Гарри Поттер огромными усилиями разлепил глаза. Голова ужасно болела, все тело затекло, во рту был этот ужасный горький привкус.
Сначала он даже не понял, где находится. От этой зеленой обстановки его затошнило.
Он повернул голову. Рядом на полу спали Забини и Рон. Что они здесь, черт возьми, делают?
Гарри недовольно скинул с себя ногу Забини и попытался встать. Это оказалось крайне сложно. Но путем титанических усилий он все-таки поднялся на ноги.
Они что, у Малфоя? Так, а что было вчера?
Гарри попытался вспомнить. Но, увы, в голове ничего не было. Он помнил лишь то, как они заходят сюда. А дальше…дальше ничего.
- Черт подери, - проговорил он. Хотелось как можно скорее уйти отсюда. Но оставить здесь Рона просто не представлялось возможным.
Поэтому он принялся будить его, заодно разбудив и Забини.
- Поттер, отвали, - проговорил Забини, закрывая лицо руками.
- Что здесь вчера было, а, Забини? - спросил Гарри у него, потому что Рон все никак не хотел просыпаться.
- Я же сказал, отвали, ты и так приставал ко мне всю ночь.
- Что? - Гарри замер.
- Ну, после того, как девочки ушли…
- Какие еще девочки? - Гарри чувствовал себя полным идиотом.
- Ну, семикурсницы со Слизерина, - ответил Забини спокойно. - Грейнджер, конечно, тоже была, но она, естественно, не учувствовала в вашей, с позволения сказать…
- ЧТО? - Гарри сглотнул. Господи, сколько же он выпил, чтобы совсем, СОВСЕМ ничего не помнить?
- Ты вчера потерял невинность, Поттер, радуйся, - воскликнул Забини торжественно и рывком сел. - Эй, Уизли, пора вставать!
- Забини, ты что такое несешь?
- Я несу? Ты себя вчера не видел, а я был случайным свидетелем происходящего в ванной, Поттер, - проговорил Забини недовольно.
Гарри уставился на дверь в ванной и снова сглотнул. Он ведь сразу знал, что не стоит этого делать, не стоит сюда идти.
- Уизли, пора бы уже, - Блейз принялся бить его по щекам.
- Какого черта, Забини? Вали отсюда, - проговорил Рон, протирая глаза.
- А где Малфой и Гермиона?
- Полагаю, Грейнджер в своей комнате. А Малфой…слышишь эти звуки в ванной? Это звуки воды, Поттер. Скорее всего, он там. Хотя, как ты наглядно показал нам вчера, там можно не только мыться.
- Господи, голова-то так болит. Забини, принеси воды, - ныл Рон.
Звуки в ванной затихли. Спустя несколько минут в комнату вошел Малфой в полотенце.
- Не хотелось бы на вас давить, - ангельским голосом проговорил он, двигаясь в сторону шкафа, - но боюсь, вы злоупотребляете моим гостеприимством.
- Да, - согласился Рон. - Нам уже давно пора на завтрак.
- Ты, видимо, не в курсе, Уизли, завтрак прошел часа два назад, - ответил Малфой, доставая одежду.
- Что? - удивился Гарри и посмотрел на часы. - Ох, черт.
- Ну, не удивительно, после того, что вы делали почти всю ночь, что за лицо, Поттер? Словно тебя поцеловал дементор. Не нравится слушать правду? Ну, мы-то все были вынуждены это слушать, и, наверное, мои соседи тоже все слышали. И не думаю, что они это оценили.
Гарри изо всех сил старался не краснеть. Что он делал всю ночь в ванной? Боже. Судя по лицу Рона, он тоже не совсем понимал, в чем дело. Хотя, может, он все-таки помнит хоть что-нибудь?
Рон потянул Гарри за собой в сторону двери.
- В чем дело? - спросил Драко, когда эти двое ушли. - Я сказал что-то не то? Поттер не помнит, как распевал песни так, что у него чуть не вывалилась глотка? И насчет этих ужасных звуков я вовсе не шутил.
Забини откинулся на подушки и громко захохотал. Драко молча ждал объяснений, но Блейз все никак не мог успокоиться. Драко это надоело, он отвернулся и принялся одеваться.
- И когда я говорил насчет гостеприимства, я тебя тоже имел в виду, Забини, - как бы между прочим проговорил он.
- А ты, я вижу, в хорошем настроении, - проговорил Забини. - Не то, что Поттер, думающий, что он переспал с несколькими слизеринками сразу.
- Забини, Забини, - Драко покачал головой, а потом и вовсе рассмеялся. - Теперь я понимаю, почему лицо Поттера было таким несчастным.

***

Что было с ней, когда она узнала, что Драко не приехал?
Словно кто-то снял с нее цепи, и она, наконец, могла свободно вздохнуть.
Вся ее семья собралась в поместье Малфоев, чтобы отпраздновать сразу два события: их официальную помолвку и Рождество.
