Уже который день Драко не мог найти себе места от беспокойства. Он плохо спал, почти ничего не ел и едва держался на ногах, чего не смогли не заметить даже его друзья-слизеринцы, по большей части равнодушные ко всему, что не касалось непосредственно их персон. На их вопросы о самочувствии Драко только отмахивался и отвечал по привычке: «Все нормально. Со мной все в порядке». Крэбб, Гойл и Нотт предпочитали удовлетвориться таким его ответом, а вот Блейз и Пэнси, похоже, не верили ни одному его слову, но до поры не решались подступиться к нему с основательным допросом. Драко чувствовал, что этот день не за горами, и это волновало его все больше, еще и потому, что он знал – дать друзьям хоть сколько-нибудь вразумительный ответ он не может, а отшутиться не получится.
Драко не мог спать по ночам. Каждый раз, начиная погружаться в дрему, на границе сна и реальности, он вновь и вновь оказывался в гостиной зале Малфой-мэнора, сидящий на груде битого хрусталя, с уже охладевающим трупом Гермионы на руках, а где-то совсем рядом звучал победный голос Волдеморта и последний предсмертный хрип Гарри Поттера. Драко просыпался от собственного мучительного стона, вскакивал с постели, покрытый холодным потом с головы до ног, а потом подолгу не мог заставить себя даже лечь, не говоря о том, чтобы попытаться снова уснуть. Он не знал, как быть. Бессонница, постоянное нервное напряжение, постоянные мысли и тоска по Гермионе иссушили его, превратив в живого инфернала. Из-за отсутствия нормального отдыха Драко потерял аппетит, не мог сосредоточиться ни на одном занятии, все время проваливаясь в какие-то короткие полусны-полуобмороки, и чувствовал, что начинает сходить с ума. Потому что, кроме всего прочего, он вдруг начал ощущать рядом с собой чье-то незримое присутствие, будто кто-то все время дышал ему в затылок и прожигал ненавидящим взглядом. Из-за этого ощущения Драко превратился в дерганного неврастеника, как в одно прекрасное утро заметила Пэнси, и, определенно, должен был что-то с этим делать. Дальше так продолжаться не могло. По настоятельному совету Пэнси (а вернее, подгоняемый ее гневными пинками) Драко сходил к мадам Помфри и попросил средство от бессонницы. Целительница, ни о чем не спрашивая, выдала ему пузырек маковой настойки, только предупредила, что употреблять больше трех капель за раз может быть опасно, и рекомендовала не переусердствовать. Поблагодарив целительницу, Драко припрятал пузырек до вечера.
В семь часов он, как обычно, отправился к Слизнорту, чтобы хоть на какое-то время отвлечься от своих мрачных мыслей и тревог и погрузиться в ставшее уже рутиной выполнение курсовой работы по зельям. До готовности Зелья Обмена оставалось всего ничего, и Драко знал, что после приготовления должен будет испытать свое творение. При этом он старательно отгонял от себя эту мысль, надеясь оттянуть момент испытания на как можно более отдаленный срок. Однако, едкие замечания Снейпа по поводу того, что Драко слишком круто замахнулся, отважившись варить «это мифическое зелье», в некоторой степени подстегнули его и добавили пару очков в пользу того, чтобы поскорее закончить работу. Поэтому Драко так упорно старался выкроить хотя бы по часу в день, чтобы позаниматься в кабинете зельеварения, даже не смотря на свое весьма удручающее состояние. Вот и сегодня он намеревался снять предварительные пробы на заготовленных заранее прыгающих поганках, а затем отправиться в библиотеку, чтобы поискать те книги из списка Снейпа, до которых еще не сумел добраться. Но все пошло не совсем так, как Драко рассчитывал.
Едва он открыл дверь в кабинет зелий, как взявшаяся словно из ниоткуда удушливая волна накатила на него, толкнула в грудь, заставив покачнуться и закашляться, прикрывшись рукавом в попытке спасти нос от невыносимого смрада. У Драко даже глаза заслезились, а когда он шагнул в кабинет, из его горла вырвался вопль раненой мантикоры: прямо над котлом с его зельем, перевернувшись вверх ногами, висел Пивз и, напевая какую-то похабную песенку, сыпал в котел похожий на золу серый порошок из большого замызганного горшка. Не раздумывая ни секунды, Драко выхватил волшебную палочку, отшвырнул обнаглевшего полтергейста от котла и кинулся к своему творению, дрожа от ярости. Уже с первого взгляда было понятно, что зелье безнадежно испорчено – с каждой секундой оно стало приобретать все более насыщенный болотный оттенок и сворачиваться, как прокисшее молоко, в вязкую массу. Драко взвыл сквозь зубы, схватившись за волосы, и крутнулся на месте, желая сейчас же, немедленно четвертовать этого чертова полтергейста. Но не успел даже вскинуть палочку – из подсобного помещения с громкими ругательствами выскочил Слизнорт. Заметив Драко, профессор поперхнулся и умолк, осмотрелся, недоумевая, откуда в кабинете взялось столько гари и почему так дурно пахнет. Увидав удирающего через главную дверь Пивза и разъяренного, как тысяча голодных вервольфов, Драко, тут же все понял и кинулся к котлу.
- Спасайте Зелье, мистер Малфой! – вскрикнул он, едва не хватаясь за голову, точно как Драко мгновение назад. – Настой кристальники, немедленно!
Драко кинулся к шкафу с ингредиентами, взмахнул палочкой:
- Акцио, настой кристальники! – и ловко подхватил вспорхнувший с полки пузырек.
Подскочив к котлу, от которого уже во все стороны валил густой черный дым, Драко дрожащими руками откупорил пузырек и собирался щедро плеснуть настоя поверх буро-зеленой жижи в котле, но Слизнорт вовремя поймал его руку.
- Стойте! – вскрикнул зельевар предостерегающе и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, а затем гораздо тише с расстановкой произнес: - Медленно влейте четверть унции настоя по краю серебряного ножа. И, бога ради, следите за тем, чтобы настой не коснулся стенок котла, иначе все пропало.
Драко кивнул. Схватил с ближайшего стола серебряный нож, опустил острием в котел и осторожно, от напряжения сжав губы в тонкую полоску, начал вливать настой в зелье. Спустя пару мгновений дым начал рассеиваться, а Зелье Обмена стало преображаться, превращаясь из густой грязно-коричневой массы в прозрачную перламутрово-голубую жидкость без запаха. Наконец, последние капли настоя кристальники упали в котел, и Зелье приняло свой первоначальный вид. Слизнорт с облегчением вздохнул, забрал у Драко флакон с настоем и нож и сказал:
- Великолепно, молодой человек! Просто великолепно! Вы только что оправдали мои самые смелые ожидания. На моей памяти, с процедурой очищения зелья от примесей так качественно не справился еще ни один ученик.
Драко поднял на Слизнорта отсутствующий взгляд и без каких-либо эмоций произнес:
- Это уже неважно, профессор. Теперь все пропало. Зелье потеряло свойства. Придется начинать все заново.
Слизнорт покачал головой и возразил:
- Не стоит делать поспешных выводов, молодой человек. Настой кристальники только очистил Зелье от излишних ингредиентов и сделал его максимально безопасным для употребления. Потеряло ли Зелье свойства, мы можем узнать, лишь опробовав его.
- Вы так в этом уверены, - пробормотал Драко. – Как если бы вы знали, что настой не повредит Зелью, а лишь усилит его свойства… - вдруг Драко вскинул голову и пристально взглянул на Слизнорта, слегка прищурившись. – Постойте-ка… Разве на вашем кабинете не стоит стандартная защита от полтергейста?
Водянистые глазки профессора как-то странно забегали, но он ответил с чересчур бодрой усмешкой:
- Наверное, чары дали сбой, что ж, такое порой бывает. Или, может быть, какой-нибудь ученик забыл закрыть за собой дверь, когда закончились уроки, вот Пивз и…
- Ученик, - перебил Драко с явным скепсисом в голосе. – Ну, да. Конечно.
- Мистер Малфой, - тут же нахмурился Слизнорт. – В чем дело?
- Ни в чем, профессор, - процедил слизеринец сквозь зубы. Схватил свою школьную сумку и в несколько шагов пересек кабинет зелий по направлению к двери.
- Постойте, мистер Малфой! – уже в спину ему вскрикнул Слизнорт. – Что вы такое подумали? Мистер Малфой!
- Ничего такого, профессор – себе под нос прошипел Драко, выскочил из кабинета и громыхнул дверью.
Внутри у Малфоя вдруг образовалась какая-то неестественная пустота, словно он только что потерял нечто важное. В голове не осталось ни одной мысли, в душе – ни одного сколько-нибудь значимого желания. Ему вдруг все стало совершенно безразлично. Остановившись у окна в переходе между крыльями замка, Драко бросил сумку на подоконник и уселся сам, прижавшись лбом к прохладному стеклу, за которым уже синели сумерки.
Глаза слипались, но Драко понимал, что все равно не сможет уснуть. На него навалилась такая апатия, что он не смог бы, наверное, даже добрести до своей комнаты. И, самое странное, перспектива провести ночь на подоконнике окна в коридоре нисколько не смущала его, напротив, это даже казалось забавным. Вздохнув, Драко примостился в оконной нише поудобнее и устремил взгляд на стремительно сгущающуюся за окном черноту.
И тут из мрака перед ним выступило знакомое лицо бледного призрака с жуткой усмешкой на мертвых губах. Драко вздрогнул, но, на удивление, не ощутил привычной волны ужаса, накатывающей всякий раз при встрече с потусторонним преследователем. Только какое-то ноющее чувство засело в груди, а с губ сорвался шепот:
- Опять ты…
Призрак слегка склонил голову вбок, будто удивился проявленному Малфоем хладнокровию, а затем открыл рот, чтобы заговорить, но Драко опередил его:
- Ты ищешь меня, я знаю.
Призрак хищно усмехнулся и едва заметно кивнул.
- Кто ты? – спросил Драко, уже зная ответ.
- Я – тот, кто ждет тебя с той стороны… - пронесся по коридору замогильный шепот.
Драко поежился от накатившего неприятного чувства и отвел взгляд.
- Не дождешься, - процедил он и спрыгнул с подоконника.
Призрак тут же бесследно растворился, словно его и не было. А Драко подобрал свою сумку и зашагал прочь. Определенно, если он сегодня же не выспится, то завтра загремит в отделение для душевнобольных в Святом Мунго.
Полный решимости немедленно вернуться в свою спальню, принять маковую настойку и провалиться в сон на ближайшие двенадцать часов, Драко прибавил шагу.
И сам не понял, как вместо комнаты старост оказался перед дверью библиотеки.
Время было еще не совсем позднее, и библиотека не была закрыта. Пропустив нескольких выходящих младшекурсников с Хаффлпаффа, Драко, сам не зная, зачем, вошел в ярко освещенное помещение, пахнущее пергаментами, чернилами и книжной пылью. Прошагав в дальний конец зала, Драко остановился напротив секции с надписью «Зельеварение» и принялся перебирать корешки книг, отыскивая те из рекомендованных Снейпом, что еще не успел прочесть. Как назло, на глаза попадались только зачитанные до дыр учебники и справочники, а так же какие-то абсолютно не относящиеся к делу древние фолианты с золотым тиснением на корешках. Побродив между стеллажами минут десять, Драко пришел к выводу, что зашел сюда совершенно напрасно, и пора бы уже, в самом деле, отправляться спать. Выругавшись почти про себя, он выскочил в проход между секциями и едва не сбил с ног какого-то мальчишку-второкурсника со Слизерина, одетого в потертую, явно не новую мантию. У парнишки из рук посыпались книжки, пергаменты и перья. Чуть не плача, тот кинулся их подбирать, и Драко поспешил ему помочь.
