Золотая

Ирина открыла глаза. Потом машинально моргнула… потом усиленно замигала… потом потерла глаза кулаками. Паника подступила мгновенно: ослепла? И безжалостно сдавила горло, когда сесть на странно облегающем тело невидимом ложе не удалось – голова уперлась в потолок. «Похоронили заживо… задохнусь!?» – метнулась испуганная мысль. Ирина судорожно задышала, но тут же вспомнила о необходимости экономить кислород. Позволила себе лишь одну тщетную попытку приподнять крышку предполагаемого гроба – надо сказать, странно просторного для ее миниатюрного тела. Услышать что-либо не удавалось из-за сердца, бешеный стук которого отдавался в ушах, поэтому девушка попыталась хотя бы понять, как здесь очутилась, вне зависимости от того, где это «здесь» находится.

Последним внятным воспоминанием оказался разговор с Геликом – развеселым бывшим сокурсником, окликнувшим ее у выхода из универа. Ну да, стоял под апрельским солнышком, прислонившись к дверце своего кислотно-зеленого «Жука», и скалился, словно на рекламе зубной пасты. Потом прицепился как репей, что да что случилось, почему она плачет. И хотя не плакала она вовсе, просто глаза покраснели, но разве такой отвяжется. Пришлось в общих чертах поделиться невеселыми итогами визита в деканат: документы забрала, место в общежитии велели освободить к завтрашнему утру. В общем, плакать некогда, надо искать жилье и работу, ведь даже о скудно оплачиваемой подработке в биохимической лаборатории теперь можно забыть – пропуск в универ у Ирины тоже отняли.

Гелька слушал участливо, дурацких вопросов не задавал. Да и к чему вопросы, если чуть ли не вся альма-матер была в курсе затяжного конфликта между сыном вице-губернатора пятикурсником Зарецким, считавшим себя абсолютно неотразимым, и тихой, но несгибаемой рыженькой синеглазкой, ни в какую не соглашавшейся на самые заманчивые предложения наглого бабника. Долго зревший «нарыв» прорвался ожидаемо мерзко: взбесившийся от безуспешной осады Зарецкий подкараулил Ирину поздно вечером у выхода из лаборатории, затащил яростно отбивавшуюся девушку в пустую аудиторию и попытался изнасиловать. Перцовый баллончик оказался под рукой весьма кстати, и это позволило Ирине вырваться и убежать, но утренний вызов в деканат стал просто убийственным: неудачливый насильник сам подал жалобу о нападении, подкрепив ее справкой от судмедэксперта.
«Он вас домогался, Колесова? Что вы говорите! – голос декана был полон фальшивого сочувствия. – Но в этом заявлении изложена совсем иная версия. И прикиньте сами, кому охотнее поверят в правоохранительных органах – блестящему выпускнику, коренному жителю Бурга, сыну уважаемых родителей, уже получившему приглашения на работу от нескольких крупных фирм, или нищей приезжей студенточке? Ах, вы и не собирались обращаться в полицию? А он, представьте, собирается. Если, конечно, не получит веских доводов, чтобы от этого воздержаться».
«Нищая приезжая студенточка» молча посмотрела на этого неглупого пожилого человека, обильно потеющего от страха и… возможно, стыда? Потом, всё так же не открывая рта, вышла в приемную, где быстро написала заявление об отчислении. А волю слезам – совсем ненадолго – дала только в темном коридорчике возле запертой канцелярии. Но глазастый Гелик всё равно заметил и теперь сочувственно вздыхал, отводя взгляд. Потом нерешительно кашлянул и спросил:
– И как же ты теперь? Домой поедешь?
С губ Ирины сорвался хриплый смешок. Домой? Нет, домой она не поедет. Вместо дома у нее черное пятно на спутниковой карте посреди еще рыжего от огня леса. И корявое письмецо от деда Савелия – единственного, кто уцелел при пожаре на их хуторе. Дед живет теперь у племянницы в райцентре, а у Ирины на всём белом свете не осталось ни единой родной души. Некому будет исполнить обещание рассказать, когда ей сравняется двадцать, откуда переселилось их «бабье царство» и почему обосновалось в сибирской глуши. Ни родная бабушка, ни обе двоюродных никогда не получали поздравительных открыток или писем, и как-то само собой подразумевалось, что других родственников, близких или дальних, у их небольшой семьи нет. Поэтому после гибели бабушек понятие «дом» превратилось для Ирины в чисто теоретическое. В самом деле, не считать же домом комнату на четверых в самой убогой общаге универа.

Умница Гелик понял всё без слов и зачастил, крутя в беспокойных пальцах брелок от ключей:
– Слышь, ты погоди расстраиваться, Колесова. Я тут собираюсь в одно место… они персонал набирают. Условия прям сказочные: и зарплата, и жилье! Ни стаж не нужен, ни языки… – Ирина чуть не улыбнулась, несмотря на пасмурное настроение: английский и латынь упрямо не давались отчисленному за неуспеваемость Гельке, так что для него такая снисходительность требований работодателей имела большое значение.
– Что-то уж больно заманчиво, – с сомнением протянула девушка. – Там нигде в скобочках мелкими буквами «без комплексов» не добавлено? Ты меня, часом, не в сексуальное рабство заманиваешь?
Услышав такое предположение, Гелик побагровел:
– Да ты что! Да разве бы я стал!.. Мне по секрету приятель с химфака слил инфу. Он и сам со мной собирался, но вот тока-тока написал, что не успевает – попался преподу и угодил на пересдачу. Щас скинет адресок – и рванем. Это экологи какие-то, совсем новый проект, государственные бабки, так что не боись, Колесова, прорвемся. Давай в машину, поскакали, пока там толпа не собралась!
– Ну, попытка не пытка, – вздохнула Ирина. Скинула с плеча рюкзачок и полезла в услужливо открытую парнем дверцу маленького «Фольксвагена».

«Дышится вроде бы не тяжелее, чем вначале», – с надеждой подумала пленница, подавляя желание еще раз проверить крохотную темницу на прочность. Вместо этого провела по себе руками, пытаясь понять, во что одета. Шершавая ткань под пальцами давала маловато информации – ни застежек, ни карманов, ни ощутимой границы между верхом и низом. – Комбинезон? Чертова темнота! – борясь с разочарованием, она приказала себе твердо, не позволяя скатиться в истерику: – Думай! Что дальше-то было?»

Из мешанины отрывочных воспоминаний удалось выудить лишь несколько более или менее связных эпизодов: вот наглый Гелик, бормоча: «Мы по записи», – проскальзывает мимо возбужденной толпы соискателей, набившейся-таки уже в холл офисного центра, и ныряет в какой-то кабинет, втягивая за собой Ирину. Вот приятно улыбающийся мужчина в строгом костюме, не поинтересовавшись ни именем, ни возрастом или образованием вошедших, предлагает им по очереди назвать цвет переливающегося кружка размером с двухрублевую монету, лежащего на подставке, накрытой прозрачным колпаком вроде вакуумного колокола. И радостно объявляет: «Вы нам подходите!» – когда Ирина затрудняется с ответом. Тут же предлагает заполнить кучу анкет, а Гелика, уверенно заявившего, что «монета» серая, вежливо выпроваживает из кабинета.
И всё. Остальное почти не поддавалось распознаванию. Кажется, кто-то рассказывал – Ирине? или всем новичкам? – о необходимости вступительного испытания с целью выявления способностей, чрезвычайно важных для борьбы с отравлением экосферы Земли промышленными отходами. Еще кто-то – или тот же самый? – обещал от лица фирмы направить успешно прошедших отбор и тренинг на работу в разные уголки мира. Помнится, она еще подумала, насколько нелишним было бы в таком случае знание хотя бы одного иностранного языка… И даже объяснила себе отсутствие такого требования к соискателям тем, что эти способности, вероятно, слишком редки, поэтому проще обучить нужному языку одаренных людей, чем отыскать таких среди полиглотов.
Были и совсем уж крошечные обрывки – зато настораживающие. Странный взгляд, каким напоследок окинул ее внезапно ставший серьезным зубоскал Гелик. И реплики, которыми он легко перебросился с хозяином кабинета, – не понятые сносно владеющей тремя языками Ириной.

Она вздохнула, уже почти не опасаясь, что приближает этим свою смерть от удушья. Чем бы ни являлась ее темница, воздуха в ней, похоже, должно было хватить надолго. Да и не стали бы ведь работодатели таким замысловатым способом убивать новую сотрудницу, достаточно ценную, если верить не очень-то связным воспоминаниям. А может быть, сейчас она как раз в рамках обещанного тренинга, допустим, проходит тест на психологическую устойчивость в какой-нибудь сурдокамере, присоединенной к автоматической следящей системе? Тогда тем более лучше не дергаться и просто подождать, что будет дальше. Собственная непонятная забывчивость, разумеется беспокоила Ирину, зато отсутствие жажды или голода помогало погасить тревогу, а комфортное тепло, уютная упругость ложа, темнота и тишина убаюкивали. Перебирая в памяти кусочки воспоминаний и сопоставляя их, пленница и не заметила, как уснула.

Ее разбудил металлический щелчок. Пока Ирина приходила в себя, заново привыкая к непроницаемой темноте, щелчок повторился и по глазам ударил болезненно сияющий свет. Девушка мгновенно зажмурилась и застонала, прикрывая лицо руками. Откуда-то слева и сверху донесся незнакомый бархатистый голос. Смысл фраз не доходил до сознания, зато интонации были отчетливо сочувственными и даже виноватыми. Боясь снова ослепнуть от света, Ирина не решалась убрать ладони.
Над ней кто-то продолжал говорить, непонятно, но внушительно, и ужасно хотелось увидеть этого кого-то, однако благоразумие заставило выжидать, когда уймется резь в глазах. Наконец любопытство пересилило, Ирина опасливо взглянула сквозь ресницы – и тут же, забыв об осторожности, распахнула глаза.
Боже! Об этом мужчине она мечтала всю сознательную жизнь! Машинально смахивая слёзы, девушка села и восторженно уставилась на незнакомца. Какой он милый – и в то же время мужественный. Худощавый, светловолосый и сероглазый, с тонкогубым нервным ртом и выступающим вперед подбородком. Нос, пожалуй, великоват, но кому интересен этот нос, когда всё лицо так и дышит неотразимым обаянием, несмотря на мрачную складку между прямыми бровями. Девушка обратила внимание на необычное украшение на лбу у мужчины – округлый дымчатый камень, вделанный в тонкий светло-голубой обруч.
Присев возле Ирины, незнакомец протянул ей точно такое же украшение и знаками показал, что его надо надеть. Девушка послушно приладила на голову теплый на ощупь эластичный обруч и порывисто вздохнула, внезапно осознав, что к ней обращаются уже по-русски, чуть растягивая слова:
– Здравствуйте! С прибытием. Я немного задержался, поэтому только сейчас смог открыть капсулу. – Так вот как называлась ее темница! Хотя это почти ничего не проясняло, Ирина почувствовала необыкновенный подъем. А незнакомец продолжал: – Знаю, вы Ирина. А я Айвэн, владелец этого участка. Хозяин.

