I watched you let yourself die
And now it's too late to save you this time

Алиса завязала на поясе накрахмаленный белый передник, разгладила юбку и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Мадам Помфри каждый раз ругала их за неопрятный вид, даже если он заключался в легкой примятости юбки, крошечных пятнышках микстуры и лежащем на плече волоске. Эту женщину хлебом не корми, дай кому-нибудь прочитать лекцию, поэтому приходилось следить за собой. Но, все равно, по сравнению с некоторыми, школьная медсестра была сущим ангелом.
Алиса еще разок разгладила складки на юбке и направилась к шкафчику с зельями. За время каникул в крыле накопилось немало работы, но кроме Алисы здесь пока что никого не было, если не считать Марлин, как всегда отгороженной ширмой, и какого-то спящего первокурсника.
Она достала из шкафа тяжеленную коробку с новыми лекарствами и принялась проводить инвентаризацию. Работа была монотонная и скучная, но Алиса радовалась, как ребенок. Мерлин, кто бы знал, как она ждала возвращения в школу! Кому-то может показаться, что весенние каникулы — это чудесное время, полное зеленых лужаек, кудрявых барашков и теплого ветерка. Если кто-то так думает, значит он никогда не проводил свои каникулы в компании Августы Лонгботтом. Эта женщина способна превратить любой праздник в испытание, после которого смертельная схватка с Темным Лордом покажется прогулкой на свежем воздухе. Вот только Темный Лорд вряд ли станет двадцать минут отчитывать кого-то за молоко, прикипевшее к ковшику, или, например, залитые водой цветы в саду. Алиса же натыкалась на недовольство своей будущей свекрови буквально на каждом шагу, а так как Фрэнк почти каждый день был занят работой, они с Августой проводили вместе возмутительно много времени. Поэтому, начиная с первых дней пребывания в её доме, Алиса отсчитывала минуты от возвращения в Хогвартс.
И с каникул вернулась одной из первых.
Покончив с зельями, она заглянула за ширму к Марлин. Здесь ничего не изменилось, разве что цветов поубавилось. Полевые, которые они с Лили оставили здесь перед отъездом, уже засохли и замусорили тумбочку и пол. Зато, подсолнухи были уже тут как тут.
Алиса убрала с помощью магии завядшие цветы, присела на стул у постели и подперла голову кулачками. Интересно, что Марлин видела в своем заколдованном сне? Слышала ли тех, кто к ней обращался?
Время от времени Алиса разговаривала с ней, просто потому что так ей казалось, что с подругой все будет в порядке, и она действительно просто спит. Вот и сейчас, Алиса уже хотела было пожаловаться ей на Августу, но в этот момент дверь крыла скрипнула и раздались голоса:
— …да-а, я говорю тебе, это была именно Малфой!
Алиса навострила уши. Голоса были знакомые, кажется, говорили практикантки, с которыми они частенько работали вместе.
— Да ты что! А ты уверена?
— Её вообще-то трудно не узнать, эти её волосы… в общем, она была с Мальсибером! — голос даже задрожал от возбуждения.
— Мальсибер — это слизеринец с седьмого курса? — встрял третий голос.
— Да, Китти, слизеринец с седьмого, — нетерпеливо ответил первый голос. — Улыбчивый такой, красивый.
— А я слышала, он встречается с Хлоей Грин…
— Неважно! — перебил еще один голос. — Он все время с кем-то встречается! Что они делали, Лив, что?
— А ты догадайся! — ехидно ответил первый голос. — Он лапал её! И они лизались прямо у всех на глазах! Да так, как будто… ну вы понимаете. Давно это делают, — вкрадчиво добавил голос.
— С ума сойти! Но ведь Малфой встречается с Блэком, разве нет?
— В это-то все и дело! Все же знают это, верно? Как она могла променять Блэка на этого… слизеринца? Какой надо быть дурой, чтобы…
— Мальсибер тоже очень даже ничего! Он такой красивый и… вы знаете, когда он смотрит, я просто…
— И когда же это он на тебя смотрел? — протянул первый голос.
— Смотрел! — заупрямился второй.
— Да о чем вы спорите! Малфой бросила Блэка! — встрял третий голос. — Это же сумасшедшая новость! Блэк теперь свободен, вы понимаете? Он свободен! — раздались хлопки в ладоши.
— Я бы на твоем месте не радовалась так, Китти! Еще неизвестно, как Блэк отреагирует, да и вообще… — раздался шорох. Кажется, одна из учениц уселась на кровать. — Вы видели, как они с Малфой липли друг к другу? — в её голосе звучала неприкрытая досада. — И как он смотрит на неё. Не поймешь, то ли он её убить хочет, то ли на колени перед ней броситься. Я бы, наверное, с ума сошла, если бы Сириус Блэк посмотрел на меня так хотя бы раз. А она…
— Да ладно вам, чего мы будем гадать! — скрипнула дверца шкафа с лекарственными зельями. Каблуки простучали по полу. Раздался звон бутылочек. — Скоро каникулы кончатся, все вернутся, вот и узнаем. Если то, что ты видела — правда, скоро вся школа будет в курсе. Блэк не из тех, кто решает такие проблемы тихо. Помните Забини? А Маккиннон?
— Ой, кстати, надо бы заглянуть, проверить, как там она! — пружины кровати скрипнули. Алиса, которая до этого сидела тихо, как сурок в норке, вскинулась и перепугалась до ужаса, но, к счастью, именно в этот момент в Крыло вошла мадам Помфри, увидела, что практикантки опять сидят на кроватях и бездельничают, разбушевалась, и приказала всем идти к ней в кабинет, проводить инвентаризацию новой партии зелий. Девочки притихли и стайкой пошли за ней, а Алиса посидела еще пару минут с бешено колотящимся сердцем, бессознательно сжимая руку Марлин, а потом опомнилась и вскочила. На цыпочках пробежала мимо двери кабинета мадам Помфри, откуда доносился её громкий, деловитый голос, выбежала из Крыла, закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной.
Вот это да! Новый семестр начался с размахом. Ничего себе новости! Роксана бросила Сириуса! Ради Мальсибера! С ума сойти! Стоило вернуться в школу пораньше, чтобы узнать такое. Конечно, если это правда. Хотя, с какой стати этому не быть правдой? Китти и Оливия преследуют Сириуса с тех пор, как поступили в Хогвартс пять лет назад. На втором курсе Китти донимала Сириуса, чтобы он заполнил её выпускной альбом, на третьем Оливия пыталась подсунуть ему любовное зелье, а когда Сириус начал встречаться с Марли, они обе перекрасились в блондинок, чтобы быть на неё похожими. Эти две чокнутые знают о нем больше, чем все его девушки, да и он сам. Их сведениям можно доверять.
Мерлин, но как же это так?! Бедный, бедный Сириус! Алисе было жутко не по себе, что она вот так вот подслушала такую ужасную новость. Но еще больше не по себе ей было от того, что у неё эта новость вызвала… радость.
Сириус теперь свободен.
Он свободен.
Алиса тихонько хихикнула, закусив ноготь, правда тут же согнала с лица улыбку и встряхнула головой.

Как и следовало ожидать, на следующий день уже весь замок, точнее, та его небольшая часть, что уже вернулась после каникул, или вовсе никуда не уезжала, шепталась о случившемся. Теперь уже не только Китти и Оливия обсуждали, где и за чем застукали парочку. Девчонки в гостиной и в туалетах периодически говорили о том, что «снова» видели их вместе, или судачили о том, какая Роксана Малфой невероятная, неописуемая дура, раз бросила Сириуса Блэка. Вот они бы…
В общем, похоже, весь замок уже успел поглазеть на Мальсибера и Малфой, кроме Алисы. Как бы она ни старалась, как бы ни вытягивала шею в Большом Зале и не крутилась неподалеку от подземелий, ей ни разу не удалось их застать. Это стало даже смешно, когда вечером, за день до окончания каникул, Алиса вернулась в башню, поднялась в спальню и увидела там Лили, в куртке и с чемоданом. А после приветственных объятий и дежурного обмена новостями, узнала, что Лили буквально десять минут назад нос к носу столкнулась со знаменитой парочкой в холле, когда они с Джеймсом и остальными студентами шли в башню.
— До сих пор не могу поверить в то, что видела! — рассказывала Лили, надевая пижаму. Алиса сидела у неё на постели и гладила мурчащего Живоглота. — И не поверила бы, если бы не увидела своими глазами. Представляешь, я её даже и не узнала сначала, она выглядела так… обычно! Никаких рваных джинсов, ботинок из драконьей кожи, или этих рокерских курток. Обычный макияж, обычная одежда и даже прическа. Но дело даже не в этом, она просто была какая-то… другая. Безразличная какая-то. Уставшая. Как будто совсем другой человек, — Лили плюхнулась на постель, распустила волосы и взяла в руки расческу. — И она действительно была с Мальсибером. Они выглядели, как… пара. Не знаю, как описать, но сразу было понятно, что они вместе. У них даже одежда была похожа. Все такое темное... Странно, правда? Я попыталась поговорить с ней, но она не захотела.
— А что она сказала? — жадно спросила Алиса.
Лили глянула куда-то в сторону, а потом опять на Алису.
— Сказала: «Я не хочу об этом говорить».
— А…
— А потом она просто развернулась и ушла. И Мальсибер так посмотрел на меня напоследок… — Лили передернула плечами.
— Как же так? — пробормотала Алиса. — А как же Сириус?! Вы же отдыхали вместе все это время, он… он знает, или нет?
— Я понятия не имею, если честно. Когда я узнала, что Роксаны нет в Блэквуде, хотела, конечно, спросить, а Джеймс сказал, что уже говорил с ним о Роксане, и что лучше мне его ни о чем не спрашивать, потому что ему эта тема неприятна.
— Выходит, он все знает, — упавшим голосом проговорила Алиса.
Лили неопределенно пожала плечами.
— Даже если и так, он не выглядел слишком уж расстроенным. Даже наоборот.
Мэри вышла из душа, достала из ящика какой-то крем и принялась натирать им руки и ноги.
