Глава 4. О подозрительном и безнадежном
Джаспер POV

Это было странно. Довольно непримечательный день, хотя… давайте взглянем правде в глаза: большинство моих дней непримечательны. Утром я сходил к психотерапевту, проведя время, уставившись в пустоту, пока врач пытался добраться до корня моих проблем. Он мне не нравился, я ему не доверял, и я ему ни черта не скажу. Я почти уверен, что он работает на социальную службу и хочет выяснить, подам ли я на них в суд. И наверняка, он ждал, что я скажу хоть что-нибудь, что он сможет извратить на свой лад, чтобы все выглядело так, будто я сам вынудил Марию так поступить. Типа, я с самого начала был сволочью, и у нее не оказалось выбора. Потом наступил обед, который я проглотил без жалоб, тихий час и школьные задания. Даже не знаю, почему я решил попробовать. Я прилично отставал по программе и понятия не имел, какие силы помогут мне сдать экзамены.

На короткий миг проснулась надежда, когда медсестра Сандерс сообщила о посетителях. Питер только получил права и обещал меня навестить, как только новые приемные родители разрешат ему сесть за руль. Они казались достаточно классными, нравились ему, но беспокоились даже из-за часовой поездки на машине в одиночку. Они уже дважды привозили его повидаться. Пит пообещал привезти однажды и Шарлотту. Это было нелегко, потому как они жили теперь в разных домах, но в силе убеждения Питу не отказать.

С трудом верилось, что ему так скоро доверили машину, но кто еще мог ко мне прийти? Школьных друзей я не завел, помимо братьев и сестер, и мне вовсе не хотелось, чтобы меня увидел кто-нибудь из младших, всего перевязанного и с капельницей. И, должно быть, они уже забыли обо мне.

Когда сестра сообщила, что пришел доктор, я не удивился. На меня приезжали посмотреть как на чудо (забавно, что такое отношение вызвали трехдневная кома и частично вывалившиеся мозги), и проводили кучу тестов. Но потом она представила его жену, и предположение отправилось к черту. Хоть мою жизнь нельзя было назвать частной (буквально, я ни помыться, ни в туалет сходить не мог сам первые две недели; правда, не многое изменилось), но докторам запрещалось брать жен или кого бы то ни было на осмотр пациентов. Я запоздало вспомнил о хороших манерах и поднялся, ожидая сигнала, что же делать дальше.

Они были молоды, не сильно старше меня. Блондин мужчина изучал меня взглядом, сразу выдававшим в нем доктора. Будто я и человек, и интересная комбинация костей и мышц, будто я от кого-то пострадал, и им необходимо было это увидеть. Хотя его глаза с теплотой смотрели на меня. Он улыбнулся, и мне захотелось улыбнуться в ответ. Мужчина протянул руку:

- Привет, Джаспер. Я Карлайл, это моя жена – Эсме. Рад встрече.

Я пожал протянутую руку, разрывая контакт настолько быстро, насколько позволяла вежливость.

- Взаимно, - ложь. Я не понимал, зачем пришел этот человек, и это нервировало. Хотелось, чтобы он посмотрел на меня как на кусок мяса – так смотрели все остальные доктора – рассказал, как храбро я себя вел, и ушел.

Краем глаза поймал движение женщины, и повернулся ней:
- Приятно познакомиться, мэм.
Она не протянула руку, я не предложил свою. На самом деле, она так и осталась стоять у двери. Замечательно. Не надо вторгаться в мою палату, ставшую за прошедший месяц прибежищем.

Медсестра ушла, оставляя меня наедине с незнакомцами. Я выпрямился, молчаливо изучая их. Они смотрели на меня так же, словно им что-то надо. Я же ждал, когда они выскажутся начистоту. Росла уверенность, что я окажусь терпеливее их – мне же некуда спешить. Наконец, доктор кивнул на столик и парочку стульев у телевизора:

- Можно присесть?

Будто у меня был выбор. Взрослые делают, что хотят, независимо от моего разрешения. Лучшая тактика – уступить, хотя бы внешне. Потом, когда они отвлекутся, ты можешь заниматься своими делами.

- Конечно, - я снова опустился на кровать, закрыв учебник. Заметил, что Карлайл положил руку на спину жене, будто ей требовалось сопровождение. Нежный жест или что-то большее? Закинул это интересное наблюдение на задворки памяти – подумаю о нем позже. Доктор наклонился ко мне, и я рефлекторно отпрянул.

