Великая и ужасная Хрень

Мародеры

– Как по мне, так всё это какая–то жуткая хуета, Бродяга.
Они сидели на смотровой площадке Астрономической башни. Темно было как у взрывопотама в жопе. Сириус сидел на полу у стены и курил. Джеймс – на самом краешке площадки, свесив вниз ногу и перебрасывал из одной руки в другую снитч. Мячик терпел и даже не пытался улететь. За почти что пять лет в руках Сохатого он всякого натерпелся. Теперь Джеймс нашпиговал его атмосферными чарами и мячик был горячим, как из печки.
Время близилось к полуночи. Джеймс и Сириус ждали Хвоста, чтобы наконец начать первый этап Диверсии. Хвост опаздывал, площадку продувало со всех сторон и, чтобы немного согреться, они понемногу пили огневиски из бутылки с надписью «Йогурт».
– Не может быть, чтобы не было никакого средства, – поморщился Джеймс, возвращая флягу Сириусу. – Он прямо так и сказал?
– Так и сказал.
Вчера ночью Сириус рассказал Джеймсу всё, что узнал от Джекилла. И все равно опоздал – Дамблдор сделал объявление за ужином и теперь вся школа была в курсе. А вскоре после того, как Сириус рассказал всё Джеймсу, эфир «Эха Мерлина», которое по привычке каждый вечер слушала вся гостиная, обрушился под натиском Темной пиратской волны. Как это уже было однажды, теплой августовской ночью, из приемника вдруг вырвался ледяной, металлический голос, услышав который, переполошилась разом вся гостиная. Все бросили свои дела, наверху захлопали двери, на лестницах зазвучали шаги, весь Гриффиндор столпился вокруг стола, на котором стояло радио. И не только Гриффиндор, волшебники по всей стране, во всех домах собрались вокруг своих приемников, чтобы вместе встретить очередной удар.

– ...и тем, кто встанет на моем Пути не будет пощады, – говорил Волан–де–Морт в звенящей тишине гостиной. – В моем новом мире не будет места грязнокровой угрозе. Не будет места жадным, алчным маглам. Не будет предателей чистой крови. Я говорил вам, что кровь польется по вашим улицам, если вы будете мне мешать. Нашлись глупцы, которые мне не поверили. И теперь я, как милосердный целитель, пущу кровь волшебному сообществу, чтобы спасти его от надвигающейся чумы. После недолгой слабости оно выздоровеет и восстанет более чистым и крепким, чем когда–либо....
В общем, он много чего говорил в тот вечер.

