| Мини-чат |
|---|
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
|
| Реклама фиков |
|---|
 Экзамен
Пасифика – планета в созвездии Скорпиона, с чистейшим воздухом, бирюзовыми океанами и плодородными саваннами. Именно туда направляется межгалактический корабль «Последняя надежда» с людьми, покинувшими истощенную Землю в поисках лучшей жизни.
 Больно больше не будет
После года отношений Эдвард покидает Беллу, ради своей новой любви, встреченной им в Нью-Йорке. Но через полгода возвращается в Форкс на Рождественские каникулы со своим братом Джаспером. Как забыть своего бывшего, если тебя так тянет к его старшему брату?
 Доброе сердце
- Так он жив, значит, - заявила Изабелла, видела же его своими глазами.
- Молодой, говоришь, - с сомнением покачала жена пекаря головой. - А минуло с тех пор без малого пятнадцать лет, под сорок должно быть твоему графу. Мёртвый тебе явился, Изабелла!
 Всему свое время
У судьбы свои игры со смертными и бессмертными, свои коварные правила, и влюбленным часто приходится долго ждать, почти целую вечность, чтобы место и время встречи сошлись в нужной точке.
 Успокой мое сердце
Для каждого из них молчание – это приговор. Нож, пущенный в спину верной супругой, заставил Эдварда окружить своего самого дорогого человека маниакальной заботой. Невзначай брошенное обещание никогда не возвращаться домой, привело Беллу в логово маньяка. Любовь Джерома к матери обернулась трагедией...
 Нефритовая змейка
Миродар всегда считал свои победы очень легкими. Сколько их, этих девушек было. И отправляясь по заданию отца в дальний посад, он, как и обычно, рассчитывал поразвлечься. Однако, здесь все пошло наперекосяк. То ли, правда, ведьминские чары, то ли это кара за все грехи, но жизнь княжича уже никогда не будет прежней. Встреча с Веленой изменило дороги их судеб, связав навеки.
 Тайна поместья Экслберри
Англия, Северный Йоркшир, начало 19 века. Леди Элис Брендон волей отца должна выйти замуж за наследника благородного графа Экслберри. Но неожиданная встреча на границе света и тьмы мешает карты судьбы, отдавая в руки Элис ключи от тщательно хранимой тайны семьи её жениха...
Мини.
 Собственный омут
Фейерверк. Вот как можно было описать то, что происходили в мыслях. Блаженство. Вот как можно было описать то, что происходило с нашими телами. Правильность. Вот как можно было описать то, что происходит на всех духовных уровнях. Вечность. Вот как можно было описать то, чего хотелось больше всего.
|
| А вы знаете? |
|---|
 что в ЭТОЙ теме вольные художники могут получать баллы за свою работу в разделе Фан-арт?
 вы можете рассказать о себе и своих произведениях немного больше, создав Личную Страничку на сайте? Правила публикации читайте в специальной ТЕМЕ.
|
| Наш опрос |
|---|
Каким браузером Вы пользуетесь?
Всего ответов: 8473
|
| Группы пользователей |
|---|
Администраторы ~
Модераторы
Кураторы разделов ~
Закаленные
Журналисты ~
Переводчики
Обозреватели ~
Художники
Sound & Video ~
Elite Translators
РедКоллегия ~
Write-up
PR campaign ~
Delivery
Проверенные ~
Пользователи
Новички
|
|
|
Валлери
| |
| Aelitka | Дата: Пятница, 10.02.2017, 21:54 | Сообщение # 1 |
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус: 
|
 Это была любовь... |
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Пятница, 10.02.2017, 21:55 | Сообщение # 2 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
В клубе было шумно и душно. Яркий неоновый блеск светомузыки смешивался с вибрирующими в теле басами, запахом алкоголя и сигарет, потом танцующих людей, шелестом крупных купюр и развратным смехом.
Потные теплые руки схватили мои обнаженные бедра, притянув к себе. Плюхнувшись на чьи-то крупные колени, я чуть не выронила поднос с использованными тарелками и порочно рассмеялась, ощутив сквозь ткань трущийся о мою задницу твердый член. Большие пальцы смяли мои груди, крепко зафиксированные плотным блестящим лифом со шнуровкой.
- Грязная девочка, - одобрительный пьяный голос раздался возле уха, язык влажно скользнул по шее. – Сделай мне приятное.
- Для тебя – что угодно, - соблазнительно качнула я бедрами, вызывая у мужчины возбужденный стон. – Только сначала заплати. – И кивнула в сторону приватных комнат, расположенных в дальней затемненной части клуба. Джеймс, бдительно следящий за всем происходящим в зале, испепелял моего обидчика взглядом, готовый обслужить клиента или призвать к порядку. Посетителям разрешалось флиртовать с официантками, но никто не позволил бы развратничать прямо в зале.