То, что было с ее отцом, когда он понял, что Драко не приедет, невозможно было описать. Если Люциус выглядел так, словно его хорошенько стукнули бладжером, то лицо ее отца выражало такую ярость, что она был счастлива, что его гнев направлен не на нее.
Он так сильно кричал, что ей захотелось зажать уши, но она этого, конечно, не сделала. Отец обвинял Люциуса в весьма странных вещах. Например, что тот предал его, посмеялся над ним, посмел оскорбить его, посмел покуситься на честь их семьи. По правде сказать, она не понимала, как именно Люциус виновен во всем том, в чем обвинял его отец.
Ей даже показалось, что живи они два века назад, отец вызвал бы Люциуса или самого Драко на дуэль.
Пэнси оглянулась по сторонам, чтобы найти глазами Нарциссу, она почему-то не видела ее до этого момента. Но ее в гостиной не было.
Выходит, это не слухи. Она действительно сопровождает Темного Лорда в его продолжительном путешествии. Что она делает? Зачем нужна ему? Что он все это время так отчаянно старается найти. В том, что это было уже отчаяние, Пэнси нисколько не сомневалась. Ее отец, пребывая в хорошем настроении, любил поговорить. А она просто слушала. Волан-де-Морт уже который месяц странствует по миру в поисках чего-то невероятно важного для него. Чего именно, не знал никто.
Люциус пришел в себя и выслушивал все это с непроницаемым лицом, ледяная улыбка проскальзывала на его лице и тут же исчезала. Внешне он был невероятно спокоен. Но Пэнси видела эти тени в его глазах, говорящие, что на этот раз Драко Малфой напоролся на крупные неприятности.
- Господи, пусть с ним ничего не случится, - тихо, одними губами, проговорила Пэнси.
- Все, мы уходим, - громко заявил отец, и вся их семья, как по команде, поднялась со своих мест и направилась к двери.
Люциус на это лишь пожал плечами, вежливо предложив проводить их.
- НЕТ! ВЫХОД НАЙДЕМ САМИ! - рявкнул на него отец.
Он лишь снова пожал плечами и налил себе бренди.
Перед тем, как выйти из комнаты Пэнси оглянулась, лишь для того, чтобы увидеть ледяное мерцание его глаз.

Рождественский ужин проходил в напряженном молчании. Молчали все.
Два ее старших брата, Брэд и Алекс, приехали на Рождество из Германии и явно рассчитывали на другой праздник. Младшая сестра Грета сидела так, словно не понимала, где находится. Ее двоюродный дядя, казалось, вот-вот встанет из-за стола, главное, чтобы не находиться больше в этом помещении. Мать все еще тихо всхлипывала в платок.
Пэнси и сама желала отсюда уйти. Потому что она здесь была единственной, чьи глаза радостно блестели, и она очень не хотела, чтобы отец или кто-нибудь еще заметил это. Рождество проходило ужасно, но это было, наверное, самое счастливое Рождество в ее жизни.
Драко Малфой своей выходкой спас ее. Спас их обоих. Отец ни за что в жизни больше не станет иметь дело с Малфоями. Он уже, пока они ехали до дома, расторгнул все сделки, заключенные между ними. Отец считал, что Люциус и его сын опозорили их семью, очернили их имя.
Пэнси же была просто счастлива.
И вот этот невероятно длинный ужин закончился, и им позволили встать из-за стола.
Пэнси кинулась было к себе наверх, но отец подозвал ее к себе.
- Да, отец? - спросила она, улыбнувшись ему.
- Пэнси, я хотел сказать тебе, что это ничего. Мы найдем тебе другого жениха, - проговорил он. - Не волнуйся.
Она кивнула и заверила его, что не волнуется. Он поцеловал ее в лоб, и она кинулась в свою комнату, по дороге думая о том, что на то, чтобы найти нового жениха, ее отцу потребуется время.
Она залетела в свою комнату, захлопнув дверь и стараясь сдержать странный, совершенно несвойственный ей, радостный визг. Пришлось даже уткнуться в подушку, чтобы никто его не услышал.
Сердце бешено билось в груди.
Пэнси села, решив, что успокоилась.
Что теперь? Неужели она теперь, хоть и на время, но все-таки свободна?
Неужели такое может быть?
Но почему, почему он передумал? Неужели все дело в Грейнджер? Пэнси вспомнила, что когда-то давно мечтала, что он влюбится в кого-то настолько, что бросит вызов своей собственной семье. И то, что это оказалась Грейнджер, шокировало. Но за это время она успела неплохо узнать Грейнджер, чтобы понять, что если уж кто-то и завладеет его сердцем, то это должна быть как раз она. Грейнджер не боялась преград, ей было плевать на предрассудки, она была умной, она была смелой, самостоятельной. Все это, совмещенное в одном человеке, не могло не привлекать внимание.
Пэнси вскочила с кровати, решив написать Блейзу. Она так хотела написать ему, рассказать, что случилось, но тут до нее дошло, что он и так знает, что Драко остался в замке. Не мог не знать.
Но она все равно взяла пергамент и перо, только теперь она собралась писать совершенно другому человеку. Но что написать? Как выразить все свои чувства?
