ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Эдвард

– Привет, это Белла…

Черт.

Я нажимаю кнопку сброса и кидаю телефон на журнальный столик, задумываясь, какого хрена я делаю. Я уже оставил ей два сообщения. Сколько еще мне придется оставить, чтобы впасть в полное отчаяние? А хочу я казаться отчаянным? Отчаяние разве в подобной ситуации не лишнее?

Я не жду, что она ответит на телефон, но это не мешает мне пробовать дозвониться до нее. Я просто хочу, чтобы она выслушала меня в течение пяти минут, даже если я не заслуживаю этого. Потому что я эгоистичный мудак. Вот почему.

Я набираю ей снова.

Пожалуйста, возьми трубку. Пожалуйста, возьми трубку…

– Привет, это Белла…

– Черт. – На сей раз я произношу слово вслух и беспомощно слушаю остальную часть сообщения ее автоответчика. Затем я начинаю свою отчаянную мольбу о прощении, хотя знаю, что наверняка это бесполезно. – Белла, знаю, ты сердишься. И я не виню тебя в этом. Но, пожалуйста, выслушай меня хотя бы пять минут. Если ты все еще будешь ненавидеть меня после этого, я оставлю тебя в покое. Обещаю. Все настолько запутанно и… Боже, Белла. Ты правда мне небезразлична. И я не говорю это из-за пари. Я не собирался привязываться к тебе, но ты мне небезразлична. И знаю, это тоже звучит хреново, но, боже… Я просто хочу все исправить.

Я делаю паузу и глубоко вздыхаю, пытаясь собраться с мыслями. Затем ее голосовая почта отключается; я снова ругаюсь и отбрасываю телефон в сторону, протирая ладонями лицо. Но напряжение не проходит, оно ядовитое и неотступное.

Держа свое слово, Эммет не дал никакого совета по дороге домой. Полагаю, этого стоило ожидать, учитывая, что в основном я избегал каждого его предыдущего совета. И мы все еще не очень общаемся после случившегося.

Тишина была сломлена на мгновение одним простым предложением от меня.
– Я сказал ей, что отведу ее на свадьбу друга завтра.

Эммет вызывающе фыркнул с водительского сиденья.
– Думаю, оставив тебя прицепленным наручниками к спинке кровати, она аннулировала твое обещание.

Конечно же, он был прав. Я даже не уверен, зачем я сказал это вслух. Очевидно же, что ей не будет завтра комфортно со мной на свадьбе. Не теперь.

Я думал выбросить спинку кровати, но Деметрий настоял, что ее можно восстановить.
– Дерево немного расколото, но ты легко можешь прикрепить ее чуть выше, и кровать будет выглядеть как новая, – объяснил он.

Спинка сейчас прислонена к стенке дома снаружи. Мой матрас и пружинная сетка кровати остались прислоненными к стене наверху. А мое тело лежит на диване, побежденное и не желающее сдвигаться с места. Мне было плевать, можно ли было восстановить спинку кровати. Честно говоря, не думаю, что смогу смотреть на нее без воспоминаний.

Я вожу пальцами по подлокотнику, подумывая позвонить Белле снова, но, в конечном счете, я передумываю. Уже поздно; Белла либо спит, либо просто игнорирует меня.

Я хочу поехать к ней домой – постучать в ее дверь и отказаться уезжать, пока она не выслушает меня – но не думаю, что это лучший план действий. Стоит упомянуть, что это, вероятно, приведет к настоящим наручникам к концу ночи.

Наконец я забираюсь в свою машину и начинаю нарезать круги по городу. Я еду, куда глядят глаза, но мысль о просиживании задницы на своем диване и бездействии убивает меня. Уже поздно, но я не могу уснуть. И мне нужно двигаться, прежде чем я сойду с ума. Мне нужно чем-то занять голову, даже если это столь же приземленное как вождение.

