- Мам, - тихий, но настойчивый голос Ренесми вырвал меня из паутины моих болезненных воспоминаний. Черт, я даже не слышала, о чем она говорит.
- Прости, милая, - я заулыбалась, пытаясь скрыть свою оплошность, - что ты только что сказала?
Несси оставила пакеты с разноцветными детскими вещичками и подошла ко мне. Присев рядом, она взяла мою ладонь в свою руку, с участием заглянула мне в глаза, тихо прошептала:
- Тебе обязательно уезжать от меня сейчас? – ее голос был грустным. Я решительно кивнула и потрепала ее по щеке:
- Несси, родная, я должна поехать, но я обещаю, что вернусь к появлению на свет моего внука, какая бабушка сможет пропустить такое? - я заставила себя снова улыбнуться, на этот простой жест теперь приходилось тратить массу усилий, как душевных, так и физических. Обычно улыбка получалась жалкой и затравленной, еще чаще она походила на жуткую гримасу. Нелегко было даже сохранять видимость нормальной жизни, когда собственно, ее, жизни и не было, только лишь существование в этом вечном теле, словно запертая птица в клетке. Я должна была делать хоть что-то, чтобы не сгореть окончательно в пламени своей боли и воспоминаний. Я должна была отвлечься, поэтому я собиралась лететь в Африку, чтоб получить ответы на свои вопросы.
Моя красивая дочь поджала губы, пытаясь выглядеть несчастной, но через мгновенье она улыбнулась и обняла меня:
- Возвращайся быстрее…
Я кивнула.

Вдали от родных было несоизмеримо лучше, здесь, под палящим солнцем, словно живая легенда, я почти не чувствовала себя потерянной. Не было грустных взглядов Ренесми, тихих вздохов Эсми, невнятного шипения Элис, покровительственного взгляда Карлайла, легкого смущения Эммета, превосходства Розали, и агонии Джаспера, который в одиночку пытался обуздать этот шквал негативных эмоций. Да, мне, действительно, легче дышалось вдали от дома. Навязчивый, неповторимый образ любимого будто немного тускнел в этом странном слишком жарком, пыльном и солнечном месте, будто бы все, что с нами было, являлось лишь сказкой, ожившей мечтой. Я не могла не радоваться этому.

