Они оба уже засыпали, когда Гермиона вдруг спросила:

— Люциус, а где предсказатель смерти?

— Зачем он тебе?

— Пожалуйста, возьми его и уверься ещё раз, что я наконец в безопасности. И что тебе ничего не грозит тоже. Не хочется смотреть самой, но мне покоя не будет, если не узнаю точно, — она даже оттолкнула его от себя, побуждая к быстрым действиям.

Малфой сел на кровати, вытянул руку, и в ней тут же появилась красная сфера, с которой всё и началось. Гермиона ошарашенно села на кровати и заявила:

 — Знаешь, я просто требую, чтобы ты научил меня беспалочковой магии.

Он засмеялся.

— Я много чему собираюсь научить тебя, любовь моя, — положил ладони на красный шар и закрыл глаза.

Образы будущего тут же нахлынули на него.

Сначала Малфой увидел свою собственную смерть. Как ни странно, всё происходило в той же комнате, где они находились сейчас. Он увидел стоящего в изножье кровати Драко (лет ему казалось даже больше, чем Люциусу было сейчас). Затем увидел рыдающую Гермиону, которая держала его за руку и выглядела старше нынешней себя, намного старше. За их спинами он смутно различал силуэты кого-то ещё, но лиц разобрать не мог. Малфой даже почти решил, что смерть у него выдалась какая-то скучная: он — дряхлый старик, лежит в постели, в окружении семьи, но потом понял, что, может быть, неправ. Большинство людей наверняка предпочли бы умереть именно так.

Открыв глаза, он сварливо проворчал:

— Ну, видимо, я умру в глубокой старости очень спокойной смертью. Спасибо тебе большое.

— Тебя это, кажется, раздражает, — улыбнулась Гермиона.

— Я был Пожирателем Смерти, так что, по меньшей мере, мог бы уйти в ореоле славы…

— А я там была? — перебила она.

«Должен ли я рассказать ей?» — засомневался Малфой, но всё же признал:

— Да, ты была там и плакала. Так что, это, скорей всего, означает, что ты на самом деле меня любишь.

— Вот что я тебе скажу, — заявила Гермиона (кажется, даже воодушевлённо). — Когда пойму, что тебе недолго осталось, перед самой твоей смертью я придумаю и воплощу что-нибудь невыразимо потрясающее, ладно? Может быть, например, вызову тебя на дуэль или ещё что-нибудь подобное. Будешь лежать такой весь ослабший на смертном одре, и я запросто смогу тебя победить.

Люциус снисходительно закатил глаза.

— Ты наверняка победишь в любом случае, так что никаких дуэлей. К тому же в моём пророчестве ты и сама была очень старой.

— Но я всё ещё хорошо выглядела? — взволновалась Гермиона.

Малфой засмеялся.

— Мое тщеславие передалось тебе, и знаешь, что я об этом думаю?

— Что? — спросила она, тоже рассмеявшись.

— Это здорово!

Она в ответ тоже закатила глаза и потребовала:

— А теперь сделай это мне.

Люциус саркастически приподнял бровь.

— Сексом займёмся чуть позже, ладно?

— Под «сделай это мне» я не имела в виду секс… Я говорила о… Ладно, неважно, хотя ты прекрасно понял, что именно я имела в виду, — рассердилась Гермиона. — Просто взгляни, как умру я.

Малфой нарочно решил сначала посмотреть своё пророчество, потому что если бы в нём рядом с ним не появилась Гермиона, он не стал бы больше ничего узнавать о ней. Ему хотелось верить в то, что он уйдёт первым.

Люциус закрыл глаза, произнёс заклинание, и шар показал ему её день смерти.

Гермиона предстала перед ним очень старой леди в окружении трёх белокурых мужчин. Внешне они очень напоминали Драко, но вряд ли по возрасту могли быть их общими детьми.
Предсказание продолжилось, и вскоре Малфой увидел, что в комнате присутствуют и другие люди. Все они казались очень знакомыми, но Люциус точно знал, что никогда прежде не видел их.

И вдруг его осенило. Это были его дети и внуки. Он и Гермиона собирались завести семью. Семью, которая не ограничилась бы только его сыном Драко. Когда-то Люциус мечтал о том, что у него будет много детей, а теперь, выходит, с Гермионой у него появятся ещё трое сыновей и пяток внуков!