Я катаюсь почти два часа, проезжая мимо квартиры Беллы дважды. Похоже это на преследование? Думаю, похоже, но, по крайней мере, я не слежу за ней через ее окно с парой биноклей или не делаю что-то действительно жуткое. Каждый раз, когда я проезжаю мимо ее дома, я пытаюсь убедить себя, что это происходит случайно – просто совпадение – но я знаю, что это неправда. Знаю, я нереально жалок.

И я никогда не буду в этом сомневаться, сейчас или потом, когда я незаметно подкрадываюсь к машине Беллы и спешно пишу записку в конце чека из «Макдональдса». Я аккуратно прикрепляю ее к стеклоочистителю, небрежно вытаскивая его наружу.

Слова просты. Прямолинейны. И несмотря на то, что я не подписываюсь, я с уверенностью могу сказать, что она поймет, от кого это.

Прости меня.

Я хочу сделать многое, чтобы показать свою скорбь. Я хочу написать ей жалобную поэму или купить ей цветы или… да что угодно. Но ничего из этого не достаточно. От Беллы нельзя откупиться цветами. Не когда она была так обижена.

Единственное для нее решение – выслушать и возможно понять. И если она не поймет, ну… я могу только надеяться на лучшее. Не думаю, что прямо сейчас я готов ко всяким «что если» и последствиям моих нехороших решений. Не после сегодняшнего.

Я нервно провожу ладонью по волосам, пока еду. Интересно, не слишком ли это, или, может, этого не достаточно? Я понятия не имею, что я делаю, и я сбит с толку, я в отчаянии.

Она заслуживает большего, чем старый потертый чек, прикрепленный к лобовому стеклу. Она заслуживает сообщения на небе, на небесах. Она заслуживает весь мир, хотя даже этого не достаточно.

Чем больше я думаю об этом, тем записка кажется более… обидной.

Я почти у своего дома, когда я сердито решаю развернуться. Я мчусь по дороге, к парковке у ее дома, и срываю записку со стекла. Сминаю ее в кулак и бросаю на землю.

Это действительно лучшее, что я могу сделать, я даже не заслуживаю шанса на попытку.



Белла

Как бы мне ни хотелось уходить из дома – как бы ни хотелось пожалеть себя и уступить убитому горем забвению на следующие десять лет – сегодня я все равно невероятно счастлива. Потому что сегодня мой лучший друг женится на своей родственной душе. И нет ничего, что могло бы затушить такую радость за человека, которого ты любишь.

Я действительно пытаюсь не думать об Эдварде, когда просыпаюсь, но эта задача становится все труднее, как только я замечаю четыре пропущенных от него звонка. Также у меня два не прослушанных голосовых сообщения.

Моя грудь напрягается, но я не слушаю сообщения. Может, позже. Я не рискну расстраиваться и портить настроение Джейку и Леи, потому что сегодня их день, не мой.

Я слушаю громкую веселую музыку, пока собираюсь на свадьбу. Немного Джимми Баффетта, и проблема всегда решена; ничто так не поднимает настроение, как мимолетная мысль об «Чизбургере в раю»^*.
(^* – трек Джимми Баффета под названием «Cheeseburger In Paradise».)

Роуз приезжает около четырех вместе с Эмметом. Он элегантно одет в рубашку на пуговицах и слаксы, когда как на Роуз подходящее зеленое платье, которое подчеркивает каждые ее изгибы.

Они оба добродушно мне улыбаются, когда я открываю дверь и торопливо приглашаю их внутрь.
– Знаете же, я могла доехать и сама, – говорю я им. Я не хочу показаться грубой, но я определенно не жажду ощутить их жалость из-за всей этой ситуации с Эдвардом.

– Конечно, могла бы, – пренебрежительно отвечает Роуз. – Но я хотела, чтобы мы поехали вместе. Так поступают друзья.

– Да, Белла. Так что отрывай свою задницу от дивана, пока мы не опоздали, – добавляет Эммет. Урсула подходит к нему, как будто жаждет увидеться со своим папочкой; он быстро нагибается, чтобы поднять ее, почесывая ее за ухом.