Я, без особого труда, нашла затерянную среди гор деревушку. Местные жители, завидев меня, не убегали, а почтительно кланялись мне в ноги, я тихонько хихикнула – до чего непостижим разум этих племен, верующих в духов, вампиров, магов. Хотя, сейчас я сама – часть легенды. Прямо передо мной возвышалась небольшая хижина, но, тем не менее, отличающаяся от остальных построек в деревне, она была сработана гораздо добротнее. Я в нерешительности остановилась у двери, не имея ни малейшего понятия, как мне быть. Я уже занесла руку со сжатым кулаком, как раздался хриплый, но в тоже время приятный голос, без сомнения, принадлежавший странному вампиру, с появлением которого, все в моей жизни встало с ног на голову.
- Заходи, Белла, - сказал голос. Я была удивлена: «Откуда, черт, возьми, он знает?….». Ответ на мой немой вопрос я получила, как только вошла внутрь; на плетеном стуле сидел улыбающийся Ричард – со всей этой историей, я совсем о нем забыла. Он приветливо помахал мне рукой, предлагая устроиться на соседнем стуле. Не обращая на его приветственные знаки внимания, я смотрела лишь на морщинистое, но удивительно властное и, даже по своему, красивое лицо старика. Наверное, в молодости он был неотразим. Я слегка наклонила голову в приветствии, он предложил мне присесть. Я села рядом с улыбающимся Ричардом. Спустя несколько мгновений, пока мы, молча, изучали друг друга, я, наконец, осмелилась спросить:
- Почему? Объясните мне, почему мы, почему моя семья?
Старик долго разглядывал мое лицо, я почти потеряла терпение:
- Простите, - я не знала его имени, - но мне, действительно важно знать…
Ричард, легко задев меня локтем, прошептал:
- Его зовут Тибериус…. – я с благодарностью кивнула, не отводя взгляда от старика, он еще продолжал рассматривать меня своими темными таинственными глазами. Мы помолчали еще немного, потом тихий голос ответил мне:
- Ты и твоя семья здесь совершенно не причем, просто так получилось, что вы оказались, замешаны в дела более высших сил, - я фыркнула, он имеет в виду Волтури? Вампир смерил меня тяжелым взглядом, я закусила губу, а он продолжил, - у меня есть одна теория, гм, я хочу, чтобы, таких, как мы, на этой планете стало меньше, я ненавижу это тело и считаю, что это тело лишь клетка для души. – Я кивнула, соглашаясь с ним, - Мне дарован талант, я могу возвращать вампиру человечность, я называю это спасением, но могу и убить. – Он замолчал. Я обхватила плечи руками, готова поклясться, что по моей спине пробежал холодок. Грустно мне, улыбнувшись, он вернулся к своей прерванной речи:
- Видишь ли, между мной и королевским кланом сложились достаточно странные отношения, - он нахмурился, - Аро кое-что пообещал мне, если я убью одного из вашей семьи, и поверь, я не мог отказаться. Просто не мог. Но вы все, насколько мне было известно, пытаетесь жить правильно, и поэтому, вместо смерти, я решил даровать твоему мужу спасение.
Я слушала не перебивая. Хм, спасение, конечно, для него это может показаться спасением, но он даже не задумался каково это будет для нас, для тех, кто уже прошел весь этот путь и изведал весь первобытный ужас от общения человека и вампира, как сложно было одному из нас сопротивляться каждый день своей природе, оставляя другого в живых. Я вздрогнула. Я хотела бросить ему в лицо всю нашу общую боль и обиды, невысказанные желания, но я просто смотрела на него и не могла сдвинуться с места. Через какое-то время, он снова заговорил:
- Я не думал, что он станет пренебрегать спасением….
- Пренебрегать? – повторила я.
- Да, пренебрегать, такое на моей памяти происходило лишь раз….
Я была поражена, такое уже случалось?
- Кто? Что? – я не могла быть последовательной. Он тихо рассмеялся.
- Он был моим любимым учеником, самый ранимый, самый сострадающий, самый добрый. Если, конечно, эти слова можно применить к таким существам, как мы, я даровал ему спасение, но ему нужна была вечная жизнь, он был так эгоистичен в своем стремлении жить вечно и помогать другим людям, и он стал вампиром во второй раз. Повторное перевоплощение уничтожает основную составляющую личности. У моего ученика больше не было любви и сострадания. Он стал самым коварным. У твоего мужа не стало чувств, потому что они играли решающую роль в его личности и сознании.
- И как звали вашего у – ученика? – я начинала задыхаться, хотя, я почти была уверена, что знаю имя, которое он сейчас произнесет. Старик с грустью посмотрел на меня, и я подумала, что, действительно, он очень стар.
- Его звали Аро… - он помолчал мгновение, - и если, я бы не сделал, то, что он хотел, он бы уничтожил мою деревню…

Люди, здесь замешаны люди, Тибериус не хотел ранить людей, считаясь с каждой человеческой жизнью. Здесь, в деревне было около пятисот жителей. Что значит одна или даже две проклятых жизни взамен на полтысячи? Но он совершенно не подумал о тех узах, которые могут связывать нас, он не подумал о том, что в дребезги разбивает наши судьбы, ведь две жизни ничто по сравнению с многими жизнями. Тем более мы оба остались живы. Физически. Ничего, что один из нас из самого прекрасного и любящего существа превратился в кровожадного монстра, который испытывает ощущения лишь, когда убивает, а другой – просто пуст внутри от той невыносимой боли, которая выжгла его дотла. Конечно, наши жизни не в счет. Мы просто пешки в чужой игре. Статические фигуры. Я закрыла глаза. Вот и все, теперь я знаю правду. Но мне не стало легче, мне также тяжело, как и до этого. Я прошептала:
- К нему могут вернуться чувства? – мое неровное дыхание выдавало мой повышенный интерес.
- Только в том случае, если ему придется пережить ощущения, сродные трансформации, - он ответил мне также тихо, в замешательстве качая головой. Я улыбнулась, улыбка получилась вымученной:
- То есть практически невозможно? – он кивнул. Значит, мне все-таки придется смириться с этой непрекращающейся болью, придется научиться жить с ней, жить вдали от него. Как я смогу это сделать? Я не знала, я не могла, мои силы, казалось, были уже на исходе. Я так надеялась, что этот вампир подскажет мне решение, но надежда растаяла без следа, как весенний снег под теплыми лучами солнца. Ричард заерзал рядом на стуле:
- Учитель, а Белла может остаться с нами? – я непонимающе посмотрела на него:
- Что ты имеешь в виду? – спросила я, заглядывая в его отливающие золотым глаза. Тибериус ответил за него:
- Тебе, действительно, может быть лучше здесь, вдали от семьи, от вещей, которые напоминают тебе о муже. Здесь ты сможешь забыться, помогая людям.
- Но я не умею, - в нерешительности развела я руками, Тибериус, хитро улыбнувшись, сказал:
- Просто слушай свое сердце.
- Оно подскажет, что делать, - закончил за него Ричард и крепко сжал мою ладонь.