- Извини, - пробормотал он, сгребая в кучу исписанные мелким почерком страницы.
Мальчик бросил на Драко странный, не то испуганный, не то изучающий взгляд, но ничего не ответил.
Собрав в стопку разбросанные книги, Драко присмотрелся к обложкам и слегка удивленно поднял брови. «Древние заклятья и Проклятые предметы», «Словник чародея», «Защитная магия для чайников», «Трансфигурация. Уровень пятый» - прямо скажем, это был довольно странный набор для студента младшего курса, хотя бы потому, что те же Древние руны, для которых требовался «Словник», начинались, как выборный курс, только на третий год обучения, а пятый уровень трансфигурации изучали, вообще-то, только выпускники.
- Эй, - со все более разгорающимся любопытством Драко всмотрелся в лицо мальчишки. Он мог поклясться, что раньше никогда его не видел, но в последнее время он вообще перестал интересоваться жизнью своего факультета, так что ничего удивительного в этом не было. – Как тебя зовут?
Мальчик только вытаращил светло-голубые глаза, по-прежнему ничего не говоря. Поспешно схватил книги и пергаменты и принялся запихивать в свою огромную сумку. Драко попытался помочь ему, но мальчик резко дернулся в сторону, выхватил у Драко из рук том по Заклинаниям и вскочил на ноги.
- Подожди, - Драко подскочил следом. – Зачем тебе все это? Все эти книги, они ведь для старшекурсников.
Мальчик отступил от Драко на шаг, на лице его отразился глубочайший ужас. Продолжая безмолвствовать, развернулся и припустил бегом к выходу из библиотеки.
- Стой! – крикнул Драко ему вслед, но мальчик только прибавил ходу.
Драко кинулся за ним, но тут, будто из-под земли, перед ним выросла библиотекарша, мадам Пинс, разъяренная, как африканская кобра.
- Молодой человек! – взвизгнула она в приступе праведного гнева. – В библиотеке должна быть тишина! Не кричать! Не бегать! Не ронять книги!
- Но я не… - попытался возразить Драко, но мадам Пинс была непреклонна. Сверкая глазами сквозь очки в толстой роговой оправе, она обвинительно ткнула пальцем куда-то в сторону его правого ботинка и яростно прошептала:
- А это что такое, позвольте узнать?!
Драко опустил взгляд и увидел лежащую у ног книгу. Видимо, это был один из учебников того странного парнишки со Слизерина. Драко наклонился, подобрал учебник и поспешно пробормотал:
- Прошу прощения, я случайно ее уронил. Это… это не моя книга, ее забыл другой студент, я должен ее вернуть. Даю слово, такого больше не повторится!
- Еще бы! – фыркнула мадам Пинс. – Если такое повторится, вы будете лишены возможности пользоваться библиотекой, юноша! Я лично прослежу, чтобы профессор Снейп выписал на вас запрет!
Драко кивнул, только чтобы отвязаться от библиотекарши, и бочком протиснулся мимо нее к выходу. Все время, пока он шел к дверям, он чувствовал на своем затылке ее прожигающий взгляд, и вздохнул с облегчением, когда оказался в коридоре.
- Ну и вечерок… - пробормотал он, устало прислонившись спиной к стене и закрыв глаза.
Несколько минут он стоял так, обдумывая этот странный случай с младшекурсником, и чем дольше он думал, тем более подозрительным казалось ему все произошедшее. Что это за безмолвный мальчишка, позволивший себе не отвечать на вопросы старосты школы? Почему он носит с собой целую стопку книг, никак не относящихся к предметам, изучаемым на первых двух курсах? И что так испугало его, раз он опрометью бросился прочь от Драко?
«Наверное, я сейчас выгляжу, как живой труп, было отчего испугаться», - невесело подумал Драко и, наконец, опустил взгляд на книгу, которую все еще держал в руках.
И тут ему показалось, что потолок Хогвартса обрушился прямо ему на голову. В груди похолодело, дыхание перехватило, а глаза округлились от недоумения.
Объемный том в темно-зеленом кожаном переплете, со сложным позолоченным вензелем вверху обложки, назывался «Магические Сделки, Нерушимые Контракты, Заклятые Договоры и Непреложные Обеты: все, что вы хотели знать, но боялись спросить».
Драко почувствовал, как ледяная волна прокатилась по всему телу от макушки до пят. Руки задрожали. Сглотнув, слизеринец оглянулся по сторонам, пытаясь убедиться, что никто его не видит, быстро запихнул книгу под мантию и поспешил прочь от библиотеки. Он изо всех сил старался идти спокойно, не привлекая к себе особого внимания, но на ногах, казалось, выросли крылья, и Драко едва сдерживался, чтобы не взлететь. По лестнице он поднимался уже бегом, а последний поворот коридора перед комнатой старост вовсе преодолел в полном беспамятстве, очнувшись лишь у самой двери. Выкрикнув пароль, Драко рванул на себя дверь, пронесся через гостиную, даже не удосужившись глянуть на поздоровавшуюся Аббот, и влетел в свою спальню.
Сердце колотилось у самого горла, перед глазами плыли алые пятна, в горле першило, а в боку кололо, но Драко такие мелочи не волновали. Рухнув в кровать, он выхватил волшебную палочку и зажег все имеющиеся в комнате свечи, раскрыл книгу на оглавлении и с жадностью впился глазами в написанные зелеными чернилами строки.
Первые главы книги, судя по всему, были посвящены общему описанию разных видов магических сделок, и читать это Драко даже не собирался – он и без того отлично знал, с чем имеет дело. А вот, начиная со второго раздела, информация в книге была самой что ни на есть любопытной. В оглавлении значились способы заключения магических сделок, особые условия, правила составления договоров и еще многое из того, о чем Драко желал знать немедленно. Была в книге и глава о Нерушимых Контрактах, и Драко уже собирался раскрыть страницу, на которой она начиналась, но тут его взгляд привлекла следующая строка оглавления, и юноша уж в который раз за этот вечер ощутил, как сердце проваливается в пятки.
Глава под номером 13 называлась «Договор со Смертью», а рядом с названием главы стояла явно рукотворная приписка черными чернилами: «не вздумай с ней торговаться».
Драко шумно выдохнул и сел, скрестив ноги. Сердце колотилось так, что было больно дышать. Юноша поспешно сорвал с себя галстук, стянул через голову жилет и расстегнул верхние пуговицы рубашки. В комнате вдруг стало невероятно жарко, и Драко вскочил с кровати, чтобы открыть окно. Рванул на себя створку, резко вдохнул холодный ночной воздух. Голова разрывалась от мыслей, а руки и ноги дрожали от волнения. Взъерошив свои светлые волосы, Драко вновь кинулся к кровати и схватил книгу. Ткнул в нее волшебной палочкой, открывая на нужной странице, и замер, почти не дыша.
В свете свечей, подрагивающем от врывающегося в открытое окно весеннего ветерка, Драко начал читать тринадцатую главу, за считанные мгновения проглатывая целые абзацы, пока, наконец, не наткнулся на то, чего ожидал, и чего боялся. После трех страниц, полных туманных намеков и целого вороха убедительных предупреждений о том, что никому и никогда не стоит затевать какие бы то ни было сделки с тем существом, которое в книге было названо Смертью, шло объяснение того, каким образом заключается этот самый обозначенный в названии Договор.
«…Договор со Смертью может быть заключен как в присутствии оной, так и без ее непосредственного участия, что ни в коем случае не влияет на его действенность. В магической истории есть несколько примеров тому, как были заключены подобные договоры, и, исходя из них, можно с уверенностью утверждать, что Смерть чрезвычайно строго выполняет условия сделки, и изменить их практически невозможно. Существует два способа заключить упомянутый Договор, и оба связаны с возможностью или потребностью просителя спасти чью-либо жизнь, то есть, забрать у Смерти ту душу, которая должна по праву ей принадлежать. Впрочем, не всякая спасенная жизнь непременно становится залогом сделки со Смертью, иначе все спасшиеся от несчастных случаев были бы связаны Договором. Смерть заключает Договор только на те души, которые уже так или иначе побывали в ее руках, то есть, почувствовали на себе ее дыхание. Другими словами, Смерть отдает лишь то, что имеет или должна заполучить по всем вытекающим обстоятельствам.
Первый вид Договора со Смертью – это Договор Защиты. Это – одно из древнейших проявлений магии, и происходит, как правило, без непосредственного вмешательства самой Смерти. Договор заключается, когда волшебник, желая кого-либо спасти, добровольно соглашается отдать свою жизнь за жизнь спасаемого. При произнесении простой словесной формулы «Возьми мою жизнь вместо его/ее жизни», проситель заключает Договор, и Смерть вынуждена ему следовать. Таким образом, проситель жертвует своей жизнью в пользу того, кто должен погибнуть, и защищает его от гибели. Договор Защиты – простейший и заключаемый чаще всего неосознанно Договор, о котором проситель может и не подозревать. Однако, Договор Защиты – единственная сделка со Смертью, которая заключается исходя из желания просителя и никогда не вопреки оному.
Другой же вид Договора со Смертью – Договор Возврата. Это чрезвычайно редкий, встречающийся лишь в древних легендах вид Договора, существование которого большинство магов, изучающих этот вопрос, ставят под сомнение. Как известно, того, кто умер, невозможно оживить ни при помощи магии, ни с помощью каких бы то ни было Договоров.
Однако теоретически существует ничтожно малая вероятность заключения Договора Возврата. Если представить (исключительно в виде мысленного эксперимента!), что он может быть заключен, то, во-первых, этому должны предшествовать определенные обстоятельства, а во-вторых, заключающий Договор проситель должен иметь допуск к работе с маховиками времени».
Драко поперхнулся, дочитав до последней строчки на странице, и несколько мгновений не мог заставить себя читать дальше. Ветер шевелил его светлые волосы, остужая горящую огнем голову, в комнате уже заметно посвежело, но Драко не чувствовал холода. Собрав все свое самообладание, он продолжил чтение.
«Итак, представим, что некий волшебник, способный с помощью маховика времени вернуться в прошлое, желает спасти чью-то жизнь и успешно это проделывает. В этом случае существует два варианта развития событий. В первом из них волшебник всего лишь попадает во временной парадокс и спасает того, кто и не должен был умереть – то есть, того, чья смерть была оговорена, но не свершилась. Здесь речи о Договоре со Смертью не идет, так как душа спасенного ей не принадлежала. В другом же случае волшебник, спасший уже однажды умершего человека, совершает страшное преступление, нарушив своим поступком саму ткань мироздания. Ткань эта невероятно хрупка, и любой разрыв неизменно влечет за собой ужасающие последствия. Спасенный умерший становится тем самым разрывом, а спасший его – становится просителем, заключившим Договор со Смертью».
