Притихший город, до предела утомленный дневной суетой, вовсе не спал. Это был тот самый, единственный день в году, когда он весь, целиком, влекомый единым порывом верил в настоящее чудо. С трепетом и благоговением город ждал Рождества.
Большие пушистые снежные хлопья вальяжно кружились в призрачном лунном свете и медленно опускались на землю, рождая ощущение сказки.
Изабелла стояла у церкви. Ее длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам пушистой волной, совсем намокли от снега. Шерифа сегодня вызвали на службу в связи с каким-то серьезным происшествием на южной окраине Бингхемтона, и она, помня о его просьбе не попадаться на глаза Джейку, чувствовала себя, по меньшей мере, преступницей.
Еще не поздно было сбежать.
”Где найти в себе силы увидеть к чему привело мое предательство?!”
Доктор Изабелла Свон была некрещеной, и гораздо больше верила в твердые медицинские постулаты и острый блестящий скальпель, чем в церковные обряды и священные таинства. Сегодня, стоя на, потрескавшихся от времени, каменных ступенях паперти, она пришла искать здесь свое собственное чудо. Ей вдруг стала жизненно необходима надежда на прощение. Или призрачный образ надежды…
”Я буду молиться любым Богам. Или воскрешать демонов. Если потребуется…”
Сквозь неплотно прикрытые двери на улицу просачивались величественные, невыразимо прекрасные звуки органа. Они протекали сквозь сердце, наполняли его отчаянным трепетом, тревожили самые глубокие струны в ее измученной до предела душе.
Сегодня церковь была полна прихожан. Многие не поленились притащить с собой маленьких детей. Приковыляли даже древние ветхие старухи, неизвестно как поднявшиеся на высокий холм. Белла проскользнула в просторный зал, украшенный еловыми ветками и лентами. Она пошла между узкими ровными рядами, опустив глаза и чувствуя спиной недовольные колкие взгляды. На миг ей показалось, что все они до единого видят в ней не просто опоздавшую прихожанку.
”Они знают. Все знают. Какие пошлые мысли роятся в их головах?”
Единственное свободное место оказалось в первом ряду. Она села на самый краешек гладкой деревянной скамьи и только тогда решилась взглянуть на алтарь, рядом с которым стоял молодой священник.
- Да прибудет с вами благодать Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа! – его сильный красивый голос звучал искренне, но смотрел он мимо своей паствы, куда-то вдаль, не ограниченную старыми каменными стенами.
”Как же он похудел. Осунулся. Или это игра неровного света тонких свечей…”
- Господи помилуй, помилуй грешных детей своих…
« Такой отрешенный, словно и не являющийся частью этого подлого мира. Чуждый обычных человеческих чувств и эмоций… Как же он страдал, пока я лепила свою жизнь с Эдвардом! Была занята только собой, а он боролся с червем обиды и унижения. И победил. Победил! Посмотри же на меня... Пожалуйста! Я здесь! Я пришла!”
- … верую в Духа Святого, - их глаза встретились лишь на одно мгновение. Священник побледнел, запнулся, но тут же взял себя в руки. – Святую Вселенскую Церковь, прощение грехов, воскрешение плоти, жизнь вечную. Аминь.
Аминь, - вторил нестройный хор голосов.
”Как же я могла оттолкнуть тебя?!”
Служба шла как в тумане - странный фарс, неправильный сон, который не торопился кончаться.
Но вот отзвучали последние молитвы, постепенно стихли чудные звуки органа. Стройной вереницей, люди потянулись причащаться, чтоб затем покинуть эти холодные стены обновленными.
Готовыми для новых грехов…
Люди, уходя, оглядывались на одинокую хрупкую девушку, которая сидела, опустив глаза, и не думала вставать.
Постепенно гулкий зал опустел, вмиг стало ужасно холодно, словно смиренная паства унесла с собой остатки живого тепла. Джейкоб тихо подошел к ней и сел рядом, обреченно вздохнув. Изабелла робко протянула руку, неглядя коснулась его теплых пальцев. Священник вздрогнул.
- Зачем ты пришла?
- Просить о прощении. Умолять, если понадобиться, - тихо сказала она.