- Жду тебя через пять минут, красотка! – сговорчивый мужчина поднял меня на ноги и звонко шлепнул по заднице, обтянутой узенькими блестящими шортиками – стандартной клубной униформой женского персонала.
Смеясь, я понесла к бару поднос, покачивая бедрами и даже не взглянув на своего нового клиента – его внешность не имела никакого значения, ведь через час я его уже забуду. Будет новый, потом еще и еще, за ночь я теряла счет. Были и женщины, и неумелые подростки, важные женатики и пьяные холостяки, местные богатенькие шишки и простые работяги. Кто-то регулярно приходил удовлетворить накопившуюся похоть, кто-то хотел попробовать нечто новое. Попадались извращенцы и садисты, но мы, шлюхи, даже к такому были привычны, продавая единственное, что могли продать – тело. Другими достоинствами такие, как я, не обладали.
А утром, получив наличные и положенную дозу наркоты от добросердечного Джеймса, уходили по домам – в обшарпанные старые квартиры, которые делили на двоих или троих, чтобы меньше платить. Ночь секса сменялась двумя сутками сна и эйфории – неплохая, в сущности, жизнь, по сравнению с той, которую я раньше вела.
Я смутно помнила, как Джеймс вытащил меня из грязного бандитского притона, где я сидела в сыром запертом подвале и получала буханку хлеба за минет. Мне было пятнадцать, и я почти забыла предшествующие события, но, кажется, я сбежала из дома от отчима, который меня колотил. Правильно ли я поступила тогда, теперь стало не важно: вернуться мне было попросту некуда. И я, чтобы выжить, делала все, что мне говорят.
Я быстро привыкла к тому, что перехожу из рук в руки – другой жизни я не знала. Лица сменялись, мужчины причиняли боль – вопрос стоял лишь в степени страдания. Бездомное существование казалось лучше ударов кулака, а последующее сексуальное рабство – приемлемее голодной смерти на холодной улице.
После грязного подвала Джеймс показался мне светлым ангелом, подарившим мечту: я получила работу в его клубе «Опал» с заслуженными выходными и относительной свободой действий. Мой юный возраст и привлекательная фигура, а также безусловная готовность творить в постели что угодно сделали меня лакомым куском для его секс-бизнеса. Выкупив мою жизнь у бандитов, он поставил всего одно условие: подчиняться. Вовремя приходить на работу и не отказывать клиентам. Улыбаться. Быть благодарной.
Жалела ли я о том, кем стала? Нет, никогда. Я не знала, как бывает иначе. Моя мать погибла в аварии, когда мне было лет семь. Отец не мог взять меня к себе, потому что не подозревал о моем существовании: мать «нагуляла» меня случайно, будучи замужем за совсем другим мужчиной. Правда вскрылась и муж бросил ее, как только я родилась. С тех пор Рене выходила замуж несколько раз, пока ей не встретился Фил. В день гибели она отправилась в местное кафе за готовой едой, в очередной раз расписавшись в собственном бессилии на поприще кухонной готовки. На перекрестке ее сбил оставшийся неизвестным лихач…
С тех пор в моей жизни был только ад, хотя и до этого она не была радужной. Фил отчего-то решил, что в смерти Рене виновата я, и… В тринадцать я сбежала, решив, что лучше стать нищей попрошайкой, чем терпеть ежедневные побои от человека, который вроде бы должен заботиться и защищать…
До настоящего отца я так и не доехала, хотя знала его имя и адрес. На половине пути меня поймали какие-то отморозки и притащили в тайный бойцовский клуб, где позабавились вчетвером. Несколько лет я жила в их подвале, как пленница, удовлетворяя похоть возбужденных победителей боев. Возможно, это было лучше жизни с Филом – по крайней мере, меня уже не били. А к принудительному сексу я быстро привыкла, поняв, что другого выхода нет…
Когда Джеймс нашел меня там, искать отца уже стало бессмысленно: шерифу полиции вряд ли понравилась бы дочь-шлюха. Да и поверил бы он мне? Беглянке, не имеющей никаких доказательств родства и даже элементарных документов?
Историю своей жизни я повторяла множество раз: Джеймсу, подругам, сердобольным клиентам. Она обрастала подробностями, постепенно становящимися правдой, но я отнюдь не была уже уверена, что все происходило именно так… С тех пор как Джеймс, спасая от депрессии, подсадил меня на кокаин, прошлое подернулось мутной пеленой. Нынешняя жизнь казалась яркой и насыщенной, хотя я прекрасно отдавала себе отчет, что будет она недолгой. Глядя, как более старшие «девочки Джеймса» со временем неизбежно переходят на героин и за пару лет сгорают, не дожив и до двадцати пяти, я отдавала себе отчет, что наблюдаю собственное будущее. Но разве у меня был другой выбор?