Драко стало нехорошо, к горлу подкатила тошнота, а в глазах потемнело.
«Это неправда, - простонал внутренний голос. – Это не может быть правдой… Не может!»
Качнувшись вперед, Драко оперся локтями о колени и вцепился в собственные волосы. Перед глазами стояла чернота, как будто он внезапно ослеп. Ветер завыл где-то над Запретным лесом, ударил в створку окна, затушил пару свечей, прошелся ледяным дыханием по согнутой спине слизеринца.
Все так и есть. Он ведь знал это. С самого начала догадывался. Призрак, пришедший за ним из другого мира. Некто, требующий расплаты за пятерых, вырванных из его леденящих рук. Смерть. Это была сама Смерть – не пýгало из детской сказочки, а загадочный и всемогущий повелитель небытия, посланник с той стороны. Теперь все ясно, головоломка сложилась кусочек к кусочку. Драко понял это со всей отчетливостью: его кошмары с призраком – вовсе не кошмары. Он нарушил план самой Смерти, вмешавшись в ход времени и изменив его, тем самым украв у Нее принадлежащие Ей по праву жизни. Теперь Смерть напрямую связана с Драко и теми, кого он спас. Он совершил разрыв в тонкой ткани мироздания, и с каждой спасенной жертвой этот разрыв становится все больше. И что теперь делать, Драко не имел ни малейшего понятия, и ему абсолютно не у кого было спросить.
Но вот эта книга, лежащая перед ним, вероятно, сможет прояснить хоть что-то.
Проведя руками по лицу, словно снимая налипшую паутину, Драко снова сосредоточился на чтении и выяснил следующее. Оказывается, Смерть, дабы вернуть принадлежащее ей и закрыть разрыв в мироздании, может принимать физический облик и влиять на реальный мир. Она как бы находится в двух мирах одновременно – в нашем привычном мире и мире потустороннем – и это еще больше нарушает вселенский баланс. Чтобы остановить катастрофу, Смерть должна забрать того, кто был спасен нечестным путем, и расторгнуть Договор с просителем. Она не отступает. Не знает жалости и снисхождения. Ей неведомы милосердие и сострадание. Договор привязывает ее к миру живых, и она сможет уйти обратно в свой мир, только забрав причитающиеся ей души. Спасти их невозможно, если только не совершить со Смертью еще одну сделку, обменяв чью-либо невинную жизнь на жизни спасенных. Другими словами, нужно убить невинного, но тогда, по закону магии, душа убийцы расколется. Что произойдет с расколовшейся душой, в книге сказано не было, но ясно было одно – ничего хорошего это событие не сулило. Человек, душа которого раскололась, навсегда переставал быть самим собой, что бы это ни значило.
Иных способов расторжения Договора не существовало, или же авторы книги были о них не осведомлены.
«Если уж даже волшебники, написавшие все это, не знают других путей к спасению, значит, их просто нет… - подумал Драко на удивление спокойно и даже несколько отстраненно, как о чем-то само собой разумеющемся. – Выходит, чтобы по-настоящему спасти их всех, чтобы отправить Смерть обратно в ее чертово логово, я должен кого-то убить…»
…убить невинного… - строка выпрыгнула прямо перед глазами, будто издеваясь над несчастным слизеринцем.
После того, как первое ошеломление от прочитанного схлынуло, Драко вовсе перестал ощущать какие-либо эмоции по этому поводу. Складывалось впечатление, что все идет именно так, как было кем-то задумано. И то, что он нашел эту странную книгу – вовсе не удивительное совпадение, а лишь результат какой-то длительной тщательно спланированной комбинации. А то, что он вынужден убить невинную жертву, расколоть душу надвое и навсегда перестать быть самим собой – всего лишь логический итог всего его существования, чертá, к которой его скрупулезно и методично подводили последние два года. Кто? Драко и на это знал ответ: профессор Дамблдор. Конечно, не сам лично, а через верных ему людей, через определенным образом выстроенные ситуации, но, тем не менее, фигура покойного директора отчетливо маячила за всем происходящим. Мог ли Дамблдор, волшебник, зарекомендовавший себя, как непримиримый борец за добро и вселенскую справедливость, быть замешан в чем-то подобном? Драко готов был отдать руку на отсечение – мог! Доказать – невозможно. Поверить – немыслимо. Но все складывалось одно к одному.
Шумно вздохнув, Драко упал на спину, раскинув руки, и уставился в пыльный полог над кроватью. Казалось, что в сумрачной глубине углов под пологом шевелится что-то таинственное и враждебное. Что-то очень похожее на комок, образовавшийся в груди Драко где-то чуть выше солнечного сплетения. Он был острым, холодным и неприятно шевелился внутри. Он был слишком знакомым, чтобы не обратить на него внимание. Такой же комок образовался внутри Драко два года назад, когда Волдеморт объявил юноше, что тот должен будет убить Дамблдора.
«Один-один, - подумал Драко и криво усмехнулся. – Вот и другая сторона дала мне задание убить невинного. Какая ирония! И чем я всем им так приглянулся?»
Мыслей о том, чтобы обдумать, перерешить, отказаться от ужасающей участи, не было и в помине. Со смирением агнца, идущего на заклание, Драко отчего-то чрезвычайно быстро принял мысль о совершении убийства. Его не мучала совесть, не было ни малейших колебаний, ни мучительных рассуждений о морали и нравственности будущего поступка. Только твердая уверенность в том, что ему придется это сделать.
Иначе они все погибнут.
Впрочем, в его игре ставки никогда не были низкими. Либо все – либо ничего. Кажется, он к этому уже привык.
Что ж, на этот раз у него есть хотя бы призрачная свобода выбора. И он уже даже знает, кто станет жертвой. Астория. Это должна быть она! Одним ударом разрубить сразу весь клубок, что сплелся вокруг злосчастного слизеринца – это ли не удача? А расколотую душу можно залечить, если раскаяться в содеянном. Когда он сделает это, когда спасет всех, за кем пришла Смерть, он обязательно расскажет обо всем Гермионе. Она поймет, она поддержит его и поможет обрести душевный покой. Иначе быть просто не может.
Смерть не отступится. Она все равно заберет тех, кого Драко спас, возвращаясь в прошлое. Джинни, Гарри, Гермиона, Антарес. Ценность их жизней не шла ни в какое сравнение с ценностью жизни маленькой вздорной сучки Гринграсс. А потом он обязательно раскается. Да, потом он сможет исцелить душу, обязательно.
На лице слизеринца впервые за много месяцев появилась легкая самоуверенная усмешка.



На следующий день после внезапного прихода Римуса Люпина в коттедже «Ракушка» царила весьма оживленная атмосфера. Девчонки снова и снова обсуждали новость о рождении малыша Тедди, строили грандиозные планы относительно того, как скоро смогут познакомиться Тедди и Эни, как они замечательно подружатся и будут вместе играть. Гермиону даже слегка занесло, когда она начала воображать, как мальчики поедут в Хогвартс и оба попадут на Гриффиндор. Флер справедливо возразила, что Антарес может попасть и на Слизерин, между подружками разгорелся спор, грозящий перерасти в нешуточную перепалку, так что Биллу пришлось буквально вытаскивать Флер из гостиной под предлогом того, что в кухне на плите у нее что-то сбежало. Недовольно бормоча что-то по-французски, Флер, все же отступила, а Гермиона, понятное дело, осталась при своем мнении. Наблюдавший за всем этим Рон только похмыкивал и бросал странные взгляды на по обыкновению сдержанную и слега рассеянную Луну. Гарри, в перепалке не участвовавший, между тем также чувствовал сильнейший душевный подъем. Сегодня он и Дин помогали Биллу с заготовкой свечей, но руки у Гарри так и чесались поскорее закончить обещанную работу и сбежать в каморку гоблина, прихватив с собой Рона. Он чувствовал, что удача потворствует ему и его друзьям, и было просто необходимо непременно воспользоваться этим.
Однако его планам не суждено было сбыться – пока Гарри возился в кладовке с фитилями и формами под воск, Рон куда-то смылся. Вскоре вслед за ним из коттеджа исчезла и Луна, и Гарри, отметив про себя этот факт, решил оставить друга в покое хотя бы ненадолго. Время на подготовку к проникновению в «Гринготтс» у них еще было, так что, пожалуй, можно было хоть немного расслабиться, забыть о крестражах и магической войне, идущей с переменным успехом где-то далеко за пределами коттеджа. В конце концов, Рон имел право побыть наедине с девушкой, которая ему нравится. Гарри невольно усмехнулся, представив, как Рон, пыхтя и краснея, пытается объясниться с Луной. Все то время, что они провели в коттедже, между этими двумя разве что молнии не сверкали – такое напряжение чувствовалось в каждом их взгляде, направленном друг на друга. Но, похоже, Рон не спешил с признаниями, так что Гарри начал всерьез задумываться, не вмешаться ли самому и не встряхнуть ли друга как следует для этого решительного шага. По крайней мере, пока они все не покинули коттедж, у Рона был хоть какой-то шанс наладить отношения с Луной. Однако время неумолимо утекало, и шансы Рона с каждым днем становились все призрачней. Как бы то ни было, Гарри решил поговорить обо всем этом с Гермионой и, возможно, спросить у нее совета.
Тем же вечером, когда Гермиона укладывала Антареса спать, Гарри поднялся в ее комнату. Присев на кровать рядом с кроваткой Эни, он, будто между прочим, сказал:
- А им хорошо вместе, правда? Рону и Луне. Ты заметила?
Гермиона коротко кивнула, не оборачиваясь.
- Никогда бы не поверил, что это возможно, - хмыкнул Гарри. – Но, черт побери, за последний год произошла чертова куча невозможных вещей!
- Да, Гарри, ты прав, - Гермиона, наконец, посмотрела на него, и Гарри заметил в ее глазах странный отблеск, похожий на тоску. – За последний год с нами много всего произошло. Думаю, они заслужили того, чтобы быть счастливыми. Хотя бы здесь и сейчас, пока мы… - тут она запнулась и с нажимом произнесла, - пока вы не отправились рисковать своими жизнями. В очередной раз. Неизвестно, сколько это будет еще продолжаться. Пусть они, Луна и Рон, пусть… - тут ее голос дрогнул, и Гарри отчетливо ощутил, насколько тяжело Гермионе справиться с эмоциями. Громко вздохнув в отчаянной попытке заглушить подступающий всхлип, она надломлено произнесла: - Пусть хоть кто-то из нас троих будет счастлив.
Гарри стало неловко. Поерзав на кровати, он пристально всмотрелся в лицо подруги, но она старательно отводила взгляд.
- Гермиона, - тихо сказал Гарри, - что-то не так?
- Нет, - качнула головой Гермиона. – Все хорошо.
- Я же не слепой, - возразил Гарри. – Я вижу, ты тоскуешь. Ты думаешь о нем.
Гермиона вдруг резко обернулась к Гарри, взгляд ее был суровым.
- Да, Гарри, я думаю о нем. Драко – отец моего ребенка. Он – человек, которого я люблю. И я надеялась, что он вернется к нам, я была уверена, что вернется. Но его нет. Уже два месяца прошло. И теперь я думаю, что этому может быть только два объяснения – либо меня обманул он, либо ты.
- Я?! – ошеломленно спросил Гарри.
