— Потому что это «Зловещие мертвецы», — ответил мне Джейк в четырнадцатый раз, когда я снова спросила, почему мы стоим у старой билетной кассы кинотеатра в Порт-Анджелесе в первые выходные июня.

— Я могу найти тебе их на Netflix. Или еще где-нибудь. Думаю, у папы в подвале валяется этот фильм на восьмидорожечной пленке или кассете — или на что там еще записывалось это старье.

— Белла, это «Зловещие мертвецы». В ки-но, — сказал Джейк, чеканя каждый слог и жестикулируя пальцем в воздухе.

— Надо полагать, — пожала я плечами, но похоже, не только он пребывал в таком восторге: на тротуаре толпились люди, стремящиеся купить билеты.

— Ты просто… будь терпеливой и милой, и тогда я куплю тебе попкорн.

— Большой, — потребовала я.

— Большой.

— И «M&M’s».

— И это тоже, — отозвался Джейк, вытягивая шею, чтобы осмотреть толпу фанатиков фильмов ужасов. Я размахивала у ног сумкой и медленно продвигалась вперед в очереди, ища Джесс и Майка, которые должны были встретить нас.

Вместо этого мой взор упал на Эдварда, который стоял слева; его рука свободно покоилась на Тане Денали.

Я выдавила из себя улыбку и вяло и неуклюже махнула им, не зная ни куда деть свою руку, ни когда ее опускать.

— Что ты делаешь? — рассмеялся Джейк, схватив меня за кончики пальцев.

— Я увидела знакомых.

— Кого, Джей-Стэн и ее Одеялко? — оглядываясь, спросил Джейк.

— Ты такой странный, — рассеянно пробормотала я. Мне хотелось отвернуться, потому что я видела, что Эдвард и Таня приближались. Его взгляд был опущен, верхняя губа — закушена. Таня выглядела скучающей. Как и всегда.

Я ненавидела эту неловкость. Ненавидела, что у меня пересыхало во рту, что рядом со мной был прекрасный, милый и веселый парень, а мне всё равно хотелось взять за руку Эдварда и положить ее себе на плечи. Я ненавидела то, что в другой жизни — той, где не существовало Аро Воуча, — именно я стояла бы с Эдвардом, а Таня маячила бы вдалеке, как всегда это делала.

Я пожевала уголок губы, пытаясь обрести непринужденность, и вдруг меня потрясла мысль об одной очень вероятной напасти: я могла заплакать.

Всё было так неправильно и невозможно, что я чувствовала себя избалованным ребенком: мне хотелось топнуть ногой и закричать: «Руки прочь! Моё! Всё не так, и никто не помогает это исправить!»

Но я только шире улыбнулась и подняла взгляд.

— Привет, — сказала я. — Фанаты «Зловещих мертвецов»?

— По идее, это классика, — пожала Таня плечами. — Никогда не слышала.

У Джейка округлились глаза, и он уже открыл рот, чтобы разразиться тирадой, которую мне пришлось выслушать накануне.

— Что ж… — я кашлянула, перебивая его — не хотелось говорить с ними дольше, чем обязывали правила приличия. — Джейк, это Таня и Эдвард… Они учатся со мной в Форксе. Таня, вообще, уже окончила. Ребята, это Джейк.

Джейк поднял руку над моей головой, ничем не показывая, что знает об Эдварде.

— Привет, — сказал он, весь такой добродушный и с яркой улыбкой. Джейк пожал руку Эдварду, который кивнул ему и, кажется, даже пробормотал приветствие. — И да, черт возьми, это классика. Я ждал его всю неделю.

— Вообще-то, мне не нравится кровь в фильмах, — отозвалась Таня, морща нос.

— Девчонка. Ты не в том месте, — сказал Джейк, печально качая головой, и ухмыльнулся Эдварду. — Я понятия не имел, что «Зловещие мертвецы» так отвратительны девушкам. — Эдвард вернул ему улыбку и ничего не ответил, но Джейка невозможно было смутить.