А после этого жуткого эфира раскол похлеще разлома тектонических плит, пролег между маглорожденными и некоторыми чистокровными студентами. Первые кляли Темного Лорда на чем свет стоит, захлебывались в истеричных призывах к Министерству найти и уничтожить Волан–де–Морта как дикое животное. Вторые хладнокровно заявляли, что Темный Лорд тут не при чем и кара так или иначе обрушилась бы на головы грязнокровок, которые столько веков гнобили волшебников. Тех чистокровных, которые вставали на сторону маглов клеймили предателями, напряжение в школе возросло до небывалых высот и даже учителя не могли свести его на нет.
Проклятие неслось по стране с ужасающей скоростью, как шквал, как чума оно забиралось в дом. Семьи пораженных штурмовали Министерство и редакцию «Пророка», требуя всеми путями и средствами вылечить своих любимых. Никто не понимал, как можно было создать такое проклятие и также никто не желал смириться с тем фактом, что раз проклятие невозможно повторить, то никто, даже самые лучшие целители и алхимики не в состоянии найти лекарство. За одну короткую ночь и один стремительный день паника охватила волшебную Англию так, словно все узнали, что завтра — Конец Света. Чинный Косой переулок взорвался контрабандой защитных амулетов, защитных зелий, защитных шляп и прочей защитной дряни.
Не миновал этой участи и Хогвартс. Как этого и следовало ожидать, у многих маглорожденных просто крыша поехала на почве защитной магии. Лили сбилась с ног, отбирая у малышей какие–то самопальные защитные амулеты, от которых кожа покрывалась волдырями или вместо волос росли перья. Она, наверное, жутко разозлилась бы, если бы узнала, что Джеймс, будучи у неё в спальне как–то раз, сунул в её школьную сумку заколдованный лунный камень. Знал об этом только Сириус, потому что сам выпросил эти камни у Андромеды, один для Лили, другой для Марлин, ещё один для Мэри.
– Бродяга, так не бывает, – Джеймс взял сигарету из протянутой пачки. – Выход всегда есть. Мы же пьем какую–то защитную херню каждый божий день, разве нет?
– А, да. Это не лекарство, – Сириус затянулся. – Жидкая эссенция Протего Экстремум.
Джеймс закашлялся, когда огневиски попало не в то горло.
– Что?!
– Я сам охуел. Но это Джекилл. Не знаю, что не так с этим парнем. Он нашел способ добыть жидкий концентрат из заклинания, понимаешь? Сам. Этот тип либо чокнутый, либо гений.
Джеймс покачал головой.
– Кстати насчет зелья, – Сириусу жутко не хотелось опять нарываться на неприятный разговор, но он уже начал. – Она точно нам поможет?
Джеймс откинул голову на стену и чуть прищурился, глядя на Сириуса.
На его лице было написано: «Не доверяшь Лили?»
Сириус скривился в ответ.
Джеймс знал, о чем он думает. Бабе не место в мародерском кругу. Даже если это Лили Эванс. Предложение Джеймса подключить к Диверсии девчонок не вызывало у Сириуса ничего, кроме раздражения и злости. Всё это слишком ненадежно, слишком тупо и слишком напоминало о том, как им не хватает четвертого Мародера.
– Слишком большой риск. Сохатый, – наконец сказал он. – Девчонкам в таком вопросе доверять нельзя. Это всегда нытье, мозгоебство и куча паники не по делу. Как всегда.
– Эванс вытащила нас из кабинета Филча.
Сириус страдальчески поморщился.
–И спасла твою задницу летом, я помню, Сохатый. Эванс классная девчонка, но в таком деле...
На лестнице зазвучали шаги. Не сговариваясь, Джеймс и Сириус вытащили палочки. Шаги стали громче и над краем площадки замаячила знакомая вязаная шапка.
– Фуф, – выдохнул Хвост, вскарабкавшись на последнюю ступеньку. Он был красным и потным, в одной руке сжимал какой–то пакет, ладонь другой прижимал к пухлому боку. – Ну вы и забрались! – выдохнул он. – Почему нельзя было договориться встретиться в гостиной?
Джеймс вскочил, пропустив его вопрос мимо ушей.
– Принес?
Сириус медленно поднялся и отряхнулся.
– Принес, – буркнул Хвост и протянул ему внушительный бумажный пакет. – Филч чуть было не поймал меня с ним. И твоя подружка чуть не поколотила меня, Бродяга.
– Брось, она ангел, – невнятно из–за сигареты проговорил Сириус, вместе с Джеймсом извлекая из пакета запутанный моток проволоки и какие–то фонарики. – Немногие сейчас рискнут заказывать что–то у «Горбина». А Роуз просто не любит, когда её будят среди ночи, – он уселся на корточки и принялся разматывать проволоку.
– Сам бы сходил, – Питер шмыгнул носом, наблюдая за тем, как они устанавливают детали ловушки для привидений по краям огромного круглого отверстия в полу. Если заглянуть в него, можно было увидеть пол первого этажа. – Тебе, небось, она была бы рада.
– Вот именно, – широко улыбнулся Сириус, расставляя фонарики полукругом на своей половине площадки. – Меня бы она не отпустила до самого утра.
– Готово! – сообщил Джеймс и поставил последний фонарик аккурат напротив сириусова на противоположном краю площадки. Как только он убрал руку, все фонарики разом налились зеленым светом и проволочная сетка, зависшая над колодцем, тоже вспыхнула и исчезла, словно её и не было.
Джеймс задрал рукав куртки и посмотрел на часы.
– Минута в минуту, господа.
В этот же миг где–то внизу башни раздался характерный хохот — Пивз, который каждую ночь осуществлял один и тот же маршрут безобразий по всей школе, уже на всех парусах несся в Астрономическую башню, чтобы замазать окуляры телескопов чернилами.
– Три... два...
Сириус с удовольствием закрыл глаза и щелкнул пальцами.
Ракета–Пивз влетела в ловушку.
Красиво и аккуратно.
Целую секунду ничего не происходило, а потом — хлопок и ловушка для призраков производства «Горбина и Бэрка» схлопнулась, ещё мгновение — и полтергейст болтается в сверкающей проволочной авоське, а фонарики на полу таинственно сверкают и гудят, удерживая авоську в поле, где магия призраков и полтергейстов бессильна.
– Как дерьмо в трубу! – радостно сообщил Сириус.
– Десять — ноль в пользу Гриффиндора! – Джеймс вскочил и вскинул руки. – Не надо оваций и жарких признаний, дорогие болельщики, это чистая победа! Ву–у–у! – и он танцуя прошелся вокруг отверстия, махая руками. Питер смеялся.
– Обормоттер! – выкрикнул Пивз, как только смог восстановить равновесие в ловушке и увидеть лица своих «палачей». Каким–то удивительным образом ему удалось соединить в одном–единственном слове ненависть, непонимание и уважение.
– У нас есть к тебе дело, Пивз, очень нужное и важное. – Джеймс перестал дурачиться и уселся на пол, свесив ноги в «колодец», так, чтобы оказаться на одном уровне с игрушечной башкой Пивза.
Пивз от души послал его.
– Он мне нравится! – заявил Джеймс, взглянув на Сириуса.
Сириус сунул руки в карманы куртки.
– Слышал, ты? – крикнул он, подойдя к самому краю площадки с другой стороны от ловушки. – Сохатый сказал, что ты гандон. И я с ним согласен. Потому что твой потолок — это бросаться сушеным говном. Я сразу сказал, Сохатый, нечего рассчитывать на эту хреновину, когда речь идет о серьезных шалостях.
Пивз прислушался.
– Серьезных? – он хищно впился в Мародеров взглядом. – Это каких?
– Дело касается школьного сортира, Пивз. И мы...
Полтергейст расхохотался.
– Обормоттер решил взорвать туалет? Скучноо–о–о! – и он издал неприличный звук.
Сириус поддел носком ботинка один из фонариков и авоська Пивза ударила его какими–то чарами. Полтергейст зашипел.
– Да, Пивз, – голосом, полным безграничного терпения сказал Джеймс. – Ты прав, это слишком скучно. Поэтому мы взорвем все туалеты.
Пивз обернулся так круто, что все его тельце кроме головы сделало ещё один оборот.
– Все. Каждый, – вкрадчиво говорил Джеймс. – На каждом этаже. В одно и то же время. И ты нам в этом поможешь.
– А что я получу взамен? – прищурился полтергейст. – Пивз ничего не делает просто так!
Мародеры переглянулись.
– Если всё пройдет как по маслу, получишь кабинет Филча, – Джеймс знал, что Пивз давно мечтает до него добраться. – Делай с ним что хочешь. Мы тебе доверяем.
Глаза полтергейста загорелись нешуточным огнем и Джеймс, понял, что теперь Пивз сделает для них что угодно.
– Ну как, идет? – и он взял один из фонариков в руки, разрывая таким образом связь. Ловушка исчезла, но Пивз никуда не улетел.