- Да. Ты снова решил все за меня, верно, Гарри? Ты ведь применил к нему заклятие Обливиэйт, когда отпускал из коттеджа?
- Гермиона, так было нужно, - сконфуженно пробормотал Гарри. – Для нашей безопасности.
- Для безопасности? – язвительно усмехнулась Гермиона. – Да, Гарри, ты всегда слишком беспокоишься о нашей безопасности.
- Гермиона, что на тебя нашло?
- Ничего, Гарри, - решительно тряхнула головой Гермиона. – Аб – со – лют – но ничего. Скажи мне только, ты стер все его воспоминания, или все же оставил что-нибудь?
Гарри сглотнул.
- Я стер только воспоминания об этом месте, - ответил он. – Чтобы Сама-Знаешь-Кто не смог найти нас, если вдруг заглянет в голову Малфоя.
- То есть, ты хочешь сказать, что Драко все еще помнит обо мне? – в голосе Гермионы звучала странная смесь гнева и облегчения. – Он помнит об Эни?
- Да, - кивнул Гарри. – Помнит.
- Ясно, - сухо сказала Гермиона и снова повернулась к кроватке сына. – Спасибо.
- Гермиона, ты…
- Антаресу пора спать, Гарри, - чуть громче, чем требовалось, сказала Гермиона. – Спокойной ночи.
Гарри понял, что она хочет остаться одна, и не заставил себя долго упрашивать.
- Спокойной ночи, - кивнул он и вышел за дверь.
Спать ему не хотелось, в голове роились странные мысли, а сердце сжималось от непонятного чувства вины. Почему он чувствует себя виноватым? Ведь он только хотел сделать, как лучше…
Не в силах бороться с собственными мыслями, Гарри решил выйти в сад, остудить голову. Небо над коттеджем «Ракушка» было усыпано мириадами звезд, недалеко, за живой изгородью и песчаным пляжем, перекатывалось и вздыхало, как огромный зверь, темное море. Волны беспрестанно бились о берег, перешептываясь о чем-то с прибрежными скалами. Ночная тишина и прохлада окутали Гарри, заставив его мысли течь в каком-то странном непривычном направлении.
«Хоть кто-то из нас троих должен быть счастлив… - повторил он слова Гермионы и невесело усмехнулся. – Да, кто-то должен быть счастлив. Интересно, как там сейчас Джинни? Мистер Уизли говорил Биллу, что она не вернулась домой на Пасхальные каникулы. Надеюсь, с ней все в порядке, и она смогла укрыться в Хогвартсе. Хотя, если Гермиона права, и Снейп на самом деле защищает учеников, то нам нечего бояться».
Гарри вдруг замер, пораженный собственной мыслью.
«Гермиона права?! – завопил его внутренний голос. – Снейп защищает учеников?! Кажется, я сошел с ума! Что за странные мысли лезут в голову! Снейп не может быть тем, кем его представляет себе Гермиона, он просто не может быть, он… убийца! И нам есть чего бояться. Джинни совсем не в безопасности, пока находится в школе. Никто не в безопасности, пока жив Волдеморт!»
Горькая правда тяжелым грузом упала на плечи Гарри. За последние несколько недель он так сильно привык к тому теплу и к той иллюзии беззаботности, что царила в доме Билла и Флер, что слабовольно позволил себе поверить в существование другого, безопасного мира без Войны, без убийств, скитаний и горя. Это было чудовищно безответственно с его стороны. Рон абсолютно прав, два месяца прошло, а они все еще топчутся на месте. Сейф Лестрейндж по-прежнему недоступен, и совсем не факт, что, даже проникнув в него, они смогут найти очередной крестраж. И ведь остается еще один, вещь, принадлежавшая Ровене Равенкло. Сколько времени у них уйдет на то, чтобы отыскать его? Месяцы? Годы? Сколько людей за это время будут подвергнуты пыткам, лишены крова, убиты? За сколько невинных жизней Гарри Поттер готов нести ответственность?
От этих мыслей у Гарри все похолодело внутри. Что-то нужно делать, и чем скорее, тем лучше. Больше рассиживаться они не имеют права. Хоть их план и неидеален, но когда их останавливали такие мелочи? В конце концов, единственное, на что они могут по-настоящему рассчитывать, это счастливый случай и собственная отвага.
Гарри уверенно вскинул голову. Да! Нужно обо всем поговорить с Роном! И немедленно, пока решимость Гарри не растаяла, задавленная грузом сомнений.
Быстрым шагом Гарри пересек пространство сада, желая поскорее вернуться в дом и разыскать друга, чтобы поговорить с ним, но оказалось, что он напрасно торопится. Свернув с гравиевой дорожки в сад, чтобы пройти к входной двери коттеджа напрямик, Гарри заметил меж голых ветвей знакомую долговязую фигуру с рыжими волосами. Он уже собирался окликнуть Рона, но тут увидел еще кое-что знакомое – длинные серебристо-белые волосы и светлое ситцевое платье, которое Флер одолжила Луне в первый же день их пребывания в коттедже.
В другое время Гарри предпочел бы удалиться, чтобы не мешать друзьям беседовать, но сейчас ему просто необходимо было поговорить с Роном, и этот разговор был куда важнее, чем пустой треп о морщерогих кизляках или сливах-цеппелинах. Решительно шагнув вперед, Гарри вышел на свободное от деревьев пространство и уже открыл рот, чтобы позвать Рона, но вдруг ошарашено замер. Мгновение спустя невольная улыбка расползлась по лицу Поттера, а щеки смущенно зарделись.
Рон и Луна, обнявшись и не замечая ничего происходящего вокруг них, приникли друг к другу губами. Щеки Луны пылали румянцем, в свете восходящего месяца ее волосы казались отлитыми из серебра, пышные ресницы отбрасывали на лицо длинные подрагивающие тени. Если бы сердце Гарри не принадлежало целиком и полностью единственной, самой прекрасной девушке на свете – Джинни, он бы мог, наверное, даже влюбиться – настолько красивой Луна выглядела в этот момент.
Но вот первое мгновение удивления прошло, и на Гарри тут же накатил жгучий стыд, будто он нарочно пришел сюда, чтобы подглядывать за лучшим другом и его девушкой. Гарри хотел кашлянуть, чтобы привлечь внимание Рона и Луны, но вдруг подумал, что это будет совсем не по-дружески – мешать им двоим наслаждаться обществом друг друга. И как они не услышали, что он приближается? И, главное, как теперь уйти, чтобы они не заметили?
Усмехнувшись, Гарри поднял волшебную палочку Драко, и почти беззвучно шепнул в сторону парочки, слившейся в поцелуе:
- Оглохни! – а затем, уже не осторожничая, развернулся и скрылся за деревьями, обходя укромный любовный уголок сада стороной.
Прошлогодние листья шуршали под его ногами, но Гарри это не заботило. Теперь Рон и Луна не могли его слышать, а значит, ничто и никто больше не потревожит их сегодняшним вечером. Теплое чувство медленно разлилось по внутренностям Гарри. Он был рад, искренне рад за Рона и Луну. Они так долго шли к этому! Ходили вокруг да около, все время бросали друг на друга смущенные взгляды… И все окружающие прекрасно все понимали, даже гоблин однажды неосторожно высказался по этому поводу. Вот только они сами, Рон и Луна, долго не могли решиться и поговорить друг с другом, чтобы расставить все точки над i. Видимо, сегодня вечером это, наконец, произошло.
- Молодец, Рон, - пробормотал Гарри, хотя не был на сто процентов уверен, что именно Рон сделал этот решительный первый шаг. – Молодец, Луна.
Улыбка Гарри стала донельзя довольной. Переступая порог притихшего, готовящегося ко сну коттеджа, Гарри вдруг услышал голос Гермионы в своей голове: «Хоть кто-то из нас троих должен быть счастлив».
Пройдя в гостиную, Гарри плюхнулся на кресло и уставился в потолок. На диване заворочался Дин, но не проснулся, а лишь перевернулся на другой бок и продолжил мирно сопеть в подушку. Билл и Флер уединились в своей светлой спальне на втором этаже; в каморке под крышей Крюкохват сейчас, наверняка, ворчит и скрипит зубами по поводу жесткой кровати и жутких сквозняков. Гермиона же, наверное, сидит у «кроватки» Антареса и смотрит на то, как ее светловолосое светлоглазое чудо мирно засыпает, засунув палец в беззубый рот.
Гарри вздохнул. Он все прекрасно понимал. Он не был ни слеп, ни глуп, как бы некоторые не утверждали обратного. Гарри все знал, очень хорошо знал. Он видел, как взгляд Гермионы с каждым днем сияет все меньше и меньше, как из ее голоса постепенно исчезает восторг, сменяясь холодной отстраненностью. Видел, как выражение ее лица преображается, стоит кому-нибудь упомянуть о Малфое, и эти перемены совсем не радовали Гарри. Они настораживали. Они заставляли сердце сжиматься от жалости к Гермионе, но разум все твердил: «Нет! Не нужно! Ей это не нужно! Он ей не нужен! Ей хорошо с нами! Мы все сможем вместе! Мы все переживем!»
Увы, с каждым днем Гарри все отчетливее понимал, что в нем говорит вовсе не разум, а лишь слепая ревность. Никакого «мы» и «вместе» скоро не будет, потому что они с Роном отправятся на опаснейшее в их жизни мероприятие, и, конечно, о том, чтобы взять Гермиону с собой, речи не шло. Она останется здесь, в коттедже, одна, пусть и с поддержкой Билла и Флер, но без известий о судьбе Гарри и Рона, а, главное, без возможности снова увидеться с Малфоем. Одна часть Гарри упрямо твердила, что так оно и должно быть, что нельзя допускать, чтобы Малфой снова оказался рядом с Гермионой, что мерзкий слизеринский хорек не заслужил этого. А другая часть тут же спрашивала: заслужила ли это Гермиона? За что мучается она? За какие ошибки? За то, что влюбилась в злейшего врага? За то, что скрывала это от Гарри? Так это уже не единожды было обсуждено, и Гарри, кажется, даже признал, что не держит на нее зла за это. Тогда какова причина? Почему она не может увидеться с тем, кого любит, почему не может встретиться с отцом своего ребенка?
«Ко¬неч¬но! – вдруг вспомнился Гарри озлобленный голос Рона, когда тот необдуманно бросал язвительные упреки в ночь их страшной ссоры еще перед Рождеством. – Это толь¬ко ты, ге¬рой вол¬шебно¬го ми¬ра, мо¬жешь су¬дить, что пра¬виль¬но, а что нет, толь¬ко ты зна¬ешь, что та¬кое спра¬вед¬ли¬вость и все та¬кое, да?»
«Нет! – подумал Гарри и в отчаянии схватился за голову. – Нет! Это не так. Я не должен так поступать. Никто не должен страдать только потому, что мне не хватает духу признать свою неправоту. Малфой нужен нам. Он может помочь! И я, в конце концов, должен все выяснить про ночь в Малфой-мэноре… Да! Малфой нам нужен. Он нужен Гермионе».
Мысль, озарившая сознание, казалась до безобразия простой и логичной. Решительно поднявшись с кресла, Гарри вышел из гостиной в кухню, чтобы не разбудить Дина, и, остановившись у освещенного лунным светом стола, громко произнес:
- Добби!