Поэтому она села за стол и после долгих раздумий аккуратно вывела:
"Ты - идиот, Драко Малфой".
Подумав, она дописала:
"Но я так сильно люблю тебя, чертов кретин".
Это все, что она смогла написать. Остальное скажет ему сама, когда вернется в Хогвартс. Ему и Грейнджер.

***

- Вы просто идиоты, - заявила Гермиона, переводя взгляд с Блейза на Драко. - Гарри ведь действительно думает, что он…
- Да ладно, Грейнджер, - сквозь смех проговорил Забини, похлопав ее по плечу. - Это просто шутка.
- А Рон изо всех сил старается вспомнить, не случилось ли того же с ним, - проговорила Гермиона недовольно.
- Эй, подождите-ка, каким образом я оказался замешан во все это? - обиженно воскликнул Драко, но все тут прекрасно понимали, что эта ситуация смешит его.
- Забини, - грозно начала Гермиона.
- Да, да, я понял. Скажу ему правду как только увижу, - пообещал Блейз. - Теперь я могу идти на обед, профессор Грейнджер?
- Очень смешно, - закатила глаза Гермиона, но Блейз уже исчез из виду.
- Идем на обед? - Драко галантно предложил ей руку.
Гермиона приняла его руку, и он прижал ее к себе, намереваясь поцеловать.
- Подожди… - начала она, но было поздно, ее последние слова потонули в поцелуе. И снова по ее телу прошелся заряд такой силы, что она задрожала. Он притянул ее еще ближе, хотя, казалось, ближе уже невозможно.
- Или мы можем пропустить обед, - шепотом предложил он.
- Да… - проговорила она, не в силах сопротивляться этому невероятному чувству.
Он усмехнулся, вновь намереваясь ее поцеловать.
- Нам все-таки нужно… - проговорила она.
Она чувствовала, каких трудов ему это стоило, но он все-таки повиновался, делая шаг назад.
- Я говорил серьезно насчет рубашек, - сказал он, когда они шли в Большой Зал.
- Хочешь, чтобы я ходила в твоих рубашках по замку? - спросила она, рассмеявшись. Эта его идея была безумной, но он выглядел чертовски мило сегодня утром, озвучивая ее.
- Нет, определенно нет, пока по этим коридорам шастает Маклагген, - ответил он довольно серьезно.
- Ревнуешь? - спросила она, усмехнувшись.
Он остановился.
- Мне нравится, когда ты это делаешь, - сказал он, улыбнувшись.
- Делаю что? - не поняла Гермиона.
- Эта усмешка. Ты копируешь ее у меня. Это так по-малфоевски.
Она знала, что так и есть. Его привычки, его поведение, его манера говорить иногда проскальзывали у нее из-за их связи. Но она редко задумывалась над этим, потому что раньше ей это ужасно не нравилось. Ей и сейчас не нравилось это, но из-за этого они становились все ближе. Это соединяло их, сближало.

Было ли сложно сказать Рону и Гарри правду? Да. Это было очень сложно. Было сложно видеть лицо Гарри, поэтому она смотрела лишь на Рона, который реагировал на это не так болезненно. Потом Гарри признался, что подозревал об этом. И сказал, что, наверное, со временем сможет смириться с этим фактом. Но лицо у него было бледное, даже, пожалуй, слишком бледное. Они не совсем понимали ее, думали, что это временно, что скоро это пройдет. Но нет. Это не пройдет. Она не может вот так взять и разлюбить его. И вряд ли сможет когда-нибудь.
- Так, значит, мне не снилось это, - проговорил Рон. - Вчера я видел, как вы…
Гарри стал еще более бледным, потому что чертов Забини до сих пор не сказал ему про свою дурацкую шутку. Гермиона не собиралась облегчать ему задачу и говорить все это сама.
- Давайте не будем о том, что было вчера, - вымолил Гарри.
- Прости, друг. Но хоть убей, не помню я этих слизеринок.
- Потому что их там не было! - воскликнул Забини, выплывая из темноты. - Нет, Поттер, ты что, реально думал, что хоть одна уважающая себя слизеринка даже посмотрит в твою сторону? Что уж говорить о…
- Ах, ты, чертов ублюдок! - Гарри спрыгнул с подоконника, явно намереваясь врезать ему.
- Ну, прости, что разрушил твои надежды, не знаю уж, что ты там себе выдумал, - Забини говорил это спокойным, даже сочувственным тоном, что несомненно разозлило Гарри еще больше.
- Хватит, - проговорил Рон, останавливая Гарри, - он ведь это несерьезно.
- По правде сказать, это не входило в мои планы, - проговорил Забини. - Я на ходу выдумывал это, не понимаю, почему ты купился. Не могу поверить, что ты реально думал так, - Забини взглянул на часы. - До пяти часов.
- Сейчас пять часов? - гнев Гарри заметно поубавился. - Я опаздываю к Дамблдору, - и он кинулся по коридору.