- Третий номер, - улыбнулся босс, кивая на кабинку, в которую я проследовала не без удовольствия. Секс сам по себе не вызывал у меня отвращения, минутки в приватной комнате я считала даже приятными, кратким отдыхом от клубной суеты и десятков лапающих рук, пошлых шуточек и обязательных оскорблений. Особенно если клиент попадался нормальный. К тому же, чем популярнее я была в течение ночи, тем больше платил Джеймс, и тем прекраснее были «кокаиновые» выходные.
Мне повезло: мужчина, положивший на меня глаз, оказался не грубым, отнесшись с уважением и даже попытавшись возбудить, а не совать член сразу, как только я вошла. И я отплачивала ему тем же: старательно изображала удовольствие, стонала и закатывала глаза, восхищалась его навыками любовника и даже «кончила» под аккомпанемент удовлетворенного мычания. Клиент был счастлив и даже дал мне полсотни баксов чаевых сверху, пообещав вернуться через пару дней.
Вот таких бы всегда, - думала я, покидая кабинку первой и оставив клиента одеваться. Страшно хотелось курить, и я, зайдя в гримерную, быстро привела себя в порядок: освежилась над биде, расчесала спутанные волосы и поправила расплывшуюся на нижних веках тушь. Накинула теплое пальто ниже колен, отороченное мехом вокруг капюшона, проверила пачку «мальборо» в кармане и отправилась на улицу.
|
| |
|
|
| Limon_Fresh | Дата: Воскресенье, 12.02.2017, 00:17 | Сообщение # 3 |
Sugar Daddies
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 23852
Статус: Смайл настроения: 
Клубы: 
|
Невдалеке от клуба находился маленький сквер, ночью пустующий. Усевшись на деревянную скамейку, я закурила, выдыхая в морозный зимний воздух сизый дым и наблюдая за его причудливыми завихрениями. Свет фонаря остался в стороне, заставляя снег посверкивать желтоватым оттенком старой лампы. Ноги, обутые в высокие ажурные сапожки на тонком каблучке, начали замерзать, но после духоты «Опала» мне это даже нравилось. Здесь, в тишине и покое спящего города, я могла ненадолго расслабиться перед новым рывком. До утра оставалось лишь несколько часов…
Я раскурила вторую сигарету, когда мое приятное уединение было нарушено звуком свернувшего сюда автомобиля. Я выпустила струйку дыма, наблюдая за медленным движением серебристого «вольво» по дороге. Из салона с приспущенными (и это зимой-то!) стеклами раздавался оглушительный рок с пронзительным, визгливым гитарным соло.
Не думаю, что меня было видно в полутени, однако автомобиль, проехав сначала мимо, вдруг резко остановился, заскрипев тормозами. Я напряглась и быстро бросила в снег окурок, готовясь бежать. Привычка, выработанная с детства: никогда не ждать от мужчин ничего хорошего. Моя жизнь и так не была скучной, чтобы влипать в новые неприятности. Но «вольво» стоял, урча мотором и взрывая морозную ночь клубами выхлопных газов.
Я расслабилась, ожидая, когда машина отъедет – вернуться в «Опал» можно было, только пройдя мимо нее. Это могли быть незадачливые посетители, пропустившие главный вход клуба, или курьер, занимающийся мелкой доставкой. А мог быть и преступник, забивший здесь «стрелку» с дружками, потому что местечко славилось безлюдностью, а узенькая улочка не пользовалась популярностью даже днем.
|
| |
|
|
| Limon_Fresh | Дата: Воскресенье, 12.02.2017, 23:11 | Сообщение # 4 |
|
Sugar Daddies
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 23852
Статус: Смайл настроения:
Клубы:
|
Пока я, притихнув, медленно замерзала на скамейке, водитель решил покинуть салон. Не знаю, что меня удержало на месте? Должно быть, явно юный возраст незнакомца: на вид шестнадцать-семнадцать лет. Одет он был, однако, почти щегольски: под расстегнутой кожаной курткой виднелся классический черный костюм и белая рубашка.
Предыдущие версии отпали сами собой: должно быть, юноша заблудился в хитросплетении улиц. Сейчас он направлялся ко мне за подсказкой, хрустя по снегу блестящими лакированными ботинками. Гладкое лицо без признаков щетины, пронзительный взгляд, взъерошенные волосы и серьезное выражение лица – какой-нибудь сын-франт богатенького папочки, прожигающий жизнь явно не в клубах уровня «Опала».
Чтобы занять руки, я достала третью сигарету, тем более вторую пришлось выбросить в снег. Парень лишь на секунду притормозил, заметив мое действие, потом проследовал дальше и решительно сел рядом, придерживаясь расстояния. Что ему надо, вновь занервничала я. Если бы хотел уточнить свое местонахождение – остался бы стоять.
Я была готова вскочить и бежать, когда парень заговорил. Его голос оказался очень мелодичным, звуча как изысканная музыка:
- Ночной парк – не лучшее место уединения для молоденькой девушки.