И я осталась. Просто, чтоб помогать людям, держать за руку, когда тяжело, радоваться, когда они счастливы, я научилась принимать роды и участвовать в поминальном ритуале. Я таскала воду, помогала в строительстве жилищ, учила детей языкам и музыке. Всегда рядом были Ричард и Тибериус. Сначала мне казалось, что старик черств и безразличен ко всему, но потом я поняла, что он совсем не такой. Он, действительно, был хорошим, и искренне пытался помочь этим людям, которых считал почти родными. В чем-то он напоминал мне Карлайла. И я даже не могла злиться на него, ведь он поступил правильно, сохраняя человеческие жизни, доверенные ему. Так что два разбитых сердца не в счет. Ричард тоже по своему был милым, мы часто сидели рядом темными ночами и смотрели на звезды, он не пытался заговорить со мной, и я была ему благодарна. Однажды, он застал меня сидящей на полу в хижине, я обхватила себя руками и покачивалась из стороны в сторону, чтобы как то унять боль и тоску в своем сердце. Ричард присел рядом и обнял меня за плечи. Я вздрогнула.
- Белла, - он заглянул в мои глаза, его взгляд был полон сочувствия, - я не говорил тебе, но у меня тоже есть кое-какие способности…
Я резко вскинула голову, не понимая. Он продолжил:
- Я тоже могу врачевать, только не так как учитель… - я все еще не понимала, - Я обладаю даром забвения. Если ты хочешь, я могу помочь тебе забыть то, что мучает тебя…Навсегда…
Забыть? Чтоб не чувствовать больше боли, снова быть целой, а не разбитой на тысячи осколков, радоваться каждому прожитому дню, не наполненному горечью и обидами? Как заманчиво! Но как я смогу забыть мою сказку? Омут золотистых глаз, пламя непокорных волос, мягкость рук, сладость губ? Я понимала, что с этим уйдет и моя тоска, но нет, я не могла лишиться своих воспоминаний, какими бы болезненными они не были. Наверное, я мазохист, но я не хотела забывать Эдварда, он всегда был и остается смыслом моей жизни. Он был главным человеком в ней, а если его не будет, то моя жизнь станет бесцветной, она будет пуста. Сейчас у меня были хотя бы воспоминания.
- Нет, Ричард, - я покачала головой, - я не хочу забывать. Воспоминания – это единственное, что у меня осталось…

Заканчивалась весна, предвещая знойное лето, хотя здесь я не чувствовала особых перемен в связи со сменой времен года, всегда было жарко и солнечно. В Америке сейчас уже конец осени, и я поняла, что скучаю. Скучаю по дочери, веселым остротам Эммета, улыбке Эсми, теплым объятиям Карлайла, неугомонности Элис. Хотя, я, конечно, знала, что в доме Калленов все стало по-другому, с уходом Эдварда, будто умерла какая-то часть их самих. И они больше не станут прежними. Но они были моей семьей, и я тосковала по ним. Наверное, я найду в себе силы, чтобы вернуться.
Сзади на мои плечи легли чьи-то руки, я оглянулась, Тибериус. Вампир улыбался, я улыбнулась в ответ:
- Спасибо вам…
Он прищурился и ответил мне:
- Ты сама помогла себе, ты сильная, ты уже готова вернуться? – я кивнула.