Анонимная дуэль

Название: Мы — лишь пыль на ветру

Собственное произведение
Тема: В космосе твои крики никто не услышит
Жанр: фантастика, мистика
Дополнительное условие: время действия ограничено одним днём

Саммари: Капризная дама Удача в любой момент может отвернуться, чтобы кинуть взгляд на кого-то другого. Главное вовремя понять это — иначе можно совершить ошибку, плата за которую может оказаться слишком высока...

---

Как и всегда, Кирилла разбудила тишина. Резко упали на стол антигравитационные палочки, отбивавшие одно из известных рок-соло на коллекционном старинном барабане, с щелчком выключился кондиционер, имитировавший легкий морской бриз. Уверенно скользя в вакууме, небольшая исследовательская «лодчонка» слилась с тишиной космоса, на несколько минут перестав быть похожей на назойливую жужжащую букашку, тревожащую ленивого слона Вселенной.

Улыбнувшись, Кирилл открыл глаза. С гладкого металлического потолка на него уставился тип лет тридцати с коротким ежиком седых волос и не вызывающим доверия хитрым прищуром раскосых глаз. Трехдневная щетина и шрам, тянувшийся от левого виска к подбородку, завершали образ закоренелого бандита. Мало кто верил, что под такой оболочкой мог скрываться ученый — и правильно делали. Несмотря на то, что Кирилл Одоевский закончил и летное училище, и кафедру Планетологии в Земном Университете, аналитическим складом ума, необходимым для ученого, он похвастаться не мог. Звезды, которые молодые таланты обычно хватают с неба, сами падали в подставленные Кириллом ладони, и он лишь не отбрасывал их в сторону, а использовал в свое удовольствие.

Так ему удалось завербоваться в группу добровольцев, ставших первыми коллекционерами планет, случайно застав председателя комиссии в более чем компрометирующей ситуации. Потом — заполучить один из лучших кораблей-одиночек, засыпав комплиментами старую подругу своей матери, которая потом оказалась ответственной за распределение судов между коллекционерами. Привыкнув к своей удаче, Кирилл, однако, не принимал ее как должное, и каждый раз искренне удивлялся, когда очередная вишенка на торте доставалась именно ему. Возможно, именно поэтому с каждым годом способность притягивать каждую доступную крупицу счастливых возможностей все возрастала.

И в тот день он надеялся отхватить очередную из них. Щелчком пальцев вернув корабль к жизни, Кирилл поднялся с кровати и с наслаждением потянулся. Высвеченные на двери его каюты цифры услужливо подсказывали, что новый день по земному календарю наступил ровно две минуты назад, но мужчина знал об этом и без часов. Он давно привык просыпаться ровно в полночь, аккуратно укладывая свои дни в галактические сутки. Не страдающий перфекционизмом в других областях, Кирилл отыгрывался на расписании работы-отдыха-сна, черпая удовлетворение в четком распределении выделенного ему времени.

Подойдя к панели на стене, мужчина отстучал на сенсорном экране пароль и задумался, пристально глядя на изученное вдоль и поперек меню. Музыка, тип кондиционирования, блюдо дня и настроение компьютера — все эти мелочи уже долгие два месяца были единственным, что разнообразило его будни. Определившись, он довольно прищурился, когда его лицо обдал самум. Судя по скудной информации, имевшейся в базе, при приземлении он должен был ощутить нечто подобное этому искусственному знойному ветру. Не хватало только песчинок, царапающих лицо, но пока вполне можно было обойтись и без этого не самого приятного дополнения.

За ветром последовала музыка, и Кирилл улыбнулся. Несмотря на всеобщее помешательство какой-то безумной электронщиной, которую выдавали за произведения музыкального искусства гости с планет системы Грон, сам он отказывался изменять любимому тяжелому року, который стал одним из немногих жанров, переживших все перипетии, преследовавшие человечество последние пять веков Космической Эры. К черту модные попискивания и повизгивания — ничто не может сравниться с бодрящим гитарным соло или качественным гроулом.

Насвистывая, мужчина направился в рубку. Стоило ему усесться в любимое кресло, как из динамиков раздался хмурый женский голос.

— Позвольте поприветствовать вас, о великий господин.

— Привет, Китти, — ответил Кирилл, усмехнувшись. Этот специфический эмоциональный набор пожилой ворчливой служанки-любовницы он решил установить впервые за весь полет. — Как настроение?

— А каким оно может быть, о заботливейший? Когда тяжелые ботинки оставляют вмятины на полах, а от неприличных воплей болят все сенсоры?