- Джаспер, ты думал, куда подашься после выписки?

Несомненно. К сожалению, что я думал, значения не имело. Вариантов было три: проваляться в больнице до дня рождения, податься в приемную семью или попасть в детский дом. В больнице меня не оставят дольше необходимого, да и до выписки остались считанные дни, так что этот вариант выбывал. Другая семья? Люди не выстраиваются в очередь за проблемными подростками, которые скоро выйдут из-под юрисдикции социальной службы. Оставался только детский дом, против которого я не возражал. Правда, единственный недостаток состоял в том, что обезопасить себя будет трудно. И Питера с Шарлоттой я не смогу видеть только по своему желанию. Доктор все еще смотрел на меня, словно его заботил мой ответ. Я неожиданно смутился, боясь ляпнуть что-нибудь не то, просто пожал плечами и уставился на одеяло, усилием воли сдерживая дрожь в руках. Какая ему разница?

Ответ содержался в следующих словах:
- Джаспер, со мной и Эсме связался глава социальной службы. Ты можешь остановиться у нас в Форксе, если захочешь. Я понимаю, это важное решение, поэтому неплохо хоть чуть-чуть узнать друг друга сегодня.

Поверьте мне, доктор, если бы вы узнали меня, то не захотели бы иметь со мной ничего общего. Я разрушенный и странный, даже не считая физического состояния. И где, черт возьми, этот Форкс? Хотя бы в штате?

Они с надеждой наблюдали за мной, словно, правда, интересовались. И что мне сказать? Действительно ли им нужен был я или это просто одолжение начальству? В груди появилась тяжесть, а в затылке – головная боль.

Эсме мягко улыбнулась. С самого детства я настраивался на эмоции других и видел разницу, например, между желанием избить или легко наказать. В ее настроении проскальзывало небольшое беспокойство, о чем свидетельствовали скрытые взгляды в сторону мужа.

- Может, сходим перекусить и поговорим? Тебе не обязательно решать сейчас же.

И как к этому отнестись? С трудом верилось, что меня отпустят с парой незнакомцев, но он был доктором, а у них имелись свои привилегии. Как бы скучно не было в больнице, здесь я был в безопасности. Отсутствие личной жизни также гарантировало безопасность. Но снаружи, с этими людьми? Да все, что угодно, может случиться.

Я покачал головой, больше пытаясь привести мысли в порядок, чем отказываясь. Я боялся идти с ними – в этом можно было признаться только себе (или Питу, но он был мне ближе брата) – и боялся не идти. Время стерло множество воспоминаний о настоящих родителях, но я четко помнил маму и ее ужас по поводу выхода из квартиры. Электроприборы ломались, еда заканчивалась, но она все равно не могла покинуть ту маленькую зону комфорта. Неужели и я докачусь до этого?

- Мы можем остаться здесь, милый, - вероятно, Эсме столько же ясно понимала мои эмоции, как и я ее. Конечно, я не выказывал специально своих чувств. Шарлота всегда смеялась, говоря, что я не умею скрывать эмоции – все видно по глазам.

- Нет, я пойду, - я видел, что она действительно хотела взять меня перекусить, и не мог расстроить ее. Не потому что она мне понравилась, а потому что не верил в сожженные мосты. Я мог позволить этой странной паре забрать меня к себе, и не хотел, чтобы мне потом припомнили грубость. Согласно опыту, наказания становятся хуже, если их избегаешь. Я одарил ее самой «милой» улыбкой (притворной, но ей об этом знать было не обязательно):

- Сейчас?
- Ты хочешь есть? Неплохо было бы начать пораньше и избежать толпы, - Карлайл странно посмотрел на меня, словно мое выступление не одурачило его в отличие от жены.

Хотел ли я? Честно говоря, даже не задумывался. Мне столько раз приходилось игнорировать голод, что сейчас организм не в состоянии был определить, требуется ли ему еда. В большинстве случаев все отходило малышам, поэтому я ел, как приходилось. В больнице же еду подавали регулярно, вне зависимости от просьб. Не получалось вспомнить, когда последний раз меня спрашивали о предпочтениях, только потому, что я мог проголодаться. Доктор упомянул, что неплохо было бы пойти сейчас, и я согласился:

- Да.
- Хорошо. Куда бы ты хотел пойти?

