Волк и крыса

Ремус

Джеймс и Лили расстались.
Ремус узнал об этом в понедельник утром.
Одноклассники перешептывались, преимущественно женскими голосами, обсуждая какую-то очередную важную новость, но он не прислушивался, потому что в последнее время эти «важные новости» набили ему оскомину, но кое-что и ему сразу бросилось в глаза.
Он привык, что Лили все время завтракала с ними, но сегодня она почему-то села отдельно. Вид у нее был неважный: нос красный, глаза опухшие, волосы небрежно схвачены на затылке, на лице ни грамма косметики, а на щеках и носу розовые пятна – как будто ее кто-то хорошенько умыл ледяной водой. Рядом с ней сидела Алиса Вуд и ухаживала за Лили так, словно та была больной пятилетней девочкой: подкладывала горячие тосты в тарелку, наливала за нее молоко в чай, прогоняла назойливых первокурсников и говорила без умолку, энергично взмахивая рукой. Пока он смотрел на них, Лили пару раз украдкой вытерла нос салфеткой. Ремус решил, что она заболела, но как только захотел встать и подойти к ней, на скамейку рядом с ним вдруг грохнулась сумка Сохатого, а затем и он сам, помятый и злой, упал рядом.
– Доброе утро, – несколько озадаченно пробормотал Ремус, разглядывая друга. Уж кто-кто, а он не мог не заметить за столом Лили. С Джеймсом явно было что-то неладно. Он выглядел так, словно его кто-то хорошенько прожевал и выплюнул. Рубашка торчала из-под толстовки, карманы джинсов вываливались, словно уши у шишуги, одна штанина была подвернута, другая – нет, волосы, обычно просто лохматые, сегодня с одной стороны истерично топорщились, с другой наоборот любовно липли к макушке, очки сидели набекрень, лицо было помятым и бледным.
Вместо ответа на его слова Джеймс шлепнул на свою тарелку глазунью, бросил сверху пару тостов, ломтик бекона, схватился за чайник, но тут же с шипением отдернул руку и локтем опрокинул молочник. Спасаясь от хищного молока, он подскочил и толкнул стол так, что вся посуда дрогнула, ученики возмущенно закричали, а Макгонагалл за учительским столом чуть вытянула шею.
– Да заткнитесь вы! – рявкнул Джеймс, когда наконец смог вытащить обожженной рукой палочку и убрать молоко. После того, как лужа пропала, он бухнулся на место, навалился на стол, отхватил от тоста кусок и принялся яростно жевать, играя желваками и разглядывая сердитые лица так, словно выбирал, кого сожрать следующим. Еще пару секунд все смеряли его возмущенными взглядами, а потом за столом снова воцарился чистый утренний гам и звон ложек.
– Эй, Сохатый... – Ремус переглянулся с Питером. Тот все еще держал свою тарелку с кашей на весу и перепуганно таращился на лохматую голову соседа. – Все нормально?
– Прекрасно! – рыкнул Джеймс, не глядя на него.
Они с Питером переглянулись. Хвост с некоторой опаской снова опустил тарелку на стол, слегка отодвинулся, потом кинул на Джеймса подозрительный взгляд и быстро сожрал одну ложку каши, словно боялся, что Сохатый ее отнимет.
– Добрейшего утра, – бодро произнес кто-то у них над головами.
Ремус оглянулся. Сириус подошел к ним, боком бухнулся на скамейку, потер лицо и отчаянно зевнул, по-собачьи показав все зубы и встряхнув головой.
– Мы уже думали вы не придете, – заметил Ремус. – Что вы так долго?
– Да так, разговор был, – Сириус еще раз зевнул и потер лицо. – О, Мерлин, я голодный как черт, – он повернулся к столу и повелительно дернул палочкой. Кофейник, стоящий на другом конце стола, ожил и мигом ринулся к нему по столу, расталкивая чужие чашки и тарелки.
– Бродяга... – Ремус чуть подвинулся к Блэку, понизил голос и осторожно кивнул на Джеймса: – Что случилось?
Сириус в это время любовно размазывал густую массу по хлебцу, но после слов Ремуса бросил на Джеймса быстрый серьезный взгляд.