— Брось, подруга. Не все так плохо. — Решив провести эксперимент, Кирилл забросил ноги на панель управления.

— Такое поведение бедой обернется, помяните мои слова, господин. Потеряете все, что имеете, не успев и кашлянуть.

— Ты еще попроси ручку позолотить, ясновидящая Кэт, — проворчал мужчина, с нарочитым стуком опуская ноги на пол.

— Вам виднее, как себя вести, о предусмотрительнейший, но мы выйдем на орбиту К-5697 уже через двадцать минут, и ваше легкомыслие…

— Через двадцать? — воскликнул Кирилл, мгновенно встряхнувшись и отбросив в сторону насмешливость. — По плану мы должны были оказаться там не раньше вечера!

Из динамиков раздался тяжелый вздох. Невольно представилась седая старушка, укоризненно качающая головой при виде непутевого внучка.

— О-хо-хонюшки, капитан… Что с вашей памятью? Мы всего три дня назад вылетели со станции, опередив график на десять часов. Все благодаря тем шельмам в платках.

Кирилл чертыхнулся и почувствовал, как невольный стыд за столь неуместный промах румянцем обжег щеки. Он и правда совсем забыл, что из-за делегации заровчанок, которым сотрудники станции посвятили все свое внимание, остальные корабли проходили прыжок практически не подвергаясь проверке.

Осталось всего двадцать минут! И он чуть не пропустил долгожданный выход на посадку — стыд и позор.

— Стыд и позор, о мудрейший, — подтвердила его мысли Кэт. — Включать ваш промах в отчет?

— Хватит издеваться надо мной, женщина, — пробурчал Кирилл, снимая с панели блокировку и судорожно пытаясь вспомнить инструкцию по посадке на К-5697, которая, как назло, провалилась на самые задворки памяти. Сдавшись, он тяжело вздохнул, уже жалея о выбранном эмоциональном режиме для Кэт. В этот момент ему намного больше подошла бы «Послушная секретарша». К сожалению, изменить настройки можно было лишь по истечению суток. — Лучше помоги.

— Слушаю и повинуюсь, о повелитель легкомыслия. Вам зачитать инструкцию или оказать посильную практическую помощь?

— Второе, — после недолгих раздумий пробурчал Кирилл. Смесь интонаций в голове компьютера начинала выводить его из себя, и он намеревался сократить общение до минимума.

В ответ Кэт лишь пренебрежительно хмыкнула. Стены рубки тут же растаяли, открывая Кириллу вид на выбранные им задворки Галактики. Местные просторы почти всегда оставались в неприкосновенности; мало кому хотелось рисковать, забираясь в приграничное пространство, да и планеты поблизости не представляли из себя ровным счетом ничего интересного — ни для ученых, ищущих открытий, ни для богачей, жаждущих прибыли, ни для туристов, алкающих новых ощущений.

Коллекционеры были единственным исключением.

Наклонившись над панелью, Кирилл вперил взор в медленно надвигавшуюся на его лодчонку планету. Несмотря на качество справочных голограмм, позволявших в подробностях разглядеть поверхность даже такой небрежно снятой планеты, как К-5697, в живую она впечатляла намного больше. Впрочем, как и любой другой космический объект. Выбор между качественной имитацией и живым воплощением всегда был для Кирилла элементарной задачей.

— Ты только взгляни на это, Кэт, — завороженно пробормотал мужчина, забыв о скверном нраве компьютера. — Посмотри на эти вихри! Восхитительно.

К счастью, Кэт в ответ промолчала, видимо, сочтя происходящее недостойным своего внимания. Но Кириллу было на это плевать; он со все возрастающим восторгом изучал выбранную планету, которая имела все шансы стать жемчужиной его коллекции.

А все дело было в пыли. Мелких частицах, к которым обычные люди не проявляли ровным счетом никакого интереса. Для Кирилла этот факт оказался отличным подспорьем — выбрав в качестве отличительной особенности своей коллекции именно пыль, он спокойно мог претендовать практически на любой найденный на космических просторах экземпляр. Никому не нужны были планеты, закрытые облаками, мешавшими дышать, видеть и слышать. Все стремились к красоте или пользе, а каталог Кирилла тем временем пополнялся все новыми и новыми находками.