- К Дамблдору? - переспросил Блейз. - Выходит, это правда, что у Поттера индивидуальные занятия?
Гермиона кивнула.
- И что он там делает? - спросил Забини, хотя это его вовсе не касалось.
Но Гермиона почему-то решила ответить правду, учитывая, что правда была не самой радужной.
- Мы не знаем, - сказала она.
- Он не говорит нам, - вставил Рон.
- Он что, учится сражаться с…
- Мы не знаем, Забини, - недовольно повторил Рон, больше не желая говорить на эту тему. - Знаете, мне нужно сходить в совятню и отправить письмо, - он повернулся к Гермионе, - ты со мной?
- Брось, Уизли, как ты можешь не доверять мне после всего, что между нами было? - Забини закатил глаза. - Можешь не беспокоиться о Грейнджер, я ничего ей не сделаю.
Рон неуверенно посмотрел на нее. Гермиона кивнула, и он ушел.
- У тебя удивительные друзья, Грейнджер, - проговорил он, Гермиона усмехнулась, и он прибавил:
- Как и у меня.
- Это ты еще себя не видишь, - проговорила она.
Забини посмотрел на нее.
- Что такое? Почему ты так смотришь?
- Ты так похожа на него. На Малфоя. Та же усмешка, тот же огонь в глазах, тот же тон, - перечислял Блейз. - Ты уже даже не замечаешь всего этого. Как и он. Представляешь, какое у меня лицо, если он, делая домашнее задание, говорит что-то настолько умное, что я не понимаю, о чем он. И это твое гриффиндорское благородство, которое иногда появляется и у него. Это удивительно.
Они настолько похожи, что, копируя друг друга, уже не замечают это? Раньше она даже как-то не задумывалась над этим.
- И любите вы, наверное, друг друга одинаково, - проговорил Забини не без труда.
- Что ты сказал? - Гермиона нахмурилась.
- Да ничего, - Блейз улыбнулся. - Проводить тебя до гостиной?

***

Она спустилась в гостиную уже после отбоя. Гарри сидел у камина, и вид у него был уставший.
- Что ты здесь делаешь? Когда ты вернулся? - спросила она, все еще стоя на лестнице.
- Недавно, - уклончиво ответил он.
И ей снова захотелось расспросить его о том, что он делает у Дамблдора, надавить, чтобы он сдался, чтобы все рассказал. Но почему-то что-то подсказывало, что делать этого не стоит, что он расскажет все сам. Со временем.
- Я знаю, что ты хочешь узнать, - сказал он, не поворачиваясь. - Но поверь мне, мы не делаем ничего, связанного с Волан-де-Мортом, по крайней мере, я не вижу, чтобы это было как-то связано, хотя…- он резко умолк.
Гермиона понимала, что он сказал и так много. Она села рядом с ним, только сейчас заметив в его руках распечатанное письмо.
- Это от Джинни, - ответил он, и на его лице появилась улыбка. - Она все еще зовет нас в нору, пишет, что ей очень жаль, что нас не было там на Рождество.
- Ты любишь ее? - вопрос сорвался с губ прежде, чем она успела подумать. Это было так эгоистично с ее стороны - спрашивать об этом, но она не хотела чувствовать себя виноватой, она хотела, чтобы он был счастлив.
Гарри повернулся к ней, заглядывая в глаза.
- Я знаю, на какой ответ ты рассчитываешь, Гермиона, - проговорил он очень тихо. - Но я не знаю.
Он был прав. Она рассчитывала на "да". Но не все в жизни происходит так, как хотим мы.
Он отвернулся. Но было еще кое-что. Кое-что крайне важное, о чем она просто не могла не спросить.
- Гарри, а как ты относишься к тому, что мы с Малфоем…?
Он резко повернул голову, его глаза блеснули. Она даже испугалась того, что он может сказать на это.
- Прежде чем задавать этот вопрос, Гермиона, ты должна спросить себя, а правда ли ты хочешь слышать ответ, - сказал он достаточно громко.
Он находился близко. Очень близко. Гермионе даже показалось, что он хочет поцеловать ее. Но этот человек, сидящий рядом с ней, был Гарри Поттером, и он прекрасно понимал, что будет, если он это сделать. Малфой узнает об этом, не может не узнать. Что будет дальше, догадаться не так уж трудно. Рано или поздно ее поставят перед выбором. Перед выбором, который она не в состоянии сделать. И тогда она просто уйдет. Исчезнет из жизни их обоих. Гарри прекрасно понимал. Один поцелуй не стоит того, он не может вот так просто сломать то, что было между ними - их дружбу.
Поэтому он вновь отвернулся.
- Ты уверена, что любишь его? - спросил он.
- Да, - не колеблясь, ответила она.
Гарри усмехнулся, и Гермиона подумала, а больно ли ему слышать это?
- Зная Малфоя… - начал он, но Гермиона покачала головой, и он решил не продолжать. - Если бы не ваше проклятие, я бы ему не поверил.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, ты считаешь, что любишь его, так? - спросил Гарри довольно странным голосом.