Тон был покровительственным, назидательным, словно папочка отчитывает непослушную дочь, и я изумленно воззрилась на незнакомца, не понимая, что скрывается за странными словами: забота или угроза. Его обеспокоило, что девушка ночью в парке одна, и он решил помочь? Или он намекает, что сам представляет опасность? В таком случае мне пора было бежать без оглядки. Однако юный возраст парня усыплял опасения, слишком уж собеседник выглядел скромно и безобидно. А его слова вызвали внутренний протест и желание посмеяться над нелепыми страхами. Если в этом парке и был кто-то, не внушающий доверия, так это я. Пальто скрывало мою принадлежность к профессии «ночных бабочек», представляю, как бы удивился заботливый незнакомец, увидев, во что я одета.
- Спасибо, я сама могу о себе позаботиться, - щелкнув зажигалкой, я раскурила «мальборо» и сделала глубокую успокоительную затяжку, думая о том, что меня уже скоро хватится Джеймс. Он знал мое любимое место в парке.
- Сколько тебе лет, шестнадцать? – мгновенно отреагировал парень, хмуро глядя на клубящийся в морозном воздухе сигаретный дым. – Твои родители в курсе, чем ты сейчас занята?
Он не знал истории моей жизни, того, как двусмысленно звучит для меня эта фраза. Если б мои родители знали, чем я сейчас занимаюсь, то отказались бы от меня. В этом мире я заботилась о себе сама. Как могла.
- Да кто ты такой? – стряхнув пепел в снег, я удивленно уставилась на юношу, отчитывающего меня как сбежавшую из дома малолетку. Впрочем, это же было именно так. – Что тебе нужно?
- Всего лишь хочу помочь, - ответил он неожиданно мягко, почти заставив меня уверовать в благородство его намерений. – Это нехорошее место, а ты сидишь тут совершенно одна… Как бы чего не случилось.
- Я недалеко тут… живу, - я и сама удивилась, что сказала неправду. Обычно я не смущалась своего положения шлюхи – человек существо примитивное, приспосабливается к чему угодно, и к унизительному положении тоже. Однако искренность парня и его юный возраст вдруг заставили меня солгать. Ни к чему ему так рано разочаровываться в людях.
- Я тебя провожу, - его уверенность вызвала у меня нервный смешок, и я смеялась, пока тушила о край урны сигарету. – И бросай курить – тебе еще слишком рано.
Он умилил меня. Нет, правда! Это было забавно: мальчик, еще и сам не выросший из пеленок, не начавший даже бриться, учит прожженную шлюху, как правильно жить. Я точно не собиралась умереть от рака легких. У меня будет множество поводов сдохнуть гораздо раньше, чем разовьется банальный рак.
- Тебе самому-то сколько? – все еще веселясь, взглянула я на собеседника, поднимаясь. – Тебе уже можно водить машину? Родители знают, где ты сейчас? – ответила я теми же вопросами, игнорируя хмурый взгляд незнакомца.
- Внешность может быть обманчива, - поднялся он следом, источая несвойственную юности серьезность.
Ну да, ну да, а то я не знаю, - поправила я пальто.
- Что ты вообще делаешь в городе ночью, один? И с чего ты решил, что мне нужна помощь? Ты и себя-то не убережешь в случае чего, - фыркнула я, со скепсисом оглядывая худенькую фигуру юноши и уже собираясь делать ноги по направлению к клубу. – Если, конечно, сам не отъявленный бандит и не носишь с собой пистолет.
Мое веселье как ветром сдуло, когда он сделал шаг ко мне, и я заметила, так кстати, торчащую из-за пояса джинсов черную рукоять. Дело принимало опасный оборот. У меня сперло дыхание, а на языке появился привкус кислоты, когда он шагнул еще ближе. Я подняла руку, как будто это могло остановить преследователя.
- Не нужно меня провожать, - отступала я, стремясь бежать, да только теперь боялась, что он мне выстрелит в спину. – Я сама дойду.
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Понедельник, 13.02.2017, 22:59 | Сообщение # 5 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
Он остался стоять, пристально глядя мне вслед. Я все оглядывалась, уверенная, что он будет меня преследовать, но он сдвинулся с места, пока я не скрылась на другой стороне улицы. Отсюда было рукой подать до черного входа в «Опал», уже долетала приглушенная музыка, и я прижалась к стене, чутко прислушиваясь и ожидая звуков погони. Расслабилась, только когда хлопнула автомобильная дверца. Выглянув из-за угла, внимательно наблюдала за серебристым автомобилем, пока тот медленно не тронулся с места. И только тогда поняла, что на этот раз пронесло… Больше того, возможно, странный молодой мужчина в самом деле не имел плохих намерений и действительно хотел просто помочь.
Когда я вернулась в клуб, то была слегка не в себе после необычного происшествия. Странная встреча прилично выбила меня из колеи, заставляя думать об этом снова и снова. Вдыхая алкогольные пары и чужой пот, разнося напитки и унося использованные бокалы, я пребывала в задумчивости до самого утра, когда закончился мой «рабочий день». И только когда Лолита и Эмма, мои подруги и товарищи по несчастью в этом злачном месте, стали откровенно потешаться надо мной, немного пришла в себя.
