27. Элис Каллен. Выбор Бри
(хронология – ноябрь)

Теперь южную комнату, наспех переделанную в комнату Бри, можно было назвать Храмом Эдварда. Всюду, куда бы я ни кинула взгляд, я видела изображения брата. Чаще всего это были стремительные карандашные эскизы, удивительно точно передающие его эмоции.
Сначала Бри смущалась, когда в задумчивости из-под ее карандаша вдруг появлялись знакомые прищуренные глаза, или характерная чуть снисходительная ассиметричная улыбка. Она тушевалась, прятала рисунки, но никогда не выбрасывала ни одного из них. Эсми и Карлайл многозначительно переглядывались, Розали кривила свои безупречные губы, а Джаспер хмурил брови.
- Элис, тебе не кажется, что мы ставим Эдварда в нелепое положение? – спросил он меня как-то раз, когда мы вдвоем охотились достаточно далеко от дома.
- Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
- Только то, что принимаем решение за Эдварда.
- Ты ошибаешься. Эдвард уже сделал свой выбор, - ответила я.
- Но… - Джаспер мучительно подбирал слова, а его брошенный искоса взгляд говорил о том, что он жалеет о начатом разговоре.
Я подошла к нему вплотную и попыталась заглянуть в глаза, приподнявшись на цыпочки. Лицо Джаспера оставалось сосредоточенным и напряженным.
- Джас? – тревога зацепила меня своим острым когтем.
- Понимаешь, Эдвард принял решение головой. Им руководит исключительно чувство долга. Так было всегда. Ну, почти всегда. Но сейчас все по-другому. Ему кажется, что он держит свои эмоции под контролем. Но его эмоции – это спящий вулкан. И управлять этой стихией невозможно. Совсем другое дело – эмоции Бри. Она как будто паутину плетет из своих чувств: они сладкие, липкие, и она увязает в этой паутине все глубже, и не в силах справиться с нею. В ее действиях нет злого умысла, она просто несчастный ребенок, который только учится любить. Но это обреченный союз – спящий вулкан и липкая паутина.
Слова Джаспера меня разозлили не на шутку:
- Джас! Это не может быть правдой! Все что ты сейчас наговорил – это все глупость какая-то! Ты вспомни, вспомни, каким он был! Он был по-настоящему мертвым! С ним невозможно было находиться рядом – его глазами смотрела сама смерть! Пусть это не любовь, но это лучше, чем одиночество!
- Это было бы лучше, чем одиночество, если бы он никогда не знал настоящей любви!
- Замолчи сейчас же! Я не хочу тебя слушать! – я со всей силы толкнула Джаспера в грудь и побежала прочь.
Я не хотела слушать Джаспера, но я его уже услышала!
И злилась, потому что понимала – Джаспер прав. Никто не мог почувствовать это острее, чем он. В конце концов, это его дар.
Мы все когда-то отказались пить человеческую кровь, и у каждого из нас были на это свои причины. И каковы бы они ни были, каждый из нас понимал, что кровь животных - это только жалкая замена… С другой стороны, мотивация – великое дело, и если причины достаточно серьезны, то терпеть лишения не так уж тяжело.
То же самое сейчас происходило с Эдвардом, ему предстояло заменить настоящую любовь эмоциональным суррогатом. И все зависело от того, насколько веские причины его к этому толкали. Никто из нас не сомневался в весомости этих причин, они были очевидны. Но Джаспер говорил о другом: пара, в которой любит только один, – обречена. И страдать предстоит обоим.
Значит, все усилия были напрасными? Значит, у Эдварда нет надежды, нет шансов?
- Элис, забудь все, что я сказал. Ты права. Мы должны были попытаться, – Джаспер подошел сзади и обнял меня.
Я глубоко вдохнула и закрыла глаза, позволяя мягким волнам окутывать мое тело покоем и уверенностью. Мы как-нибудь справимся с этим. Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем. Теперь, когда непосредственные угрозы миновали, все обязательно должно устроиться.
Кто бы мог подумать, что так тяжело устраивать чужие Судьбы!