— Теперь ты знаешь, и тебя это всё равно не останавливает, — заявила я Джейкобу.

— Знаю. Ты молодец, — поддразнил он, потрепав меня по руке.

— Ладно. В план не входит на самом деле смотреть фильм, — сказала Таня. — Все знают, почему парни водят девушек на ужастики.

— Тс-с. Я потратил двенадцать баксов, и это ведь «Зловещие мертвецы». Я буду смотреть, — гордо произнес Джейк, а я не могла перестать пялиться на Эдварда, который пристально вглядывался в толпу.

— Я тоже хочу посмотреть фильм, — громко сказал Эдвард. Я отвела взгляд.

Это было уже слишком. Я потеряла его в первый раз, затем — во второй. По большей части, я приняла всё случившееся. Хреново, что во всем был виноват Воуч, и я всё понимала, но иногда это реально бесило и было предельно ясно, что я всё еще влюблена в этого парня — это было как удар в горло. И знаете что?

Иногда не справляться с ситуацией — это нормально. Иногда происходящее настолько сильно, что приходится отойти в сторону.

Я не знала, мог он сказать или нет — они оба. Не знала, могли ли они разобраться с хаосом, царящим внутри меня.

— Пойдем посмотрим, открыт ли буфет, — обратилась я к Джейку, дергая его за руку.

— Хорошо, — легко согласился он, улыбнувшись и помахав поверх плеча, пока я тащила его прочь.

— Хорошо прошло, — заметил он, когда мы оказались на пустом тротуаре. — Он тихий. Думаю, так и должно быть.

— Просто это слишком странно, — выдохнула я, решительно настроенная не портить его большую ночь. Джейк притянул меня в объятия, игриво покачивая меня туда и обратно. Я положила голову ему на плечо и улыбнулась, пусть на его рубашку и упала слеза.

— С тобой всё в порядке, — сказал он, уткнувшись мне в макушку. — Ничего, что не мог бы поправить просмотр старых добрых «Зловещих мертвецов». Я прав?

— Абсолютно, — фыркнула я, сильнее стискивая его. Я повисла на Джейкобе, мимо нас проходили люди. Я поймала взгляд Эдварда. Он смотрел, как я цеплялась за Джейкоба. Майк и Джесс наконец решили появиться, и, стоя в хаосе приветствий и возгласов удивления, я вытягивала шею, вглядываясь в толпу.

Я вяло улыбнулась Эдварду поверх плеча Джейкоба, и Эдвард снова приветственно поднял руку и отвернулся.



— Нет, мымра, которая работает в Old Navy, — говорила Джесс пару дней спустя.

— Блондинка с дредами? — недоуменно спросила Роуз.

— Нет, брюнетка с пирсингом в носу, — ответила Джессика. — Она прислала ему фотографию с ним. И ее промежностью.

— Серьезно. Прекратите ходить в этот торговый центр, — сказала Розали.

— В American Eagle на все майки и капри скидка семьдесят процентов, — бессильно произнесла Джесс.

— Он изменяет! — воскликнул Джаспер, всплеснув руками, когда наконец присоединился к разговору, молчаливо просидев десять минут рядом с Эмметов. — Вот что он делает! Понятно? Будете ходить в торговый центр — он будет давать свой номер. Как ты не понимаешь? Это факт. Блять.

— В чем твоя проблема? — заартачилась Джессика. Она повернулась и уставилась на Джаспера, готовая совершить убийство или затеять драку на кулаках.

— Джесс, мы устраиваем этот разговор раз в месяц, — сказал Джаспер, лохматя руками волосы. — Мне надоело слушать это.

— Тогда иди туда, — ответила Джессика, махнув рукой в сторону уходящего вдаль пляжа.

Джаспер, сидящий на старом никому не нужном бревне, вздохнул и покачал головой, снова поднимая горсть песка.