«Айвэн… Ай-вэн! Потрясающее имя – почти Айвенго. И как ему подходит! Настоящий Хозяин» – Ирина поймала себя на том, что расплылась в глуповатой (наверняка!) улыбке, и постаралась вникнуть в объяснения.
– Владелец участка?
– Участка, который вы будете обследовать.
Боясь показаться неотразимому мужчине полной дурочкой, девушка напряженно сопоставляла его слова с обрывками собственных воспоминаний: «Видимо, здесь и надо будет искать те самые ядовитые загрязнения. Чёрт, ведь со мной должны были как минимум провести вводный инструктаж, почему же я ничего не помню?»
Она беспомощно пожала плечами, но Хозяина это, похоже, не смутило:
– Легкая амнезия после анабиоза и Т-переброски вполне в порядке вещей. Не волнуйтесь, я непременно введу вас в курс дела и познакомлю с основными обязанностями.
«Амнезия? Да, это многое объясняет, – лихорадочно соображала Ирина. – Тогда в предварительном инструктаже действительно не было особого смысла. Но что такое “Т-переброска”?».
Она улыбнулась Айвэну, еще раз с удовольствием произнеся про себя это чудесное имя, а он подал ей руку, чтобы помочь встать. Настоящий джентльмен! И рука такая крепкая, надёжная…

– Вы меня понимаете? – осторожно спросил Айвэн, когда Ирина выбралась из капсулы и, рассеянно оглядевшись, снова принялась с восхищением рассматривать нового знакомого.
– Да, конечно, – удивленно отозвалась девушка. – Вы прекрасно говорите по-русски. Почти без акцента, – и повторила по-английски, щегольнув отличным произношением: – Your Russian is excellent, nearly without an accent.
Хозяин смущенно кашлянул, но не стал развивать тему и на английский почему-то не перешел. Вместо этого махнул рукой в сторону большой серебристой полусферы, сияющей под горным солнцем совсем рядом с опустевшей капсулой – черным металлическим эллипсоидом:
– Вот ваше жилище. Охранник прибудет через… мм… час или чуть позже. Успеем поговорить. Впрочем, возможно, вам хотелось бы привести себя в порядок? Всё-таки два перемещения… да еще досадная задержка в капсуле…

Ирина неохотно отвела взгляд от лица Айвэна и попыталась сосредоточиться:
– Э… да, конечно, мне нужно… – она почувствовала, что краснеет.
– Сейчас всё покажу, – торопливо пробормотал Хозяин, прикасаясь к каким-то символам на светящейся желтым панели справа от овальной двери. Цвет панели сменился на зеленый, дверь медленно сдвинулась, уходя в стену, а незаметные до этого жалюзи повернулись, открывая прозрачные окна-иллюминаторы.
Войдя, Ирина заметила, что в доме дышится гораздо легче, чем снаружи, где, вероятно, сказывалась высота: воздух там был как будто едким, от него слегка першило в горле и, хотя постоянно тянуло вдохнуть поглубже, приходилось подавлять это желание, чтобы не раскашляться.
Если бы мысли девушки не были прикованы к Айвэну, новый дом, несомненно, выбил бы ее из колеи. Две спальни – для искательницы и для охранника, общий холл-гостиная, кухня, собственная ванная комната, оборудованная по последнему слову техники – во всяком случае, не только санузел в общаге, но и довольно современные туалеты в универе не шли ни в какое сравнение с этим царством стекла и металла... К счастью, Ирине удалось самостоятельно разобраться со всеми регулировками душевой кабины, не обращаясь для этого к Хозяину.

Выйдя из ванной в найденном там одеянии вроде длинного пончо с завязками на талии, Ирина почувствовала, что не прочь перекусить. Но не показываться же на глаза Айвэну в банном халате, пусть и напоминающем платье! А в чём? Комбинезон, как выяснилось, был одноразовым – легко порвался под руками при попытке оттянуть ворот. Насчет личных вещей память никаких подсказок не давала, зато внимательный осмотр комнаты принес нужный результат: в одной из стен обнаружился встроенный шкаф, а в нем стопка странных тонких пакетов из… кальки? Ирина взяла в руки верхний, с изображением синего приталенного платья в уголке, машинально дотронулась до картинки пальцем – и чуть не завизжала, отбросив пакет, когда он начал с легким шипением стремительно увеличиваться в размерах.
Платье из тонкой шелковистой ткани не то чтобы оказалось впору, оно словно само село по фигуре, когда Ирина отважилась подобрать с пола пакет и вскрыть его, уже догадываясь, что внутри. Видимо, точно так же оно подошло бы кому угодно. «Удобно, – оценила девушка. – Где же это, интересно, додумались? В Японии или в Штатах?»
Осторожно одернув обновку, она решила, что поискать обувь можно будет и после завтрака, и, бесшумно ступая босыми ногами по теплому ворсистому полу, пошла на кухню, ожидая застать там хлопочущего у плиты Айвэна. Но тот просто сидел на высоком табурете, грустно сгорбившись и чертя по столу указательным пальцем. У Ирины, застывшей в дверном проеме, болезненно сжалось сердце, захотелось немедленно сделать всё, что в ее силах, только бы вернуть на лицо Хозяина его неотразимую улыбку.

Заметив ее, мужчина вздрогнул, но тут же вежливо встал и шагнул навстречу:
– Вижу, вы уже осваиваетесь. На кухне тоже всё несложно: вот здесь, на стене, панель со списком имеющихся в наличии блюд. Каждое название, как видите, сопровождает картинка. Нажимаете нужное столько раз, сколько требуется порций, потом прикладываете палец к зеленому кружку. Если вдруг ошиблись, не беда. Нужно всего лишь дотронуться до руны отрицания – вот этой, с крючком, – и заказ будет отменен. С посудой и прочим мусором еще проще: всё отправляете в приемное отверстие утилизатора, он переработает, уплотнит, а когда резервуар заполнится, переместит его в центральный конвертор на орбите.

– На… орбите? – с трудом выдохнула Ирина, пытаясь осознать услышанное.
Айвэн нервно сплел пальцы:
– Ну да, конечно. Это обычная практика для еще не обжитых планет. Особенно для этой, ведь лангвит капризен и не терпит ни малейшего загрязнения. Больше того, в контракте особо оговаривается запрет на искусственные ткани как на искателе, так и на охраннике. Здесь, в доме, ограничений нет, но на участке можно находиться только в специальном костюме и обуви из натуральных волокон.
– Лангвит? – хрипло переспросила девушка. – Кто это? Или… что? И о каком контракте вы говорите?

– О стандартном, – удивленно уставился на нее Айвэн. – Который вы подписали.
Ирина почувствовала, что теряет связь с реальностью. Боясь отключиться, присела на ближайший табурет и вцепилась пальцами в столешницу. Айвэн обошел стол и сел напротив:
– Вижу, у вас более глубокая амнезия, чем мне говорили при инструктаже. Давайте не будем торопиться. Вначале завтрак, а потом всё спокойно обсудим, хорошо?
«Он думает, я способна сейчас проглотить хоть кусочек?»
– Воды, если можно, – выдавила девушка.

Хозяин метнулся к списку блюд, неуловимо быстрыми движениями пробежался по нему пальцами – и под панелью набора открылась овальная ниша, в которой стоял высокий цилиндрический стакан с прозрачной жидкостью.
Вода была свежей, приятно прохладной. Ирина почувствовала, как противный писк в ушах затихает. Айвэн смотрел на нее выжидающе:
– Еще что-нибудь? Я не знаю ваших предпочтений.
– А я не знаю вашего меню! – машинально буркнула девушка и тут же устыдилась: кому она грубит! Хозяин же ни в чем не виноват, это она всё забыла. – Простите, – извинилась Ирина. – Что-то у меня совсем пропал аппетит от всех этих… – она поискала слово, – …новостей. Может быть, вначале всё-таки вы мне расскажете, где мы и почему?


Работа оказалась несложной. Ирина бродила по участку и планомерно осматривала его, не пропуская ни сантиметра. Первую гранулу лангвита она нашла совсем рядом с домом – крошечная радуга переливалась, словно капелька росы в солнечном луче, именно поэтому выходить на поиск настоятельно рекомендовалось не раньше, чем высохнет настоящая роса, чтобы ее блеск не рассеивал внимание. А с выпадением вечерней росы рабочий день приходилось заканчивать, но Ирину это не очень расстраивало – роса выпадала перед самыми сумерками, когда поиски всё равно становились бессмысленными и Тай, ходивший за ней как привязанный, с облегчением объявлял: «Пора домой».
Подумав: «…как привязанный», – девушка улыбнулась нечаянному каламбуру. Действительно, почему же «как»? Просто привязанный, в буквальном смысле слова – искательницу и охранника связывал тонкий, но прочный трос, прикрепленный по всем правилам техники безопасности к их широким поясам. В первый свой рабочий день Ирина не сразу поняла, зачем парень, которого накануне Айвэн представил как охранника, деловито привязывает к ее поясу веревку, однако протестовать не стала: Хозяин сказал, что Тая нужно слушаться, и этого вполне достаточно.

Оказалось, что веревка – всего лишь необходимая предосторожность, ведь увлеченная искательница зачастую не замечает ничего вокруг и вполне способна свалиться в расселину или вообще в пропасть, в которую обрывался участок на северо-востоке. А с помощью страховочного троса охранник, всё равно не способный видеть лангвит, зато не теряющий бдительности, может предотвратить падение или, если не успеет, вытащить искательницу обратно. Поэтому Тай целыми днями следовал за Ириной по горным склонам, не имея возможности заняться чем-то более интересным, и она ему даже сочувствовала – ну и работенка бедняге досталась. Правда, этот высокий широкоплечий парень, похоже, просто не умел унывать и как будто даже с удовольствием выполнял функции няньки – это слово гораздо точнее, на взгляд Ирины, отражало сущность того, чем он занимался, охотно добавляя к обязанностям, перечисленным в должностной инструкции, еще целую кучу принятых на себя добровольно.

Вот и сейчас он шел за девушкой по пятам, виртуозно пересвистываясь с глазастой розовой многоножкой, притаившейся у корней неизвестного кустарника, который Ирина называла шиповником – исключительно из-за длинных шипов, так и норовивших вцепиться в комбинезон, стоило искательнице зазеваться. Она остановилась и выпрямилась, чтобы дать отдых спине, устающей от постоянной ходьбы внаклонку. Тай одобрительно подмигнул – он всегда радовался, когда подопечная отрывалась от монотонной работы, и даже сам то и дело пытался намекнуть на необходимость перерыва, хотя инструкция это недвусмысленно запрещала.

Любопытства ради Ирина присмотрелась: сейчас миндалевидные глаза Тая были зеленовато-карими. «Интересно всё-таки, от чего это зависит, – подумала она, рассеянно улыбаясь в ответ, – от настроения, освещения или еще чего-нибудь?» С утра, она точно помнила, глаза были почти черными, а накануне вечером – ярко-оранжевыми, что весьма необычно смотрелось по контрасту со смуглой скуластой физиономией напарника, гривой иссиня-черных волос и стандартно голубым обручем-переводчиком. «Напарник…» – Ирина тихо хмыкнула. Именно так попросил называть его Тай, когда понял, что в русском языке «охранник» – почти синоним «конвоира».

– Пить хочешь? – он побултыхал в воздухе почти полной флягой, сохраняющей воду прохладной. – Или наоборот? Или посидеть в тенёчке? – за эти несколько дней Тай сильно расширил словарный запас обруча, вводя в его память слова и фразы, услышанные от Ирины.
– Не хочется время терять, – отказалась девушка, растирая ноющую поясницу и стараясь не обращать внимания на боль в висках – закономерный результат гипоксии. – На обратном проходе уж заодно всё совместим: зайду в дом, а там и попью, и посижу в холодке, и кислородом подышу, и «носик попудрю». – Тай хихикнул, его еще смешил этот незатейливый эвфемизм. – Кстати и от загара еще разок меня опрыскаешь, а то немножко жжется.

– Что тебе это время? – голос напарника звучал обеспокоенно. – Норму никто не назначал, а ты и так уже два часа не разгибаясь ползаешь, вон, взмокла вся. И жжется, сама же сказала, обгореть хочешь? И голова наверняка уже болит.
Ирина упрямо промолчала и, сделав крошечный шаг вперед, наклонилась, чтобы аккуратно раздвинуть жесткие голубовато-серые травинки. Не хотелось снова объяснять Таю причины собственного трудолюбия – услышав, что это нужно Айвэну, парень каждый раз бледнел от злости и бормотал что-то на незнакомом языке, а называть друга и нанимателя Хозяином просто запретил, зашипев при этом не хуже серого «птеродактиля», который недавно залетел на участок и был отогнан Таем, метко запустившим в крылатое страшилище камнем.

