Название: Четверть века спустя...

Категория: Авторские истории. Другие фандомы.
Заявка: 219. Его тайна перевернула ее жизнь. Все остальное на усмотрение участников.
Фандом: Гарри Поттер
Бета: +
Жанр: Драма
Метки: ПостХог
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер, Драко Малфой/Астория Малфой
Саммари: Четверть века спустя их жизни вновь пересеклись...

---

Гермиона сидела в своем кабинете на втором уровне Министерства магии и, обложившись рабочими делами, скрипела пером. Отчет для Бруствера был почти готов, недоставало лишь пары штрихов: графика раскрываемости и среднего возраста преступников.
- Алекс, где моя синяя папка с графиками? – крикнула Гермиона.
- Кажется, я видел ее на стеллаже с архивными делами, мисс, – донеслось из коридора.
- Да? Как она туда попала?
Папка и впрямь лежала поверх старых дел, которые Гермиона уже давно собиралась передать в главный архив: в собственном совсем не осталось места. Там же валялась старая пресса: статьи об отделе «Магического правопорядка». Гермиона сгребла потрепанные выпуски «Ежедневного пророка», собираясь рассортировать их: половину в ведро, половину в архив. Но тут ее взгляд задержался на знакомой фамилии, и Грейнджер впилась глазами в заголовок: «Некролог. Вчера, пятнадцатого февраля, на сорок первом году жизни после продолжительной болезни...»
Гермиона выронила газету.
- А... Алекс? – кое-как проговорила она. – Алекс!
В дверном проеме показалась светлая голова секретаря.
- Да, мисс.
- Эта газета... – Гермиона ткнула на валяющуюся у ее ног прессу. – Я не видела ее раньше. Почему?
Секретарь вошел и взглянул на потрепанный выпуск.
- Я приношу вам прессу каждое утро, мисс. Возможно, вы сами велели положить ее на полку из-за критической статьи о... – он посмотрел на первую полосу. - Ну да. Здесь изрядно прошлись по Министерству из-за того дела... ну... с «материальными компенсациями».
Гермиона поняла, что имел в виду Алекс. Это было ее идеей – поднять дело двадцатилетней давности и как следует разобраться в потоках денежных средств, изъятых у осужденных Пожирателей. Своих должностей тогда лишились трое чиновников, ее знакомых, кресло закачалось даже под Бруствером, а пресса... Пресса накинулась на Министерство, как голодные шакалы. Колдографии Гермионы не сходили с первых полос, а заголовки были один краше другого. Грейнджер не глядя складировала газеты на полку, пытаясь сберечь собственные нервы. Какая ирония...
Гермиона зажала пальцами виски: мигрень всегда усиливалась после обеда, особенно в жару или от дурных новостей. Сейчас же ее виски будто сверлили.
- Кажется, я вспомнила, Алекс. Да. Спасибо... – Она слепо пошарила в пространстве, ища свой стул. – Можешь идти.
Парнишка пожал плечами и тут же исчез. Гермиона подтянула к себе газету и уставилась на фото заблестевшими глазами.
- Почему я так поздно?.. Ах, Драко...
Она закрыла руками лицо.



- Хьюго Уизли, - выдохнула Гермиона, перегнувшись через информационную стойку. – Скажите, где он?
Девушка напротив приветливо улыбнулась:
- Добрый день. Кем вы ему приходитесь?
- Я – мать. Мать. Гермиона Грейнджер. Мне прилетел патронус из Хогвартса. Якобы Хьюго доставили сюда. Что с ним? Где он?
- Одну минуточку, - все с той же официальной улыбкой ответила ведьма, сверяясь с волшебной картотекой, Гермиона нетерпеливо закусила губу.
Свет, лившийся из окна прямо за спиной сестры, создавал вокруг ее фигуры мягкое, бледно-зеленое свечение, будто та стояла посреди леса, а размеренный шелест переворачиваемых листов походил на птичий щебет. В приемном покое Больницы Святого Мунго в полуденный час было непривычно пусто: лишь одна пара сидела в углу, около аппарата с жареными орехами, так называемого «Дракона Уизли». Гермиона непроизвольно хмыкнула: дела у Рона шли в гору. Подобные аппараты теперь стояли повсюду: в каждой закусочной и продуктовом магазине. Бизнес Братьев Уизли процветал.
- Хьюго Уизли... Хьюго Уизли... – бубнила под нос ведьма в салатовой мантии младшего лечебного персонала. – Хьюго... Да. Есть такой. Поступил час назад.
Гермиона встрепенулась, отводя взгляд от престарелой пары у автомата: мужчина как раз прощался с женой, чтобы подняться в палату.
- Что с ним?
- Его сейчас осматривают. Заведующий, - девушка подняла на Гермиону сочувствующий взгляд.
- Что? Все так плохо? – Грейнджер ощутила, как кончики пальцев налились холодом.
- Заведующий работает только с исключительными пациентами, - как можно деликатнее ответила сестра. – Но не стоит переживать. У него огромный опыт. Уверена, все с вашим сыном будет хорошо.
- Я могу поговорить с заведующим?
- Конечно. Присядьте. Я приглашу вас.
Девушка кивнула на скамью около окна, и Гермиона поплелась в указанную сторону, нарушая стуком каблуков больничную тишину. Села на край и разгладила юбку, чтобы хоть как-то занять руки, которые совершенно некуда было деть.
Что же могло произойти? Будь случай простым, Хьюго оставили бы в Хогвартсе. Неужели мадам Помфри не смогла справиться с банальным ушибом или растяжением? Нет. Тут было что-то похлеще.
Гермиона зажала пальцами виски, борясь с дурнотой. С самого утра ее мучила мигрень: последствие духоты. Только начало мая, а уже такая жара! Что же будет дальше?
- Миссис Грейнджер, - кто-то тронул Гермиону за плечо.
- Мисс. Я в разводе, - уже привычно поправила она, ощущая, как обручальное кольцо жжет безымянный палец. – Что с Хьюго?
- Вы бледны. Может стакан воды?
- Я в порядке. Что с сыном?
- Его осмотрели. Можете подняться. Четвертый этаж. Отделение «Отравления растениями и зельями».
- Отравления?.. - Гермиона сухо сглотнула. - Спасибо.
- Всего хорошего, мисс.
Грейнджер направилась к лифту.
- Ты слышала фамилию? Неужели та самая? Героиня войны? – тут же зашептались сестрички у стенда с «Симптомами ложногиппогрифной лихорадки». Гермиона прошла мимо и нажала кнопку вызова, старательно делая вид, будто не замечает их взглядов.
- Думаешь? Вообще-то похожа. В «Ежедневном Пророке» писали...
Двери лифта закрылись, отрезая от ушей Гермионы досужие сплетни. Найти кабинет заведующего оказалось легко, он располагался недалеко от лифта. На двери отливала золотом табличка «Заведующий отделением «Отравления растениями и зельями», целитель высшей категории Драко Малфой». Гермиона еще раз пробежалась глазами по надписи. Нет, не показалось. В памяти всплыли обрывочные сведения о послевоенной жизни Малфоев. Ну да, Альбус вроде бы что-то такое говорил...
Гермиона постучала, а получив приглашение, вошла. Кабинет заведующего оказался небольшим, но светлым. Справа располагалось наполовину прикрытое шторами окно, прямо напротив входа стоял большой книжный шкаф и письменный стол перед ним. Кресло пустовало. Но не успела Гермиона и рта открыть, как откуда-то сбоку донеслось:
- Одну минуту.
Женщина обернулась, находя Драко Малфоя поливающим цветок в углу, за дверью. Их взгляды пересеклись, и лицо бывшего одноклассника удивленно вытянулось.
- Эм... – Драко поставил лейку рядом с горшком. – Гермиона Г... Уизли.
- Грейнджер, - привычно поправила Гермиона. – Я вернула девичью фамилию после развода.
- Хм... Да. Кажется, я слышал что-то об этом. - Драко обошел ее и сел в кресло, пододвинув к себе лежащую поверх других папку. – Стало быть Хьюго Уизли твой сын.
- Что с ним?
- Случай непростой. - Малфой сложил пальцы домиком, смотря на Гермиону поверх них. – Присаживайся.
Грейнджер машинально села, вслушиваясь в каждое слово.
- Пациента доставили к нам около часа назад с диагнозом «Отравление неизвестным ядом». Заявка пришла из... – Малфой взглянул на бланк поверх очков, - из Хогвартса. Его принял дежурный колдомедик, но сходу установить яд не смог, поэтому обратился за помощью ко мне.
- Он жив? – вырвалось у Гермионы помимо воли.
Держать себя в руках становилось все сложнее с каждой минутой.
- Жив? Да. Он жив.
Малфой еле заметно поморщился, поняв, что повел себя некомпетентно: нужно было сразу заверить родственницу, что больному ничего не угрожает. Но эта неожиданная встреча... Как можно было не понять, что паренек с фамилией Уизли, принадлежит к тем самым Уизли?! Но внешность... Где рыжие волосы и веснушчатое лицо?
- С твоим сыном все будет хорошо.
- Я могу увидеться с ним?
- Думаю, это можно устроить. Вот только...
Гермиона настороженно покосилась на Драко.
- Только что?
- Он сейчас без сознания.
- Ты же сказал, что с ним все хорошо.
- Я сказал, что с ним будет все хорошо. Но не уточнял, когда именно.
Грейнджер сжала зубы: опять эти слизеринские увертки.
- Что ты хочешь этим сказать? Говори прямо.
- Твой сын сейчас в коме. Сколько времени это продлится, никто не знает. Даже я. Мы делаем все возможное, чтобы... Грейнджер? – Драко инстинктивно приподнялся, заметив, как покачнулась бывшая одноклассница, и поддержал ее. – Не нужно вот этого, Грейнджер. Никаких обмороков в моем кабинете.
Малфой налил воды посетительнице.
- Выпей.
- Кома? – кое-как вымолвила женщина.
- Я взял все нужные анализы: кровь, слюну, соскоб из носоглотки. Давай не будем делать поспешных выводов и дождемся результатов, хорошо?
Грейнджер слепо огляделась. Перед глазами по-прежнему кружилась комната. Наконец, она сфокусировала взгляд на мужском лице. Малфой смотрел в ответ внимательно и немного нервно, видимо, ее неудавшийся обморок был тому причиной.
- Сколько пальцев? – Драко поднял указательный и средний.
- Два.
- Хорошо. Еще воды?
В горле пересохло от волнения, да и нужно было хоть немного собраться с мыслями.
- Есть какие-то предположения? – наконец, спросила она, осушив второй стакан. – Что за яд он принял?
- Я пока не уверен, - уклончиво ответил Малфой. – Как только появятся какие-нибудь новости...
- Я бы хотела увидеть его.
- Не думаю, что это хорошая идея. Тебе нужно прилечь, а не...
- В какой он палате?
- Я все же считаю...
- В какой палате?
- В палате повышенного риска, - Малфой поджал губы, разглядывая решительные карие глаза, затем вздохнул и, пододвинув к себе листок, что-то наскоро нацарапал на нем. – Вот. Покажи это на входе.
Гермиона встала и, не оглядываясь, вышла. Листок оказался пропуском. «Посещения разрешаю», - размашисто, но аккуратно было выведено в нижнем правом углу. - «Зав. отделением Д. Малфой».



- Прошу прощения, но вам нужно это видеть, - заявила сестра, просунув голову в кабинет Малфоя.
- Я занят, миссис Браун, - отозвался Драко, корпя над отчетами.
Министерство только тем и занималось, что каждые полгода выдумывало новый порядок подачи документов. Уследить за изменениями оказалось непросто, а уж для того, чтобы из раза в раз подавать прошения, и вовсе нужны были стальные нервы. Благо Малфой обладал и упорством, и характером.
- Идите и посмотрите.
Драко поднял на подопечную раздраженный взгляд. Но та настойчиво смотрела в ответ, словно говоря: «Ну же! Идемте». Малфой встал из-за стола.
- Вот. Полюбуйтесь, - объявила сестра, сложив руки на груди. – У меня уже мозоль на языке.
Старушка ткнула пальцем на свернувшуюся калачиком фигуру. Гермиона спала в ногах сына, уложив голову на спинку кровати; одеялом ей служила собственная же мантия.
Малфой нахмурился, смотря на это.
- Надоело мне с ней ругаться. Каждый день одно и то же. Сами выгоняйте, - объявила миссис Браун. – А у меня совести не хватает. Ведь родная кровиночка... как не переживать?
- Ладно, идите. Я разберусь.
- Вы уж помягче как-нибудь, совсем извелась бедняжка. Я ей предлагала успокоительное зелье, но она отказалась, мол, разум туманит. Неужели так лучше? Бледная, как поганка. Вторую неделю не спит. Эх... - доверительно заметила старушка, но, поймав возмущенный шик Драко, испуганно зачастила: - Все-все. Ухожу. Там пробирки как раз привезли...
Малфой проводил сотрудницу недовольным взглядом, затем склонился к Гермионе и встряхнул за плечо.
- Грейнджер? Эй, Грейнджер?
Женщина разлепила веки, сонно смотря перед собой.
- Вставай, и с вещами на выход. Часы посещения давно закончились.
Гермиона заспанно потерла глаза, взяла с тумбочки сумку и поплелась следом, не решившись прекословить. Она и так знала, что нарушает правила, задерживаясь у сына почти до утра. Даже слышала пару раз, как шептались за спиной другие сестры, не такие мягкие, как сестра Браун. Говорили, мол, с какой это стати заведующий глаза закрывает на подобное, уж не особая ли она знакомая Малфоя, раз пользуется столь исключительными привилегиями. Но подобные разговоры Гермиона пропускала мимо ушей. Пусть думают, что хотят. Самое главное: она была с сыном, остальное неважно.
- Входи, - голос Драко вырвал Гермиону из задумчивости, и женщина только сейчас поняла, что стоит перед дверью в его кабинет. Молча зашла и встала у стола, ожидая нагоняя.
- Больше не стоит спать вот так, свернувшись в три погибели. Ты уже не девочка, после сорока позвоночнику вредны такие нагрузки. Заклинит спину, мало не покажется. Уж лучше ложись здесь, - мужчина ткнул пальцем на диван за дверью. – Мне не нужны проблемы с начальством.
Гермиона воззрилась на диван, словно на взбесившегося соплохвоста.
- Как ребенок, - вдруг добавил Малфой и пододвинул к себе отставленные из-за нее отчеты.
- Мне? Спать? Здесь?
- Да, - бросил Драко, заполняя бланки. – В шкафу есть подушка и плед. Если вдруг замерзнешь.
- Спасибо, но я... лучше пойду домой.
- Скоро рассвет. Не вижу смысла. Впрочем, как знаешь.
Гермиона закусила губу. Малфой был прав. До начала рабочего дня оставалось совсем ничего, разумнее было остаться, а после сразу отправиться на работу. В кабинете у нее была сменная одежда, если что. Никто и не заметит, что Гермиона не ночевала дома. Зато можно будет еще немного посидеть с сыном до работы. Простое нахождение рядом с Хьюго успокаивало ее больше, чем сотни ободряющих слов. А их за последние недели было сказано немало...
Лучшие колдомедики страны, привлеченные Гарри на помощь, только разводили руками, мол, случай тяжелый. Сотни перелопаченных книг в поисках похожих симптомов, диковинные артефакты, найденные Роном, мерлин знает где, и ничего... Гермиона была измотана. Никто во всем волшебном мире не знал, что с ее сыном, и как его вылечить. Единственным человеком, который оставался предельно спокойным во всей этой кутерьме, был Драко Малфой. С тем же непроницаемым выражением он приходил в палату к Хьюго послушать «светил современности», с каким выписывал рецепты или проводил осмотр других пациентов. Задавал «гениям» вопросы, кривился и уходил, так ничего и не сделав. Первое время Гермиону до одури раздражало поведение Драко: как-никак лечащий врач, а внимания к пациенту ноль, она даже усмотрела в этом личностную неприязнь к себе, идущую еще со школьных лет. Но вовремя одернула себя: заведующему не пристало сводить таким образом счеты, в конце концов, Хьюго был всего лишь невинным ребенком. Однако со временем неизменно безэмоциональный, даже какой-то самоуверенно-спокойный вид Драко стал и на нее действовать успокаивающе. Ведь когда все колдомедики отказались от Хьюго, только он изо дня в день приходил, чтобы взять очередные анализы, и что-то задумчиво черкал в своей черной кожаной папке.
- Только если на одну ночь... – протянула Гермиона, смотря в пол, как нашкодившая девчонка.
- Подушка. Плед. – Малфой ткнул большим пальцем за спину, не поднимая глаз от бумаг, и Гермиона протиснулась мимо него, доставая постель. Легла на диван и сложила ладони на груди.
- Спасибо, Драко, - тихо сказала она.
Малфой на мгновение задержал руку над строкой, посадив кляксу, и вновь заскрежетал по пергаменту.
- За все. - Гермиона отвернулась к стенке.
Сон... Если бы все было так просто: захотела и уснула... Грейнджер уже и не помнила, когда безмятежно спала в последний раз. Раньше мысли занимала работа, – Гермиона, уже лежа в постели, могла часами прокручивать взятые на расследование дела, – сейчас тревога за сына. Хьюго выглядел таким бледным и маленьким на фоне белых больничных простыней, что от одной этой картины у Гермионы щемило сердце. Почему он? За что? Грейнджер без колебаний поменялась бы с сыном местами, лишь бы ее мальчик снова открыл глаза, улыбнулся и сказал: «Мам, ты опять просидела до утра над делами? В кофейнике ни грамма кофе!» Вот бы услышать это еще хоть раз! Роза писала каждый день, спрашивала о самочувствии брата. Ее не отпустили со стажировки, но дочь обещала вырваться ближе к июлю, когда галерея закроется на ежегодный ремонт. Однако если случится непоправимое... Нет! Гермиона запретила себе думать о плохом! С Хьюго все будет хорошо, иначе никак! Грейнджер сделает все, что в ее силах, и даже больше! Жаль ее не допустили до лечения сына, хоть Гермиона и предлагала свою помощью с разработкой противоядия. Малфой заявил, что ей не о чем волноваться, с Хьюго работают лучшие колдомедики, и хоть сказано это было уважительно и спокойно, но в словах Драко Гермионе отчетливо послышала фраза: «Не лезь не в свое дело». С одной стороны, его отказ возмутил и расстроил Грейнджер, а с другой – успокоил. Окажись Гермиона на месте Малфоя, ответила бы так же.
«Кому понравится, когда тебя учат и следят за каждым твоим шагом?» - разумно рассудила она. Но материнское сердце отказывалось слушать голову. Оно болело каждую минуту, ныло и тянуло, не давая Гермионе не есть, не спать. Ах, Хьюго... как тебе помочь?