— Чувак, — начала Роуз, — тебе-то что?

— Мне просто… надоело, что она ждет другой исход одной и той же ситуации. Всё другое — очень важное — изменилось… а она только сидит и раз за разом повторяет одно и то же дерьмо. Черт. Ты хоть понимаешь, как глупо выглядишь? — сказал Джаспер, снова обращая свой гнев на Джесс.

Джессика, раненая и ошарашенная, смотрела на него, округлив рот.

— Джаспер, сбавь обороты, — попросила я, дергая его за футболку.

— Всё вокруг изменилось, почему ты не меняешься? — спросил он у Джесс, смягчая тон.

— Может быть, — начала Джессика, в глазах стояли слезы, — для всех это по-настоящему тяжело, Джаспер. Может быть, немного нормальности и облегчения… не помешает.

— Не помешает? Зачем тебе это нытье о Ньютоне?

— Думаю, не помешает, — сказала Роуз, пожимая плечами. — Это напоминание о том, что… мы все по-прежнему остаемся самими собой. — Она обняла рукой Джессику, чье покрасневшее лицо было обращено к земле.

— Но это не так, — задумчиво произнес Джаспер. Он вглядывался в облака и со стуком положил стеклянную трубку на бревно. — Один из нас совсем не тот, что был. — Эммет вскинул голову.

— Конечно, он не будет тем же, — запальчиво отозвалась я. — А чего, черт победи, ты ждешь?

Джаспер поднял руки и затряс головой, досадуя на собственную невозможность сказать хоть слово.

— Это не… Я не знаю. Может быть, это я.

— Ты это о чем? «Может быть, это ты»? — спросила Роуз. Теперь мы все смотрели на Джаспера, а в его взгляде начали появляться нотки паники, когда он понял, что, возможно, в этот раз ему не стоило открывать свой большой гребаный рот.

— Я говорю о том, что не могу даже смотреть на него как раньше, — осторожно протянул Джаспер. Воцарилась напряженное молчание, пока мы обдумывали его высказывание, и хотя мне хотелось наорать на него и покидать в него вещами, я не могла. Нет — если быть честной. И судя по выражениям на лицах других, в этом я была не одинока. Эммет по-прежнему выглядел раздраженным и упрямым, но спорить с Джаспером вроде не собирался. Я же просто сжала губы в попытке ничего не сказать, потому что если бы начала, то не смогла бы остановиться. Наконец Джесс нарушила тишину:

— Мы вернемся к этому, — тихо сказала она. — Просто нужно время. — Джаспер закрыл глаза и кивнул. — Где-то внутри он всё еще Эдвард.

— Я знаю. Это прозвучит очень и очень хреново, но… блин, — сказал Джаспер и его голос упал до шепота, — то, что он позволял делать этому парню…

— Мужик, — вклинился Эммет, качая головой, — он не позволял делать это дерьмо. Он не делал это, потому что хотел!

— Это я знаю. И понимаю, — ответил Джаспер, — но… я бы умер, лишь бы не допустить эту хрень.

— Это потому, что ты чертов болван, — рявкнула я, подходя к нему. Больше сдерживаться я не могла.

— Я знал, что вы не поймете, — сказал Джаспер. Эммет выпрямился, сузив глаза и склонив голову на бок.

— Тогда объясни, — произнес Эммет грозным напряженным голосом, едва сдерживая ярость.

Должно быть, Джаспер этого не заметил, потому что идиот продолжил говорить:

— Просто… когда я пытаюсь с ним говорить, всё, о чем я думаю, это… это. И я не понимаю, как он мог позволить этому случиться. В течение почти двух лет. Он же мог сбежать. Я бы во что бы то ни стало попытался… и потом я читаю в интернете всё это дерьмо — и… не знаю. Со мной это никогда бы не случилось.

— О, прекрати, — сказала Розали, закатывая глаза. — Заткнись. Ты просто дурак.