– Эммет! – выкрикивает Роуз. – Поставь эту штуку на пол сейчас же. На тебе будет сплошная кошачья шерсть!

Эммет выглядит оскорбленным.
– Я захватил с собой липкий ролик для чистки, который ты настояла взять. – Он закатывает глаза. – И у этой штуки есть имя. Боже, вы, женщины, такие бестактные.

– У ролика осталось только три слоя. А эта кошка размером с мамонта!

– Будешь говорить так и о своей дочери, если она будет весить больше нормы? – спрашивает он с негодованием.

– Я не буду кормить свою дочь двадцать раз в день.

– Возможно, у нее проблемы с щитовидкой.

– Для этого существуют лекарства. И вот больше причин питаться здоровой пищей.

– Урсула питается здоровой едой! Майк покупает ей «Иннову». Их корм из органических веществ и все такое.

– И смешивает он его с молоком.

– И что?

Роуз в раздражении потирает ладонью лоб.
– А то, что молоко жирное, Эммет. Господи.

Я ускользаю в свою спальню, по-тихому оставляя спорящую парочку наедине. Они даже не замечают, что я ушла. Все же я слышу, как они говорят сквозь закрытую дверь, слова приглушенные, но раздраженные.

Несколько минут спустя ко мне присоединяется Роуз.
– Эй, – осторожно произносит она.

Я в своей ванной, заканчиваю накладывать макияж.
– Эй, – отзываюсь я эхом. Я не оборачиваюсь, когда она входит, но даже боковым зрением я могу сказать, что она ощущает неловкость.

– Тебе еще долго? – интересуется она.

– Я почти закончила. – Я говорю короткими предложениями, делая акцент на последнем слоге. Я должна хотеть поговорить, чтобы отвлечься от вещей, но не могу найти энергию для этого. И я знаю точно, что на уме у Роуз.

– Ты так и не приехала вчера вечером, – говорит она и прислоняется к косяку двери ванной, наблюдая за мной, и я стараюсь изо всех сил игнорировать ее обвиняющий взгляд.

– Я знаю.

– Ты в порядке?

– М-м, хм-м. – Я киваю, как только заканчиваю красить ресницы тушью.

– Уверена?

Это выбешивает меня, и внезапно я полна раздражения и недостатка терпения.
– Да, Роуз. Боже. Я же сказала, что в порядке. Я не хочу говорить об этом, хорошо?

Она стоит, не шевелясь у двери, даже не пошевелив бровью при моей внезапной вспышке.
– Хорошо, Белла. – Ее голос спокойный.

– А что за херня с тобой? – сердито спрашиваю я. Я не хочу расстраиваться, но эмоции внезапно выползают на поверхность. И гнев намного лучше, чем эта пустота, которую я ощущала.

Она сужает глаза.
– О чем ты?

– Я говорю о том, как ты треплешь языком в присутствии Эммета. В который раз.

Ее лицо заполняет удивление. Наконец – наконец – она, кажется, встревожилась моими словами. И я рада.

– Это получилось случайно, – бормочет она. – Он все продолжал и продолжал… ну, я и выболтала об эсэмэсках. А он продолжал наседать, пока я не рассказала ему, Белла. Я не хотела, клянусь! Но он знал, что что-то затевается.

– Он бы не знал, не подкинь ты ему причин поверить в это, – возмущенно произношу я. Не уверена, почему я вдруг так обезумела – мне ведь даже плевать, что Эммет знает. Если честно, я даже рада, что там был кто-то, чтобы помочь Эдварду, потому что я не знаю наверняка, что предпринял бы Джеймс. И ничто не испортило бы мою показушность больше, чем мое возвращение назад в его дом, чтобы помочь ему самолично.

Но приятно спихнуть на кого-нибудь свои расстройства, даже если этот человек не совсем заслуживает этого. У Роуз всегда был рот размером с Нью-Хэмпшир. Она никогда не умела хранить секреты. С чего я решила, что теперь все изменится?

– Белла, прости. – Она выглядит по-настоящему подавленной, и я начинаю ощущать себя немного виноватой за то, что заставила ее так себя чувствовать. Моя логика эгоистична.