Ну что тут непонятного: только работа по-настоящему отвлекает от неприятного ощущения пустоты, возникшего в тот момент, когда дверца Т-кабины мягко захлопнулась за мужчиной, который стал дорогим с первого взгляда! А радость при виде крошечной радуги, означающей находку еще одной крупинки целебного минерала, необходимого Хозяину, мгновенно заставляет забыть и о боли в натруженной спине, и о жестоком чужом солнце на ядовито-фиолетовом небосводе, и о сосущем чувстве оторванности от дома – правда, оно обычно накрывает по вечерам, когда на усеянный слишком яркими незнакомыми звездами черный бархат неба выплывает из-за дальних пиков огромная серая луна. Пусть они прячутся за предусмотрительно закрытыми Таем жалюзи, но всё равно… И тогда всё понимающий «нянь» появляется на пороге спальни со стаканом воды и пузырьком горькой усыпляющей настойки, после нескольких капель которой Ирина не видит земных снов. Интересно, как он узнаёт, что ей не спится?

Монотонная работа не мешала думать, и Ирина уже в сотый, наверное, раз попыталась заполнить дыру, зияющую в памяти между визитом в рекрутинговое агентство и пробуждением в Т-капсуле. Но амнезия казалась абсолютной. Ирина не помнила даже, каким образом рассталась с «экологами». Удалось лишь прийти к закономерному выводу, что ложью и мистификацией было буквально всё, за исключением пластинки под вакуумным куполом, служившей для выявления тех, кто обладает специфическим зрением, а точнее, потомков ноаримов – расы межпланетных скитальцев, рассеянной по Вселенной. Ведь только женщины с достаточно сильной кровью ноаримов способны видеть лангвит – вещество, крупинка которого, помещенная в особый браслет, исцеляет практически любые заболевания и последствия травм.

Как объяснил Ирине Айвэн, за несколько веков, прошедших после обнаружения на Лефаране (так называлась планета, где сейчас находились они с Таем и еще бог знает сколько искательниц и охранников) месторождения лангвита, не удалось найти ни одного другого способа добычи этого неимоверно редкого и ценного минерала. Собственно, открыли лангвит тоже ноаримы, причем совершенно случайно. Любопытный, как все представители его расы, и ошалевший от собственных способностей юнец, без разрешения старших в одиночку переместился на тогда еще не изученную Лефарану. Сам прыжок прошел удачно, но дальше начались неприятности: оступившись, парнишка упал в глубокую расселину с отвесными стенами. Мать горе-первопроходца, почувствовав неладное, сумела определить местонахождение сына и вытащить его на поверхность. Однако травмы были настолько тяжелыми, что попытка переместить пострадавшего к целителям могла закончиться трагически.

Разумеется, расстроенная женщина не обращала особого внимания на местную природу, но радужное свечение на горном склоне всё-таки заметила, как и то, что во время перевязки ее лежащему прямо на земле сыну буквально на глазах становилось лучше, а на специальной жесткой подстилке из аптечки он снова потерял сознание, повязки начали быстро пропитываться кровью. Не зная, что именно помогало, мать в отчаянии чуть ли не закопала умирающего парня голыми руками в грунт – по счастью, именно там, где маленькие радуги были гуще всего.

Содружеству Разумных Рас невероятно повезло, что эта женщина не только спасла сына, но и сумела сделать правильные выводы. Потом исследованиями занялись специалисты, однако эффект от применения чудодейственного грунта Лефараны оставался нестойким, пока за дело не взялась могучая химическая корпорация на Гарне. Проделав массу экспериментов, ученые-гарниане установили, что целебным действием обладает не почва в целом, а иногда попадающиеся в ней едва заметные простым глазом (да и то не любым, а ноаримским) крупинки неизвестного до той поры вещества, получившего название «лангвит».

Химически нестойкий минерал слишком быстро терял свои свойства вне атмосферы Лефараны, поэтому для его хранения и исследований требовались особые условия. С этой проблемой ученые тоже справились, разработав вначале специальные контейнеры для волшебных гранул, а потом и браслет из особого сплава, раскрывающий всю полноту целебных свойств лангвита и сохраняющий их в течение целого усредненного года.

К разочарованию межпланетного сообщества, обнаружить новые месторождения чудо-минерала до сих пор не удалось, он встречается лишь в горах Лефараны, но зато запасы его при разумных объемах добычи практически не сокращаются и истощения месторождений в обозримом будущем можно не опасаться. Сложнее было с искательницами: представителей разных рас, имеющих гены ноаримов, этих вечных скитальцев, было достаточно много практически на всех планетах, но полукровки и более отдаленные потомки почти не отличались по виду от коренных жителей, обнаружить их было очень непросто. К тому же для поисков лангвита годились только женщины с достаточно большой примесью крови ноаримов.

«Вот так и узнаешь о себе правду из совершенно неожиданного источника», – Ирина вздохнула, вспоминая о своих родственницах. Ведь замечала она, насколько не похожи стройные и моложавые Дарья, Зоя и Вера на рыхлую и морщинистую бабку Лизавету, жену деда Савелия. Заставала бабушек пару раз во время горячих споров на незнакомом языке. Почти не сомневалась, что они умалчивают о чем-то важном, упорно откладывая раскрытие тайн до совершеннолетия внучки. Даже обстоятельства раннего сиротства Ирины излагались бабушками весьма туманно, давая пищу для самых фантастических предположений, которые, как теперь подозревала девушка, были всё-таки недостаточно фантастическими.

Некого теперь винить в том, что так и остались смутными воспоминаниями сказки бабушки Веры про вольных межзвездных странников и тягучие колыбельные с диковатой мелодией. Зато ясно, откуда взялось странное имя Иэрнэ, которым величали Ирину бабушки во время воспитательных бесед на тему очередного безобразия, задуманного и осуществленного непоседливой и изобретательной внучкой. Баба Зоя обмолвилась как-то: имя, данное Ирине матерью, которую она никогда не видела ни живой, ни на фотографиях, означает «жемчужина». «Рыжая жемчужина», – тихо усмехнулась девушка. По правде говоря, она не была рыжей в привычном смысле этого слова. Переливчатую рыжеватую масть создавала мешанина светлых, каштановых и почти черных волос. «Золотая», – шептала бабушка Дарья, любовно разбирая вьющиеся прядки, а внучка упрямо фыркала: «Ну да, трехцветная, как соседская кошка. Спасибо, что хоть глаза не зеленые, а голубые».

Глаза были предметом тайной гордости Ирины. Голубые или синие, в зависимости от освещения, в моменты сильного волнения они приобретали явственный фиалковый оттенок. В сочетании с идеальной формы бровями и длинными темными ресницами с легким золотистым отливом большие яркие глаза гарантированно привлекали к девушке внимание противоположного пола. Иногда, впрочем, более чем нежелательное.
Она сердито насупилась, вспомнив о мерзавце Зарецком, но тут же грустно улыбнулась: каким далеким и незначительным казалось теперь всё связанное с Землей. Не о ком и не о чем было тосковать. С одной стороны, этому стоило порадоваться, ведь останься на родной планете кто-то дорогой, сердце сейчас рвалось бы от боли. Но с другой – Ирина чувствовала себя здесь еще более одинокой, чем раньше, в многолюдном Бурге.

Ах, если бы Айвэн приезжал почаще! Но он не мог, ведь и так приходилось делить время между какой-то важной работой и младшим братом, болезнь которого еще совсем недавно признавали неизлечимой. Да, просто счастье, что очередь на ноарима подошла вовремя. Ирина с непередаваемо теплым чувством вспомнила ликующий голос Тая, который после обнаружения ею первой гранулы лангвита связался с Айвэном и, захлебываясь от радости, сообщил тому, что браслет теперь можно зарядить и использовать. А потом рассказал подопечной, как любит его друг своего братишку, как горевал, когда узнал о страшном диагнозе, как собирал необходимую крупную сумму и ужасно нервничал в ожидании, боясь получить доступ к лангвиту слишком поздно, и негодуя на неизменный уже в течение нескольких столетий порядок, по которому участок для разработки и искательница предоставлялись исключительно в порядке очереди, независимо от того, кто и зачем нуждался в целебном минерале – стареющая светская львица, желавшая продлить молодость, или смертельно больной ребенок.

Ирина охнула и покачнулась, внезапно обнаружив прямо под ногами край пропасти, однако не успела испугаться, как почувствовала осторожную, но крепкую поддержку Тая, натянувшего страховочный трос и одновременно взявшего девушку за руку, – напарник явно был начеку и вовремя выбрал слабину веревки, одновременно догоняя Ирину.
– Прости, задумалась, – виноватый синий взгляд встретился с укоризненным темно-карим.
– Не задумалась, а устала и потеряла концентрацию, – сурово поправил Тай. Поэтому возражения больше не принимаются! – он стремительно подхватил взвизгнувшую от неожиданности девушку и, легко закинув ее на плечо, направился к дому.


– И не спорь, всё равно не выпущу! – сердился Тай, загораживая собой выход. – У тебя переутомление и гипертермия. Это не говоря уже о мышечных болях.
– Я лучше тебя и этой штуковины знаю, как себя чувствую! – гневно сверкала глазами Ирина. – И вообще, потерять полдня из-за пустяковых отклонений – это же немыслимо!
– Ну-ка, объясни, почему считаешь небольшую паузу немыслимой, и, если сумеешь убедить, я отойду от двери. Только вначале оболью тебя противоожоговым спреем.
– Неужели сам не понимаешь? – недоверчиво переспросила девушка.

– Представь, не понимаю, – упрямо качнул головой Тай. – Не понимаю, почему ты рвешься на работу, словно в последний бой, не считаясь ни с усталостью, ни с показаниями этой, как ты говоришь, «штуковины». А между тем я постоянно напоминаю, что не существует никаких норм, можно работать не перенапрягаясь.
– Но ведь это нужно Айвэну, – объяснила Ирина, не удержавшись от восторженной улыбки. – За полдня я запросто могу найти еще одну гранулу. А если повезет – даже две!

– А если немедленно не пойдешь отдыхать, то окончательно надорвешься и пропустишь гораздо больше, чем полдня, – в тон ей возразил парень, обеспокоенно глядя на подопечную, глаза которой нездорово блестели. – Уверен, будь здесь Айвэн собственной персоной…
– Не знаешь, скоро он появится? – не дослушав, тихо спросила Ирина.
– Понятия не имею, – отрезал Тай, – но обязательно спрошу, когда с ним свяжусь. Мне всё это очень не нравится, – непонятно добавил он и тут же решительно распорядился: – Всё, дискуссия закончена. Ты меня не убедила. Довести ради Айвэна свой организм до полного изнеможения было бы несусветной глупостью.

– Ради Айвэна я готова на всё, – неуступчиво насупилась девушка.
– И как раз это мне больше всего не нравится, – сердито высказался Тай. – Но в любом случае сейчас ты отправишься в постель, а я настрою кибермедика и присоединюсь к тебе.
– В постели? – хихикнула Ирина, поймав напарника на оговорке.
Скулы парня потемнели, он медленно выдохнул сквозь зубы и мрачно пояснил:
– Я имел в виду, что буду вместе с тобой смотреть учебные фильмы. Если не возражаешь, конечно. Но даже если возражаешь, всё равно не оставлю тебя одну, пока показатели не придут в норму. Хотя бы основные, из красного списка.
Ирина покорно пожала плечами и повернулась, чтобы пойти к себе. А Тай тихо пробормотал ей вслед:
– Ради Айвэна… Ну, дружище, тебе придется кое-что мне объяснить.


Ирина без особого интереса листала «меню» головизора, прикасаясь к узорчатой пластинке, которую по привычке именовала пультом, и вслушивалась в происходящее в соседней комнате. Звукоизоляция была вполне приличной, но Тай, заторопившись к залившемуся трелями эвиду, неплотно закрыл дверь, да и говорил слишком громко. Нет, в начале сеанса связи с Айвэном «нянь» как раз шипел словно змея и лишь потом разошелся не на шутку. Язык был Ирине совершенно незнаком, но уж своё-то имя она узнала, тем более что оно повторялось едва ли не в каждой фразе. Ответные реплики Айвэна слышал только нацепивший наушники Тай, тем забавнее были его гневные возгласы после неровных пауз. Казалось, парень читает какой-то страстный монолог, то и дело забывая слова.