Сохатый все так же зверски поглощал завтрак и ни на кого не смотрел. Сириус снова опустил глаза и легкомысленно дернул плечами.
– А что случилось? По-моему, все как обычно. Передашь мне еще один тост?
– Бродяга, я серьезно, – раздраженно ответил Ремус, сунув ему всю тарелку.
– Да не обращай внимания, – Сириус хищно уставился на золотящиеся, хрустящие куски хлеба. – Осень наступает, олени обламывают рога. Ты бы пересел, а то он тебя забодает.
Джеймс прожег Сириуса таким взглядом, что тот должен был немедленно упасть замертво.
– Ладно, это было не смешно, – признал Бродяга, а когда Джеймс снова захрустел, коротко и быстро подмигнул Ремусу, мол, «ерунда, потом расскажу».
Ремус вернулся к своей каше. Он уже привык, что у этих двоих всегда больше общих секретов, чем с ним или с Питером. Иногда он даже завидовал их братству, и ему тоже хотелось, чтобы у него тоже был друг, к которому можно обратиться в любое время суток и в любой ситуации и рассказать обо всем на свете...
Ремус посмотрел на Питера – тот как раз ляпнул овсянкой на мантию и теперь пытался счистить пятно салфеткой, хотя рядом на столе лежала волшебная палочка. Ремус вздохнул. Ладно, пусть это был бы и Питер, он хоть и лопух, но добрый.
Хотя... почему он вообще он об этом думал? Ведь у него не один такой друг, а целых трое, и не надо об этом забывать.
Сириус зевнул в третий раз, и Ремус почувствовал, как его челюсти тоже сводит сонная судорга.
– Эй, а кто уже прикарманил мой джем? – вдруг крикнул Бродяга. – Бенджи! Фенвик! Меняю джем на тосты, эй!
Четверокурсницы закрыли головы книгами, когда над ними спикировало блюдце с джемом. Одна из них, очень миленькая, веснушчатая, кареглазая и с косичками, одарила их осуждающим взглядом, но когда на нее посмотрел Сириус, мигом залилась краской и отвернулась.
– Бродяга, ты опять пришел под утро? – спросил Ремус, безжалостно коверкая слова и наконец зевнул так, что глаза заслезились.
– Да я вообще не спал! Все из-за Блэйк.
Ремус значительно кивнул.
– Да не в этом смысле, – хмыкнул Сириус. – Мне уже поперек горла ее прихоти. Сегодня ночью она отправила меня в Хогсмид. Ей, видите ли, захотелось горячих чесночных пирожков с начинкой из карамельной тянучки.
– О, гадость...
– Я целый час искал эти идиотские тянучки на складе «Сладкого королевства», потом разбудил Роуз, чтобы она сделала эти треклятые пирожки, а когда принес их Блэйк – внимание – ей захотелось мятных лягушек.
Ремус засмеялся и виновато поднял ладони.
– Я попер обратно за лягушками, но меня чуть не поймал Флюм. Тогда мне пришлось сбежать в виде Бродяги, чтобы он меня не узнал, а если бы я вернулся без лягушек, Блэйк бы меня прикончила, так что я просидел под кондитерской целый час. Под утро я, наконец, нашел этих гребанных жаб, но в итоге выяснилось, что она все это время хотела прыгающих бананов, а я бесчувственный козел, раз не понял этого сразу. И теперь эта полоумная спит там в обнимку с какой-нибудь хищной ромашкой, а я... я... о, Мерлин... – и он снова зевнул. Ремус сочувственно похлопал его по плечу. – Как же она меня зае...
– Не говори так о ней, Сириус.
Ремус удивленно поднял голову, Бродяга замер на полузевке, и они синхронно посмотрели на Питера. Тот и сам был в ужасе от того, что ляпнул, но отступать было поздно.
– Что, Хвост? Мне не говорить о Блэйки? – вежливо поинтересовался Сириус.
Хвост растерялся.
– Просто... ты ведь все время так говоришь о ней так, будто она какое-то н-ничтожество, а ведь она... такая...
– Какая? – насмешливо спросил Бродяга, но взгляд, под прицелом которого он держал Питера, не содержал в себе ничего веселого.