Простой вопрос, заставивший запаниковать. Никто, абсолютно никто, не интересовался моим мнением. Они и так наблюдали за каждый моим движением, оценивая, и я не хотел облажаться.

- Я… я не знаю, - в животе заурчало, но я подавил позыв. Выход же есть, верно? – Я не знаю ресторанов.

Оба сразу смягчились. Доктор Каллен кивнул:
- Я не подумал об этом. Что ты любишь? Итальянскую кухню, китайскую, мексиканскую, американскую? Что-нибудь привлекает?

В голове закрутилась куча мыслей. Своими вопросами они загоняли меня в угол.

- Мне нравится все. Может, вы скажите, что лучше? – я быстро вытер потные ладони о джинсы. Опустил взгляд, подавляя желание сжаться. Я очень не хотел проявить слабость, но иногда только так можно было дожить до следующего дня.

- Кажется, я знаю довольно неплохую закусочную. Ты же ешь мясо? Никаких диет? – Карлайл, прищурившись, изучал меня, но я смотрел в пол.

Конечно, я ел мясо. Я ел все. Черт, да если б я еще капризничал, то давным-давно сдох бы с голода. В том доме ты либо ел, что дают, либо не ел. Это если везло. Если не везло (а со мной так часто бывало), оставался голодным.

- Все ем.

Эсме видимо расслабилась:
- Возьми пальто, милый. На улице прохладно.

Я схватил флисовую куртку, ранее принадлежащую Питеру, и осторожно надел. С пуговицами возникли проблемы – правая рука все еще недостаточно слушалась. Восстанавливалась потихоньку – иногда даже, если постараться, можно было одурачить врачей.

- Возьми что-нибудь потеплее, Джаспер. Ночью выпал снег, - Карлайл смотрел на меня, будто не обманулся.
- У меня только это, - я знал, что выпал снег - у меня, вообще-то, было окно. Плевал я на холод. Привык уже. Я смело заглянул в его глаза, пытаясь вытравить затаившуюся там жалость.
- Отлично, все готовы, - Эсме разрушила возникшую напряженность.

Я последовал за Калленами из палаты в холл. Пробыв в больнице достаточно долго, я редко бродил по коридорам. Палата – отличное безопасное место, в котором я знал все до последней трещинки. Коридоры же извивались, кишели незнакомцами – любой из них мог быть опасен. Лучше оставаться на одном месте с единственной дверью, которую можно неустанно караулить. К тому же, пару раз я падал в обморок, и пугался того, что могло произойти, пока я валялся без сознания. Намного удобнее находиться в комнате или, хотя бы, на этаже, где я нравился медсестрам. Ну, может, они и притворялись, но работу свою делали превосходно.

Я перевел взгляд с одного на другую, получив возможность рассмотреть их, пока они ко мне спиной. Карлайл шел с высоко поднятой головой равномерным шагом. Сильный, волевой человек. И другие замечали это. Вожак. Наверно, заведующий отделением или хирург. Область, в которой он был бесспорным лидером. Даже через толстое пальто я видел, как перекатываются мускулы. А что было бы, если бы я не повиновался приказам лидера?

Эсме была загадкой. Пока она шла, я заметил легкую дрожь, словно с ее бедрами или ногами что-то не то. Они были очень, очень худыми, что мне пришлось присматриваться несколько минут. Что с ней не так?

Карлайл остановил нас у парадных дверей больницы:
- Подождите здесь, а я подгоню машину.

Подозрения подтвердились. Что-то мешало ей дойти до парковки. Конечно, он заботился о жене, а не о том, что я могу замерзнуть. Мне казалось, что забота – хороший знак, который трудно сымитировать. Пока он обращался со мной нормально, просто был увлечен работой. Это тоже хорошо, поскольку он не будет все время стоять у меня над душой. Я мог позаботиться о себе сам. Как и делал долгие годы.

Мы с Эсме стояли в неловкой тишине. Она выглядела, словно хотела задать пару вопросов, но что-то ее сдерживало. Я даже не знал, зачем они приехали. Вся важная и основная информация содержалась в отчете. Уверен, у них был к нему доступ.

Краем глаза заметив движение, я резко отскочил. Эсме опустила руку, которую – как я теперь понял – собиралась положить мне на плечо. Отлично, Джаспер! Выставил себя полным психом, и она обязательно возьмет тебя домой. Я склонил голову:
- Простите.