- Черт, Лола, ты смотри – щеки горят, взгляд мечтательный, этот последний клиент, должно быть, оказался интересным экземпляром, раз не выходит из головы у непробиваемой Свон.
- Что с тобой, Би? – обратилась ко мне Эмма, подавая влажный ватный диск, которым я задумчиво стала стирать с лица макияж.
- Да ничего, просто устала, - сосредоточилась я, возвращаясь с небес на землю и быстренько заканчивая привычную процедуру: хотелось домой, под теплый душ и спать. Подумаю обо всем завтра. Или не подумаю вообще – забуду о сбивающем с толку инциденте. Ведь это всего лишь краткий эпизод, зачем забивать себе голову ненужными вещами?
- Мечтать в нашем деле вредно, что бы он тебе ни пообещал, - строго напомнила Эмма, качая головой и вытаскивая заколки из своей тугой прически в стиле «строгая учительница». – Помни об этом.
Я не захотела уточнять, что дело вовсе не в нем – не в последнем клиенте. И я не размечталась, а, скорее, просто растеряна. Я была рационалисткой и прекрасно понимала, что никто не придет и не «спасет» шлюху от тяжелой участи – более того, я не хотела, чтобы меня спасали. Меня устраивала эта жизнь. Лучше быть свободной от всех мужчин и зарабатывать на их похоти деньги, чем принадлежать только одному и каждый день смотреть в ненавистное лицо, выполняя приказания и удовлетворяя извращенные капризы…
- Джеймс сегодня щедр, - положила Лола передо мной на столик несколько зеленых купюр и пакетик с белым порошком, при взгляде на который у меня загорелись глаза, а странный незнакомец из парка отошел на последний план. Руки затряслись: я поняла, как срочно мне нужна хотя бы небольшая доза.
- Не переусердствуй! – прикрикнула на меня Эмма, когда я насыпала белую дорожку и скрутила купюру «трубочкой». У нас было негласное правило: мы принимаем кокс с выдержанными интервалами, а сегодняшний свой минимум я уже получила. Если принять еще, я могла не заснуть, и тогда заслуженный «отдых» пойдет коту под хвост. – Джеймсу не понравится, если ты придешь на смену с черными кругами под глазами.
Можно было подумать, что раз мы шлюхи, то нам плевать на всех и на собственную жизнь. Но это было не так: мы, трое, нежно заботились друг о друге, почти как сестры. Если одна попадала в беду, другие помогали выпутаться, делили проблемы на троих, а то и на весь женский состав клуба. Требовались деньги на лечение – сбрасывались понемногу. И было совершенно нормально со стороны Эммы накрыть мою руку, дрожащую от сильного волнения.
- Мне надо, - отрезала я и, наклонившись, с наслаждением втянула белый порошок. Слизистую обожгло приятным огнем, язык онемел, в голове моментально прояснилось, а беспокойство отступило. Расслабившись, я закрыла глаза и откинула голову назад, испытывая эйфорию, прокатывающуюся по мышцам.
- Лол, вызови такси, - услышала я тяжелый и заботливый вздох Эммы. - Она в отключке.
***
Мой образ жизни был не хуже, чем у других: деньги, секс, деньги, секс. Кокаин скрашивал выходные. Обычно мы расслаблялись дома в первый день: теплая джакузи на троих, белый порошок, легкие коктейли и смех, болтовня о женском. На второй день мы ходили в СПА: массаж, маски для лица и волос, медитация. К новой смене происходило волшебное превращение: усталые обдолбанные шлюхи вновь становились красивыми и веселыми девушками, готовыми к работе.
За эти два дня я совсем забыла о приключении в парке: моя память привыкла не удерживать ничего лишнего, я была из тех, кто живет одним днем. «Опал встретил меня привычными пронзительными звуками и запахом человеческих пороков, заставив с упоением погрузиться в атмосферу разврата. Покачивая бедрами, я разносила заказы по столикам, попутно соблазняя пьянеющих мужчин взглядами, полными обещания райского наслаждения, а то и провокационными «случайными» прикосновениями. Я успела исполнить два приватных танца – самое безобидное развлечение проститутки и самое низкооплачиваемое, когда появились, наконец, более «горячие» клиенты. Сразу после полуночи, когда веселье в «Опале» достигло апогея, я была приглашена в кабинку номер пять, где меня ждал крепкий подтянутый мужик с сединой в висках, выправкой солдата и проницательным «взглядом копа».
От него веяло холодом и опасностью. Не церемонясь, он схватил меня за горло железными пальцами и моментально припечатал к стене.
- Сколько тебе лет?! – проорал он, перепугав меня по-настоящему. Не то чтобы я боялась смерти или увечий, но загреметь в полицию за занятие проституцией до достижения совершеннолетия мне совершенно не хотелось. Разве Джеймс не проверяет всех клиентов перед тем, как те получат доступ?