Один из белокурых мужчин тем временем взял её за руку и вполголоса сказал:

— Отдыхай, мама. Пришло время присоединиться к отцу…

На этом месте Малфой прервал пророчество, потому что не хотел этого видеть. У сладкого финала их маленькой истории оказал горький привкус: жили они точно долго и счастливо, но потом Гермионы всё же не стало. А он даже думать о её смерти никогда больше не хотел!

Положив шар на тумбочку, Люциус торжественно произнёс:

— Ты умрешь, занимаясь со мной сексом в ду?ше.

— Чего? — спросила Гермиона. — Подожди, как такое может быть? Ты же сам сказал, что умрёшь здесь, в этой постели, очень старым!

— Ну, видимо, ты уйдёшь первой, а я буду тосковать остаток жизни в твоём доме, а когда стану совсем старым, умру здесь, в этой кровати.

Она не поверила и попросила:

— Посмотри ещё раз, Люциус, потому что, кажется мне, в твоих словах полным-полно вранья.

— Скоро ты тоже окажешься заполнена кое-чем, — пообещал он, подмигнув.

— Серьезно, твоё либидо превышает все нормы для зрелого сорокашестилетнего мужчины, — возмутилась Гермиона. — А теперь честно сознайся: как я умру?

— Я же сказал: занимаясь сексом в ду?ше с блондином. Могу только предположить, что этим блондином буду я. Что уж тут поделать, видно тебе суждено скончаться из-за моего невероятного, непревзойдённого сексуального мастерства, — самодовольно проговорил он, быстро оказавшись на краю постели. — На самом деле, думаю, это произойдёт прямо сейчас.

— Я устала, Люциус. Дай мне отдохнуть, а потом можешь убивать меня своим сексуальным мастерством где угодно, даже в ду?ше, — отмахнулась Гермиона, а затем добавила: — Минуточку… Ты же сказал, что в твоём пророчестве я плакала над умирающим тобой, значит, я проживу дольше тебя. Тогда, возможно, в ду?ше меня прикончит безудержным сексом совсем другой блондин… М-м-м… А ведь вы с Драко поразительно похожи…

Люциус развернулся, чтобы посмотреть в её наглые глаза, процедил:

— Ты умерла почтенной старушкой в окружении наших детей, теперь счастлива? — а затем подошел к её половине кровати, схватил за здоровую руку и непреклонно заявил: — А сейчас нас ждёт исступлённый секс в душе.

— Люциус, я не в настроении! Мы только что им занимались, и я устала! — капризно протянула она.

— Я отказываюсь жениться на фригидной женщине, Гермиона, — возмутился Малфой и встал рядом с кроватью, недовольно скрестив руки на груди.

Она закрыла глаза и, отвернувшись от него, улеглась на бок, легкомысленно бросив:

— Прекрасно, тогда и я ни за что не пойду за тебя замуж, — затем оглянулась через плечо, заинтересованно спросив: — Драко всё ещё одинок?

— Да ты просто зло во плоти, а люди ещё считают монстром меня, — притворно возмутился Люциус и, забравшись на кровать, лёг рядом. — Спи, Гермиона. Согласно предсказанию, у нас впереди ещё много времени.

Она повернулась к нему.

— Что-то ты слишком быстро сдался.

— Но ведь у тебя всё ещё болит рука, ты устала, к тому же последние минут пять ведёшь себя и вовсе как ребёнок.

— Разве это причина, чтобы так просто отступить?

— Сейчас я просто устал, — признался Малфой честно.

— Ладно, тогда давай поспим, а потом, чуть позже, займёмся классным быстрым сексом в душе, — непреклонно заявила она.

— Никогда не произноси слова «быстрый» и «секс» в одном предложении, Гермиона, — предупредил он. — Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь подумал, что в этот момент ты говоришь обо мне.

— Заткнись и засыпай уже… Но сначала поцелуй меня, — велела она.

Он не был уверен, что сможет смириться с подобной властностью в её характере, но хотел попробовать. А потому прижал её к себе крепче, поцеловал и, проваливаясь в сон, пробормотал:

— Спи.