— Мимо Блэквуда проезжала какая-то волшебная ярмарка, кажется, Ярмарка Фей, или как-то так…
Алиса ахнула, Мэри от неожиданности выдавила себе на ладонь половину тюбика.
— Не знаю точно, что это за ярмарка, но я здорово испугалась, когда на территорию Блэквуда въехали все эти фургончики, — Лили удивленно посмотрела на Алису. — Ты чего?
— Да я… я… — Алиса хватала ртом воздух. — Я все детство мечтала побывать на Ярмарке Фей, мама все время говорила, что я недостаточно взрослая, что эта ярмарка не для детей, что там всем заправляют вампиры, и… а ты видела их? Ярмарочных вампиров? Говорят, что их табор — самый крупный во всей Великбритании! Ой, а жонглеры с ними были? И акробаты?
— Мерлин, вы что же, жили под одной крышей с вампирами?! — Мэри скривилась.
— Что за расизм? — возмутилась Алиса. — Ты же без ума от Мирона Вогтейла, разве нет?
— Это другое, — Мэри хладнокровно пожала плечами. — Мирон красивый и сексуальный, и у него такой голос, а эти вампиры — оборванцы и живут тем, что вводят гостей Ярмарки в транс и высасывают у них кровь. Лучше бы воровали кошельки.
Алиса фыркнула.
— Неужели тебе не было страшно ночевать с ними под одной крышей с ними? — Мэри по старой магловской привычке подсушивала волосы полотенцем над печкой. — Я бы, наверное, описалась от страха, если бы со мной в одном доме жил вампир.
— В одной башне с тобой живет оборотень, — напомнила Лили.
Мэри промолчала и начала переодеваться в пижаму.
— В общем, Сириус там сейчас развлекает эту ярмарку, ну или они его. Он сказал, что вернется, как только они уедут. Макгонагалл будет в ярости, — Лили покачала головой, вытянулась по постели в направлении тумбочки, и достала из ящика упаковку тонких сигарет.
— Кстати, а Ремус тоже вернулся, или… еще нет? — спросила Мэри.
Лили и Алиса переглянулись.
— Мне просто нужно знать, как составлять расписание, мы же занимаемся вместе, а уже экзамены на носу! — деланно-равнодушным тоном добавила Макдональд, натягивая майку.
— Приехал, — подтвердила Лили. — Я видела его чемодан в их спальне. А он сам куда-то сбежал.
— М-м… — Мэри кивнула и поспешила сменить тему. — А знаете, чего я не могу понять? Как это Блэку удается так просто дружить со всеми? — она уселась на кровать рядом с Алисой и тоже взяла себе сигарету. — Все дело в том, что он — чистокровный волшебник, а его семья такая знаменитая?
— Дело совсем не в этом, — прохладно ответила Лили. — Просто Сириус такой обаятельный, что перед ним никто не может устоять.
Алиса вздохнула.
— А еще очень гостеприимный. Никогда не отказывает, если кому-то из его знакомых, а тем более незнакомых, некуда пойти. Это странно, но в Блэквуде постоянно кто-нибудь гостит. Не дом, а пиратский корабль. Кого там только не бывает, — Лили затянулась и откинулась на подушки, упершись босыми ступнями в стену.
— Не представляю, что такого может сделать парень, чтобы девушке захотелось уйти от него к Генри Мальсиберу, — сказала Мэри. — Лучше уж перейти на женщин. Этот подонок любит распускать руки, и вообще он такой… такой…
— Мерзкий, — подсказала Алиса.
— Вот именно! Променять Сириуса на Мальсибера! В голове не укладывается, как можно быть такой дурой?
— А у меня укладывается. Она — Малфой, — Алиса слегка пожала плечом. — Малфои — подлые люди. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Мне про них еще мама рассказывала. Никто и никогда не встречал честного Малфоя. Возьми хотя бы Люциуса. Он тот еще говнюк. А не будь она такой же, как Люциус, Шляпа не отправила бы её в Слизерин.
Мэри согласно кивнула.
— Мне почему-то жалко её, — вдруг сказала Лили, и подружки уставились на неё. Повисла секундная пауза.
— Как ты можешь её жалеть? — в шоке пробормотала Мэри. — Я своими глазами видела, как Мальсибер её тискал. А до этого мы все своими глазами видели, как до этого они с Блэком липли друг к другу, как две пиявки. По-моему, Малфой просто хочет, чтобы о ней все говорили.
— Если так, то она должна быть счастлива, ведь сейчас все действительно говорят о ней. А у неё такой вид, будто ей все смертельно надоело. Только не подумайте, что я её оправдываю, Сириус — мой друг, и я в любом случае буду на его стороне, но именно потому, что он мой друг, я получше других знаю, какой у него характер. Да и вы знаете, как он часто изменяет своим подружкам.
На это сказать было нечего. Прошло уже много времени, но эти стены все равно хорошо помнили, как Марлин полтора года рыдала тут почти каждую неделю, а подружки её успокаивали.
— А Мальсибер для Сириуса — вообще больная тема. Он его ненавидит. И то, что Малфой вот так вдруг встречается именно с ним… что-то здесь не чисто.
— Лили, я тебя умоляю, — Мэри струсила пепел на пол. — Сначала она отбила парня у Забини, теперь — у Хлои. Неужели, я одна понимаю, зачем ей все это надо? Алиса права, она — Малфой, — она сказала это так решительно, словно хотела поставить этими словами точки. — А Малфои везде и всюду пытаются пролезть на первое место. Вот увидишь, пройдет еще совсем немного времени — и слизеринки уже за ней будут бегать хвостом по всему замку.



К сожалению, слова Мэри оказались пророческими.
Уже на следующий день вся школа могла наблюдать неприятную сцену, разыгравшуюся в холле. Хлоя Гринграсс вернулась в школу в последний день каникул. И, едва ступив на порог замка, она закатила своему, теперь уже бывшему жениху, такой скандал, что на его отголоски мигом сбежалась вся школа. Как и откуда эта красавица узнала про измену, Алиса не знала, но она была одной из тех, кто с любопытством наблюдал за скандалом с площадки главной лестницы. А наблюдателей собралось очень много, хотя, Хлоя кричала так, что слышно было бы даже в Астрономической башне. Она даже не сменила свою крутую мантию на что-нибудь попроще, даже сумку до слизеринских подземелий не донесла. Стояла рядом с ней на своих нешкольных каблуках и вопила на Мальсибера до хрипоты. Требовала объяснений, умоляла, рыдала, толкала его в грудь. Её лицо было красным и грязным из-за потекшей косметики, безумные глаза метали молнии. Если бы не знаменитые волосы, и не мантия, которой она хвасталась на каждом углу. Мальсибер пытался остановить её и увести подальше от окружившей их толпы, но Хлою было просто так не унять. Пришлось вмешаться преподавателям, которые прибежали одними из первых, но просто не могли пробиться сквозь толпу.
Возвращаясь в башню вместе с Лили, Алиса наткнулась на компанию подружек Хлои — они стояли, тесно прижавшись друг к другу, боязливо и в то же время высокомерно поглядывали по сторонам, и шептались. Эти были как птицы перед грозой — первыми чувствовали, когда начинает шататься слизеринский трон. По их перепуганному виду и бегающему взгляду с легкостью можно было предсказать, что в скоро времени произойдет переворот.
А пока буря сгущалась. Но, как это обычно бывает с бурями, разразилась неожиданно. Зато от души.
В четверг Алиса зашла в совятню, чтобы отправить письмо Фрэнку. Несмотря на то, что все эти дни она варилась в смутной и не вполне объяснимой эйфории, вызванной тем фактом, что Сириус Блэк теперь свободен, она ужасно скучала по Фрэнку, переживала за открывшуюся у него аллергию на мандрагоры, думала о том, дали ли ему повышение, или нет, и как обычно, придумывала сценки, в которых она врывается в кабинет к этому противному Скримджеру и требует, чтобы он перестал отправлять её Фрэнка на все эти идиотские рейды по ночам. На обратном пути в замок она так крепко задумалась, что совсем перестала замечать, что происходит вокруг. Наверное, поэтому она не услышала, как её зовут по имени. И очнулась только когда голос Сириуса обрушился на неё, как внезапный майский гром.
Подкравшись сзади, Блэк схватил и радостно гаркнул «АЛИСА!» ей прямо в ухо. Вуд подскочила от неожиданности, и так громко взвизгнула, что спугнула с карниза над клоакой задремавших там сов.
— Сириус! — возмущенно выпалила она. Сириус, слегка небритый и невыспавшийся, но в остальном такой же, как и всегда, довольно рассмеялся. — У меня чуть сердце не выпрыгнуло.
— Я бы его поймал, — проникновенно сказал он, наклонив голову так, что волосы упали ему на лицо. Алиса попыталась напомнить себе, что Блэк так разговаривает абсолютно со всеми девушками, но не помогло.
— Ты… опоздал, — заметила она, стараясь не слишком на него пялиться. Сердце и в самом деле колотилось так, словно хотело выпрыгнуть Сириусу прямо в руки. В его красивые, сильные руки.
— Знаешь, звучит так, будто ты мне не рада, — Сириус слегка нахмурился, поправил ремень сумки у себя на плече, и улыбнулся, глядя на Алису сверху-вниз.
Она сглотнула и с тихо вымолвила:
— Я рада. Просто… — она кашлянула и постаралась говорить нормальным, уверенным тоном. — Макгонагалл уже дважды о тебе спрашивала. Она здорово сердится. Даже намекала на то, что исключит тебя…
— Вот как! — кажется, Сириуса это ни капельки не расстроило. — Тогда, думаю, тебе стоит отвести меня к ней, — Алиса слегка напряглась, когда Сириус положил свою лапу ей на плечи. Алиса невольно отметила, что точно так же он обычно ходил с Малфой, только её, все же, обнимал как-то иначе. — Скажешь, что заарканила меня на школьной изгороди, когда я хотел сбежать с Кубком школы. И держала в качестве пленника у себя в комнате. Только не говори, чем мы там занимались, она ревновать будет, — он подмигнул ей, и Алиса засмеялась. Невероятно, Лили сказала, что он все знает, но он ведет себя так… обычно, так… легко и непринужденно, как будто ничего и не произошло.