– Ну... такая... красивая и популярная, и... красивая... и... беременна... от... те... бя.
Повисла тишина.
Ремус ждал бури.
Сириус вдруг расплылся в доброй и тем самым пугающей улыбке, после чего с силой хлопнул Питера по пухлой спине и громко объявил:
– Эй, парни! Похоже, Хвост втрескался в мою невесту!
Стол взорвался от смеха. Первыми заржали близнецы и Бендж, потому что сидели ближе всех, а затем к ним присоединились и остальные. Молчали только Ремус, Джеймс, законсервированный в своем плохом настроении, и алый как квоффл Питер.
– Ты что такое говоришь? – задохнулся он, лихорадочно бегая взглядом по смеющимся лицам. – Ничего я... я не... вовсе...
– Слушай, Хвост, – Сириус по-братски обнял его за плечи под неумолкающий смех. – Я не против, забирай ее себе. Ну серьезно! Он же красивая, популярная и главное беременная, – Питер пытался вырваться, но Сириус держал крепко. – Только учти, если соберешься выгуливать Забини, запасись парой сотен галлеонов, а лучше сразу коробкой драгоценностей или тряпок, потому что одним своим неотразимым ликом ты не отделаешься!
Ремус быстро взглянул на слизеринский стол: примерно половина учеников смотрела на Сириуса так, словно хотела запустить в него свои столовые ножи.
– И раз уж она тебе нравится, так и быть, сегодня ночью за лягушками отправишься ты, – после этого Сириус еще раз хлопнул его спине и снова занялся завтраком. Все смотрели на них и хихикали, а у Питера был такой вид, словно он больше всего на свете хотел забраться под стол и остаться там.
– Что это у тебя?
Ремус поднял голову. Сириус разглядывал кусок поломанного лука, торчащий из его сумки.
Он попытался было спрятать его, но не преуспел.
– Ого! Интересная штука, – Бродяга повертел обломок, исписанный узорами и символами. – На метлу не похоже, – он чуть согнул его, проверяя на прочность.
Слово «метла» подействовало на Джеймса как заклинание – он сразу поднял голову.
– Дай.
Сириус кинул ему обломок.
Джеймс смотрел на него всего секунду.
– Это лук?
Ремус замер, во все глаза глядя на Сохатого.
– Откуда ты узнал?
Джеймс хмыкнул, выковыривая что-то из узора.
– Даже не зна-аю... – протянул он, – Ни единого сучка, зачищено идеально, видимо, часто приходится держать в голых руках, но при этом ни капли лака, значит, часто сгибают. К тому же... – он понюхал дерево и снова согнул, – это орешник. Что? – он невозмутимо посмотрел на друзей. – Я часто чешу об него рога, это приятно.
Сириус беззвучно засмеялся в тарелку.
– Какой идиот будет делать метлу из орешника? И еще тут, видите, грязь въелась в дерево? Его все время держат в одном и том же месте, используют часто, но повреждений практически никаких, значит, основной упор применяется не к нему. Выходит, это дерево что-то вроде... м-м... рукояти? – Джеймс перебросил его из руки в руку. – К чему в таком случае применяется сила? Тетива разве что, – он подкинул обломок обратно Ремусу и добавил скучающим тоном: – Бинго, это лук, господа.
Повисла короткая пауза.
Питер таращился на Джеймса так, словно тот вдруг начал светиться, Ремус сидел с открытым ртом, только Сириус щедро поливал джемом свой тост, вытянув губы в трубочку.
– Ну ты даешь, Сохатый, – наконец пробормотал Ремус
– Как ты это так? – звонко спросил Питер.
Джеймс усмехнулся и хитро переглянулся с Бродягой.
– А я прорицатель. Олень-прорицатель, слыхал о таких? На них еще ставки делают во время матчей по квиддичу.
Питер моргнул.
– Серьезно?
– Конечно. А еще я умею читать, Хвост. Там руническая надпись: «Оружейная мастерская Рагдука». Гоблинский диалект.
Пару минут Хвост просто смотрел на него, и Ремус видел, что его просто разрывало не то от зависти, не то от злости, не то от стыда.