* * *

Разработкой операции под кодовым названием «Хрень» Джеймс и Сириус начали ещё в Блэквуде, когда совершенно случайно нашли в кабинете Альфарда жутко запыленный и зачитанный том. Не то, чтобы это была Черная магия, но и шибко Светлой её не назовешь. Некоторые из описанных в книге рецептов зелий вполне могли закончиться годовалой отсидкой в Азкабане. Среди этих рецептов они её и нашли.
В случае успеха Хрень имела полное право занять почетное первое место в списке школьных проделок и шалостей за все шесть лет. В случае поражения им всем мог настать феерический и нелепый конец.
Так или иначе, прибыв в школу после каникул, Сириус и Джеймс первым делом наведались в теплицы и нанесли жуткий урон ящикам с бубонтюберами, вычистив из растений весь их гной и не оставив пятикурсникам ни капли. Но, как справедливо отметил Бродяга, у них и самих этого добра было навалом.
После этого они прокрались в Хогсмид и обчистили склад «Зонко», вытащив оттуда целых два ящика навозных бомб. Драконий навоз в сочетании с гноем бубонтюбера, глиной, расплавленным сыром Пармезан и какими–то хитрыми чарами, которые они вычитали в книге Альфарда превратился в какую–то отвратительную жирную дрянь болотного цвета, похожую на кусок коровьего дерьма с ручками и ножками, ну или в лучшем случае на просроченный шоколадный пудинг. Едва выпав из котла, эта хреновина бросилась к раковине и попыталась утопиться, но вместо этого стала ещё больше. Специальных чар из книги Альфарда хватило, чтобы Хрень затвердела и рассыпалась на кусочки, но в тот момент, когда Питер с воплем бросился под парту, а Хрень — в раковину, Мародеры поняли, что надо делать.
Подготовка к Диверсии была завершена и ждали только полнолуния, но дело здорово изменилось после того, как Сириус передал Джеймсу слова Регулуса о том, что слизеринцы собираются круто их подставить. Это было в тот же вечер, когда все узнали о проклятии, за час до эфира.
– Они готовят Оборотное зелье?! Черт, ну конечно же! – Джеймс кувыркнулся со своей всклокоченной постели и заходил по комнате, лохматя волосы. Сириус лежал на кровати и флегматично кидал в стену мячик, а Питер обнимался с подушкой и следил за метаниями Джеймса. Ремус был внизу. – И в этот раз, если их поймают в лесу, их там и не будет, а если «тебя» поймают второй раз, то... – Джеймс ударил кулаком по раскрытой ладони, глаза его загорелись предвкушением хорошей заварушки. – Вот ублюдки! Решили спихнуть все на нас! Эти мрази ещё не знают, на кого нарвались!
План сформировался у Джеймса в голове моментально и оказался предельно прост: они тоже выпьют Оборотное зелье, только с волосами слизеринцев. Проследят за ними по Карте, пойдут за ними в лес, проследят за ними, а в нужный момент просто покажутся охотникам и сделают всё, чтобы охотники, мракоборцы, или любые другие «высшие силы» поймали в лесу именно слизеринцев. Потом можно будет выбраться из–под стражи, с мантией–невидимкой это как два пальца об асфальт.
– В тот раз в лесу точно был Нотт. И Регулус, он сам признался. С ними были ещё двое, я готов побиться об заклад, что это были Мальсибер и Снейп, – презрительно бросил Джеймс. – Эти вечно таскаются вчетвером.
– Нет, – вдруг сказал Сириус.
– Что — нет?
– Регулуса в лесу не будет, – Сириус сел на кровати и вперился в Джеймса тяжелым взглядом. – Моего идиотского братца не будет среди тех, кого возьмут за яйца и вышвырнут из школы, Сохатый. Никогда.
Они помолчали, глядя друг на друга.
– Ладно, – нехотя бросил Джеймс после небольшой паузы. Вряд ли он пошел бы на уступку, если бы его попросил Питер или кто–то ещё. Но Сириус есть Сириус. – Без Регулуса.
Бродяга удовлетворенно кивнул.
– А что мы будем делать, когда нас поймают? – Питер, как всегда, первым начал нервничать. Заранее. – Действие зелья закончится и все станет ясно.
– Мы будем делать, Хвост. Не ты. Ты останешься в замке. С Картой и половинкой зеркала. Нам надо знать, куда они направляются, надо, чтобы кто–то докладывал, как обстоят дела в школе.
Питер промолчал. Кажется, не особо расстроился.
– А мы что–нибудь придумаем, – добавил Джеймс. – Всегда придумываем. В конце–концов, сбежать из–под стражи не так сложно, правда Бродяга? Мы это делали сотни раз. Главное, чтобы нас, то есть слизеринцев, видели в лесу той ночью. И чтобы зелье не выветрилось раньше срока.
– А что мы будем делать с самими слизеринцами? – поинтересовался Сириус. – Если охотники найдут двух Мальсиберов...
Джеймс легко пожал плечами.
– Ничего. Выведем на них охотников и сбежим. Но только после того, как они сделают... что бы ни делали там. И до того, как появятся оборотни. Мерлин, Бродяга, мы все равно будем на шаг впереди. Даже на два шага. Нас же двое. Но всё – после того, как они притащат девчонку в лес, понял? Чтобы нас, то есть Мальсибера и Нотта с ней увидели.
Сириус вздохнул и прикрыл глаза.
– Всё это дохуя сложно, Сохатый. Ты слишком сильно полагаешься на случай.
– Я полагаюсь на Хвоста, – сказал Джеймс и хлопнул Питера по пухлому плечу. – Мы все равно должны быть в лесу этой ночью, раз уж у Лунатика крыша поехала. Он хоть и мудак, но наш мудак и я не хочу, чтобы его опять напичкали серебром, – Джеймс хлопнул в ладони и хорошенько потер их, как будто замерз. – Теперь главное — вовремя закончить Хрень. От неё зависят наши задницы и, возможно, чья–то жизнь. Только вот теперь надо кое–что изменить в плане, – он упал на четвереньки и вынул из тайника под кроватью наскоро нарисованные планы школы (Карте и в подметки не годились). Расстелил их на полу.
– Нужно будет изменить порядок взрывов, – он прочертил пальцем зигзаг на схеме этажей школы. – И вообще, задействовать вот эту ветку канализации, – Сириус заинтересованно свесился с постели, глядя, как Джеймс постукивает палочкой по плану и красные стрелочки ползут по пергаменту, словно бравые гусеницы. Джеймс поднял голову и поджал губы. – Боюсь, сами мы не справимся, Бродяга. Нам нужна поддержка. Весомая.
Они переглянулись и их лица расплылись в одинаковых улыбках.
– Пивз, – хором сказали они и дали друг другу пять.
– Что — Пивз? – недоуменно прошамкал Питер, который в это время занимался извлечением шоколада из тайника.
Так всё и решилось.