— Честно говоря, я уже и не думала, что ты вернешься, — сказала Алиса, когда они шли по мосту. — Тебя долго не было.
— Куда бы я делся, Вуд? Здесь мой дом.
— Мог бы и побриться перед возвращением домой, — легонько поддела его Алиса, хотя на самом деле ей нравился его внешний вид.
— Миссис Лонгботтом, вы ошиблись парнем! Разве я похож на Фрэнка?
— Не похож… — пробормотала она.
— Может, я решил отрастить бороду, как Дамблдор. Как считаешь, Вуд, мне пойдет?
— Тебе все идет, — негромко отозвалась Алиса.
— Вот только ты выглядишь очень усталым, — она очень старалась, чтобы это звучало, как проявление простой дружеской заботы. — У тебя все в порядке?
— У меня была… непростая неделя, Вуд, — он растянул губы в улыбке.
Алиса подняла голову. От её проницательного взгляда не укрылись ни мешки под глазами, ни усталость, ни то, что его что-то сильно тревожило, хотя он и пытался это скрыть.
— Могу себе представить. Но ты… ты очень хорошо держишься. Намного лучше, чем… многие в подобной ситуации.
— О чем ты? — он усмехнулся и слегка сузил глаза.
— Ну... о Роксане, — прошептала Алиса.
— И что Роксана?
— Как что? Сириус, она же... она поступила просто ужасно. И мне правда... очень жаль.
Сириус приподнял бровь.
— Тебе жаль?
— Я не представляю, что бы я делала, если бы Фрэнк мне... ну... — она слегка покраснела. — Из...изменил. А ты так держишься...
Пару секунд Сириус просто смотрел на неё, а потом вдруг громко фыркнул.
— Что за бред. Она никогда мне не изменяла. Не слушай сплетни, Вуд. У нас все в порядке.
Раздался первый удар колокола. Сириус отвернулся и начал подниматься по лестнице.
— Беги на урок, — бросил он. — Я итак опоздал на три дня, ничего не случится, если опоздаю еще минут на пятнадцать.
— Не могу поверить, что ты её защищаешь! — возмутилась Алиса, оборачиваясь ему вслед. — Сириус! Я понимаю, ты хочешь быть джентльменом и все такое, но она этого не заслуживает! — её голос взлетел так высоко, что, наверное, вызвал переполох среди летучих мышей, живущих под крышей замка.
Сириус остановился и обернулся, глядя на Алису с растущим недоумением и еще чем-то, что можно было бы выдать за страх, если бы это был кто-то другой, не Сириус Блэк.
— Мало того, что она тебе изменила, тебе, так теперь еще и ходит с ним повсюду, как будто ей вообще наплевать! — Сириус медленно спустился на пару ступенек вниз. — Ты просто не видел, что тут творилось все эти дни! Прости, что я так говорю об этом, но они… — Алиса поморщилась и порывисто скрестила на груди руки. — Они так липнут друг к другу, как будто хотят, чтобы на них все пялились! Лично мне кажется, это очень тупо. Как будто они не знают, что все на твоей стороне. А если ты будешь её защищать, то… — Алиса посмотрела, наконец, на Сириуса и осеклась, увидев выражение его лица. Ей даже захотелось отступить на пару шагов. Что она и сделала.
— Ты… ты, что, ты… не знал? — слабым голосом спросила она.
— О чем? — Сириус склонил голову, не давая Алисе отвести глаза, теперь уже полные слез. Алиса прерывисто вздохнула и только подумала о том, чтобы дать деру, как Сириус схватил её за руку повыше локтя. — Вуд! А теперь еще раз. О чем ты только что говорила?

Через двадцать минут зареванная Алиса Вуд ворвалась в гостиную Гриффиндора.
— Я ему все рассказала, — в панике выпалила она, остановившись перед столом, за которым работала Лили. Зелье в её котелке как раз в этот момент фукнуло, выбросив облачко пара, и Лили, очевидно, не расслышала её слова.
— Прости, что? — она наморщила нос, разгоняя пар. Мантии на Лили не было, она закатала рукава рубашки и небрежно заколола волосы на затылке. Стол вокруг неё был завален книгами и старыми конспектами. Подготовка к ЖАБА шла полным ходом.
— Лили, я ему рассказала! — громче повторила Алиса, зажмурив глаза. — Я рассказала Сириусу о Малфой и Мальсибере!
Джеймс, который в этот момент играл с Люпином и Петтигрю в карты, повернул голову, а затем шлепнул карты на диван и пружинисто встал.
— Что ты сделала? — переспросил он.
— Я же не знала, что он не в курсе! — жалким тоном оправдывалась Алиса, беспомощно глядя на стягивающихся к ней друзей. — Мы шли, болтали, как-то… речь случайно коснулась этой темы, я… я не собиралась болтать, я просто хотела ему посочувствовать!
— Что ты ему сказала? — спросил Джеймс, надвигаясь на неё.
— Всё, — Алиса закрыла лицо ладонями. — Всё, что сама знаю, что видела. Что они всюду вместе, обнимаются, ц-целуются, что Мальсибер постоянно её тискает, а она… — Алиса осеклась, увидев выражение Джеймсова лица и взгляд, которым он обменялся с перепуганным Люпином.
— А п-потом вдруг резко развернулся и п-побежал к-ик-куда-то в подземелья, я не знаю, — Алиса вытерла нос и лицо.
— Твою мать… — пробормотал Джеймс и шагнул назад и вбок, так, словно на него кто-то наложил заклятие Замедления, а потом вдруг рывком сдернул свою мантию с быльца дивана. — Твою мать, Вуд, тебе вообще ничего доверить нельзя! — проорал он, бегом устремляясь к портрету в компании Люпина и Петтигрю, который на ходу пытался влезть в школьную мантию.
— Но я ведь не специально! — Алиса икнула и посмотрела на подругу, которая сидела, прикрыв пальцами губы, пока её зелье безнадежно выкипало. — Лили, я же не хотела, чтобы все так…
— Ладно, ничего! — вдруг отрывисто сказала Лили, а потом вдруг вскочила и заморозила зелье взмахом палочки. — Идем! — она схватила Алису за руку и потащила прочь из гостиной.

В гостиной Слизерина Роксаны не оказалось. Какая-то девчонка с косичками сказала, что в спальне её тоже нет, и тогда Сириус, предварительно сунув свою сумку какому-то мелкому гриффиндорцу, пошел к теплицам, где вот-вот должен был начаться урок Травологии. Туда-то Малфой точно явится. Вот там и поговорят.
Пока он шел, периодически врезался в кого-то, но не замечал. Кровь стучала в ушах, в голове шумело, а все силы уходили на попытки подавить всепоглощающее желание придушить чертову шлюху прежде, чем она заговорит.
Шлюха.
Шлюха, шлюха, шлюха!
Сириус топтался в стороне от одноклассников, чтобы не бросаться в глаза, и нервно курил, не сводя пристального, лютого взгляда с дорожки, ведущей к замку. Сделав пару затяжек, он ронял сигарету и доставал новую, так что за десять минут земля вокруг него покрылась тлеющими, надкуренными сигаретами. Он поймал себя на том, что без конца повторяет это слово. Легче ему не становилось, но он продолжал его повторять, бесил сам себя, но остановиться не мог.
Мерлиноваблядьмать. Почему он так дергается? Надо поговорить с Роксаной, вот и все. Может все то, что рассказала ему Вуд — тупое вранье младшекурсниц. Все знают, что Вуд любит потрепаться и собирает сплетни по всей школе. А о них и раньше трепались, разве нет? Но на этот раз было слишком много подробностей, которые нарочно не придумаешь, и слишком маленькая вероятность, что это — слухи, раз за эту неделю их повидала вся школа. Господи, этого не может быть. Не может.
Пожалуйста, только не это.
Да где она шляется?!
Сириус зашипел, обжегшись о фильтр, выкинул сигарету и вдруг отчетливо увидел себя со стороны. Еще секунду он стоял на месте, а потом со злостью одернул куртку и решительно направился к выходу из угодий мадам Стебль. Не будет он её дожидаться, как верная собачонка! Сама его найдет.
Шлюха.
Чтобы не быть пойманным учительницей, он решил срезать путь мимо самой дальней теплицы, той, куда мадам Стебль не пускала даже семикурсников. Поговаривали, что там содержались очень опасные и редкие растения. И что мадам Стебль ставит в этой теплице эксперименты по скрещиванию этих самых растений. Впрочем, в школе вечно болтали всякую чушь, и надо быть последним кретином, чтобы к ней прислушиваться. Только если это не сплетни о том, как Мальсибер лапает Роксану Малфой за задницу.
— Так-так-так. Смотрите, кто вернулся.
Сириус врос в землю.
Ненависть затопила его сразу и целиком, поглотив все звуки. Он прикрыл глаза, стараясь обуздать внезапно охватившее его безумие, пальцы нащупали в кармане волшебную палочку. Он обернулся. Мальсибер стоял в нескольких футах за спиной у него, широко расставив ноги. Он держал руки в карманах, а голову откидывал назад, глядя на Блэка с превосходством. С поганым превосходством мудака, который всю неделю трахал чужую девушку.
Внезапно рядом раздался шорох. Сириусу даже не пришлось оглядываться по сторонам, чтобы понять, что прихвостни Мальсибера окружили его и отрезали все пути.
— Честно говоря, мы уже и не ждали, что ты вернешься, — в манерном голосе Мальсибера зазвучали странные нотки. Он подошел чуть ближе, пристально вглядываясь в Сириуса. — Ну что, ты уже знаешь, да?