В тот же миг перед Гарри появился домовик в причудливом одеянии и с огромным ярким полосатым носком на голове. Добби в последние два месяца частенько бывал в коттедже, помогал запастись провизией, приносил детские вещи и всякие милые безделушки для Антареса, иногда задерживался, чтобы поглядеть на сына своего бывшего хозяина и поиграть с ним. С тех пор, как Драко вытащил Гарри и остальных из Малфой-мэнора, отношение Добби к бывшему хозяину кардинально поменялось. Теперь домовик упоминал Драко только в положительном контексте, уважительно называя его «юный мистер Малфой». Гарри надеялся, что, раз уж Добби поверил в благородство Драко Малфоя, то и не откажет в выполнении одного небольшого поручения.
- Гарри Поттер! – благоговейно произнес домовик, едва появившись на кухне коттеджа «Ракушка». – Добрый вечер! Вам понадобился Добби?
- Да, - кивнул Гарри. – И тебе добрый вечер, Добби. У меня есть одна просьба.
- Все, что угодно, Гарри Поттер, все, что угодно, - тут же отозвался домовик.
- Ты можешь трансгрессировать в Хогвартс? – спросил Гарри.
Добби был слегка удивлен вопросом, но все же ответил:
- Точно так, Гарри Поттер. Я могу трансгрессировать в школу чародейства и волшебства Хогвартс.
- Конечно, - Гарри хлопнул самого себя по лбу. – О чем я спрашиваю, я ведь сам это видел. Отлично, другой вопрос, Добби. Ты можешь перенести кого-то из Хогвартса вместе с собой?
- Конечно, Гарри Поттер, - все еще не понимая, куда клонит Гарри, ответил домовик.
- Хорошо, - кивнул Гарри и сел на табурет. – Тогда слушай мою просьбу, Добби. И я прошу, выполни ее в точности, это очень важно.
- Хорошо, Гарри Поттер, - кивнул домовик с самым серьезным выражением на крохотном личике. – Я слушаю.
- Значит так…



Поздним вечером Драко без сна сидел в гостиной старост, слушал, как трещат дрова в камине, и глядел в сгущающиеся за окном сумерки. Ханна около получаса назад вернулась со свидания с Лонгботтомом и отправилась спать. Драко все никак не мог поверить в то, что эти двое продолжают тайком встречаться, несмотря на то, что Невилл теперь стал самым разыскиваемым в Хогвартсе гриффиндорцем. Армия Дамблдора почти в полном составе ушла в подполье и, как ни бились Кэрроу, ни одного дамблдоровца им изловить так и не удалось, не в последнюю очередь благодаря внимательно присматривающему за отчаянными сорвиголовами Малфою.
Вот и сегодня, Джинни Уизли и сестры Патил, прокравшиеся в больничное крыло, чуть не попались слизеринским старостам. Убегая, девчонки разделились, пытаясь сбить ищеек Кэрроу со следа. Джинни бросилась в коридор, ведущий к Залу Славы, Малфой, преследующий ее под защитой заклинания невидимости, поспешил следом. Он знал, что в Зале ждет засада, и Джинни не вырваться оттуда самостоятельно. У последнего поворота Драко схватил рыжую гриффиндорку за локоть и едва успел зажать ей рот ладонью, чтобы она не выдала их испуганным вскриком. Несколько секунд Драко боролся с упирающейся Уизли, пытаясь увести ее в сторону от погони, но она была до смерти напугана и брыкалась, как взбесившийся гиппогриф.
- Прекрати трепыхаться, ты нас обоих погубишь! – прошипел Драко ей на ухо, и на удивление Джинни тут же затихла.
Драко потянул ее за собой к потайному ходу в нише за старым пыльным гобеленом. Едва ткань опустилась за ними, как в коридоре раздался топот ног бегущих слизеринцев. Спустя минуту он стих за входом в Зал Славы.
- Люмос! – шепнула Джинни, засветив свою палочку. Повела ею из стороны в сторону, всматриваясь в темное пространство потайного коридорчика. Ее светло-карие глаза сузились, и Джинни требовательно произнесла: - Я знаю, что ты здесь, Малфой. Выходи.
Драко вздохнул, направил на себя волшебную палочку Нарциссы:
- Фините.
Когда он появился посреди коридора, Джинни не смогла сдержать изумленного вздоха.
- Так и знала! Заклятие невидимости, верно? У тебя оно здорово выходит.
Драко усмехнулся. Из уст Уизли это звучало, как высшая похвала его магическим способностям. Взмахнув палочкой в сторону гобелена, Драко шепнул:
- Occultatum!
- Что это? – поинтересовалась Джинни. – Что за заклинание?
- Чары сокрытия, - ответил Драко тихо, прислушиваясь, не доносится ли шагов из коридора за гобеленом, а затем резко обернулся и уставился на гриффиндорку взглядом, полным гнева: – Ты, что, смерти ищешь?
Джинни даже на мгновение пришла в замешательство, удивленная такой внезапной сменой его настроения.
- Что вам понадобилось в больничном крыле? – требовательно спросил Драко.
- Кое-какие препараты, - ответила Джинни. – Тебе-то что, Малфой?
- Умнее надо быть, Уизли, - огрызнулся Драко. – Не учили выставлять дежурных?
- А ты у нас такой умный, да? – съязвила Джинни. – Чего же не бежишь к своим дружкам рассказывать, что поймал меня?
- Больно надо, - презрительно фыркнул Драко и привалился плечом к стене.
Джинни только вздернула носик и осторожно выглянула из-за гобелена. В конце коридора угадывались фигуры слизеринцев, выходить все еще было опасно.
- Здесь есть другой выход? – осторожно спросила Джинни, не глядя на Малфоя.
А он вдруг осознал, что впервые за последние месяцы оказался с Уизли наедине, чего ему никак не удавалось сделать раньше. А ведь он хотел о стольком ей рассказать…
- Подождешь, - пробормотал Драко, глядя в рыжий затылок Джинни. – Или не терпится самоубиться?
- Пошел ты, - рыкнула Джинни.
В коридорчике снова наступила настороженная тишина. Слизеринцы все никак не желали уходить из Зала Славы, видимо, надеясь, что Джинни с минуты на минуту покажется и даст себя схватить. Вздохнув, девушка опустилась на корточки, прислонившись спиной к холодной и влажной каменной стене коридора.
- Почему ты мне помогаешь? – спросила она и глянула на Малфоя в упор.
Драко усмехнулся, скрестил руки на груди.
- Хотел бы я это знать, - ответил он. – Наверное, потому что не люблю быть обязанным.
- И кому это ты, интересно, обязан? – скептически изогнула бровь Джинни.
- Поттеру, - ответил Драко без раздумий. – Он ведь все это время присматривал за Гермионой.
- И ты решил, что должен присматривать за мной? – на лице Джинни появилось до обидного саркастическое выражение. – Спасибо, Малфой, как-нибудь без тебя справлюсь.
- Как-нибудь? – хмыкнул Драко. – Ну, да. Тогда вперед. Прорывайся через засаду старост, героиня, чего же ты сидишь тут со мной?
Джинни смерила Драко презрительным взглядом.
- Какой же ты упыреныш, Малфой! – процедила она. – И что Гермиона в тебе нашла, ума не приложу?
Драко предпочел не отвечать. Снова стало тихо. Джинни выглянула из укрытия еще раз и почти про себя чертыхнулась: все пути к отступлению по-прежнему были перекрыты.
- Вот что, Уизли, - вдруг сказал Драко. – Тебе бы лучше отсидеться в выручай-комнате, а не рваться на ваши безумные вылазки. Ты в опасности. Они знают, что твой брат путешествует с Поттером. Если тебя схватят – наказаниями не отделаешься.
- А тебе-то что за беда? – недоуменно спросила Джинни.
- Не хочу, чтобы ты померла раньше времени, - разозлился Драко. – Ты же, вроде как, подружка Поттера.
- И что?
- Да то! – вспылил Драко, забыв, что они все еще прячутся.
В главном коридоре раздались встревоженные голоса и торопливые шаги. Драко не раздумывал ни секунды: схватил Джинни за руку, несмотря на ее сопротивление, прижал к себе, поднял волшебную палочку и шепнул:
- Инвизибилис!
Оба студента тут же растворились в воздухе, только огонек на конце волшебной палочки Джинни продолжал светиться, будто висел в пространстве сам по себе.
- Нокс! – едва успела прошептать Джинни, как гобелен откинулся в сторону, и на пороге тупичка появились Крэбб и Нотт.
- Люмос! – воскликнули оба хором.
Коридорчик выглядел совершенно пустым. Слизеринцы принялись высвечивать палочками дальние углы крохотного помещения, и Драко пришлось вжаться в стену, чтобы Винс или Тед случайно на него не наскочили. Он едва дышал от волнения, надеясь, что друзья-слизеринцы не догадаются обшарить коридор вручную. Левой стороной груди, к которой он прижимал онемевшую от страха Уизли, Драко даже сквозь ее и свою рубашку чувствовал, как колотится ее сердце.
- Странно, - пробормотал Винс. – Морганой клянусь, я слышал здесь чей-то голос.
- Гоменум ревелио!– сказал Тед. Заклинание пронеслось по слабо освещенному коридорчику, не задержавшись над невидимыми Драко и Джинни. – И правда, странно. Вроде бы, никого.
- Что у вас там? – раздался голос Забини со стороны входа в Зал Славы.
- Пусто, - разочарованно откликнулся Крэбб, вместе с Ноттом вышел в главный коридор и отпустил гобелен. Тут же в тупичке стало темно, как в погребе. – Наверное, привидения бродят, или Пивз.
- Этот чертов полтергейст вечно путается под ногами, - забормотал Нотт.
Послышались удаляющиеся шаги слизеринцев. Как только они стихли, Джинни отпихнула Малфоя и ткнула палочкой в сторону гобелена:
- Оглохни!
Драко, тем временем, снял с них обоих дезиллюминационные чары. Джинни снова засветила свою палочку и обернулась к нему. Лицо ее было бледно, на щеках и носу ярко выделялись рыжие веснушки.
- Не смей больше никогда прикасаться ко мне своими мерзкими руками, Малфой! – не опасаясь, что ее услышат, вскрикнула Джинни. – Слышишь?! Никогда, иначе я без помощи магии отделаю тебя так, что мать родная не узнает!
- Это вместо «спасибо», - обиженно пробормотал Драко. – Вот и помогай вам после этого!
- Кто тебя просил мне помогать?! – взвилась Джинни. – Шел своей дорогой – вот и иди дальше!
Драко скрипнул зубами от злости.
- И как Поттер только терпит тебя, рыжая язва?
- Не твое дело!
- Да ты просто бессердечная гордячка, Уизли, - заметил Драко. – Поттер о тебе беспокоится, локти себе кусает, а ты предпочитаешь, наплевав на все предосторожности, играть в великую героиню и подставляться при каждом удобном случае?
- Что ты можешь в этом понимать, Малфой? – рыкнула Джинни. – И вообще, с чего ты взял, что Гарри обо мне беспокоится?!
- С того, что он сам мне это сказал! – выплюнул Драко, и тут же пожалел о своей несдержанности.
Выражение лица Джинни тут же изменилось. Теперь на нем читался испуг вперемешку с отчаянной надеждой.