– Интересно, чей он? – спросил Питер, глядя, как Ремус осторожно запаковывал обломок лука в пакет. По взгляду было ясно, что ему тоже хотелось подержать кусок настоящего охотничьего лука, но он стеснялся попросить.
– Я знаю, чей, – хмыкнул Джеймс, взглянув на Ремуса.
– Это тоже написано?
– Ага. У Лунатика на лице.
Ремус недовольно взглянул на Джеймса, Питер в свою очередь недоуменно уставился на него и ляпнул:
– Где?
Они переглянулись и заржали.
– Хвост, по-моему, чтобы понять, чей он, не обязательно быть прорицателем... или великим чтецом Сохатым, – Бродяга вдруг деловито облокотился на стол и ввинтился взглядом в Ремуса. – Лично мне куда-а интереснее не то, чей он, а как попал к тебе?
– Это долгая история, – уклончиво ответил Ремус.
– Но наверняка интересная, – ввернул Бродяга.
Ремус с улыбкой покачал головой.
Ученики принялись вертеться на скамейках, замелькали девчоночьи хвостики и коротко стриженные ушастые головы мальчишек.
Ремусу прямо в тарелку шлепнулось письмо, а затем на стол приземлилась крупная сипуха и встряхнулась, окатив мальчика запахом влажных перьев. На секундочку ему почудилось, будто он почувствовал запах родного дома. Помнится, в одиннадцать лет он чуть ли не до слез расстраивался, чувствуя в конвертах этот запах.
Ремус отвязал от холодной кожистой лапки отсыревшее тяжелое письмо и погладил сову по щелкающему клюву. Джеймс рядом выругался – в попытках отцепить от Гермеса слишком туго привязанный конверт он чуть не оторвал филину лапу, и тот в отместку клюнул его в ухо. Сириус тем временем уже отослал сову-курьера из Министерства и громко срывал с утренней газеты оберточный пакет. Питер под шумок затолкал в сумку вязаные носки, которые ему прислала мама, выпрямился и сделал вид, что очень хочет доесть кашу.
– Еще одно нападение на подземку, – раздался голос Сириуса из-за фотографии премьер-министра, которая толкала энергичную речь окружившим ее репортерам. – Официальное объяснение – крыша отсырела и обвалилась на поезд. Что за дерьмо...
– А что в Солсбери? – спросил Ремус, вспомнив кровавый налет банды оборотней на маггловский городок. – Есть новости? «Они поймали его?»
– Пишут, что схватили одного из главарей банды. То ли сына, то ли племянника Сивого, пишут «кровного родственника», но ведь они все там кровные братья, черт их раздери. «С пойманным ведутся переговоры», – Сириус фыркнул и резко расправил газету. – Круциатусом, наверное.
Ремус оторвался от письма.
– Бродяга, мракоборцам запрещено применять Круциатус уже сто лет!
– Поговаривают, что с приходом Крауча в Департаменте собираются отменить этот запрет, – вмешался Гидеон. Они с Фабианом и Марлин читали ту же газету. – Как по мне, лучше бы назначили на пост главы Боунса, а то он засиделся в своем отделе...
– Боунс просто тупой ушлепок! – неожиданно подал голос Джеймс, вперив в Гидеона злой взгляд. – Он ни черта не может сам, только когда кто-нибудь пинает его под зад.
– Что ты на него взъелся? – удивилась Марлин.
– Взъелся? Каледонский лес, наш поезд, взрывы в сабвэй, банды Сивого, группа «Черная метка», пропадающие магглы! А этот старый пердун сидит в своем кресле и только дает гребанные интервью о том, что у них не было шанса поймать Во...
– Крауч пытает заключенных! – повысил голос Гидеон. – Он приходит к ним в Азкабан якобы проверить, содержат ли их в положенных условиях, а потом запирается с ними в камере и пытает их! Он собирается протащить Декрет о разрешении использовать Непростительные чары и...
– Черт возьми, давно пора! Эти твари убивают детей, а мы только и знаем, что глушим их как форель и тащим в Азкабан! Будь я мракоборцем...