— Может быть, — ответил Джаспер, — но я не могу не думать об этом, когда вижу его. Так странно сидеть рядом с ним, зная подробности.

— Джаспер, — начал Эммет, и я вздохнула с облегчением, потому что он был скорее раздраженным, чем злым, — для него это не имеет ничего общего с сексом. Скорее это было бы тем же самым, если бы какой-то мужик занес дубинку над твоей головой.

— Хорошо. Но этого не было. В отличие от другого дерьма.

— Да что с тобой? — спросила я, раздраженная всем и вся. — Козел.

— Вы спросили — я ответил! — закричал Джаспер. — Думаете, я ненавижу это? Да, так и есть. Ненавижу. Я ненавижу, что не могу думать по-другому, я просто не могу!

— Лучше тебе поскорее научиться, — сказал ему Эммет, указывая пальцем.

— Ты не думал об этом? Никогда не сидел рядом с ним, думая об этой херне?

— Не так детально, придурок, — ответил Эммет.

— Всё равно. И потом, наверное, я предвзятый человек, — сказал Джаспер, потом подобрал банку с пивом и встал.

— Лучше тебе ничего ему об этом не говорить, — обратился к нему Эммет. — И он должен быть здесь с минуты на минуту, так что заткнись, пока я не помог тебе сделать это.

— Ну, если он спросит… — Джаспер пожал плечами.

— Джаспер, нет, — выпалила я. — Это же его худший кошмар — что люди думают так.

— Он должен знать, — сказал Джаспер, широко раскрыв глаза. — Что вы от меня хотите, чтобы я лгал ему и говорил, что это не тревожит меня? Но это не так!

— Клянусь богу, Джаспер, засранец, если скажешь ему нечто подобное — я сломаю тебе челюсть, — спокойно произнес Эммет, качая головой и смотря на песок.

— О, отвали, Эмм. Нам всем приходится справляться с этим. И никто не болтает о том, как себя чувствует. То, что мы успокаиваем и лжем ему, не помогает, — ответил Джаспер.

— Черта с два, — Эммет встал и сунул свое пиво Роуз.

— Эммет, присядь, — устало сказала Роуз. Джесс встала перед Джаспером, который ловко увернулся.

Джаспер уже было собирался подняться, но Эммет успокоил его. Это было быстро, но без проблесков ненависти — только стресс, печаль, неуместная злость и замешательство.

Еще одно последствие этого кошмара. Еще одно доказательство того, что ничего не закончилось — и может, никогда не закончится.

И всё так бы и закончилось, если бы не появился Эдвард. Сначала он не спеша шел по пляжу, засунув руки в карманы, но ускорился, заметив ссору.

— Только не из-за меня, — сказал Эдвард Эммету, хлопнув его по груди, и, наклонившись, протянул руку Джасперу, который все еще сидел на песке. — Не ссорьтесь из-за меня.

Джаспер встал, держась за руку Эдварда и смотря на Эммета. Я молча смотрела на воду, утомленная Эдвардом, Джаспером и ситуацией в целом.

— Ты кое-где прав, — сказал Эдвард Джасперу. — Я не тот, что был прежде, но если ты хочешь знать, почему, как или что там тебя еще интересует… просто спроси меня, хорошо? Если ты не можешь жить с этим… всё равно. Круто, — произнес Эдвард, и мне показалось, что он выглядел более изнуренным, чем все мы вместе взятые. — Но чтобы вы все знали, я пытаюсь изо всех сил. Мне не хочется, чтобы из-за меня ссорились, или плакали, или… Мне не хочется быть больным местом в чьей-нибудь жизни. У меня есть пунктик — и всегда был — по поводу того, что я терпеть не могу кого-нибудь разочаровывать. А сейчас это преследует меня. Да. Я исчез, произошло всякое дерьмо, потом я вернулся и превратился в одно сплошное разочарование…

— Эдвард, брат, это не… — Эммет слегка запаниковал, а Джаспер выражал собой странную смесь настороженности и крайнего стыда.