* * *

Диверсию назначили на двадцать четвертое января — в день полнолуния.
Всё было рассчитано идеально. Первым уроком в тот день была трансфигурация и она должна была проходить на пятом этаже, но мародеры вовремя внесли небольшие правки в расписание. Зная, что у Макгонагалл есть только один запасной кабинет на втором этаже неподалеку от туалетов (идеальный вариант), Джеймс, перед вылазкой в Астрономическую башню, оставил окно в её классе открытым и наутро выяснилось, что и стулья, и парты, и доска покрылись толстым слоем льда. Никогда не плохо запустить пару маленьких шалостей по ходу одной Большой.
Теперь весь класс толпился на солнечном этаже, откуда до подземелий, кабинета Слизнорта и шкафчика с зельями было ну почти как рукой подать.
Поднявшись сюда утром, Сириус рассчитывал обнаружить Сохатого и Эванс за обсуждением её обязанностей, как временного (на что Сириус очень рассчитывал) члена (хаха) их команды, но когда подошел к классу, увидел, что голубки как ни в чем ни бывало милуются у стены.
Когда Сириус проходил мимо, Лили невнятно замычала что–то, отлепилась от Сохатого и со смехом вытащила у себя изо рта его жвачку Друбблс. Джеймс что–то сказал ей, закинул жвачку обратно в рот и они снова присосались друг к другу.
Ну раз Сохатый так спокоен, значит всё о'кей, подумал Сириус. И Эванс знает, что ей надо делать. Он миновал группку слизеринцев и поискал глазами Хвоста. Тот терся рядом с близнецами, грыз ногти и пучил глаза, явно пытаясь подать Сириусу какой–то знак. Казалось, вот–вот описается от страха, но Сириусу сейчас не хотелось выслушивать его нытье и страхи по поводу того, что будет, если вся их грандиозная операция обрушится и всех поймают.
Сириус ничего не боялся, он был холоден, спокоен и полон сухого, как порох азарта. Это был хороший знак. Всё было готово и если Пивз их не подвел, Хрень за ночь как следует нажралась в канализации и вот–вот покажет себя миру. Они договорились, что как только их малышка попросится наружу, Пивз подаст сигнал – погремит ставнями, уронит доску или бюст, в общем, сделает что–нибудь в духе полтергейста, а они будут готовы.
Сириус взглянул на часы. До начала диверсии оставалось чуть меньше получаса. После неизвестно когда заработают туалеты. Он двинулся к одному и вдруг увидел, как из–за поворота показалась Малфой и тут же впилась в него взглядом. Сириус не стал останавливаться и вошел в туалет, хотя, впрочем, мог бы и догадаться, что Роксану не остановит такой пустяк, как дверь.
Она ворвалась, когда он уже занялся делом, решительно подлетела к нему и с размаху шарахнулась спиной к стене между писсуарами, плотно скрестив на груди руки. Она была все ещё немного бледная и уставшая, но глаза, под которыми лежали тени, впились в Сириуса так яростно, словно она хотела взглядом прожечь в нем кольцо для квиддича.
Четверокурсник, который в этот момент мыл руки, поспешно закрутил краны и ретировался, а парочка сопляков в дверях так и вовсе пулей вылетела обратно в коридор, завидев девчонку.
Роксана молчала. Сириус тоже.
Слышно было только журчание.
Роксана не уходила. Помучав её ещё немного, Сириус покосился на неё и приподнял бровь.
– Ты что–то хотела? – вежливо спросил он, стараясь теперь делать всё как можно медленнее.
– Блэк, я с ним не спала!
Это была первая фраза, сказанная между ними после вчерашнего происшесвия. Конечно, после визита к Джекиллу, Сириус честно помог Роксане добраться до её комнаты и в приступе заботы стащил для неё из Крыла необходимое зелье. Но прощать пока не собирался.
– Мы с ним просто целовались и то, это длилось полминуты, а потом я его укусила. О Боже, да ты и сам всё понимаешь, почему ты ведешь себя как последний мудак, Блэк?
Сириус закончил, привел в порядок штаны, вымыл руки, а потом неторопливо вернулся к Роксане и вытащил из кармана брюк очень важную деталь её гардероба, найденную в тот момент, когда он пытался раздеть её и уложить спать.
Он высоко поднял руку и черные шелковые трусики повисли между ними в воздухе. Роксана с каменным лицом попыталась выхватить их, но Сириус отдернул руку.
– Тебе стало так жарко во время поцелуя или вы целовались как–то по–особенному? – вежливо поинтересовался он.
Роксана всё–таки отобрала у него своё белье. Вид у неё был свирепый.
– К Мирону это отношения не имеет, у меня крыша ехала, я вообще не помню, что происходило после того, как я вышла из кабинета. Если хочешь, я могу дать Обет, что не спала с ним!
– Оставь его себе. Я знаю, что ты с ним не спала, ведь у вампира не встанет, пока он не нахлестается чьей–нибудь крови. А на тебе я никаких новых дырок не нашел, – Сириус подергал окно, чуть приоткрыл и закурил. – Но ты с ним все равно лизалась, – бросил он, раскуривая сигарету. Любовь к магловскому миру в том числе распространялась и на красивые зажигалки.
– Это нечестно, Блэк! – крикнула Роксана, воинственно откинув за плечо косичку. – Ты трахаешь всё, что плохо сопротивляется, а мне нельзя один раз поцеловаться со своим лучшим другом?!
Сириус выслушал её тираду, насмешливо приподняв бровь, но последние слова его развеселили и он засмеялся.
Роксана прищурилась, сжала губы в нитку и решительно проследовала мимо него к двери, но Сириус её перехватил.
– Мерлин, Малфой, я надеюсь, ты не собираешься бежать сравнивать счеты? – он озабоченно сдвинул брови и затянулся, не меняя выражения.
– Собираюсь, – ядовито улыбнулась Роксана. – Думаю, схожу к Мальсиберу, он меня поймет.
– Ладно, хватит, – серьезно сказал Сириус, бросил сигарету в окно, прижал Роксану к стене туалета и засосал. На самом деле он только об этом и думал, пока она пыталась убить его взглядом и возмущалась. И сейчас постарался поцеловать её так, чтобы ей в жизни больше не захотелось меняться слюнями с паршивым вампиром.
Они целовались медленно и обстоятельно, в ушах стучало, где–то далеко–далеко галдела школа, из крана капала вода.
Сириус вспомнил о Диверсии и отлепился от неё. Роксана еле удержалась на ногах и уставилась на него беспомощным пьяным взглядом.
– Пойдешь к Мальсиберу? – поинтересовался Сириус, чуть–чуть задыхаясь.
Роксана помотала головой.
– Непйду, – пролепетала она и сглотнула, цепляясь за него.
– Ну ещё бы, – прошептал Сириус, поигрывая её косичкой.
– Ну и сволочь же ты, Блэк, – Роксана оттолкнула его, но, глядя на его усмешку, не выдержала и рассмеялась.