- Девятнадцать! – быстро солгала я, глядя в бешеные сощуренные глаза.
- Врешь, сука! – мужлан прижался пахом, и я поняла, что у него давно «встал». Это был не коп, а если даже коп, то точно не при исполнении. Он просто хотел поиграть в «соврати малолетку», благо что выглядела я из-за худощавости моложе своего возраста.
- Шестнадцать… мне шестнадцать… - пролепетала я, надеясь, что верно угадала его извращенные фантазии.
- А может, четырнадцать? – прошипел «педофил», брызгая слюной и сжимая пальцы – я начала задыхаться. Удовлетворенный испугом в моих глазах, он швырнул меня на кровать, не заботясь о том, что я ударюсь. – У тебя одна минута на раздевание! Время пошло!
Привыкшая подчиняться, я моментально сделала то, что он велел, подглядывая за клиентом, избавляющимся от своей одежды. В том, что он военный, я теперь даже не сомневалась: на плече красовалась татуировка «десантных войск».
- О даааа, такая худенькая, - застонал он, удержав меня спиной к себе и подтянув в краю кровати. Его горячая потная ладонь мяла правую ягодицу, и я выгнулась, думая, что ему это понравится. Не угадала: ладонь исчезла, чтобы со звонким шлепком ударить о кожу так сильно, что мои внутренности отозвались пульсирующей болью. – Ты еще слишком юная, чтобы ощущать удовольствие! – приказал «полковник», - мысленно я решила так его называть.
Намек был понят: захныкав, я стала робко сопротивляться, пытаясь избегнуть властных рук.
Резким движением мужчина дернул меня назад, по участившемуся дыханию стало ясно, что я поняла, наконец, все правильно.
- Пожалуйста, не надо… - взмолилась я, пробуя «почву» словами.
- Ты сама виновата, маленькая шлюшка, - прорычал он, накручивая пальцами мои волосы и удерживая на краю кровати. – Вырядилась как настоящая проститутка! - С последними словами он резко вошел в меня сзади, и черт, это было действительно больно. Я вскрикнула, дернувшись вперед, но волосы не позволили ни на дюйм избежать жесткого проникновения. Полковник начал двигаться, громко дыша и периодически шлепая меня по заднице так, что казалось, выбьет из меня всю душу.
Сначала я похныкивала, сжимая пальцами простынь от создаваемого напряжения и попыток уклониться, но спустя минуту или две удары притупили болевые ощущения, и я просто ждала, когда клиент закончит.
Он сделал это не в меня. Резко покинув мое тело, развернул к себе, рывком стащив с кровати и поставив на колени. Все еще держа за волосы, грубо сунул член мне в рот и почти сразу кончил.
У меня все еще немного кружилась голова, когда он оделся и покинул помещение. Смахнув бисеринки пота со лба, я поднялась на немного дрожащих ногах, когда дверь приоткрылась и заглянул Джеймс.
- Би, ты в порядке? - на его лице было написано легкое беспокойство.
- Да, все нормально, - уже успокаиваясь, кивнула я, занимаясь поисками шорт, свалившихся с кровати на ковер. – Только придется теперь проверяться – этот придурок не использовал презерватив.
- Тяжелый случай? – усмехнулся сутенер, наблюдая за моими вялыми действиями.
- Да ну, мелкий извращенец, - отмахнулась я, застегивая шнуровку и тянясь за топом. – Бывало и похуже.
- Отлично, а то ты мне нужна. Тебя заказали четверо друзей – видела их, наверное, сидели возле бара.
Я кивнула. Молодые, сильные, веселые. Провожали меня похотливыми взглядами, хотя перед их носом усердно танцевала на шесте Холли – профессиональная стриптизерша. Но они обратили внимание именно на меня.
- Групповая, - дополнил Джеймс, заставив меня поднять на него глаза.
- Что, сразу четверо?
- По кругу, - подтвердил сутенер, зная, что от меня никогда не бывает отказа.
- Хорошо, только дай мне минут десять прийти в себя и смочить горло, ладно? – поднялась я, затягивая шнуровку лифа на груди. Осталось лишь расчесать волосы.
- У тебя есть полчаса, - улыбнулся Джеймс, он не был злодеем, с пониманием относясь ко всем своим девчонкам, и мы его за это тоже любили.