Как-то сырой ноябрьской ночью мы с Бри, вымокшие до нитки, вернулись с охоты. Мокрая одежда не доставляла нам неудобств, но в силу привычки поскорее хотелось переодеться в сухое и чистое, поэтому мы с Бри углубились в мою гардеробную. Постепенно процесс переодевания превратился в увлекательное костюмированное шоу, поэтому мы не сразу услышали сигнал входящего вызова с моего ноутбука.
- Привет, сестренка! – на мониторе показалось веселое лицо Эдварда.
Бри в боа из ярко-зеленых и ярко-малиновых перьев скользнула в дальний угол комнаты, и притихла, не спуская с монитора внимательных глаз.
- Эсми, Карлайл, Роуз, Эммет, Джас! Идите сюда, Эдвард на связи! – крикнула я, но это было совершенно лишним, чуткие уши вампиров слышали голос брата во всех помещениях дома, и вся семья уже толпилась на пороге моей комнаты.
- О, Роуз, как тебе удается хорошеть? – пошутил Эдвард, и лицо Розали озарила довольная улыбка.
- Эй, ты, полегче, льстец! – Эммета прямо распирало от радости, он прикоснулся кулаком к экрану, и где-то в далекой Шотландии Эдвард повторил его жест, как будто они ударили друг друга по рукам.
- Эдвард, твои глаза почти черны! Ты голодаешь в этой Европе! – сокрушалась Эсми.
- Нет, что ты, мама, как раз сегодня идем на охоту. Рацион тут небогатый, но еды достаточно, не переживай, - ответил ей Эдвард.
- Здравствуй, сын, - не пытаясь сдерживать улыбку, сказал Карлайл. – Что нового по ту сторону океана?
- Здравствуй, отец, - ответил ему Эдвард. – Ничего особенного, осень, ноябрь. Темно и сыро.
Все время, пока родные тормошили Эдварда, а он, то шутя, то всерьез, отвечал им, Бри стояла в стороне и не спускала глаз с монитора. Она напряженно ждала, когда же Эдвард обратиться к ней, и мучительно боялась этого момента. Но Эдвард, казалось, совершенно забыл о ней. И вдруг обратился ко мне:
- Элис! А ведь я по делу!
- И по какому же? – заинтересовалась я.
- Наша программа почти готова. Придумай нам афишу.
- Вот как? Пожалуй, тебе стоит обратиться к Бри.
Бри насторожилась. Клянусь, если бы она была человеком, она бы залилась краской!
- Ну как, Бри? Возьмешься? – просто спросил ее Эдвард.
Бри посмотрела на меня испуганными глазами.
- Конечно, возьмется! – ответила я за нее. - У вашей программы уже есть концепция?
- Хм… - Эдвард на секунду задумался. – Возможно, «утраченные иллюзии»?
- Сможешь выслать аудиозаписи? Надо проникнуться настроением автора.
- Да, конечно. Бри, если захочешь обсудить что-нибудь с Антонио – звони. Хорошо?
- Хорошо, - пролепетала Бри, и глаза ее лихорадочно заблестели. Она ждала еще чего-нибудь, каких-нибудь слов, обращенных именно к ней, чего-нибудь личного…. Но ничего такого Эдвард не говорил, наоборот, виртуозно поддерживал общий разговор.
Я видела, как поникли плечи Бри. Наверное, если бы вампиры могли плакать, по ее щекам сейчас катились бы слезы.

Однажды, проходя по коридору второго этажа, я заметила, что дверь в комнату Бри полуоткрыта, а сама она неподвижно сидит на полу с низко опущенной головой. Что-то было не так в ее позе, в ее наклоне головы, в бессильно упавших на колени руках.
- Мне можно войти, Бри? – спросила я ее, остановившись на пороге.
Бри не ответила. Кажется, она вообще не заметила, что кто-то с ней разговаривает.
Я медленно подошла к ней, бесшумно ступая по голубому мохнатому ковру.
- Что-то случилось, Бри?
- Мне не следовало этого делать, - чуть слышно выдохнула она.
Я испуганно оглянулась вокруг: что такого она могла натворить? Вокруг нее на полу лежало несколько коробочек с аудио дисками. Одна из них была открыта, и серебристый диск радужно поблескивал около ее ног. Что могло ее так расстроить?