— О чем? — Сириус откинул назад голову, задиристо глядя на слизеринца. Руки слегка подрагивали от нетерпения, поэтому он тоже сунул их в карманы. — О том, что ты за мной подбираешь? — оглядев окруживших его папенькиных сынков, Сириус с душой харкнул на землю между собой и Мальсибером. Плевок чуть было не попал на носки начищенных «оксфордов» слизеринца. Тот замер, потом медленно поднял на Сириуса потемневший взгляд, и по тонким губам змеей проползла улыбка.
— Я никого не подбирал, Блэк, — вкрадчиво молвил он. — Это она ко мне пришла.
— Пизди об этом им, — Сириус мотнул головой в сторону Руквуда и подошел ближе. — Мне насрать на слухи, я знаю, что она тебе не давала. Дай пройти.
— Не давала? — Мальсибер прищурился. — Тогда откуда я знаю, что у неё есть татуировка в виде собачьей лапы? — его улыбка стала еще ядовитее. — На лобке.
Сириус перестал улыбаться и приподнял подбородок. Кровь хлынула в голову и застучала в ушах.
— Что ты с ней сделал, урод? — Сириус даже не понял, как вытащил палочку из кармана.
Телохранители Мальсибера напряглись, но нападать не спешили.
— То, чего не сделал ты, — прошептал Мальсибер, с удовольствием наблюдая за тем, как Сириус меняется в лице. — Знаешь, я до сих пор помню тот день, когда Малфой вошла в мою спальню в этом своем маленьком черном платье, — он изобразил пальцами что-то маленькое и миленькое, вроде котенка. Как дебил. — Ты знаешь, Блэк, она была такая… — Мальсибер причмокнул губами. — Такая несчастная, такая потерянная. Такая… печальная. Ей было плохо и одиноко, ведь она только что потеряла родного человека. Ей нужен был кто-то, кто… смог бы её понять. Нормальный человек, который не станет осуждать её за то, что она скучает по собственной матери. Словом, она была там, вся в слезах. И так вышло, что… я оказался рядом, — Мальсибер пожал плечами. — И утешил её.
Сириус сам не заметил, как дернулся к нему, выхватывая палочку. Тут же рядом нарисовались слизеринцы, схватили его и скрутили. Руквуд сунул руку в его карман, достал палочку и довольно ухмыльнулся, а Макнейер вдруг на ровном месте всадил ему в живот кулак.
Трусливая гнида.
Сириус скрючился, но не издал ни звука, отчаянно пытаясь вернуть себе способность дышать.
— Не обижайся на это. Ты такой нервный, а я просто хотел поговорить. Мы ведь с тобой теперь почти как братья, верно? Знаешь, я всегда мечтал о брате, с которым можно поделиться абсолютно всем. Я хочу поделиться с тобой. Ведь кто меня поймет, как не ты? — он гадко осклабился и слегка качнул головой. — Как-никак, одну дырку делим.
Слизеринцы обменялись смешками. Сириус, еще не до конца очухавшийся после удара, но уже достаточно взбешенный, рванулся к нему так, что затрещали швы куртки, но Макнейр был выше и сильнее, и вырваться не удалось. Он удержал его, а потом опять дал ему кулаком под дых. Руквуд гадко засмеялся и не заметил, что пока Сириус кашлял и почти блевал, его рука невесомо скользнула в карман его школьной мантии, и вытащила палочку. Этому фокусу Сириуса научили ярмарочные вампиры. Эти ребята не только кровь умеют сосать.
— Ты сбил меня с мысли, и я забыл, зачем сюда шел, — Мальсибер нахмурился. Пару секунд молчал. — Ах да. Держись от неё подальше, Блэк. Я не хочу, чтобы все видели, как ты подкатываешь к моей невесте. Мы, знаешь ли, теперь помолвлены, я не могу трахать девушку из благородного семейства, как уличную шлюху. Это только ты так можешь. Но теперь её репутации ничего не грозит. О ней есть, кому позаботиться, у неё есть настоящий официальный жених, а еще отец и брат, с которыми она, наконец, помирилась.
Сириус поднял голову, а потом опустил, так, что волосы свесились ему на глаза.
— О, ты и об этом не знал! — Мальсибер рассмеялся. Смех у него был тонкий и противный. — Но это и не удивительно. С чего бы ей делиться с тобой такими переживаниями? Ты ведь понятия не имеешь, что такое семья. Ты свою променял на кучку гребаных неудачников и грязнокровок.
Эти слова заставили Сириуса поднять голову. Он часто дышал, волосы закрывали ему глаза.
А потом он засмеялся.
Отрывисто, громко, от души, как будто услышал забавную шутку.
Слизеринцы переглянулись. Повисла тишина. Рядом галдели студенты. Сириус смеялся. Мальсибер пошел красными пятнами.
— Что смешного? — отрывисто спросил он, а когда Сириус заржал еще громче, совсем взбесился и заорал: — Что смешного?!
Сириус перестал смеяться, глаза его опасно потемнели.
— Забавно, что ты делаешь предложение только тем благородным девушкам, — сказал он, глядя прямо на Мальсибера, — которых я трахаю, как уличных шлюх.
Когда до Мальсибера дошло, он резко побледнел, и выхватил палочку. Сириус был готов. Заклятие Мальсибера, отскочило от Сириуса, как мячик и отшвырнуло самого Мальсибера, да так, что он совершил в воздухе кульбит. Защитные чары, которым их обучил Джекилл еще в начале семестра, сработали на ура. Прав был, черт возьми, иногда защита — лучшее нападение. Не успел Мальсибер коснуться земли, как Сириус уже в два счета раскидал державших его слизеринцев (с Макнейером слегка перестарался, и колданул его так, что здоровяк пробил стеклянную стену теплицы и исчез в зарослях). Руквуд так пересрался, что чуть ли не сам отдал ему его палочку. Но не успел Сириус сделать и шаг в направлении Мальсибера, который в этот момент как раз поднимался с земли, как вдруг эта самая земля под ними дрогнула и раздался душераздирающий вопль Макнейера. Потом что-то чавкающее, какой-то оглушительный шорох — и из густых зарослей выстрелило сразу несколько побегов, толстых и скользких. Преданная мальсиберовская свита заорала в два голоса и бросилась наутек, но тентакула (а это была она), успела-таки схватить Руквуда и утащить в заросли. Уоррингтон, наученный горьким опытом в желудке гигантской разгуливающей какашки, драпанул так быстро и ловко, что Сириусу показалось, будто он трансгрессировал. Впрочем, на Уоррингтона и остальных, которых сейчас поедал гигантский цветок, ему было насрать. Сюда уже наверняка бежали студенты, а значит — и преподаватели. Сжимая в руке палочку, Сириус неторопливо направился к Мальсиберу. Тот второй раз поднялся с земли, сначала на карачки, потом — на колени, потом посмотрел на Сириуса и сплюнул на землю кровь.

Крики, грохот и еще почему-то звон стекла мародеры услышали еще на подступах к теплицам. Когда они вбежали в угодья мадам Стебль, как раз прогудел колокол, но на него, похоже, всем было плевать. Одни студенты, как и они, бежали к теплицам, другие, перепуганные — к замку. Джеймс пару раз пытался поймать кого-нибудь и выяснить, что происходит, и только один пацан из четвертых выпалил что-то вроде «Говорят, там Блэк дерется с Мальсибером!», а потом побежал следом за друзьями.
Когда мародеры, наконец, прибежали на место, драка уже перешла в ближний и кровавый бой на земле, единственной целью которого было — выдавить противнику глаза, задушить его, или вырвать ему кадык. В тот момент, когда Джеймс, Ремус и Питер вырвались из галдящей толпы, Сириус уже здорово расхерачил Мальсиберу рожу, да и сам выглядел так, словно его физиономией возили по щебню.
Но это было не самое страшное. Крыша той теплицы, возле которой они дрались, исчезла, судя по осколкам — это она валялась вокруг. Из теплицы, ставшей похожей на стеклянный вольер, высовывалось нечто, напоминающее смесь исполинского цветка-мясоеда и какой-то волшебной твари с клыками. Под чашелистиком у неё раздувалось что-то вроде огромного пузыря, где плавали в соке какие-то тела, кажется, живые. Тварь шевелила листьями, издавала какие-то звуки, а её побеги то и дело взлетали в воздух, вызывая панику у студентов, которые явно не знали, что им делать без прямого приказа мадам Стебль, которая наверняка уже бежала сюда со всех ног.
— Черт возьми… — Джеймс разом охуел, увидев развернувшуюся картину, и тут в нем вдруг проснулся тот, кто, в принципе, должен был спать вечным сном и не дергаться. Староста школы.
— НУ-КА ПОШЛИ ВОН ОТСЮДА! — заорал он не своим голосом и несколько раз выстрелил из палочки в воздух. — ВОН, ЖИВО, ЖИВО, ЖИВО!
Толпа бросилась наутек. Как будто торчали здесь и ждали именно его приказа. К счастью, в этот момент подоспели и остальные старосты, просто Джеймс, наверное, был таким быстрым, что они не успели. Они принялись теснить учеников к тропке и отбивали удары щупалец тентакулы. Через пару минут на помощь подоспели несколько школьных мракоборцев и охотников во главе с Грей. Эта даже спрашивать ни о чем не стала, громогласно дала команду, и охотники, как один подняли палочки. Синхронный хлопок — и тентакулу опутало веревками. Еще одна команда — еще один хлопок. Мракоборцы прикрывали студентов, всюду стоял гам и визг девчонок. Ад, короче. И единственные, кого это не трогало, избивали друг друга до полусмерти в стороне от теплицы, катаясь в грязи, осколках и соке тентакулы — последний, надо сказать, брызгал во все стороны, кого-то уже забрали с ожогами в крыло. Пока охотники усмиряли бешеную тварь, Джеймс в компании с Лунатиком попытался прорваться к Бродяге. Хвост бежал следом.