Я вышла в зал и направилась к бару, чтобы пропустить стаканчик сока со льдом. Я любила гранатовый и вишневый – они прекрасно тонизировали и помогали снять усталость. Не сразу я поняла, почему меня вдруг прошиб ледяной пот, почему ноги стали ватными и захотелось превратиться в невидимку. Почему из толпы смеющихся, развратных, заинтересованных, сальных, пьяных и равнодушных глаз вдруг выделились одни-единственные, а остальные стали для них фоном, ничего не значащим мутным приглушенным пятном… Я его узнала лишь спустя половину минуты, но это мгновение изменило все: я ощутила дрожь и неизвестно откуда взявшийся страх. Или это был стыд… За одним из столиком сидел «мой странный незнакомец из парка». И смотрел прямо на меня, конечно же. Пронзительным, темным, недобрым взглядом…
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Среда, 15.02.2017, 22:21 | Сообщение # 6 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
Мои намерения изменились на сто восемьдесят градусов: внезапно я передумала пить, я хотела бежать! Развернувшись на каблуках, с колотящимся сердцем я поспешила к гримерке, намереваясь спрятаться там. Мое поведение было алогичным – я никогда не стеснялась своей профессии, из меня давно уже выбили все мысли об унизительности моего положения и я не хватала звезд с неба, не мечтала о спасителях, не собиралась менять привычную жизнь. Но мысль о том, что юный парнишка, принявший меня за девочку из приличной семьи, желавший помочь, сейчас увидит, чем я на самом деле занимаюсь, по какой-то непонятной причине выбила из меня всю уверенность. Тяжело дыша, я буквально вбежала в закуток, где Джеймс с дружками-охранниками заседали, перекидываясь в карты, следя за залом через большое панорамное окно и принимая оплату сексуальных услуг.
- Мне нужно домой, - выдохнула я, зная, что этот закидон дорого мне обойдется: Джеймс ненавидел любое нарушение правил, особенно без весомого повода. – У меня… месячные! Может, повреждение внутреннее… Джеймс, я не смогу сегодня работать…
Его лицо сначала посерело и напряглось. Но, видимо, за два года безупречной и безотказной службы я заслужила его доверие, потому что он хоть и рассердился, но не настолько, насколько я боялась.
- И что мне прикажешь делать с теми славными ребятами, которые уже выложили бабки? – всплеснул руками он, с досадой бросая карты на стол. – Заплатишь неустойку!
- Да, согласна, - кивнула я немедленно, мечтая поскорее смыться и оказаться дома, в безопасности и тишине. Занюхать свой нелепый стыд кокаином и забыть о проблемах. – Отработаю бесплатно, сколько надо. Ты меня знаешь!
Джеймс неопределенно махнул рукой, что означало: он недоволен, но я свободна. Быстро переодевшись, я накинула капюшон пальто и выскочила на улицу, дрожащими пальцами выдергивая из кармана сигареты: мне нужно было успокоиться, и никотин немного в этом помогал.
Прямо за углом курили четверо мужчин, громко смеясь и обсуждая, кажется, работу. Один из них протянул мне «огонька», заметив, как я нервно щелкаю вхолостую зажигалкой.
- Спасибо, - кивнула я, благодарно взглянув за джентльмена. В его глазах цвело веселье.
- Оу, да это же наша крошка, - узнал меня он, отступив так, чтобы открыть вид остальным. – Би, верно?
Черт подери, мне совершенно не хотелось сталкиваться с кем-либо из клиентов вне стен клуба, где не было охраны, способной защитить.
- Простите, ребята, на сегодня я уже отработала, - примирительно улыбнулась я, надеясь ускользнуть по направлению к автобусной остановке, но была схвачена за запястье.
- Как отработала? Мы за тебя только что заплатили!
- Чудак белобрысый, твой сутенер, взял с нас по семьдесят баксов за секс впятером! Сказал, что все в порядке.
- Куда ты собралась так рано?
Я безуспешно пыталась вырваться – неловкая ситуация, в которой я оказалась, грозила закончиться жестким скандалом. Один из парней толкнул меня в узкий проулок, второй прижал к стене коленом и рывком распахнул пальто, сорвав пуговицы. Третий и четвертый держали мои руки, пока второй лапал грудь, облаченную в обычную повседневную тунику.
Одна часть меня, привыкшая к побоям и подчинению, приказывала не бороться, расслабиться, позволить мужчинам сделать то, что они хотят и зачем пришли в клуб. Это уберегло бы меня от травм, а им бы стало компенсацией за разочарование. Но другая моя часть, только что сбежавшая от непривычного чувства стыда, еще не пришла в себя, и мое тело неосознанно, сердито сопротивлялось.
- Шире ноги! - орал разъяренный клиент в ответ на мое отчаянное брыкание. Каблук чувствительно угодил ему в башмак, и он отступил с шипением.
- На колени ее! – предложил другой, рывком заставляя меня опуститься на холодный и плотный снег.
- Эта стерва меня укусила! – возмутился один из садистов, спешивший быть первым, кто использует мой рот.
- Выбей ей зубы!
- Сука! – заорал следующий, когда сжал мои щеки грубыми пальцами, заставляя держать рот открытым, а я воспользовалась ногтями.