– А ты не мракоборец! – парировал Пруэтт. Обстановка за столом накалялась, многие прекратили разговаривать, прислушиваясь к перепалке. Марлин испуганно перебегала взглядом с одного мальчика на другого. – Тебе легко говорить, Поттер! – вдруг звонко крикнул Фабиан. – Ты сидишь тут под крышей, в тепле и уюте и только рассуждаешь! Посмотрим, какой ты будешь смелый, когда окажешься в самом пекле!
– Ну, положим, мы уже побывали в пекле и вернулись! – перебил Фабиана Сириус и ткнул в его сторону ножом. – Или ты забыл, где тебе разрисовали мордашку, красавчик?
– Я говорил о другом! – рявкнул Фабиан, на миг повернувшись к Сириусу. Ремус понимал, почему близнецов так задела за живое эта тема: их отец работал под началом Боунса и каждую ночь рисковал своей жизнью. Он с тревогой посмотрел на Фабиана – пересеченное шрамом лицо парня исказилось гримасой злобы. – Ты не будешь таким смелым, когда тебе надо будет поднять палочку и убить кого-нибудь из нас, Поттер! Хотя бы его! – и он кивнул на Сириуса.
Джеймс вскочил.
– Фабиан, опомнись! – воззвал к нему Ремус.
– Что ты несешь?! – возмутилась Марлин.
– Джим, сядь! – Сириус дернул его за плечо, и Джеймс, зло задыхаясь, бухнулся на место.
– Все знают, что я несу! – Фабиан тоже слегка задохнулся. – В «Пророке» каждый день печатают статьи о том, как люди убивают своих близких под действием Империуса! Вполне может быть, что когда-нибудь это буду я! Или любой другой из нас! Никто от этого не застрахован! И что ты сделаешь, Поттер, когда я замахнусь на тебя, просто грохнешь меня, да?! – с этими словами он отшвырнул вилку, так что звон прокатился по всему залу, и ушел, утащив за собой Марлин. Гидеон еще какое-то время ковырял в тарелке, но потом также отложил вилку и тихо сказал:
– Вчера во время задержания отец убил одного из членов Черной Метки. Это был Уилки Эббот, Прыщавый Уилл. Ты его еще все время подвешивал за лодыжку, – заметил он Джеймсу, встал и пошел догонять брата, а у Джеймса был такой вид, будто его шарахнули Оглушающим заклинанием.
Завтрак заканчивали в молчании.
У выхода из зала случилось кое-что, что Ремус хорошо запомнил. Они столкнулись с группкой девочек, которые вместо факультативного курса шли на лекцию в больничное крыло.
Среди них была и Лили.
Джеймс прошел сквозь их группку как ледокол, разгоняя девчонок в стороны. На Лили он даже не взглянул, хотя шанс, что он ее не заметил, был нулевым.
Лили в свою очередь так же напряженно смотрела в сторону и делала вид, что ничего особенного не происходит.
Сириус не поздоровался, проходя мимо нее, Питер на всякий случай кивнул и бросился догонять парней, а Ремус, шедший последним, успел заметить, что хотя Лили и пыталась выглядеть совершенно равнодушной, глаза ее были до краев полны слез.
Тогда-то он и понял, что пропустил кое-что важное в жизни друзей, пока вчера вечером искал способ починить свои отношения с Валери.

* * *

Утро в лесу выдалось мрачным, туманным и мокрым, как будто долина рыдала всю ночь. Пока Ремус шел мимо теплиц к тропинке, ведущей в лес, подошвы его кроссовок собрали по фунту грязи, а руки окаменели от холода. Он страшно пожалел, что не надел шарф.
Сириус, идущий рядом, то и дело шмыгал покрасневшим носом, поджимал плечи и глубоко засовывал руки в карманы куртки. Джеймс натянул на лицо воротник толстовки, так что было видно только запотевшие стекла очков и кончики красных ушей. Питер один из всех замотался в шарф, но тот был слишком длинным для него, и Хвост все время наступал в тумане на его край, вызывая приступы смеха у идущих позади девчонок.
Из-за плотной дымки было так плохо видно, что Ремус все время отбивался от группы и находил их, только когда Бродяга в очередной раз проваливался ногой в нору и нецензурно поминал кротов.
