Было поздно. Он должен был уже вернуться к этому времени, но эти проклятые штуки появились из ниоткуда. Ему не верилось, какой ужасной становилась боль. Он гордился своей возможностью блокировать ее, но это было слишком даже для него. Он не знал, сколько раз его кусали. Минимум дюжину. Когда вдалеке замаячил дом Кэрол, из его груди вырвался облегченный вздох. Она знала, что делать. Умная, находчивая, исправит это. Он твердо верил в нее.

Взобравшись по ступенькам заднего крыльца, он постучал. Знал, что она спала, но его это не волновало. Ему надо было ее увидеть. Надо, чтобы она вылечила его. Боль была ужасной.

В кухне зажегся тусклый свет, и затем открылась дверь. Она сонно моргала, держа в одной руке фонарь и другой сдвигая полы халата. Осознав, что перед ней он, она нахмурилась.

— Дэрил?

— Ты нужна мне. Сейчас, — прохрипел он.

Одна бровь приподнялась, затем уголок губ пополз вверх.

— Ты стучишь в мою дверь в два часа утра, чтобы предложить заняться сексом? Не то чтобы я против, но не думаешь, что есть более вежливые способы попросить?

— Черт возьми, Кэрол, я серьезно. Я ходил в лес и… проклятье. Меня всего искусали. Побудь взрослой и вылечи это!

При упоминании укусов ее улыбка спала. Не просто спала, а вмиг испарилась. Она ахнула, и он видел, как краска покинула ее лицо, а рука прикрыла рот.

— Тебя укусили? — выдавила она, выглядя на грани слез.

Он тут же почувствовал себя ужасно. Следовало подобрать другие слова, но было слишком больно и ему хотелось только того, чтобы она это исправила.

— Не ходячий, черт побери. Впусти.

Ее страдания перешли в растерянность, она распахнула дверь пошире и отошла в сторону. Он поспешил внутрь и повернулся к ней.

— Я не смотрел под ноги, было темно. Наступил прямо на них и даже не понял этого! — пытался он объяснить. Укусы начали чесаться, хотя адски жечь не перестало.

— Дэрил, притормози. Кто тебя укусил? — уточнила она, ставя фонарь. У них имелось электричество, но она редко им пользовалась. Как и он. Это казалось расточительством.

— Муравьи. Огненные муравьи. Мелкие ублюдки облепили меня, и это чертовски больно. Залечи.

Казалось, она целую вечность его разглядывала, а затем рассмеялась. Рассмеялась! Собиралась стоять и смеяться над ним, пока он страдал. А он-то думал, она будет обеспокоена. Недовольно зыркнул на нее, но она лишь покачала головой.

— Прости. Это серьезно. Ладно, что именно ты хочешь, чтобы я сделала?

Он замахал на нее, переминаясь с ноги на ногу.

— Делай, что нужно, блин! Я знаю, что ты можешь прекратить это гребаное жжение! — он не хотел кричать, но она относилась к происходящему недостаточно серьезно.

Вдруг ее улыбка испарилась, и девушка выругалась.

— Вот черт, — печально проворчала она.

— Что! — выдавил он.

Со вздохом она покачала головой.

— Ничего. Снимай штаны.

— Что? Блин, не время для шуток!

— Трусы на тебе есть? — она скрестила руки на груди, больше не улыбаясь. И говорила совсем не шутливым тоном.

— Ага, — промямлил он с краснеющими ушами.

— Ну, это что-то новенькое, — уныло пробормотала она.

— А тебе откуда знать? — огрызнулся он. Боже, как ужасно.

— Потому что несколько лет стирала твои вещи, — ответила она, открыла шкафчик и достала небольшую банку. — Так, я не буду смотреть на твоего… — она махнула в сторону его паха, — дружка. Снимай штаны и позволь мне все исправить.

Ему хотелось хотя бы притвориться, что он возражает, но это было слишком. Потянулся к ремню, но вскрикнул от неожиданности.