Что же могло настолько взбесить обычно невозмутимого напарника? Устав прислушиваться к непонятной речи, девушка зевнула. Разве можно сердиться на Айвэна, это живое совершенство? Ирина мечтательно вздохнула, вспоминая чудесные серые глаза и сдержанную улыбку на узком лице Хозяина – почему-то приятно было так его называть. Даже привычка горбиться, сунув руки в карманы, обычно раздражавшая в знакомых парнях, казалась милой и вызывала лишь еще более сильное стремление сделать для Айвэна что-то хорошее, полезное. Чтобы он улыбнулся, похвалил, побыл подольше…

Голос за стеной умолк – видимо, сеанс связи закончился. Через несколько минут спокойно улыбающийся Тай появился на пороге с подносом, уставленным мензурками и коробочками.
– Консультацию получил, будем лечиться по всем правилам! – провозгласил он, делая вид, что не замечает недовольной гримасы на лице Ирины, уже успевшей познакомиться с инопланетными снадобьями – почему-то исключительно горькими словно хина и противно тягучими. – Зато через сутки будешь как новенькая. От Айвэна тебе привет и дополнительный выходной. Кстати, обещал завтра заскочить на часок-другой.

– Правда? – Ирина счастливо засмеялась, а Тай наклонился над тумбочкой с лекарствами, скрывая лицо за распущенными волосами.
– Правда, – буркнул он и, помолчав, добавил уже не так мрачно: – Братишке его немного полегче, так что…
Девушка прижала ладони к раскрасневшимся щекам:
– Какое счастье! – и тут же нахмурилась, словно только что осознав: – Но почему, почему мне нельзя поработать хотя бы завтра?! В контейнере еще две ячейки свободны, я могла бы…
– Не могла бы! – мгновенно рассвирепел Тай. – Тебя и так выпустили на участок без акклиматизации, забыла? Ну ладно, первую гранулу нужно было срочно найти, а потом что за эрек в тебя вселился? Ползаешь по участку как одержимая, забывая об отдыхе, о еде, даже о кислороде, никаких уговоров не слушаешь. Вот и результат… дал бы тебе полюбоваться, но ты читать на всеобщем пока не умеешь, поэтому не оценишь. Просто поверь, еще день-другой такой работы на износ – и ты сляжешь надолго, а твой драгоценный Айвэн не сможет вовремя отдать Корпорации ее львиную долю, что чревато потерей прав на участок… и на искательницу. Такие случаи нередки, я тут всякого… – он резко замолчал, как будто спохватившись.

Глаза Ирины наполнились слезами:
– Айвэн может потерять участок? – всхлипнула она. – А меня… отдадут кому-то другому? – Тай угрюмо молчал. – Хорошо, давай твои жуткие зелья. И… я отлежусь завтра, обещаю. Заодно поучу всеобщий, вдруг пригодится.
– Только без напряжения, на детской сложности, – беззлобно проворчал «нянь». – То, что ты «мультиками» называешь. А вечером протестируем пару новеньких блюд из списка, вдруг тебе понравится. Айвэн должен дополнительный модуль привезти, будут у нас помимо базового набора и кое-какие деликатесы с разных планет. Наш орбелаун например. Ух, давно я его не пробовал! – Тай чмокнул губами и восторженно закатил глаза.

– Обязательно протестируем, – невольно улыбнувшись, пообещала Ирина. И умильно попросила: – А сейчас нельзя заесть эту гадость чем-нибудь вкусненьким?
Тай сочувственно вздохнул:
– Сразу нельзя, иначе не подействует. Можно только запивать водой. Но перед сном будет тебе вкусненькое. Я помню твой любимый десерт, не волнуйся.
– Ты супер, Тай, без тебя я бы просто пропала, – Ирина поудобнее устроилась в постели. – Интересно, что такое ты Айвэну… э… кричал?

Ноздри напарника гневно затрепетали, глаза вспыхнули оранжевым, и Ирина пожалела о своем любопытстве, но Тай сдержался, лишь рыкнул непримиримо:
– Пусть сам тебе скажет.
– Ладно, – протянула девушка. – Эх, скорей бы завтра наступило. Я соскучилась, – и удивленно моргнула, поняв, что осталась в комнате одна.

Рано утром Ирину разбудило звонкое треньканье Т-кабины. «Айвэн…» –улыбнулась, не открывая глаз. Интуиция подсказывала, что спешить навстречу не стоит, надо дать друзьям поговорить наедине, но притяжение оказалось сильнее и девушка, откинув одеяло, вскочила с постели, торопясь умыться и одеться. Правда, тут же пожалела о собственной порывистости: комната косо крутанулась в глазах, пол показался зыбким и ненадежным. К счастью, Ирина успела схватиться за спинку кровати и падения удалось избежать. Головокружение довольно быстро прошло, но теперь девушка двигалась осторожно, чтобы не дать Таю оснований прописать ей «безработный режим» еще на несколько дней.

Через четверть часа, приведя себя в порядок, Ирина вышла в гостиную, где застала нервно расхаживающего Айвэна. Видно было, что Хозяин не в духе, хоть и заставил себя улыбнуться при виде искательницы. Она тихо поздоровалась и присела на диван. Айвэн еще пару раз прошелся по комнате и опустился в кресло напротив.
– Ирина, я хочу еще раз поблагодарить тебя за прекрасную работу. Мне даже неловко, что ты так выкладываешься.
– Если тебе нужно, я сделаю всё, что в моих силах, – покраснев от удовольствия, пробормотала девушка, теребя поясок домашнего платья.

Айвэн смущенно кашлянул:
– Видишь ли, об этом я тоже хотел с тобой поговорить. Наверное, Тай прав, история вырисовывается не очень красивая, но, поверь, я понятия не имел, что они отбирают на планетах, не входящих в Содружество, «зрячих» женщин и банально обманывают их, обещая высокооплачиваемую работу, после чего вывозят на Лефарану, фактически продавая в рабство арендаторам участков. Кстати, многие пункты контракта на твоем языке не совпадают с текстом на всеобщем. Вчера, после разговора с Таем я нашел э… нужную программу и сверил. Да и вообще, признаюсь, впервые перечитал внимательно.

– Ничего, – Ирине было больно видеть, как волнуется ни в чем не виноватый Хозяин, и самым важным казалось утешить его. – Я уже привыкла. Вот только так и не вспомнила довольно большой отрезок времени, и это немного беспокоит.

Айвэн вскочил и, не говоря больше ни слова, выбежал из гостиной, а через пару минут вернулся с Таем, что-то горячо втолковывая ему на всеобщем. Ирина понимала только отдельные слова: «не могу», «не слышит», «прошу», «ты»...
Тай пожал плечами и ответил по-русски – а на самом деле, конечно, на гарнианском, на который был настроен Иринин обруч:
– Как раз об этом я тебе и говорил. Все признаки налицо, хоть она и не помнит. Но когда вполне разумной в остальном девушке отказывает логика и чувство самосохранения, едва дело касается тебя… лично я другого объяснения не нахожу. Эти мерзавцы из Корпорации использовали искусственный импринтинг. И спасибо, если привязка рассчитана на определённое время, иначе в качестве благодарности за усердный труд Ирине запросто может достаться психическое расстройство. Причем не исключено, что у них и на этот случай предусмотрен какой-нибудь хитроумный ход, с помощью которого ее закабалят еще на несколько лет.

– О чем вы, а? – жалобно спросила Ирина, переводя взгляд с Тая на Айвэна и обратно. – Я знаю, что такое импринтинг, но это ведь только среди птиц и животных… или нет? – почти шепотом договорила она, уже начиная догадываться.
– Нет, к сожалению, – Айвэн нервно сплёл пальцы. – Прости, Ирина, это я виноват. Был в такой эйфории, получив наконец-то участок… а точнее, шанс для Энно… для брата… что как следует не изучил все тонкости контракта. А вчера, как уже говорил, внимательно перечитал… и нашел кое-что. Они оставляют за собой право готовить искательницу по собственной методике, не согласовывая свои действия с заказчиком и даже не ставя его в известность. Возможно, ты проявила характер и они решили подстраховаться… ввели тебе препарат, обеспечивающий привязку к тому, кого ты первым увидишь. Ко мне.

– К тебе… – помертвевшим голосом откликнулась Ирина.
– Ты только не расстраивайся, очень прошу. Я обязательно узнаю, можно ли это исправить. Наверняка есть средство…
– Прости, Айвэн, – глухо сказала девушка. – Мне нужно побыть одной. Поговорим потом, ладно? – она встала и, прикладывая героические усилия, чтобы не разрыдаться позорно при парнях, быстро ушла в свою комнату. Плотно закрыла за собой дверь, легла в постель, накрылась с головой…
Под одеялом было темно и душно – прямо как у нее на сердце, только там еще и холодно до дрожи. Вот, значит, в чем дело. Значит, можно с помощью какого-то дьявольского зелья заставить влюбиться в первого встречного. Вселить желание горы свернуть ради него… отдать всё – силы, здоровье, – лишь бы увидеть на его лице улыбку, лишь бы услышать от него ласковое слово… Подло. Просто подло!
Ирина тихо заскулила, отчаянно надеясь, что никто не войдет. «Химия… всего лишь химия. Импринтинг с первого взгляда, словно у несмышленого утёнка. И как же я теперь?»
Ответа у нее не было.


Когда Ирина с опухшими от слёз глазами вышла из своей спальни, ее встретил лишь виновато отводящий взгляд Тай.
– Наверное, с Айвэном тебе лучше пока не встречаться. Сколько вытерпишь, хорошо?
– Хорошо, – тускло отозвалась девушка.
– Смотри у меня… это… без глупостей, – забеспокоился напарник. – Как только сильно понадобится, сразу скажешь, и он мигом явится – в качестве лекарства, поняла?
– Поняла.
– Ирина, ты не подумай, он не нарочно. Хоть ему и задурили голову в Корпорации, что искательницы – это чуть ли не преступницы, которым тюрьму заменили на добычу лангвита, однако он никогда не позволил бы привязать к себе разумное существо, если бы они спросили. Да вот не спросили… мало того, даже в известность не поставили.
Ирина вздохнула:
– Ну знал бы он, и что?

– Да что угодно! – с жаром воскликнул Тай. – Мог на глаза тебе не показываться… хотя это глупо, конечно, тогда на меня сработало бы. И всё равно, мог бы лишний раз здесь не маячить, держаться официально, а он, ничего не подозревая, хотел тебе понравиться. – Она заметила старания напарника не называть Айвэна по имени, и горько усмехнулась про себя: чего уж теперь.
– У него получилось.

– Ирри, ты только не расстраивайся, он вообще-то головастый и обязательно что-нибудь придумает. Для начала попробует потрясти эту эрекову Корпорацию, потребует у них антидот, а дальше уже по обстановке. Может, компенсацию какую в дополнение к твоему заработку из них выбьет, тоже не лишнее, вернешься к себе на Землю зажиточной женщиной.
– Ирри? – улыбнулась она через силу. – Мне нравится. А знаешь, мое настоящее имя не Ирина. То есть не совсем. Бабушки говорили, что мама назвала меня Иэрнэ, ну а в документах записали «Ирина», хотя у него даже значение другое: мир, покой, тогда как «иэрнэ» означает…
– Знаю, росинка. Или жемчужина – только в переносном смысле. Вроде как роса крупная, как жемчуг. Красивое имя.

– У вас на планете его тоже дают девочкам? – обрадовалась Ирина.
– Только у нас и дают… вернее, давали, пока рождались дети.
– Ой… – растерялась девушка. – А что случилось? Болезнь какая-то?
Тай невесело усмехнулся:
– Просто природа. Представь себе, какое безобразие: несколько тысяч абсолютно здоровых мужиков почему-то не могут самостоятельно родить ни одного ребенка.
– А ваши женщины?
– Растворились во Вселенной. Видишь ли, – напарник, явно довольный тем, что удалось сменить тему, усадил Ирину в кресло, а сам привычно устроился рядом, на полу, скрестив ноги, – неукротимое любопытство, прочно встроенное в геном, в большей степени свойственно мужчинам. Наши женщины тоже умеют… умели перемещаться в интуит-точки без каких-либо приспособлений, но, если им нравилось там, куда они попадали, они оставались на планете, обзаводились потомством, а полукровки становились оседлыми, уже в первом поколении теряя способность к перемещению вместе с изменчивостью цвета… – Тай осекся и испытующе взглянул на подопечную, словно пытаясь понять, не сказал ли лишнего.