Драко поднял голову, услышав, как Гермиона в очередной раз тяжело вздохнула. Эта лежащая на софе женщина была почти не похожа на девчонку с Гриффиндора, которую Малфой знал четверть века назад: время никого не щадит. Это правда. И дело не только во внешности. В конце концов, Грейнджер совсем неплохо выглядела для женщины сорока двух лет. Вот только в уголках глаз появились первые морщины, и в походке не было прежней легкости. Но взгляд оставался таким же внимательным и цепким, а выбившиеся из прически волоски по-прежнему завивались у лица. Дело было в другом... Той, школьной Гермионе, казалось, было все по плечу. Она знала ответ на любой вопрос, действовала, а не искала пути отхода, энергия из нее так и била. Героиня войны... Что тут добавить? Не то, что он, в школьные годы. Нынешняя же казалась усталой. Очень, очень усталой. Виной тому бессонные ночи у кровати сына, редкие перекусы и очевидное одиночество. В отличие от бывшего супруга, вновь замуж Грейнджер так и не вышла, всю себя посвятив работе. Драко знал об этом из статей в «Ежедневном Пророке». Ее называли «Железной леди Министерства», «Самой молодой женщиной-политиком за последние семьдесят лет» и «Будущей Миллисентой Багнолд», пророчили пост Министра Магии и делали большие ставки. Сдержанная, миловидная женщина в черной мантии заместителя главы «Отдела магического правопорядка» с неизменно строгим пучком на голове и прямым взглядом, то и дело появляющаяся на первой полосе – вот какой ее видели окружающие. Новый закон в защиту маглов, очередное громкое дело или поимка особо опасного преступника – Гермиона вышла замуж за работу, и Драко как никто другой понимал ее в этом. Сам находился в похожей ситуации, с одной лишь разницей...
- Грейнджер? Спишь? – тихо позвал Драко.
- Нет.
- У меня есть пара сэндвичей и кофе. Вполне приличный.
Гермиона повернула голову, прислушиваясь к его словам. Желудок словно по команде сжался от голода, и женщина попыталась припомнить, когда ела в последний раз.
- Не хочу доставлять неудобств.
- Чушь, - отмахнулся Драко. – Кофе с молоком? Или черный?
- С молоком, - отозвалась та, уловив краем уха, как зазвенели чашки.
По комнате тут же поплыл запах кофе, а рот Гермионы непроизвольно наполнился слюной.
- Сахар, – Драко пододвинул к ней рафинад, и Грейнджер бросила в чашку два кусочка, сделала глоток и блаженно вздохнула:
- Честно говоря, кофе сейчас – самое то.
- Угу, - отозвался Малфой.
Гермиона взглянула на него. Драко держал чашку в правой руке, а левой перекладывал бумаги, ища взглядом нужную строчку в отчете: пил кофе, не отрываясь от работы. Трудоголик. Она понимала...
- Для Министерства? – Гермиона кивнула на листы.
- Пытаюсь выбить денег, крыша нуждается в ремонте. Но у этих бюрократов разве допросишься, - Малфой осекся, бросив на женщину осторожный взгляд – не приняла ли Гермиона его слова на свой счет, все-таки сама работала в Министерстве - но та лишь улыбнулась под нос, дуя на кофе.
- Пришли и мне копию. Посмотрим, что можно сделать.
- Эм... Да? – удивился Драко.
- Я знакома с Бруствером. Покажу ему твои отчеты. - Гермиона покрутила в воздухе пальцами, показывая жестом 50/50. – Ничего не обещаю, но попробую выбить для вас пару тысяч.
Драко коротко кивнул и машинально поправил очки, съехавшие на нос во время письма.
- Это было бы очень кстати.
- Прошу прощения, мистер Малфой! – в дверном проеме показалась голова сестры Кларенс. – Особо тяжелый случай. Вас ждут в приемном.
Драко с Гермионой синхронно покосились на запыхавшуюся сестру.
- Нужно иди. - Драко поднялся из-за стола и потянулся за лимонной мантией с нашивкой в виде скрещенных волшебной палочки и кости. Гермиона тоже встала. – Пей кофе и... – Малфой окинул тоскливым взглядом свой скудный ужин, - ешь оба сэндвича. Думаю, это надолго. Посуду оставь на столе, как закончишь.
Он набросил мантию поверх строгого черного костюма-тройки.
- Х-хорошо, - растерялась Гермиона, провожая мужчину взглядом.
Малфой в два счета дошел до двери и вышел. Грейнджер осталась в одиночестве. Съела свой сэндвич, предусмотрительно оставив второй для Драко, допила кофе и помыла заклинанием посуду. Малфой все никак не возвращался, видимо, случай и впрямь оказался «непростым». Коротая время, она решила осмотреться: прошла туда-сюда по кабинету, пробежала взглядом по стеллажам с книгами. Но на полках стояла сплошь профессиональная литература: медицинские справочники и пособия по зельям и ядам. На подоконнике примостилось несколько горшков с цветами, на стене справа от окна висели грамоты и благодарственные письма.
Грейнджер хмыкнула, рассматривая их: не зря Малфой был вторым учеником на потоке, после Гермионы, конечно. Зелья давались ему лучше всего. Так что ничего удивительного в том, что Драко решил стать колдомедиком. Причем довольно неплохим, судя по количеству знаков отличия. Да и в Святом Мунго он пользовался авторитетом, Гермиона уже успела заметить, как трясется и благоговеет младший лечебный персонал, стоит заведующему войти в палату. Драко консультировал и колдомедиков смежных отделений, если у тех возникали вопросы. «Работает, как проклятый», - как-то заметила сестра Браун, провожая заведующего взглядом. – «Опять взял дежурство». Тогда Гермиона не обратила внимания на слова добросердечной старушки, но сейчас... разглядывая купленные в медицинской лавке сэндвичи, пришла к выводу, что дома Драко появлялся не чаще, чем она сама. Но почему?
Гермиона взяла с рабочего стола семейное фото. С колдографии улыбались Астория и Скорпиус Малфои. С последним она даже пару раз разговаривала. Скорпиус и Альбус очень сдружились в школе, и после окончания Хогвартса вместе отправились в Румынию изучать драконов. Но дружба между младшим Малфоем и младшим Поттером так и не привела к дружбе между старшими представителями этих семейств. Драко и Гарри ограничивались лишь сдержанными кивками при встрече, и Гермиона понимала, почему: слишком разной была их жизнь, начиная со школьных лет и заканчивая нынешним моментом.
Грейнджер поставила фото на место и вернулась на диван, раздумывая: где же сейчас миссис Малфой? Почему не пришла проводить сына в Румынию? Гермиона была тогда на вокзале вместе с Гарри, видела в толпе Малфоя, видела Скорпиуса, прощающегося с отцом, но Астории с ними не было. Ответ напрашивался сам собой: успешная карьера разрушает брак, а крепкий брак сводит на нет карьеру.
Когда Гермиона проснулась, в окно уже вовсю светило солнце, отражаясь от металлической чернильницы Драко: на стенах и потолке плясали блики. Гермиона села на диване и потянулась. Бросила взгляд на стол, остывшая чашка кофе стояла на том же месте – не приходил. Убрала постель в шкаф и вышла, направляясь к сыну, но из-за угла вдруг послышался девичий хохот. Наперекор собственным принципам, Грейнджер пошла на звуки. Около двери в столовую толпились молоденькие сестры, попеременно засовывая головы внутрь и хихикая.
- Что это вы здесь собрались? – застывшую Грейнджер обогнула сестра Браун, недовольно фырча: – Работы нет? Так я вам быстро ее найду.
Ведьмочки тут же бросились врассыпную.
- Только поглядите на них! Ух, вертихвостки! – старушка погрозила им вслед кулаком. – Глупые девчонки.
Гермиона заглянула в столовую через плечо миссис Браун. На стуле у крайнего стола полусидел-полулежал, подперев голову рукой, Малфой: глаза закрыты, оправа съехала вверх, волосы упали на лицо, нарушая идеальный пробор – спал, как убитый. Гермиона непроизвольно хихикнула: о безупречном внешнем виде Малфоя в Хогвартсе ходили легенды. Что бы сказали бывшие одноклассники теперь?
- Считаете, это смешно? – тут же накинулась на нее сестра Браун.
- Что вы?! Я вовсе не... – опешила Гермиона.
- Ну, устал человек. Что удивительного? За всю ночь не присел ни разу: вызов за вызовом, и все тяжелые, как на подбор. Говорила ему: идите, прилягте в кабинете, я позову, если что. А он заупрямился, мол, здесь посижу, подожду. Эх... – сестра махнула рукой. – Так ведь и заболеть недолго. Третий год без отпуска работает. И куда только жена его смотрит?!
- Извините, я не хотела, - буркнула Гермиона, пообещав самой себе больше не доставлять Малфою проблем и не занимать понапрасну диван.



- Вы не подскажите, где мистер Малфой? Я заходила: его нет в кабинете, – Гермиона поймала бегущую по коридору сестру за край мантии, отчаявшись допытаться хоть у кого-то, куда подевался заведующий.
- У него сейчас лекция. Извините, нужно бежать, - пискнула та.
Девушка вырвалась из рук Гермионы и припустила по коридору, Грейнджер двинулась следом. Драко и впрямь был в зале заседаний, выступал с докладом «О важности профилактического приема корня имбиря в разрезе борьбы с простудными заболеваниями». Так что Гермионе пришлось подождать. Лекция закончилась через час, и младший лечебный персонал высыпал из зала.
- Спасибо за лекцию, мистер Малфой, - заявила одна из сестер, приметив выходящего из зала Драко. – Было очень познавательно.
Ее подружки захихикали, дергая говорившую за мантию.
- Я рад, - сухо ответил Малфой.
- А когда будет следующая?
- В скором времени. Следите за обновлениями на информационной доске, - Малфой кивнул сестрам и пошел своей дорогой.
- Мистер Малфой! – крикнула Гермиона, вовремя спохватившись.
Драко обернулся, состроив недовольное лицо, но увидел окликнувшую его женщину и изменил выражение на вопросительное. Гермиона подошла к нему.
- Здравствуй, - мужчина переложил папку с докладом из одной руки в другую. – Чем обязан?
- У меня есть кое-что для тебя.
- Для меня? – Драко недоверчиво прищурился, смотря на Грейнджер через свои броулайнеры.
- Да.
- Эм... Ладно. Пойдем. – Драко пропустил Гермиону вперед, не забыв оглядеться: группка молоденьких сестер все еще сверлила его игривыми взглядами.
В кабинете Малфоя было как всегда светло и пахло цветами, их запах заносил в комнату теплый июньский ветер. Окна заведующего выходили на больничный сад, пейзаж являл собой буйство летних красок: белые лилии, розовые пионы, красные розы и желтые хризантемы на фоне зеленой травы и каменных вкраплений дорожек. Если напрячь слух, можно было расслышать, как бьется о гранитную чашу фонтана вода и чирикают в яблонях воробьи.
Гермиона села в кресло для посетителей и положила на стол лист бумаги.
- Это тебе. Привет от Бруствера.
Драко притянул листок, наскоро пробежал по нему глазами, взглянул на Гермиону поверх очков, вновь пробежал по строчкам и, наконец, спросил:
- Десять тысяч?
- Мало? – удивилась Гермиона: ну и аппетиты у него!
- Я и на пять не рассчитывал. Но как?..
- Женское обаяние, - улыбнулась Грейнджер.
Малфой настороженно покосился на нее, а затем вдруг усмехнулся.
- Что ж... Значит ход за мной. Помнишь, я брал у твоего сына анализы?
- Да. Но ты сказал, что результаты неопределенные. Ядов с подобными ингредиентами сотни, невозможно сходу определить, какой применялся. Нужно время, чтобы изучить их все...
- И я изучил. – Драко открыл верхний ящик стола и достал оттуда пресловутую кожаную книжку. – Подойди. Покажу кое-что.
Гермиона встала рядом, склонившись к столу.
- Вот список ингредиентов, - Драко пробежал тонким пальцем по левой колонке. – А это яды, в которых они применяются.
- Угу, - буркнула Гермиона, следя за тем, как он проводит по правой колонке. – Их много. Ты проверил все? Сколько же времени на это ушло?
- Немало. Но! – Малфой поднял указательный палец, вынуждая женщину посмотреть на себя. – Ни один из них не мог дать подобного эффекта. И тогда я кое-что понял...
- Что? – Гермиона ловила каждое слово Драко. В груди глухо билось в предвкушении сердце.
- Посмотри внимательно на левую колонку, ничего не замечаешь? – Грейнджер еще раз вгляделась в список и отрицательно кивнула. – Нет?
На губах Драко вспыхнула самодовольная улыбка.
- Выходит, лучшим учеником у Снейпа все же был я, а не ты.
Гермиона закатила глаза, мол, нашел время хвастать, и Малфой улыбнулся шире.
- Все это – рецепт простого до банальности зелья. Уверен, ты знаешь, какого. Посмотри еще раз. Узнаешь?
- Нет, - раздосадовано протянула та.
- А вот так? – Драко зачеркнул один ингредиент и дописал рядом другой.
Гермиона ошарашено распахнула глаза.
- Да ведь это любовный напиток. Только... только...
- Неверно изготовленный, - закончил за нее Малфой. – Тот, кто варил его, заменил лепестки горечавки на ее стебли, тем самым нарушив состав. Быть может, в рецепте была ошибка или это произошло по невнимательности.
- Поверить не могу... – Гермиона прижала пальцы к губам, смотря на Драко во все глаза. – Банальная Амортенция?
- Сваренная с нарушениями Амортенция, - поправил Малфой. – Что есть любовь с точки зрения науки? Комплекс химический реакций, происходящих в мозгу. – Малфой постучал указательным пальцем по виску. – Гормоны, вырабатываемые гипофизом, способны как привести человека в возбужденное состояние, так и сделать из него овощ.
- Ввести в кому... – поняла Гермиона.
- Лепестки горечавки оказывают возбуждающее действие, а стебли расслабляющее. Отсюда и последствия.
- И каков прогноз?
- По моим подсчетам результат положительного исхода составляет 82%. Это хорошая цифра.
Гермиона поджала губы, боясь поверить в услышанное, хоть разум и подсказывал ей, что вряд ли Драко станет шутить таким образом. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки?
- Я уже начал готовить противоядие. Но потребуется несколько дней. Думаю, через недельку-другую, ты сможешь забрать сына домой. Нам нужно будет понаблюдать его некоторое время после пробуждения.
- Честно? – Чувства взяли верх над рассудительностью, и карие глаза наполнились слезами облегчения. – Правда, Малфой?
- Правда, Грейнджер. Как заведующий, могу заверить тебя... – не сдержав эмоций, Гермиона кинулась на шею Драко и крепко обняла его. Малфой замер от неожиданности, - что парню ничего не угрожает, но впредь ему нужно быть осторожнее с сокурсницами. Особенно с теми, у кого ниже «Выше ожидаемого» по Зельям.
- Спасибо, Малфой! Спасибо!
- Да я... ведь еще не закончил зелье, рано благодарить, - Драко рассеянно похлопал Грейнджер по спине, не зная, как сделать так, чтобы женщина выпустила его из объятий: Малфою было неловко.
- Неправда, - Гермиона отстранилась и с жаром добавила: - Ты очень-очень много сделал для нас. Невероятно много!
Она вновь обняла Малфоя, вцепившегося от смущения в подлокотники собственного же кресла. Со стороны двери раздался стук, и в проеме показалась рыжая голова.
- Могу я войти?.. – Рон удивленно приподнял брови, смотря на Драко и Гермиону. – Или заглянуть позже?
Они тут же отпрянули друг от друга.
- Эм... – Драко прокашлялся. – Входи.
- Я получил письмо со штампом Святого Мунго. - Рон приветливо кивнул бывшей жене, Гермиона ответила тем же.
- Садись, - Драко указал на стул против себя.
- Есть новости? Как Хьюго? Вы разобрались с ядом?
Гермиона тем временем отошла к окну, якобы рассматривая пейзаж. Замечание Рона заставило ее покраснеть. Это же нужно! Даже неловко представить, что мог вообразить себе Уизли, так не вовремя заглянувший в комнату... - Гермиона досадливо зажмурилась, краем уха слушая, как Малфой объясняет Рону то же, что и ей, пять минут назад. - Как стыдно... В отделение и так невесть что болтали, а тут такие доказательства. Но ведь и Гермиону можно было понять! Неужели Малфой действительно вернет ей сына? Ее милого, болтливого мальчугана? Амортенция... Кто бы мог подумать! Хотя, чему она удивляется? Сыну уже пятнадцать, самый возраст для свиданий и поцелуев в тени Хогвартских стен. Мерлин, как быстро растут дети... Гермиона отчетливо помнила, как кормила Хьюго с ложечки, учила завязывать шнурки и чистить зубы. Казалось, все это было только вчера. Ее сыночек... Такой большой уже, почти мужчина.
Гермиона бросила взгляд на Рона, тот старательно делал вид, будто понимает, о чем говорит Малфой. Женщина закатила глаза. Ах, Рон! Он никогда не был сведущ в зельях. Хвала мерлину, в плане учебы Хьюго пошел в мать. Да и внешне больше походил на Гермиону и ее родню: те же темные, вьющиеся волосы и оливковая кожа, вот только глаза... глаза были голубыми, как у отца. Ее Хьюго был красавчиком. Вполне логично, что какая-то девчонка решила расположить его к себе.
- То есть ты хочешь сказать, что через пару дней противоядие будет готово? – уточнил Рон.
- Все верно.
- Герми, ты слышала? – Рон ошалело улыбнулся, глядя на бывшую жену. – Пару дней.
- Я уже знаю, Рон, - Гермиона подошла и встала около стула Уизли. – Новости и впрямь замечательные.
- А ты молодец, Малфой, ловко сообразил! - Рон протянул руку бывшему школьному врагу, Драко уставился на нее, словно на ядовитую змею, немного помедлил и подал свою. – Кто бы мог подумать!
Драко выдавил из себя вежливую улыбку.
- Это – моя работа.
- Если будет нужно что-то эдакое, обращайся. У нас в магазине чего только нет! - Рон дружески тряс изящную ладонь Драко. – Даром отдадим. Думаю, Фред не будет против. Ну надо же... Амортенция!
- Спасибо, я учту. - Малфой бросил на Гермиону быстрый взгляд а-ля «Уведи его, прошу».
- Пойдем, Рон. Не будем отвлекать человека от работы, - и Грейнджер вывела Уизли из кабинета.