– Ты сядешь со мной? – спросила она, когда он за руку вытащил её в коридор и закрыл за ними дверь. Конечно, их отсутствие заметили. Сириус краем глаза заметил взгляды слизеринцев и только потом взглянул на Роксану. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем она говорит. Ах да, урок. Обычно, когда она предлагала сесть вместе, это означало, что урок пройдет намного увлекательнее обычного, но сегодня ему пришлось отказаться от этого удовольствия. Но Роксана пока не знала, что урок не состоится.
– Нет, детка, – Сириус поймал прищуренный взгляд Мальсибера и ему в голову вдруг пришла идея. Он отвел Роксану подальше от слизеринских ушей и прижал к стене, делая вид, что целует её в шею. – Мне нужна твоя помощь, – прошептал он. – Мне нужно, чтобы ты сейчас спустилась вниз и кое–что достала из мужских спален в Слизерине.
– Что? – шепотом спросила Роксана, для вида обнимая его за талию.
– Волосы. Мальсибер и Нотт. Эти подонки ведь каждое утро прилизывают свои патлы, я думаю можно сделать что–нибудь, чтобы найти эти чертовы волосы. Без них ни черта не получится, я мог бы и сам, но время слишком дорого стоит. Сделай это для меня.
Роксана посмотрела на него.
– Диверсия? – прошептала она. – Не помню, чтобы ты или Поттер упоминали о том, что собираетесь ко всему прочему сварить запрещенное зелье.
– Сварить? – он поморщился. – Конечно нет. Мы его украдем.
Пару секунд Роксана просто смотрела на него и Сириус всерьез решил, что она просто пошлет его и не будет так рисковать.
– Как я пролезу в их комнаты, все двери закрыты паролями? – спросила она.
– Конфундус может сбить с толку любую дверь, заколдуешь её, скажешь что–нибудь и тебя пропустят.
– Так ты влез в мою спальню перед Хэллоуином?
– Нет, я просто угадал, – Сириус легко подтолкнул её, не упустив возможность цапнуть за задницу. – Сделай это и будем считать, что истории с твоим чокнутым вампиром не было.
– Иди ты, Блэк, – бросила Роксана, оглянувшись на него уже на ходу. Сириус усмехнулся, глядя ей вслед и разминая шею, и вдруг вспомнил, как все эти дни шипел на Сохатого за то, что тот втянул девчонок в их операцию.
Вот дерьмо.

* * *

Атмосфера на уроке была жутко нервная.
Остальные ученики ничего не подозревали и преспокойно зевали, списывая с доски невероятно длинную формулу трансфигурации млекопитающего. Джеймс же был как на иголках и едва слышал, что говорит Макгонагалл. Каждый его нерв был напряжен до предела и натягивался туже с каждым щелчком секундной стрелки на часах. Выполнил ли Пивз обещание? Запустил ли Хрень в центральную канализацию той ночью? Может быть они совершили ошибку, доверившись ему? Но как бы они сами пробрались туда, ведь в этот чертов узел из труб даже Хвост не пролезет.
Джеймс посмотрел на Хвоста. Тот сидел за партой справа, сопел и грыз ногти, вытаращившись на доску пустыми, слезящимися от страха глазами.
У него за спиной сидел Ремус. Он поднял глаза и они с Джеймсом посмотрели друг на друга пару секунд, прежде чем Джеймс первым повернулся к нему спиной.
Да нет, они все сделали правильно. Осечек быть не должно. Джеймс мотнул головой и постарался расслабиться, как Бродяга — этому вообще, кажется, было фиолетово, что происходит.
Лили перегнулась через парту и потыкала Джеймса в спину. Джеймс взял у неё клочок пергамента и развернул. Карикатурная девочка, веснушчатая и этим напоминающая Лили в жаркие месяцы, от души показывала ему язык.
Джеймс усмехнулся.
Он взялся за перо, накорябать рядом с девочкой злого очкарика.
И в те самые секунды, когда он начал рисовать очки,сидя в классе трансфигурации на втором этаже, пятикурсницы в женском туалете этажом выше вдруг заволновались, услышав, как странно и устрашающе вдруг застучали крышки унитазов.
– Вы слышали? Что это? – спросила одна из них, оторвавшись от зеркала, перед которым красила губы.
Её подруги озадаченно переглянулись и тут все услышали глухой рокот в трубе, тянущейся вдоль стены.
В мужском туалете на четвертом этаже малыши с первых и вторых курсов обступили унитаз, вытащив палочки. Крышка туалета тряслась, почти так же сильно, как руки первокурсников и трубы гудели так, будто у Хогвартса случился страшный запор.
Профессор Слизнорт, выходящий из учительского туалета в подземельях, замер на пороге, со свежим номером «Пророка» под мышкой и озадаченно оглядел стены — ему послышалось странное ворчание в трубах, похожее на чей–то голос.
– Кто это там? – испуганно позвал он, подступив на шажок ближе к унитазу. Тот перестал трястись и вдруг с рокотом рыгнул на профессора зельеварения водой, так что тот с девичьим писком бросился за дверь.
Хрень разбухала и разбухала в трубах, крышки унитазов тряслись, над школой зависло нечто ужасное, а Джеймс Поттер рисовал человечка с торчащими волосами и что–то беззвучно напевал себе под нос, когда доска профессора Макгонагалл вдруг затряслась и кусочки мела посыпались на пол.
Джеймс вскинул голову, Сириус со стуком поставил свой стул на четыре ножки, а Питер громко икнул.
Настал решающий миг. Джеймс достал мантию–невидимку.
– Пивз, прекрати это немедленно! – громко велела профессор, не отрываясь от доски. Она стояла спиной к классу и не заметила, как Мародеры один за другим перебежали за парты, близкие к двери. Питер неловко громыхнул стулом как раз в тот миг, когда Сириус потянулся к двери. Макгонагалл уже совсем повернулась было к ним, как вдруг случилось неожиданное: Ремус вскинул руку и спросил, да так громко, что все вздрогнули и оглянулись:
– Профессор Макгонагалл, а разве эта формула подходит только для млекопитающих? Я вот читал, что...
Макгонагалл повернулась к нему, Сириус поскорее толкнул дверь и вытолкал за неё Питера. Джеймс уходил последним и перед тем, как закрыть дверь, бросил взгляд на Лунатика, но тот смотрел на Макгонагалл.
А подумать о том, что это значило, Джеймс все равно не успел, потому что едва они вырвались из кабинета и понеслись к кабинету Филча, двухминутная тряска унитазных крышек достигла апогея и все школьные туалеты, выдержав драматичную паузу, взорвались дружным гейзером. Студентки разных курсов, случайно оказавшиеся в туалетах с визгом разбегались, закрывая головы сумками, студенты нечеловеческими воплями и отборной руганью выбегали из туалетов, вода била в потолки и затапливала пол, а унитазы все взрывались и взрывались.
– Мерлин всемогущий, что ещё там произошло?! – Макгонагалл схватилась за сердце, услышав оглушительный «БУМ!» по всем этажам сразу.
И не успела она произнести эти слова, как наверху прямо над её кабинетом что–то опять бахнуло и весь класс переполошился. Макгонагалл схватилась за край стола. На миг всё затихло, если не считать топота и криков из коридора, а затем вдруг раздался ещё один «БУ–БУМ!». А сразу вслед за ним — рев живого и, очевидно, очень большого существа.
Класс запаниковал.
– Всем успокоиться! Без паники, без паники, сохраняйте спокойствие, не толпитесь! Все в большой зал, слышали меня? – Макгонагалл торопливо направлялась к двери, на ходу вынимая палочку.. – Должно быть опять горный тролль, – проговорила она сама себе под нос, идя так быстро, что её шляпка подскакивала на седеющих буклях. – Всем построиться и идти за мной! – бросила она на бегу. – И никаких криков и беготни! – припечатала профессор трансфигурации, наградив класс таким взглядом, что стало ясно — любого нарушителя она лично скормит «троллю».
Когда ученики высыпали в коридор, прибавившись к той толпе, которая там уже была, стало ясно, что вызвало такую панику.
По коридору двигалось нечто огромное, футов пятнадцать высотой, склизкое и мерзкое, похожее на комок мокрой глины на двух ногах. Существо беспорядочно махало руками, ударяясь о стены, они разлетались брызгами отменно вонючей и жирной субстанции, что не мешало им тут же отрастать вновь. Вместо головы у него был шар, в котором то и дело появлялся разрез, из которого и доносился рев — больше похожий на гул засоренной трубы. Колыхаясь как желе, Хрень неуклюже качалась и упрямо топала по коридору в сторону главной лестницы — ей явно хотелось вырваться на свободу и побежать к озеру, она ревела, страдала и ужасно воняла канализацией.
С горем пополам Хрень вывалилась в холл и теперь рвалась к воротам, которые вел к клоаке. Одни ученики с криками и визгом разбегались перед ней, те, что похрабрее пытались зачаровать её или просто дотронуться до её ноги. Один из братьев Пруэтт решил показать всем свою львиную удаль и пальнул в огромное пузо Хрени какими–то чарами, за что Хрень облевала его канализационной водой с примесью ещё какое–то дряни. Толпа с дружным «и–и–иу!» хлынула в стороны.
Воспользовавшись паникой, Лили отделилась от класса, поминутно оглядываясь на шляпу Макгонагалл, стремительно плывущую над толпой, нырнула в боковой проход и опрометью бросилась к лестницам, ведущим в подземелье. Пока ученики орали и носились по затопленным коридорам как бешеные кролики, Лили пробралась в брошенный Слизнортом класс. По пути ей встретились какие–то не в меру подозрительные слизеринки со старших курсов, которых возмутило её присутствие здесь в такой момент. Лили немножко злоупотребила полномочиями старосты и тоном профессора Макгонагалл велела девчонкам спрятаться в спальнях, потому что в школе тролль. Когда девчонки с визгами бросились в спальни, она бочком протиснулась в кабинет. Профессор так спешил, что даже не подумал запереть дверь. На партах пыхтели котлы, проигрыватель подавился пластинкой и заикался. Оглядываясь на дверь, за которой все ещё бегали студенты, Лили Эванс влезла в шкафчик профессора Слизнорта и, после недолгих аккуратных поисков нашла–таки наконец пузырек с Оборотным зельем. Его было совсем немного, но двоим на час хватит. В приливе вдохновения Лили затолкала кражу в лифчик, потом спешно закрыла шкафчик, привела одежду в порядок и чинно вышла из кабинета, сцепив руки в замок.