— Сукин сын! — Он задрал рубашку и, конечно же, некоторые из этих мелких засранцев забрались ему в штаны и теперь оказались под рубашкой, кусаясь и жаля в живот. Смахнув их на пол, он раздавил их сапогом.

На нем хотя бы остались боксеры. Конкретнее — боксер-брифы, но это лучше, чем белые плавочки. Он скинул сапоги, вырвал ремень и, несмотря на всю неловкость, стянул штаны прямо посреди кухни Кэрол.

— О боже, — пробормотала она, округлив глаза.

— Заткнись, — прорычал он.

Она подняла на него глаза с притворно невинным видом.

— Я говорила про ноги. Они тебя хорошо обработали. Сядь.

— Ублюдки, — пробормотал он.

— Рубашку тоже снимай, лучше сразу со всем покончить, — велела она, когда он сел на стул и вытянул ноги.

— Что? — переспросил он резко, ему хотелось ерзать из-за охватившей его тревоги.

Она поставила что-то рядом с его стопой и встала на колени между его ног, положив руки ему на колени. Их взгляды встретились, и ему не понравилось, что захотелось отвернуться от нее. Но в ее глазах было понимание, от которого паника спадала.

С тяжелым вздохом он снял рубашку и отклонился.

— Вот, довольна? — проворчал он.

Она улыбнулась и взяла штуку с пола.

— Не льсти себе, Дэрил. Ты не первый мужчина, который оказался у меня без штанов с того времени, как мы попали сюда.

Его зубы щелкнули, тело напряглось.

— Что ты городишь? — рявкнул он, не понимая, откуда взялся весь этот гнев.

Она медленно подняла глаза.

— Шутка. Но приятно знать, что тебя это заботит. Ты слишком милый, Дэрил.

— Можешь просто поторопиться? — пробухтел он — ему не терпелось закончить. Почему-то она была в настроении побыть задницей и устроить ему ад. Но это ничего, только если сможет остановить ужасное жжение в ногах.

Она безрадостно вздохнула.

— Скажи спасибо, что ты мне так нравишься. Я хранила это для особого случая, и, веришь или нет, к поливанию голого тебя это отношения не имело.

— Что это? И я не голый, — пробубнил он, хотя действительно давно уже не был так обнажен перед другим человеком.

Она ничего не ответила. Только несчастно вздохнула и отвернула крышку, после чего наклонила банку над его левым бедром. Поняв, что там было, мужчина почувствовал небольшой укол вины.

— Мед?

— Да, сахарок? — улыбнулась она.

Он даже рассмеялся над этим, получив улыбку в ответ.

— Где ты его взяла? — спросил он, пытаясь отвлечься от того факта, что она растирала сладость по его укусам на бедрах.

— Юджин и Эб принесли на днях. Я его берегла, — пояснила она, приподнимая банку и затем поливая вторую ногу.

Он изо всех сил старался игнорировать тот факт, что сидел там в одних боксерах. Еще сильнее он старался не принимать во внимание факт, что ничего приятнее ее рук на нем он уже давно не испытывал. Удивительно, но боль действительно начала уменьшаться, так что сосредотачиваться на ней не имело смысла.

— Можешь остаться на ночь, если хочешь. На мой взгляд, ты не похож на мужчину, который был бы готов идти домой в одном белье, даже если в очень позднее время.

— Ладно, — согласился он, шумно сглатывая, пока ее ладони забирались все выше и выше. Подпрыгнул, когда кончики пальцев скользнули под кромку слишком коротких трусов.

Она улыбнулась.

— Отлично, время верхней части, — заявила она, подаваясь вперед между его ног.

— С остальным я и сам могу, — отнекиваясь, он потянулся к банке.

Этот взгляд, этот гребаный, так хорошо ему теперь знакомый взгляд появился на ее лице, и он приготовился.

— Дэрил Диксон, ты честно можешь мне сказать, что лучше будешь сам сидеть тут и поливаться медом вместо того, чтобы предоставить это мне?