Диски принадлежали Эдварду. Но Бри свободно пользовалась библиотекой, бережно обращалась с книгами, никогда не нарушала заведенного Эдвардом порядка. Не было оснований запрещать ей пользоваться его фонотекой. Хотя, наверное, стоило спросить его формального разрешения…
- Ты можешь выражаться яснее? – я начинала терять терпение.
Бри подняла на меня глаза. Они уже не были ярко-алыми, скорее темно-мандаринового оттенка.
- Сначала я даже не трогала ничего, честно. Я просто хотела побольше узнать о нем, что он любит, какую музыку слушает… Я просто читала названия на корешках. Но несколько дисков не были подписаны. Я удивилась, почему пустые диски стоят здесь… Мне не нужно было… – слова как будто застряли у нее в горле.
Я подняла открытую коробочку и вставила диск в стереосистему. Из динамиков раздались первые аккорды колыбельной, которую Эдвард написал для Беллы. По всей вероятности на этих дисках брат записал свои произведения.
Бри еще ниже наклонила голову, как будто под тяжестью невесомо-прекрасной мелодии.
- Ну! – я почти крикнула на нее. – Что ты такого сделала? Поцарапала? Сломала? Ну?
- Элис, я поняла. Я все поняла. Вот, – она протянула мне небольшую картонку, которую все это время держала в руке.
Это была фотография с той злополучной вечеринки, которая стала началом конца. На ней Эдвард обнимал Беллу в тот последний ее день рождения. Фотография была согнута пополам так, что Эдвард оставался на одной половине, а Белла на другой.
- Это в прошлом, Бри, - коротко ответила я, надеясь избежать дальнейших объяснений.
- Элис, но она же – человек? Как это возможно? Где она сейчас? Почему она не с вами? – возбужденно тормошила меня Бри.
Да, похоже, трудного разговора не избежать. Я села на пушистый ковер и скрестила ноги. Просто, чтобы не смотреть на Бри сверху вниз.
- Ты права, Бри. Эта девушка – человек.
- Она знала, кто он?
- Знала, - я колебалась, стоит ли углубляться в подробности.
-Элис, не тяни! – не выдержала Бри. – Он убил ее?
- Нет. Он оставил ее.
- Бросил? Я не понимаю, Элис! – взмолилась Бри. – Как это возможно, чтобы он ее бросил? Он же любил ее, надо быть слепым и глухим, чтобы этого не понимать!
- Он любил ее, – я не стала отрицать очевидного. – И она любила его. Ради него она хотела стать такой же, как мы. Но Эдвард был непреклонен. Он не захотел обращать ее, не захотел отнимать у нее жизнь.
- Почему? – удивленно перебила меня Бри.
- Не знаю. Не могу понять. Все было бы намного проще. Но брат захотел сохранить ей жизнь. Находясь среди нас, она ежедневно рисковала.
Я замолчала. Мне не хотелось вспоминать подробности.
– И тогда Эдвард принял решение исчезнуть, как будто нас никогда не было в ее жизни. И мы исчезли. Все в прошлом. У нее теперь другая жизнь.
- Она его возненавидела?
- Не думаю. Она просто нашла в себе силы начать все заново. Она же человек. В ее распоряжении нет вечности.
- Но он не забыл ее! Иначе, зачем ему хранить ее фотографию?
- Конечно, нет! Бессмертный ничего не может забыть, даже если очень старается. А Эдвард очень старается, можешь мне поверить.
- Элис, что мне делать? – без перехода спросила Бри.
Я пожала плечами. Что тут можно сделать? У столетнего мужчины не может не быть прошлого, и с этим уже ничего не поделать. По крайней мере, шестнадцатилетней девчонке.
- Жить, - ответила я Бри. – Живи, учись. Стань ему сестрой. Лучшим другом.
Бри снова склонила голову.
- Лучшим другом… - пробормотала она из-под волос. – Но мне никогда не стать такой, как она.
- И не нужно. Оставайся Бри. Ты вампир, в твоем распоряжении целая вечность.
Бри сделала робкую попытку улыбнуться:
- Ты думаешь, вечности хватит?

Все закончилось в один день. В тот день в горах Норд Каскейдс выпал первый снег. Тяжелые мокрые хлопья падали на сырую землю и бесследно таяли, ненадолго задерживаясь только ветвях деревьев и на жухлой траве.