- Продолжайте курс противоядия в той же дозировке и добавьте обтирания ликогелем. - Драко ткнул пальцем в больничную карту, напоминая сестре Кларенс о том, чтобы она внесла пометку. – Какова динамика?
- Стабильно хорошая, - сестра улыбнулась лежащему на койке пациенту. – Он большой молодец, идет на поправку.
Драко тоже воззрился на мужчину поверх очков, отмечая профессиональным взглядом здоровый румянец на щеках. За прошедшую неделю больной почти оклемался после укуса соплохвоста, благо доставили его быстро, с этими тварями шутки были плохи. Яд соплохвоста убивал за пару часов, не говоря уже об ожогах.
- Как самочувствие, мистер Теренс?
- Хорошее, сэр.
- Если дела и дальше будут идти таким образом, к выходным выпишу вас домой.
Коренастый мужчина с пышными усами разулыбался и подмигнул соседу по палате, тот показал большой палец.
- Есть еще кто-нибудь на сегодня? – Драко сверился с бланком приема.
- Нет, сэр. Мы закончили.
- Отлично. Я буду у себя, если что.
Драко положил карту больного в контейнер у подножия кровати и толкнул дверь из палаты, налетев на идущую по коридору Гермиону. Женщина успела увернуться, прикрыла лицо рукой и бросилась в сторону больничного сада. Драко остановился, провожая ее удивленным взглядом.
- Мисс Кларенс!
- Да, сэр. - Молоденькая сестра тут же возникла рядом.
- Что у нас с пациентом Уизли?
- Все хорошо, сэр, - Кларенс задумалась, прокручивая в голове события прошедших дней. – Умственная активность растет: вчера попросил бумагу и перо, чтобы написать письмо друзьям в Хогвартс. Физическая тоже: ел сегодня сам. Аппетит хороший. Считаю, через пару дней можно будет оформлять выписку.
- Да? – Драко недоверчиво покосился на нее, будто хотел удостовериться, не лжет ли сотрудница. – Ладно. Идите.
Сестра тут же откланялась. Драко еще несколько секунд постоял в задумчивости, а потом свернул в сторону больничного сада. Он нашел Грейнджер на скамье около фонтана. Женщина сидела, уперев локоть в колено, лицо все еще было закрыто рукой, спина из-за позы походила на крючок. Драко подошел и встал рядом.
- Что случилось?
Гермиона вздрогнула от неожиданности: настолько ушла в себя, что не заметила стороннего присутствия. Наскоро утерла лицо ладонью, размазывая слезы по щекам, и подняла голову.
- Здравствуй, Малфой.
Драко недовольно скривился при виде мокрых щек.
- Надеюсь, причина твоих слез не результат назначенного мной лечения? – Он указал подбородком на опухший нос Гермионы, и та опять разрыдалась. Драко дернулся на особо громком всхлипе: не самая приятная мелодия для ушей. - Грейнджер? – позвал он. Гермиона отрицательно замотала головой. – Я что-то не то сказал?
Малфой огляделся, чувствуя себя неуютно наедине с плачущей Гермионой. Уж лучше бы он вернулся к себе и занялся графиком дежурств, чем стоять тут истуканом.
- Эм... – Малфой присел на край скамьи, не зная, как завязать разговор. – Это из-за Хьюго? – Гермиона прорыдала что-то в ладони, Малфой принял ее хрюканье за положительный ответ. – Что тебя так расстроило? Я справлялся у сестры Кларенс о его состоянии, она сказал, динамика положительная, он быстро восстанавливается.
Гермиона вдруг оторвала руки от лица и воззрилась на Драко немигающим взглядом. Малфой непроизвольно отодвинулся от нее, слизеринская осторожность дала о себе знать.
- Что-о? – протянул он.
- Я сейчас зашла, а он ест.
- И? Разве это плохо?
- Конечно же хорошо, - Гермиона хлюпнула носом и отвела назад налипшие на щеки пряди. – Просто я так боялась, что... – она подула вверх, пытаясь осушить глаза. – Извини за эту истерику. Нашло ни с того, ни с сего.
- Кажется, я понимаю.
- Правда?
- У меня ведь тоже есть сын, Грейнджер, - Малфой откинулся на спинку скамейки и подставил лицо вечерним солнечным лучам. – Когда Скорпи было восемь, он упал в старый колодец и просидел там до заката. Мы нашли его уже к ночи, мокрого и напуганного. Но эти часы... Я думал, с ума сойду. - Драко перевел взгляд на Гермиону, та смотрела на него заплаканными глазами. – Тебе нужно расслабиться. Правда. Уже можно. Он вне опасности.
- Я знаю. Да, - женщина вновь хлюпнула носом. – Мерлин... – она вдруг усмехнулась. – Веришь, я не плакала с тех пор, как умер отец. Даже во время развода, - Гермиона сняла пальцем повисшие на ресницах капли и стряхнула их в фонтан. – Вроде полегчало. Нужно было давно это сделать.
- Всласть пореветь? – не удержался Малфой.
Гермиона пропустила его шутку мимо ушей и огляделась, ища что-нибудь, чем можно было вытереть слезы. Драко протянул ей свой платок.
- Спасибо, - Гермиона промокнула им глаза. – Очень предусмотрительно.
Малфой пожал плечами, смотря куда-то мимо нее, эта ситуация напомнила ему кое-что из прошлого... Вдоль всего дворика шла открытая галерея, очень похожая на такую же галерею больницы Святого Патрика: витые колонны, готические розетки и украшенные витражами оконные проемы. В одном из них как раз отражалась лавка у фонтана и две сидящие на ней фигуры. Светлые волосы Драко белым пятном выделялись на фоне зеленеющего сада, в то время как темные волосы Гермионы до удивления походили на волосы... Драко вздрогнул и отвернулся.
- Все это так странно, не находишь? – вдруг сказала Грейнджер. - Драко Малфой и Гермиона Грейнджер болтают на лавке в саду, словно старые друзья. Наверное, в небесной канцелярии что-то пошло не так, раз подобное произошло. Правда?
Грейнджер смяла в кулаке носовой платок с инициалами Д.М, ощущая, как сердце сжимается от воспоминаний. Когда-то Гермиона частенько плакала из-за шуток Драко, закрывшись ото всех за балдахином кровати, и хотела, чтобы Малфой раз и навсегда исчез с ее глаз. А четверть века спустя он спас жизнь Хьюго. Чуднó... Гермиона подняла глаза, находя Драко смотрящим на себя. В серых глазах за стеклами очков, казалось, тлел тот же самый вопрос: как так вышло?
- Я хотел сказать тебе тогда, еще в зале суда... – он на мгновение прикрыл глаза, подбирая слова. - Спасибо, что свидетельствовала в нашу пользу. Если бы не вы... Ничего бы этого не было. - Драко обвел взглядом больничный дворик. – И я не стал бы тем, кем являюсь сейчас. Не имел того, что имею.
- Не за что.
- И еще кое-что...
- М-м? – Она чуть подалась вперед, чтобы лучше видеть мужское лицо: Малфой смотрел на Гермиону каким-то странным, незнакомым ранее взглядом.
- Мне жаль, что в Хогвартсе... – он откашлялся, очевидно, испытывая неловкость, произнося эти слова. – Что я так вел себя с тобой. Родителей не выбирают. Я понял это слишком поздно.
- Ты спас моего сына. Считай мы в расчете.
Малфой усмехнулся уголком губ, Гермиона ответила тем же. Повисла неловкая тишина.
- Молли велела пригласить тебя на ужин, - наконец, заговорила Гермиона, чтобы сгладить ситуацию. Новый взгляд Малфоя всколыхнул в голове Грейнджер странные мысли: не потекла ли тушь, и что стало с прической? Насколько жалкой и заплаканной она выглядит сейчас?
- На ужин? – удивился тот.
- Да. Она и все семейство Уизли хотят поблагодарить тебя за...
- Это совсем не обязательно, - поспешно заявил Малфой. – Я – целитель. Это моя работа.
- Сдается мне, отказ никто не примет.
Гермиона тихонько рассмеялась, уже имея представление о том, как тяжело бывает изолироваться от внимания большого рыжего семейства. Ее до сих пор, даже после развода, приглашали на все семейные праздники, Молли и слушать ничего не хотела про «завал на работе» и «срочные командировки».
- Ужин в это воскресенье, в шесть вечера.
Гермиона встала со скамьи, ободряюще потрепала Драко по плечу и направилась к двери.
- Грейнджер! – окликнул тот. – Ты тоже будешь?
- Конечно.
Он безмолвно кивнул, находя ответ исчерпывающим.