Он вздохнул.

— Просто поторопись.

— Как только, так сразу. Они тебя покусали где-нибудь еще, о чем мне стоит знать? — Она выглядела серьезно, но он знал, что внутри у нее шла борьба со смехом. Ее губы дергались — он заметил. — Может, не останавливаться на одних ногах. Это самое извращенное, думаю, что я когда-либо делала.

— Ты мои яйца медом не обмажешь, женщина. Можем уже продолжить? — рыкнул он. Ему на самом деле не верилось, что такое вырвалось изо рта, но ее пораженное лицо того стоило. Впрочем, если они не прекратят такие разговоры, он не берет на себя ответственность, если ее стукнет по лбу мигом вставший член. Иногда быть с этой женщиной друзьями чертовски тяжело.

Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но из гостиной послышался шум. Они оба повернулись, и ему хотелось сбежать за дверь прямо в эту секунду.

Гленн смотрел на них, открыв рот.

— Прошу прощения. Я увидел свет и хотел… В смысле, я подумал, надо проверить и узнать… Господи.

Дэрил знал, что Гленн лишь уловил конец разговора. Не говоря уже о том, что он почти голый, а она стоит между его ног на коленях и обмазывает его липкой дрянью. Он понимал, на что это было похоже и что хрен кто поверит в правду.

— Будешь просто стоять и смотреть? — наконец спросил Дэрил, разрывая напряжение, повисшее в воздухе.

Гленн покачал головой.

— Нет. Нет, я пойду. Боже, Дэрил, ты если действуешь, то реально действуешь, — он все дальше отходил в тень, но Дэрил не упустил огромной ухмылки на его лице.

Никто не шевелился, пока не послышался хлопок входной двери. Когда он наконец-то посмотрел на нее, то встретился с встревоженным взглядом.

— Я думала, что заперла дверь перед сном. Я не знала, что кто-то может войти. Прости, — протараторила она.

Ее осанка изменилась. Неужели она на самом деле боялась, что он сердится из-за поймавшего их Гленна? Правда, он дошел до момента, когда ему стало все равно. Плевать, что думают другие. Черт, да полгорода считали, что они вместе. Что с того, если кто-то решит, что увидел что-то… странное. Неужели он действительно казался таким придурком, что она боялась его гнева по этому поводу?

Она встала и собралась отойти, но он схватил ее за руку. На секунду их глаза встретились, никто ничего не говорил, но он чувствовал необходимость успокоить ее взыгравшие нервы. Ее беспокоила только его реакция, и он знал это. Если бы не это, она бы посмеялась над ситуацией.

Он собирался сказать, что ничего страшного не произошло. Попросить закончить ее начатое. Но отвлекся. Халат приоткрылся, предоставляя ему обзор на кружево и возвышенность груди. Ему не стоило пялиться, но он все равно смотрел.

— Что? — резко спросила она.

Он неохотно оторвал глаза от груди и посмотрел на нее. Все это время она дразнила его. Все эти колкости. Все шуточки в его адрес. Все сексуальные намеки в этот момент завертелись у него в голове. Хотела ли она его на самом деле, прикрываясь всем этим? Был ли это способ показать подшучиваниями истинное желание без горького привкуса отказа? Он притянул ее ближе, и она не колебалась, но тут он остановился.

— Что такое? — тут же поинтересовалась она, не сводя с него глаз. Слава богу, потому что посмотри она вниз, то увидела бы куда больше, чем когда-либо ожидала.

— Сколько мне ходить в этом липком дерьме? — уточнил он тихо.

— Недолго, — моргнула она.

Он выругался, но, поразительно, она покачала головой и затем села прямо на него, оседлав колени.

— Что ты делаешь? — удивился он, но только чтобы сохранить лицо. Его руки скользнули под ее халат и притянули ее ближе, пока сердце отбивало восторженный ритм.

— Заткнись, Дэрил. Думаю, ты отлично знаешь, что я делаю, и именно этого и хочешь от меня, — ответила она, легонько касаясь его плеч руками.