- Ничего, милый. Мне не следовало этого делать, - ее глаза подтверждали, что она имеет в виду именно то, что сказала. – Просто Карлайл подъехал.

Конечно, я видел лоснящийся автомобиль, припарковавшийся на подъездной дорожке. Я не особо разбирался в марках машин, хотя довольно хорошо чинил старую развалюху Марии, но эта машина стоила заоблачно. Без просьб я открыл Эсме больничную дверь и подбежал к автомобилю, чтобы открыть пассажирскую дверцу. Она улыбнулась и села:
- Джентльмен.

Я не выдал радости. Моя мать (настоящая, а не приемные) воспитывала сына, рассказывая, как обращаться с женщинами. В одном из воспоминаний с ней она придерживала вместе со мной дверь для парочки пожилых женщин. «Помни, Джаспер, хороший мальчик всегда позволит леди пройти вперед». Всякий раз придерживая дверь для женщины или будучи по-другому предупредительным, я снова ощущал ее невесомую руку на спине. Наверно поэтому я так долго выносил Марию. Мне нравилось радовать людей, даже если потом страдал я.

- У тебя есть к нам вопросы, Джаспер? – Карлайл встретил мой взгляд в зеркале заднего вида.

Несомненно. Например, почему бы им не взять милого малыша, с которым они точно могут справиться, а не подростка, у которого не все в порядке с головой? Или зачем им так париться – во втором случае? Опыт показывал, что немногие усыновляли детей без скрытых мотивов. Конечно, не все они играли роль боксерской груши или проходили ежемесячное обследование. Кто-то таким образом хотел оставить племянника или племянницу в семье, кто-то пытался спасти своенравного ребенка. Одни не могли иметь своих детей, у других просто были деньги для воспитания малыша. Знание причин имело большое значение, подсказывая, как дальше себя с ними вести.

Если бы мы еще оставались в больнице, я бы спросил. Лучше, чтобы они поняли сейчас, какой я, чем, когда я по закону окажусь в их доме, не будет способа от меня избавиться. Но я был не в больнице. Я ехал в их автомобиле в город, о котором ничего не знал. Скоро стемнеет, и если они выкинут меня из машины, я окажусь все равно, что мертвым. Занервничав, ухватился за кожаное сиденье.

- Все хорошо, Джаспер? Ты вдруг побледнел. Тебя не тошнит?

Эсме не стоило упоминать тошноту, поскольку мое тело восприняло ее слова всерьез. Я подождал несколько секунд, пока не убедился, что при ответе не выплюну обед, и кивнул:
- Я в порядке. Давно уже не ездил на машине, думаю, для тела это большой стресс.

Довольно вероятное объяснение. Сразу после комы даже простые движения вызывали головокружение и тошноту. Кажется, нервная система все еще пребывала в шоке, забыв о некоторых вещах. Хуже всего, что я не подозревал, о каких.

- Может, остановиться на минутку? – конечно, кому хочется, чтобы странный ребенок испачкал дорогую кожу?

- Все прошло, - пусть вообще не останавливается. Мария когда-то высадила нас с Питом на дороге – пришлось идти пешком. Мы заблудились, и только к темноте добрались до дома только чтобы узнать, что Мария заперла все двери. Этот опыт я повторять не хотел, особенно когда выпал снег.

- Хорошо, скажи, если опять станет плохо. Мы почти приехали, - Карлайл отвлекся, делая левый поворот.

Я провел пальцем по сидению, придумывая какой-нибудь не оскорбительный вопрос.
- А где Форкс?

Они оба засмеялись. Эсме перегнулась через сиденье, вызывая зрительный контакт.
- Ты удивишься, узнав, как часто нас об этом спрашивают. Форкс в часе езды от Порт-Анжелеса. Очень маленький город с населением около двух с половиной тысяч человек.

Великолепно. В маленьком городке, где все друг друга знают, я окажусь ходячим уродом с кучей психологических проблем. Быть приемышем сродни тому, что на твоей груди нарисуют алую «F»¹. На тебя всегда будут смотреть с подозрением, словно ты виноват, что судьба не сложилась.

Эсме продолжила, не заметив моего беспокойства.
- Вообще, мы не живем в самом городе. У нас дом в лесу с кучей комнат. Крайне полезно, когда в твоей семье четверо подростков!

