Глава 5. Разговоры, прощания.

Мы сели за столик и заказали пиццу. И я вновь продолжила:
- Келлан, мне абсолютно непонятно, откуда такие перемены? Ты расстался со всеми своими девушками и теперь решил, что можно вот так вот прекратить нашу крепкую дружбу и превратить ее в нечто большее?! – Он смотрел на меня, почти не моргая. Сложно было сказать, о чем он сейчас думает. – Келлан, я не знаю, что тебе сказать. Ты вдруг так изменился, все эти подколы характера «Эшли, давай поцелуемся! Эшли, давай займемся чем-нибудь интересным…» меня просто обескураживают. Я тебя люблю, Келлан, но переступить эту грань между дружбой и любовью – это значит потерять дружбу навсегда, а если из отношений ничего не выйдет, мы потеряем друг друга. Келл, давай… перестанем испытывать судьбу, прошу тебя… - Он смотрел на меня и смотрел, затем, наконец, заговорил.
- Эшли. Я тебя люблю и, похоже, люблю уже давно, просто не осознавал. Я и расстался со всеми, потому что понял, что мне в принципе никто не нужен кроме тебя. И всеми этими «подколами» я просто пытался тебе намекнуть на то, что я готов на нечто большее, чем просто поцелуи в щеку, редкие встречи и разговоры по телефону. Я тоже очень дорожу нашей с тобой дружбой, но если у нас ничего не получится, почему ты считаешь, что мы перестанем общаться? Мы начнем сначала. И будем продолжать дружить. Эшли… Ты говоришь, что любишь меня... Почему ты тогда не принимаешь того, что принял я? – Я на секунду увидела, как лицо, на котором всегда была улыбка, исказилось болью, но потом снова стало безразличным.
- Келлан… я люблю тебя как друга…
- Ты даже признаться себе не можешь! – сказал он с досадой.
- Келлан… я прошу, просто давай оставим все как есть…
- Хорошо, как хочешь. – И он вновь стал улыбаться. Я почувствовала фальшь в ответе…
- Келлан, не ври мне.
- Я не вру тебе.
- Пообещай, что больше не будешь мне врать… - Я посмотрела в его глаза. Хоть на лице сияла любимая улыбка, глаза были грустными…
- Обещаю, что больше не буду тебе врать! Честное скаутское! – Я увидела, как блеснули его глаза... он снова мне врал... зная Келлана – он не перестанет вести себя так. Я почувствовала себя неуютно. Мне было так же больно, как было больно ему, хоть он и не показывал. Келлан увидел это и перестал улыбаться. Он положил свою ладонь мне на щеку и нежно улыбнулся.
- Эшли, все в порядке. Оставим все как есть. Перестань хмуриться. Давай забудем об этом разговоре и просто продолжим все так, как будто этой минуты откровений между нами и не было.
Я кивнула, мне так захотелось поплотнее прижаться к его руке, которая лежала на моей щеке, но я справилась с этим низменным желанием, тем более после того, как минуту назад его отвергла… пусть он не знал, но я хотела его так же, как и он меня. Просто это было неправильно. Я попыталась моментально стереть из головы болезненные мысли… и улыбнулась.
- НУ, вот и хорошо. Давай поговорим о чем-нибудь?
- Ты готова к съемкам?
- Ну, я очень волнуюсь... хотя думаю, мы справимся!
- Мы справимся, только если наши коллеги не окажутся извращенцами – та еще будет компания! – Я засмеялась. В этой вновь непринужденной беседе я чувствовала напряжение, с которым он пытался справиться. Нам принесли пиццу.

Весь оставшийся день мы бродили по «Молу», гуляли и даже справились с напряжением и осадком, которые остались после разговора. К десяти вечера мы вернулись ко мне в квартиру, уставшие, но счастливые. Я сделала нам вкусный чай. Келлан попросил разрешения принять ванну. Я набрала в свое джакузи воды, набросала пенных шариков, налила ароматного масла, дала Келлу полотенце и ушла смотреть телевизор. Я достала из дисковода диск со «Свадьбой лучшего друга» и достала первый попавшийся из шкафа. Мне попался фильм «Любовь и все такое», я чертыхнулась и достала следующий - «Люби пока можешь», я прокляла всех, кого знала, и достала третий. На этот раз мне повезло: «Карты, деньги, два ствола» – не романтика! Я поставила его и начала смотреть, через пятнадцать минут я услышала, что Келл вошел в зал.