* * *

– Ого! А, Филч, оказывается наш большой поклонник, – бросил Сириус, копаясь в картотеке, пока Джеймс и Питер переворачивали кабинет завхоза вверх–дном, пытаясь разыскать Карту Мародёров. – «Поттер и Блэк. Принесли мантикору на урок по Истории магии», «Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю. Навозные бомбы», «Бомбы», «Бомбы», «Бомбы», – он перебирал карточки. Точнее просто разбрасывал их. – Похоже мы были не очень–то изобретательны в двенадцать лет. О, а вот Рождественский Глациус, ха! Славное было время, – Сириус с некоторым усилием вытащил проверенный ящик с карточками из картотеки и бросил себе за спину, где уже и без того валялась куча хлама. Бесконечная бумага и противозаконные вещицы, изъятые у школьников, усеяли пол. Ящики картотеки, стола и комода были вывернуты, как будто во всем, что было заперто или спрятано, сработало заклятие Бомбарда. – Филч просто как пятнадцатилетняя пуффендуйка. «Дорогой дневник! Сегодня Поттер и Блэк снова залили мочу гоблина в мою чернильницу. Я пишу эти слова мочой и по моему лицу катятся слезы радости. Должно быть они меня любят!», – он залез поглубже в картотеку. – Готов поспорить, где–то здесь должна быть и фотография Сохатого в трусах.
– Есть! – выкрикнул Джеймс. Сириус шарахнулся головой об ящик.
– Что?!
Над столом Филча показалась рука Джеймса с победно зажатым в ней куском пергамента, а затем и сам Джеймс с сияющей улыбкой, весь обмотанный супер–липким серпантином и паутиной, выбрался на свет. Стряхнув с карты пыль, он разгладил её и жарко поцеловал.
Сириус на радостях вытащил палочку и оставшиеся ящики просто повзрывались в картотеке, уничтожая историю криминального прошлого нескольких поколений.
– Ты уверен, что это она? – спросил Питер, но тут вдруг кусачие тарелки вырвались из коробки с наклейкой «Опасно» и принялись гонять Хвоста по кабинету.
Джеймс бросил на него снисходительный взгляд, любовно поглаживая смятые страницы.
– Хвост, это же я её рисовал, я знаю все её заломы, её я узнал бы даже по запаху, – Джеймс встряхнул рукой и посмотрел на часы. – Как твои носки, например. Впрочем, всё, надо убираться, – он ловко перепрыгнул через стол, оперевшись на столешницу ладонью. – Наша малышка, должно быть, уже добралась до Озера, – он коротко махнул палочкой, тарелки попадали и он поймал Питера за шкирку. – Я хочу посмотреть на неё перед тем, как чары выветрятся. Идем, Бродяга!
Из коридора послышался оглушительный хохот, а через секунду счастливый Пивз ворвался в разгромленный кабинет.
– Да, бегают–кричат, носятся–визжат! – заорал он, поднимая вихрь. Бумаги, покрывающие здесь каждый свободный пятачок, взвились в воздух. – Всюду вода и уху–ху–ху! – он собрал бумаги в кучу и вскинул в воздух. – Огромная драконья какашка гуляет по Хогвартсу, муа–ха–ха–ха–ха–а–а!!! – Пивз издал губами громкий отвратительный звук.
– Драконья какашка, говоришь? Надо же! Откуда она только взялась? – Джеймс толкнул загоревшегося Сириуса к двери, Питер, оскальзываясь на бумаге, бросился следом. – Мы, наверное, пойдем на неё полюбуемся. А ты здесь закончи, Пивз, – добавил он, уже держась за ручку двери. – Кабинет в твоем распоряжении! – и Джеймс захлопнул дверь, отсекая зверский хохот полтергейста.