И он уже видел, что нынешняя превзойдет все предыдущие. Узоры, выписываемые вихрями на поверхности, были уникальны. Что-то в хаотичном ритме их изменений привлекало наметанный глаз коллекционера, заставляло всматриваться все внимательнее. Ему не терпелось оказаться на планете и провести необходимые измерения, однако кое в чем он уже был уверен.

— Кэт, отправляй Рине заявку на пополнение коллекции. Пометь, что результаты анализа я пришлю позже. И посмотри, статус планеты не изменился?

— Она все еще в желтом секторе, господин, как и вчера, и позавчера, и месяц назад. Здесь уже двадцать пять лет не ступала нога человека, так что…

— Понял, — прервал бурчание компьютера Кирилл. — Тогда сразу идем на посадку.

— В желтом, — с нажимом повторила Кэт. — Вы уверены, что хотите там оказаться?

Мужчина на мгновение задумался.

— Есть какие-нибудь дополнительные пометки?

— Опять же, как и раньше — нет. Думаете, за время полета тут побывала экспедиция, полная готовности помочь вам?

Раздраженно вздохнув, Кирилл скрестил на груди руки и откинулся на спинку кресла. И ведь он сам поставил запрет на смену характера в промежуток менее суток! А также на полное отключение звукового интерфейса. И кто его за руку дергал, спрашивается?

— То есть статус желтый по причине отсутствия данных.

— В точку, о догадливейший, — пробормотала Кэт.

Решив, что с него пока что хватит столь приятного общения, коллекционер стал молча наблюдать за приближающейся К-5697. Когда та заняла все обозримое пространство перед кораблем, загудели двигатели, обеспечивая торможение. На экране панели вспыхнули данные об условиях за бортом. Кирилл хотел лишь быстро просмотреть их, как и обычно, чтобы убедиться в исправности датчиков, но третья же строчка заставила его недоуменно моргнуть.

Неизвестные примеси — 0,07%.

— Какого черта, — прошептал он себе под нос. Его лодчонка еще находилась слишком далеко от планеты — на таком расстоянии мог встретиться лишь космический мусор, но уж никак не равномерно распределившиеся вкрапления в безвоздушном пространстве. Тем более неизвестные человечеству!

Тем временем процент все возрастал. Кирилл ждал, когда появятся сведения о составе воздуха, но плоская бесцветная поверхность была уже совсем близко, невидимый ветер с силой метал песчинки и пыль в борта корабля, заполняя рубку тихим шорохом, а ноль в графе «Известные примеси» все не хотел сменяться иным числом.

С глухим стуком корпус оперся на планету, и двигатели затихли, выполнив свою работу. Обычно восхищавшемуся мастерством автопилота Кириллу было не до этого — все его внимание сосредоточилось на экране, где появилась новая строка.

Состав оболочки: Железо — 37,9%, никель — 13,1%, рутений — 12%, неизвестные металлы — 20,0058%, неизвестные газы — 0,0009%, неизвестные элементы — 16,9933%.
Данные о внутренних слоях недоступны.

Мужчина не верил своим глазам. Он всегда мельком просматривал длинные перечни элементов, даже не стараясь сделать выводы из увиденного. Этим пусть занимаются кабинетные слуги науки — он же считал себя скорее охотником, задачей которого является преследование добычи, а не ее препарирование. Но это…

— Кэт, это же… не может быть.

— О недоверчивейший господин, ваш мир полон сюрпризов. — Голос Кэт истекал ядом. — И давно пора было смириться с существованием искусственных планет.

Кирилл чувствовал себя так, будто только что поймал в заячьи силки огромного бурого ядохвоста. И гордость испытывал, и что делать с этим буйным зверей — не имел ни малейшего понятия…

— Подготовь выход на поверхность, — наконец сказал он, поднимаясь с кресла и с трудом отрывая взгляд от вихрей пыли, которые, если верить данным на панели, взлетали ввысь без помощи газов. За бортом царила самая настоящая буря, которой физически не могло быть на погруженной в вечные сумерки К-5697. С другой стороны, не будь она окутана пыльным облаком, не было бы и сумерек…

Кирилл окончательно запутался. Впервые в жизни он пожалел о своих довольно поверхностных знаниях, оставшихся после обучения. Охота охотой, но досконально знать «жертву» тоже необходимо — только понял он это совсем не вовремя.

— Все подготовлено к высадке, — прервал его размышления голос Кэт, переполненный презрительным официозом. — Защитный костюм с маской и планшетом дожидается вас в подготовительном отсеке. Удачных измерений.

— Ты все язвишь, — упрекнул компьютер Кирилл, направляясь к нужной двери.