Не то чтобы он мог возражать. Она сидела прямо на доказательстве этого, но он держал серьезное лицо и не отводил взгляда от ее глаз, несмотря на то, что ее халат распахнулся сильнее от ее смелого шага, а его пальцы впивались в ее бедра. Обнаженные бедра, как вдруг осознал он. От нее шел жар, ее кожа покрылась мурашками, когда его руки скользнули вверх по талии. Вдруг его охватила хорошо знакомое желание. Он уже к нему привык, но теперь его распаляло что-то еще. Что-то иное. Предвкушение. И несмотря на всю ее смелость, он все еще видел неуверенность в ее взгляде. Ее руки слегка дрожали.

Что, по ее мнению, он сделает? Скинет ее на пол? Рявкнет свалить с него? Неужели она настолько растеряна? Наконец-то он опустил глаза и резко ощутил голод. Словно два долбаных года постился и сейчас собирался попробовать лучшее, что когда-либо испытывал.

Не понимая, что на него нашло, а может, и понимая, но находясь в состоянии, когда логика его подводила, он, не раздумывая… лизнул ее. И совсем не осторожно. Прижав язык вплотную, он провел им по ложбинке между грудей, коснулся теплой кожи шеи и остановился только на подбородке.

Он отклонился, не зная, что сказать, но переживать за это ему не пришлось, поскольку ее губы обрушились на его, а бедра задвигались на нем. Ее руки запутались в его волосах, язык искусно скользнул вдоль его. Он охнул от ее неистовства. Очевидно, она проголодалась, как и он. Ладони скользнули на его грудь, но как только она дошла до живота, он отстранился, шипя от боли.

Выругавшись, она посмотрела вниз.

— Какого черта ты решил приставать ко мне в ночь, когда тебя искусали насекомые? — яростно вопросила она.

Он уставился на нее, тяжело дыша и округлив глаза. И ничего не мог поделать. Он засмеялся. Почему-то ее вспышка гнева стала самой забавной вещью, что он видел за долгое время. Она права. Он вытащил голову из задницы, когда покрыт муравьиными укусами и медом, сидя на ее кухонном стуле. Да, он ловок.

Потянувшись вниз, она взяла банку. Торопясь, повсюду расплескала содержимое. На его грудь и живот. Но ему уже было плевать, потому что, как только она с этим закончила, то вернулась назад и скользнула рукой к поясу его боксеров. Ее ладонь обернулась вокруг него, и в этот же миг он притянул ее к себе для поцелуя, чтобы не издавать никаких унизительных звуков. И без того было достаточно унизительно. И если она не перестанет двигать по нему рукой, то станет еще унизительней, потому что много одиноких ночей он провел, раздумывая, как ее нежные руки будут ощущаться на нем, и он сорвется, если она не остановится.

— Кэрол, — рыкнул он у ее губ с явным предупреждением в голосе. Она улыбнулась и в итоге отпустила его, чтобы стянуть трусы, он же спустил с ее рук халат.

— Знаешь, если бы я знала, что все эти годы ты прятал это, может, старалась бы лучше, — шептала она, прикусывая его шею.

Не давая ему времени на ответ, он передвинулась и быстро опустилась на него. Ее дыхание перехватило, ему пришлось сжать челюсти, сдерживая стон. Он молча благодарил этих мелких ублюдков, поскольку именно из-за них она сняла с него штаны, и это… это было чертовски великолепно.

Она для пробы вильнула бедрами, жадный рот искал его, но стон все же вырвался из ее груди. Он целовал ее со всей страстью, молясь, чтобы не кончить в следующие тридцать секунд. Похоже, она почувствовала его дилемму, поскольку начала двигаться медленно, томно. Дэрил провел руками по ее спине и начал теребить бретельку лифчика, чтобы отвлечься от нарастающих волн наслаждения.