- Я уже давно простил тебя.
Стон застрял в пересохшем горле, Белла судорожно вздохнула и сжала руку Джейкоба. На глаза навернулись слезы.
- Зачем ты взвалил на себя всю эту тяжесть? Обет безбрачия, безумные клятвы…
”Рядом и бесконечно непостижимо далеко. В другом мире, живущем по своим немыслимым законам”.
Священник резко обернулся, и девушка отпрянула. В его взгляде вовсе не было смирения и покоя, только черная бездна, без конца сжигавшая душу.
Он отдернул руку, сжимая кулаки в бессильном исступлении.
- Разве ты еще не поняла?! Я сделал это чтобы просто выжить! Чтобы не бороться за тебя, не отправится в Бостон, не убить Эдварда! Не убить себя…
Девушка жалко всхлипнула, давясь нестерпимой жалостью к нему и к себе. К ним. Протянула руку и провела ладонью по его щеке. Джейк дернулся, как от страшной обжигающей боли.
- Прошу тебя, уходи, - выдавил он сквозь зубы, опуская глаза.
Белла медленно вышла из церкви, окунулась в холодную звездную, зимнюю ночь. Здесь для нее больше не было сказки.
Дома девушку ждали подарочная коробочка под елкой, перевязанная синей ленточкой, и бесконечное одиночество.
Джейкоб стоял на крыльце и долго смотрел ей в след. Он совсем не чувствовал пронизывающего холода. Когда хрупкий силуэт Изабеллы растворилась в густой снежной пелене, он вошел в пустую церковь, захлопнув за собой тяжелые двери.
Двери в свой личный вечно пылающий Ад.



Белла уснула на стареньком уютном диванчике, свернувшись клубочком и притянув колени почти к самому подбородку. Сон был единственным избавлением от жуткой боли, сдавившей виски. Камин тихо тлел, отдавая последнее тепло. Большие старинные часы, стоящие на полу, тикали, подгоняя слишком долгую и тягучую ночь. Девушке снилась гроза. Черное небо, готовое пролиться дождем, низко висело над головой. Яркие вспышки молний рвали тяжелые облака. Она металась по широкому полю по пояс в высокой траве и понимала, что ей негде укрыться…
Из тяжелого душного сна ее вырвал тихий, но настойчивый стук. Она резко села и прислушалась. Стук повторился.
”Чарли вернулся не позвонив? Или соседи решили так не вовремя поздравить?”
Встав с дивана и завернувшись в теплую клетчатую рубаху отца, протирая по дороге глаза, опухшие от пролитых слез, она прошла в прихожую и открыла дверь. Сердце ухнуло вниз, предательски пропуская удар.
На крыльце стоял Джейкоб.
Изабелла отступила, давая священнику пройти в дом, и он, такой высокий и широкоплечий, казалось, неуклюже занял собой все свободное пространство в маленькой уютной прихожей. Растаявшие снежинки прозрачными холодными капельками блестели в его черных волосах. Он стоял молча, опустив глаза.
Отступник.
«Избави нас от Лукавого…»
Он еще мог уйти, когда Белла, встав на цыпочки, требовательно обвила руками его шею.
« Не введи нас во искушение…»
Когда они, как безумные целовались по дороге к дивану, срывая одежду друг с друга.
«Сегодня я – твой Бог. Верь в меня, только в меня…»
Когда он с хриплым стоном оторвался от ее горячих губ, а она расстегивала, дрожащими руками, пуговицы его рубашки…
Чарли вернулся около пяти часов утра, смертельно уставший. Тихо пройдя по коридору, боясь скрипом половиц разбудить наверняка спящую Изабеллу, он в немом изумлении застыл на пороге гостиной, где, укрывшись старым пледом, безмятежно спала его дочь в крепких объятиях приходского священника. Шериф вздохнул, взъерошил пятерней непослушные волосы, чертыхнулся и ушел в свою комнату, обреченно махнув рукой. Сегодня сон его был тревожен.
Уж кто-кто, а он точно знал, что за все нужно платить, и за преступлением рука об руку всегда следует наказание.