Пока Мародеры занимались вызволением Карты, в холле собралась вся школа. Хрень тем временем сползла вниз и теперь несколько этажей, все коридоры, пол и лестницы были заляпаны её зловонным склизким следом, один вид которого вызвал у Филча затяжную истерику. Оказавшись в холле, Хрень заблокировала вход в большой зал и все ученики, которые не успели туда попасть, столпились в холле вместе с преподавателями. Последние изо всех сил пытались усмирить разбушевавшуюся драконью какашку чарами, в то время как Филч носился вокруг неё со шваброй, как с боевым копьем. Джеймс, Сириус и Питер, которые наблюдали за происходящим, опираясь на перила главной лестницы наверху, слышали, как Слизнорт визгливо призывает кого попало поразить «чертову штуку». Джеймсу бросилась в глаза группка гриффиндорцев с разных курсов. Они стояли чуть поодаль от бушующей толпы героев с палочками наперевес и просто от души ржали над происходящим. Среди них был и Ремус. Он был без мантии, в школьном свитере и с закатанными рукавами, стоял, обхватив себя руками рядом с Мэри и Фенвиком, смеялся и выглядел совсем как раньше.
Свесившись ниже, Джеймс разглядел в толпе мелькание рыжих волос, хлопнул Сириуса по плечу и, стараясь не потерять Лили из виду, сбежал вниз.
– Воруете зелья, мисс Эванс? – Джеймс незаметно подкрался к Лили. Она от неожиданности подпрыгнула и порывисто оглянулась, хлестнув волосами.
– Джеймс, ты... – она посмотрела на него и прыснула.
– Что? – рука Джеймса машинально взлетела к волосам и он нащупал там остатки волшебного серпантина. Джеймс попытался отлепить их и чуть не выдрал себе клок волос.
Лили освободила его заклинанием.
– Оно у тебя? – нетерпеливо спросил Джеймс, отряхиваясь от пыли и пауков.
– Да. Но здесь не отдам, здесь слишком много глаз, – прошептала Лили и в этот момент Хрень вдруг издала рев, похожий на рев забитой канализационной трубы и ломанулась в запертые школьные двери. После этого показалось, что в дверь попала гигантская навозная бомба. За криками и смехом школьников послышался обреченный вой Филча.
– Черт возьми, она получилась даже лучше, чем я ожидал. Все–таки не зря я добавил великанью мо...
– Она только что сожрала Уоррингтона, Гидеона и Северуса. И выросла сразу на пять футов.
Джеймс заржал.
– С ними же ничего не случится? – Лили сдвинула брови и наклонила голову набок. – Джеймс?
– Эванс, это, конечно, будет очень весело, если Нюниуса сожрет гигантское дерьмо, но я планировал разобраться с ним по–другому, – Джеймс оглянулся наверх, на площадку второго этажа, откуда за происходящим наблюдал Сириус. Джеймс махнул ему.
Тот прицелился и пальнул в Хрень контрзаклятием из книги Альфарда.
Хрень замерла на долгие несколько секунд, а потом вдруг заколыхалась и пошла волнами. Толпа замерла.
– Осторожно, она сейчас взорвется! – истерично закричала какая–то девчонка из Когтеврана и все кинулись врассыпную. В этот же момент Хрень вдруг неустойчиво качнулась, а затем в ней как будто что–то взорвалось и она извергла поток грязи, вместе с которым на свет вынесло незадачливых героев Хогвартса. Пару секунд они барахтались как очумевшие рыбины в своих намокших мантиях, пока к ним не кинулись учителя и друзья.
Хрень же уменьшалась и уменьшалась, пока не сравнялась размером с лукотрусом. Кто–то из учеников попытался поймать её, но она шмыгнула сквозь толпу (все испуганно расступились) и резво поскакала к задним дверям, через которые вырвалась на мост и дальше — в сторону выхода к лесу. Всё как будто застыло, только Филч квохтал от ужаса, стоя в куче склизкой грязи.
– Этот мир все равно не может стать дерьмовее, – вздохнул Джеймс.
И все заржали.