Негласно они все так же собирались перед уроком возле старого дерева, где впервые встретили Валери полтора месяца назад. Прежняя толпа сократилась до тридцати пяти человек, и теперь все они были облачены не в строгую школьную форму, а спортивные костюмы, джинсы, куртки и кеды – одежду, годную для постоянных падений в грязь, траву, карабканья по деревьям и быстрого бега. Только слизеринцы были одеты в специальные спортивные мантии и враждебно поглядывали на разноцветную маггловскую одежду. Надо сказать, со всего курса только они практически в полном составе продолжали посещать занятия Валери. Такая сплоченность здорово настораживала, равно как и взгляды, которыми они встречали на этих занятиях Ремуса каждый понедельник...
– Эй, Блэк! – Ремус вздрогнул, услышав голос одной из слизеринских девочек, и машинально обернулся вместе с Сириусом. – Сириус Блэк!
Со стороны Слизерина к ним решительным шагом направлялась девчонка с бледным заостренным личиком и рыжеватыми тонкими волосами, собранными в хвост. Ремус узнал ее и поспешил присоединиться к Джеймсу и Питеру.
– Что тебе нужно, Нотт? – Сириус окинул девчонку прохладным взглядом.
– Блэйк сегодня не будет на уроках. Она просила передать тебе это, – выговаривая слова так, словно жевала невероятно тянучую жвачку, Элизабет Нотт протянула Сириусу маленький незапечатанный конверт.
– Просила передать или присмотреть за мной? – ехидно поинтересовался Сириус. – Ну так передай и ты ей, что я молодец. Скажи, что пока она не держала меня на поводке, я других сучек даже не нюхал.
– О, я обязательно передам, – ласково молвила Элизабет, взглядом насаживая Сириуса на ветку поваленного дуба у них за спиной, и уже повернулась, чтобы уйти, но Сириус вдруг схватил ее за руку и дернул к себе.
Джеймс напрягся было, они переглянулись и решили пока что не вмешиваться.
С такого расстояния было непонятно, о чем они говорили. Сириус что-то шептал Лиззи на ухо, стискивая ее руку, и можно было бы подумать, что эти двое нежничали – если бы не растущий испуг на лице девушки. Бродяга же с каждой секундой становился с ней все нежнее и милее, из чего Ремус сделал вывод, что он чертовски зол, и на всякий случай уже нащупал в кармане палочку, как вдруг Лиззи выкрикнула: «Я не знаю никакую Роуз!» и рванулась прочь, а Сириус дернул ее так, что она чуть не упала. Ученики все как один повернулись в их сторону, Катон метнулся вперед, но тут один из мальчишек, сидящих на дереве, спрыгнул на землю, ворвался в конфликт, словно метеорит, и оттолкнул Сириуса от девчонки, закрывая ее собой. Ремус и Джеймс мгновенно вскинулись, слизеринцы тоже всполошились, но тут с головы мальчишки сорвался капюшон, и движение остановилось.
Пару секунд Сириус кипел от злости, глядя, как Роксана загораживала от него Элизабет, Роксана в свою очередь прожигала Сириуса упрямым взглядом, а Лиззи мелко дрожала у нее за спиной и зажимала ладонью рот.
– А тебе какого черта нужно, Малфой? – наконец спросил Сириус, сердито отдуваясь.
– Оставь ее в покое, – быстро перебила его Малфой. Надо отметить, что хотя Ремус и не особо жаловал родственницу Люциуса Малфоя, его всегда странно будоражил ее низкий, не по-женски басовитый голос. Сириус в ответ на ее реплику только надменно фыркнул, но весь вид его свидетельствовал о капитуляции.
– Идем, – Роксана обняла девочку за плечи и повела обратно к слизеринцам, напоследок окинув Бродягу мрачным взглядом.
– Давай-давай, защищай ее! Ты или ослепла, или вообще ни черта не соображаешь! – закричал им вслед Сириус, немного рисуясь. Ремус услышал приглушенное: «Да пошел ты», после чего девочки скрылись в толпе однокашников.
Бродяга дернулся было следом, но потом поморщился, сунул руки в карманы, бросил что-то очень похожее на «сучка» и вернулся к ним, только Ремус так и не понял, кого именно он имел в виду.