— Нет, Эммет, — перебил Эдвард, засовывая руки в карманы и делая шаг назад. — Я видел, что произошло. Мне не хочется быть человеком, из-за которого всё меняется. Не хочется, но я есть. И не говорите, что это не я. Это не так. Если хотите помочь, не делайте такую хрень. Никогда.

Эдвард выглядел таким одиноким. Высоким, тихим и уставшим. Волосы снова начинали отрастать, как, очевидно, и борода.

У опустившего взгляд Джаспера повисли плечи.

— Можешь отвезти меня домой? — спросил он у Эдварда.

Они почти дошли до машины, когда я не сдержалась. Как он сказал ранее, некоторые вопросы, уместны они или нет, просто необходимо прояснить. Я подбежала к машине до того, как Эдвард мог отъехать. Джаспер, сгорбившись, сел на пассажирское сидение и захлопнул дверь.

— В чем дело? — спросил Эдвард, избегая глазного контакта, пока обходил машину, направляясь к водительскому месту. — Подбросить куда-нибудь?

— Нет, — ответила я, качая головой. — Можно поговорить с тобой?

— Э, да.

Эдвард, подняв голову, стоял передо мной, вертя ключи, но я чувствовала, как он нервничал: чувства становились более напряженными и натянутыми всякий раз, когда мы оставались наедине.

— Из всего, что я чувствовала к тебе или по поводу тебя раньше или сейчас — разочарование никогда не было одним из этих чувств, — сказала я тихо и медленно, достаточно лаконично, чтобы он не нашел какой-нибудь скрытый смысл. Чтобы он поверил. — Я не буду относиться к тебе снисходительно и говорить за кого-то, кроме себя, — произнесла я, прижав руку к груди. — Ты никогда не разочаровывал меня.

— Хорошо, — прошептал он, глядя на небо; теперь ключи были неподвижны.

— Хорошо, — повторила я. — Это всё. Мне хотелось, чтобы ты знал. — Эдвард всё так же вытягивал шею, а я смотрела, загипнотизированная мягким светом фонарей на заднем плане и едва заметным пульсированием его адамового яблока, когда он несколько раз сглотнул перед ответом.

— Мне бы хотелось быть тем…. кем все хотят меня видеть, — сказал он. Сначала неторопливые, его слова набирали скорость, когда его мысли сформировались: — Я пытаюсь изо всех сил. Правда. Я работаю, чтобы сдать экзамены, и… — он остановился, качая головой, и улыбнулся: — Боже, это прозвучало глупо.

— Нет, вовсе нет, — быстро произнесла я. Это звучало не глупо, а печально. — Кажется, тебя преследует мысль, что люди хотят, чтобы ты был кем-то, но ты никогда не понимал, что людям ты… нравишься. Никто не ждет, что ты превратишься в того, кем не являешься. Понимаешь?

Но с другой стороны, он всегда так себя чувствовал, не так ли? Стань профессиональным игроком. Стань героем города. А теперь я не могла представить, каким глубоким и сложным был этот вопрос.

— С тех пор Джаспер не смотрит мне в глаза, — сказал он, кивая на машину. — И я не могу винить его.

— Да, ну, зато я могу, — презрительно усмехнулась я.

На лице Эдварда появилась улыбка, но она быстро увяла, и он наконец опустил взгляд на меня.

— Бывает, всё хорошо, и я справляюсь. А бывает, что я вижу тебя, и, Белла… — он покачал головой, — богом клянусь, я чертовски ненавижу, что это случилось.

— Эдвард…

— Скажи мне одну вещь.

— Всё что угодно.

— Как думаешь, у нас бы получилось? Мы никогда не узнаем, как бы всё между нами закончилось, но честно — ты думаешь, мы бы смогли?

У меня захватило дух. Голос и логика тоже вдруг исчезли.