– Все в порядке, Роуз, – говорю я, немного расслабляясь. Даже слегка улыбаюсь. – Это не твоя вина. Все это была моя идея.

Мои мысли вновь возвращаются к Эдварду, и я ощущаю то же самое стеснение в горле – и то же давление в груди – и мне хочется завалиться в постель и зарыдать. Роуз видит это и тихо оборачивает вокруг меня руки, нежно обнимая.

Возможно, она мешалась под ногами больше, чем ей стоило, но она делала все это в моих интересах от всей души. Я не вынесу ссоры с ней.

– У вас с Эмметом все хорошо? – спрашиваю я, желая переместить внимание с себя и причин моих расстройств. Она напрягается.

– Теперь да. Сначала он был немного обозлен.

Я хмурюсь, удивившись. Он расстроился из-за того, что она назвала Урсулу жирной?
– Из-за чего? – любопытствую я.

– Он был убежден, что Эдвард собирался поговорить с тобой. Думал, что он наконец что-то понял. Откуда мне следовало это знать? – Возмущение – обычный показатель ее самоуверенности.

Я отстраняюсь от нее, ощущая подходящую тошноту.
– В смысле?

Она хмурится и осторожно посматривает на меня.
– Ну, когда я рассказывала ему о твоем плане, – медленно произносит она, явно думая, что это очевидно, и странно, что это не пришло мне в голову. – А ты думала, о чем я?

Мое лицо краснеет, когда я отворачиваюсь и пытаюсь уцепиться за хоть какое-нибудь оправдание. Я просто не могу больше об этом думать.

Так что, если Эдвард собирался поговорить со мной? Значит ли это, что он автоматически прощен? Нет. Значит ли это, что я простила бы его, произойди этот разговор? Нет. Заслуживает ли он все еще всего, что произошло?

Я обдумываю последний вопрос какое-то мгновение, но ответ остается прежним.

Да, заслуживает. Проделала бы я это снова, попадись мне возможность? Возможно, нет, теперь, когда я вижу, что из этого я не извлекла никакого удовольствия. Но тогда я этого не знала. Думала, что уйду, ощущая свою победу и мощь, и никакой вины, депрессии и пустоты.

Я проскальзываю мимо Роуз прочь из ванной. Я все еще не плакала, и я благодарна за этот небольшой подвиг.
– Думаю, я готова, – торопливо говорю я, полностью игнорируя вопрос Роуз. Она замечает это, но, к счастью, не давит на меня.

– Хорошо. Дай мне пару минут, я почищу Эммета от шерсти, и мы тоже будем готовы.

Я следую за Роуз в гостиную. Я не хочу замыкаться в своих мыслях, которые только заставят меня сильнее уйти в себя, и все же я также не хочу оказаться на исследовании их осуждающих глаз. Но я должна что-то сделать, и, по крайней мере, мы можем поговорить о чем-нибудь – или ком-нибудь – кроме Эдварда.

Эммет сидит на диване и подергивает лентой по полу, играясь с Урсулой. Наблюдение за ее движениями прямо как просмотр кино в замедленной съемке. Ее пухлый живот трясется из стороны в сторону, и я наполовину ожидаю, что прорвется перезвон грома каждый раз, когда ее большие лапы касаются пола.

Роуз лезет в сумочку за роликом.
– Давай, Эммет. Пора идти. – Она встает перед ним и осматривает его рубашку. – Нужно убить целый гребаный час на то, чтобы очистить тебя!

Эммет горестно вздыхает. Затем, замечая меня, он хлопает по подлокотнику дивана, где свободно свисает порванная ткань.
– Мда, Белла. Я заплачу за диван. Или лучше сказать, Майк заплатит за диван. – Он приподнимает брови в мою сторону. – Он сказал просто сообщить ему, если произойдет что-то вроде этого.

Роуз фыркает.
– Какого хрена он не подстриг ей когти?