– В этом месяце мы с вами заканчиваем курс выживания в дикой местности, – Валери сложила свои вещи в траву и повернулась к ученикам. Урок начался мгновенно, едва она появилась на полянке, и студенты все еще продолжали торопливо рассаживаться, но она уже начала говорить и этим явно показывала, что не намерена никого дожидаться. – На прошлом занятии вы все... ну или почти все... – тут Валери посмотрела на Питера, и он втянул голову в плечи, – ... продемонстрировали сносное умение читать следы, пользоваться заклинанием Компаса, ставить и распознавать чары-капканы и ловить в них нашего боггарта. Но, к сожалению, практически никто из вас не смог справиться с ним иначе, кроме как используя чары Ридикулус. Разве что мистер Нотт смог нанести своему волку удар, пусть и не смертельный, за что ему большое спасибо. Хоть кто-то извлек пользу из наших с вами уроков.
Слизеринец мгновенно надулся, заулыбался и важно посмотрел на одноклассников, которые уважительно похлопали его по мощным плечам и спине.
– То, что вы потратили три занятия впустую, просто недопустимо, – Валери снова принялась вышагивать взад-вперед, сложив на груди руки. Сегодня на ней был гигантский вязаный свитер, рукава его были откатаны чуть ли не до середины, и Ремус нет-нет да поглядывал на оголенные узкие запястья. От этого зрелища у него почему-то волосы на руках вставали дыбом, а по спине сбегали мурашки. – Вашим заданием было – отработать технику работы ножом, мы тренировались не один день, вы все показали неплохие результаты при работе с чучелом, так объясните же мне, почему в самый ответственный момент вы все принимались махать палочкой и орать?
– Ответственный момент – это когда ты писаешь, а боггарт бросается на тебя из-за дерева? – громко осведомился Джеймс. Он сидел, облокотившись на колени, и дергал ногой, а в руках вертел волшебную палочку.
Все засмеялись.
Грей медленно повернулась к нему.
– А вы думали, что оборотень будет вежливо ждать, пока вы закончите, Поттер? – ледяным тоном спросила она.
Снова по полянке прокатился смех.
– Эффект внезапности – это именно то, с чем вы и должны научиться работать. Ваша задача не так уж сложна – преодолеть пару жалких километров и собрать все метки, указанные на карте. Как мне известно, большинство из вас собирается подавать заявку в Мракоборческий центр и в мой отдел? – ученики закивали. Она презрительно хмыкнула. – С такими показателями как сейчас вы завалитесь на первом же экзамене. Настоящий мракоборец должен в первую очередь проявлять находчивость в самых непредсказуемых ситуациях. Он должен уметь выживать, а вы ни черта не умеете и учиться не желаете. Все читали сегодняшнюю газету? – внезапно спросила Валери, разбив тишину.
Ей тут же ответил согласный гул.
– Значит, все знают, что произошло в Солсбери. Маленькая волшебная деревушка. Пятьдесят волков, для которых чары – что ваш рождественский фейерверк. Люди, которые жили там еще неделю назад, отдали бы руку или ногу за возможность выучить то, чему учу вас я, а теперь все эти люди мертвы! Дайте любому их родственнику это, – она выхватила из-за пояса тонкую серебряную финку. – И покажите волка, который загрыз его дочь, брата или жену, поверьте, рука этого человека не дрогнет, – и тут она с силой метнула нож прямо в них, и он вонзился в ствол точно между Ремусом и Сириусом. Они шарахнулись в стороны друг от друга и в ужасе уставились на резонирующую дрожащую рукоятку. Повисла абсолютная тишина. – А вы боитесь ткнуть ножиком жалкое привидение, – презрительно фыркнула Валери.
Ремус вскинул голову, стараясь обуздать ярость. Она могла бросить его в любую сторону, в любую, черт-ее-подери-сторону, но покусилась серебряным ножом именно на него!
– Сегодня мы возвращаемся в нашу любимую «комнату страха». И раз уж дела ваши совсем плохи, я решила, что вам нужен хороший стимул. Тот, кто справится с тремя боггартами и сможет добраться до последней метки – получит ровно пятьдесят баллов.