- Как… - пробормотала она. – Как это «сам сказал»? Он, что, с тобой разговаривал? Как?! Когда?!
- Успокойся, малявка, а не то удар хватит, - невесело усмехнулся Драко.
Джинни подскочила к нему, без раздумий схватила его за воротник рубашки.
- Отвечай сейчас же, где и как ты мог видеть Гарри?! – завопила она. – Он у вас? Его схватили?! Это все подстроила твоя семейка?!
- Осторожнее на поворотах, Уизли, - процедил Драко, и в его голосе Джинни расслышала нешуточную угрозу. Тут же она отпустила Малфоя и отступила на шаг.
- Что с ним? – как можно спокойнее спросила она, хотя внутри все колотилось от волнения. – Он жив? Он на свободе?
- Не знаю, - честно признался Драко. – В тот единственный раз, когда я его видел, он был жив. Он, и твой брат, и… Гермиона.
- Давно это было? – с дрожью в голосе спросила Джинни.
- В начале февраля, - ответил Драко. – С тех пор с ним могло случиться что угодно. Но надеюсь, им хватило ума остаться там, куда… Где мы встретились.
- Где это было? – спросила Джинни.
- Я… не знаю, - пробормотал Драко и отвел взгляд. – Поттер стер это воспоминание. Я понятия не имею, где они сейчас, и место толком вспомнить не могу, только лица и кое-какие кусочки из внутренней обстановки дома. Да, и вот еще. Там был второй твой брат, тот, который работает… то есть, работал в Гринготтсе.
Лицо Джинни тут же просияло.
- Ясно, - кивнула она. – Если они все еще там, значит, в безопасности. Билл об этом позаботится.
Драко только кивнул, не зная, что на это можно ответить.
- Ну, и… - подала голос Джинни и бросила на Малфоя неуверенный взгляд. – Как они там? Как Рон? Как Гарри?
- Были измождены, обезвожены и страшно злы, - с ядовитой усмешкой отозвался Драко. – Думается мне, месяцы скитаний даром не проходят. Но, как это не прискорбно признавать, оба были на вид здоровы и даже относительно вменяемы.
- А Гермиона? – спросила Джинни и тут же сама себя одернула: - Если тебе тяжело об этом говорить, я не настаиваю. Я все понимаю.
- Нет, Уизли, - покачал головой Драко и улыбнулся. От этой его странной улыбки Джинни стало не по себе. – Боюсь, ты ничегошеньки не понимаешь. С Гермионой все хорошо. Я надеюсь. Было хорошо, пока Поттер… Пока я мог… Впрочем, не важно.
Драко отвернулся, пряча глаза от изучающего взгляда теплых карих глаз Джинни, На некоторое время в коридорчике воцарилось молчание. Наконец, Драко тихо спросил:
- Неужели ты ничего о нем не знаешь? О Поттере, я имею в виду. Он тебе ничего не сообщает?
Джинни глянула на Малфоя с недоверием, но через мгновение ее взгляд изменился, став печальным и отрешенным.
- Нет, - сказала она, и в голосе ее послышалась тревога вперемешку с обидой. – Ничего. В последний раз я получила от него сообщение, когда он… когда… черт, я даже толком не знаю, что с ним случилось, просто он сообщил, что я должна немедленно спрятаться и не показываться Кэрроу, потому что ваши теперь в курсе, что Рон давно не дома и вовсе не болен драконьей оспой. И потому что за мной, скорее всего, вскоре придут и заберут меня, как Луну.
- Никто тебя не заберет, - серьезно сказал Драко. – Я не позволю.
- Ты какой-то странный, Малфой, - заметила Джинни. – Кажется, ты чего-то не договариваешь.
Драко кивнул, все еще не глядя на рыжую ведьмочку. В душе слизеринца боролись два мощных чувства: непреодолимое, жгучее желание рассказать Уизли о том, что у него теперь есть сын, поделиться с ней этой невероятной, головокружительной радостью – с одной стороны, и леденящий душу страх и неуверенность в том, что он вообще имеет право кому-либо что-либо рассказывать – с другой.
- Послушай, Уизли, - наконец, произнес Драко, старательно подавляя дрожь в голосе. – Джинни…
Она встрепенулась от неожиданности, услышав собственное имя, прозвучавшее из его уст, но, тем не менее, сказала:
- Что?
- Я, правда, прошу тебя… Как староста Хогвартса, как человек, знающий, на что способны Пожиратели Смерти… Просто по-человечески прошу, прекрати нарываться. Отсидись в выручай-комнате, просто побудь в безопасности, черт возьми! Скоро закончится семестр, всех отпустят по домам, и ты поезжай вместе со всеми, затеряйся где-нибудь в толпе. Если хочешь, я стяну у Слизнорта оборотного зелья, чтобы тебя не узнали, пока не сядешь в поезд. А там уже трансгрессируешь к своему брату, то-то все будут рады! – Драко выдавил неестественную, вымученную улыбку. – Сейчас не время геройствовать, Уизли. Если с тобой что-нибудь случится, Поттер слетит с катушек, это я тебе гарантирую. Что станется со всеми нами, если он вдруг решит расквитаться за тебя? Мало ли, что вам, гриффиндорцам, может стукнуть в голову! Поэтому просто будь благоразумной, хоть один гребанный раз в этой гребанной жизни ты можешь просто быть благоразумной, Уизли?!
Джинни замерла, ошарашено глядя на Малфоя. Она представить не могла, что когда-нибудь услышит от него что-то подобное. Его речь решительно выбивалась из всех представлений Джинни о мерзком гадком трусливом Малфое, каким он был в последние шесть с половиной лет. Тяжело вздохнув, пытаясь собрать воедино мысли, разбегающиеся перепуганными тараканами по углам сознания, Джинни произнесла:
- Невозможно, Малфой.
- Почему? – почти со стоном выдавил Драко.
- Я не умею трансгрессировать.
Драко несколько мгновений с непониманием глядел на Джинни, а когда до него дошел смысл ее слов, вдруг согнулся пополам от оглушительного хохота. Джинни в ужасе уставилась на него, всерьез опасаясь за его умственное здоровье.
- Ты чего, Малфой? Эй! Ты меня пугаешь!
- Т-ты… - сотрясаясь от смеха, выдавил Драко. – Черт! Уизли, ты такая… Уизли!.. Не умею трансгрессировать! Что, правда? И всего лишь?.. Ха-ха-ха!!!
Джинни продолжала с изумлением глядеть на ополоумевшего Малфоя, и сама не поняла, как начала улыбаться, а затем и вовсе тихо засмеялась вслед за ним.
- Подумаешь, трансгрессия! – воскликнул Драко, утирая выступившие слезы. – Если понадобится, я сам тебя перенесу, не велика потеря.
- Ах, вот оно что! – тут же хитро сощурилась Джинни, продолжая улыбаться. – Это ты так пытаешься выведать, где находятся Гарри и Гермиона, верно?
- Может быть, - пожал плечами Драко. – Почему нет?
- А ты не побежишь своему папочке докладывать? – Джинни строго сдвинула брови и уперла руки в бока, изображая грозную ведьму.
- Не побегу, - вдруг серьезно, без тени насмешки ответил Драко. – Потому что это будет самым гнусным предательством в моей жизни. Я не смогу этого сделать.
- Почему? – осторожно спросила Джинни. – Из-за Гермионы, да?
- Да, - коротко ответил Драко.
Джинни с пониманием кивнула. Она, определенно, не могла узнать Драко Малфоя. Кажется, от него прежнего осталась только внешняя, телесная оболочка.
- Тебя подменили, Малфой, - выдала Джинни без всякого предупреждения. – Ты – это не ты. Наверное, это кто-то другой в твоем обличии. Признавайся, ты принял оборотное зелье? Кто ты такой? Я тебя не знаю.
Драко только печально усмехнулся.
- Слушай, Уизли. Прислушайся.
Оба смолкли, вслушиваясь в наступившую тишину. В главном коридоре за гобеленом тоже было тихо. Джинни и Драко вместе осторожно выглянули из-за занавеси. Коридор был пуст. У входа в Зал Славы никто не стоял. Должно быть, за разговором ребята пропустили звук шагов уходящих слизеринцев.
- Наконец-то! – вздохнула Джинни с облегчением. – А то я уже начала думать, что придется сидеть тут с тобой всю ночь!
- Погоди, Уизли, - Драко поймал ее за локоть, но тут же отпустил, вспомнив ее весьма недвусмысленную угрозу отделать его, как бог черепаху, если он еще раз к ней прикоснется. Правда, сейчас это, кажется, не слишком ее заботило.
- Что? – спросила она нетерпеливо.
- Через Зал Славы идти опасно, - зашептал Драко ей на ухо. – Я знаю другой путь к выручай-комнате. Пошли.
Он дернул Джинни за рукав, и она послушно повернулась и последовала за ним. По дороге на восьмой этаж они больше не обмолвились и словом. Только у самого входа в выручай-комнату Джинни почти по-дружески кивнула Драко и тихо сказала:
- Спасибо.
- Всегда пожалуйста, - отозвался он. – Подумай над моим предложением.
- Хорошо, - сказала она. – Мне пора. И тебе – тоже.
Драко сразу согласился. Оказаться пойманным на месте преступления с малявкой Уизли не входило в его сегодняшние планы.
- Спокойной ночи, - пробормотал он и зашагал прочь, не оборачиваясь.
В душе он страшно жалел о том, что не рассказал Уизли всего, что знал. Воспоминания о Гермионе и Антаресе, таких далеких и недоступных сейчас, жгли сердце не хуже заклятия Огненной плети. Драко чертовски тосковал по ним, не спал ночами, просыпаясь от кошмаров, в которых он не успевал спасти Гермиону и их еще нерожденного ребенка. Ему необходимо было хоть с кем-то поделиться своей бедой. Не с друзьями-слизеринцами – это уж точно. Они не только не поймут – рассказывать им такое попросту опасно. Даже Пэнси не должна знать, что у Драко и Гермионы теперь есть ребенок. Это может поставить под удар многих, очень многих… Значит, и Уизли это тоже знать не обязательно. Узнает, когда сама встретится с Гермионой. Когда придет время. Поэтому Драко и не стал ничего говорить, хотя, черт побери, слова «Знаешь, я недавно стал папой» так и рвались с языка.
Он больше всего на свете желал увидеть их двоих и молился всем богам, чтобы Поттер, наконец, позволил ему это сделать. Два месяца прошло – а от них не было ни малейших вестей. Неизвестность пугала. Сердце Драко наполнялось едким, темным чувством страха и собственного бессилия. Он не мог быть уверен в том, что Гермиона и Эни живы и с ними все в порядке, особенно после того, как он узнал о Договоре со Смертью. Жуткий призрак внезапно перестал являться ему во снах и наяву, и это пугáло куда сильнее его прежних появлений. Драко понимал, что времени на раздумья у него немного, и вопрос с Асторией нужно решать как можно скорее, но не мог заставить себя совершить последний шаг. Он старательно утешал себя мыслью, что, случись что-нибудь ужасное, Поттер бы ему сообщил. И, в конце концов, рядом с ним, в Хогвартсе, находилась одна из тех, за кем Смерть пришла из потустороннего мира – первая жертва, первый «разрыв» ткани мироздания – Джинни. И покуда младшая Уизли пребывала в полном здравии, Драко мог позволить себе хоть немного расслабиться и оттянуть страшащий его момент на как можно более долгий срок. Как бы он ни храбрился, как бы ни был уверен в неизбежности и крайней необходимости оного, но совершить убийство даже страстно ненавидимой им невесты он не мог. По крайней мере, это было совсем не так просто, как хотелось бы.