Малфой пришел. Подумать только! А ведь Гермиона уже решила, что Драко проигнорирует приглашение. Но когда десять минут седьмого в дверь на Площади Гриммо двенадцать позвонили, Гермиона оказалась приятно удивлена. Драко Малфой стоял на пороге с бутылкой вина и словами извинения за свое опоздание. Молли была растрогана. Джинни старательно строила из себя радушную хозяйку, Падме и Рон даже внимания не обратили на опоздание, а Гарри бросил на Гермиону вопросительный взгляд. Совпадение или нет, но наряд Драко заставил Грейнджер пол вечера провести в размышлениях: мужчина выбрал классические темно-коричневые брюки, туфли в цвет, жемчужную водолазку с высоким горлом и темно-зеленый пиджак – коронные цвета Слизерина.
«Ну нет!» - мысленно одернула себя Гермиона. – «Зачем ему это?» Новый Драко Малфой показался ей таким рассудительным и степенным, не способным на подобные дурачества. Скорее всего, это было банальным совпадением.
Ужин прошел даже лучше, чем надеялась Гермиона. Малфоя посадили напротив нее, между Молли и Падме. Обе женщины принялись наперебой засыпать Драко вопросами. Молли интересовало, как дела у Скорпиуса, чем они с Альбусом занимаются в Румынии, хорошо ли едят, тепло ли одеваются. Падме, как будущую мать, заботило другое: не знает ли он толкового акушера.
- Честно говоря, я так далек от этого направления. С подобным вопросом лучше обратиться к профильному колдомедику.
- А разве «Акушерство» не медицинский профиль миссис Малфой? – вдруг откликнулась Джинни. – Скорпиус говорил, что Гринграссы потомственные колдомедики. А миссис Малфой как раз...
- Она больше не работает в больнице. - Малфой сделал глоток, чтобы унять собственное сердце: за мгновение пульс подскочил до ста ударов в минуту.
- Принимает на дому? – подхватила Падме.
- Миссис Малфой больше не практикующий акушер, – отрезал Малфой. – Но, кажется, я вспомнил одно имя. Это мой старый знакомый. И отличный акушер. Я напишу ему.
- Как чудесно! – воскликнула миссис Уизли. – Вы так добры к нам, Драко. Давайте выпьем за вас!
Падме благодарно разулыбалась, поглаживая округлившийся живот, а остальные подняли бокалы. Гермиона сделала глоток и неосознанно проследила за ее рукой. Падме была на седьмом месяце беременности, и вся сияла в ожидании малыша, как, впрочем, и Рон, который в новом браке чувствовал себя легче и увереннее, чем в первом. Гермиона вздохнула: это ее вина. Ее недоработка. Ей следовало больше времени уделять семье и мужу, а не пропадать вечерами на работе. Жаль понимание этого пришло к ней слишком поздно. Нет, не то чтобы она тосковала по прежней жизни и проливала литры слез в подушку, скорее это была легкая меланхолия. Со времени развода прошло три года, а она до сих пор по праздникам готовила любимое блюдо Рона – свиную рульку с гарниром из овощей и острого перца, хоть и считала ее слишком жирной и тяжелой. Живя с кем-то очень долго, ты волей-неволей перенимаешь его привычки, начинаешь говорить теми же словами и любить те же блюда. Нет, Гермиона не скучала по Рону, как по мужчине – их личная жизнь почила, когда Хьюго был еще совсем маленьким – скорее ей не хватало рядом друга, с которым можно поделиться наболевшим. Когда Рон объявил жене, что решил уйти из мракоборцев и заняться бизнесом вместе с Джорджем, это еще больше отдалило их друг от друга. Возможно, стоило побороться за брак... Или нет?
Гермиона вздохнула и вдруг поймала на себе взгляд серых глаз. Драко и впрямь немного изучающе разглядывал ее, это открытие смутило женщину, и она заерзала на стуле.
- Что? – одними губами спросила Гермиона, и Малфой отвернулся.
Интересно, о чем он думал, глядя на нее? Наверное, о том, насколько это жалко: проводить вечера в компании бывшего мужа, который скоро станет отцом в третий раз, и его родственников, вместо того, чтобы начать жизнь с чистого листа. Но Гермионе нравилось это: нравилось пересматривать фотоальбом с постаревшей Молли, которая жила теперь у дочери в Лондоне, нравилось обсуждать политику Министерства с Артуром, сидеть за одним столом с Гарри и Роном или пить чай на кухне с Джинни. Они – ее семья, единственная оставшаяся семья: отца Гермиона похоронила пять лет назад, мать умерла на два года раньше. Время... Оно никого не щадит. Ну, кроме Малфоя, конечно.
Гермиона бросила на Драко раздраженный взгляд. В отличие от того же Рона, который после ухода из мракоборцев обзавелся округлым животиком, бывший слизеринец сохранился отлично: обтягивающая грудь водолазка как нельзя кстати подчеркивала сухую фигуру Малфоя. Драко и прежде не отличался габаритами: высокий, худой, осанистый, но то было еще в школе. В нынешнем Малфое не осталось и следа юношеской угловатости, как у всех парней в подростковом возрасте, походка стала более плавной, степенной что ли. Единственным отличием прежнего Малфоя от нынешнего были, пожалуй, очки. Но даже они шли бывшему однокласснику, придавая представительный вид. В общем и целом, Драко очень походил на отца в этом возрасте, только волосы стриг коротко и укладывал набок. Гермиона перевела взгляд на пальцы Малфоя, которыми тот держал фужер с вином: тонкие и длинные, на тыльной стороне ладони белый шрам. Видимо, издержки профессии: колдомедикам приходилось иметь дело и с очень опасными, ядовитыми составами. Интересно, что это было за зелье? Что-то из запрещенного?
- Давайте переберемся в гостиную? – предложила Джинни, заметив, что гости уже утолили голод. – Я подам чай туда.
- Замечательная идея! – просияла Молли. – Хотите, я покажу вам семейный альбом, Драко?
Малфой кивнул, и Гермиона мысленно усмехнулась: «О, да, только этого ему и не хватало!»
Но слизеринец держался стойко, нужно отдать ему должное. Мужественно вынес рассказ Молли обо всех родственниках, выпил две чашки чая и даже сделал Джинни комплимент, похвалив медовый торт, который, честно говоря, был немного суховат. Все это никак не вязалось с образом заносчивого, язвительного аристократа, каким Драко оставался в воспоминаниях Гермионы до того момента, пока она не вошла в его кабинет на четвертом этаже Святого Мунго.
- Признаться, сейчас мне немного стыдно, - шепнул Гарри, поравнявшись со стоящей у камина Гермионой.
- Правда? И почему?
- Я думал, пригласить Малфоя сюда было не самой лучшей идеей, - Поттер покосился на Гермиону, та усмехнулась. – Но Джинни настояла.
- И ты как примерный муж...
- Как самый последний подкаблучник, - улыбнулся Гарри.
- ... уступил ей, - все же закончила Гермиона.
Они рассмеялись.
- Знаешь, я тоже не думала, что все будет так, - она покрутила в пальцах чашку с чаем. – Считала, он вообще не придет.
- Однако он здесь и довольно неплохо вписался. Мы даже немного поговорили об Альбусе.
- Серьезно? – Гермиона лукаво взглянула на друга. – Вот это прорыв!
Гарри хихикнул, совсем как мальчишка, даром что занимал пост Первого мракоборца, рядом с друзьями Поттер позволял себе расслабиться и забыть на время о статусе Национального героя.
- Смейся, смейся, но, кажется, теща от него в восторге.
- Скорее от Малфоевских манер.
- Да уж. Мы в поместьях не росли и личных слуг не имели, не повезло ей с зятем – никакого воспитания.
Гермиона улыбнулась и положила голову на плечо Гарри.
- Знаешь, мне ведь уже пора. Нужно изучить пару дел до завтра, - вздохнула она.
- Сегодня же воскресенье.
- Да. Но я обещала Брустверу.
- Ладно, - крякнул недовольно тот. – Только до утра не сиди. У меня и так работы хватает, не нужно нам новые дела подбрасывать.
- Ничего не обещаю, - Гермиона чмокнула Гарри в щеку и отошла, чтобы попрощаться с остальными.
- Да ладно тебе. Останься, - отозвались присутствующие, но Гермиона отрицательно покачала головой.
- Не могу. Нужно идти. Срочная работа.
- На самом деле мне тоже пора, - Драко встал с дивана и огляделся. – Завтра дежурство, нужно выспаться.
- Ну, как же так, - расстроилась Молли. – Я ведь еще не рассказала про дядюшку Сью, который потерял память и целый год прожил среди маглов.
- Ты расскажешь об этом в следующий раз. Хорошо, мама? – пришла на выручку Джинни, миссис Уизли надула губы, но смирилась.
Прощание вышло долгим. Гермиона обняла Джинни и махнула Рону с Падме, Малфой пожал руку Поттеру и поблагодарил за приглашение. Тот в свою очередь сказал спасибо за племянника, которого Драко поставил на ноги, и извинился за отсутствие других членов семьи, которые горели желанием отблагодарить Малфоя, но не смогли прийти по независящим от них причинам. На этом обмен любезностями закончился, и Драко с Гермионой шагнули за порог.
- Тебе действительно нужно работать? – спросил Малфой, пока они спускались по ступеням крыльца.
- А тебе действительно завтра на дежурство? – парировала Гермиона. Малфой еле заметно усмехнулся, и Гермиона заметила: - Врать нехорошо.
Мужчина пожал плечами в качестве ответа.
- Почему ты пришел? Я думала, проигнорируешь приглашение.
- Я хотел, – Драко остановился внизу и повернулся к ней. – Тебе в какую сторону?
- Направо.
- Мне тоже.
Они двинулись вдоль улицы. На столбах уже зажглось ночное освещение. В воздухе пахло сыростью, видимо, не так давно прошел дождь – привычное дело для Лондона. В лужах отражались окна домов и желтые шары фонарей. Откуда-то издалека доносилась музыка.
- Наверное, неподалеку паб, - заметил Драко, Гермиона кивнула, смотря под ноги.
Ей нравился запах мокрой листвы и цветов, идущий из-за кованого забора – напротив дома Поттеров располагался Холланд-парк. Будучи детьми Роза и Альбус частенько играли там в догонялки, пока Джинни с Гермионой сидели на лавке и обсуждали мужей. Сейчас Альбус был в Румынии у «дяди Чарли», а Роза изучала искусство в Париже. Скоро и Хьюго улетит из родительского гнезда, решив стать самостоятельным. Гермиона тяжело вздохнула.
- Тебе грустно? – спросил Малфой, искоса наблюдающий за ней.
- Просто подумалось... Почему дети так быстро вырастают?
Он усмехнулся:
- Если б я знал.
Гермиона вздохнула, задумчиво рассматривая черные ветви деревьев по ту сторону решетки: одни походили на скрюченные артритные пальцы, другие были прямыми и голыми, без единого листочка несмотря на июнь – аномально холодная зима погубила не одно дерево в парке. Да и лето оказалось не таким жарким, как представлялось. Уже неделю температура не поднималась выше двадцати градусов. Гермиона вспомнила про зеленый пиджак Драко и искренне позавидовала ему, подмерзая в своем твидовом платье.
- Осторожно! – вдруг крикнул Малфой.
Будто в замедленной съемке Гермиона обернулась, встретившись взглядом с выскочившим из-за угла велосипедистом. Парень испуганно глядел на нее, пытаясь затормозить, но велосипед уже потащило по мокрому асфальту. Гермиона инстинктивно зажмурилась, ожидая столкновения. Но вместо этого, отлетела куда-то в бок и стукнулась спиной о холодную решетку парка, грудь обожгло тепло чужого тела. Грейнджер открыла глаза, смотря прямо в тонкое лицо Малфоя. Зрачки Драко были расширены, и в их глубине Гермиона увидела собственное отражение вместе с желтыми бликами фонарей.
- Куда несешься?! – крикнул Малфой вслед улепетывающему велосипедисту. – Вот идиот...
Он повернулся обратно к Гермионе и нахмурился.
- А ты почему зеваешь?
- Извини, - пролепетала она, растеряв вдруг весь свой словарный запас.
Справа послышался приглушенный смех: проходящая мимо парочка окатила их игривыми взглядами, и Драко тут же отпрянул от Гермионы, сделав шаг назад. Женщина отлепилась от решетки и одернула платье.
- Вот паршивец, еще и обрызгал! – Малфой досадливо осмотрел свои брюки.
- Мне жаль.
Драко неопределенно взмахнул рукой. Этот жест в равной степени мог обозначать и «Забудь, ничего страшного» и «Ох, замолчи!». Вдобавок ко всему на нос Гермионы упала капля, и женщина задрала голову, смотря в черное лондонское небо.
- Сейчас начнется дождь.
- Да ну!
- Тут неподалеку паб, - заявила Гермиона, будто Малфой не говорил об этом пять минут назад. – Можем зайти ненадолго. – Драко раздраженно покосился на нее, и женщина добавила: - Там есть туалет, сможешь высушить брюки.
- Брюки я могу высушить и заклинанием.
- Но не в магловской части Лондона, - напомнила Гермиона, и Драко досадливо скривился.
Паб располагался в здании бывшей ткацкой фабрики, о чем говорили четырехметровые потолки и занавешенные шторами окна. Посередине комнаты стояла барная стойка, справа от входа небольшая сцена, а слева - коридорчик, ведущий на кухню. Сразу за ним темнели две двери с характерными картинками и золотыми надписями на каждой: «Леди» и «Джентльмены».
- Я быстро, - предупредил Драко, прежде чем скрыться из виду.
- Угу, - отозвалась Гермиона, разглядывая маглов, устанавливающих инструменты.
По всей видимости, с минуты на минуту должен был начаться музыкальный вечер. На заднике сцены переливалась огнями вывеска «Джимми и Ко». Сам Джимми в этот момент затягивал рычаг на стойке с микрофоном. Гермиона попыталась припомнить, когда последний раз выбиралась куда-нибудь после развода, но не смогла.
- Даже стыдно... – буркнула она тихо.
В уборной оказалось пусто. Драко выбрал самую дальнюю кабинку, вошел, прикрыл за собой дверь и вынул волшебную палочку.
- Экскуро.
Брюки Малфоя мгновенно очистились от грязи. Драко довольно усмехнулся: как все же хорошо быть магом! Стряхнул с плеча несуществующую пылинку и вышел из кабинки, нос к носу сталкиваясь с бывшим пациентом.
- Мистер Малфой! – воскликнул тот.
- Мистер Теренс?
- Не ожидал встретить вас в таком месте, - мужчина многозначительно приподнял брови.
- А вы здесь?..
- А я здесь отмечаю выздоровление. С женой и ее магловскими родственниками, - поспешно ответил тот. – Вы один или с друзьями?
- Я буквально на минуту.
- Жаль. Я бы угостил вас выпивкой.
Драко подошел к раковине и ополоснул руки.
- Спасибо, но в этом нет необходимости.
- Ну... – замялся тот. - Если надумаете...
- Я учту, - Драко кивнул. – Хорошего вечера.
- До свидания! – выкрикнул мистер Теренс, прежде чем за Драко закрылась дверь.
Малфой нашел Гермиону ровно на том же месте. Женщина стояла у колонны и с интересом разглядывала сцену. Малфой кашлянул, чтобы привлечь внимание. Гермиона вздрогнула.
- Ты меня напугал, так тихо ходишь.
- Так же как все. Просто здесь слишком шумно.
Грейнджер пожала плечами, словно отвечая: «Возможно, ты прав». Паб был заполнен, и в зале стоял непрекращающийся гул: люди смеялись и громко разговаривали, официанты звенели приборами и выбивали чеки, бармен лихо закручивал бутылки с алкоголем, развлекая посетителей, а музыканты проверяли звук перед концертом.
- Хочешь остаться и послушать? – предположил Малфой.
- Почему ты так решил? – удивилась Гермиона. - Это было бы странно. И глупо. Сидеть одной в баре.
- Я мог бы остаться и составить тебе компанию, - Малфой сделал ударение на первом слове.
- Ты? – изумилась Гермиона. – Серьезно?
В качестве ответа Драко поднял руку, призывая официанта. К ним подошел молодой парень в клетчатой красной рубашке и синем фартуке поверх нее. Одежда имитировала форму рабочих начала прошлого века.
- Доброго вечера! – он приветливо улыбнулся. – Чем могу помочь?
- Нам нужен столик, подальше от сцены.
- Оу... – парень сожалеюще поджал губы. – Извините, все столики заказаны, но вы можете сесть у бара.
Драко посмотрел на Гермиону, и та согласно кивнула.
- Никогда прежде не сидела за стойкой, - призналась она, усаживаясь на высокий стул без спинки.
- А я никогда не бывал в магловских барах, - ответил Малфой и огляделся по сторонам: не подслушивают ли их немаги. Но никому и дела не было. - Американо, - заказал Малфой. – А даме... – он бросил на Гермиону взгляд, ожидая, что та внесет коррективы, если что, – латте с двумя кусочками сахара.
Грейнджер согласно кивнула.
- Мгновение! – просиял бармен и подкинул в воздух две белых кружки, устраивая из приготовления целое шоу.
Гермиона улыбнулась, наблюдая за ним, а затем бросила взгляд на Малфоя, тот рассматривал зал.
- Ты действительно никогда не бывал в «простом баре»?
- Да.
- Надо же...
- Так удивительно?
Гермиона пожала плечами.
- В оправдание могу сказать, что вырос на страшилках про злых маглов, крадущих детей из их кроваток. Особенно отец любил сказку про... – Малфой задумался, пытаясь вспомнить название. – Что-то про Салем и «охоту на ведьм». Колдунов там сжигали заживо.
- Какой ужас! – ахнула Гермиона. – Ты верно шутишь!
Малфой многозначительно усмехнулся.
- Нет? – все еще не верила Грейнджер. – Это просто... слов нет.
- Страх порождает гнев. Гнев - ненависть. А ненависть делает нас зависимыми от мнения других, - Драко пожал плечами. – В любом случае, я давно перерос и то, и другое, – Малфой принял протянутую кофейную чашку и сделал глоток. – А что насчет тебя, Грейнджер?
- Что? – не поняла Гермиона.
- Каково это быть магом в семье простых людей?
- Ну... – Гермиона задумалась. – Знаю одно, таких ужастиков мне никогда не рассказывали.
- Извините, - рядом с ними появился официант и, сверкая улыбкой, доложил: - Мистер Малфой, это вам.
Драко удивленно воззрился на бутылку рома, которую парень поставил на стойку между ним и Гермионой.
- Мне?
- Велено сказать: в благодарность за лечение.
Малфой обернулся, ища глазами мистера Теренса. Тот сидел в компании друзей через три стола от них. Заметив взгляд Драко, мужчина широко улыбнулся.
- Это от моего пациента, - вздохнул Малфой.
- Очень мило с его стороны.
- Да уж... Я говорил, что не стоит.
- Думаю, это от души.
Драко взял бутылку, рассматривая.
- Это какой-то магловский алкоголь, да?
- Ром? Да.
- Ты пила такое?
- Его разбавляют льдом или соком, - Гермиона наклонилась к Драко, чтобы взглянуть на этикетку. – О-о... Это дорогой ром. Хороший.
- Хочешь выпить? – вдруг спросил Малфой.
- Сейчас? – удивилась Гермиона.
- Боюсь, если мы не откроем ее, то он подойдет и сделает это сам.
Гермиона проследила за взглядом Драко: мистер Теренс призывно поднял свой бокал, чокаясь с Малфоем через весь зал.
- Только если немного, - сжалилась Гермиона.
- Один бокал, - Драко подозвал бармена и попросил чистые стаканы и лед.
Музыканты меж тем начали концерт: Джимми сел на высокий барный стул, положил на колени гитару и запел о неразделенной любви.
- А он крепче огневиски, - заметил Драко, сделав глоток.
Гермиона усмехнулась.
- С ромом лучше держать ухо востро.
- Просто нужна подходящая закуска, - Малфой заказал фрукты и свежевыжатый сок.
После «неразделенной любви» пришла очередь баллады «о самоопределении и поиске смысла жизни». Стоило заметить, песни Джимми не отличались оптимизмом, хотя голос был довольно приятным: низким и журчащим. Гермиона непроизвольно заслушалась, уносясь мыслями к собственной жизни: к ранней смерти родителей, неудавшемуся браку, отъезду дочери и болезни сына...
- Позволь мне, – Драко первым взял бутылку, заметив, что Гермиона потянулась к ней, и женщина подняла на него вопросительный взгляд. – Дама не должна наливать себе сама, это неприлично.
Гермиона воззрилась на него, как на умалишенного, и вдруг рассмеялась.
- Что я такого сказал?
Но Грейнджер только покачала головой, продолжая улыбаться. Драко наполнил оба стакана и протянул один Гермионе.
- Итак, Грейнджер...
- Да, Малфой? - подыграла Гермиона, принимая бокал, их пальцы соприкоснулись, и женщина поспешно забрала руку, почувствовав тепло его пальцев.
- Как же так вышло, что самая популярная послевоенная пара распалась?
Гермиона фыркнула в сторону:
- Всему рано или поздно приходит конец.
- С этим тяжело не согласиться.
- Мы были женаты почти двадцать лет, а знакомы все тридцать. Несложно сосчитать, что это три четверти моей жизни, - Гермиона сделала большой глоток и сморщилась, Драко аккуратно пододвинул ей тарелку с фруктами, и женщина закинула в рот виноградину.
- Тяжело было сохранить отношения после развода?
- Я бы не сказала. В конце концов, мы вернулись ровно к тому, с чего начали – к дружбе. Совсем неплохой результат, мне кажется. А ты с какой целью интересуешься, Малфой?
Гермиона опешила от собственной наглости. Что на нее нашло?
- В том смысле... – принялась оправдываться она. – Я давно не видела миссис Малфой и решила...
- Что мы на стадии развода? - закончил за нее Малфой. Гермиона закусила губу. Верх бестактности – задавать столь личные вопросы. Но Драко так упорно избегал этой темы весь ужин, что Гермионе стало лишь интереснее.
- Извини, если я... – женщина проводила взглядом стакан Драко – мужчина залпом осушил его наполовину. – Мне не следовало лезть не в свое дело.
- Последний раз мы разговаривали три года назад. Такой ответ тебя устроит? - вдруг признался Драко. – Если хочешь знать: моя личная жизнь находится еще в бóльшей яме, чем твоя.
- Неужели все настолько плохо?
Драко ничего не ответил: просто допил свой ром и обновил бокалы. Гермиона сожалеюще вздохнула, заметив, как изменилось его лицо: от прежней веселости не осталось и следа. Эта перемена и подвигла ее на признание – захотелось подбодрить Малфоя.
- Тогда и я признаюсь. Это первый раз, когда я выбралась куда-то после развода. Да. Вот так, - она сделала глоток, поперхнулась и неловко рассмеялась, смотря на протянутую дольку апельсина.
- Всего-то? Почти каждый мой день начинается и заканчивается в больнице. Я уже давно перестал замечать, как идут недели. Ну, знаешь... Сегодня пятое число. - Драко показал жестом, как отрезает часть пленки, делая монтаж. – А завтра уже двадцать пятое. Все слилось в одно сплошное пятно, один день похож на другой.
- Этим меня не удивишь. - Гермиона еле удержалась от того, чтобы закатить глаза. Если он надеялся выиграть в этой игре, то Малфоя прогадал: самая жалкая здесь она. – Единственно, что меня ожидает в ближайшем будущем, это полное одиночество. Роза уже переехала в Париж, Хьюго скоро закончит учебу и тоже уедет куда-нибудь.
- Ты еще думаешь о будущем? Завидую. А я вот уже давно ничего не планирую, ничего не хочу.
- Я пью сонное зелье, чтобы уснуть. Иначе могу просидеть над делами до утра.
Драко усмехнулся и протянул ей свой стакан, словно говоря: «Аналогично», они чокнулись.
- Я читаю лекции, даю консультации и постоянно беру дежурства, чтобы не оставалось свободного времени. Ума не приложу, чем себя занять, когда остаюсь дома. Он слишком велик для меня одного, - сделал ход Малфой.
- А мне иногда хочется стать невидимкой. - Драко понимающе усмехнулся, смотря на Гермиону через стекло бокала. – Ведь любой журналист так и норовит засунуть лапы в мою личную жизнь...
- Я помню заголовки, - понял Малфой.
- Это было мерзко.
- Уверен, что так.
Они чокнулись и выпили.
- А знаешь, что злило меня больше всего? – в конец разоткровенничалась Гермиона. – Не то, что наш развод обсуждали все, кому не лень, и даже не то, что журналисты не давали прохода детям, а то, что все это подавалось под соусом... – она на миг замолчала, пытаясь взять себя в руки: в душе вновь поднялась обида. – Они писали о нас, как о каких-то божествах. Будто это не два человека решили разойтись, а произошло что-то настолько ужасное, как... как... Не знаю.
- Настал конец света, - закончил за нее Малфой.
- Вот! – воскликнула Гермиона. – Будто мы с Роном не имели права на это. Должны были оставаться вместе даже наперекор желанию. Лишь бы не разочаровывать окружающих... чтоб их! – Она сделала один большой глоток. – А я, может быть, устала быть идеальной. Устала оправдывать чьи-то ожидания.
- Это называется «синдром отличника», - веско заметил Малфой.
- Мне сорок два года, и, по-моему, я, черт возьми, заслужила право быть «Простым человеком», а не «Героиней войны» или «Второй Миллисентой Багнолд».
Малфой тихонько усмехнулся и отсалютовал ей бокалом.
- Быть второй уже унижение.
- Знаешь, я только недавно поняла, что по сути была лишена детства. Нет, ну правда. Вместо того, чтобы вести себя как обычный подросток: ходить на свидания, прогуливать уроки, я... я мир спасала!
- А я пытался этот мир уничтожить, - Малфой протянул ей свой стакан, они чокнулись и выпили.
- А можно личный вопрос?
- А до этого были другие?
- Я много думала после войны... Почему ты не сдал Гарри? Тогда, у вас дома.
- Не из благородства, - горько усмехнулся Малфой. – Боялся, что за Поттером придет и наш черед. Я собственными ушами слышал, как Он говорил, что после смерти Поттера, собирается объявить себя бессменным Министром магии и собрать армию новых Пожирателей, которые не будут думать, а будут только исполнять приказы. Малфоев в расчет не брали изначально.
- Каково это было, жить под одной крышей с Волан-де-Мортом?
- Честно? Жутко.
Гермиона понимающе поджала губы.
- Поначалу это казалось чем-то заманчивым, ну знаешь... подростковый инфантилизм. А потом... – Драко покрутил стакан, смотря, как переливается внутри янтарный напиток. – Когда я увидел, как отец, которого считал величайшим человеком, в собственном же доме превращается из господина в слугу... Это изменило все. А еще я помню холод. Дикий холод. И страх... Менор ими буквально пропах. Мне даже сейчас порой кажется... – Драко поднял на Гермиону взгляд. – Знаешь, в особо ветреные вечера, я снова слышу звон оков из подземелья. Крики и стоны. Будто там пытают пленников. Их было много, я почти никого не знал, какие-то маглорожденные и просто сочувствующие. Он... он убил мисс Бербидж, нашу учительницу. Помнишь? Прямо в столовой Менора, на глазах у всех... Только за то, что она вела магловедение и считала маглов равными нам.
Грейнджер почувствовала, как по спине побежали мурашки от воспоминаний о собственном заточении в Меноре. Давно побелевший шрам на запястье вновь начал пульсировать болью, и женщина инстинктивно отодвинулась от Малфоя, совсем забыв, что стул не имеет спинки.
- Ой! – только и успела воскликнуть Гермиона, прежде чем Драко поймал ее, перехватив за талию. – С-спасибо.
Лицо Малфоя оказалось так близко, что Гермиона непроизвольно задержала дыхание, впервые в жизни замечая, что глаза у Драко совсем не похожи на льдинки. Скорее они серебристо-серые с темным ободом по краю и глядят задумчиво-тревожно, а не презрительно как в школе. Что от него приятно пахнет мятой и бергамотом. И что ладонь у него очень теплая. Даже слишком. Потому что от ощущения этих длинных пальцев на своей талии, Гермиону бросило в жар. А это было неправильно и странно. Очень-очень странно. И очень-очень неправильно.
- Кажется, мы выпили больше, чем собирались, - заметил Драко, отпуская ее и возвращаясь на место. – И сказали тоже.
Они синхронно покосились на практически пустую бутылку рома.