Я обернулась – он стоял голый, почти, с одним полотенцем, повязанным на поясе, которое было спущено донельзя вниз. Я подумала, что глаза просто выпадут из глазниц. Он стоял передо мной весь такой взъерошенный, мокрый. Я справилась с чувством обожания, перестала его разглядывать и решила возмутиться:
- Келлан, какого черты ты сюда вот так вышел?
- Тебе не нравится, что я в полотенце?
- Именно.
- О'кей. Я могу его снять. – Он только взялся разворачивать полотенце, как я вскочила и с криком «Прекрати!» кинула махровый халат, который забыла отдать с самого начала. Он ухмыльнулся и ушел. Я продолжила смотреть фильм с чувством, что сегодняшний разговор оказался пустыми словами. Он вошел и сел рядом, я успела заметить, что на нем шорты и борцовка – ну хоть не голый. Мы молча смотрели фильм. Прошло примерно минут сорок, когда Келлан начала водить пальцами мне за ухом, потом по шее и ниже, ниже. Я отодвинулась и буквально проорала:
- Келл, что ты делаешь?!
- Я тебя соблазняю. – Он сказал это так, как будто попросил жвачку.
- Что?! – Я вскочила с дивана и стояла в полнейшем шоке.
- Ты, кажется, просила меня не врать. И я сказал честно – я тебя соблазняю! – Он говорил об этом так спокойно и с такой улыбкой, будто рассказывал мне о том, как правильно ловить рыбу. Я что-то прорычала, слов у меня просто не осталось – после сегодняшних откровений и ТАК себя вести. Я кинула злобное «Спокойной ночи. Не забудь выключить телевизор» и ушла в свою комнату. Я надела голубую шелковую пижаму, в которой всегда спала – маленькие шортики и красивый топ, и легла на кровать. На меня накинулись все мысли и воспоминания сегодняшнего дня... Как это сложно – бороться с желаниями, не говорить то, о чем ты думаешь, только чтобы сохранить дружбу. Я обхватила колени руками и поняла, что мне просто так не отойти от того, что только что, да и вообще за весь день, произошло. Мне надо выпить снотворное. Таблетку – не больше. Я раньше никогда им не пользовалась, но теперь, похоже, начну им злоупотреблять. Я слышала, как перестал работать телевизор. Скорее всего, Келлан пошел спать, мне же лучше, он не увидит меня в моем спальном белье. Я подошла к двери, еще раз прислушалась - кажется, все тихо - открыла ее и пошла на кухню. Когда я запивала таблетку, вновь вошел Келл – я чуть не подавилась.
- Эшли, прекрати! Я же знаю, что все, что ты делаешь, все это – просто притворство… - Он подошел ко мне и положил мне одну руку на талию. Я закричала, отпихнула его и заорала в исступлении:
- Келлан, это не притворство! Мне надоело! Ты успел за один день испортить все, что я так лелеяла! Тебе наплевать на меня – мне наплевать на тебя! Ты... ты...ты... ты эгоист! Глупый циничный похотливый эгоист!!! – Я развернулась и ушла к себе в комнату.
Плюхнувшись на кровать, я в гневе пролежала еще около пяти минут, и под действием снотворного отключилась.
Я проснулась – на часах было без пяти двенадцать утра дня. Когда я вспомнила слова Келла «У меня самолет в полдень…», мне стало плохо, голова и так болела, да еще ко всему Келлан, даже не попрощавшись, уехал. Я встала, на тумбочке лежал листок. Я развернула его, там было написано почерком Келлана:
«Не хочешь ты – не хочу и я. Лелей то, на что я забил после вчерашнего.
Глупый, циничный, похотливый эгоист».
Мне стало ещё хуже, и я разрыдалась.