Как только бюстгальтер соскользнул с нее окончательно, он оторвался от ее рта, тут же опускаясь. Ее пальцы запутались в его волосах, пока его губы ласкали грудь. На вкус она была как теплый мед, а по ощущениям напоминала рай. Он всосал нежную плоть, заставляя ее ахнуть. Дэрил уже был на грани и ненавидел тот факт, что для него это слишком. Слишком долго он воздерживался от каких бы то ни было физических наслаждений, а она была слишком хороша.

Крепче схватив ее, он приготовился упасть в пучину наслаждения, хотя и чувствовал за это вину, поскольку не имел сил взять ее с собой. Просто слишком долго воздерживался. Но тут он почувствовал, как внутри нее стеночки затрепетали, и она ахнула. Трепет превратился в дрожь, и за секунду до его падения она закричала, цепляясь за него. Он впился зубами в нежную шейку перед собой, она сжала его в себе, усиливая его собственную эйфорию. Он зарычал и сильнее схватил ее, его имя сорвалось с ее губ, так же потрясенно, как он сейчас себя ощущал. Сквозь заволокшую разум пелену он заметил, как ее трясло, и это вызвало у него самодовольное чувство. Не то чтобы это было заслужено. Он всего лишь сидел и надеялся, что не кончит слишком быстро, но позволил себе верить, что все-таки имеет хоть небольшое отношение к ее оргазму.

Когда все кончилось, он не перестал ее гладить. Она уронила голову, упираясь своим лбом о его, и улыбалась, глаза ее горели, несмотря на тусклое освещение.

— Это было… — зашептала она и смолкла.

— Это было быстро и липко, — пробормотал он, но все еще чувствовал периодические судороги, захватывающие ее после освобождения.

Смеясь, она подняла халат и накинула его на себе, прежде чем встать с него. Он тут же поправил трусы и встал. Встретившись с ним взглядом, она прикусила губу, смотря на него из-под ресниц.

— Тебе лучше? — поинтересовалась она.

Он наблюдал за ней, сомневаясь, говорила ли она про укусы или секс. В любом случае, да. Ему было лучше. Он даже предвкушал второй раунд, но сначала ему хотелось смыть это дерьмо с себя. Дэрил не собирался притворяться, будто это было на один раз. Да в жизни такое невозможно.

— Ага, — кивнул он.

— Можешь смыть мед, если хочешь, но я не обещаю, что боль не вернется. И ты весь исчешишься.

Он пожал плечами. Сейчас ему было все равно. Думал он совершенно о другом.



Он рухнул на нее, весь взмокший, тяжело дыша. Под его ухом стучало ее сердце, она перебирала его влажные волосы. С ночи, когда ему пришлось бежать к ней домой после фиаско с огненными муравьями, прошла неделя. К себе он забегал только за одеждой и не более.

— Это не было быстро или липко, — задыхаясь, пробормотала она.

Его смех рокотом отдавался в ее груди. И звучал так же лениво. Дэрил совсем вымотался. Теперь она постоянно так говорила. Очевидно, думала, что его заявление после первой близости просто уморительно.

— Не. Не быстро и совсем не липко, — он приподнялся на руках, чтобы не вдавливать ее в постель, но она обхватила его ногами за талию, удерживая на месте.

И он лег обратно меж ее бедер. На самом деле, ему самому не хотелось двигаться. Быть с ней так близко казалось правильным. Одно из немногих, что до сих пор привязывало его к этому миру. Ему всегда нравились их отношения раньше. Их связь и чувства, что она пробуждала в нем, о которых он сам и не догадывался. С первой встречи, казалось, между ними присутствовала эмоциональная связь. Теперь это все будто усилилось. Ему больше не казалось, словно нужно сдерживаться. Это подарило ему умиротворение, в котором он так нуждался, даже если раньше и не подозревал об этом.

Впервые в жизни ему казалось, что он получил все сразу. Только жалел, что упустил столько времени. А еще он ненавидел тот факт, что за отношения с ней ему надо было благодарить гребаных муравьев.