Гермиона кусала ноготь на большом пальце и смотрела на письмо, лежащее поверх судебных дел. Пергамент доставили совиной почтой полчаса назад, с тех пор женщина потеряла интерес к работе.
«Здравствуй. Можешь зайти, когда придешь к сыну? Д. Малфой» - размашисто шло вдоль всего отрезка.
Грейнджер в который раз потянулась к перу, но отдернула руку.
- Мисс, собрание у министра начнется через десять минут, - заявил секретарь, заглянув в дверь.
- Спасибо, Алекс, я помню.
Тот кивнул и исчез. Гермиона еще раз пробежалась глазами по надписи. Мерлин... Зачем Малфою встречаться с ней? В голове снова всплыли события прошлого вечера: их откровенный разговор в баре и прогулка после, показавшаяся Гермионе такой короткой. Хотя они дошли аж до Вестминстерского моста. С час постояли на ветру, наблюдая, как дрожат городские огни в отражении Темзы. В воздухе пахло сыростью, и с реки дул холодный ветер. Малфой дважды предлагал Гермионе пиджак, ссылаясь на теплый свитер, но та из вежливости отказывалась, продолжая мерзнуть в своем платьице. Благо недолго. Вконец потеряв терпение, Драко заявил, что она уже посинела, и накинул на женские плечи пиджак помимо воли. Пришлось смириться. От пиджака пахло мужским парфюмом и сигаретным дымом из недавно покинутого бара – странное сочетание, но Гермионе понравилось. Ей вообще было на удивление комфортно прошлым вечером, так, как не было уже давно. Малфой каким-то мистическим образом замечал столь незначительные детали, что от этого в равной степени было и легко, и неловко. Будто тебя читают, как открытую книгу.
- Почему ты все еще носишь кольцо? – спросил Драко, указав на безымянный палец Гермионы. – Не можешь отпустить прошлое?
- Я давно отпустила его, – призналась та. – Кольцо помогает дистанцироваться от тех, кто пытается нарушить мои личные границы.
- От неудавшихся ухажеров? – он усмехнулся под нос. – А их много?
- Не то, чтобы очень, – к удивлению для самой себя Грейнджер искренне рассмеялась. Впервые за долгое время...
Они слишком много выпили в баре, и алкоголь развязал языки обоим. Гермиона поняла это, когда хихикала, словно девчонка, над рассказом Драко о стажировке в больнице Святого Патрика – то был первый рабочий год Малфоя в качестве колдомедика, и ему достался на удивление придирчивый пациент, который наотрез отказывался лечиться. В итоге Драко пришлось вызвать из Белфаста тетушку несговорчивого больного, единственную, имеющую на него влияние, чтобы та убедила племянника в необходимости принимать лекарство. Взамен она потребовала котел бодроперцового зелья и десять галеонов на дорогу туда-обратно. Все это Малфой рассказывал, сопровождая остротами и собственными ремарками, так что Гермиона хохотала от души. В ответ Грейнджер рассказала свою историю. Дело шло по статье о «неправомерном использовании магии». Молодой колдун, влюбленный в девушку-магла, в обход правил решил устроить для нее волшебный фейерверк с предложением руки и сердца под конец. В итоге пришлось стирать память не только потенциальной жене, но и всем ее соседям, а та жила в общежитии. Чтобы хоть как-то оправдать массовую зачистку, было решено объявить об утечке химикатов с соседнего завода, мол, студенты надышались ядовитыми парами и на время потеряли память. Драко история понравилась, хоть он и заявил, что «делать таким образом предложение пóшло».

- Мисс, пора, - напомнил секретарь.
- Да-да. Иду, - Гермиона встала из-за стола, вновь задумчиво покосилась на послание и, наконец, приняла решение.
«Здравствуй. Тебя устроит в семь? Г. Грейнджер»
Рабочий день прошел как на иголках, Гермиона не могла сосредоточиться ни на одном деле и постоянно поглядывала в окно: не вернулась ли сова из Святого Мунго. Ответ пришел после обеда. Наверное, Драко был на обходе. Послание оказалось очень лаконичным: «Безусловно. Д. Малфой»
После этого время потянулось до того медленно, что Гермиона всерьез подумывала о том, что кто-то наложил на ее ходики замораживающее заклинание. Не могли же стрелки идти так медленно на самом деле!
Малфой был у себя, когда Гермиона постучала в коричневую дверь справа от лифта.
- Входите, - заявил тот. – А, здравствуй, Грейнджер.
Он как всегда сидел над бумагами, подписывая счета на ингредиенты.
- Ты хотел меня видеть, – начала Гермиона, подходя к столу.
- Да. Садись.
- Какие-то новости о Хьюго?
- Я выписываю его завтра. - Гермиона просияла: наконец-то! – Но дело не в этом. Вот. Возьми.
Драко протянул ей конверт. Женщина молча приняла его и покрутила в руках.
- Что там?
- Мое извинение - билеты на концерт в эту пятницу. Мне показалось, ты любишь музыку.
Гермиона остолбенела, испытывая странную смесь из разочарования и облегчения. Живая фантазия уже нарисовала ей несколько вариантов, объясняющих странное послание Малфоя, но действительность не вписывалась ни в один из них.
- Извини, что оказался таким непредусмотрительным и забыл обменять валюту. Это было непростительно с моей стороны. Женщина не должна платить за мужчину.
Гермиона устало закатила глаза, не желая возвращаться к вчерашнему разговору. Малфой и так извинялся всю дорогу из бара, очевидно чувствуя себя очень неловко.
- Хватит. Правда. Не вижу в этом ничего криминального. В конце концов, откуда у тебя было взяться магловским деньгам? – Гермиона протянула Малфою конверт. – Забери. Это слишком.
- Не заберу, - Малфой отрицательно покачал головой. – Предложить деньги – вот это было бы слишком. А подарить билеты – в самый раз. Сходишь на концерт с сыном или подругой. Ты ведь сама говорила, что практически не выбираешься из дома.
- Я не возьму их, - заупрямилась Гермиона.
- Нет возьмешь.
- Ты это серьезно?
- Более чем, - решительно ответил он.
- Я просто оставлю их здесь, - Гермиона положила конверт на край стола и встала.
- Почему ты отказываешься? – искренне недоумевал мужчина.
- Мне не с кем пойти. Хьюго наверняка предпочтет съездить после выписки к друзьям. А подруг, которые настолько любят музыку, у меня нет.
- А что насчет Поттера?
- Точно нет, - Гермиона усмехнулась, находя предложение Драко забавным.
- Пригласи кого угодно.
- А знаешь, что... – она прищурилась. – Ты свободен в пятницу, Малфой?
Вопрос застал Драко врасплох.
- Нет. Это так не работает, - он сложил руки на груди. – Я подарил тебе билеты не для того, чтобы потом самому же ими пользоваться.
- Ты велел пригласить «кого угодно», и я выбираю тебя.
Гермиона подхватила со стола конверт и победоносно вышла из кабинета.
- Ты бы еще язык мне показала, - буркнул Драко. – Как ребенок.
Малфой вновь склонился над счетами, но не смог сдержать улыбки и бросил взгляд на место, где минуту назад стояла Гермиона. А когда после полуночи в дверь постучала сестра Браун и велела ему идти за собой, Драко уже знал, что увидит. Гермиона вновь уснула в ногах сына, уложив голову на металлическую спинку. Драко устало вздохнул, глядя на это.
- Я ей говорила идти домой, мол, завтра его выписывают, - отчиталась добросердечная старушка. – Да только толку ноль. Не понимаю...
- Ступайте, сестра.
Та согласно кивнула, поправила покрывало на соседней кровати и тихонько вышла, чтобы не разбудить остальных пациентов. Драко сел на корточки рядом с Гермионой, рассматривая занавешенное волосами лицо: несколько прядей упали на лоб, выбившись из прически. Он отвел их назад и заправил за ухо. Непослушные... Прошлым вечером руки Драко так и чесались убрать их в сторону, чтобы не загораживали глаза.
- Что вы делаете?
Малфой вздрогнул от неожиданности. Хьюго настороженно косился на мужчину, видимо недолгий разговор с сестрой Браун все же разбудил его. Драко молча указал на Гермиону и отрицательно покачал головой.
- Я ей говорил, чтобы шла домой, - мальчуган выглядел смущенным. – Я не маменькин сынок. Вы не думайте.
Малфой усмехнулся уголком губ и жестом показал ему, чтобы закрывал глаза и отворачивался к стенке.
- А как же?.. – Хьюго бросил взгляд на мать.
- Т-ш-ш... – Драко прижал указательный палец поперек губ. – Я о ней позабочусь.
Малфой склонился и аккуратно поднял Гермиону на руки, та даже не шелохнулась. Устала... Что с нее взять?
- Она нормальная, если что. Не какая-нибудь сумасшедшая. Только волнуется за меня чересчур.
- Я знаю, Хьюго. Просто будь внимательнее к матери, не расстраивай понапрасну.
Драко развернулся и зашагал на выход, Хьюго проводил его взглядом до дверей палаты. Малфой неслышно вышел и ногой прикрыл за собой дверь.
- Нефига себе! Он что запал на нее? - мальчишка улыбнулся и закинул руки за голову. – Во дает маман!