Для нас обоих играть в подобные игры было небезопасно. Но я бы солгала, если бы сказала, что всё это время не задавалась данным вопросом.

— Да.

— Я тоже. Из всех причин, по которым я ненавижу ублюдка, эта входит в пятерку первых. Потому что он сделал это и с тобой тоже.

На этом Эдвард направился обратно к машине, где его ждал Джаспер.

Не знаю, о чем они говорили и что обсуждали, но спустя три дня я узнала, что Джаспер и Эдвард вместе ходили на тренировочную бейсбольную площадку.



Джейк стоял на крыльце дома, покачиваясь на пятках.

— Входи, — пригласила его я, жестом показывая следовать за мной.

— Нет уж. Это ты выходи, — сказал он серьезно, и я всё поняла. Я металась между будущим и прошлым намного дольше, чем имела право.

Я медленно отпустила забранную сеткой дверь и взглянула себе под ноги с печальной улыбкой.

— Ты ничего не должен говорить, — обратилась к нему я и слабо улыбнулась, подняв на него взгляд. — Я не буду заставлять тебя говорить это.

— Ага, — сказал он и ухмыльнулся: — Но я всё равно хочу кое-что сказать.

— Будешь мозги мне прочищать?

— Да. Я пришел, чтобы выставить твою задницу на посмешище, — ответил он, потом закатил глаза и облокотился о перила крыльца.

— Выкладывай.

— Если от этого ты будешь чувствовать себя лучше, — начал Джейк, — то я, пожалуй, знал с самого начала, что ничего не выйдет. Но всё равно решил остаться и повеселиться.

— Правда? — спросила я.

— Ты не такая проницательная, как думаешь, гений, — сказал он с восхитительной улыбкой, от которой я теперь зависела. Сейчас я ненавидела себя сильнее, чем раньше. Джейк протянул мне руку, и я быстро схватилась за нее, позволив притянуть меня в объятия.

— Прости.

— Да ладно. Мы хорошо проводили время, правда? И мы друзья. Леди, вы один из моих лучших друзей.

— Как и ты, — ответила я, положив подбородок ему на плечо. — Я хотела попробовать, Джейк. Правда. И я не с ним. Само собой.

— Да, но знаешь, ты по-прежнему убиваешься по нему. Постоянно думаешь об этом парне, и я понимаю. Это сложно. Я не ненавижу тебя.

— Немного ненавидишь.

— Ладно, хорошо. Может быть, немного, — рассмеялся он.

Я хлопнула руками по его спине, и он сильнее сжал меня.

— Однажды у тебя всё получится, Белла.

— У тебя тоже, — вздохнула я.

— Ага, для меня этот день наступит в следующую субботу. Я заполучил свидание с рыженькой из «Дэйри Куин».

— Не может быть! — взвизгнула я, отступая назад.

— Может, — он смущенно пожал плечами. — Давай. Я стою тут и благородно бросаю тебя первым. Кроме того… всё это время ты на самом деле была влюблена в кого-то другого. А я пытаюсь перейти к третьей базе с этой девчонкой.

— Какая счастливица, — сказала я, закатывая глаза и вновь прислоняясь к нему. — Серьезно. Она и впрямь счастливица.



Пару дней спустя я решила забежать за едой в кафе, чтобы отнести ее Чарли в участок. Эдвард стоял снаружи, прислонившись к кирпичной стене, и курил сигарету, пока Карлайл с Эсми заканчивали внутри трапезу.

— Привет, — замявшись, сказала я, не зная, какой протокол надо соблюдать наедине.

— Привет, — ответил он, кивнув и улыбнувшись. Я остановилась на мгновение, шурша жирным бумажным пакетом, а потом снова направилась к участку.

— Эй, Белла, подожди секунду, — крикнул Эдвард. Я обернулась: он стоял рядом, выглядя одновременно нерешительным и нетерпеливым. Кажется, я даже заметила проблеск румянца на щеках, но, может, просто мои глаза сыграли со мной глупую шутку.

