Глава третья

Я зачарованно наблюдала за листьями, что, подхваченные особенно резким порывом ветра, начинали свой причудливый танец. Вскоре они опускались в казавшиеся бездонными лужи, подобно зеркалам отражающие все на земле. Осталось совсем недолго, и, сейчас живые, вскоре они превратятся лишь в грязную массу под ногами прохожих.

Прошло ровно девять дней с моей встречи с семьей. Тогда я просто убежала, точнее - улетела… Я никогда не хотела, чтобы они страдали, и увидеть их, таких сломленных, со слезами на глазах, оказалось выше моих сил. Я просто не смогла вынести их сожаления и скорби после того, как я рассказала им все. И про предательство Хейлов, и про свою маленькую месть.

Увидев ужас и печаль на их лицах, я посчитала, что они не смогут смириться с моим поступком. А как же иначе? Их дочь и сестра – убийца; не каждый день такое услышишь. Поэтому я и убежала, услышав позади лишь слабые крики, а среди них – свое имя.

И вот уже больше недели я не показывалась людям. Рядом с городом проходила довольно широкая лесополоса, так что проблем с поиском укромного местечка не возникло. Я несколько раз выбиралась на поляну, которую обнаружила почти в самом начале своей нежизни и полюбила всем сердцем, где оказывалась окруженной пестрыми красками и восхитительными ароматами уже увядающих цветов. Было жаль наблюдать за их смертью, но что тут поделаешь: таков закон природы.

Я знала, что по тем же законам должна отойти в мир иной; он появлялся передо мной несколько раз. Пронзительный белый свет, в котором хочется раствориться. С его появлением все вокруг казалось холодным и неприветливым, и лишь этот свет – единственный источник тепла – манил к себе.

Но я боялась. Мне совсем не хотелось бросать свою семью, пусть я и знала, что они во мне разочаровались. Остаться в этом мире я тоже не могла, это было бы противоестественно. И так я каждый раз отворачивалась от света, который, подобно раковине моллюска, захлопывался за моей спиной, и шла на эту поляну.

Я уселась в центре этого природного великолепия, скрестив ноги, и уставилась вдаль невидящим взором. Оказалось, что для призрака нет ничего проще, чем отключаться от мирской действительности и погружаться в место, более всего напоминающее нирвану. В таком состоянии обдумывать свои поступки и решать, как быть дальше, было проще всего.
Мне надоели те противоречивые чувства, что разрывали мое прозрачное тело изнутри: я хотела остаться, но в то же время боялась одиночества. Всю свою жизнь я провела рядом с братом и родителями и даже не задумывалась о том, каково это – быть одной. Но судьба – дама непредсказуемая, в чем я сумела убедиться на собственном опыте.
Она никогда не спрашивает, предпочитая все решать самостоятельно…

Я была зла на весь мир, а ещё – на себя: из-за того, что стала призраком, скитающимся по городу, но чаще – скрывающимся в лесу и не знающим, что ему делать. В моей душе поселились грусть и безысходность, мне хотелось плакать.
Раньше я бы пришла в комнату к Эммету, забралась бы на его кровать и, уткнувшись носом в сильное плечо, чувствовала бы успокаивающие объятия старшего брата.
Эм шептал бы мне, что все будет хорошо, что он со мной и никогда меня не оставит, а вместе мы все преодолеем, мы же МакКарти.
Но теперь я была чертовым призраком, да ещё и убийцей! Я не могла вот так просто заявиться домой и попросить немного тепла и заботы…

- Ар-р, - разнесся мой разъяренный вопль по поляне, и молодое деревце, лишь несколько лет назад протянувшее свои ветви к свету, полетело в воздух, с чавкающим звуком заваливаясь на мокрую после дождя землю.

***

По поляне словно пронесся маленький торнадо, что смел все на своем пути, но мне стало гораздо легче. Я осознала, что Эммет не просто так говорил о нашей связи, а значит, я и в таком состоянии могу надеяться на его понимание и братскую опеку.
В закатных сумерках я пролетала над сонным кварталом. Люди не торопясь прогуливались по гравийным дорожкам, либо же, наоборот, слишком спешили попасть домой после тяжелого трудового дня. Мне все это теперь было недоступно…

Я тихонечко заглянула в родной дом, решив понаблюдать за своей семьей. Я не хотела, чтобы меня заметили, поэтому действовала аккуратно и бесшумно, пытаясь ненароком не выдать свое присутствие.

Мама находилась на кухне. Она усердно помешивала что-то в большой миске, подпевала работающему радио, и на ее лице играла еле заметная улыбка. Я была очень рада за нее: не только потому, что она, по-видимому, смогла продолжить свою жизнь, не цепляясь за былое, но и из-за того, что смогла простить отца и сына за «украденную» дочь. Я едва не выдала себя: так хотелось обнять ее и сказать, как я ее люблю. Это было невозможно, поэтому, прошептав еле слышно: “Я люблю тебя”, я отправилась на поиски отца.

Чарли я нашла в гараже, он по обыкновению собирал сумку для рыбалки. Складывал удочки и снасти и что-то тихо бормотал себе под нос. Ох папочка, как бы мне хотелась поехать с тобой на рыбалку. Мы бы, как всегда с тобой и Эмметом, наловили рыбки, часть ее тут же съели бы на ужин, поджарив на костре или сварив уху, а остальное привезли бы домой с сияющими лицами.
Рассказывали бы страшные истории при мерцающем свете костра и легли бы спать под звездным небом под тихую стрекотню сверчков. Но это было невозможно. Теперь. Когда я стала полупрозрачным существом.