Гермиона приложила руку «козырьком», смотря, как Малфой идет от латка с мороженым. В руках Драко был рожок. Он щурился на солнце и глядел прямо на нее. В своих бежевых чинос и белой рубашке, расстегнутой сверху на две пуговицы, Драко выглядел совсем по-летнему: в Англию вновь пришла жара. Гермиона непроизвольно улыбнулась, когда Малфой сел рядом и протянул ей мороженое.
- Миндальное.
- Спасибо, - Грейнджер откусила кусочек и восторженно замычала: - Действительно очень вкусное!
- Я ведь говорил: лучшее в Лондоне, - самодовольно отозвался тот, заметив, с какой скоростью Гермиона уплетает мороженое. – Может, стоило взять тебе два?
Она остановилась и пристыжено буркнула:
- Просто очень жарко.
- Это точно, - Малфой уложил локти на спинку лавки и прикрыл глаза, подставив солнцу лицо. – Слышал, жара будет стоять до конца месяца.
Гермиона застонала, и Драко улыбнулся под нос.
- Ты принимаешь мое зелье?
- Ага, - она хрустнула вафельным стаканчиком. – Мигрени пропали. Что ты туда положил?
- Секрет фирмы, - хмыкнул Малфой, не открывая век. Он и так знал, что на этих словах Гермиона гарантированно закатит глаза, что и произошло.
- Ты мог бы запатентовать рецепт и разбогатеть.
- Хорошая попытка, Грейнджер. Но я все равно не скажу тебе состав.
Гермиона скривилась.
- Я могла бы варить его сама.
- Зачем? Если это прекрасно делаю я. Или ты планируешь избавиться от меня, выведав рецепт?
- Ты что! – искренне изумилась Гермиона, чего-чего, а уж этого она точно не хотела!
- Тогда оставь зельеварение профессионалам и занимайся... Кстати, чем ты там сейчас занимаешься? Кого ловишь?
- Ну ничего себе! – Гермиона толкнула его плечом. – Между прочим, в Хогвартсе мой средний балл по Зельям был выше твоего.
- На одну десятую.
- Неважно!
- И это было четверть века назад.
Они рассмеялись. Но Гермиона практически сразу посерьезнела.
- Малфой?
- М-м? – Драко посмотрел на нее, расслышав в голосе напряженные нотки.
- Я сильно изменилась со школы?
- Мы все изменились. Было бы странно, если бы было иначе.
- Я имела в виду внешность. Я сильно постарела?
За последние месяцы их отношения перешли на тот доверительный уровень, когда подобные вопросы уже не казались чем-то неприличным. Гермиона и сама не заметила, как начала проводить с Драко выходные за выходными. Они вместе ходили на концерты и выставки, на книжные ярмарки и праздничные представления в Холланд-парк. А по пятницам встречались в баре неподалеку от Святого Мунго, чтобы пропустить по стаканчику огневиски. В лице Малфоя к Гермионе пришла столь необходимая мозгам разгрузка.
Драко заглянул в карие глаза и на полном серьезе сказал:
- Да, ты изменилась. На мой вкус ты стала выглядеть женственнее, - Малфой указал на легкое, желтое платье Гермионы, которое та выбрала для дневной прогулки по парку. - К тому же забранные волосы идут тебе больше. Никогда не понимал, почему женщины ходят с распущенными. Ведь существует столько способов укладки... Мать как-то сказала: «Прическа — последний штрих, показывающий, знает ли женщина саму себя», и стоит заметить, ее «прическа» по сей день выглядит безупречно.
Грейнджер закусила губу, плавясь от удовольствия. Услышать подобное от Драко было особенно приятно. Ведь об отменном вкусе Малфоя ходили легенды, и Гермиона непроизвольно задалась вопросом: передалось ли это от матери или заслуга исключительно Драко? Наверное, ответ крылся где-то посередине.
- Ты давно виделся с родителями?
- Дай-ка подумать... – Малфой нахмурился. – Кажется, это было в апреле. На дне рождения отца.
- Как у него дела?
- Неплохо. Я ведь купил им домик на побережье несколько лет назад. В Коста дель Соль. Поначалу он отказался уезжать, заявил, что «все только этого и ждут»: что он сбежит из страны, как побитый пес. Зато сейчас... – Драко усмехнулся. – Сейчас его в Лондон и не заманишь. Последний раз, когда мы виделись, он заявил, что нам со Скорпиусом тоже не мешало бы переехать в Испанию, поблизости как раз есть дом на продажу.
- Ого!
- Ну, да. Будто это решение всех проблем. – Малфой вдруг погрустнел и поспешно перевел тему. – А как дела у Хьюго?
- О, хорошо. Прислал вчера письмо. Они с другом и его родителями сейчас в Перу, собираются изучать ацтекские пирамиды. Скорпиус писал?
- Прислал патронус, на письма нет времени. Занятой. Как всегда.
Сарказм всегда приходил на смену печали – эту особенность Драко Гермиона подметила уже давно. Даже пыталась пару раз выведать, все ли у него хорошо, не беспокоит ли что-то? Но Драко только отшучивался и тут же переводил тему. Опыт подсказывал Гермионе, что давить не стоит, иначе Малфой закроется совсем, а терпение и доброжелательность со временем сделают свое дело. В конце концов, само их общение уже было чем-то из разряда «очевидное и невероятное». Грейнджер не хотела рисковать, поэтому улыбнулась и спросила:
- У тебя есть планы на вечер?
- Нет. А что?
- Хотела пригласить тебя в гости, показать кое-что.
- Хм... И что же это?
- Секрет фирмы, - отомстила Гермиона, и Драко покачал головой, смотря, как на женском лице расползается хитрая улыбочка.
- Тогда мне не терпится посмотреть.
Он поднялся со скамьи и выжидающе уставился на Грейнджер.
- Что, прямо сейчас? – удивилась та. - Ну, хорошо.
Дорога от Холланд-парк до дома Гермионы заняла не больше пятнадцати минут, женщина снимала квартиру неподалеку от Поттеров, в похожем дуплексе на двух хозяев. Драко уже бывал у нее. В тот раз они ходили на выставку «Взгляд изнутри», посвященную жизни знаменитого фотографа Марка Рибу, а после решили прогуляться по Холланд-парк. Но буквально через пару минут Лондон накрыл мелкий моросящий дождь, и Гермиона предложила Драко заглянуть на чай с имбирным печеньем: расставаться с Малфоем и возвращаться в пустой дом ей совсем не хотелось. В тот вечер они долго болтали в освещенной камином комнате, и Гермиона впервые почувствовала себя дома в своем красивом, но безжизненном особняке.
- Это гортензия? – унюхал Драко, едва вошел в прихожую.
- Срезала перед обедом. Чудесно выглядят, да?
- Да... – в голосе Драко вновь промелькнула непонятная Гермионе печаль, и женщина поспешно предложила:
- Проходи в гостиную. Хочешь чего-нибудь? Чай или лимонад?
- Чай. А когда будет «секрет фирмы»?
- Имей терпение. Сейчас принесу.
Малфой кивнул и прошел в гостиную. Гермиона нашла его сидящем на софе, мужчина листал свежий выпуск «Ежедневного пророка», на первой полосе красовалось фото Гермионы.
- Хорошее колдо, - заметил он, услышав женскую поступь. – Такая суровая здесь. Аж жутко.
Он усмехнулся, расслышав фырчанье Гермионы.
- Будешь насмехаться, не покажу сюрприз.
- Молчу-молчу, - из-за газеты показались озорные серые глаза, и Гермиона улыбнулась помимо воли.
- Ладно, иди сюда, - Малфой подошел, преодолев расстояние между ними в два шага. - Я взяла это со склада вещдоков, так что не обольщайся, через неделю-другую придется вернуть, но ты успеешь снять копию. Она стоит баснословных денег, но дело даже не в этом, а в том, что это... – Гермиона извлекла из-за спины фолиант, и Драко заинтересованно склонился к ней, разглядывая книгу.
- Лука Авдей «О сущем: ключевое учение о ядах и противоядиях», - прочитал Малфой. – Это... это подлинник?
- Да. Изъяли около года назад у одного коллекционера. Помимо книг, он занимался поставками запрещенных магических существ.
- Их ведь не больше десяти по миру... – Драко потянулся к украшенному дорогой тесьмой и камнями переплету, но замер в сантиметре от обложки. – И я могу взять ее на пару недель? Ты серьезно?
В эту минуту Малфой походил на десятилетнего мальчишку, которому подарили на Рождество мантию-невидимку: щеки Драко порозовели от удовольствия, глаза заблестели. Малфой выглядел до того счастливым, что его реакция обрадовала и Гермиону.
- Кажется, эта книга считается лучшей в своем сегменте. И я подумала... – договорить Грейнджер не успела, потому что Малфой смял ее в объятиях, и женщина уткнулась носом в ворот его рубашки.
- Это просто... просто удивительно! Как ты смогла?.. Я бы тебя расцеловал, честное слово!
- Ну так расцелуй, - непроизвольно вырвалось у Гермионы.
Малфой будто окаменел, и Грейнджер тут же пожалела о своих словах. Что это было? Зачем она сказала подобное? Как глупо!
- Расцеловать? – сипло переспросил Малфой, и Гермиона отрицательно замотала головой. - А ты хочешь этого?
Его большие, внимательные глаза будто загипнотизировали Гермиону, посылая в ноги странную тяжесть. Одна рука Драко все еще лежала на женской спине, другая – на талии.
- Я... я... – начала заикаться та, пытаясь выпутаться из положения.
Ладонь Драко сместилась со спины Гермионы на левое запястье, а взгляд остановился на губах, вызывая в Грейнджер горячую волну: понимание интимности момента будоражило тело и душу.
- Ты лжешь. Пульс неровный и частый, - голосом заведующего заявил Малфой. – Твое сердце стучит на тебя, Грейнджер... – уже мягче добавил он, но позволил Гермионе взять слова обратно. - Впрочем, я могу ошибаться.
Будто в замедленной съемке Малфой начал отстраняться, и Грейнджер вдруг с отчетливой ясностью поняла, как не хочет, чтобы Драко размыкал объятия. Что в его руках ей на удивление хорошо: комфортно и безопасно. Что его улыбка заставляет Гермиону ощущать себя на вершине мира. Его прикосновения вызывают мурашки удовольствия на ее коже, а его мимолетный взгляд на ее губах рождает в, казалось, замерзшем сердце давно забытое томление.
- Ты не ошибся, - вдруг заявила Гермиона, смотря, как Малфой убирает уменьшенный заклинанием том в карман брюк.
Драко остановился.
- Аккуратнее со словами, Грейнджер. Иначе я могу вообразить, что наше дружеское общение всего лишь прикрытие для чего-то большего... – взгляд Драко вновь скользнул по ее губам, и это решило все.
Гермиона схватила Малфоя за рубашку и потянула к себе. Драко выглядел удивленным и немного взволнованным, но стоило Грейнджер встать на носочки и приблизиться вплотную, как взгляд мужчины поменял окрас, и от этих оттенков по спине Гермионы побежали мурашки, а температура в комнате, казалось, подскочила сразу на несколько градусов. Сексуальное напряжение, повисшее над ними, мешало нормально дышать.
- Ну так вообрази... – шепнула Гермиона, сокращая расстояние между их губами до нуля: все или ничего!
Малфой замер, давая себе время на осмысление происходящего. Странное влечение к Гермионе уже давно перестало быть для Драко секретом, но он не смел намекать на чувства, скованный клятвой. Дружеские посиделки в баре, выходные на природе или поход в кино – таким Драко рисовал себе потолок в их отношениях. Подобный расклад вполне устраивал его, позволяя не переходить ту тонкую грань, перейти которую ему хотелось уже давно, с того самого момента, как сидя на траве в Холланд-парк, Гермиона указала ему на звездное небо и сказала: «А это созвездие Дракона. Кстати, какой у тебя был балл по Астрономии?». Пахло кувшинками, тростником и осокой, от пруда струилась ночная прохлада. Грейнджер сидела на пиджаке Драко и мягко улыбалась ему, в очередной раз поддразнивая оценками. В карих глазах отражались все звезды Вселенной, а в груди Драко запиналось сердце, вторя взмахам ее ресниц. И он бы поцеловал ее тогда. Непременно поцеловал, если бы мог. Но Малфой не мог: не имел морального права. Тогда почему его сердце так взволнованно бьется сейчас? Почему тело реагирует на нее помимо воли и наперекор здравому смыслу? И отчего он так мучительно хочет ответить на поцелуй?
- Драко? - Гермиона отстранилась, заглядывая в смятое непонятным чувством лицо. – Я все испортила, да?
- Т-ш-ш... – Драко взял ее за подбородок, поворачивая лицо под нужным углом. – Помолчи сейчас.
Его губы оказались теплыми и невероятно мягкими, совсем не такими, каким их представляла Гермиона. А она представляла, чего уж там... Никакой вишни или кофе, как пишут в бульварных женских романах, никакой пряной мяты. Его губы просто были теплыми и на удивление податливыми. Такими, что от их прикосновений подкашивались ноги, а в сердце происходило нечто невообразимое. Да, поцелуи Малфоя мало чем отличались от поцелуев Рона или Виктора. В конце концов, Гермиона была взрослой женщиной, лишенной юношеского романтизма, и все же они были другими: аккуратными и нежными, какими-то боязливыми. Еще никто и никогда не целовал ее настолько трепетно, и от понимания этого факта кружилась голова.
Но Гермионе нужно было убедиться, поэтому она легонько оттолкнула Малфоя, чтобы заглянуть в тонкое лицо. Драко разлепил веки, посмотрев на нее смутно вопросительным, но абсолютно пьяным взглядом. Этого хватило с лихвой, чтобы Гермиона притянула его обратно, поцеловав крепче. Руки Малфоя послушно обвились вокруг ее маленькой, хрупкой по сравнению с ним фигуры. Собственной грудью Гермиона почувствовала, как бешено стучит сердце Драко, и ей совсем не нужно было прикладывать пальцы к его запястью, чтобы определить причину этого. Грейнджер и так знала. Это – она. Это – то, что происходило между ними в эту самую минуту. От ладоней Малфоя шло уже привычное тепло, прожигая спину Гермионы через легкую плательную ткань. Сбивчивое, горячее дыхание щекотало и без того розовые женские щеки, вынуждая Грейнджер хватать воздух мелкими, рваными вдохами. А когда Малфой придвинул ее еще ближе, практически впечатывая в себя, Гермиона смогла только сдавлено, но счастливо пискнуть – идеально. Они совпали идеально. Кто бы мог подумать?
- Мисс Грейнджер! – вдруг раздалось прямо возле левого уха Гермионы, они вздрогнули и обернулись к висящему в воздухе патронусу. – Вы срочно нужны мне в Министерстве. – голосом Бруствера заявила голубая рысь. - Эти прилипалы из отдела магических популяций опять выкручивают мне руки!
Гермиона досадливо сморщилась, поднимая взгляд на Драко. Тот смотрел на нее с понимающей улыбкой.
- Нужно идти?
- Да... Я в долгу перед Бруствером. Ты сильно обидишься?
Драко отрицательно покачал головой.
- Не одному мне все время сбегать по работе. Иди. Не стоит заставлять начальство ждать.
- А ты... ты можешь подождать меня здесь? Думаю, мне хватит часа, чтобы уладить все вопросы. Конечно, ты не обязан, но если вдруг...
- Я подожду.
Гермиона просияла.
- Хорошо. Я быстро! На кухне есть чай. И печенье.
Но когда час спустя Гермиона вернулась домой, Драко на месте не оказалось. Зато на столе лежала записка: «Срочный вызов. Извини. Д. Малфой»