Мальсибер изловчился и дотянулся до палочки. Сириуса отшвырнуло от него так, словно его задело щупальцем тентакулы. Он рухнул на спину, но почти сразу же перевернулся и вскочил. В руке у него была палочка. Вид у Бродяги был слегка безумной, точь-в-точь, как у его мамаши, когда ей приносят не тот виски. Он был весь в крови и волосах, сжимал зубы и напоминал в этот момент не столько свою мамашу, сколько свое второе, анимагическое я, и еще немного — люпиновское второе Я. Выпрямившись, он посмотрел, на Мальсибера, который в этот момент задыхался и выплевывал что-то, наверное, зубы. А потом поднял палочку.
Джеймс и сам не понял, откуда он это взял, но в этот момент не сомневался, какое заклятие выберет Бродяга. Он заорал: «БРОДЯГА, НЕ СМЕЙ!», но отсюда не успел бы его даже обезоружить.
Всё произошло очень быстро.
Сириус выпалил заклинание, но тут у Джеймса под рукой тенью метнулось что-то светлое, полыхнула вспышка. Заклятие ударило Сириуса по руке, словно теннисная ракетка по мячу, и выбило палочку за какие-то считанные мгновения до того, как было бы слишком поздно. Непростительные чары сверкнули чем-то синим и погасли, а палочка Сириуса, словно карандаш подкатилась к школьным туфлям Роксаны Малфой.
Джеймс остановился, как вкопанный, ему в спину врезался Лунатик, а затем еще и Хвост.

Роксана опустила палочку, глядя на Сириуса с таким возмущением, словно он действительно применил этот треклятый Круциатус, причем не на Мальсибере, а на каком-нибудь новорожденном котенке. Хотя, он уже об этом жалел. Просто вспылил. Но сейчас ему было наплевать.
Алиса Вуд все напиздела. Не так уж Роксана и изменилась. Да, она теперь выглядела такой же красивой и прилизанной, как и все слизеринские девчонки, но в остальном была точно такой же, какой была в Блэквуде. И все же не была. Тогда она казалась Сириусу естественным продолжением его самого, только в женском варианте. А теперь перед ним стоял чужой человек. И хрен его знает, как так вышло.
В общем, Малфой посмотрела на него с возмущением, и еще чем-то таким, что можно было истолковать, как «все-уже-произошло-и-ты-ничего-не-изменишь», а потом сунула палочку в карман мантии и поспешила к стонущему Мальсиберу.
— Бродяга, валим отсюда, — голос Сохатого доносился до него, словно из-под воды. Сириус проводил Роксану отрешенным взглядом и даже не почувствовал, как лапа Поттера сграбастала его руку повыше локтя. — Валим!
Сириус коротко глянул на него, а потом опять на Мальсибера и Малфой.
Тентакула вдруг порвала одну из веревок и её щупальце обрушилось на целую теплицу, у которой и происходила драка.
— Твою мать, Бродяга, уходим! — заорал Джеймс и силой поволок Сириуса за собой, укрываясь от осколков и летящего во все стороны сока.



Вернувшись в башню, Сириус сразу же начал собирать вещи. Без громких заявлений и вообще каких-либо слов — просто пинком открыл чемодан и начал как попало кидать в него свое барахло.
— Бродяга, остановись, — Джеймс пытался ему помешать, но Бродяга сейчас никого не замечал. — Ты можешь, мать твою, прекратить это делать?! — он достал палочку.
Сириус с грохотом вытряхнул какие-то вещи из ящика комода, отбросил его и посмотрел на Джеймса. Он все еще тяжело дышал, и выглядел ужасно, вся рожа в крови, рука, которой он закрылся от потоков ядовитого сока, покраснела и покрылась отвратительными пузырями, прямо как рука воинствующего онаниста на иллюстрациях в старючих книжках из Запретной секции.
Взгляд тоже был не вполне вменяемый, зрачки расширились так, словно Блэк укурился в хлам.
— Тебе надо вернуться в крыло, — раздельно, словно для дебила, произнес Джеймс.
— Без меня обойдутся, — отрезал Сириус и принялся как попало запихивать одни вещи из ящика в чемодан, а другие бросать в мусор. Правая рука болела адово, даже наспех наложенная повязка не помогала. А в крыле сейчас, наверняка, валяется Мальсибер. Малфой сидит рядом и держит его за руку. Сириус с такой злостью бахнул в чемодан запасную фару для мотоцикла, что она разбилась и к его ожогам добавилась еще и рассеченная ладонь.
— Бля, псих, тебе надо в крыло! — Джеймс шагнул к нему и рывком повернул к себе. Сириус удержался, чтобы не дать ему по роже и рывком одернул куртку, глядя в сторону. — Посмотри на свою морду, ты весь в крови, как вампир-обдолбыш! А от лапы вообще сейчас мясо начнет отваливаться! Лично мне блевануть хочется!
— Не сдерживайся, — Сириус хлопнул его по плечу и снова вернулся к своим вещам.
— Слушай, Лунатик, как думаешь, если я его сейчас ебну чем-то тяжелым по башке, он остановится? — громко спросил Джеймс, и по тону было не вполне понятно, шутит он, или серьезно, поэтому Ремус, сидящий на своей кровати, решил вмешаться.
— Бродяга, Сохатый прав, по-моему, ты рано начал собирать вещи.
— После того, что случилось сегодня, меня все равно отчислят, — Сириус с жутким грохотом вываливал на пол ящики своей тумбочки, в поисках того, что еще могло бы ему пригодиться. — И даже если нет, я сам свалю.
— Бродяга, ну ебаный Мерлин, я ушам своим не верю! Ну подумаешь, трахнулась девчонка с другим, не уходить же из-за неё! Ты себе еще с десяток таких найдешь, даже лучше!
— Сохатый, заткнись, — спокойно посоветовал Сириус с огромными зрачками и вытряхнул в печку свою коллекцию журналов с мотоциклами.
— Если ты вот так просто возьмешь и свалишь, Мальсибер решит, что победил, понимаешь? — подал голос Ремус, проведя ладонями по лицу. — Ты, что, вот так возьмешь и подаришь ему это?
— Лунатик. Он ебал её всю ту неделю, пока я прятался в Блэквуде с этими сраными кровососами. Ебал, ну знаешь, трахал её дырку, имел в задницу, в рот, я не расспрашивал. А она ему давала себя ебать, и теперь я думаю, до, или после того, как написала мне, что у неё все в порядке, и мы увидимся в школе? — на последних словах самообладание ему изменило, и он с такой силой врезал ногой по чемодану, что тот перевернулся и вывалил наружу все то, что Сириус в него накидал.
— Это все равно не повод валить из школы, Бродяга. Может еще ничего не проиграно? Может он вообще её заставил, ты же не зна…
— Что бы ты сделал с типом, который трахнул бы Эванс у тебя за спиной? — вдруг спросил Сириус, резко повернувшись к Джеймсу.
Джеймс слегка развел руками, мол, а непонятно?
— А она мне помешала это сделать, — вкрадчиво сказал Сириус и швырнул скомканную футболку в чемодан так, что у него рука сотряслась до самой шеи. — Она мне, мать его, помешала! Сегодня она выбрала его! Она трахалась со мной в тот день, напиздела, что едет к своим сраным предкам, а потом просто поехала к нему и раздвинула перед ним ноги! — Сириус вспомнил, как она водила губами по его ладони. — Я не хочу её больше видеть. Никогда, — он рывком обрушил крышку чемодана и уперся в него руками.
— Ясно, — Джеймс упрямо выпятил подбородок и засопел. Глаза у него заблестели от злости. — И ты вот так вот просто свалишь, да? — он посмотрел на Сириуса. — Вот так просто? На хер Мародеров? — угрожающе спросил он.
Сириус с большими зрачками на секунду уступил место нормальному — и этот нормальный Сириус как будто даже слегка удивился.
— Сохатый, не неси хуйню, — он сорвал со своей кровати одеяло и простыни, поднял матрас и достал из-под него бутылку огневиски. Бросил её Хвосту. Тот всегда о таком мечтал. — Осталось полтора месяца. Сдадите свои гребаные экзамены и можете переехать в Блэквуд, я буду рад. А этот замок… это еще не весь мир.
Джеймс вытерпел еще ровно несколько секунд, проедая Сириуса взглядом, а потом психанул («Да пошел ты!») и вылетел из спальни, оглушительно грохнув дверью.

Перед тем, как пойти к Дамблдору, Сириус все-таки заглянул в крыло. Во-первых, рожу почистить, что бы там ни было, к директору с такой красотой нельзя. Во-вторых, с такой рукой он едва ли сможет сесть за руль. К счастью, половину тех, кто был в крыле, загородили ширмами, так что ни с Мальсибером, ни с Малфой Сириус не столкнулся. Мадам Помфри была занята, возилась с остальными, так что обработать его раны вызвалась Эванс. Вуд вообще боялась к нему приближаться, и за то время, пока он сидел в крыле, дважды уронила кофр с инструментами.
— Завтра нужно будет промыть бадьяном и растопырником, — сказала Лили, завязывая бинт. Она даже переодеться не успела и носилась по крылу в школьной форме, разве что мантию сняла и закатала рукава. Её стараниями, ожоги сошли. — И постарайся её не нагружать, ладно?
Она вымыла руки, взяла другое зелье, подсела к Сириусу, и, цепким взглядом пробежав по его лицу, принялась обрабатывать бровь. Ватка дымилась и шипела, но Сириус терпел.
— А чем разводят этот чертов растопырник? — он зажмурил один глаз, из страха, что туда попадет зелье.
— Какая тебе разница? — удивилась Лили, не отрываясь от работы.
Сириус промолчал, не зная, как сказать, но до Эванс само дошло. Сначала остановилась её рука, а потом Лили моргнула и посмотрела Сириусу в глаза.
— Сириус? — настороженно спросила она, перебегая с одного его глаза на другой, словно пыталась поймать один на вранье. — Ты же это не серьезно? Они, что, уже приняли решение?
— Эванс, оглянись кругом, — лениво протянул он. — Как думаешь, какое решение они примут?
— Они не имеют права тебя исключать, — Эванс помотала головой. — Ты не виноват, это все чистая случайность!
— Я-то как раз виноват, Эванс. Если бы я не колданул этого гада Макнейера, он бы не разбил теплицу, и не разбудил этот сраный цветок.