- Я не считаю, Гарри…
- Хорошо. Ты любишь его. И он, путем вашей связи, тоже любит тебя, - продолжал Гарри.
Она нахмурилась. Да, в его словах была логика, но что-то здесь было не так. Что-то, что заставило ее замереть. Мысли бешено метались в голове. И она вспомнила недавние слова Забини:
"И любите вы, наверное, друг друга одинаково".
Гермиона напряглась, как струна.
Гарри заметил перемену в ее настроении и непонимающе смотрел на нее до тех пор, пока она вдруг резко не вскочила на ноги.
- Гермиона, что ты…
- Спокойной ночи, Гарри, - и Гермиона кинулась в свою комнату.
Этого не может быть. Так быть не должно. Господи, пожалуйста, пусть она ошибается. Ну, пожалуйста.
Гермиона залетела в комнату, плотно закрывая за собой дверь. На нее накатила такая огромная волна неконтролируемой паники, что казалось, она в ней сейчас утонет.
Она села на кровать, стараясь унять дрожь.
Неужели все это не было правдой? Неужели это, эти чувства не были настоящими? Как такое возможно? Неужели все это только из-за проклятия?
- Нет, - она прикрыла глаза. - Нет, пожалуйста.
Но сознание в такие моменты соображало еще быстрее, выискивая возможные объяснения. Пока все было вполне логично.
О чем она думала тогда, давно, когда только узнала о проклятии? О том, что она не может больше ненавидеть его, своего врага, потому что иначе бы ей пришлось ненавидеть саму себя, а это фактически невозможно. Парадокс, замкнутый круг, из которого нет выхода. Она не может ненавидеть его, потому что чувствами и сознанием связана с ним, и тогда ей пришлось бы ненавидеть саму себя.
А что, если их отношения - неизбежная часть проклятия? Что, если со временем они должны были стать близки настолько, что у них появилось ощущение, что они любят друг друга? Что, если их любовь - побочное действие проклятия?
Гермиона поморщилась. Она не хотела в это верить. Не хотела принимать это. Нужно было срочно найти другое, совершенно другое объяснение их отношениям. То, что никак не будет связано с проклятием. Иначе она просто сойдет с ума, думая об этом. Потому что это было ужасно. По этой, только что образовавшейся в сознании теории, их любовь была чем-то искусственным, чем-то противоестественным.
Она схватилась за голову, но это не помогало, проклятые мысли не покидали сознание. Было невозможно думать о чем-то другом, о чем-то, кроме этого. Господи, нет.
Она почувствовала, что вот-вот расплачется. Вот-вот потеряет контроль.
Она услышала, как он появился здесь. Залез через окно. Черт подери, она забыла, что он обещал прийти.
Им нужно было поговорить об этом. Но она не думала, что придется говорить прямо сейчас. Хотя, на что она рассчитывала? Он ведь чувствовал ее.
- Что случилось? - спросил он обеспокоено.
Она не ответила. Что она должна была сказать? Она упорно не хотела пускать его в свое сознание, все ее силы уходили на то, чтобы держать эту стену между ними.
Он не понимал, что происходит, но на его лице явно отражалось ее собственное отчаяние и еще грусть, так много грусти.
- Мы должны поговорить об этом, - сказал он уверенно.
- Что ты хочешь услышать?
- То, что заставляет тебя чувствовать себя так, - ответил он.
- Я не…
- Нет, не нужно этого делать, я должен знать, что с тобой происходит, - он приблизился к ней, садясь рядом, и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, но она непроизвольно дернулась.
Он удивленно посмотрел на нее.
- Я…прости, - проговорила она.
- Позволь мне, - проговорил он, наклоняясь к ней. - Открой сознание.
- Хорошо, - она вздохнула.
И просто отпустила ее. Просто перестала цепляться за стену, и она тут же растаяла.
Она чувствовала его в своем сознании. И, если честно, боялась того, что будет, когда он узнает. Возможно, он поверит в это. И тогда… Тогда она просто не сможет это вынести.
Гермиона вырвалась из его объятий, он даже не стал ее удерживать. И встала у окна. Сердце замерло, а она упорно смотрела в окно, боясь повернуться и увидеть его лицо.
Он молчал. Долго молчал. Она не делала никаких попыток проникнуть в его сознание, просто не хотела сейчас слушать его мысли. Он был шокирован. Она чувствовала это. Это и ничего больше. Пока что ничего.
Она, глубоко вздохнув, повернулась к нему.
На его лице было лишь изумление. И больше ничего. Ни боли, ни печали, ни ярости.
- Бред, - просто сказал он, - это все бред.
Он не поверил. Гермиона до этого момента даже не представляла, как сильно боялась того, что он поверит, решит, что это правда.
Но сама она не была уверена в том, что это такой уж бред.
- Ты не понимаешь. Я люблю себя, не могу не любить, это естественно. А что, если эта моя любовь к себе передалась и тебе, теперь ты думаешь, что любишь меня?
- Нет, - он покачал головой, заметно расслабившись.
