кузин, было бы лучше, если бы он заранее объяснил мне, как поступить, прежде чем отдал их жизни мне в руки. Вероятно, он не планировал такого поворота событий. Он был удивлен их внезапным появлением, и, вероятно, действовал импульсивно.
- Изабелла? – повторил Эдвард, я слышала, что его терпение на исходе.
- Да-да, - запнулась я. Глаза Эдварда на секунду повернулись ко мне, а потом обратно к леди Тане, сидящей на земле.
- Принимаешь ли ты их жалкие оправдания и извинения?
- Да, - повторила я. Глаза Эдварда замерли на мне, и на один короткий момент мне показалось, что он собирается убить ее, несмотря на мое признание. Вместо этого он кивнул мне, а затем обратил свой взор назад к женщинам у его ног.
- Полагаю, вам повезло, что моя жена так великодушна. У вас есть время до завтрашнего полудня, чтобы покинуть Форкс навсегда. Если я когда-нибудь хоть одну из вас встречу в Форксе, я убью вас обеих, как животных, кем вы, впрочем, и являетесь.
- Но мы извинились… - Таня не успела закончить предложение, как Эдвард двинул рукой с мечом, ее дыхание перехватило.
- Я доходчиво объясняю? – голос Эдварда был мягким, но глаза все еще горели.
- Да, - прохрипела она.
Эдвард медленно убрал меч от ее шеи, открывая темно-красный порез. Небольшая струйка крови продолжала капать из нижней части линии вниз, в вырез платья леди Тани. Порез был неглубоким, но очевидно, рядом был пульсирующий сосуд, и, хоть одно неверное движение меча, это бы был ее конец. Она прикоснулась рукой к горлу, и кровь легко просочилась сквозь ее пальцы.
- Убирайтесь с глаз моих.
Леди Таня встала и сделала несколько медленных шагов назад, она не сводила глаз с моего мужа ни на мгновение, а потом ее взгляд метнулся ко мне. В нем не было ничего, кроме чистой ненависти, и я ахнула, когда наши глаза встретились. Леди Ирина схватила сестру за руку, и они вместе развернулись и исчезли в воротах замка.
Вот так были сосланы Таня и Ирина.