— Что? — осторожно откликнулась я.

— Что значит — что? — слегка рассмеявшись, спросил он.

— Ну, это немного подозрительно, — сказала я, сузив глаза. — Ты не… борешься за меня. — Его улыбка медленно увяла, и он отступил.

— Прости.

Мы стояли на месте, Эдвард не уходил и не прощался.

— Ну что, тебе понравился тот фильм? — спросила я за неимением лучших тем.

— Что? «Зловещие мертвецы»? Да, неплохой, — ответил он. — А тебе?

— Ненавижу его.

— Да, я мало внимания ему уделял.

— А, ну да. Таня не ходит в кино, чтобы смотреть фильмы, — сказала я, закатывая глаза.

— Меня отвлекала не она.

— Жирные от попкорна пальцы? — пискнула я. Сердце трепетало, желая поверить, что, может быть, он пытался сказать мне что-нибудь.

— Я по-прежнему ненавижу попкорн. Знаешь, не всё меняется. — Его кривая улыбка — лучшее, что я видела за последние годы.

— Да, это всё так же странно, — сказала я с притворной беспечностью. — Кто ненавидит попкорн?

— Ты добавляешь кетчуп в пасту. Твой кулинарный вкус на нуле. Заткнись, — хохотнув, ответил Эдвард, и я ахнула-рассмеялась-удивилась, потому что это происходило: вроде «легкая, но не совсем» шутливая беседа, которая не должна ничего была значить, но она значила всё.

— Прошу прощения, Heinz исправит всё.

Он почесал большим пальцем бровь, сигарета слабо тлела.

— Ну, не всё, — тихо исправилась я.

— Это странно, — сказал он, втянул в себя дым и бросил сигарету на край тротуара. — Время прошло, мы все изменились, но иногда, в то же самое время, кажется, будто жизнь для меня вроде как и не прошла, так сказать. В кинотеатре я видел тебя с этим парнем и… он вроде хороший, — закончил Эдвард, и я понимала, что он не сказал то, что собирался. Эдвард запнулся и спросил: — Он хорошо к тебе относится?

Открыв рот и прищурив глаза, я изумленно кивнула, не веря в то, что мы действительно говорили об этом: да, Джейк хорошо ко мне относился.

— Отлично. Эмм говорит, он превосходный парень. Я рад, что у тебя это есть.

— Спасибо? Но я…

— Можно мне кое-что тебе сказать без всякого скрытого смысла и стоящих за этим ожиданий? Просто потому, что я хочу сказать это кому-то, кроме моего психиатра? — выпалил он так скомканно, что я кивнула прежде, чем осознала сам вопрос. — Понимаю, теперь мы даже не знаем друг друга. Мы больше не те глупые дети, какими были раньше. Это был совсем другой мир, я понимаю. Но… не помню, говорил ли я тебе когда-нибудь… и наверное, нет? Я любил тебя. Ты знаешь?

— Правда? — прошептала я. И я не знала. Не знала, что случилось с головой и сердцем, но это было что-то между восторгом и опустошением.

— Правда, — кивнув, ответил он, пристально смотря вперед. — Я просто… очевидно, что всё закончилось… внезапно. И я подумал, что нужно всё прояснить? Сейчас весь мир устроен по-другому, но… это случилось. Я вроде как учусь, что мне нужно признавать и говорить то, что важно. Ты была такой хорошей, Белла, такой хорошей. Мне не хочется отрицать, потому что, наверное, это было самое важное хорошее событие в моей жизни? А я наторею в подсчете хороших событий. Мы с тобой были восхитительны. Вот.

Я ничего не могла сказать.

Хотя…

Ничего, кроме:

— Я тоже тебя любила.

Надеемся, глава вам понравилась, и вы поделитесь своими впечатлениями на форуме. Спасибо, что остаетесь с нами! Финал все ближе!

За редактуру благодарим Ксюшу!