Та послушно распахнулась перед коллекционером, пропуская его в нужный отсек, после чего с шипением герметизировалась. Быстро натянув на себя удобный костюм, Кирилл напялив монструозную маску, которая, несмотря на то, что была выпущена совсем недавно, удобством и компактностью не отличалась. Фильтры последней модели, отталкивающее поле, обеспечение запаса воздуха — все это было, конечно, замечательно, но мужчина уже жалел, что не взял с собой более раннюю прозрачную версию. А все из-за симпатичной продавщицы, которая, призывно хлопая яркими радужными ресницами, настаивала на том, что винтаж — это последний писк моды.

Со вздохом проверив крепления, Кирилл повертел головой, взял планшет и набрал на терминале пароль. Часть корпуса словно испарилась, открывая путь наружу, и как только мужчина переступил порог — вокруг тут же закружили пылинки, приняв его фигуру в свой хоровод.

Оглянувшись на свой корабль, который был едва различим даже со столь близкого расстояния из-за окутавшего его пыльного облака, Кирилл отметил на планшете точку приземления. Та послушно засветилась на тускло-серой карте местности, и рядом с ней вспыхнула зеленая стрелка. Еще раз с подозрением покосившись на корабль, коллекционер обреченно отвернулся и пошел вперед, даже несмотря на защиту костюма чувствуя, как мелкими шипами впиваются в его тело крупинки неизвестных примесей.

Вернулся он только спустя три часа. Уставший, голодный, мучающийся от жажды и окончательно сбитый с толку. Несмотря на указания навигатора, Кирилл долго бродил рядом со своей лодчонкой, не в силах разглядеть ее в потоках пыли, бушевавших над планетой, пока они, наконец, не расступились, смилостивившись над коллекционером. Ввалившись внутрь, мужчина долго отряхивался, хоть и понимал, что костюм никак не мог испачкаться — отделаться от ощущения запыленности было невозможно.

В конце концов оставив бесплодные попытки очиститься, Кирилл схватил планшет и вошел в рубку. Настроение у него было хуже некуда, и едва слышное шуршание песочной пыли продолжало действовать на нервы. Было в нем что-то давящее на психику, что-то неестественное. Хотя о чем это он — все на этой планете было, мать ее, неестественно!

— Кэт, — устало проговорил он, падая в кресло, — завтрак мне. Плотный. И установи связь с Риной.

— О повели…

— Молча, — рявкнул Кирилл, стукнув кулаком по панели, которая в ответ вспыхнула тревожным красным цветом. — Сейчас же!

— Слушаю и повинуюсь, господин, — с явной обидой выплюнула Кэт и затихла.

В рубку бесшумно влетел небольшой столик, заставленный синтезированной едой. Обычно Кирилл не жалел времени на то, чтобы посмаковать очередные кулинарные шедевры — мужчина не был подвержен всеобщим предубеждениям, касающимся синтезирования пищи, — но в этот день все было иначе. Он проглотил еду, не ощущая вкуса, даже не осознав, что именно съел. Все его внимание было поглощено экраном планшета, который Кирилл гипнотизировал, будто под пристальным взглядом тот смилостивится и выдаст наконец-то нормальные, адекватные данные, а не осточертевшую мужчине чушь.

Он вздрогнул, когда раздался знакомый сигнал и над панелью возникло лицо Рины.

— Рилли! — воскликнула та радостно. — Какая честь — беседовать с тобой, а не с твоим взбалмошным компьютером, выдающим безумные запросы. Что у него за формулировки? Зачем ты сделал Кэт какой-то сварливой бабкой? Что-то на тебе лица нет, ты в порядке?

Кирилл уже забыл, насколько диспетчер была болтлива. Несмотря на то, что ему нравилась эта безумная девушка с ярко-красными волосами и огромными синими глазами с вертикальными зрачками, общаться он с ней старался как можно реже. Слишком уж та была… активной.

По-своему восприняв его молчание, Рина сощурилась.

— Ты в беде, Рилли? — спросила она тоном заговорщицы. — Правила нарушил? Инструкции не следовал? Только свистни — я прикрою.

— Спасибо, конечно, милая, но дело не в этом, — прервал ее Кирилл, невольно улыбнувшись. — У меня к тебе есть просьба иного рода. Мне нужна информация.

— Звучит зловеще. Кого нужно накрыть? К кому подлизаться? С кем договориться? О-о-о, у тебя там шикарный трек играет. Скинешь? Кто это? Никогда не слышала раньше. Гитара великолепна!