С тяжелым сердцем, в разбитых чувствах Драко вошел в гостиную старост и уселся в продавленное кресло в углу у стола. Уставился в окно и попытался отрешиться от всех насущных мыслей. Невозможно было постоянно держать все в голове. От этого можно было по-настоящему свихнуться.
«Я должен с кем-то поговорить… - с тоской подумал Драко, вглядываясь в темное небо, в глубине которого зажглись яркие точки звезд. – Должен кому-то все рассказать… Иначе…»
Что произойдет в противном случае, Драко додумать не успел, потому что в это мгновение в гостиной раздался хлопок, и перед Малфоем очутился домовой эльф в странной одежде и с ярким полосатым чулком вместо колпака на голове.
- Добби?! – от удивления Драко даже вскочил с кресла.
- Да, мистер Драко Малфой, - с вежливым поклоном ответил домовик. – Простите за беспокойство, но у меня к вам срочное дело. Меня прислал…
- Гарри Поттер! – вскрикнул Драко, не в силах сдержать волнения.
Домовик утвердительно закивал.
- Да, это так, Гарри Поттер прислал Добби к мистеру Малфою с важным поручением. Добби должен выполнить его в точности. Добби надеется, что мистер Малфой согласится выполнить просьбу добровольно, потому что в ином случае Добби придется заставить мистера Малфоя, а Добби совсем не хочется никого принуждать…
- Да подожди ты! – воскликнул Драко. – Хватит причитать! Говори толком, зачем Поттер прислал тебя?
- Добби может говорить только без посторонних, - осторожно заметил домовик, покосившись на дверь спальни Ханны Аббот.
- Ханна? – фыркнул Драко. – Она давно уже спит, подслушивать не станет. Выкладывай, Добби, что за поручение дал тебе Поттер?!
- Хорошо, юный мистер Малфой, спаситель Гарри Поттера, - согласился домовик и снова поклонился. – Гарри Поттер попросил Добби проникнуть в Хогвартс, найти Драко Малфоя и попросить его отправиться вместе с Добби туда, где скрываются Гарри Поттер и его друзья. Гарри Поттер хочет, чтобы Драко Малфой смог увидеть своего сына.
В это мгновение Драко показалось, что сердце остановилось и больше не бьется. В ушах зазвенело, кровь прилила к голове, заставив ее гореть огнем. Ошеломленный новостью, Драко медленно опустился в кресло и потряс головой, проверяя, все ли в порядке со слухом и не почудилось ли ему то, что только что сказал домовик.
- А ну-ка, Добби, - настороженным полушепотом произнес Драко, - повтори еще раз, я что-то не расслышал…
Домовик вздохнул, шагнул поближе, видимо, восприняв заявление Малфоя о слабом слухе слишком буквально, и гораздо громче, чем в первый раз, сказал:
- Гарри Поттер прислал Добби к юному мистеру Малфою, чтобы попросить вас отправиться в тайное место, где вы можете повидать своего сына.
Драко тут же замахал руками и зашипел:
- Тс-с! Тихо! Не вопи, не то пол-Хогвартса перебудишь. Я все прекрасно слышу.
Домовик только недоуменно пожал плечами.
- Каков будет ваш ответ, мистер Малфой? – спросил он осторожно и выжидательно глянул юноше в глаза.
Драко задумался. Первое горячее желание немедленно сорваться вслед за домовиком и увидеть, наконец, Гермиону и Антареса, слегка поутихло, и теперь в Драко Малфое заговорила неизменная холодная логика и расчетливость.
Увидеть сына – это, бесспорно, именно то, о чем он мечтал долгих два месяца. Убедиться, что с его любимыми все в порядке, заглянуть в теплые глаза Гермионы, впервые взять на руки Антареса, наконец! Верно, он желал этого больше всего на свете. Но в то же время Драко прекрасно осознавал, что Гарри Поттер по-прежнему ненавидит его всей душой, и не стал бы устраивать это внезапное свидание просто так, по доброте душевной. А это значит, что Поттеру, скорее всего, понадобилась какая-то помощь. И предоставить ее, по-видимому, не может никто, кроме Драко. Тут же возникла и следующая мысль: если уж Поттер опустился до того, что просит помощи у злейшего врага, значит, задумал он нечто такое, о чем Драко и в пьяном бреду не привидится. Из этого мог следовать еще один вполне логичный вывод – Драко нужен Поттеру не на пару приветственных фраз, а на приличное время, необходимое для уговоров и всей прочей ерунды по «перетягиванию» Пожирателя Смерти на «правую» сторону. То есть, отсутствовать в Хогвартсе Драко придется долго – несколько часов, а может статься, и дней. А просто исчезнуть он при всем желании не мог. Отсутствие школьного старосты и новоиспеченного любимчика Слизнорта будет замечено сразу же. Нужно предупредить хотя бы Пэнси, чтобы она придумала какую-нибудь правдоподобную историю в оправдание его отсутствия. Да. Пэнси это сможет. Она ведь прикрыла его перед рождественскими каникулами, когда он провалился в прошлое на двое суток. Почему бы не сделать то же самое теперь?
Драко уверенно поднялся с кресла и шагнул к выходу из гостиной. Эльф, все это время ожидавший его ответа, забеспокоился, забежал вперед и заступил Драко дорогу.
- Что ты делаешь? – возмущенно спросил Драко. – Пропусти меня.
- Прошу прощения, - пропищал домовик. – Но я не могу. Гарри Поттер просил меня не выпускать вас из вашей комнаты, пока вы не дадите ответ. Никто не должен знать, куда вы направляетесь.
- Успокойся, - усмехнулся Драко. – Я и сам не знаю, куда направляюсь. Но мне нужно предупредить кое-кого, что меня не будет в школе.
- Нельзя, мистер Малфой, - начиная подрагивать от волнения и страха, пробормотал Добби. – Никто не должен ничего знать.
Драко скрипнул зубами.
- А теперь слушай внимательно, маленький болван, - заговорил он угрожающим полушепотом, наклонившись к Добби. – Если я правильно все понял, Поттер хочет, чтобы я исчез из школы на некоторое время и чтобы никто об этом не узнал, так?
Добби кивнул.
- Спешу тебя огорчить: если завтра я не появлюсь на занятиях, кто-нибудь обязательно заметит, что меня нет, пойдут разговоры, и может так случиться, что кто-то догадается о причине моего отсутствия. Или же Кэрроу просто поставят в известность моих родителей, а они, уж не сомневайся, передадут все Темному Лорду, так что планы Поттера все равно накроются, а ты, получается, не выполнишь его просьбу. Дай мне несколько минут. Я предупрежу старосту Слизерина, что отлучусь на какое-то время. Она поможет, она прикроет меня на занятиях, сможет что-нибудь сочинить или… ну, не знаю, она умная девчонка, что-нибудь придумает. Просто подожди меня здесь, я сейчас вернусь.
- Простите, - покачал головой Добби, продолжая вздрагивать. – Я не могу вас отпустить.
- Вот черт! – рыкнул Драко. – Если ты сейчас же не отойдешь в сторону, я тебя заколдую! – он выхватил палочку Нарциссы и направил ее на трясущегося домовика.
- В таком случае, мистер Малфой, Добби должен немедленно вернуться к Гарри Поттеру и сообщить, что вы отказались от предложения и сопротивлялись, - пропищал эльф и поднял руку, чтобы щелкнуть пальцами.
- Что?! – опешил Драко и тут же понял, что собирается сделать домовик. – Стой! Нет! Не надо! – он тут же засунул палочку обратно в карман и вскинул вверх пустые ладони. – Я не буду колдовать, слышишь? Только не исчезай, подожди минутку…
Добби с сомнением посмотрел на Малфоя, все еще держа на весу крохотную ручку со сведенными для щелчка пальцами. А Драко вдруг показалось, что в гостиной стало невероятно жарко. Шумно выдохнув, он распрямился, потянул в сторону петлю на галстуке и расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Пальцы дрожали. В голове безумным потоком неслись мысли, одна отчаяннее другой. Нужно как-то уговорить домовика. Но идти напролом против приказа – то есть, простите, конечно же, просьбы, - Гарри Поттера было глупо и бесполезно. Нет. Нужно найти какую-то лазейку. Не мог же чертов Поттер сформулировать просьбу так, что ее невозможно будет обойти с помощью какой-нибудь логической оговорки?
- Добби, будь примерным домовиком, - с легким раздражением, и вместе с тем с толикой заискивания в голосе произнес Драко. – Скажи, пожалуйста, о чем в точности тебя просил Гарри Поттер?
Добби, все еще недоверчиво глядящий на Малфоя, медленно произнес:
- Гарри Поттер просил меня проникнуть в Хогвартс, встретиться с вами, когда рядом не будет посторонних, и предложить вам отправиться в тайное место, где вы увидитесь с мисс Грейнджер и своим сыном.
- Это я уже понял, - нетерпеливо вставил Драко. – А что насчет того, чтобы не выпускать меня из комнаты?
- Гарри Поттер просил Добби перенести мистера Малфоя в тайное место сразу после того, как произойдет разговор, а еще просил проследить, чтобы Драко Малфой не выходил из комнаты и не встретился ни с кем из обитателей Хогвартса. И еще, если мистер Малфой будет сопротивляться и применять магию, Добби должен вернуться назад один.
- Ясно, - мрачно заключил Драко. – Молодец, Поттер, приказ отдал что надо, не подкопаешься.
- У нас мало времени, мистер Малфой, - пропищал домовик. – Вы идете со мной или нет?
Драко схватился за голову, лихорадочно ища хоть какую-нибудь лазейку в приказе, отданном домовику. Что он там говорил? «Не должен выходить из комнаты и встречаться ни с кем из обитателей Хогвартса»? Постойте-ка! А ведь это мысль…
- Послушай, Добби, - взволнованно заговорил Драко. – Я прошу тебя, пожалуйста, сделай мне одно большое одолжение. Это не будет противоречить просьбе Поттера, ты выполнишь все в точности, не сомневайся. И даже больше – ты сможешь сделать так, чтобы о моем отсутствии в действительности никто не узнал.
- Как я могу это сделать? – заинтересованно спросил домовик.
- Перенеси меня в Малфой-мэнор, - скороговоркой выпалил Драко и схватил Добби за руку, опасаясь, что домовик немедленно растает в воздухе.
Добби уставился на Драко своими круглыми, огромными от ужаса глазами и прошептал:
- Я не могу… Мистер Малфой, я не могу…
- Нет! Нет, Добби, подожди! – горячо зашептал Драко. – Я не прошу тебя оставить меня в поместье. Просто найди Нарциссу, дай мне поговорить с ней минуту – всего одну минуту! – и наше алиби будет обеспечено. Одна минута – и мы отправимся в то тайное место, о котором ты толкуешь.
- Но я ведь… - пробормотал Добби все с тем же испуганным видом.