– Цвета глаз, да? – догадалась Ирина. – У тебя они всё время меняются, я почти сразу заметила. А почему тогда у Ай… – она прикусила губу, споткнувшись на имени, которое чуть было не назвала.
– У него всегда одинаковые, потому что мы, хоть и побратимы, принадлежим к разным расам. В его роду, насколько мне известно, ноаримов не было.
– Ноаримов? – пораженно выдохнула девушка. – Погоди, так ты ноарим?!
– А на что я пытаюсь тебе намекнуть уже битый час? – иронично вопросил Тай. – Ноарим, чистокровный, хотя вырос на Гарне. Видишь ли, мои родители некоторое время путешествовали вместе. В разные стороны их потянуло уже после моего рождения, и где они теперь, понятия не имею. Отца я всего раз в жизни и видел – как раз перед моим совершеннолетием. Возник откуда-то, убедился, что со мной всё хорошо, благословил – и снова отбыл в неизвестном направлении. А матушка терпеливо растила меня лет до восьми, лишь изредка отлучаясь с планеты, но после очередного исчезновения так и не вернулась – возможно, разделила судьбу остальных ноаримок и теперь блаженствует на какой-нибудь дальней планете, окруженная детьми и внуками… если еще жива, конечно. Очень-очень далеко, потому что я ее не чувствую, но хочется верить, что так оно и есть…
– Пусть так и будет! – зажмурившись, от всей души пожелала Ирина.
– Спасибо, – Тай легко встал и протянул ей руку. – Пойдем покормим тебя, а то весь день голодная, мыслимое ли дело. И лекарства не принимаешь, это тоже неправильно.
– Пойдем, – согласилась девушка и, старательно улыбаясь, добавила: – Кстати, кто-то, помнится, обещал устроить дегустацию новых блюд. Я готова.

Вечером, опустошив одним глотком мензурку с особенно противной микстурой, Ирина тихо спросила, пряча глаза:
– Тай… А может, вы с ним всё это просто выдумали?
«Нянь» тяжело вздохнул и присел на край кровати:
– И зачем, по-твоему, нам это понадобилось?
– Ну, мало ли… Если он, допустим, женат и не хочет сложностей?
– Да не женат он! – расстроенно буркнул Тай. И, отведя взгляд, чтобы не видеть робкой улыбки на осунувшемся лице девушки, торопливо продолжил: – Но есть невеста, давно, чуть ли не с рождения, у гарниан так принято. Они, в отличие от ноаримов, борются за сохранение своей расы, поэтому на Гарне строжайше запрещено рождение полукровок. Нарушивший этот закон гарнианин – безразлично, мужчина или женщина – навечно изгоняется с Гарна, а выявленных детей от смешанных союзов «отбраковывают»… другими словами, уничтожают.

Ирина вздрогнула:
– Как жестоко!
– Согласен. Да и глупо, если вдуматься. Так ли уж важна чистота расы, причем не обладающей какими-то особыми достоинствами? Возможно, полукровки даже улучшили бы генофонд, но заносчивые главы родов считают кощунством любое упоминание о такой возможности. Задумаются когда-нибудь, вот только не было бы поздно.
– Да, действительно, накопление скрытых мутаций, встреча дефектных аллелей… Но мне казалось, это грозит только небольшим замкнутым сообществам. Хотя, вероятно, количество особей влияет только на скорость процесса, а не на результат.

– Ты ведь биолог, Ирри? – оживился Тай. – Так что сама всё понимаешь. Кстати, у братишки… у его брата заболевание, скорее всего, наследственное. Далеко не все мужчины их рода доживают до совершеннолетия, не говоря уже о старости, просто очень долго никто догадывался сопоставить факты, а с диагнозами целители могли и ошибаться.
– И все-таки должны быть еще какие-то причины.
– Есть, ты права. Тысячелетиями старшие роды неохотно заключали брачные союзы с представителями младших, тем более с безродными. Сейчас, под давлением неопровержимых доказательств, положение потихоньку меняется, но самые упёртые князья по-прежнему отказываются признавать очевидное. Вот и Дом Илсэ… э… Серебра, в который входит семья Айвэна, принадлежит именно к такому роду.

– Жаль… – Ирина сама не знала, к чему относилась эта реплика – к проблемам гарниан или к ошибочности предположения, что Хозяин и Тай солгали о «приворотном зелье», которым напичкали ее наниматели из Корпорации. Возможно, ко всему сразу. – Спасибо, напарник. Я посплю, наверное. Надеюсь, завтра твоя штуковина не будет так противно верещать и разрешит мне работать. Иначе я с ума сойду, – горько закончила она и отвернулась к стенке.
– Спокойной ночи, Ирри, – донеслось от двери.


Утро встретило их противной изморосью. В пасмурную погоду дождевые капли на траве не мешали видеть радужное сияние над крупинками лангвита, зато, как и сильная роса, делали склоны чересчур скользкими. Тай недовольно ворчал, предлагая подождать, пока подсохнет, но Ирина была непреклонна:
– Я свихнусь в четырех стенах, – упрямо повторяла она. – И этот твой кибер не возражает. К тому же кто сказал, что завтра будет лучше? Вдруг вообще польёт как из ведра? А нам кровь из носу нужны еще хотя бы две гранулы.
– Кровь из носу, – хмыкнул «нянь» чуть добрее. – Ну и язык. Но смысл я вроде понял. Забавно. Запомню. Ладно, ты права, конечно, но будь осторожнее. К обрыву и близко не подходи, лучше проверишь там потом, когда камни обсохнут. Да и не попадались тебе до сих пор гранулы на галечнике, так что, может, их на нём и не бывает.

Ирина послушно покивала и, дождавшись, пока напарник закрепит на ней непромокаемую накидку, медленно пошла вдоль склона. Тай двинулся следом, внимательно следя за подопечной. Сегодня он дополнительно вооружился еще и палкой с острым наконечником – наверное, без нее не рассчитывал удержаться на мокром откосе, если искательница поскользнется и начнет падать.
Словно подтверждая правильность принятого Ириной решения, первая гранула нашлась почти сразу. Тай тоже был доволен, но по другой причине:
– Как только найдешь еще одну, сразу уходим.
– Хорошо, – не стала спорить девушка, прекрасно понимая, что поиски «еще одной» могут затянуться до сумерек, когда работу так или иначе придется прервать до утра.

В сапожках из материала, похожего на натуральный каучук, было не так удобно, как в обычных матерчатых туфлях на плетеной подошве, но они почти не скользили и ноги не мерзли. В первые минуты Ирина двигалась очень медленно, однако вскоре задумалась и забыла об осторожности. Из головы не шел вчерашний разговор с Таем об Айвэне. «У него есть невеста…» Мокрый булыжник во мху стал для искательницы полной неожиданностью. Правая ступня резко скользнула в сторону. Пытаясь не упасть, девушка замахала руками, но внезапно из-под левой ноги быстро поехал вниз целый пласт размокшей за ночь земли. Сзади донесся крик Тая: «Ложись!» – вот только к этому моменту в неумолимое движение пришел уже весь край склона.
Рывок страховочного троса, неразборчивый возглас напарника, грохот камней – и Ирина осознала, что висит над пропастью, держась за почерневшую от влаги скользкую корягу, похожую на подгнивший корень. Крепкие руки никогда не числились среди достоинств Ирины, но она цеплялась за свою хлипкую опору изо всех сил, понимая, что полагаться на страховку не стоит – Тай был не виден за перегибом и не подавал никаких сигналов, поэтому можно было только гадать, насколько хорошо удерживается он сам и способен ли помочь.

Через несколько очень долгих мгновений трос медленно натянулся. Ирина, всхлипнув от облегчения, рискнула разжать одну руку и перенести ее на казавшуюся надежной каменную глыбу с острым зазубренным краем. Тай продолжал тянуть, но почему-то по-прежнему не подавал голоса. Теперь стало возможно ухватиться за камень и второй рукой. Постанывая от напряжения, девушка подтянулась, помогая напарнику. Вскоре она смогла встать на камень, припав всем телом к образовавшейся после обвала почти вертикальной осыпи.
Наконец-то над обрывом показалась голова Тая.
– Руку! – хрипло потребовал он, свешиваясь к Ирине.

Она упрямо мотнула головой:
– Подожди, – и осторожно зачерпнула из-под торчащего синеватого камушка пригоршню грунта, над которым только что разглядела маленькую радугу. Сунув влажный комок в карман комбинезона, протянула руку своему спасителю, и тот буквально выдернул девушку из-под обрыва. Не позволяя остановиться, дотащил до ближайшего куста «шиповника», возле которого оба рухнули на землю, тяжело дыша.
Немного придя в себя, Ирина заметила, что Тай как-то неловко прижимает к себе правую руку, а на рукаве его синего комбинезона быстро расплывается темное пятно.
– Ты ранен? – испуганно спросила она, только сейчас обратив внимание на необычную бледность напарника, подчеркивающую угольную черноту его глаз.
Тай вздохнул:
– Старая рана открылась. Слишком сильно рванул. Не повезло, что держал трос правой.
– Прости меня, – виновато сказала девушка. – Я такая неуклюжая.

– Брось, Ирри, ты тут ни при чём. Откуда тебе было знать, что произойдет оползень! Лучше пойдем потихоньку к дому, мне нужна перевязка, да и в любом случае сегодня из нас с тобой работники... Как это на твоем языке… аховые?
– Да, мы такие, – с напускной гордостью задрала нос Ирина. И тут же посерьезнела: – Пошли, окажу тебе первую помощь. И вторую, если понадобится. Больше-то всё равно некому. Зато… – похлопала она себя по карману, над которым отчетливо видела радужное сияние, – …контейнер, считай, полон. План на сегодня мы выполнили, а завтра будет завтра.
– «Завтра будет завтра», – повторил Тай, словно заучивая. – Никогда не привыкну к твоим фразочкам.
Потом с тихим стоном поднялся на ноги и, вот ведь упрямец, помог встать Ирине, как она ни отказывалась, с ужасом поглядывая на его пропитавшийся кровью рукав.


Тем же вечером на смену Таю прибыл новый охранник – приземистый широкоплечий гарнианин не первой молодости, светловолосый и сероглазый, как Хозяин. Придирчиво изучив его жетон и связавшись для гарантии с Айвэном, Тай всё-таки отправил сменщика обратно, вручив ему запечатанный по всем правилам контейнер с лангвитом.
Несмотря на ощущение пустоты, нарастающее с каждым новым часом отсутствия Хозяина, Ирина обрадовалась – ей совсем не улыбалось остаться наедине с чужаком, не знающим ее привычек и не внушающим пока особого доверия. Правда, и сухой реплике Тая на всеобщем: «Я справлюсь», – девушка не очень-то поверила, но скрепя сердце смирилась с мыслью пропустить несколько рабочих дней, пока рана напарника не затянется.

Наутро вновь занявшее привычное место на небосклоне солнце быстро высушило склон, но Ирина честно изнывала от безделья целых два часа и лишь потом начала уговаривать Тая разрешить ей поработать прямо возле дома.
– Возьмем веревку немножко подлиннее, привяжешь ее… ну, хоть к палке этой, а хочешь – к двери. Я же не буду дергать, и падать здесь некуда, это только чтобы обозначить, как далеко мне можно отходить. Вынесу тебе кресло, сядешь и будешь за мной наблюдать, а я поковыряюсь немножко прямо рядом с домом, на ровном месте. Вдруг да найду что-нибудь!

– Трудоголичка, – вяло обзывался парень, перебирая здоровой рукой свои припасы в поисках длинного троса. – Ну что с тобой поделаешь, давай, ковыряйся, если без этого никак нельзя.
– Наверное, можно… – натягивая рабочий комбинезон, серьезно ответила Ирина. – Но очень уж тяжко.
Через несколько минут Тай уже наблюдал за копошащейся поблизости искательницей, сидя прямо на пороге дома – согласно инструкции, кресло, как и любые другие крупные предметы из синтетических материалов, выносить наружу запрещалось.