— Но ведь это не ты на них напал!
— Они меня просто опередили. Но это все неважно, Эванс. Если меня Дамблдор не отчислит, я сам свалю. Это я тебя предупреждаю, чтобы ты вычеркнула меня из своего списка нарушителей, староста, — он попытался пошутить.
На Лили его юмор не подействовал. Она была в шоке.
— Сириус, ты же не серьезно?
— Серьезно, Эванс, — вздохнул он, уже раздраженно. — У меня нет никакого желания ближайшие пару месяцев наблюдать за этой шлюшкой и её новым ебарем.
— Поэтому ты решил сбежать? — Лили встала и бросила ватку в кофр. Сириус её поднял. Все-таки, губа у него болела, а Эванс почему-то именно сейчас решила пренебречь своим целительским долгом.
— Я не сбегаю, — резко поправил он и приложил ватку к губе. — Я ухожу.
— Вот как, — Эванс напустила на себя ужасно саркастичный вид. — Тебе еще не надоело уходить отовсюду, Блэк? Может быть стоит остаться хотя бы раз и побороться за что-то?
— Может и стоило бы. Но это того не стоит. И причин оставаться я не вижу, — он поморщился, взглянув на окровавленную ватку. — У тебя есть что-то посильнее?
— Да, — Лили порывисто вытерла щеку. Теперь она смотрела на Сириуса почти что с ненавистью. — Есть.
С этими словами она решительно прошагала к одной из кроватей, и рывком сдвинула ширму.
Сириус замер. Лили тоже не шевелилась, и, кипя от злости смотрела на то, как Сириус смотрит на Марлин. А он смотрел на неё довольно долго, но когда перевел взгляд на Лили, она вдруг почувствовала себя виноватой. Правда, быстро прогнала это ощущение. Конечно она понимала, что это — удар ниже пояса, но у неё не было выхода. Сириуса надо было удержать любыми способами.
— Если ты уйдешь, кто отомстит Мальсиберу и остальным за это? — тихо спросила она. — Фабиан? Или, может, Гидеон? Кто из них скажет Марлин, — Лили кивнула на спящую девушку. — Что это не ты напал на неё той ночью?
Сириус тяжело сглотнул. Лили ожидала, что сейчас он образумится и признает, что она права, но Сириус просто разозлился.
— Сама и скажешь, — он поднялся на ноги. — Тебе она поверит. И все. Хватит ковырять мне башку, Эванс.
Лили хотела еще что-то сказать, но в этот момент её вдруг позвала мадам Помфри.
— Не волнуйся, принцесса, — Сириус откинул голову и усмехнулся, сунув руки в карманы. — Я приеду на выпускной, посмотрю на тебя в платье.
Лили покачала головой, и, прошептав что-то вроде «Да пошел ты!», пошла к мадам Помфри, на ходу сердито вытерев щеку. Вряд ли она из-за него плакала, но кто её знает. Сириус перевел взгляд на постель Марлин. Постояв напротив несколько секунд, он подошел к ней, поправил ширму (ему не хотелось, чтобы все крыло на неё пялилось), а потом зашел за ширму и сел на стул. Ему было стыдно. Он не заглядывал к Марлин уже очень давно. Честно говоря, даже не вспоминал про неё.
— Эй, привет, — Сириус взял её за руку. Рука была теплая, но Марлин никак не отреагировала. Похоже, ей вообще было пофиг, есть он, или нет, остается он, или уходит. В кои-то веки ей было на это наплевать. Судя по всему, там, где она была сейчас, ей было намного лучше, чем в этом паршивом мире, где все друг друга предают. Может поэтому она так долго не возвращалась.
На руке у неё мешалось что-то твердое и холодное. Сириус поднял её повыше и раздвинул пальцы. Она все еще таскала то дурацкое кольцо с лунным камнем, которое он подарил ей на пятом курсе, когда они в порыве решили, что поженятся.
Вот дерьмо.
Сириус потер лицо обеими ладонями, еще раз взглянул на её лицо, а потом положил скрещенные руки на край кровати и уткнулся в Маккиннон лбом.
И сидел так довольно долго. Аж до тех пор, пока в крыло не принесли записку, что профессор Макгонагалл вызывает его к себе.



— Честное слово, директор, я не понимаю, как это вышло, — мадам Стебль всплеснула руками. Лицо у неё было заплаканное, несчастное. — Я всегда держала эту теплицу под действием сонных чар, растения всегда спят, пока я не войду к ним. Как так получилось, я ума не приложу…
И она снова заплакала.
— Профессор Стебль, дорогая моя, успокойтесь, я же вас ни в чем не обвиняю, — Дамблдор склонялся над ней и держал ладонь на вздрагивающем плече преподавательницы. Рядом стоял Джекилл со склянкой Умиротворяющего бальзама и маленькой рюмочкой. — Мы просто пытаемся разобраться, что могло спровоцировать растение, и как теперь его обезвре…
— Да говорю же вам, директор, он был в спячке! Я всегда накладываю эти чары, я ник-ик-никогда не забываю про них! Его или расколдовать надо было, или ранить, а дверь теплицы была заперта-аха-аха-а! — она спрятала лицо в платок.
Дамблдор переглянулся с Джекиллом, а потом бросил взгляд на человека в министерской мантии, стоящего у окна. Тот коротко хмыкнул и снова отвернулся. Дамблдор подавил вздох. Ну надо же было, чтобы этот треклятый цветок разбушевался именно сейчас, когда у него в гостях -заместитель главы Мракоборческого центра.
В дверь постучались. Вошла слегка взлохмаченная Валери с парочкой ссадин на лице.
— Последние пострадавшие доставлены в крыло, директор, с ними остался профессор Слизнорт, — отрапортовала она и тоже посмотрела на человека у окна, прежде чем пройти к свободному креслу. — Добрый вечер, Аластор, — Грей с заметным облегчением опустилась в кресло и закурила, попутно наколдовав пепельницу.
— Спасибо, профессор, — Дамблдор посмотрел на мадам Стебль. Она пила Умиротворяющий бальзам, но руки у неё так тряслись, что половину проливала на мантию. — Милая моя, дорогая мадам Стебль, прошу вас, попытайтесь вспом…
В дверь снова постучали.
— Простите, директор, — Макгонагалл была серьезна и сердита, как никогда. Она вышла в кабинет и знаком велела войти тому, кто пришел с ней. — Тут мистер Блэк хочет вам кое-что сказать. Сириус!
— Что вы хотели? — Дамблдор выпрямился, увидев вошедшего студента. Мадам Стебль трубно высморкалась в платок и тихонько вздохнула.
Сириус бросил на неё короткий взгляд, а потом посмотрел Дамблдору прямо в глаза.
— Мадам Стебль ни в чем не виновата, сэр, — сказал он. — Это я виноват. Я разбил теплицу.
В кабинете повисла тишина, и все уставились на Сириуса, как на явление самого Мерлина, а потом мадам Стебль икнула еще раз, да так громко, что все на неё оглянулись.
— Как вы её разбили? — спросил Дамблдор.
— Тренировал отталкивающие заклинания на ящиках и потерял контроль. Промазал.
Макгонагалл уставилась на него с таким выражением, словно Сириус заявил, что забыл, каким концом надо держать метлу.
— Вы уверены, что все было именно так? — Дамблдор смотрел на Сириуса так пристально, и спрашивал таким тоном, словно хотел подъебнуть. — И что не было никакой драки, о которой говорят другие студенты?
— Нет, сэр.
— И вы случайно разбили двойное стекло теплицы… ящиком?
— Да, сэр.
Феникс Дамблдора громко каркнул и похлопал крыльями.
— Ну что же… — директор переглянулся с Макгонагалл. — По крайней мере ваши слова совпадают с той версией, которую озвучили мистер Мальсибер, и мистер Руквуд. Они тоже утверждают, что это вы разбили теплицу.
У Сириуса дрогнула мышца на челюсти.
— Правда, в таком случае мне становится непонятно, что они там делали, — Дамблдор опустился в свое кресло и сцепил руки в замок. — Может быть вы прольете свет на эту ситуацию? Как это четверо пострадавших студентов, один из которых имеет перелом носа и содранные костяшки на обеих руках, оказались так далеко от той теплицы, где должен был проходить их урок? — слова о драке повисли в воздухе, как дым от сигареты профессора Грей. Сириус бросил на неё взгляд (она струсила пепел в пепельницу, глядя на него в ответ), на мракоборца (тот наблюдал за ним с таким выражением, словно Сириус был дрессированным пуделем, и Сириусу это не понравилось. Козел), а потом — на Дамблдора.
— Понятия не имею, сэр, — деревянным тоном отозвался Сириус. — Может у них там было двойное свидание, или что-то вроде того, я не в курсе.
Мракоборец выдавил сиплый смешок, Макгонагалл сжала губы.
— И готовы подтвердить, что они не принимали никакого участия в разгроме теплицы? — спросил Дамблдор.
— Я этого не видел, — твердо сказал Сириус. — Я один во всем виноват. И… готов понести наказание, если нужно.
— Ну хорошо. Спасибо, что сказали это, Сириус, — другой директор наверняка ввернул бы какой-нибудь патетический высер про справедливость распределения Сириуса на Гриффиндор, но Дамблдор не стал, и Сириус был ему благодарен.— Я снимаю с вашего факультета сорок баллов. И назначаю отработку.
Сириус моргнул.
— Студент седьмого курса не имеет права ошибаться в таких элементарных чарах. Вам повезло, что никто серьезно не пострадал, иначе все закончилось бы намного хуже.
— Профессор, вы… вы меня не отчисляете? — севшим голосом спросил Сириус. Дамблдор, который уже повернулся к остальным, снова посмотрел на него.
— Не сегодня, мистер Блэк.
— Но… но ведь из-за меня пострадали остальные. Я нарушил главное школьное правило! — настаивал Сириус. — Это же тентакула, не подсолнечное масло! Кто-то мог умереть!
— Но не умер? — кажется, Дамблдор опять хотел подъебнуть. Или просто спятил.