Гермиона устало вздохнула и отложила в сторону перо. Ходики показывали восемь вечера, рабочий день закончился два часа назад, однако нужно было довести до ума речь, чтобы завтрашнее выступление в суде прошло идеально.
- Ал... – начала было Гермиона, но осеклась, вспомнив, что отпустила секретаря домой.
Очень хотелось чаю, но Грейнджер уже извела весь кабинетный запас чайных пакетиков. Решив, что это повод закончить чуть раньше, она трансгрессировала в туалет кофейни неподалеку от дома и купила свежую выпечку. На улице стояла вечерняя духота – предвестник скорого дождя. Гермиона подняла голову, взглянув на небо: тучи только набирали цвет, превращаясь из алых, подсвеченных заходящим солнцем, в сизые. Воздух был наполнен запахами горячего асфальта и цветов - странное сочетание, на любителя. Зато из пакета с выпечкой пахло уж очень хорошо: Гермиона не удержалась и достала круассан, лакомясь по дороге к дому. На крыльце ждал незваный гость.
- Малфой? – удивилась Грейнджер, засовывая в рот последний кусок. Драко стоял у перил, спиной к ней, одетый в серые брюки и голубую рубашку, мужчина выглядел чужеродным пятном на фоне красной кирпичной кладки. Драко обернулся, услышав свое имя.
- Здравствуй, - он машинально поправил очки, борясь с волнением.
- Ты что здесь делаешь?
- Жду тебя.
- И давно? – Гермиона прошла мимо, поднимаясь по ступенькам.
- Пару часов... наверное, - он неопределенно пожал плечами. – Ты задержалась.
- Нужно было кое-что сделать. – Гермиона вошла в дом и обернулась, преграждая Драко путь: - Чем обязана?
- Я... – Драко осекся, подбирая слова. – Мы можем поговорить?
- И о чем же? – холодно поинтересовалась та.
- Думаю, мне нужно объясниться перед тобой.
- Да нет, Малфой. Это совсем не обязательно. – По поджатым губам Гермионы мужчина понял, что разговор будет тяжелым. – Ты по-тихому сбежал, а потом месяц игнорировал меня: говорил, что занят на работе, что неважно себя чувствуешь... – мужчина опустил взгляд. – Брось, Драко. Я давно уже не глупенькая девочка, и умею понимать намеки. То, что произошло между нами в гостиной, было ошибкой. Мне не стоило целовать тебя, а тебе - отвечать. За прошедшие недели ты четко дал мне это понять.
- Я не хотел, чтобы...
- Если это все, то, извини, я очень устала и хочу есть. - Гермиона попыталась закрыть дверь, но Малфой поспешно засунул ботинок в дверную щель. – Что ты делаешь?
- Мы можем обсудить это?
- Зачем? – искренне удивилась Грейнджер. – Я поняла тебя, Малфой. Что тут обсуждать?
- Знаю, ты, наверное, считаешь меня свиньей. Так, впрочем, и есть, я просто... просто не знал, как объяснить тебе. - Малфой сжал пальцы в кулаки, борясь с волнением, разжал и вновь сжал. – Ты можешь пойти со мной в одно место?
- Сейчас? – опешила Гермиона.
- Да, сейчас. Пока я не передумал. – Драко умоляюще глядел на нее. – Если ты, конечно, хочешь выслушать меня...
Гермиона оглянулась через плечо, тоскливо смотря на свою гостиную. Забыть о произошедшем ей было непросто, на это ушла ни одна неделя. Как и принять тот факт, что ее отвергли. Вот так: придумывая детские отговорки. Признаться, первое время Гермиона действительно старалась верить, что Драко «горит на работе», хоть жизненный опыт и подсказывал, что это ложь. Оправданий с каждым днем становилось все больше, а уверенность в том, что ее попросту игнорируют, росла. В конце концов, Гермиона сорвалась: начеркала ему гневное письмо, но не решилась отправить. Оно до сих пор лежало в рабочем столе. Вместо этого Гермиона проревела всю ночь, жалея себя и кляня за наивность, а на утро замазала круги под глазами косметическим заклинанием и решила, что больше не напишет Драко и строчки. Так она и поступила.
- Если сейчас ты занята, я могу официально записаться на прием через секретаря, - вдруг заявил Малфой.
- Ты что! – опешила Грейнджер. – Это слишком. К тому же я не решаю личные дела в рабочее время.
- Пожалуйста, Гермиона. Я не хочу остаться в твоих глазах мерзавцем, который сбежал, едва запахло жареным.
Грейнджер перевела на него раздраженный взгляд.
- У тебя один час, - предупредила она. – Входи.
- Спасибо. – Малфой выдохнул с облегчением. – Этого хватит.
Гермиона открыла дверь шире, и Драко вошел.
- Куда ты хочешь отвести меня?
- К себе домой.
Гермиона открыла было рот, чтобы возразить, но Драко уже взял ее за руку и трансгрессировал их в гостиную Малфой-Менора. От столь стремительного перемещения Грейнджер выронила пакет с выпечкой, и круассаны рассыпались по полу. Но женщина даже ухом не повела, вперившись взглядом в массивный камин главного зала. Когда она была здесь в последний раз, Добби был еще жив, Гарри только-только отошел от жалящего проклятия, а ее держала в заложницах Беллатриса Лейстрейндж.
- Нам сюда. - Драко аккуратно потянул Гермиону за руку, и она бездумно пошла за Малфоем, крутя головой по сторонам.
Менор поражал масштабом... Гермиона уже и забыла, каким большим и устрашающим, может быть этот дом. Но сейчас Менор выглядел иначе, чем четверть века назад, когда в поместье хозяйничал Волан-де-Морт. Главная лестница была хорошо освещена, в вазонах стояли цветы, а смотрящие со стен гобелены казались уже не такими жуткими: сцены кровавой охоты и казней заменили за яркие пейзажи и натюрморты. От стен пахло пылью, деревом и чем-то таким, что невозможно описать словами, возможно, историей...
Гермиона взглянула на идущего впереди Драко. «Ума не приложу, чем себя занять, когда остаюсь дома. Он слишком велик для меня одного», - тут же пронеслось в ее голове.
- Куда мы идем? – тихо спросила Грейнджер, даже не пытаясь забрать собственную ладонь: спустя месяц ощущать тепло мужских пальцев было очень приятно.
- В спальню.
- Куда?! – опешила Гермиона.
Драко бросил на нее косой взгляд, не сразу поняв женского удивления, а секундой позже взволнованно зачастил:
- В смысле... мне нужно показать тебе... а не для... ну ты понимаешь... – его щеки залил румянец, и это выглядело до того странно, что Гермиона непроизвольно улыбнулась: таким смущенным и робким она еще не видела вечно сдержанного Малфоя. Драко завел ее в комнату с большой белой дверью.
- Здесь, - заявил он тихо.
Гермиона огляделась: ничего необычного, ну кроме пафосной, в викторианском стиле мебели.
Драко указал на молочного цвета балдахин, которым была занавешена кровать, и сказал:
- Но прежде чем я открою его, хочу, чтобы ты знала: я... – он осекся, словно поперхнувшись словами, вновь открыл рот, беззвучно зашевелил губами, но не смог выдавить из себя ни слова. На тонком лице отразилась внутренняя борьба, и Гермионе вдруг стало страшно. Она не могла четко ответить, почему или отчего, просто почувствовала, как по спине побежали мурашки. Вид столь непохожего на себя Малфоя вызвал в женской груди недоброе предчувствие. Будто Гермиона стояла на краю пропасти, шагнув в которую, могла потерять больше, чем приобрести.
- Я... я не хочу... – выдохнула она, попытавшись забрать руку и отойти назад. – Я не хочу смотреть, что там.
Ее накрыл самый настоящий страх, но Драко уже отдернул занавесь, и Грейнджер помимо воли посмотрела на кровать.
- Кто это? – на белых простынях лежал человек. Гермиона немного наклонилась, чтобы разглядеть лицо: в комнате стоял полумрак. – Это?.. – ее глаза испуганно расширились. Грейнджер ойкнула и прижала пальцы к губам.
- Да... – Драко отвернулся, пытаясь скрыться от изумленного взгляда Гермионы.
- Это Астория? – все же уточнила Гермиона, разглядывая ввалившиеся щеки и серое лицо миссис Малфой.
- Давай выйдем. Ей нужен покой.
Драко направился к двери, и Гермиона последовала за ним. Они вышли в коридор и остановились у вазона с розами. Драко оперся руками на гранитную чашу, спиной к Гермионе, отчего его позвоночник изогнулся неестественным полукругом.
- Что с ней? – сходу набросилась та. – Почему она такая бледная? Она болеет? И... – до Гермионы только сейчас дошло, - и почему она здесь? Ты ведь говорил, что не общаешься с женой три года.
Малфой зажмурился, услышав то, чего так сильно боялся.
- Я расскажу тебе все. Только, пожалуйста, не перебивай, – он вздохнул. – Нужно было давно это сделать.
Гермиона переступила с ноги на ногу, взволнованно смотря на него. Ощущение, что рассказ Драко совсем не понравится ей, росло в геометрической прогрессии.
- Когда война окончилась, и пришло время платить по счетам... Нет, не так, - Драко раздраженно замотал головой. – Это трудно, – признался он. – В общем, ты должна понимать, в какой ситуации я оказался после войны: нас два года мотали по судам, только Менор переворачивали с обыском четырнадцать раз. В итоге оправдали, но лишили почти всего имущества в пользу пострадавших: изъяли золотые прииски в Шотландии, заморозили счета в Гринготс, пустили с молотка имение во Франции и квартиру в Нью-Йорке. Отца ободрали, как липку. У нас остался только Менор и фамилия. Денег не было. Совсем. Отец никогда не работал, мой дед никогда не работал, мой прадед и прадед моего прадеда никогда не работали. Мы жили за счет семейного бизнеса, связей и договорных браков, как и большинство из «Списка Священных Двадцати Восьми Семей». Да отца никуда и не взяли бы! Старые связи оборвались, к нам больше никто не приходил: ни родственники, ни знакомые, ни служебные-попрошайки. Раньше Малфои всегда давали деньги на проводимые Министерством мероприятия: предвыборные компании, спортивные праздники и прочую чепуху. После суда взять с нас было нечего. Как оказалось, лишить человека денег в наше время можно довольно быстро, а главное легально – достаточно назвать это «материальной компенсацией» и можно драть в две шкуры.
- Считаешь, с твоим отцом обошлись незаслуженно? – не утерпела Гермиона.
Драко горько усмехнулся:
- Я не питаю иллюзий относительно собственного отца, Гермиона, и знаю обо всех его делишках. Но это совсем не отменяет того факта, что «Новое правительство» сколотило на так называемых «материальных компенсациях» довольно круглую сумму, большая часть которой осела в кошельках новых чиновников.
- У тебя есть доказательства? – закипела и без того обиженная на него Грейнджер. – Подобные обвинения требуют обоснования.
- Нет, доказательств у меня нет, только слухи.
- Тогда не стоит разбрасываться словами.
Драко обернулся и саркастически приподнял бровь.
- Я пригласил тебя сюда не для того, чтобы обсуждать политику «новой власти». Ты обещала не перебивать. - Гермиона раздраженно фыркнула, но проглотила гневную тираду, крутящуюся на языке, и Драко продолжил: - После окончания школы я, как и все Малфои до меня, должен был встать во главе фамильного бизнеса, но так как от бизнеса осталось лишь воспоминание, пришлось крепко задуматься о будущем. В политику путь был заказан, в финансовую сферу – тоже, на госслужбу меня, может, и взяли бы, подними отец все связи, но единственным местом, куда я хотел пойти, был... – Малфой горько усмехнулся и ткнул пальцем в Гермиону, - «Отдел магического правопорядка». Смешно. Знаю. Не с моей репутацией. Поэтому я и отмел этот вариант.
- Ты стал колдомедиком, - поняла Гермиона.
- В школе мне неплохо давались Зелья, да и куда еще было идти? Когда я сказал отцу, что хочу попробовать себя в лечебном деле, он обозвал меня плебеем и заявил, что «Малфои никогда не подтирали задницы больным грязнокровкам» и что он «не даст и галеона на мое обучение». Собственно, денег у нас и так не было, так что его угроза ушла в никуда. На тот момент мы уже продали часть фамильной коллекции картин, чтобы свести концы с концами, и почти всех домовиков. Несмотря на его недовольство, я все же поехал на стажировку в Ирландию, в больницу Святого Патрика. Помнишь, я рассказывал?
Драко перевел взгляд на белую дверь за спиной Гермионы.
- Я никогда не был ангелом, знаю. В школе я вел себя хуже некуда: задирался и смеялся над теми, кто боялся постоять за себя. Кроме Тео, да, пожалуй, Поттера никто и не пытался тягаться со мной. После войны все изменилось... – Драко нахмурился, очевидно, заново переживая события двадцатилетней давности. – Сказать, что меня приняли в штыки, это ничего не сказать. Среди студентов я стал изгоем. Никто не разговаривал со мной, никто не садился за одну парту, в столовой я всегда ел в одиночестве. Люди чурались меня, шептались за спиной. Первое время я по привычке задирался к другим, но после нескольких стычек понял: чтобы я не сделал и чтобы не сказал, я никогда не стану своим. Мое прошлое – мой пожизненный крест, а моя фамилия больше не предмет гордости, а повод для острот.
Гермиона досадливо поджала губы, слушая его.
- Однажды я вернулся с вечернего обхода и обнаружил на своей кровати кучу экскрементов, а на стене надпись: «Жри дерьмо, Пожиратель!». Это стало последней каплей, я окончательно вышел из себя и полез в драку. Меня били толпой, я даже не видел, кто именно – на голову набросили больничный халат. Слышал только выкрики: «Получай, мразь!», «Это за моего отца!», «Чертов Пожиратель!» и все в этом духе. Не знаю, к чему могло привести подобное действо, если бы не вмешалась Астория. Она прибежала на мужскую половину, услышав крики, и с порога заявила, что «если драка не прекратится, она никому не станет помогать на контрольной по Противоядиям»: меня тут же отпустили. Вот так мы и начали общаться. Астория была старостой группы и лучше всех разбиралась в Ядах. – Драко горько усмехнулся. – Мы прежде никогда не заговаривали. До того случая. Она ходила только с девчонками, а я сам с собой, друзей за год стажировки я так и не завел. Не знаю, почему она вмешалась. Не знаю, почему взяла на себя роль моего ангела-хранителя. Наверное, из жалости. Хотя она говорила, что просто «не могла допустить, чтобы мне отбили мозги, ибо мозги у меня «золотые» - Драко улыбнулся под нос, его голос заметно потеплел. – Влюбиться в нее было проще простого. Мне было двадцать лет, за спиной ни одного серьезного увлечения, зато целый ворох проблем. Партия не из завидных. Я понимал это, потому и старался сохранять видимость дружбы как можно дольше. Астория из семьи Гринграсс, в классовом плане мы стояли на одной ступени, а вот в плане финансов... Что я мог предложить ей? Зарплату штатного колдомедика? Причем даже не всю, а лишь ее часть: на мне висело содержание родителей. Колдомедики довольно неплохо зарабатывают по сравнению с другими, но от моей зарплаты оставалось ровно столько, чтобы хватало на съемное жилье и продукты. После той драки я ушел из общежития и поселился отдельно. Вновь прибегать к помощи Астории было стыдно, а отношения с сокурсниками по-прежнему не ладились. Так прошел еще год... – Драко вздохнул. – Астория стала моим единственным и самым лучшим другом: мы садились рядом на лекциях, старались брать совместные дежурства и больных из одной палаты, вместе обедали, ужинали, проводили редкие выходные. А на выпускной вечеринке я, наконец, набрался смелости и «заявил о намерениях». Она же... – Драко потупил взгляд. – Астория заплакала и убежала. Я нашел ее на лавке в больничном саду, она сидела и так громко всхлипывала, что мне стало страшно – решил, будто ошибся и полез с никому ненужными чувствами, навсегда потеряв даже тот мизер, который имел. Я предложил Астории забыть обо всем и остаться друзьями, но это расстроило ее еще сильнее. Она отвернулась и прорыдала, что дело не во мне, а в ней, и попросила больше не искать встреч. – Драко посмотрел на Гермиону больными глазами. - Но разве я мог? То, что твое, видишь сразу. Поэтому я плюнул на все и сказал, что никуда ее не пущу, пусть кричит, если хочет, вырывается или зовет на помощь... Я не стану мешать, только держать буду крепче, ведь она моя. Моя женщина... – Малфой задумчиво покрутил на пальце обручальное кольцо. – И она осталась. Спустя год я предложил Астории пожениться, она отказалась. Я сделал новое предложение через полгода. И снова отказ. На тот момент я уже занимал пост подменного колдомедика в Святом Мунго и получал достаточно, чтобы оплатить пусть и скромную по меркам Малфоев, но все же достойную ее свадьбу. Я искренне не понимал, почему она отказывает мне раз за разом: мы вместе снимали квартиру недалеко от работы и даже завели собаку. В чем причина? После второго отказа я взорвался: заявил, что если она не видит будущего со мной, то незачем обманывать друг друга и пора разъезжаться. Она восприняла это остро: убежала в ванную и хлопнула дверью. Я слышал, как она плачет, но был слишком зол, чтобы обнять и успокоить. Потом она вышла и сказала, что нам нужно серьезно поговорить, – Драко потер лицо ладонями, пытаясь стереть из памяти заплаканное лицо Астории. – В тот вечер она и рассказала мне о проклятии...
- Проклятии? – Гермиона нахмурилась, вслушиваясь в слова Драко.
- Родовое проклятие Гринграсс. Передается по женской линии с восемнадцатого века. По словам Астории большинство женщин в ее семье умирали, не достигнув сорока одного года. Я не принял ее слова всерьез, посмеялся и сказал, что все эти рассказы – глупые сказки, а смерти в сорокалетнем возрасте – досадливое совпадение. Но Асторию трудно переубедить. Она взяла с меня слово, что я как следует обдумаю ее слова, все взвешу... Но я и слышать ничего не хотел, а по утру купил гортензии, ее любимые цветы, и сделал предложение в третий раз. Астория согласилась.
- Но проклятие оказалось реальным, - поняла Гермиона.
- О, да, – Драко нервно хохотнул, и вдруг добавил совершенно мертвым голосом: - О, да...
- Как давно она?.. – Гермиона кивнула на дверь.
- В таком состоянии? Уже три года.
Грейнджер прижала пальцы к губам, в неверии покачав головой.
- Болезнь проявила себя не сразу. Пять лет назад у нее начались приступы: головокружение, звон в ушах, рассеянность. Но я списал это на переутомление, сварил для нее успокоительное зелье, и на какое-то время ей стало лучше. Но примерно через полгода болезнь вернулась. – Гермиона слушала Драко, широко распахнув глаза, ей до сих пор не верилось, что лежащий на постели скелет и есть Астория Малфой. – Начались обмороки, спазмы в мышцах и... боли. Сильнейшие боли! – Драко вцепился в гранитную чашу так, что побелели костяшки. – Я... Я был уверен, что смогу что-нибудь... Как-нибудь... помочь ей. Ведь я колдомедик. И я хороший колдомедик! – вдруг прорычал он, Гермиона инстинктивно сделала шаг назад. – Но, видимо, это не так.
Малфой обернулся, посмотрев на нее пустыми глазами.
- Я перевернул всю библиотеку Святого Мунго, я говорил с лучшими колдомедиками в мире, я возил ее в США и Австралию, я даже... – он запнулся и с осторожностью добавил: - ...искал ответ среди отцовских книг по темной магии и... ничего. Ни одно зелье, ни одно заклинание. Все не то! И эта книга тоже, – Драко вынул из кармана уменьшенный том «О сущем» и протянул его Гермионе. – Ты даже не представляешь, как долго я искал ее и какие надежды возлагал, но она так же бесполезна.
Грейнджер забрала у него фолиант и не глядя сунула в карман.
- Три года назад с помощью «Напитка живой смерти» я ввел Асторию в искусственную кому, не мог смотреть, как она мучается... - вдруг признался Малфой. – Она не хотела этого, говорила, что лучше бы я... – он вдруг схватил Гермиону за плечи, с жаром заявив: - А я не могу! Не могу убить ее! Как бы они не хотели!
- Они? – выдавила Гермиона, вид и слова Драко напугали ее.
- Астория и... Скорпиус, – Драко отвернулся, с горечью сказав: - Мой сын не разделяет... Мы с ним... – Драко прокашлялся, чтобы вернуть голосу твердость. – Скорпиус считает, что я должен поступить так, как просила Астория. Я должен «отпустить ее, перестать мучить». Он считает, что все мои попытки найти лекарство обречены, что его не существует в природе, и что я пытаюсь отсрочить неизбежное, – Драко вновь вцепился в вазон. – Он просто не понимает. Он не понимает!..
- Что ты не можешь отпустить ее, - закончила за него Гермиона, только сейчас осознав, что по ее щекам текут горячие слезы. – Потому что любишь...
Драко вздохнул и обернулся.
- Я поклялся самому себе, что, если не найду лекарство до ее сорокалетия... – он не договорил, но Гермиона и так поняла, что случится «если». – Я знаю, что не имел права целовать тебя. Я не имел его даже на то, чтобы встречаться с тобой на правах друга. Мне нет оправдания. Я признаю, что поступил подло по отношению к тебе и... к ней. - Драко бросил полный отчаянья взгляд на белую дверь за спиной Гермионы. – Мне очень жаль.
Грейнджер подняла руку, ладонью останавливая его монолог.
- Я не готова сейчас... – она замотала отрицательно головой. – Я хочу уйти.
Драко сделал шаг навстречу, но остановился, с горечью наблюдая, как по щекам Гермионы текут слезы. Он выглядел бледно и очень устало.
- Я понимаю... – Малфой опустил взгляд. – Я просто хотел, чтобы ты знала, почему. Прости.



«Астория Малфой. 15 февраля 1982 – 15 февраля 2022» - прочла Гермиона на гранитном надгробии в форме сложившего крылья ангела. – И дольше века длится день без тебя...»
Грейнджер перевела взгляд на темнеющий вдалеке Менор. Астория Малфой, как и все, кто волею судьбы носил эту фамилию, покоилась на семейном кладбище Малфоев. Об этом месте как-то рассказал Гермионе сам Драко. Небольшой, но ухоженный погост стоял чуть вдалеке, у кромки леса. Тропинка к нему вилась между деревьев, огибала пруд и небольшую усыпальницу, где вечным сном упокоились самые первые Малфои, давшие название этой земле.
Грейнджер поправила наколдованный ею венок и вздохнула. Лик статуи напомнил ей лицо Астории, какой Гермиона знала ее еще до болезни: уложенные в прическу темные волосы, округлое лицо и большие глаза. Астория была яркой женщиной, абсолютно во вкусе Драко. Была...
Гермиона вздрогнула, произнеся про себя последнее слово. Полгода прошло. А Гермиона даже не знала... Ее не было рядом, когда Драко так нужна была поддержка, простое человеческое участие. Чувство вины съедало ее: Грейнджер потеряла сон и аппетит. Она не видела Драко почти год, с такого самого дня, как трансгрессировала из коридора Малфой-Менора, оставив его возле вазона с розами. Малфой больше не искал встреч, не писал писем, да и она не горела желанием... Гермионе нужно было время, чтобы все обдумать. Сказать, что прошедший год выдался легким она не могла, да и не стала бы врать самой себе. Без Драко ее жизнь вернулась в привычное русло: работа, работа и еще раз работа. Гермиона нагружала себя так, чтобы не было времени думать «обо всяких глупостях». Просиживала почти до утра в кабинете, брала особо запутанные дела и всеми силами старалась убедить себя в том, что Драко ей совсем не нужен, что, «то была минутная слабость, не имеющая под собой почвы. Порыв. Ни к чему не обязывающее влечение. И давно пора забыть о случившимся». Но... забыть не получалось. Воспоминания об их робких, чувственных поцелуях, о разговорах при свете камина, дружеских пикировках и улыбках между строк вызывали лишь горечь, а со временем – злость. Чем больше Гермиона думала о том, сколько времени проводила с Драко, насколько личные разговоры вела, тем сильнее раздражалась: как он мог так долго молчать!? Как он мог допустить, чтобы она... Она что? Увязла в нем? Привыкла? Влюбилась? На последнем слове Гермиону неизменно заклинивало, и она начинала злиться пуще прежнего. Как он смел улыбаться ей, говорить комплименты и шутить, зная... Зная, что никогда не сможет предложить ничего, кроме дружбы?! Но тут, как всегда некстати, Гермиона вспоминала, что приглашения всегда шли от нее, а Драко лишь соглашался. Чертов джентльмен!
Теперь ей все стало понятно: эти печальные взгляды, тяжелые вздохи и таинственное молчание, когда разговор тем или иным образом касался семьи. Перемены, происходящие с Драко, были такими стремительными, что Гермионе не всегда удавалось уловить мужское настроение: вот он весел и беззаботен, а секундой спустя загрустил. Но где были глаза Гермионы? Куда подевались мозги? Воистину, если Боги хотят наказать человека, они делают его слепым и глухим!
«Вот к чему приводит нерешительность!» - мысленно ругала себя Гермиона. – «Почему ты не спросила его о жене прямо? Зачем нужно было ходить кругами? И с чего ты интересно взяла, будто они на грани развода? Разве он говорил об этом?!»
Некоторое время Гермиона даже ненавидела Драко. По крайней мере старалась. Но выходило не очень... и это печалило ее. Через пару месяцев, она решилась написать ему. Просидела над пергаментом до утра, исправляя и переписывая заново строчки, но так и не сумела сформулировать собственную мысль. Да и что она могла сказать? «Если есть шанс, я готова подождать» или «Я знаю, что ты до сих пор любишь жену, но надеюсь, что в твоем сердце найдется место и для меня»? Чушь! Блажь! Невероятная жестокость! Говорить подобное, все равно, что желать Астории смерти. На подобное Гермиона не готова была пойти.
Следом пришло уныние... Грейнджер совсем перестала куда-либо выходить, отказалась от рождественской вечеринки у Гарри (впервые за двадцать лет), не поехала на Ежегодное собрание мракоборцев в Дублине и провела все зимние праздники на диване с чашкой горячего шоколада и романом «Грозовой перевал». Ее мучила тоска по Драко и осознание того факта, что ничего нельзя исправить: закрыть глаза и промотать пленку назад.
В себя Гермиона пришла лишь к весне, когда смогла унять чувства и посмотреть на ситуацию трезво. Малфой никогда ничего не обещал ей и не намекал на «что-то большее». Он просто всегда был рядом. Он просто слушал. Он просто понимающе кивал или смотрел этим своим добрым, печальным взглядом. Все остальное – придумка Гермионы, ее глупые фантазии. Мечты... Да, ей безумно хотелось написать ему, пригласить в гости или же встретиться где-нибудь в городе. Хотя бы на пару минут, чтобы просто взять за руку и сказать: «Я скучаю по тебе...» Но даже думать о подобном... Нет-нет. Гермиона никогда не смогла бы встать между Драко и Асторией. Ей оставалось только одно – пытаться жить дальше, с благодарностью вспоминая счастливые минуты, подаренные ей Драко.