– Может, потому что он не хочет мучить ее, – грубо отвечает Эммет. Как только Роуз открывает рот, чтобы возразить ему, меня обдает волной самого вонючего в мире воздуха. Сила зловония почти сбивает меня с ног; Роуз закрывает ладонью рот и комично вытягивает лицо.
– Что за чертовщина? – взрывается она. Даже Эммет помахивает рукой перед своим лицом, пытаясь разогнать запах.

– О Боги, – говорю я, прижимая ладонь ко рту и носу. Лучше совсем не дышать. Все мои мысли улетучиваются тут же, как только я изо всех сил пытаюсь отыскать свежий воздух.

– Наверное, у нее расстроен желудок, – говорит Эммет, при этом отшвыривает Урсулу в сторону и удирает от загрязненной области. Мы все следуем его примеру.

– Боже, эта штуковина отвратительна, – ворчит Роуз. Я перебиваю, как только Эммет открывает рот для возражения.
– Ладно, ребят, я готова. Нам лучше поторопиться, если мы хотим приехать туда чуть-чуть пораньше. – Я обдумываю, открыть ли окно, чтобы в квартиру могло зайти немного воздуха, но в итоге решаю этого не делать.

Роуз быстро очищает Эммета от шерсти, к его огромному огорчению, и вместе мы спускаемся вниз и запрыгиваем в его внедорожник. На моих ногах были новые шпильки всего десять минут, а мне уже было больно. И через две минуты поездки Роуз замечает еще кошачью шерсть на рукаве Эммета и начинает истерить, потому что у нее закончились клейкие листики на ролике.

Я вздыхаю и потираю глаза, осторожно чтобы не испортить макияж, который я только наложила. Это будет еще долгий денек.

Мы приезжаем рано, чтобы помочь семье Леи с последними приготовлениями. Свадьба проходит в большом парке, зарезервированном для этого случая. Большая беседка, украшенная скоплением серебряных и черных ленточек, находится за чередой стульев, драпированных лентами подобным образом. Стулья разделены проходом посередине, который украшен лепестками красных роз. За беседкой виднеется захватывающий дух открытый парк; вдали видна пристань для яхт.

Несмотря на скромное расположение, здесь все красиво. Я трепещу при виде всего этого. Даже Роуз момент восхищается увиденным, пока Эммет признательно посвистывает.
– Черт, детка. Тут довольно стильно, – говорит он, и Роуз широко улыбается, восхищаясь своими друзьями. Я ощущаю, как поднимается мое настроение, когда мои заботы на мгновение уходят на задний план; я с удовольствием здороваюсь с матерью Лии Сью, когда она подходит к нам. Сью практически светится от гордости, тепло нам улыбаясь.

– Как приятно увидеть вас, девочки! И кто же этот привлекательный молодой человек? – говорит она об Эммете, после чего Роуз знакомит их. – Все почти готово, – продолжает она. – О, Белла, друг Леи Эндрю только что приступил к работе. Сегодня вечером он работает здесь барменом. – Она указывает в сторону открытой площадки с навесом в нескольких ярдах от нас, используемой для более поздних развлечений. – Уверена, ему понадобится немного помощи. – Она подмигивает и подталкивает меня в его сторону; я немного потрясена, что она внезапно пытается свести меня с каким-то случайным парнем. Нет уж, спасибо. Вообще-то я уже и не знаю, смогу ли снова откликнуться на брачный зов другого мужчины.

Но, кажется, Роуз полностью согласна, и как только Сью вне зоны слышимости, она произносит:
– А он милый. – Ее тон невинный, инструктивный, но все же небрежный. И я не одурачена ни на секунду.

– Нет уж, спасибо.

Она поднимает две руки в воздух, сдаваясь.
– Я просто сказала, что думаю, он милый. Я же могу думать, что парень милый, если мне того хочется.

– Тогда, может, ты должна пойти помочь ему, – язвительно говорю я.

– Эй! – напоминает о своем присутствии Эммет.

– Извини, Эммет.

Роуз громко вздыхает.
– Ладно. Пойдем найдем себе место. – Она дергает Эммета за руку и уводит его.