В любом случае, Сириус просто ошалел от такой несправедливости. Столько раз он был на волоске от исключения из-за всякой чуши, и каждый раз цеплялся за школу до последнего. А сейчас, когда он видеть не мог ни эти стены, ни людей, его вдруг великодушно оставляют! Да что за херня здесь происходит?!
Он шагнул вперед.
— Профессор Дамблдор, вы, кажется, не поняли, я не против того, чтобы меня исключили, — у него даже голос задергался, но Сириус взял себя в руки. — Я действительно виноват и хочу…
— Мистер Блэк, не сочтите это за бахвальство, но мне кажется, я обладаю интеллектом достаточного уровня, чтобы понять, что имел в виду восемнадцатилетний студент, — повысил голос директор.
— Сэр, я не хотел вас обидеть, я…
— Единственное, чего я не понимаю, почему этот студент вдруг сам захотел, чтобы его исключили после семи лет учебы в этом замке, — Дамблдор посмотрел на него поверх очков.
Сириус молчал. Макгонагалл растерялась и расстроилась.
— Есть какие-то серьезные причины, по которым вы не можете, или не хотите оставаться в школе?
Сириус чуть зубами не скрипнул.
— Нет, сэр.
— В таком случае, для вашего исключения нет причин. Все случившееся — результат несчастного случая, в котором в равной степени виноваты, как ученики, так и преподаватели. Эту тентакулу давно пора было перевезти в надежное место. Она могла проснуться и в более неподходящий момент, так что мы должны радоваться, что все обошлось без серьезных увечий. Так что ни о каком исключении не может быть и речи, и тема… — директор поднял ладонь, когда увидел, что Сириус опять хочет что-то сказать, —…закрыта.
Сириус отступил на шаг, тяжело вздохнув и откинув голову.
— Вот если бы имела место драка, был бы другой разговор, — добавил Дамблдор, возвращаясь за свой стол.
Сириус прищурился.
Ах ты, хитрый старый черт.
— Идите, мистер Блэк. Профессор Макгонагалл, разберитесь, пожалуйста, с отработкой.
Перепуганная, белая как мел Макгонагалл кивнула, взяла Сириуса под локоть и вывела из кабинета.

— Присаживайтесь, мистер Блэк, — Макгонагалл стремительно прошла к столу, обошла его и села в кресло, выжидательно уставившись на Сириуса.
Сириус помедлил, прошел к потертому кожаному креслу и тоже сел. Честно говоря, ему было все равно. Он бессознательно потирал правую ладонь — левой.
Несколько долгих минут Макгонагалл пытала его взглядом, а потом спросила:
— И что это было, мистер Блэк? Что за безумные мысли? — голос у неё был резким, как моча гиппогрифа. — Как вы могли, как вы только додумались просить директора, чтобы он вас отчислил?!
— Честно говоря, я не думал, что придется просить, профессор, — равнодушно ответил Сириус. -Разве я не виноват? И разве не так поступают с провинившимися?
— Мне кажется, у профессора Дамблдора есть причины не делиться мотивами своих поступков с учениками, — строго осадила его Макгонагалл. — Вам стоило проявить благодарность, а вместо этого, что сделали вы? Вы хоть понимаете, как опозорили меня и весь наш факультет, мистер Блэк? Гриффиндорец заявляет такое в присутствии своего директора, декана, двух преподавателей и постороннего лица! Именно сейчас, когда до выпуска осталось чуть больше месяца!
— Простите, мэм, — Сириус чертовски устал выслушивать обвинения. — Но если меня оставляют в школе только потому, что мне, якобы, некуда пойти, то я хочу сказать, что мне не нужна такая… благотворительность.
Макгонагалл молчала довольно долго. Со стороны можно было подумать, что они играют в гляделки, и что Минерва подошла к делу очень серьезно.
— Что у вас произошло, Сириус? — спросила она, уже совсем другим тоном. — Между вами и Мальсибером. И хочу заранее вас предупредить, что я не отчислю вас, что бы вы ни сказали. Ни сейчас, ни потом. Раньше, возможно бы, отчислила, но не теперь! Не когда вы сидите здесь с таким видом, будто только мое присутствие мешает вам выстрелить себе в голову, — последние слова она произнесла так громко, что по всему кабинету зазвенело эхо. Сириус поморщился. — Поэтому я спрашиваю еще раз: что у вас стряслось? — раздельно спросила она. — Вы действительно подрались с Мальсибером? И не лгите мне. Я вижу, что правую руку вам хорошо забинтовали, но левая говорит не меньше. Я не первый день преподаю в этой школе, и прекрасно знаю, как выглядят следы магловской драки.
Сириус молчал.
— Если вы меня не отчислите, я все равно уйду, — сказал он.
Думал, что Макгонагалл опять начнет кричать, но ошибся.
— Ваше право, — сухо ответила она после довольной долгой паузы. — Но если вы это сделаете, — Минерва покачала головой. — Если действительно бросите все и уйдете прямо сейчас, то это будет значить, что в тот день, семь лет назад, я очень сильно ошиблась в вас, Сириус Блэк. И что вы оказались вовсе не тем сильным и стойким человеком, за которого я вас приняла.
Сириус отвел взгляд.
— Все это время вам хватало духу противостоять собственной семье, самым близким людям, единственным вашим близким людям, потому, что уже тогда, будучи еще совсем ребенком, вы уже понимали, как важно делать правильный выбор, даже если он непосильно тяжел! Все это время я бесконечно гордилась вами, Сириус, вашей выдержкой, вашей стойкостью! Силой вашего духа, которой так вдохновляются ваши друзья. И что же я вижу сейчас? Вы готовы сдаться и опустить руки всего лишь из-за того, что вас бросила девушка?
— Она меня не бросила, а предала, — выпалил он, потеряв терпение. — Это разные вещи, профессор!
— Да какая, во имя Мерлина, разница?! — прошипела Макгонагалл. — Да, она вас предала! Думаете, это — последнее предательство в вашей жизни? Нет, молодой человек! Вас предадут еще сотню раз! Тысячу! И если вы будете так реагировать на каждое предательство, то что же останется от вас в итоге? Ничего! Пустота! Жизнь выпьет вас через соломинку! Сириус, мой дорогой, ну неужели эта девушка стоит того, чтобы вы бросили своих друзей, оставили тех, кто всегда был рядом с вами, что бы ни происходило? Да вы хоть знаете, что пока вы были в больничном крыле, сюда пришел Поттер и сказал, что теплицу взорвал он? И попросил не отчислять вас? А спустя еще какое-то время пришли Люпин и Петтигрю, и сказали тоже самое?
Сириус поднял взгляд, но посмотрел не на Макгонагалл, а на выгравированного на камине льва. Просто он сидел лицом к камину.
— Ваши друзья готовы стоять за вас горой, Сириус. И это — пример настоящей верности. А вы готовы выбросить эту верность на помойку из-за какой-то… нелепой, глупой истории!
Сириус опустил голову.
— Конечно же, решать вам. Вы уже давно — взрослый и самостоятельный человек. Но если вы сделаете это, значит настоящий предатель здесь — вы, — и она припечатала эти слова пальцем, ткнув им в стопку каких-то бумаг. Вечно у неё на столе была куча бумаг.
Они молчали очень долго. Во всяком случае, Сириусу так казалось. А потом он сжал губы и поднялся.
— Я могу идти, профессор? — процедил он.
— Можете, — разрешила Макгонагалл. — И если все же решите уйти не только из моего кабинета, но и из школы, потрудитесь сделать это после завтрашней отработки, — сурово добавила она. — Иначе я найду вас, где бы вы ни спрятались.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул Сириус себе под нос.
— Вы что-то сказали, Блэк?
— Хорошо, профессор Макгонагалл. Я приду на отработку.
— Прекрасно. И, коль скоро я все еще ваш декан, могу я поинтересоваться, мистер Блэк, — Макгонагалл поставила печать на какой-то документ и взглянула на Сириуса поверх очков. — Где, скажите на милость, вас носило целую неделю? Семестр начался в понедельник.
— Я был занят, мэм, — Сириус приподнял уголок рта. Все-таки, Макгонагалл крутая.
— Могу я поинтересоваться, чем?
— Скрывал от министерского правосудия вампирский табор. Их хотели отправить в Азкабан.
— За что? — все тем же прокурорским тоном спросила Макгонагалл.
— За то, что они вампиры, — пожал плечами Сириус. — За то, что их осталось так мало.
— Хмпф, — Макгонагалл выпрямилась в кресле, её брови возмущенно взлетели, но чему именно она возмущалась, Сириус не понял. — Идите на урок, Блэк. И не забывайте: завтра после ужина вы помогаете мадам Стебль восстановить теплицу. И даже тот факт, что вы получили ожог, не избавляет вас от необходимости сдать мне завтра утром эссе. Вы же не руку потеряли, верно?
Из кабинета Сириус вышел, улыбаясь.

Когда профессор Макгонагалл ушла, Дамблдор повернулся к оставшимся.
— Ну что же. По крайней мере мы все выяснили, верно?
Мадам Стебль закивала, вытирая глаза.
— Профессор Джекилл, будьте добры, отведите мадам Стебль в больничное крыло.
Джекилл кивнул и увел за собой всхлипывающую преподавательницу Травологии.
Когда в кабинете осталось только трое, мракоборец по имени Аластор спросил:
— Ну? Так что ты хотел обсудить, Альбус? — он прошелся по кабинету. — К шести мне надо быть в Министерстве, у меня нет кучи свободного времени, знаешь ли.
Валери взглянула на директора, и, судя по её взгляду, она думала примерно о том же.
— Дождемся возвращения доктора, — директор взглянул на часы. — Это не займет много времени.
Снова повисло молчание. Мракоборец расхаживал туда-сюда, заложив руки за спину.
— Как это ты, Альбус, засунул Блэка в Гриффиндор? — вдруг спросил он. — Что это за чудеса такие?