— Это Лемминги, Рина. Лем-мин-ги. Черт знает, что это означает — вроде, птицу какую-то, — но играют ребята убойно. — Девушка открыла рот, чтобы продолжить расспросы, и Кирилл поспешил рявкнуть: — Стоп! Потом, ладно? У меня срочный запрос.

— Почему тогда не в справочную позвонил? Я-то здесь при чем?

— Потому что в справочной мне ничего нового не скажут. Думаешь, я не знаю, что кое у кого есть доступ к инопланетным базам?

Глаза Рины, блеснув, подозрительно забегали. Она явно начала нервничать.

— Не понимаю, о чем ты, — хмуро сказала девушка.

— О твоих связях, милая. Уникальных связях с кроками. Так-то весь отдел знает, только помалкивает.

— Везде влезут, гады, — недовольно пробурчала Рина. — Ладно, чего тебе надобно, старче?

— Все, что найдешь о К-5697. Здесь чертовщина какая-то творится, Рин. Форменная чертовщина.

— Это для тебя — чертовщина. Не халявил бы по жизни, сам бы разобрался.

Голос Рины стал поразительно похож на сварливое бормотание Кэт. В плане общения с женщинами день у Кирилла не задался.

— Рина, — серьезно проговорил он, глядя в глаза девушке, — будь я гребаным отличником, все равно оказался бы в тупике, ясно? А, и еще…

Пролистав меню планшета, он нашел нужную опцию.

— И что это? — спросила Рина, изучая присланный Кириллом файл.

— Это запись местных звуков. Прогони ее через всевозможные фильтры, хорошо? Что-то меня в этой какофонии напрягает.

Из динамиков заструилось шуршание. Словно откликнувшись на него, песчинки с еще большим остервенением забились в корпус корабля. Сглотнув, Кирилл схватил со все еще висевшего рядом столика бокал воды и залпом его выпил, однако смыть пыльную сухость, захватившую горло, не удалось.

— Что за жуть, — прошептала диспетчер, когда шорохи стихли.

— Ты тоже чувствуешь, да?

— Словно в мясорубке прокрутили. — Насмешливость окончательно пропала из ее огромных глаз. — Я все разузнаю, Рилли. Будь на связи, скоро перезвоню.

— Спасибо! — Он хотел добавить, что в долгу не останется, но изображение Рины замерло на пару секунд — и растворилось в воздухе.

Кирилл еще долго не мог выкинуть из головы растерянно-испуганное выражение ее лица.

Чтобы не слишком нервничать в ожидании новостей, Кирилл решил ополоснуться. Душ был одним из приятных излишеств, которые, по мнению мужчины, вполне оправдывали свою более чем нескромную сумму. Он терпеть не мог стандартные дезинфекционные кабинки, имевшиеся в стартовой комплектации любого корабля. Едва уловимый запах химикатов вызывал тошноту, и к этой процедуре Кирилл прибегал лишь в крайнем случае. То ли дело душ. Прохладные струи воды всегда помогали ему прийти в себя, а сейчас это было более чем необходимо.

Скинув одежду, мужчина забрался в кабинку и отвернул кран. Чистый синтезированный поток омыл его с ног до головы, но блаженство вскоре сменилось паникой, потому что прозрачные капли, лившиеся в подставленные ладони, сменились пылью.

Она скрипела на зубах, быстро заполняла все пространство, мешала дышать. Шуршание сводило с ума, мелкие крупинки липли к телу, забивали нос и рот, запутывались в волосах. Дрожащими руками Кирилл наконец сумел остановить поток, провернув грязный кран. Шуршание должно было стихнуть, но пыль, не обращая внимания на все законы, кружилась по кабинке, царапала стенки и не собиралась останавливаться.

Выскочив из душевой, мужчина, облепленный грязью, обнаженный и испуганный, отдал команду на герметизацию душевой. Ему показалось, что характерное шипение сопровождалось полным ярости стуком тысяч пылинок и песчинок, врезавшихся в дверь. Кирилл, пятясь, отходил все дальше от проклятого помещения, пока не уперся в стену.

Прохлада металла помогла ему прийти в себя. Быстрым шагом мужчина направился в гардероб, где наскоро вытерся и оделся. Задумавшись на пару секунд, зашел в отсек у выхода и натянул поверх одежды защитный костюм, маску же пока прихватил с собой. Он не знал, что не так с этой планетой, но в одном был уверен: она враждебна. Нужно сваливать, да поскорее. Оставалось только дождаться сообщения от Рины — и можно взлетать.