Я поднялась на одиноко возвышающуюся скалу, и подняла голову вверх. Ощущение полета было полным: снег был вокруг меня, надо мной и подо мной, и казалось, что в мире нет больше ничего, кроме кружащихся в воздухе снежинок. Я наслаждалась ощущением полной потери пространства и времени. Редкое чувство для вампира!
Видения начали вплывать неожиданно, я даже не сразу смогла отделить снегопад моих видений от снегопада, который я наблюдала своим реальным зрением.
Он бежал сквозь снегопад, темные волнистые волосы, намокли от сырого снега и прилипли к плечам, плотно обтянутым кожаной курткой. Как только его глаза разглядели в снежном мареве наш дом, он изменил свой путь, а вместе с ним и нашу жизнь.
Я видела, как навстречу незнакомцу из дома выпорхнула Бри, увидев гостя, она на секунду растерялась, но только на секунду. В следующий миг она сделала уверенный шаг ему на встречу. Их разговор был недолгим, а потом две фигуры скрылись в снежном мареве.
Я не придала значения этому видению: спешить домой не имело смысла – незнакомец уже видит наш дом, и будет там значительно раньше меня. Тем более, его встретит Бри. Все может подождать до вечера, а вот снегопад долго ждать не будет – уже через пару часов он превратится в дождь, и сказке конец. Я продолжила свою прогулку, накинув на голову капюшон – терпеть не могу мокрые волосы.

- Я дома, - крикнула я с порога, и устремилась в свою комнату, чтобы переодеться. Неловко показаться такой растрепанной, когда в доме гости.
Но в доме стояла непривычная тишина.
Что-то было не так.
- Джас? – прошептала я, заподозрив неладное.
Джаспер стоял на пороге моей комнаты.
- Что не так, Джас?
Джаспер протянул мне небрежно вырванный из альбома лист. На нем нервным почерком коряво были написаны несколько слов:
«Простите меня. Спасибо, что дали мне новую жизнь. Но я должна прожить свою. Прощайте. Бри Таннер»
- Джас? Что здесь произошло? Где Бри? Что все это значит?
- Элис, Бри ушла. Сегодня утром она встретила своего старого знакомого, вероятно, одного из тех, с кем мы столкнулись в Сиэтле. Они вместе ушли на запад.
- Почему вы отпустили ее? – в эту секунду я начала понимать, что именно значило мое видение. Видение, которое я истолковала неправильно.
- Она не была нашей пленницей, Элис. Какие у нас были основания ее удерживать? - Джаспер строго и внимательно смотрел мне в глаза.
Я села на ступеньку лестницы: казалось, что вся так старательно выстроенная мною картина мира перекосилась и рухнула.
Джаспер опустился на ступеньку рядом со мной. Почти сразу чувство досады в груди притупилось, и образовавшуюся пустоту начало заполнять чувство освобождения – Джаспер пытался облегчить мне горечь потери.
- Джас, не надо. Я сама. Я, правда, очень привыкла к ней. Мне ее будет не хватать.
- Но она все равно останется нашим другом, - сказал Джаспер.
- Возможно, мы даже встретимся когда-нибудь… – пробормотала я, уткнувшись ему в плечо.

В моей комнате на туалетном столике лежала синяя кожаная папка, в которую были старательно собраны все портреты Эдварда, и все эскизы афиш, которые успела нарисовать Бри. Сверху лежало письмо, которое, видимо, было адресовано лично мне. Оно было такое же торопливое, написанное неровным почерком, с перечерканными строчками. Когда я взяла его в руки, я словно услышала высокий сбивающийся голосок Бри: «Элис, пожалуйста, прости! Ты – самое лучшее, что было в моей жизни! Твой (что-то зачеркнутое так тщательно, что бумага порвалась)… Кто – он, и кто - я? Было смешно думать, что он когда-нибудь полюбит меня. Сначала я должна стать кем-то. Надеюсь, (снова что-то зачеркнутое почти до дыры) мы еще встретимся».
Было непонятно, имеет она в виду встречу с Эдвардом, или со мной, но мне польстило, что в своих торопливых сборах Бри нашла несколько секунд, чтобы попрощаться.
Каждый выбирает свой путь, и мне не оставалось ничего другого, как мысленно пожелать ей удачи.