Возможно, именно это и спутало планы нападающих. Когда Т-кабина просигналила о чьем-то прибытии, входная дверь начала задвигаться, но, коснувшись сидящего Тая, автоматически застопорилась, а первый боевой квант прошел у него над головой.
Увлеченная поисками заветных крупинок Ирина даже не заметила, как ее напарник молча ушел перекатом через плечо от следующего выстрела, и резко обернулась лишь на рык Тая: «Беги, Ирри!» – с которым тот метнул в закрывающуюся дверь нож, успев перед этим неуловимым движением перерезать им страховочный трос, и тут же, мгновенно выхватив здоровой рукой станнер, дважды нажал на спусковую кнопку, целясь в сужающуюся щель, прежде чем вход в дом окончательно закрылся.

Ошарашенная Ирина застыла на месте, даже не до конца разогнувшись. Бежать? Куда? Тай левой рукой лихорадочно набирал на настенной панели какой-то код и облегченно вздохнул, только увидев замигавшие красные символы, означающие, что замки дверей и окон заблокированы, как и Т-кабина, а владельцу участка и планетарной службе безопасности отправлен сигнал о вторжении злоумышленников.
Не надеясь, видимо, на крепость стен их жилища, не рассчитанного на ведение боевых действий, Тай, на бегу подхватив обрезанный страховочный трос, бросился к Ирине.
– Бежим скорее! Не знаю, почему они еще не пытаются высадить окно – может, я всё-таки в кого-то попал. Но это в любом случае не задержит их надолго, нужно успеть спрятаться.

Девушка испуганно огляделась:
– Куда?
– Пока вперед, остальное объясню по дороге. Бандитов вряд ли много, но даже против пары профессионалов мне с одной рукой долго не выстоять. Тем более что я не левша, – с этими словами он, словно опровергая собственное утверждение, на ходу ловко обвязал левой рукой свободный конец троса вокруг талии. – Здесь недалеко есть грот… промоина под нависающей скалой. Это уже не на участке Айвэна. – Они начали спускаться, наискось пересекая крутой западный склон, где Ирина еще не работала – ее сверхзаботливый «нянь» заявил, что сперва должен проложить там стационарную страховку, и собирался этим заняться, как только доставят заказанные им крепеж и бухту троса. Тай переложил станнер в правую руку, а левой почти нес, обхватив за талию, быстро запыхавшуюся из-за недостатка кислорода девушку.

Они не добежали до высохшего русла на дне расселины совсем чуть-чуть, буквально несколько шагов. Услышав непонятный свист, Ирина рефлекторно пригнулась, но Тай толкнул ее в плечо, вынуждая упасть, а сам рванулся к крутящемуся среди камней округлому темному предмету, окутанному облаком пара или белого газа. Последнее, что Ирина увидела, теряя сознание, – зеленый луч, хищно впивающийся в спину напарника.


– Ты! Рыжая! – вывел ее из тяжелого забытья гнусавый мужской голос. Слова всеобщего языка с трудом проникали в сознание: – Утро. Работать. Не будешь искать – не дам воды. Не найдешь – не дам еды. За разговоры – побью.
Ужасно хотелось пить, в висках горячо пульсировала боль. Ирина открыла глаза – и с трудом удержалась от стона, увидев, что лежит на полу в залитом каким-то неживым белым светом незнакомом помещении, а над ней нависает низколобая физиономия с мутными темными глазами под кустистыми бровями. Рот-щель незнакомца неприязненно кривился.
– Сейчас, – машинально отозвалась девушка по-русски, но увидела, как охранник лениво заносит руку с коротким хлыстом, и, запнувшись, хрипло повторила то же слово на всеобщем.

К счастью, воды было предостаточно – прямо у узкого лаза, служившего выходом из пещеры, где очнулась Ирина, из-под валуна бил родник. Сложив ковшиком ладони, она вдоволь напилась. От ледяной воды туман в голове слегка рассеялся, но стало только хуже: невозможно было избавиться от словно закольцованной картинки, на которой снова и снова Тай выталкивал свою бестолковую подопечную из-под огня, а сам беззвучно падал ничком, получив в спину лучевой удар какого-то никогда не виданного Ириной оружия.
Тай… Немногословный спокойный телохранитель, заботливый «нянь», ироничный умный собеседник, просто хороший человек… ну, пусть ноарим, неважно. Хороший. Справедливый и искренний, каких мало. Не очень-то счастливый, насколько можно было судить по его скупым рассказам. Потрясение из-за гибели напарника, ставшего Ирине, как оказалось, таким близким, если и не избавило ее от привязки к Айвэну, то значительно ослабило действие неизвестного зелья. Во всяком случае, теперь девушка могла усилием воли заставить себя оценивать Хозяина объективно, без былого восторга на ровном месте. Но всё же ждать спасения было больше не от кого, и Ирина, склоняясь над выделенной ей полосой горного склона, втихомолку молилась, чтобы Айвэн сумел выручить ее из беды.

По соседству, на таких же длинных узких делянках, работали другие женщины. Сосредоточенно, не поднимая глаз. Одежда – темные рабочие комбинезоны вроде Ирининого – на некоторых уже превратилась в лохмотья, и можно было лишь догадываться, сколько времени несчастные искательницы здесь находятся.
Прежде чем отправить работать, охранник надел на беспомощно застывшую от страха и изумления Ирину тонкий ошейник из тускло-серого металла. Потом, глумливо ухмыляясь, толкнул ее к краю делянки, обозначенному натянутой на колышки проволокой, – а когда девушка скорчилась от пронзившей шею и голову кинжальной боли, радостно заржал и распорядился, явно наслаждаясь властью:
– Ищи. Хорошо ищи и молчи.

Ирина для вида нагнулась, но уже решила, что лучше умрет с голоду, чем будет добывать для этих негодяев лангвит. Даже если ненароком увидит «радужку», пройдет мимо. Всё равно такое рабство жизнью не назовёшь, так зачем продлевать мучения?

Девушка шла, зябко поджимая пальцы босых ног, и смаргивала слезы, вспоминая, как хлопотал вокруг нее Тай перед каждым выходом на работу. А потом заботливо спрашивал то и дело, не устала ли она, не хочет ли пить, уговаривал передохнуть. Только сейчас, когда привязка к Айвэну стала слабее, Ирина осознала, как смотрел на нее напарник, как ловил каждое ее слово, каждый взгляд. С какой готовностью смеялся над ее нечастыми шутками, как злился, когда она называла гарнианина Хозяином или мечтала вслух о его приезде. «Ирри», – услышала она, как наяву, чуть хрипловатый голос Тая и с трудом подавила рыдание.

Через пару часов имитации поисков Ирина поравнялась со светловолосой искательницей, старательно перебиравшей густую траву на своей делянке, и, засмотревшись на соседку, сильно ударилась мизинцем босой ноги о камень.
– А, ч-чёрт! – вскрикнула девушка и, присев, обхватила ступню рукой. Рядом тихо, но отчетливо охнули.
– Ты тоже с Земли? – услышала Ирина русскую речь и оглянулась. Соседка смотрела на нее искоса, не поворачивая головы. – Не гляди на меня, – шепотом предупредила блондинка. – Этот гад Транг совсем рядом. Поговорим после работы.

Вечером Ирина постаралась устроиться на ночлег возле Александры – так звали ее новую знакомую. Уставшие женщины, которых в пещере было не меньше десятка, вяло переговаривались на всеобщем. В свободное время это, похоже, не запрещалось.
Саша коротко рассказала о себе: она тоже с Земли, только не из России, а из Беларуси. В отличие от Ирины, девушка ясно помнила, что отказалась подписать контракт с вызвавшими у нее недоверие вербовщиками, но в результате неделю назад всё равно оказалась на Лефаране, причем прямо в этой пещере, что наводило на определенные подозрения. «Приворотного зелья» Александре, похоже, не давали, или оно почему-то не подействовало, и девушка, слушая историю Ирины, содрогнулась при мысли о том, чего избежала. Да уж, привязка к кому-нибудь вроде хамоватого охранника стала бы настоящей бедой. Хотя Айвэн, возможно, и не идеал мужчины, но уж точно порядочный и добрый, а мерзавец Транг не преминул бы использовать запечатление на всю катушку.

К удивлению Ирины, Саша не очень-то унывала. Огорченно повздыхав над судьбой Тая, она успокаивающе погладила по плечу землячку – это слово обрело сейчас новый глубокий смысл, а потом достала из кармана и насильно сунула ей в руку половинку жесткой зеленоватой лепешки:
– Не смей голодать! Силы тебе скоро понадобятся, – и улыбнулась таинственно в ответ на вопросительный взгляд новенькой: – Эти интриганы со мной сильно промахнулись. Я ведь не одинока, а главное – мой жених, в отличие от меня, чистокровный ноарим и успел многое мне рассказать о своей расе. Мы с Лариком… то есть с Лаэрром, уже смешали кровь, так что он найдет меня где угодно. Видимо, занят сейчас техническими вопросами – например, армию собирает, – Александра беззвучно хохотнула. – В общем, скоро кое-кому не поздоровится, в этом я уверена, надо лишь набраться терпения и ждать. И бросай свою забастовку, – посерьезнела девушка. – Участок бедный, и по одной-то грануле удается найти не каждый день. Мы потихоньку делимся друг с другом и добычей, и едой, ведь за вторую крупинку дополнительную лепешку или миску их дурацкой размазни не получишь, а отдала лишнюю гранулу соседке, которой в этот день не повезло, – и обе относительно сыты. Сегодня одной подфартило, завтра другой, так и живем.

Ирина вздохнула:
– А я даже не знаю, смогут ли меня выручить.
– Да тебе ли об этом беспокоиться! – непонятно отмахнулась Саша. – Ларик научит всему. Ошейники – это проблема, хотя наверняка решаемая. И вот еще: ни в коем случае не смотри в глаза никому из надсмотрщиков. Заметят – будет худо. Закуют или начнут травить какими-нибудь зельями, чтобы и думать не могла о побеге, не то что сбежать.
– Объясни, а? – жалобно попросила Ирина. – Почему надо прятать глаза от охранников? Что они могут заметить?
– Как что! – шепотом возмутилась Александра. – Глаза и заметят. Точнее, их цвет. Как он прикольно меняется – минуту назад синими были или серыми, а потом раз – и фиолетовые.

– И в чем проблема? – Ирина начинала догадываться, но хотела услышать подтверждение.
Саша придвинулась и горячо зашептала ей на ухо:
– В том, что ты чистокровный ноарим и не нуждаешься в Т-кабине для побега из этого чу́дного местечка. Как попали на Землю твои родители и куда потом подевались, вопрос не ко мне, сама понимаешь, но оба они были ноаримами, это к бабке не ходи. Правда, до сих пор я только черноволосых и смуглых встречала, а ты такая… золотистая. Но я не спец, надо будет у Ларика спросить, – заявила она так уверенно, будто ни секунды не сомневалась в том, что встреча с женихом состоится в самом ближайшем будущем. И добавила задумчиво: – Зато эти прохвосты, может быть, внимательно вглядываться не будут, раз уж ты не той масти.

– Эй, там, в углу! Молчать! Спать! – словно услышав ее, рявкнул охранник – уже не Транг, а его сменщик, но такой же плосколицый и лупоглазый.
Девушки осторожно переглянулись и прекратили разговор. На душе у Ирины стало чуточку светлее. Кто знает, что принесет завтрашний день, хотя Тая он уже не вернет. При мысли об этом она тихонечко всхлипнула, заработав еще один злобный окрик тюремщика, и закрыла глаза.