— Это не чудеса, а позор! — встрял один из портретов над столом. Все посмотрели на него, но директор Финеас Найджелус тут же прикинулся спящим, и даже всхрапнул.
— Никаких чудес, — Дамблдор устало почесал бровь. — И тем более позора. Но я не имею к этому отношения, Аластор, ты же знаешь, в отличие от некоторых моих предшественников… — Дамблдор снова бросил взгляд на Финеаса, но тот храпел уже с присвистом, от души. — …никогда не влияю на выбор волшебной Шляпы.
— Хорош пацан, — слегка прихрамывая, Аластор Грюм подошел к столу и сел в освободившееся кресло. — С чарами он, вишь, не сладил, тоже мне, сказочник, — он посмотрел на Валери, и та слегка качнула головой. — Это же как надо было не сладить, чтобы ящиком пробить такую стену? Что-то мне подсказывает, что у этого ящика были две ноги, две руки, два яйца и галстук, причем… того… другого цвета. Слушай, Альбус, а направь-ка этого Блэка после ЖАБА ко мне в центр. На экзамен? Провалится, так уж и быть. Но попробовать можно, в конце концов, не каждый день Блэки становятся мракоборцами, верно? Если мальчишка даже своих врагов сдавать не хочет, то… такими кадрами грех разбрасываться! — он снова посмотрел на Валери, словно ждал от неё поддержки.
— Согласен. Собственно, для этого я вас и пригласил, Аластор. И вас, профессор Грей. И…
Дверь скрипнула — Джекилл вернулся в кабинет и коротко кивнул, давая понять, что задание выполнено.
— … прекрасно, мы можем начинать. Прошу вас, доктор, присаживайтесь.
Джекилл кивнул и наколдовал себе кресло по левую руку от Валери, так, что она оказалась посередине.
— Я собрал вас здесь не просто так, — Дамблдор достал из стола очень толстую папку. Несколько листов пергамента высунулись из неё, показались фотографии и фамилии: Блэк, Эванс, Фенвик, Люпин, Маккиннон, Поттер. — Планы, которые мне бы хотелось обсудить с вами сегодня, я вынашиваю уже не один год. Долгое время я не решался их реализовать, но теперь вижу, что подходящий момент наступил. Вы все — профессионалы в своих областях, профессионалы такого уровня, который позволяет мне, и не сочтите это за лесть, считать вас лучшими из лучших. И тут меня нельзя обвинить в голословности, потому что неординарное мышление и талант одного из вас мне выпала честь взращивать лично, — Дамблдор взглянул на Джекилла и тот уважительно опустил голову. — Другой неоднократно выручал меня, даже когда мои просьбы шли вразрез с указания Министерства, — Аластор Грюм хмыкнул и сцепил пальцы в замок на животе. — А прочие… — тут Дамблдор с веселой искоркой во взгляде посмотрел на Валери Грей. Она не удержалась и приподняла уголки губ. — Неоднократно доказывали мне свою храбрость, верность и готовность рисковать во имя важнейшего из дел — защиты тех, кого мы любим.
Дело, о котором я бы хотел с вами поговорить, потребует совокупности всех этих качеств. Это будет опасное дело… — директор понизил голос. Тишина в кабинете стала тревожной. — Настолько опасное, что я бы никогда не решился просить вас о помощи, если бы не был уверен, что вы и сами не пожелаете оставаться в стороне. Речь идет о создании некоего… общества. Секретного общества, само существование которого может подвергнуть его участников смертельному риску.
Грюм слегка прищурился. Джекилл посмотрел на Валери.
— Но, в то же время, позволит делать вещи, действительно нужные нашему миру. Но, прежде чем я посвящу вас в детали, прошу ознакомиться вот с этими личными делами, — и Дамблдор откинул верх папки, которая все это время притягивала взгляды собравшихся. — В частности, ты, Аластор, потому что профессора с ними уже знакомы.
— Что, всех хочешь направить ко мне в отдел? — ошарашенно спросил мракоборец, перебирая дела. Грей бросила на директора пытливый взгляд и подтянула к себе несколько листов пергамента.
— Нет, но тренировать их тебе придется. Если… все пойдет так, как планировалось, — Дамблдор снова переплел пальцы рук и облокотился на стол.
— Каледонский лес, нападение на Хогвартс-экспресс… что за ерунда, — бормотал мракоборец, хмуря брови и листая очередное дело, потом послюнил палец и перевернул страницу. — Ого! Меч Гриффиндора?
— Ожил прямо в гробнице, — подтвердила Валери Грей, взглянув на дело, которое читал Грюм. — Я лично не видела, но мои коллеги это подтверждают, — она переглянулась с директором. — Мальчик заколол им оборотня.
Мракоборец уважительно выгнул губы и закрыл дело, внимательнее вглядевшись в нахально ухмыляющуюся физиономию Джеймса Поттера.
— Я бы хотел привлечь лиц из этой папки в свои планы. В течение семи лет все они демонстрировали самые различные таланты и все сильнее выделялись из основной массы учащихся. Через месяц все они окажутся за пределами этой школы, и я уже не смогу гарантировать их безопасность. Такие талантливые и блестящие молодые волшебники и ведьмы, несомненно, обратят на себя внимание Волан-де-Морта. Этого я допустить не могу. Конечно, министерство не обрадуется, если узнает, что я обучаю своих студентов… выходя за рамки школьной программы. В этих кабинетах расплодилось немало параноиков. Однако, вместе с профессором Грей мы уже достигли определенных успехов на этом поприще. И отобрали группу студентов старших курсов, которые не боятся трудностей, опасностей, а также не боятся запачкать руки в случае… необходимости. Все они есть в этой папке.
— Наслышан, как же, — хмыкнул Грюм, закуривая трубку. — Учите детишек охотится на кроликов и убивать боггартов. Тоже мне, тренировка! — он презрительно крякнул.
— Ты меня этому научил, — спокойно отозвалась Валери. Грюм пыхнул, и облако дыма скрыло его от улыбающейся Грей.
— Конечно, нельзя утверждать, что все эти дети сразу попадут в руки Темного Лорда, однако, риск слишком велик, — продолжал Дамблдор. — И даже если этого не произойдет, едва ли они смогут найти подходящую работу, когда творится такой хаос. Растрачивать такой потенциал — преступление. К тому же, безденежье и голод — одна из тех дорог, которые, опять— таки, могут привести их к Волан-де-Морту. Как это ни печально, но магия золота иногда работает убедительнее всех остальных её разновидностей, особенно, когда нуждаются близкие, — Дамблдор прерывисто вздохнул. — В любом случае, способности этих детей будут куда уместнее в рамках нашей организации. Но, в первую очередь, ей нужны способности тех, кто не побоится участвовать в её создании, — директор внимательно, по очереди посмотрел на сидящих перед ним людей.
— Аластор. Мисс Грей. Доктор Джекилл. С вашей помощью, я смогу воплотить свой план в жизнь и собрать команду, готовую работать там, где не решились бы работать другие. Команду, способную делать вещи, о которых некоторые боятся даже думать, — Дамблдор говорил очень тихо, но в кабинете царила такая тишина, что его было отлично слышно. Потреты — и те притихли.
— Это будет опасная работа, сопряженная с постоянным риском и трудностями. Но необходимая. К сожалению, наступил момент, когда кто-то должен на неё решиться, иначе мы проиграем.
— Министерство ведет войну со связанными руками, пытаясь договориться с преступником, вместо того, чтобы дать ему прямой отпор. Бесконечные уступки, которые нынешняя власть оказывает убийцам, отбрасывают нас назад.
Грюм засопел. Похоже, Дамблдор надавил на больное место.
— Если бы не дипломатические потуги министра, можно было бы предотвратить множество трагедий. Каледонский лес. Захват Хогвартс-экспресса. Взрывы в Лондоне. Нападения великанов на ряд промагловских провинций. Теракты в Косом переулке. Если бы я решился реализовать свой план еще в том году… не скажу, что все это можно было бы предотвратить. Но половину — точно. Представьте, сколько жизней можно было бы спасти. И сколько жизней будет спасено, если вы… согласитесь принять мое предложение.
Скажу сразу, вся наша работа будет проходить под грифом строжайшей секретности. Поэтому никто, и особенно Руфус Скримджер, не должен об этом знать. Если вы согласны мне помочь, я обрисую детали. Если нет, — тут Дамблдор взмахнул палочкой, на столе образовалась бутылка медовухи и три стакана. Он достал из кармана пузырек с прозрачной жидкостью и поставил на стол, слегка придавив к столешнице. — Мы с вами выпьем, и вы навсегда забудете об этом разговоре.
Мрачный мракоборец и охотница переглянулись. У Грюма все было на лице написано — он устал терять людей в бессмысленных рейдах, во время которых им запрещают убивать Пожирателей смерти, в то время как Пожиратели не отказывают себе ни в чем. Тогда Валери вопросительно посмотрела на Джекилла. Он заметно нервничал и сомневался, но, взглянув в её, горящее азартом лицо, сдался и коротко кивнул. Тогда Валери улыбнулась и посмотрела на Дамблдора с таким выражением, что сквозь её черты вдруг проступило что-то кошачье.
— Я думаю, нам стоит оставить эту бутылку на будущее, — она взглянула на своего бывшего наставника. — И выпить уже за удачный исход дела, верно, Аластор?
Аластор Грюм еще с минуту, наверное, перебирал личные дела, а потом шлепнул стопку пергаментов на стол и откинулся на спинку стула, сцепив руки на животе.
— Да. Выпить мы еще успеем. Ну так что? — резко спросил он. — Как будет называться эта твоя… шпионская организация? Это ведь будет организация?
Несколько долгих мгновений директор смотрел на своих новых сообщников, и в эти секунды между ними как будто завязывалась невидимая нить. А потом он взглянул на алую, сверкающую птицу, сидящую на жердочке у стены, аккурат между Грюмом и Грей. Фоукс издал тихий мелодичный звук и пошевелил крыльями.
— Это будет Орден, мой дорогой друг, — Дамблдор выпрямил спину, его голос окреп и налился силой. — Орден Феникса.