— Вы похожи на мокрого кота, сэр, — поприветствовала его Кэт, когда Кирилл ворвался в рубку, сверкая бешеными глазами. Подумав, она добавила: — Кота после драки.

— Хоть на слизня, мне все равно. Рина не появлялась?

— Связь будет установлена через десять минут. Ей нужно было еще что-то уточнить, но, судя по всему, новости неутешительные.

— Что-то ты слишком милая, Кэт. Прониклась ко мне теплыми чувствами?

Сейчас Кирилл был рад и сварливому тону, и презрению. Это помогало ему прийти в себя, привести мысли в порядок, убедиться, что он еще не окончательно сошел с ума.

— Нет, сэр. Считаю ниже своего достоинства пререкаться с вами.

Коллекционер хохотнул.

— Брось, не обижайся на меня, старушка.

Она фыркнула.

— Вот еще. Обижаться! Это не ко мне. Кстати, сэр, вы пропустили сигнал тревоги.

Кирилл, кажется, знал, чем тот был вызван.

— Душевая, да? Дай мне логичное объяснение, Кэт, милочка, пожалуйста. Если это снова окажется какой-то мистической чушью…

— То что? Определитесь, сэр, потому что это именно ею и является. Корпус не поврежден. Проникновения внутрь не было. Вся вода обернулась тем, что вы называете пылью. Никаких следов постороннего вмешательства не обнаружено.

— Чертова пыль! — рявкнул Кирилл и с силой потер лицо, поставив локти на панель. Ему казалось, он не спал уже целую вечность; глаза болели, словно в них песок насыпали. Впрочем, примерно это и произошло.

— Попытка установки соединения от Рины Зеленицкой, — равнодушно произнесла Кэт, руша опустившуюся на рубку тишину. — Разрешить?

— А ты как думаешь? — огрызнулся мужчина.

Перед ним возникла девушка, которая была ему незнакома. Если бы не цвет волос и узнаваемая форма зрачков — никогда бы не подумал, что это осунувшееся создание с полным тревоги лицом является жизнерадостным диспетчером.

— Что? — прохрипел он, почувствовав на языке пресный привкус пыли.

— Кирилл, срочно взлетай. Сейчас же. Я попутно тебе все объясню.

Не дожидаясь его приказа, Кэт, как и всегда, все сделала сама. Двигатели взревели, панель вспыхнула разноцветием огней, и корабль, вздрогнув, начал медленно подниматься над планетой.

— Что там, Рина? Я взлетаю.

— Ох, Рилли… взлети. Пожалуйста, взлети и скажи, что все хорошо, что ты в порядке, и я все-все тебе объясню, все, что захочешь.

— Опрометчивое обещание, — хмыкнул Кирилл, наблюдая за удаляющейся серой поверхностью планеты. Вихревый узор, словно встревоженный взлетом корабля, тянулся следом, похожий на острие стрелы. Тяжело сглотнув, мужчина перевел взгляд на Рину.

Та часто моргала, и в огромных глазах блестели слезы.

— Что? — настала ее очередь хрипеть.

— Там… неважно. Говори сейчас, что накопала. — Шуршание, на которое Кирилл старался не обращать внимания, все нарастало. Пыль билась в корпус, бушевала в душевой, и мужчина не мог не задуматься о том, выдержит ли его кораблик? Способен ли он противостоять тому, чему нет объяснения? Поморщившись от очередной скребущей по ушам атаки, мужчина уточнил: — Сначала про звуки.

— Это крики, — выпалила Рина. Было видно, что ей хотелось как можно быстрее покончить с этим разговором, раз уж он начался, и забыть, навсегда забыть о его содержании. — И вопли. И стоны. Что бы ни летало над этой проклятой планетой, оно страдает, Рилли. Оно просит о помощи.

Невольно вслушавшись в шорохи, заполнявшие рубку, Кирилл не мог отделаться от ощущения, что теперь он слышит. Голос Рины звенел в голове, и мужчине мерещился полный боли шепот, умоляющий о спасении. Сглотнув, он тряхнул головой.

— Бред, — выплюнул он в голограмму. — Ложь!

Лицо диспетчера исказила жалость.

— Это не все, Рилли. Я связалась с кроками… они бывали на этой планете. У них она в красном секторе. Никто не возвращался. В один момент связь просто прерывалась — и никаких следов ни экипажа, ни корабля обнаружить не удавалось.