Это был один из вопросов, который я боялся задать:
- У меня будут сводные братья и сестры?
- Да, у нас… - Эсме перебил Карлайл:
- Приехали.

Мы припарковались прямо перед входом за счет опознавательного знака «Инвалид» на заднем стекле. Я еще раз открыл для Эсме дверцу, запомнив, что в прошлый раз она обрадовалась.

Официантка широко улыбнулась и поприветствовала нас:
- Столик для курящих или некурящих?

Карлайл ответил первым:
- Некурящих.

Она проводила нас за столик и приняла заказ на напитки. Как только девушка удалилась, Карлайл посмотрел на меня:
- Не знаю, куришь ли ты, Джаспер, но в доме тебе придется об этом забыть. Только на улице.

Я оценил, что он стал рассказывать о правилах с самого начала, не дожидаясь моих ошибок.
- Я не курю.
- Хорошо. Заказывай, что хочешь, - над столиком повисла тишина – мы все погрузились в изучение меню.

Я нервно просматривал перечень. Конечно, я ел все, но цены здесь зашкаливали. Может, стоить узнать выбор Карлайла, а потом определиться самому? Самым дешевым был цыпленок, но я наелся им в больнице. Гамбургер?

Эсме заметила мое огорчение:
- Здесь подают хороший стейк. Или лосось. Как у тебя с морепродуктами? – в ее голосе слышалось поощрение.
- А что вы берете? – еле слышный шепот из перехватившего горла. Я сейчас совершенно точно облажаюсь.
- Стейк, наверно. Может, возьмешь антрекот?

Горло сжало сильнее:
- Хорошо.

Меню ходило ходуном в моих дрожащих руках. Я положил его на стол, опустив руки на колени. Возьми себя в руки, Джаспер. Ничего с тобой не случится в ресторане.

Мы сделали заказ (я, правда, взял антрекот), и вернулись к прежней тишине. Я отпил содовую, только чтобы что-то сделать, не смотря им в глаза. Эсме снова заговорила:
- Я рассказывала о других членах семьи, да?
Я кивнул.

- Итак. Начнем с Эдварда. Мы забрали его в три года, сейчас ему шестнадцать. Он играет на фортепиано – очень талантливый. Думаю, ты назовешь его ребенком. Элис через несколько недель исполнится семнадцать. Мы удочерили ее девять лет назад, - улыбка коснулась ее губ. – Элис… ее невозможно описать, с ней надо встретиться. Ничто не может ее расстроить. Она как лучик света.

Звучало любопытно. Или очень раздражающе. Я рискнул и встретил ее взгляд. В этот раз она никак не отреагировала, и я нашел в себе силы выдержать пристальный взгляд. Попытался улыбнуться, но, наверняка, получилась гримаса.

- Еще есть Розали и Эммет. Роуз девятнадцать, Эммету только исполнилось двадцать. Они с нами с тринадцати и четырнадцати. Роуз посещает в колледже курсы по ремонту автомобилей, живет с нами. Эммет в одиннадцатом классе, но мы не знаем, что он собирается делать после школы. От них не знаешь, чего ждать. Ох, и они встречаются, так что не удивляйся, - она чуть покраснела. – Если ты решишь с нами остаться, конечно. Не думай, будто ты именно «должен».

К счастью, от ответа меня спасла официантка, принесшая заказ. Я стал разделять мясо на маленькие кусочки, краем глаза наблюдая за Калленами. Они перестали обращать все внимание на меня – просто отлично. Узел в горле рассосался, я смог поесть. Великолепный вкус! Пришлось сдерживать себя, чтобы не проглотить все разом. Калленов бы не впечатлили мои манеры.

Мы просидели в тишине несколько минут, пока Эсме не заговорила:
- В отчете написано, ты любишь животных. А кого больше всего?

Крайне неожиданный вопрос. Я думал, она спросит про оценки (ужасные), характер (не лучше) или планы после восемнадцатилетия (не существовавшие), но – любимое животное? Я почти всю поездку придумывал убедительные ответы на те вопросы, а сейчас в голове не было ни единой мысли.