– Разве они все не подписаны? – интересуется он, но они уже слишком далеко, чтобы я смогла услышать ее ответ.

Я стою на месте какое-то время, не уверенная в том, что хочу сделать. Я пялюсь вниз на свои ноги, где травинки щекочут кожу, не скрытую моей обувью, и на меня нападает ностальгия, пока я стараюсь не покачнуться от дуновения слабого ветра. Часть меня думает, что нам повезло, что сегодня не дождливо, когда как другая жалеет, что я стою здесь одна, без компании. И не просто потому что я хочу произвести впечатление на тех, кто действительно не имеет значения, а потому что я наслаждаюсь его присутствием намного больше, чем должна. И я уже скучаю по нему.

Кто-то подходит ко мне. Я вижу поблескивающие «Нордстром» туфли, а затем поднимаю взгляд.
– Привет, – говорит он, широко улыбаясь. Мое дыхание сбивается от удивления.

– Что ты здесь делаешь?

– Меня пригласили.

– Пригласили? Кто, Джейкоб?

– Да. Мы созвонились на днях. Приглашение в последний момент, но, черт, я бы ни за что этого не пропустил.

– Оу. – Я вновь опускаю взгляд, чувствуя себя неуверенной и немного неловкой под его пристальным взглядом. И внезапно я не знаю, что мне сделать со своими руками, поэтому я перекрещиваю ладони перед собой.

– Ты здесь с… м-м… со своим другом? – спрашивает он низким голосом. Как будто он думает, что мой друг поблизости и может услышать, но я быстро отбрасываю эту идею.

– Нет, он не смог придти. – Я говорю только это, полагая, что это совсем не его дело.

– О. Ну, а где ты сидишь? – спрашивает он, отыскав надежду в моем ответе. Я хмурюсь, смотря на него, действительно сбитая с толку его настойчивостью.

– Я правда не хотела бы сидеть вместе, Тайлер, – говорю я устойчивым тоном, надеясь передать свою уверенность в этом решении.

Он выглядит удивленным.
– Почему?

– Не уверена, что там тебе тогда наговорила Роуз, но я не в поисках отношений. Думаю, какое-то время мне нужно подумать просто о себе. – Я не потрудилась вспоминать прошлое – как он бросил меня тогда – потому что это старые новости, и я бы не хотела давить на больное. Мне не нужно указывать все причины, почему я больше не хочу с ним быть. Просто не хочу.

– Я никогда ничего не говорил об отношениях, – быстро говорит он. Он оскорблен, но мне плевать. Встреча с ним – последняя вещь, которую я хотела сегодня.

– Тогда чего ты добиваешься?

– Могу я просто поболтать с тобой? Что, мы теперь не можем быть друзьями?

Я разглядываю его мгновение. Можем мы быть друзьями после всего, что произошло? Это действительно то, что он хочет? И это то, что я хочу?

Может, когда-нибудь, но просто я не жажду этого прямо сейчас.
– Не сейчас, – говорю я. Я не волнуюсь задеть его чувства – такое ощущение, что мои чувства были растоптаны и раздавлены, а чтобы их восстановить потребовалось много энергии, поэтому мне не хватает сил заботиться о других. Он большой мальчик. Сам справится.

Но заметив его расстроенное выражение лица, я быстро добавляю:
– Может, когда-нибудь.

– Как скажешь, Белла, – говорит он, не убежденный моими словами, и выглядит раздраженным. – Просто надеюсь, что тот парень Эдмунд хорошо с тобой обращается.

Я в изумлении смотрю на него. Эдмунд? Эдмунд? Кого еще нахрен в наши дни называют Эдмундом? Очевидно, он использовал это имя нарочно… и я хочу врезать ему за это. Кроме того, он еще и неосознанно бросает мне в лицо неприятные воспоминания с прошлой ночи.