Кирилл хотел повторить, что это чушь, убедить в этом и себя, и Рину, но тут двигатели натужно взревели, и корабль, словно наткнувшись на упругую преграду, вздрогнул и просел. Несмотря на все усилия техники, поверхность планеты замерла в нескольких километрах, и посмотрев в окно, мужчина вздрогнул, увидев полупрозрачную паутину, оплетшую его лодчонку. Пыль, из которой состояла поймавшая его сеть, медленно ползла сквозь обшивку корабля, не обращая внимания на слои металла и защитное поле.

Быстро натянув маску, Кирилл успел только открыть рот, не зная, что сказать Рине, с ужасом смотревшей на него, что сообщить, о чем попросить, когда лицо девушки, вспыхнув, погасло.

И пыльная сеть беспощадно откинула корабль обратно к планете.

— Компенсаторы вышли из строя, — равнодушно сообщила Кэт, перекрикивая заполнивший рубку гул. — Двигатель поврежден. Система контроля повреждена. Сгруппируйтесь. Столкновение через десять… девять…

Кирилл послушно съежился в кресле в ожидании смерти. Он был уверен, что не выживет. Падение с такой высоты не могло закончиться благополучно. Перебирая в уме все известные сюжеты, мужчина пытался понять, о чем думать, что вспоминать в последние секунды, но на ум приходили только крики. И стоны, и плач, и шуршащие мольбы о помощи.

Однако его ожидания оказались обмануты. Вместо того, чтобы с грохотом разбиться о поверхность, корабль словно упал на огромную подушку. Мигнул свет, и гул затих. В наступившей тишине слышно было лишь прерывистое дыхание Кирилла и шипение сломанного кондиционера. И, конечно же, шуршание, которое подбиралось все ближе.

— Корпус поврежден, — сочла необходимым сообщить Кэт, несмотря на очевидность этого заявления. Металл растворялся, словно лед в кипятке, пропуская внутрь потоки пыли.

Кирилл не мог оторвать от них взгляда. Было в этом беспрерывном течении что-то завораживающее, нечеловеческое и в то же время близкое, понятное. Ему казалось, он видит серые лица, видит распахнутые рты и искаженные страданием черты. Ему казалось, он слышит их крики — не похожие на человеческие, но все равно понятные, потому что отчаянный призыв о помощи звучит одинаково на любом языке.

— Если бы я знал, как, — прошептал он бесцветным частицам. — Если бы я мог…

— Попытка соединения от госпожи Одоевской, — внезапно сообщила Кэт. Голос ее хрипел и шипел, вырываясь из динамиков, но слова были вполне различимы. Кирилл недоуменно уставился на панель, не веря своим ушам. — Принять?

— Да, — прошептал он. И уже громче, с ноткой паники в голосе: — Да, сейчас же!

Над панелью медленно, черточка за черточкой, нарисовалось лицо его мамы. Изображение было нерезким, оно то и дело, мигая, пропадало на миг и снова всплывало в воздухе, борясь с искажениями.

Он так давно не видел ее — ограничивался короткими сообщениями и фотографиями с самых интересных «охот». И сейчас с нежностью всматривался в бесцветные, искаженные черты, борясь с обжигающими слезами.

— Мама…

— Кирилл? — как всегда строго спросила она, ища его взглядом. — Ничего не вижу. Всегда у тебя все в беспорядке. Даже новейшая аппаратура.

Сглотнув комок в горле, мужчина усмехнулся.

— Да, мам, такой вот я у тебя балбес.

Лицо госпожи Одоевской смягчилось. Она всегда была жесткой женщиной — обязывал статус губернатора одной из важнейших для человечества планет-заводов, — но иногда маска железной дамы растворялась, уступая место любящему материнскому лицу.

— Как ты, Кирилл? Мне сказали, ты в очередной погоне за своей пылью. Догнал чертовку?

— Догнал, — согласился Кирилл, наблюдая за серой спиралью, которая все плотнее сжималась вокруг его тела. — Получил даже больше, чем ожидал. Слушай, мам… не знаю, когда выйду на связь. Но ты не переживай, ладно? Все хорошо.

В глазах женщины сверкнула сталь, оттененная едва заметным страхом.

— Вы заврались, молодой человек. Ну-ка выкладывайте, что у стряслось?

— Ничего, — с усилием проговорил он. — Ты у меня такая красивая, — вдруг выпалил, не сумев удержаться.