На третий день Ирине начало казаться, что она проведет на этом склоне всю оставшуюся жизнь. Погода снова испортилась, но никто и не подумал снабдить искательниц непромокаемыми накидками или хоть какой-нибудь обувью. «А ведь умеющие видеть лангвит редки, не зря их так активно выискивают, – недоумевала про себя девушка. – Почему же тогда не берегут? Одно из двух: или потомки ноаримов отличаются необыкновенно крепким здоровьем, или здесь держат каких-то неправильных искательниц. Строптивых, допустим. Не поддающихся “приворотному зелью” или быстро освобождающихся от его воздействия». Эта версия, показавшаяся девушке довольно логичной, всё же не объясняла, почему сюда попала сама Ирина. «Может быть, “покойная слишком много знала”? – невесело процитировала она близко к тексту любимую кинокомедию. – Или поданный Таем сигнал тревоги сорвал планы злоумышленников, и тогда меня просто спрятали в этой тюрьме для штрафников, рассчитывая, что искать здесь пропажу никто не будет».

Ирина настолько задумалась, что чуть не проглядела крошечную разноцветную дугу над клочком сиреневатого мха. Выругав себя за невнимательность, девушка аккуратно подцепила пригоршню грунта, следя за тем, чтобы радужное свечение не осталось на месте, а перешло на ладонь, и только собралась было присмотреться и отыскать бесценную гранулу, как замерла, услышав резкий хлопок, а потом громкий механический голос, повторяющий на всеобщем языке:
– Внимание! Сохраняйте спокойствие. Работает особый отряд Службы Безопасности Содружества. Добровольно сдавшиеся не пострадают.

Возле уха опасно свистнуло, и Ирина, выйдя наконец из ступора, упала на землю. Прикрыть голову ладонями что-то мешало, и девушка с удивлением обнаружила, что продолжает сжимать в грязном кулаке клочок мха, перемешанного с землей. Машинально сунула добычу в карман комбинезона и, выждав пару минут, во время которых никакие посвистывания и хлопки больше не повторялись, осторожно огляделась. Повсюду сновали высокие фигуры в серой униформе, при виде которой в памяти всплыло почему-то слово «доспехи» – скорее всего, из-за серебристых наплечников и таких же шлемов с опущенными затененными щитками-забралами. На соседней делянке неподвижно лежала ничком черноволосая женщина – кажется, из тех, с кем Ирина еще не познакомилась. «Мертвая!» – мелькнула паническая мысль, но тут «покойница» пошевелилась – вероятно, тоже желая узнать, что происходит.

С чувством времени здесь, на Лефаране, Ирина еще не освоилась из-за слишком коротких суток, и верно служившие ей на Земле «биочасы» то и дело отказывали, но, во всяком случае, замерзнуть, лежа на мокрой траве, девушка не успела – а значит, спецоперация заняла не больше земного получаса, по истечении которого все пленницы, освобожденные от ошейников и закутанные в невесомые серебристые покрывала, уже сидели в поставленной «спецназовцами» палатке, держа в руках кружки с горячим травяным чаем – то ли успокаивающим, то ли, наоборот, тонизирующим, – и потихоньку приходили в себя.

Ирина как раз допивала слегка вяжущий, но довольно приятный на вкус напиток, когда в палатку ворвался, на ходу поправляя на лбу обруч-переводчик, Айвэн. Радость от его появления девушка и не подумала отнести на счет «приворота», да и как тут было анализировать чувства, когда бледный и всё же улыбающийся гарнианин схватил искательницу в охапку и, бормоча что-то непонятное, стиснул с такой силой, что Ирина охнула от неожиданности.
– Какое счастье, Ирри! – наконец перешел он на всеобщий. Потом достал из кармана маленький тубус, вытащил из него знакомый обруч и, надев его на голову девушке, «заговорил» по-русски: – Вот. Это новый. Тот растоптали. Какое счастье, что ты нашлась! – бормотал он скороговоркой. – Представляешь, как я испугался?! В доме всё покорёжено, заляпано кровью, окно разбито, вас нигде нет… Потом обнаружили Тая…

Ирина прикусила губу, борясь со слезами, но всё-таки не выдержала и громко всхлипнула. Айвэн заглянул ей в лицо и ахнул:
– Ирри, да ты что! Он жив, Тай! К счастью, его не стали добивать, просто бросили там, где упал, – видимо, приняли за мертвого. Медикам пришлось потрудиться, но уже через сутки он пришел в себя и даже сумел рассказать о нападении, так мы и узнали, что налетчики тебя усыпили и похитили. К тому моменту полицейские успели отследить телепортацию, идентифицировали станнер, из которого стреляли в Тая, и спецслужбы с уликами в руках плотно занялись Корпорацией. Кстати, пригодилась и моя жалоба на нарушение твоих прав – ну, на незаконную привязку… – Айвэн осекся и, слегка отстранившись, испытующе посмотрел на Ирину: – Ты как в этом смысле? Ничего, что я?..

– Ничего-ничего! – выговорила она сквозь счастливые слезы. – Почти совсем отпустило, как только Тай… как только Тая… Я ведь думала, что его убили. Совсем, понимаешь?
– Понимаю, – дрогнувшим голосом ответил Айвэн. – Еще как понимаю. А знаешь, что его по-настоящему спасло? Твой лангвит! Хорошо, что мне успели его передать, а то полный контейнер достался бы налетчикам и Тай мог умереть от ран или стать калекой. Правда, пришлось обменять три гранулы на браслет – на черном рынке, ведь обратиться в Корпорацию я не мог, они отобрали бы весь лангвит в счет долга.
– Я найду еще, – горячо пообещала Ирина. – Ты успеешь расплатиться!

– Ни в коем случае, – решительно возразил гарнианин. – Ты, возможно, не поняла, но Корпорация доживает последние часы. Руководство и связанные с ним коррумпированные чиновники с разных планет сейчас наверняка озабочены исключительно тем, как бы остаться на свободе. Они заврались, заворовались и вообще зарвались, – усмехнулся он язвительно. – С помощью бессовестной лжи заманивали к себе искательниц, мошенничали с контрактами, устанавливали, пользуясь своим исключительным положением, чудовищно высокие цены на браслеты, посылали головорезов похищать добытый лангвит, а потом еще и отнимали участки, поскольку ограбленным владельцам нечем было расплатиться – Корпорация, желая сохранить монополию и, следовательно, сверхприбыли, принимала в качестве платы только лангвит, деньгами отдать было нельзя. Тайная тюрьма, в которую ты попала, ляжет еще одним тяжелым камнем в могильный курган над останками этой преступной организации, едва не захватившей власть во всём Содружестве!

Ирина беспомощно моргала, пытаясь осмыслить услышанное.
– И это значит… – медленно начала она.
– Это значит, – подхватил Айвэн, – что ты свободна! Все контракты аннулированы, искательниц решено вернуть по домам или доставить куда пожелают, сняв привязку и выплатив солидную компенсацию. Участки с лангвитом уже взяты под охрану армией Содружества. Когда ситуация выправится, разработка будет организована по-новому, труд искательниц станет по-настоящему добровольным и выгодным, но даже с учетом добавочных расходов лангвит подешевеет, потому что… Погоди, опять я тебя заговорил, – со смехом оборвал себя Айвэн. – Это от волнения. Всегда так тараторю, после того как понервничаю.

– Ничего страшного, – Ирина благодарно кивнула, хотя осознать произошедшие и еще предстоящие перемены действительно было трудно. – Надеюсь, мы пока не расстаемся? – гарнианин молча покачал головой, явно борясь с новым приступом говорливости. – Значит, успеем всё обсудить, а сейчас о самом важном: я правильно поняла, что Тай вне опасности и скоро совсем выздоровеет?
– Да, конечно! – радостно воскликнул Айвэн. – Он сейчас на Гарне, но намерен, как только окрепнет, перебраться на коренную планету ноаримов, Рэйм-аз-Зир. Я уже сообщил Таю, что тебя нашли, он страшно рад… Не представляешь, в каком состоянии он был, когда очнулся.

– Еще бы, такая рана, – с содроганием прошептала Ирина, вспомнив, как буквально взорвалась спина напарника, приняв удар зеленого луча. Одна из пленниц, когда-то служившая в армии Содружества, узнала по сбивчивому описанию луч станнера, а вернее, его подствольного трансмиттера, выстрел из которого способен перерезать человека, не защищенного броней, пополам. Возможно, Тая спасло то, что стреляли издалека. К тому же, насколько знала Ирина, ее «нянь» редко покидал дом без легкого бронежилета. Напарник явно огорчился, когда она из-за жары отказалась носить такой же, но не стал настаивать – видимо, считал, что ценную искательницу, в отличие от охранника, в любом случае постараются взять живой, и готов был прикрыть ее собой, если понадобится.

– Дело не только в ране, – Айвэн снова усадил Ирину на ковер и сам опустился на колени рядом с ней. – Он винил себя в твоем похищении, считал, что допустил какую-то ошибку…
Девушка задохнулась от возмущения:
– Какую еще ошибку! Он же... Он был великолепен, хоть и мог действовать лишь левой рукой. Если бы Тай не запер бандитов в доме… Да благодаря ему нам почти удалось удрать. И бежали мы не наугад, между прочим, а в заранее разведанный Таем грот, где вполне могли бы дождаться помощи. Так что пусть не выдумывает! – воинственно закончила она.

– Это же Тай, – скептически усмехнулся гарнианин. – Упрямец, каких мало, вечно норовит взять всю вину на себя, а уж когда дело касается одной златовласки с прекрасными фиалковыми глазами… – он замолчал, а улыбка стала загадочной.
В запале пропустив мимо ушей пассаж о златовласке, Ирина возмущенно пригрозила:
– Попробовал бы он мне сказать, что сам виноват!
– Всё в твоих руках, – Айвэн уже успокоился и теперь готов был поддерживать разговор в легком тоне.
– В моих? – озадаченно переспросила девушка.
– Ну да. Не думаю, что мой лучший друг и побратим Тайэр Дал-Фиран из ветви Ночи простит меня, если я лишу его возможности повидаться с любимой подопечной, – слово «любимой» в этой церемонной фразе сказано было с явным нажимом, но этот намек тоже не достиг цели.

– Я и сама хотела бы встретиться с ним перед… ну, перед отъездом, – при мысли о скором возвращении на Землю Ирине вдруг стало грустно.
Айвэн понимающе посмотрел на нее:
– Знаешь, я могу попробовать обратиться в отдел иммиграции… Разумеется, между Гарном и Землей нет никаких дипломатических связей, это дело далекого будущего, поэтому постоянное проживание тебе вряд ли официально разрешат, но погостить, а право на бесплатное перемещение использовать позже – почему бы и нет. Я дам любые гарантии, предоставлю жилье и всё, что потребуется. Заодно, кстати, и с Энно познакомишься, он очень хочет тебя увидеть. Раньше-то лежал, уставившись в потолок, а теперь такой характер прорезался – как будто это не мой братишка, а твоего упертого напарника. Я-то… – Айвэн поискал русское слово, – …рохля, и кое-кто этим с удовольствием пользуется. – Поверить преувеличенно обиженному тону помешала вспыхнувшая на лице «рохли» ехидная ухмылка.

Ирина засмеялась:
– Тогда и я с удовольствием воспользуюсь твоим гостеприимством и познакомлюсь с Энно. Приятно будет встретиться с тем, кому удалось помочь.

– Ира! – Ирина обернулась, узнав голос Александры, и увидела подругу, буквально утонувшую в объятиях типичного ноарима, который отличался от Тая разве что менее буйной шевелюрой, зато глаза его, вероятно, от радостного волнения, даже в полутьме палатки прямо-таки сияли двумя оранжевыми свечками. – Вот, познакомься, – пара тоже опустилась на ковер, и ноарим совсем по-земному протянул Ирине руку. – Это мой жених, про которого я тебе уже все уши прожужжала, – весело объяснила Саша. – Кстати, именно он помог спецназу обнаружить нашу тюрьму! – гордо добавила она.
– Лаэрр Дал-Каргон, ветвь Ночи, – представился мужчина, но тут же с улыбкой добавил: – Можно просто Лар.
– Ирина Колесова, можно Ира, Ирри или Иэрнэ – в тон ему откликнулась Ирина. – К сожалению, понятия не имею, к какой ветви имею отношение.