- Слушай! – воскликнул Драко, чувствуя, что теряет контроль над собой. Голос и руки начали яростно дрожать. – Я ведь не прошу тебя выпускать меня из комнаты. Не прошу о свидании ни с одним из обитателей Хогвартса. Обещание Гарри Поттеру ты не нарушишь. А заодно и мне поможешь скрыть свое участие в… в чем бы то ни было, что Поттер задумал! Я ведь уже говорил – если мое отсутствие обнаружится…
Добби поджал губы, видимо, мучительно раздумывая над предложением Драко. Юноша с отчаянной надеждой впился взглядом в крохотное личико домового эльфа.
- Пожалуйста, Добби! – выдохнул Драко почти со стоном. – Я должен их увидеть! Но я не могу исчезнуть, никого не предупредив! Пусть никто в Хогвартсе не должен этого знать, хорошо, я согласен! Пусть знает хотя бы Нарцисса! Она с ума сойдет, если подумает, что со мной случилось что-то плохое. Ты ведь знаешь это!
Домовик медленно кивнул. Видимо, здравый смысл, все же, победил слепую преданность Мальчику-Который-Выжил.
- Хорошо, - сказал домовик. – Но только одну минуту.
- Фу-х! – облегченно выдохнул Драко. – Конечно, минуту. Мне хватит. Только убедись сначала, что в комнате никого, кроме Нарциссы, нет.
- Разумеется, - кивнул Добби. – У вас все при себе?
- Что? – не сразу понял Драко. Окинул себя взглядом – школьная форма, пуловер, галстук, палочка Нарциссы в кармане брюк. Что еще ему нужно? – Вроде бы, да.
- Хорошо. Тогда прошу держаться за мою руку, - сказал Добби, и Драко покрепче ухватился за тонкую ручонку домовика.
Добби щелкнул пальцами, и в следующий миг гостиная старост опустела.



Гостиная зала в Малфой-мэноре была слабо освещена огнем, гудящим в камине. Несмотря на то, что за окном уже вовсю бушевала весна, в огромном старом поместье было все еще сумрачно и холодно, как в склепе. Обитатели поместья, которым после побега Поттера запрещено было покидать стены родового гнезда, проводили дни в уединении друг от друга. Люциус заперся в кабинете под предлогом того, что разбирает какие-то бумаги, сосланная Лордом в мэнор Беллатрикс почти не покидала гостевой комнаты, так что во всем старинном особняке царствовал тишина и запустение. И только Нарцисса, которой невмоготу было сидеть в четырех стенах, продолжала создавать видимость бурной деятельности, каждый вечер устраивала совместный ужин, пыталась вытащить сестру на прогулку по саду, приносила Люциусу книги из библиотеки и старалась заводить с ним непринужденные разговоры. В конце концов, миссис Малфой осточертело носиться от одного затворника к другому, и она решительно оставила все попытки наладить семейный быт.
В этот вечер она сидела у камина в гостиной зале, держала в руках полотно и иголку с серебряной нитью, но даже не пыталась хоть что-нибудь вышить. Отрешенно уставившись в огонь, женщина пребывала в странном, почти мистическом полузабытьи, когда само время будто останавливается, минуты превращаются в часы, а часы – в столетия. Ей казалось, что она сидела здесь всегда, и что ей предстоит это делать еще целую вечность. В камине потрескивали дрова, в холле мерно отстукивали секунды старинные куранты, и не было иных звуков во всем огромном, будто вымершем доме.
Но вдруг раздался резкий хлопок. Нарцисса вздрогнула, выронила шитье и резко обернулась. Сейчас, когда у нее не было волшебной палочки, она чувствовала себя чрезвычайно уязвимой и беспомощной, поэтому ее сердце облилось кровью от страха при мысли, что в мэнор могли проникнуть враги. Увидев посреди гостиной собственного сына, Нарцисса едва не закричала от радости и облегчения. Вскочив с кресла, она подбежала к Драко, но вдруг остановилась в шаге от него, заметив по правую руку от сына одного очень знакомого домового эльфа.
- Добби? – прошептала Нарцисса, и в голосе ее явно послышался гнев.
- Добрый вечер, мама, - сказал Драко и осторожно шагнул вправо, прикрывая домовика. – Ты одна?
Нарцисса нахмурилась, понимая, что происходит что-то очень странное и, вероятнее всего, очень опасное. Что-то, во что ее сын ни в коем случае не должен вмешиваться.
- Да, я одна, - тем не менее, ответила она и с подозрением сощурилась. – А что ты здесь делаешь, позволь узнать? И почему с тобой этот никчемный домовик?
- Прости, это очень долго объяснять, - быстро заговорил Драко. – У меня всего минута, выслушай меня, пожалуйста!
- Драко, что происходит?
- Мама, это очень важно! – не давая Нарциссе возможности вставить хоть слово, затараторил Драко. – Я прошу тебя, доверься мне! Я ведь сделал все, что вы с отцом просили, я ведь всегда был для вас примерным сыном! Пожалуйста, мама, помоги мне, всего один раз, и больше я никогда ни о чем не буду тебя просить!
- Драко, ты меня пугаешь! – воскликнула Нарцисса и порывисто шагнула к сыну, но он так же резко отпрянул назад.
- Нет, мама, подожди. У меня мало времени, поэтому давай сначала проясним этот вопрос: ты поможешь мне?
Нарцисса, потрясенная, несколько мгновений смотрела Драко в лицо и определенно не могла узнать собственного ребенка. Его взгляд горел такой отчаянной решимостью, что, не знай она о невозможности проникновения в мэнор посторонних, могла бы поклясться, что перед ней стоит какой-то гриффиндорец в облике ее сына. Сжав губы в тонкую полоску, миссис Малфой снисходительно кивнула.
- Я надеюсь, ты объяснишь мне, в чем состоит твоя просьба? – процедила она. – Или будешь продолжать говорить загадками?
- Да, я все объясню, - ответил Драко. – Мне нужно, чтобы ты связалась со Снейпом.
- Что? – Нарцисса округлила глаза от удивления.
- Меня не будет в Хогвартсе какое-то время, - продолжил Драко и, заметив, что Нарцисса пытается воскликнуть что-то возмущенное в ответ, заговорил громче и быстрее, чтобы не дать ей возможности переубедить его. – Мама, я должен кое-что сделать, это очень важно. В этом смысл всей моей жизни, понимаешь? Я потом все объясню тебе, обещаю, но сейчас мне просто необходима твоя помощь. Подумай, если бы я исчез из Хогвартса без предупреждения, как бы ты себя чувствовала? Я ведь не хочу, чтобы ты переживала из-за меня! Поэтому и прошу тебя, слышишь? Нет, я умоляю тебя, мама, помоги мне. Свяжись со Снейпом, скажи, что хочешь забрать меня домой на пару дней, он согласится, он не станет ничего проверять, я уверен. Но мне нужно хоть какое-нибудь прикрытие. Я скоро вернусь, обещаю, и сразу все тебе расскажу. А сейчас я прошу тебя, помоги мне!
- Сынок… - выдавила Нарцисса и снова попыталась подойти к Драко ближе. А он снова отступил на шаг.
- Мама, не старайся меня удержать, - с отчаяньем в голосе произнес он. – Я все равно отправлюсь туда. Добби мне поможет. А потом вернет назад. И все будет хорошо, если ты сделаешь так, как я тебя прошу.
- Драко! – Нарцисса решительно шагнула к сыну, но он вдруг направил на нее ее же волшебную палочку.
- Мам! – предупредительно воскликнул Драко. – Я не хочу этого делать, пожалуйста, не заставляй меня!
Нарциссе стало не по себе, когда она отчетливо услышала в его голосе слезы. Женщина мгновенно побледнела, в глазах ее заблестел странный огонек.
- Это все – из-за нее, да? – тихо спросила Нарцисса, вскинув подбородок. – Из-за этой девчонки?
Драко не ответил, но и палочку не опустил.
- И ты готов пойти на все? – разочарованно спросила Нарцисса. – Готов переступить через все, чем дорожит наша семья, все, чему тебя учили с раннего детства, чем ты сам так гордился, ради какой-то девчонки? Готов забыть о том, кто ты есть? Драко, это безумие!
- Безумие – не позволять мне увидеть собственного сына, - вдруг со злостью прошипел Драко. – Или заставлять меня жениться на девушке, которую я ненавижу всеми фибрами души.
- Драко, но ты ведь сам согласился…
- Это в прошлом, мама. Я все равно отправлюсь к ним, ты это прекрасно знаешь. Вопрос в том, поможешь ты мне, или нет.
Нарцисса нахмурилась, поджала губы.
- Мама, у меня осталось несколько секунд.
- Если ты сейчас уйдешь, Драко, - холодно процедила Нарцисса, - то можешь считать, что у тебя больше нет семьи.
Драко отшатнулся, будто получил удар под дых. Такого он явно не ожидал. Стиснув зубы, он взглянул матери в глаза и понял, что она не лжет.
- Что ж, - сказал он, и голос его был глух. – В таком случае, можешь считать, что у тебя больше нет сына.
Тут Драко схватил Добби за руку, желая как можно скорее покинуть мэнор. «Плохая идея! Это была плохая идея! Самая дурацкая из всех моих идей!»
- Драко! – воскликнула Нарцисса с отчаянием, но он не слушал.
- Идем, Добби. Мы только зря потратили время.
- Драко, остановись!
- Простите, миссис Малфой, - Драко в последний раз взглянул на мать и с убийственной холодностью изрек: - Если вам это будет интересно, моего сына зовут Антарес.
В это мгновение Добби щелкнул пальцами, и оба нежданных посетителя Малфой-мэнора растворились в воздухе с громким хлопком.
Нарцисса поднесла дрожащую руку к лицу и зажала рот ладонью, пытаясь бороться с накатывающими рыданиями.
Не может быть! Этого просто не может быть! Он не мог так поступить! Как?! Как это возможно?!
«…моего сына зовут Антарес», - повторил голос Драко в сознании Нарциссы. Не сумев обуздать эмоции, разрывающие сердце на части, женщина осела на пол и молча заплакала, все еще прижимая ладони к собственным губам. Как ОНА могла? Как она посмела ставить его перед таким выбором? Ведь она чувствовала, с того самого момента, как Поттер и его друзья появились в поместье, она поняла, что Драко дорожит этой маглорожденной девчонкой больше, чем всеми традициями и устоями семейства Малфоев. Как же она не смогла понять, что его новорожденный сын для него так же важен, как и собственные родители? Разве смогла бы она, Нарцисса Малфой, выбирать между своими родителями и Драко? Нет, она не могла даже вообразить себе такой чудовищный выбор. Она даже близко не представляла, что чувствует ее сын. Она сама оттолкнула его. И он ушел. Он оставил всё, наплевал на все предрассудки и устои общества, пошел против собственной крови и даже против своей любви к семье, ее храбрый, отчаянный мальчик. Он сделал свой выбор.
«Что ж, теперь пора сделать выбор и мне», - подумала Нарцисса. Поднялась с пола, уверенно стерла слезы со щек и подошла к камину. Зачерпнула горсть Летучего пороха из вазы на каминной полке и бросила в огонь. Тут же в камине взревело изумрудное пламя. Глубоко вздохнув, миссис Малфой приблизила к огню лицо и отчетливо произнесла:
- Кабинет директора, Хогвартс!