- Нет? А что, если это все - ненастоящее? Мои чувства, твои - это все иллюзия, созданная проклятием?
- Это не правда.
- Подумай, что было, когда проклятие только наложили? - спросила она, ее голос почему-то становился все громче. Она кричала, кричала на него. Хотя он был ни в чем не виноват, - ты ведь понял, что больше не можешь меня ненавидеть?
- Я никогда не ненавидел тебя, - он пожал плечами.
- Ты понимаешь, что это ненастоящее? - она понимала, что это уже была просто истерика. Она не выдержала. - Ты меня не любишь. Ты любишь самого себя.
Он вскочил на ноги, похоже, часть ее истерического состояния передалось ему.
Гермиона не знала, почему говорит все это. Наверное, потому, что так сильно боялась, что это может оказаться правдой. Потому что это все разрушит. Ее счастье, такое короткое, прервется, и она просто не знала, как жить со всем этим. Неужели то, что она чувствует, стоит ей только увидеть его, - это все ненастоящее? Неужели он смотрит на нее так только потому, что они так долго находятся под заклинанием? Неужели все, что было прошлой ночью, - ничего не значит?
Сердце готово было разбиться на тысячи осколков.
- Твоя теория, конечно, не лишена смысла, но есть в ней кое-что, что не укладывается в нее.
- И что же это? - с надеждой спросила она. Пусть он разрушит эти глупые сомнения. Пусть сделает это.
Драко заметил, что внутри появился ее страх. Она боялась того, что это все действительно иллюзия, созданная проклятием. И она так надеялась на то, что он прогонит этот непонятный страх.
- То, что я не могу так сильно любить самого себя, я не могу так сильно желать самого себя, не могу постоянно думать о самом себе.
Он не знал, было ли это достаточным доводом для нее, но для него самого, да, определенно был. Потому что из-за нее, а не из-за себя он сделал этот выбор. Он остался здесь, в замке, из-за нее. Не из-за себя. Потому что ради себя он мог сделать это гораздо раньше. Конечно, он много раз думал о том, чтобы просто сказать отцу: "Хватит". Он много думал о том, чтобы высвободиться из всех этих непонятный обязательств. Много думал, но на тот момент причин было не достаточно. Его желания было недостаточно.
Наверное, в этот момент она тоже думала об этом. И он был прав. Прав во всем. Одного лишь его взгляда хватило, чтобы разбить ее сомнения.
Он принес такую огромную жертву. Ради нее. А она, что сделала она?
И тогда в голову ей пришло, что она недостойна его. Просто потому, что, пусть и недолго, но сомневалась в искренности его чувств. Своих, конечно, тоже, но это почему-то имело гораздо меньшее значение.
- Прости, - сказала она. - Я идиотка.
Он облегченно засмеялся и потянул ее к себе.
- Плевать, - просто сказал он. Это было его "я принимаю твои извинения".

***

Она так и не съездила к родителям. Но нисколько не жалела об этом. Потому что это были самые счастливые, самые прекрасные дни в ее жизни.
Все они были наполнены светом. Только свет этот почему-то видела только она.
Он был с ней. Всегда был рядом. Ночевали они всегда вместе. Иногда ночи были бессонными, иногда они просто спали, взявшись за руки.
Иногда они находились в компании Гарри и Рона, она видела, что эта компания не нравится ему, но он всегда относился к ним снисходительно. Он давал им шанс. А Гарри и Рон, тоже с огромным усилием, давали шанс ему. Она понимала, они не станут друзьями, но, по крайней мере, будут терпеливее друг к другу.
Иногда рядом был Блейз. У Гермионы не было с этим проблем. Потому что она считала его другом. Не таким близким, как Гарри и Рон, конечно. Просто с ним было легко. Она не могла понять, почему, но это не имело никакого значения.
Они так и не научились называть друг друга по именам. Но это тоже не имело никакого значения. Иногда, в минуты нежности, она называла его по имени, и он таял. Его глаза приобретали такое странное, до этого неизвестное ей выражение.
Каникулы закончились. Сегодня последний день. Сегодня тот день, когда ученики возвращались в школу. Кто-то с огромной радостью, кто-то с неохотой. Но, как бы там ни было, сегодня был праздничный ужин.
Гермиона стояла у входа в замок в компании Филча и отмечала приезжающих. Она не понимала, зачем делает это, но правила требовали.
- Грейнджер! - Гермиона вздрогнула, как и стоящие перед ней второкурсники. Она еще никогда не слышала, чтобы Пэнси Паркинсон кричала, особенно так радостно.
Пэнси кинулась к ней, растолкав по пути второкурсников.
- Грейнджер, - повторила она уже тише и, к удивлению Гермионы, заключила ее в объятия. - Я рада видеть тебя.
Гермиона кивнула, обнимая ее в ответ.
- Я тоже, - сказала она.
- Они здесь? Малфой и Блейз? - спросила Пэнси.
- Да.
- Отлично. Я пойду, надо их найти, - проговорила Пэнси и исчезла.
Гермиона повернулась к недовольным второкурсникам.