* * *

Вечером в гостиной Мародеров чествовали как героев. Школа, замучанная плохими новостями, войной, а теперь и угрозой Проклятия, как никогда нуждалась в небольшой паузе, которой стало появление Хрени, и Гриффиндор, как никто другой постарался «выжать из этой паузы всё дерьмо!», как сказал Джеймс, когда вместе с Сириусом и близнецами притащил из кухни целую кучу еды.
– ...а потом что–то ка–ак пизданет! Слизнорт с утра какой–то нервный был, я думал он просто обосрется от страха, когда она хреновина заревела! – орал Фенвик, обливаясь тыквенным соком пополам с огневиски. – По–олный пиздец! Вы просто гении! Чертовы! Гении!
Бумажные стаканы столкнулись, проливая огневиски, сливочное и магловское пиво, сок и медовуху на руки и пол. Все засмеялись.
– Гении?! Вы знаете, каково мне пришлось?! – взревел Гидеон, раскрасневшийся и взъерошенный после душа, в котором провел почти целый час. – У неё в желудке воняет как в самом древнем сортире всех времен! И этот ссыкливый пиздюк Уоррингтон начал плакать и звать свою матушку! Матушку, черт возьми! – он фыркнул и отпил из своего стакана.
– Ой, а вы слышали, как Макгонагалл отчитала Слизнорта?! – встрепенулась Лили. Раскрасневшаяся, веселая, она сидела на спинке дивана вместе с остальными девчонками.
– Бе–едный Сли–изнорт! – протянул Джеймс, сунувшись к ней. Лили со смехом оттолкнула его.
– Она сказала, что тысячу раз просила его лично ликвидировать волшебные зелья после уроков, а не сливать всё в канализацию! Они правда решили, что во всем виноваты зелья в канализации! Ой, подождите... – Лили прижала пальцы к губам и посмотрела на Джеймса. – Так и есть!
Все снова заржали, Джеймс засосал её, но их веселье прервал неожиданный крик Сириуса, появившегося из портретного проема.
– Эй, народ, у нас гости! – он ввалился в гостиную и втянул за собой за руку Роксану. – Пива нам!
– Слизеринцам не наливаем! – развязно сообщил Фабиан. Его голова была обвязана гриффиндорским галстуком, он обнимался с Главной Бутылкой и уже был порядком навеселе.
– Полегче, Парень со Шрамом! – крикнула Роксана, сбегая со ступенек. – Я сейчас так хочу выпить, что готова ради этого сделать себе такой же, как у тебя! Сделать?! – она схватила со стола нож.
Фабиан снисходительно улыбнулся.
– Принимается. Добро пожаловать в Гриффиндор! – сказал он, плохо скопировав тон Почти Безголового Ника и несолидно рыгнул. – Прошу прощения, леди. Где ваш кубок?
– Нахуй леди, – Роксана нетерпеливо протянула ему бумажный стакан.
– Кстати, если кому–то мешает эта штука, сделаем так, – Сириус распутал узел у Роксаны на шее и со свистом сорвал с её шеи галстук. Роксана сверкнула глазами, Сириус коварно улыбнулся.
– Бродяга сменил гриву на чешую! – возмущенно завопил Джеймс, когда Сириус повязал её галстук себе, вместо красного. Джеймс указал на него через всю гостиную, взобравшись на спинку дивана и гостиная недовольно загудела.
– Заткнитесь и просто признайте, что мне идет этот цвет! – перекричал их Сириус, падая в свое любимое кресло. Роксана с красным галстуком в волосах, прямо как у Фабиана (Сириусу было лень завязывать его ей как следует), подошла к нему с двумя стаканами пива и Сириус потянул её к себе на колени. – Эй, у кого есть колдоаппарат? Сфотографируйте нас и пошлите снимок моей матушке!
– Блэк–слизеринец? – Гидеон поморщился. – Полная хрень!
– За Хрень! – опомнился пьяный Фабиан и все с криками поддержали тост, вскидывая кубки и бумажные стаканы.
– Эй, Мэри, – Джеймс подошел к ней со своим стаканом, когда Мэри болтала с подружками с шестого курса. При виде капитана сборной её подружки затрепетали. Мэри — почти нет.
– Чего тебе, Поттер? – как можно более равнодушно спросила она.
Джеймс за локоть отвел её в сторонку.
Мэри возмущенно вырвала руку из его пальцев.
– Ты видела Люпина?
– Почему ты меня об этом спрашиваешь? – ощетинилась она.
– Ну вы же с ним все время занимаетесь вместе, – Джеймс дернул плечом.
– Занимались. Теперь не занимаемся. И не общаемся. Если ты не заметил, он вообще почти ни с кем не общается, – не удержалась она.
– Заметил, – мрачно буркнул Джеймс и, видимо посчитав её безнадежным источником, развернулся, чтобы уйти.
– Ой, да наверху он! – не выдержала Мэри. – Сидит там как сыч после ужина.
– Спасибо, – удивился Джеймс. Мэри пожала губами — вроде как улыбнулась.
Джеймс подумал, что это хороший знак.
– Не знаешь, как там Дирк? – спросила вдруг она и принялась тереть ладони большими пальцами. Джеймс знал, она делает так, когда нервничает. – Меня к нему не пускают, мадам Помфри говорит, что это проклятие очень заразно. Я хотела увидеть его, но...
Джеймс моргнул.
– Отлично, – выпалил он. – То есть, ему, конечно, не так хорошо, как могло быть, но он не такой уж слабый, и мадам Помфри говорит, что он скорее всего выкарабкается. Ты не волнуйся, Мэри, мы ещё все вместе размажем слизеринцев в мае.
Мэри вздохнула.
– Я слышала сегодня днем у Майзи Эверхарт из Когтеврана тоже была кровь из носа. Её забрали в крыло, а потом сразу отправили в Мунго, потому что остановить кровь так и не смогли, – она натянула рукава и обхватила себя руками. Джеймс весь похолодел. – Я.. боюсь, Поттер.
Джеймс даже дернулся, чтобы обнять её, но что–то его удержало.
– Мэри, с тобой ничего не случится, – серьезно сказал он. – Они найдут лекарство, этот мудак может быть и гений, но всех он не переиграет. На нашей стороне тоже есть гении, так что...
В этот момент кто–то из близнецов сделал музыку погромче и все затопили танцпол. Джеймс ухватился за возможность.
– Пойдем, Мэри, – крикнул он, силясь перекричать орущего Элвиса. – Не думай о плохом!
Он потанцевал с ней примерно полминуты, а потом передал кому–то из шестикурсников и поскорее разыскал Лили. Из–за слов Мэри ему и самому стало муторно на душе, но у Лили было прекрасное настроение, она смеялась, танцевала и не выглядела ни капельки проклятой, так что у него отлегло от сердца.
Потом, когда все устали танцевать, в гостиной выключили свет и те, кто не разошелся по углам и креслам, сели играть в карты на раздевание. Когда выпало Джеймсу, он резво взобрался на стол и под дружный свист и улюлюканье принялся стаскивать с себя свитер, крутил его над головой, а за три сотни галлеонов пообещал снять всё остальное. Конечно, никто бы не заплатил — кроме Сириуса. Он не упустил случая подначить Джеймса, а тот, хлебнув огневиски, взял и принял вызов. Действительно снял всё, даже очки. Хотя все были такие пьяные, что на следующий день вряд ли вспомнили бы и это танец, и тот, который Джеймс в отместку потребовал от Сириуса и Роксаны, которые весь вечер не вылазили из своего любовного кресла. В ответ эти двое станцевали медленное парное раздевание, правда не такое откровенное, как у Джеймса, но джазовое и очень горячее. Вот только не вся гостиная наблюдала за происходящим с удовольствием. Алиса Вуд с нескрываемой завистью следила за тем, как время их «танца» школьная рубашка стекла с плеч Роксаны под руками Сириуса. А Марлин Маккиннон встала и вышла из комнаты, когда Роксана грубо и резко рванула рубашку на Сириусе, и все восторженно загудели при виде новой татуировки на его спине. Фабиан, немного помедлив, потянулся следом за ней, бросив на Блэка враждебный взгляд.
Под конец танца эти двое ещё и сладко поцеловались взасос, вызвав бурю восторга у возбужденной публики. А потом настолько незаметно убрались из гостиной, что это, конечно же, будет предметом обсуждений во всех девчачьих туалетах ещё очень долго. И спальнях, потому что вслед за ними так же незаметно исчезли Джеймс и Лили. Питер тоже исчез в тот вечер. Но этого действительно никто не заметил.