Эсме пожала плечами:
- Подумай. Если бы мы сейчас поехали в зоопарк, на кого бы ты побежал смотреть в первую очередь?
- Киви, - без раздумий выпалил я, что часто было небезопасно. Но Эсме улыбалась, и я продолжил: - Они забавные. Не летают, а бегают на коротких ножках.
- Киви? – Карлайл выглядел заинтересованным. – Мне всегда нравились обезьяны.
- А мне – полярные медведи. Мы с детьми один раз ездили в Колумбию и видели панд. Тоже очень милые, - Эсме погрузилась в воспоминания. Я был лишним и мог спокойно доесть остатки мяса.
- Ты все-таки проголодался.

Не совсем. Я научился есть все, не зная, когда в следующий раз придется поесть.
- Наверно.

Вдруг Карлайл тихо выругался:
- Черт. Я обещал привезти тебя в шесть тридцать. Мы уже опаздываем. Прости, Джаспер, придется закончить поездку.

Почему-то я расстроился.
- Хорошо, - мне все равно еще доделывать домашнюю работу. Ну, или попробовать доделать, так как я уже чувствовал, что в затылке зарождается головная боль. Обычно я сразу пил таблетки, но с собой у меня их не было. Мне не хотелось прерывать обед, поэтому я молчал, но вернуться в больницу действительно было бы неплохо.

Каллены оплатили счет, и мы сели в машину. Поездка обратно прошла в напряжении, никому не хотелось рушить хрупкий мир. Когда мы въехали на парковку, Эсме повернулась ко мне:
- Прости, что мы не успели дольше поговорить. Ты очень милый ребенок, Джаспер.

Я почти слышал невысказанное «но». Ты очень милый, Джаспер, но ущербнее, чем мы думали. Удачи. Уверена, ты еще найдешь свою семью.

- Спасибо. Вы тоже.

Нашли свободное место и припарковались. Эсме подняла руку, словно хотела коснуться или обнять меня, но, видимо, вспомнив прошлую попытку, опустила ее.

- Прости, я не могу тебя проводить.

Во мне опять подняло голову любопытство. Хотя, какое мне дело? Мы больше не увидимся.
- Ничего страшного. Спасибо за обед.

Я вышел из автомобиля, удивившись, что Карлайл идет со мной. Я был ему благодарен, поскольку сам вряд ли бы сориентировался в путанице коридоров, да и в одиночестве искать палату не хотелось. Хорошо, что он знал дорогу, и я снова оказался на своем этаже у сестринского поста. Они приветствовали меня как возвратившегося героя, что захотелось спрятаться за Карлайлом. Нахождение в центре внимания обычно не приводило ни к чему хорошему.

Я повернулся к Карлайлу:
- Спасибо за обед, сэр, я хорошо провел время, - я не знал, что еще сказать. Он промолчал по поводу опекунства, поэтому я решил, что им что-то не понравилось. Вряд ли «Спасибо, что дали мне шанс» - верный вариант, но что тогда? Наверно, ничего.

Он приподнял бровь:
- Я приеду завтра на консультацию по педиатрии. Ничего, если после нее я к тебе загляну? Ты как раз успеешь все обдумать.

- Хорошо, - я был бы счастливее, если бы в голове так не звенело. Перед глазами затанцевали черные пятна. Осталось совсем немного времени, чтобы успеть лечь. – Я буду здесь весь день.

- Придумаешь вопросы, спрашивай. Извини, ты чувствовал себя не в своей тарелке. Увидимся завтра.
- До свидания, - это не могло быть правдой, но я все равно провожал его взглядом, пока он не пропал из вида. Медсестры разом заговорили:
- Отлично, Джаспер, он попался! Какой красавчик! А вы видели его глаза?

Я знал, что сейчас последует детальное обсуждения каждой части тела Карлайла, и не хотел это слушать. Оставалось только поплестись в палату, которая сейчас казалась крайне пустой.

Учебник все еще валялся на кровати, и я с дрожью его убрал. Ужасно горькие таблетки отлично усыпляли. Нужно было сосредоточиться на произошедшем, это было важно, но мозги уже не работали. Еле-еле хватило сил, чтобы раздеться, натянуть пижаму и свалиться на кровать. А поволноваться и завтра успею до прихода Карлайла. Если он все же явится. Частичка меня надеялась на отрицательный поворот. С жалким вздохом я свернулся на кровати и погрузился в сон.

¹ F – неудовлетворительная оценка в учебных заведениях Америки и Канады; незачет.

---
И как вам Джаспер?