- Что-то не так? - спросила она, улыбнувшись.

Дамблдор произнес очередную торжественную речь, и на столах появилась еда.
- Наконец-то, - проговорил Рон, накидываясь на жареного цыпленка.
Джинни что-то шептала на ухо Гарри, видимо, что-то крайне приятное, потому что он улыбался.
Гермиона искала глазами Пэнси или Блейза, но никого из них за слизеринским столом не было.
"Их здесь нет", - поймав ее взгляд, пояснил Драко. - "Они сейчас крайне заняты".
Она понимала, что подразумевается под "крайне заняты", поэтому лишь усмехнулась.
- Кстати, ты в курсе, что вы с Малфоем сегодня дежурите? - проговорил Рон.
- Что? - Гермиона устало вздохнула. Мало того, что она целых два часа стояла на входе, так теперь еще и это. Радовало одно - он будет рядом.
- Да, мне Снейп сказал передать, - ответил Рон, наливая себе тыквенный сок.
- Великолепно, - Гермиона прикрыла глаза.
- Ну, если хочешь, я пойду вместо тебя, - предложил Рон.
Гермиона вскинула брови. Откуда такое самопожертвование?
- Нет, спасибо, Рон, - все еще удивленно ответила она. - Я сама.
- Ну, как хочешь, - его, казалось, это совсем не заботило. Он словно заранее знал, что она откажется. - Эй, можно же не при людях? - обратился он к Гарри и Джинни, которые попытались поцеловаться.
Гермиона знала, что он не в восторге от того, что эти двое вместе. Очень не в восторге. Но Рон на это говорил лишь: "Гарри куда лучше, чем Дин. И не нужно меня благодарить, Поттер. Если ты посмеешь…" Дальше шел длинный перечень того, что Гарри не должен был делать, после этого Гарри торжественно поклялся не нарушать условия Рона, и на этом разговор был окончен.

Она вышла из гостиной. Он уже ждал ее.
- Здравствуй, - проговорила она, улыбаясь. И поцеловала его так, словно они не виделись неделю.
- Так рада меня видеть? - спросила он насмешливо, хотя она чувствовала, что ему это нравится.
- Поверить не могу, что мы должны дежурить даже сегодня, - недовольно проговорила Гермиона, когда они проходили по третьему этажу.
- Да ладно, может, на этот раз нам снова повезет выгнать какую-нибудь парочку из ванной старост и заменить их, - проговорил он.
- Звучит заманчиво, - ответила она, улыбнувшись.
Но ванная старост оказалась пуста. Более того, свечей там больше не было.
И, как он не уговаривал ее остаться, Гермиона решила, что им все-таки придется сделать обход.
- Вот зря ты отказалась, - говорил он, недовольно смотря на нее.
- Нет, правда… - она так и не договорила.
За углом раздался хлопок, затем еще один.
- Что? Разве в Хогвартсе можно трансгрессировать? - успела спросить Гермиона, прежде чем из-за угла послышался знакомый смех.
Драко среагировал молниеносно. Он схватил ее за плечи и прижал к стене, приложив палец ко рту. Но Гермиона и сама уже затаила дыхание.
- Быстрее, сейчас у них отбой, но это вовсе не означает, что никто не… - этот грубый голос был ей не знаком.
- Перестань, у нас полно времени, - оборвала его Беллатриса.
Затем послышались их удаляющиеся шаги.
- Ты должна найти кого-нибудь из преподавателей и поднять тревогу, - не теряя времени, тихо заговорил Драко.
- А ты? - спросила Гермиона.
- Я пойду за ними, они явно пришли сюда не просто так.
Она хотела заспорить, но он уже скрылся в темноте.
"Иди. Чем быстрее, чем лучше"
И она подчинилась.
Чувствовала страх? Да, конечно. Но было еще кое-что. Пожиратели посмели проникнуть сюда, сюда, в место, которое было спасением для стольких людей. В место, где всегда было безопасно. Это была ледяная ярость и несдерживаемое желание как можно скорее вышвырнуть их всех отсюда.
Она бежала так быстро, как могла, останавливаясь каждый раз, как только слышала странные звуки. Очень скоро стало понятно, что Беллатриса и тот человек в замке не одни. Пожиратели все прибывали и прибывали.
Как они, черт возьми, это делают? Как трансгрессируют в Хогвартс?
Гермиона добежала до башни Гриффиндора, ворвалась в спальню профессора МакГонагалл и разбудила ее.
Минерва молниеносно оделась, по пути достав палочку и произнеся что-то, а потом по всему Хогвартсу послышался вой тревоги.
Первым, что сделала Гермиона, когда профессор сказала ей эвакуироваться вместе с остальными - это кинулась в спальню мальчиков, но Гарри и Рона, уже полностью одетых, и без сомнения готовых к бою, она нашла уже на лестницах.
В двух словах объяснив, что произошло, она намеревалась покинуть гостиную. Но это оказалось не так то просто. В гостиной царил хаос. Полусонные дети не понимали, что происходит, но это, однако, не мешало им впадать в панику. Она почти не слышала, что кричит Рон.