– Ну, это без вариантов, – не задумываясь ответил Лар. – Ветвь Заката. Правда, я считал, что ее больше нет, но очень рад убедиться в обратном. Род определить несколько сложнее. Хотя… Иэрнэ – традиционное имя наследниц рода Дар-Зоувер. Да и земная фамилия на это косвенно указывает: на Рэйм-аз-Зире владения рода Дар-Зоувер когда-то находились у подножия Стражей Свободы, Коэл-лет-Соав… в общем, созвучие налицо.
– Моих бабушек… звали на Земле Дарья, Зоя и Вера, – похолодев от такого совпадения, тихо сказала Ирина. – А как по-настоящему, я так и не узнала.

Лаэрр прямо-таки расцвел, получив настолько весомое подтверждение своей версии:
– Ну вот, всё правильно! Скорее всего, их земные имена были чем-то вроде зашифрованного послания тебе, Иэрнэ Дар-Зоувер из ветви Заката.
– Спасибо, запомню, – улыбнулась Ирина, незаметно смахнув слезинку. Потом спохватилась: – А почему именно Заката? И почему этой ветви больше нет? Что-то случилось?
– Да в какой же еще ветви можно было найти такое золото! – шутливо возмутился ноарим. – Трехцветные красавицы ветви Заката всегда были невестами нарасхват. Женихи тоже пользовались спросом, вот только рождались крайне редко. Кстати, – Лар слегка погрустнел, – в этом кроется ответ на твой последний вопрос. Ничего такого с ними не случилось. Женщины постепенно «растворились» в других ветвях. Дело в том, что именно ветвь Заката легко соединялась и с ветвью Ночи, и с ветвью Дня, несовместимыми между собой. Вот только дети в смешанных семьях, хоть и рождались здоровыми и крепкими, редко наследовали типичные признаки «золотых», особенно при союзах ветвей Заката и Ночи. Поэтому, хотя отдаленных потомков «закатников» довольно много, но по виду их не всегда можно отличить. А Закатные земли постепенно отошли к ветвям Ночи и Дня в качестве приданого. Короче, когда у ноаримов ветви Заката почти не осталось ни внешних отличий, ни владений, существование ее стало чисто формальным. И тут вдруг ты – просто классический экземпляр, невероятная редкость. Кто бы мог подумать, что «золотая» сохранилась на Земле!

– Может, и еще где-нибудь найдутся, – вспомнив об исчезнувших, скорее всего, где-то в необъятной Вселенной родителях, с надеждой сказала Ирина.
– Хорошо бы, – кивнул Лар. – Кстати, ты не будешь возражать, если я внесу тебя в реестр ноаримов? Наша организация проводит что-то вроде переписи.
– А какой смысл? – подал голос Айвэн.
– Понимаешь, наша мечта – вдохнуть настоящую жизнь в коренную планету, в родной дом ноаримов. И сейчас, при несравнимо более совершенных средствах связи, мы можем без особого труда отыскать значительную часть ноаримов и их потомков, осевших на планетах Содружества, и предложить им хотя бы на время вернуться на Рэйм-аз-Зир. Кто-то из них обязательно приживется. Ведь когда-то, невзирая на тягу ноаримов к странствиям, наша планета была довольно густонаселенной. Если не держаться за чистоту расы, подобно вам, гарнианам, а поставить задачей именно заселение Рэйм-аз-Зира, с его почти идеальной природой, мы сможем добиться успеха. Иначе неизбежно завоевание нашей коренной планеты какими-нибудь малоцивилизованными чужаками, которые освоят телепортацию или откроют другой способ преодолевать пространство.

Саша успокаивающе похлопала жениха по руке:
– Уверена, у вас получится.
– У нас! – сверкнул глазами Лар.
– У нас… – с блаженной улыбкой послушно повторила Саша.
– Да, конечно, запишите и меня, – Ирину захватила глобальность идеи повторного заселения незнакомой и всё же родной планеты, но сейчас девушку волновало совсем другое. Вернее, другой. Невозможный упрямец, выздоравливающий от ран где-то на Гарне. – А еще я хотела попросить, Лар… Саша говорила, что я, наверное, смогу… только не знаю даже, с чего начать.

– Ты о перемещениях по интуит-точкам? – догадался Лаэрр. Ирина, до боли прикусив губу, кивнула. – Саша частично права, но должен предупредить: задача непростая. Обычно кто-то из родителей (как правило, одного пола с ребенком, то есть в твоем случае мать) в день совершеннолетия сына или дочери проводит обряд раскрытия, который заканчивается совместным межпланетным перемещением – внутрипланетными подросток обычно овладевает в последний год перед совершеннолетием. После этого прыжка ноарим считается взрослым и может перемещаться самостоятельно, хотя вначале за ним всё-таки присматривают старшие родственники. Когда набирается достаточный запас собственных опорных пунктов, то есть уверенно освоенных интуит-точек, парень или девушка проходят испытание в храме и получают право путешествовать в одиночку, постепенно удаляясь от родной планеты. Если ноарим потерял родителей до совершеннолетия, раскрытие проводят те представители нашей расы, которые заменили ребенку мать или отца. У тебя, конечно, более сложный случай, – Лар вздохнул и тут же улыбнулся, явно не желая расстраивать Ирину. – Не унывай, мы обязательно что-нибудь придумаем. Наверняка вопрос можно решить с помощью ритуала принятия в род. Уверен, желающих будет более чем достаточно.

– А можно как-то подготовиться самостоятельно? – у Ирины захватывало дух, когда она представляла себе эти невероятные перемещения – словно у нищенки перед запертой кладовой с несметными сокровищами, на которые пока позволено лишь любоваться через замочную скважину.
Лаэрр встряхнул кистями рук, что, как уже знала Ирина, у ноаримов соответствовало земному пожатию плечами (гарниане в подобных случаях склоняли голову набок):
– Можно, но в одиночку у тебя получится, наверное, только медитировать. Это дисциплинирует мысли, позволяет быстрее сосредоточиваться. Полезный навык для освоения перемещений. С основами тебя познакомит любой взрослый ноарим. Я и сам взялся бы, но сейчас мы с Сашей отправимся «своим ходом» на Землю, там ее родственники с ума сходят от беспокойства. С Айвэном мы уже познакомились, и координаты его дома теперь у меня есть, так что не потеряемся, я тебя обязательно найду и помогу всем, чем сумею.

Ирина кивала, давая себе молчаливое обещание заниматься медитацией каждую свободную минутку. У нее оставалось еще много вопросов к ценному источнику знаний в лице Лаэрра, но тут в палатку вошел неприметный мужчина в черном комбинезоне со слабо светящимися загогулинами на рукаве. Тихо бросив пару слов женщине, которая занималась больными и ранеными, незнакомец обратился к бывшим пленницам:
– Т-кабина почти готова, заканчивают настройку. Отправляющиеся на Гарн, распределитесь попарно. У кого есть проблемы со здоровьем, не рискуйте, обратитесь к целительнице.

Айвэн взглянул на Ирину:
– Как ты себя чувствуешь?
– Теперь уже прекрасно, – улыбнулась девушка.
– Тогда отправляемся, – он легко поднялся на ноги и протянул руку Ирине. – Термоодеяло не снимай. Я не сообразил прихватить с собой теплую одежду, хотя и у нас на Гарне сейчас прохладно. Во всяком случае, там, где мой дом.
– А там, где Тай? – осторожно спросила Ирина. Почему-то ей было неловко напрямик поинтересоваться, не живет ли ее напарник у Айвэна.
– Аналогично, – весело ответил бывший Хозяин, явно разгадавший ее маневры. – Тай гостит у меня. Дом большой, места на всех хватит.

– Это хорошо, а то я переживала, не поселят ли меня где-нибудь на чердаке, – пошутила девушка.
Айвэн, очевидно, впервые услышав слово «чердак», на мгновение замер, а потом озадаченно уточнил:
– Чердак – это помещение под крышей? – Ирина, занятая закреплением на себе шуршащего термоодеяла, рассеянно кивнула. – Тогда я должен связаться с управляющим и изменить свои распоряжения. Прости, не знал, что на Земле жить в верхних апартаментах считается чем-то унизительным. Но я сейчас всё исправлю, не беспокойся, пожа…
– Стоп! – рявкнула Ирина, пытаясь осознать причину виноватой скороговорки гарнианина. – У нас чердаком называется что-то вроде кладовки под самой крышей, где часто хранят всякий хлам. Я пошутила, ясно?

– Ффу… – шумно выдохнул Айвэн. – Значит, я тебя просто неправильно понял. А как называется верхний благоустроенный этаж, выше которого только крыша… э… кровля? Мы никогда не держали там ненужные вещи. Раньше в этих комнатах жил Энно, пока ему не стало трудно подниматься.
– Мансарда, Айвэн. Это мансарда. И я с удовольствием поселюсь там на время.
– Ман-сар-да, – задумчиво повторил гарнианин, вероятно, вводя новое слово в память обруча. Потом решительно тряхнул головой: – Вперед, Ирри! Иэрнэ Дар-Зоувер из ветви Заката. На Гарне ждут тебя с нетерпением.


Тай боролся с собой. Да, он не давал Айвэну слова не делать глупостей. Да, Энно чувствует себя всё лучше и определенно не нуждается во второй сиделке. Да, сам он, Тай, ярко ощущает и Айвэна, и Ирри и уже давно носит в себе, как неразорвавшуюся бомбу, идеально выверенные интуит-координаты того места, где находятся они оба – старый верный друг и девушка, которая за считаные дни стала для Тая самым дорогим существом во Вселенной… Но достаточно ли он здоров, чтобы сохранить внешнее спокойствие при виде любимой, счастливо припавшей к ее обожаемому «Хозяину»? Точного ответа на этот вопрос у ноарима не было, потому-то и мерил он сейчас шагами приемную, сверля взглядом декоративную панель, скрывающую дверь Т-кабины, и усиленно отыскивая хоть какие-то аргументы против немедленного перемещения на Лефарану, где Тай мог бы лично убедиться, что с Иэрнэ всё хорошо.

– Ну… какой девушке будет приятно, если ее увидят не в лучшей форме? Там же наверняка ужасные бытовые условия, – уговаривал он себя, не замечая, что бормочет вслух. И тут же возражал: – Тогда зачем ты торчишь здесь, если такой деликатный? Запрись в своих комнатах, чтобы не смущать ее, и жди, пока не позовут. Не можешь? Ну и не мели ерунду. Может, всё-таки переместиться по-быстрому? Ведь никакого же терпения не… – Его препирательства с самим собой прервал мелодичный сигнал Т-кабины. Едва Тай успел отступить на несколько шагов и принять хотя бы относительно расслабленную позу, как резная панель откатилась в сторону и в приемной появилась Ирри – босиком, завернутая во что-то бесформенное и блестящее, со спутанными прядями, падающими на лоб. Сзади возвышался Айвэн, но до него ли было Таю, когда из-под потускневшего золота волос на него с яростным восторгом взглянули до боли знакомые фиалковые глаза.

– Тай, это ты! – зашуршав странным одеянием и даже не оглянувшись на Айвэна, девушка бросилась к ноариму, но в последний момент резко остановилась, что отозвалось мучительным уколом в сердце Тая – слава всем богам, очень коротким уколом, потому что Ирри тревожно спросила, не решаясь сделать последний крошечный шажок: – Тебе уже совсем не больно? Айвэн говорил…
Что говорил Айвэн, так и осталось неизвестным, поскольку ноарим, не выдержав, рванулся к любимой и схватил ее в охапку. Да, носить на руках свое сокровище ему, возможно, еще пару дней не позволит здоровье, но сохранение дистанции было Таю тем более не по силам. Это какое же потребовалось бы самообладание, и где его набраться бедному раненому, остро нуждающемуся в объятиях… И да, в поцелуях. Именно таких – горячих, беспорядочных, пусть даже солоноватых от слёз.

---

От автора: объяснение всему непонятному, возможно, найдется во второй истории «Задание на лето».
Обсудить или уточнить что-то можно здесь или на ФОРУМЕ

---

Автор: O_Q (Ольга)
Редактирование: Marishelь (Марина)

|| Следующая глава