Братик был в своей комнате, но не один, а вместе с Розали. В последнее время они были неразлучны, девушка почти переехала к нам домой в своем стремлении оказать поддержку своему парню.
Эммет лежал на громадной кровати, которая занимала большую часть довольно скромной по размерам комнаты.

Я помню, когда он только собирался ее покупать, мы с мамой пытались его отговорить, правда, по разным причинам. Она считала, что приличному мальчику – мы в тот раз не удержались и покатились со смеху – не пристало иметь столь большую кровать. “Зачем тебе такая?” – спросила мама тогда.
На что Эммет справедливо заметил, что ‘приличные мальчики’ могут спать хоть на сеновале, его это не касается, а при его габаритах, которые давно уже вышли за рамки для ‘приличных мальчиков’, двуспальная кровать подойдет лучше всего.
Мне уже было нечего противопоставить против столь непоколебимого аргумента, и женская часть семьи сдалась под натиском этих самых габаритов.

И вот теперь Эммет лежал на громадной двуспальной кровати, а Роуз сидела в изголовья и мягко перебирала аккуратными пальчиками его шелковистые пряди.
Братишка тяжело вздохнул и, подтянувшись повыше, оказался с Роуз лицом к лицу. Девушка незамедлительно взяла Эма за руку и слегка ее сжала. В этом жесте заключалось столько смысла, столько любви и нежности, что слова им уже были не нужны. Мое сердце переполнялось счастьем от того, что у моего брата была такая замечательная девушка и что они нашли друг друга.

- Я скучаю по ней, Роуз, - неожиданно нарушил тишину Эм. Розали нагнулась и легко чмокнула его в губы, скорее успокаивая, чем будоража, а затем прошептала:
- Знаю, милый. Я тоже. - Она с сожалением поджала губы. Братик взглянул на нее, ровно как и я. – Не смотри на меня так. Понимаю, это довольно странно, ведь мы с ней так мало общались, когда я была у вас дома, но Белла была для меня - как сестра, и я ее очень полюбила. Скорее даже не по личному впечатлению, а из-за твоих рассказов о ней. Ты всегда с таким чувством рассказывал о своей младшей сестренке, что для меня стало чем-то само собой разумеющимся любить ее так же, как и тебя, воспринимать ее как семью. - Я перевела взгляд с погрустневшей Розали на Эммета и заметила, что в глазах брата стоят слезы.

Не помню, чтобы он когда-нибудь плакал, – он всегда был моим защитником, моей опорой…
- Ты у меня самая лучшая, я люблю тебя, - с нежностью произнес Эммет и притянул Роуз к себе.
- Думаю, мы бы с ней стали отличными подругами, - заметила Розали между поцелуями.
- Я в этом уверен, - ответил Эммет, и в его взгляде появилась хорошо знакомое мне выражение, сигнализирующее о том, что брат погрузился в свои мысли.

Эммет частенько уходил в самого себя. Поначалу, когда такое состояние еще не вошло у него в привычку, мы переживали и пугались, но после просто приняли это, как данность, и не трогали его в подобные моменты. Он просто смотрел в потолок и думал. Розали, видимо, уже знала об этой его особенности, поскольку не стала теребить парня, а просто пристроилась под его рукой и закрыла глаза.

Я молча села на подоконник и посмотрела в окно. На небе, подобно маленьким светлячкам, появлялись звезды, и мне казалось, что это души умерших – таких, как я, – зовут меня с собой. Содрогнувшись всем своим невесомым телом, я закрыла глаза и, прислонившись к оконной раме, постаралась ни о чем не думать.

Примерно час спустя я услышала тихое посапывание со стороны кровати и, обернувшись, не могла сдержать широкой, счастливой улыбки. Мой брат крепко обнимал Розали, притянув ее к своему телу так близко, что между ними не поместился бы и бумажный лист, а девушка спрятала лицо на его груди и обвила своими руками. Слишком умиротворенная картина предстала перед той, кто должен был упокоиться с миром.

Лишь когда мама позвала всех к завтраку, я решила вновь покинуть дом. Моя семья спокойно жила без меня, не нужно было бередить их еще не зажившие раны своим появлением.
Я в мгновение ока добралась до своей поляны. Вокруг нее были повалены сломанные деревья, образуя некую окружность - такие иногда показывают в фантазийных фильмах при магических обрядах. Я рассмеялась от подобного сравнения.

Лишь удобно расположившись в самом центре поляны среди ярких цветов, я заметила, что с поляной произошли некоторые изменения. Слишком странно она выглядела: цвета неестественно яркие, а вокруг словно собрался какой-то туман.

Я вскочила на ноги и покрутилась на месте, осматривая пространство на наличие других людей или нелюдей, подобных мне.
Я внимательно всматривалась в окружающую меня темноту.
Неожиданно я почувствовала какое-то ненормальное дуновение за спиной – оно явно было сверхъестественной природы.
Я испуганно развернулась, готовясь дать отпор любому, кто сотворил такое с природой, и шокировано вскрикнула.

Передо мной стояла высокая фигура в черном балахоне, что трепался на ветру.

____________________________________________

Бета: little_eeyore