Потом в гостиной появилась профессор МакГонагалл. Она велела всем успокоиться, и ее грозный голос подействовал. Затем она приказала старостам строить детей по парам, а затем вести в открытый ей только что тайный ход, ведущий в подвал, где, по ее словам, было безопасно.
Рон и Лаванда принялись строить детей.
Гермиона, схватив Гарри, под общую суматоху выбралась из гостиной.
Уже пройдя пару коридоров, они услышали звуки сражения, к которому поспешили присоединиться. Гермиона боролась сразу с двумя и вроде бы побеждала. Она упустила из виду Гарри. Вот где-то сбоку мелькнул Люпин.
"Ты где?" - услышала она.
"Со мной все в порядке, не волнуйся", - ответила она и быстро прервала связь, потому что она мешала ей сосредоточиться.
Гарри Поттер кинулся по лестнице, по дороге растолкав двух Пожирателей.
Гермиона, нанеся последний удар своему противнику, побежала за ним, боясь, что он непременно влипнет в неприятности.
Гарри бежал вперед, не обращая внимания на ее крики, и вступал в каждое сражение, попадающееся по пути. Это же приходилось делать и Гермионе.
Что он делает? Зачем?
Драко постоянно пытался с ней связаться, но она просто не могла отвлекаться. Она знала, что он следует за ней, стараясь найти ее, но это было крайне трудно, учитывая, что Гарри гоняется по всему замку.
Дважды он был на волосок от смерти. Дважды в него чуть не попала Авада. И он дважды чудом уцелел, отклоняясь в сторону. Гермиона просто не могла это видеть. Вот почему она все время бежала за ним, потому что так боялась потерять его.
Самое большое сражение происходило в Большом Зале, куда они в конце концов попали. Столы куда-то исчезли. Вокруг было полно сражающихся. Люпин тоже уже был здесь. И Грозный Глаз. И Тонкс.
Но самое главное и, как бы странно это ни звучало, самое яркое сражение происходило на помосте, где раньше находился стол преподавателей. Там Дамблдор отбивался от Люциуса и еще троих пожирателей и явно одерживал победу. На несколько мгновений Гермиона даже замерла, завороженная этими вспышками, вырывающимися из его палочки.
Она сама сражалась, но старалась не упускать из виду то, что происходило на помосте. Дамблдор уже расправился с тремя и теперь остался один на один с Люциусом. Но что-то было не так. Люциус стал более быстр, более изворотлив, он с легкостью отбивал проклятия Дамблдора.
В Большой Зал вбежала Беллатриса.
- ЛЮЦИУС, ОНА У МЕНЯ! - на весь зал прокричала она.
Но тот едва ли услышал ее, занятый сражением. Зато остальные услышали. Пожиратели стали сражаться словно нехотя.
Сражение перенесло Гермиону и Гарри ближе к помосту.
И теперь она могла видеть их лица. Дамблдор был бледен, по его лицу струился пот, его силы были на исходе. А вот Люциус, с ним что-то было не так. Этот блеск в его глазах. Она уже видела его раньше, но никак не могла вспомнить, где и когда.
И вот заклинание попало в Дамблдора, заставив его потерять равновесие и упасть на лестницу.
Еще до того, как это произошло, она уже знала исход.
Все происходило словно в замедленной съемке.
Люциус вскинул палочку и направил ее на беспомощного Дамблдора. Его глаза. В них была ярость, такая темная, такая невероятная. Это был не Люциус. Тело его, но управлял им кто-то другой, кто-то, кто был далеко отсюда.
- Авада Кедавра, - этот низкий, змеиный голос вовсе не принадлежал Люциусу. Зеленая вспышка вырвалась из его палочки. Три Протего было пущено ему наперекор. Три совершено бесполезных в этом случае заклинания. Одно было выпущено Гарри, второе Грозным Глазом. А третье…Гермиона с удивлением обнаружила в своей вытянутой руке палочку.
Но было поздно. Проклятие попало прямо в сердце, поднимая его над землей. И бездыханное тело Дамблдора упало на ступени перед помостом.
- НЕТ! - такого оглушительного крика со стороны Гарри она еще никогда не слышала. - НЕТ!
Люциус стоял с поднятой палочкой и непонимающе смотрел на то место, где лежал Дамблдор.
- УХОДИМ! - это была Беллатриса.
И Пожиратели, один за другим, стали трансгрессировать. Все были слишком потрясены, чтобы попытаться им помешать. Спустя пару секунд в Большом Зале остались лишь мракоборцы.
Гермиона непонимающе уставилась на тело лежащего перед ней человека.
- НЕТ! - крик Гарри оглушил ее, она просто перестала понимать, что происходит. Тело изнывало от боли, она изо всех сил старалась оставаться в сознании, хотя это было невероятно сложно.
Там, на ступенях, вместе с телом Дамблдора, ДАМБЛДОРА, лежали осколки надежды. Той самой, которая всегда умирает последней.
Дамблдор мертв. И это конец.