Гермиона прикусила ноготь, разрываясь в противоречиях: вернуться домой или попытаться поговорить с ним? Менор стоял чуть в отдаление как всегда величественный и будто печальный, очень похожий на своего хозяина. Но что сказать? Какие подобрать слова? А вдруг Драко не захочет видеть ее? Вдруг он воспринял отсутствие соболезнований как нежелание общаться? Но Гермиона была готова. Готова стать для него кем угодно: другом или молчаливым слушателем, лишь бы вновь оказаться рядом. Ведь чем больше она думала о ситуации, в которою попал Драко, тем больше восхищалась его мужеством. Не каждый человек способен добровольно отказаться от радостей жизни в угоду данной когда-то клятве «быть рядом в болезни и здравии». И не каждый мужчина тем более. Гермиона попыталась представить Рона, сидящим около ее высохшего тела на протяжении трех лет, и не смогла... Попыталась представить себя около Рона, и вновь не смогла. Хватило бы им сил и упорства бороться с болезнью ради друг друга? Гермиона не знала. Зато знала другое: Малфою хватало и того, и другого. Отдав почти двадцать лет работе, Гермиона повидала всякое: «безутешных вдов», собственными руками наславших на мужей Аваду, «честных мужей», гуляющих налево, убийц, насильников и воров. С подобной публикой ей приходилось иметь дело каждый день. Признаться, Гермиона уже давно потеряла веру в человечество, в то, что для кого-то «Любовь» и «Преданность» – не просто понятия, используемые для красного словца, а самый настоящий смысл жизни. С Малфоем все иначе. Его любовь к жене оказалась такой большой и неизбывной, что даже после двадцати лет брака придавала сил для борьбы с обстоятельствами. И это было непостижимо для Гермионы! Вспоминая прошлое, школу и их отношения двадцатилетней давности, Грейнджер только диву давалась: как все же время и жизненные трудности меняют людей! Тогда Драко казался ей низким, слабым человеком, не имеющим своего мнения и внутреннего стержня, в то время как Рон – героем и пределом девичьих грез. А четверть века спустя все повернулось с точностью до наоборот. В обществе бывшего мужа она чувствовала себя неуютно. А в обществе Драко ощущала умиротворение. От Малфоя шло стойкое внутреннее спокойствие, четкая мужская харизма. Он не любил долго и абстрактно говорить, как Рон, предпочитал емкие фразы, доносящие до собеседника суть всего за пару слов. Зато мог поддержать любую тему, будь то разговор об искусстве или о том, как приготовить имбирное печенье. В обществе Драко Гермионе никогда не приходилось скучать. Каким-то мистическим образом в Малфое-четверть-века-спустя воплотилось все то, что Гермиона долгие годы искала в Роне. Искала и не находила...

Набравшись смелости, женщина двинулась к дому. Взошла на крыльцо и трижды стукнула медным кольцом о деревянную створку. Никто не вышел, Гермиона подождала еще несколько минут и начала спускаться. Но тут дверь открылась, и из дома выглянул Малфой: Малфой двадцатипятилетней давности. Гермиона невольно замерла, во все глаза рассматривая живую реинкарнацию Драко.
- Здравствуй, Скорпиус, - кое-как выдавила она.
Повисла неловкая тишина.
- Это вы, – наконец заявил младший Малфой.
- Гермиона Грейнджер. Я мама Розы Уизли. Мы встречались несколько раз...
- Я знаю, кто вы, - оборвал ее Скорпиус.
Тон его голоса отдавал холодом, и Гермиона тут же пожалела о том, что не вернулась домой.
- Я бы хотела увидеть твоего отца.
Ее слова, казалось, совсем не удивили юношу. Скорпиус смерил Грейнджер внимательным взглядом с головы до ног и ответил:
- Входите.
Гермиона прошла в дом и огляделась, приметив стоящий у порога чемодан.
- Я собирался уезжать, - пояснил парень. – Вам повезло. Пятью минутами позже, и вы никого не застали бы.
- А твой отец?..
- Отца нет дома. – Скорпиус ткнул пальцем на диван, приглашая женщину присесть.
Гермиона неуверенно разместилась на софе и прикусила губу: Мерлин, что она вообще здесь делала?
- В Святом Мунго мне сказали, что Драко взял отпуск.
- У него накопилось много выходных за прошедшие годы. – Скорпиус сел напротив и уложил ногу на ногу, с научным интересом вглядываясь в бледное лицо Гермионы. – А вы не из торопливых.
Грейнджер непонимающе нахмурилась, и юноша пояснил:
- Ее не стало полгода назад. А вы пришли только сейчас. Почему?
По спине Гермионы пробежал холодок, и женщина вцепилась пальцами в подол собственного платья. Этот мальчик... Он знает? Откуда?
- Вы выглядите напуганной, – Скорпиус саркастически приподнял бровь, в этот момент удивительно походя на отца времен Хогвартса.
Эта ухмылка и насмешливый взгляд неустанно преследовали Гермиону во время учебы. Она ненавидела их и боялась в равной степени. «Но Скорпиус, не Драко», - мысленно одернула она себя. – «Соберись! Сейчас не время для рефлексии».
- Наверное, в это сложно поверить, но я не знала, – Гермиона вздохнула. – Мне очень жаль, что...
- Серьезно? – перебил тот. – Вам жаль?
- Да, – твердо ответила Гермиона. – Мне жаль. Это тяжелая потеря для всех, кто ее любил.
Скорпиус прищурился, разглядывая Грейнджер до того внимательно, что она почувствовала себя подозреваемым на допросе. Эта смена ролей вызвала в Гермионе удивление вперемешку с волнением.
- Не похоже, что вы врете, – вынес вердикт Скорпиус и откинулся на спинку кресла. - Это странно, учитывая обстоятельства. Но гипотетически возможно.
Гермиона невольно улыбнулась: ну до чего же Скорпиус походил на отца! Даже манера разговора у них была общей.
- Вам нужен отец, – не вопросительно, а утвердительно заявил парень. – Чтобы поговорить и расставить все точки над «i». Но я не уверен, что это нужно ему.
- Возможно, ты прав. И я зря пришла.
- Что вы скажите ему, если увидите? – Скорпиус подался вперед, чтобы лучше видеть лицо Гермионы. – Всего одно предложение. Что это будет? Ответьте, и я решу, говорить вам его новый адрес или нет.
Гермиона прикрыла глаза, пытаясь унять чувства: ее мелко потряхивало, в груди бешено ухало сердце. Разговор с сыном Малфоя взволновал ее сильнее, чем можно было предположить. Будто Гермиона лицом к лицу столкнулась с семнадцатилетним Драко, перед которым ей нужно было держать ответ. Шестым чувством Гермиона понимала – вот он, момент истины. И только от ее слов зависит, как повернется в дальнейшем их с Драко история, и будет ли она вообще.
- Я бы сказала ему... – Гермиона открыла глаза. – Я бы сказала: спасибо, что вернул мне веру в людей. В то, что в этом мире еще остались понятия, стоящие выше любых других: это любовь и верность, это преданность и самопожертвование, это совесть и искренность, – Гермиона печально улыбнулась, смотря в тонкое лицо так похожего на Драко парня. – Я бы сказала: после встречи с тобой я изменила мнение о многих вещах, научилась вновь радоваться жизни, смогла «перевернуть страницу». Ты замечательный человек, и гениальный колдомедик, ведь ты вылечил не только Хьюго, но и меня. И за это я буду вечно благодарна тебе.
- Это больше, чем одно предложение, – Скорпиус отвернулся не в силах вынести взгляд Гермионы, его щеки вспыхнули алым. – Но я дам вам адрес.
Он встал, достал из чемодана блокнот и наскоро что-то начеркал.
- Вот, – он протянул лист Гермионе. – Когда увидите его, скажите... – парень сглотнул вставший поперек горла ком: искренность Грейнджер поразила его. – Скажите, что мне жаль. Что я... Нет. Просто скажите, что, если он не против, я мог бы приехать к ним в конце августа.
- Может, напишешь письмо? – аккуратно предложила Гермиона.
По всей видимости, после смерти Астории отношения между ними еще сильнее разладились. Потерю любимой женщины и матери Драко и Скорпиус переживали по отдельности. Гермионе захотелось обнять юношу, по-матерински утешить, но Грейнджер не осмелилась, боясь оттолкнуть его этим.
- Не нужно писем. Просто скажите ему, - Скорпиус отвернулся и поднял с пола чемодан. – Мне пора. Я заезжал за кое-какими вещами. Альбус уже ждет меня.
- Постой! – вдруг окликнула его Гермиона. – Я хотела спросить... Как ты узнал, что я приду?
Скорпиус усмехнулся, будто Гермиона задала самый наивный вопрос, какой только возможен.
- Сейчас мы с отцом не настолько близки, как до ее болезни. Но... глаза у меня на месте, и голова соображает, – он указал на лоб. – Отец никогда не упоминал о вас, мисс. Не беспокойтесь, он слишком воспитан, чтобы посвящать в личную жизнь кого бы то ни было, даже родного сына. Но я видел, как он разглядывал ваше колдо в «Ежедневном Пророке», когда думал, что я не вижу. Этот его взгляд... таким взглядом он смотрел только на нее, уж я-то знаю. – Гермиона опустила голову. – Понятия не имею, насколько сильнó его чувство к вам. Как и не знаю, что именно испытываете вы. Впрочем, меня это не касается. Но я хочу, чтобы вы поняли: я люблю ее... – Скорпиус вздрогнул и поправился: - Любил. Но своего отца я тоже люблю. И я видел, как тяжело ему было выполнить данное ей обещание, отпустить... навсегда. Мне все равно, кто это будет: вы или кто-нибудь еще, я просто хочу, чтобы отец был счастлив, чтобы он улыбался, чтобы жил не только работой. Да и просто: жил, а не существовал. Мои мотивы банальны и просты, мисс. Ход за вами, и потому «до встречи», а не «прощайте»...
Скорпиус лукаво улыбнулся Гермионе и трангрессировал, заканчивая тем самым разговор.
«Ты истинный сын своего отца», - подумала Грейнджер. – «Драко может гордиться тобой».



Гермиона стояла около пальмы и смотрела на желтый дом в конце улицы. Серая черепица, большие окна, многоярусная скатная крыша и каменное крыльцо: не большой, и не маленький, в самый раз для семьи из четырех человек. Вкус у Драко был отменный, ничего не скажешь.
Мимо Гермионы проехал парень на мотоцикле, что-то весело напевая с характерным акцентом. В Испании Гермиона была впервые, работа не предусматривала выезды в жаркие страны, чаще всего она посещала саммиты в США и Прибалтике. Оттого контраст и был таким разительным: буйная растительность, соленый бриз, яркие каменные домики вдоль побережья и палящее солнце – женщина провела ладонью по руке, проверяя температуру кожи – ей следовало подумать о защите от ожогов. Гермиона мысленно укорила себя за нетерпеливость, незачем было ехать к Малфою тут же, не мешало бы как следует подготовиться. А с другой стороны – будь у нее время на раздумья, вполне вероятно, что в Испанию Гермиона так и не попала бы.
«Тебе нужно набраться мужества и просто сделать это: постучать в дверь», – приказала Грейнджер самой себе. – «Набраться мужества... и найти правильные слова». Слова, слова... Опять эти проклятые слова! Подобрать которые у нее никогда не получалось, когда речь заходила о Драко и ее чувствах к нему – Гермиона досадливо поджала губы – ну почему нельзя просто обнять его и сказать, что ужасно соскучилась. Что Гермионе очень жаль, что ее не было рядом в момент потери, что она искренне сожалеет об упущенном времени и готова вернуться к тому, с чего все началось: к непринужденному общению и дружбе. Ведь ей на самом деле отчаянно недоставало рядом дружеского плеча Драко, его шуток и историй.
Из желтого дома вышел человек, и Гермиона ухватилась взглядом за худую фигуру в конце улицы, ощущая, как ее сердце бешено забилось в груди, а кончики пальцев похолодели от волнения – это был Драко. Драко, одетый в белые хлопковые брюки, плетеную шляпу трилби и мятную рубашку с V-образным вырезом. Он выглядел настолько непривычно Гермионе, но абсолютно подобающе местной моде, что Грейнджер невольно улыбнулась: а он «довольно неплохо вписался», как пошутил некогда Гарри.
Держась на расстоянии, женщина двинулась за Малфоем. Он спустился по каменной лестнице к пляжу, разулся, закатал штанины и, взяв в правую руку свои топсайдеры, пошел вдоль линии прибоя. Гермиона направилась следом, задавшись вопросом: почему Малфой свернул к пляжу? Неужели у Драко назначена встреча на берегу? С кем? Вероятно, с какой-нибудь женщиной. День клонился к вечеру, солнце вот-вот должно было опуститься за линию горизонта – обстановка и краски располагали к романтике. В конце концов, теперь Драко был свободным мужчиной и вполне мог завести курортный роман с горячей испанкой.
Нет – Гермиона встряхнула головой, прогоняя всплывшую перед глазами картину – Мимолетная интрижка совсем не в стиле Малфоя, да и думать о подобном ей категорически не хотелось. К тому же они ушли довольно далеко. Возможно, Драко решил прогуляться перед сном, полюбоваться на закат? Эта мысль немного успокоила разбушевавшуюся фантазию Гермионы, и она облегченно улыбнулась, рассматривая идущего впереди мужчину. Брюки Драко намокли снизу, несмотря на подвернутые штанины: накатывающий прибой вился вокруг его ног, ударялся об икры и откатывал назад. Теплый ветер трепал широкую, пляжную рубашку: она то льнула к мужскому телу, словно пылкая любовница, то надувалась парусом. Малфой не спеша шел по песку, смотря на линию горизонта, а Гермиона, стараясь попадать в отпечатки его ступней, аккуратно ступала следом. «Слова, слова...», - в который раз с горечью подумала Грейнджер. – «Ну почему все всегда сводится к разговорам? Почему нельзя обмениваться мыслями? Так было бы проще». Будто услышав ее рассуждения, Драко остановился, и Гермиона замерла на месте, как вкопанная. На нее накатило бессознательное желание сбежать – трансгрессировать, пока не поздно. Но времени на побег, увы, не осталось: Малфой обернулся и посмотрел прямо на нее.
- Ты еще не устала? – спросил он и улыбнулся.
Закатное солнце окутало фигуру Драко своими лучами, создавая вокруг мягкое розовое сияние. Подобный видению или сладкому сну, он показался Гермионе таким далеким, но одновременно желанным, что он этого хотелось кричать в голос.
«Устала, Драко. Я так устала!» - мысленно отозвалась Грейнджер, ощущая, как глаза наполняются слезами помимо воли. – «Ты даже не представляешь насколько...»
Чувства, столь тщательно подавляемые Гермионой последний год, нахлынули всей своей мощью, забились в груди, как в клетке, мешая свободно дышать. Ноги стали ватными, а руки – безвольными. Грейнджер не могла двинуться с места, только стояла и смотрела, как, развернувшись, Драко направился к ней вдоль линии прибоя. Взгляд добрых серых глаз шарил по ее лицу, ища ответ в испуганных чертах, в то время как на губах Малфоя тлела мягкая, понимающая улыбка. И это стало последней каплей: Гермиона кинулась Драко на шею и разревелась как девчонка, ощущая тепло его ладоней на своей спине - идеально. Ну до чего же идеально, черт возьми!
«Слова, слова... Их будет еще так много, но все это после», - решила для себя Гермиона. В данное мгновение ей ничего не хотелось так сильно, как просто стоять, прижавшись к Драко всем телом, и смотреть, как за его спиной садится за горизонт солнце.