Я выпрямляюсь, вставая в свою полную высоту (и десятисантиметровую высоту каблуков), – хотя я все равно почти на голову ниже его – и смотрю ему прямо в глаза. Я вижу удобную возможность наброситься на него, сказать что-то противное – возможно, упомянуть наше прошлое и заставить его чувствовать себя виноватым. Я вижу возможность поставить его на место, после того как он затронул наши прегрешения.

Но полегчает мне после этого? Или должна я быть лучшим человеком, хотя бы на этот раз, и позволить ему уйти?

Он смотрит на меня, взглядом бросая вызов. Он знает, что только что сделал, и ждет моей реакции.

Но я не сделаю этого. Заставив другого человека чувствовать себя хреново, я не получу никакой выгоды, за исключением того, что сама заставлю себя чувствовать немножко хреново. Просто это неправильно; теперь я понимаю это.

– Его зовут Эдвард, Тайлер, – спокойно произношу я. Я удивлена тем, каким же дружелюбным звучит мой голос. – И спасибо. На меньшее я бы не согласилась.

Челюсть Тайлера напряглась и клацнула. Он явно не ожидал такого комментария, но его удивление отлично выражается на его лице, как только я прохожу мимо него, чтобы отыскать Роуз и Эммета. Я ощущаю, как его глаза буравят мою спину, но, к счастью, он за мной не следует.

Роуз с Эмметом сидят бок о бок, держась за руки и тихонечко разговаривая. Они не спорят на этот раз, и то, как они склоняются друг к другу, пока они разговаривают, настолько… мило.

Я откашливаюсь, чтобы предупредить их о своем присутствии и сесть. Они оба отстраняются и улыбаются мне. Люди медленно занимают места вокруг нас.

– Белла, ты в порядке? – спрашивает Роуз. – Я видела, ты разговаривала с Тайлером…

– Все хорошо, – быстро отвечаю я, перебивая ее. Я натянуто ей улыбаюсь, но, если честно, я действительно в порядке. Фактически приятно, когда ты делаешь что-то для себя – что-то, что было честно, зрело и оставило нас обоих быть хорошими людьми, когда все закончилось.

– Ладно, – говорит она, благодарно улыбаясь. Она верит мне.

Еще несколько людей пробивают свой путь к нам, и мы развлекаем друг друга простой болтовней, пока не приходит время церемонии. Мой отец садится рядом со мной буквально за минуты до того, как все начинается, его обычно сдержанное выражение лица измотанное и уставшее.
– Даже не думал, что успею вовремя, – поспешно шепчет он мне. – Я освободился четыре часа назад! Боялся, мне придется стоять в конце. Спасибо, что приберегла мне место.

Левое колено Чарли совсем плохое – болезнь, ухудшенная постоянным дождем – а стоять на ногах долгое время вообще было бы пыткой. Я дарю ему утешительную улыбку.
– Конечно.

Свадьба красивая. Джейкоб, мой хороший друг и постоянный поверенный, стоит у алтаря в привлекательном смокинге с красным жилетом. Он нервничает, это видно, но он сдерживает самообладание, осматривая толпу, с тревогой ожидая своей невесты. Его шафер Пол шепчет ему что-то на ухо, и Джейкоб наклоняет голову в сторону, застенчиво улыбаясь.

Лия ошеломляющая в своем тонком, бежевом платьем с гладким, красным бантом, привязанным к боку. Ее волосы накручены, приподняты на макушке заколками из белых цветов и свободно ниспадают с ее плеч. Ее безупречная кожа отдает малейшим оттенком розового, когда она с обожанием улыбается своему будущему мужу.

Я не могу с собой справиться. Я борюсь со слезами, пока наблюдаю, как Джейкоб произносит свою клятву, обещая чтить и любить свою жену всегда и навеки. Обычно я не плачу на свадьбах – даже не тогда когда я получила в нос локтем из-за букета – но видя Джейкоба, настолько счастливого, со мной что-то происходит, и какое-то время я громко вздыхаю и пытаюсь остановить поток слез своими вспотевшими ладонями и кусочком салфетки, которым поделилась со мной Роуз.