И это было чистой правдой. Сквозь морщины и едва заметные складки у рта проглядывало молодое, полное жизни и энергии лицо. Раньше он никогда не замечал этого, воспринимая мать как пожилую леди, старательно заталкивая ее облик в этот сложившийся в голове образ. Но сейчас… сейчас все было иначе.

Словно в последние мгновения с глаз спала пелена.

Госпожа Одоевская улыбнулась, и щеки ее окрасил румянец, мигом омолодивший женщину.

— Скажешь тоже, — пробормотала она смущенно. — Так ты в порядке? — Кирилл уже хотел согласиться, когда его мама, нахмурившись, воскликнула: — И кто у тебя там стонет на фоне? Оргию устроил и поэтому изображение не включил?

— Стонет? — еле двигая онемевшими губами проговорил мужчина.

— Да. И плачет, и вскрикивает… Только попробуй не вернуться, мистер Одоевский! — внезапно прикрикнула она. — Я тебе задам трепку!

— Договорились, — усмехнулся Кирилл. — Трепка так трепка…

И панель рассыпалась пылью, словно дожидалась, когда он закончит говорить. Мужчина смотрел на это, будто окаменев. Он не боялся и не паниковал — лишь хотел, чтобы все произошло как можно быстрее.

— Я выхожу из строя, — прошептала Кэт. — Прощайте, сэр.

— Спасибо тебе. И… — но Кирилл не договорил, осознав, что она уже его не слышит. Остатки корпуса трухой сползли на землю и вплелись в вихрь, кружащий около мужчины.

Он остался один.

Сидел посреди бури, скрестив ноги, и смотрел в серое небо, где за мутной пеленой угадывались незнакомые созвездия, где расплывались нечеткими пятнами красивейшие туманности. Сколько всего он увидел за свою жизнь… и сколького не успел увидеть. Он не мог не задуматься, будет ли вспоминать о нем Рина — не только о последних минутах, заполненных ужасным осознанием, но и о прошлом, об их беспрерывных пикировках и бесплодной борьбе с этим идиотским прозвищем «Рилли», право на которое девушка в конце концов выиграла у него в карты. И мама… как она воспримет новость об исчезновении сына? Будет тосковать или со вздохом признает, что к этому все и шло, после чего займется своими делами? Кириллу эгоистично хотелось, чтобы ей не было все равно. Чтобы она переживала, потеряв своего сына-недотепу, который так любил ненавистный ей рок и погоню за пополнением никому не нужной, глупой коллекции планет…

Чертыхнувшись, Кирилл поднялся на ноги. Он ненавидел ожидание, а уж тем более — ожидание собственной гибели. Не сомневался, что тоже рано или поздно рассыплется пылью, смешается с останками предыдущих жертв, будет так же виться вокруг бедняг, случайно залетевших на проклятую планету, чтобы уже никогда не вырваться из ее пут. Ему оставалось лишь надеяться, что умница-Рина найдет нужных людей, которые раскроют тайну К-5697, и тогда все это будет не напрасно. Оставалось лишь надеяться…

Устало бредя сквозь серые вихри, Кирилл старался ни о чем не думать. Только о том, что нужно сделать шаг, шаг, и еще шаг, как всегда во время осмотра новой планеты — только планшета не хватает для полного сходства. Топ и топ, хлоп и хлоп, разбавляя бесконечное тоскливое шуршание запертых здесь душ. Примерно так, наверное, и должен выглядеть ад; будь мужчина верующим, он бы уже давно пал на колени и начал отчаянно замаливать свои грехи. Но он всегда считал себя прожженным атеистом. Лучше ни во что не верить, чем однажды сойти с ума от разочарования, когда твое мировоззрение рухнет, не выдержав опровержений.

В какой-то момент он понял, что больше не может идти и упал на землю. Все его тело болело, мышцы сводило, выкручивало, словно огромный невидимый великан решил выжать его, как половую тряпку. Боль становилась все сильнее, и мужчина понял: началось.

Шуршание с каждой секундой наполнялось все большей тоской, все отчетливее Кирилл слышал стенания своих предшественников. Его разрывали на части, на мелкие-мелкие кусочки, на крошечные пылинки, и он из последних сил сдерживал рвущийся из груди вопль, не желая присоединяться к бесконечно тоскливому хору, что звучал все громче. Но в конце концов, не сдержавшись, Кирилл закричал — оглушительно, мучительно, превращая легкие в кровавые ошметки, обдирая ими горло. Он кричал и кричал, не в силах остановиться.

Но этот крик никто не услышал.