По классу прокатился довольный гул:
– О-о-о-о!
– Тихо! – рявкнула Валерии, и все мигом умолкли. – Место, где спрятан приз, помечено на ваших картах. Ваши карты... – она взмахнула палочкой, и перед учениками появилась кучка небольших рюкзаков, – ... как обычно, здесь. А также вода и хлебцы.
– А почему не сливочное пиво? – возмутился Джеймс, вызвав приступ нервного смеха у остальных.
– Чтобы у вас не было искушения, сегодня за каждое заклинание «Ридикулус» я отнимаю баллы. За работу ножом – даю. Удар в спину – пять баллов, в лапу – десять, в живот – пятнадцать, в шею и грудь – двадцать. Всего боггартов сорок, где они спрятаны – узнаете сами. На пути у вас будут встречаться капканы, так что не забывайте пользоваться палочкой. Но учтите: увижу еще одного двухметрового пуделя в балетной пачке – оставлю после уроков!
– Пуделя?! – поинтересовался Джеймс, проходя мимо Валери веселой пружинистой походкой.
Валери, кажется, с трудом удержалась от того, чтобы отвесить ему хорошую затрещину.
– Через час собираемся здесь же! – напомнила она остальным. – Помните, я все время буду рядом, и если наткнетесь на кого-то посерьезнее боггарта...
– ... постарайтесь не обосраться от ужаса, – проворчал Сириус, но так тихо, чтобы услышали только они трое.
– ... наколдуйте сноп красных искр. Заклинание все знают? В таком случае, марш! Сражаемся со страхом, вперед, вперед, вперед! – и она похлопала в ладони.
– Только не вы, Люпин! – когда он проходил мимо нее, Валери вскинула руку, преграждая ему путь.
– Почему? – возмутился он и краем глаза увидел, что парни остановились у деревьев и ждут его.
– Вам не кажется, что это бессмысленно? – тихо спросила Грей. – В тот момент, когда вам могут пригодиться эти навыки, вы, мистер Люпин, будете как раз в роли мишени. Эти знания для вас совершенно бесполезны.
Ремус сжал губы, раздраженно глянув в сторону. Последние ученики разбирали сумки и бежали в сторону леса, откуда уже слышалось рычание, визг девчонок и смех парней.
– Да и потом, кто знает... вдруг элементы боя всплывут в вашей памяти именно в тот момент, когда вы нападете на кого-нибудь? Не хотелось бы, чтобы мои наставления сыграли против моих же учеников. Вы меня понимаете, Люпин? Вижу, что понимаете. В таком случае, дайте пройти, не стойте столбом, – она мягко отстранила его в сторону и зашагала к лесу.
– Вы мне мстите? – выпалил Ремус.
Валери остановилась. Обернулась.
– Что вы сказали?
– Это все потому, что я сломал ваш лук?
Валери недоверчиво усмехнулась, оглядывая его с ног до головы, и тут Ремус понял, что его вопрос был ужасно глупым и детским.
– Идите в замок, Люпин, – сказала она наконец. Ее улыбка померкла, а лицо вдруг стало холодным и очень злым. – А то простудитесь.
И она ушла, а Ремус остался стоять, один на опустевшей полянке, сжимая в кулаке лямку рюкзака.
Парни все так же стояли у деревьев, а когда Валери скрылась за деревьями, подошли ближе.
– Не получилось, – Ремус сделал шаг назад и махнул друзьям.
– Лунатик, мы останемся с тобой, – твердо начал было Джеймс, но Ремус прервал его:
– Нет! Она права... вы действительно должны узнать все это! – он очень надеялся, что Валери это слышит. – А то вдруг мне захочется оторвать кому-нибудь голову? Будете знать, что со мной делать!
Сириус сочувственно поморщился.
– Лунатик, да ладно тебе...
– Нет, я в порядке! Идите. У меня найдутся дела... – он подхватил свою сумку, с досадой швырнул рюкзак Валери в траву, – ... поинтереснее!
– Рем...
– Удачи! – с этими словами Ремус обернулся, в последний раз помахал друзьям, а потом, не оглядываясь, опрометью бросился в сторону замка.