После того как Джейкоб целует свою невесту, все встают и аплодируют. Они делают несколько снимков – кажется, что почти сто тысяч – пока мы потихоньку перебираемся к месту празднования. Между открытым баром и столиком с закусками стоят два гигантских свадебных торта. Слева сцена, где настраивает звук группа. Солнце уже у горизонта, поэтому каждый столик, расположенный в нескольких ярдах от танцпола, освещен свечой и украшен крошечной вазой с единственной красной розой.

Джейкоб и Лия направляются разрезать торт. Они традиционно танцуют свой первый танец, затем Лия танцует со своим младшим братом Сэтом вместо своего отца, который умер несколько лет назад.

Пол и Эмбри подходят ко мне, и мы немного болтаем, наш разговор постоянно уходит к Джейкобу; мы говорим о том, что никогда не предполагали, что первая свадьба будет его, пока вспоминаем всякие истории из нашего прошлого. Они всегда беспощадно дразнили меня, но сегодня вечером, кажется, между нами какое-то невысказанное перемирие. Все наше внимание на счастливой паре – это их ночь – и мне стыдно, что я думала, будто будет как-то иначе.

Мы остаемся допоздна, желаем нашим друзьям хорошо провести время, когда они уезжают в свой медовый месяц. Мы предлагаем помочь Сью с уборкой, но она сразу же прогоняет нас домой.
– Я уже заплатила помочь мне с уборкой, Белла, – расслабленно произносит она. – А вы, ребятки, идите веселитесь.

Но когда я пытаюсь уйти, она внезапно хватает меня за руку.
– Эй, ты поболтала с Эндрю? – спрашивает она меня, ее глаза с намеком бросаются к бару. Эндрю убирается, совсем не обращая внимания на наш разговор.

Я пробормотала несколько слов Эндрю, пока забирала свои напитки, но это было все. Он милый. Даже очень милый. Но я не могла достаточно отвлечься от одного мужчины, чтобы оценить другого.
– Мы немного поговорили, – честно признаюсь я. – Но сейчас я не совсем заинтересована в этом.

– Как жаль, – говорит она, качая головой. – Вы оба такие симпатяжки. И оба свободны! Жаль.

– Точно. Ну, может, когда-нибудь, – говорю я, пытаясь успокоить ее внезапный приступ разочарования. Она нетерпеливо кивает, сочувственно улыбается и в последний раз прощается со мной, прежде чем мы расходимся в разные стороны.

Я не обижена ее поведением – вообще, я равнодушна. Дело не в том, чтобы быть одинокой или встречаться с кем-то, дело в том, чтобы быть с кем-то, кто действительно тебе небезразличен. Потому что иначе все это пустая трата времени. Бессмыслица.

Как только Эммет и Роуз высаживают меня у дома, я направляюсь к своей машине, чтобы достать айпод. Я устала, и мои ноги ноют – а еще у меня болит живот после столько всего съеденного и выпитого – но в целом я удовлетворена сегодняшним вечером. Удовлетворена самой собой.

Я хватаю свой айпод и направляюсь к лестнице. Чувствую, как что-то прицепилось к каблуку, и смотрю вниз, быстро понимая, что тонкая шпилька зацепила кусочек бумаги. Я срываю его и рассеянно разворачиваю помятый лист.

В записке всего два слова, буквы написаны в спешке и неаккуратно. Почерк знакомый и одновременно странный, и мне требуется мгновение, чтобы пришло узнавание.

Мое дыхание сбивается, потому что я знаю, что он был здесь. Я быстро оглядываюсь, часть меня стремится найти его, ждущего меня, и она же разочарованна, когда осознает, что вокруг ни души.

Но хорошо, что его здесь нет. Нам нужно поговорить – в конце концов – но также мне нужно время, чтобы все переварить. Я должна подумать и решить, чтобы знать точно, что я чувствую, когда вновь встречусь с ним.

Потому что в следующий раз, когда я встречусь с ним, клянусь, я буду абсолютно честной. Во всем.

Перевод: Rob♥Sten