Вряд ли это было правильным решением – бороться, когда на стороне мужчин не только сила, но и численный перевес. Новый рывок заставил меня подняться на ноги, а затем на мой затылок обрушилась стена. Улица поплыла перед глазами: лица насильников соединились в мутный водоворот, звуки раздавались издалека, будто я падаю в глубокий колодец со звенящими стенами. Я потеряла контроль над телом, мой разум реагировал только кратковременными вспышками: на боль в спине, когда один из мужчин бросил меня на поднимающуюся вдоль стены лестницу, чтобы ему было удобнее использовать безвольное тело; на запах крови из разбитой головы. В сознании осталась лишь одна вялая мысль: «Делайте уже, что хотите, только не убивайте и не калечьте»… Джеймс ненавидел, когда его шлюхи не являлись вовремя на работу, и я могла огрести от начальника больше, чем от этих четверых…
Спокойный голос «отпустите девушку» выделился среди остальных, давление на мои ноги временно исчезло, только один из мужчин продолжал удерживать мои руки, остальные повернулись к говорившему. С удивлением и ужасом я узнала лицо незнакомца из парка: он стоял в проходе, отодвинув куртку, чтобы насильники хорошенько разглядели пистолет.
- Не стоит, - пыталась я промычать, не желая, чтобы этот милый юноша из-за меня пострадал, но в горле клокотали только невнятные стоны.
Слова «да ты даже выхватить его не успеешь» смешались со звуками ударов и отборным матом, после чего я увидела, как худощавый и скромный на вид парень укладывает на снег моих обидчиков одного за другим. Кажется, ему не пришлось применять оружия: он кратко касался шеи противников, вероятно используя какой-то особый прием, и те падали как подкошенные.
Последний, державший меня, побежал. Лишенная опоры, я бессильно сползла со ступенек, сквозь головокружение наблюдая за окончанием расправы: парень из парка нагнал жертву в два счета, сбив с ног и быстро прекратив жалобные крики тем же способом, что с другими. А затем вернулся ко мне. Медленно. Выражение его лица было сердитым.
- Я в порядке… - пробормотала я фразу, которую привыкла говорить в подобных случаях – кого волнует, как себя чувствует проститутка? Сутенерам и клиентам не важно, насколько она пострадала, важно лишь то, как быстро вернется в строй.
Моя шея ослабела, усилием воли я старалась не потерять сознание, и все же смогла заметить, что юноша не покалечен, его одежда цела. Но взгляд его – решительный и мрачный – пугал не на шутку. Покачав головой, парень наклонился, и у меня захватило дыхание, когда он резко поднял меня со снега и, точно куль с мукой, перекинул через свое плечо. Я плохо соображала от сильного удара по голове, но моего ума хватило понять, что меня куда-то уносят – причем не в родной клуб, а прочь от него.
- А ну отпусти меня! – как могла, я пыталась бороться, дрыгая ногами и колотя кулаками по мужской спине – безрезультатно, я была не в форме, чтобы одержать верх. – Куда ты меня несешь?!
- Подальше отсюда! – сурово и спокойно информировал он, не обращая никакого внимания на мои истеричные трепыхания. Я заметила, что он старается двигаться по тени, избегая открытых освещенных мест, и меня пронзил ужас, когда я представила, что он – очередной садист, ищущий себе индивидуальную секс-игрушку. Прощай, свобода!
- Пусти меня! Джеймс этого так не оставит, он найдет тебя! – угрожала я, ненавидя того насильника, который ударил меня о стену и сделал такой болезненно слабой – перед глазами вертелись небо, дома и снег, и я не способна была оказать должное сопротивление.
- Тихо! – незнакомец сказал только это, прежде чем посадить меня в салон своего автомобиля, невзирая на мольбы и тычки. Быстро и ловко он пристегнул меня к сидению и захлопнул дверцу. Пока он обходил машину, я попробовала на прочность ремень безопасности, убедившись, что не могу избавиться от него, потому что он представлял из себя конструкцию, подобную той, которой пристегиваются гонщики и космонавты. Какого черта в обыкновенной машине такие сложные ремни?
Еще более худший ужас объял меня, когда до меня дошло, что я в этом кресле не первая. Должно быть, этот юный маньяк специально выбирает жертв из проституток, потому что их никто не хватится! Никто не заявит в полицию, убийцу не будут искать… То, что это не сходилось с его словами в парке, когда он предлагал помощь, не успокоило меня сейчас, потому что могло оказаться и уловкой, чтобы заманить меня в машину. По всему выходило – меня похищает очередной отъявленный бандит.
Я начала рыдать, когда он сел за руль и невозмутимо включил зажигание. Вместе с урчанием мотора взревела музыка, заглушив мои жалобные крики. Я беспомощно тянула ремни, намереваясь выпрыгнуть из машины даже на ходу. Собиралась с силами, чтобы подать знак прохожим или каблуками выбить стекло. Да только мои явные намерения совершенно не понравились малолетнему похитителю.
- Не дергайся, забрызгаешь кровью весь салон, - прошипел он, потеряв терпение. Протянув руку к бардачку, стал копаться в нем, невзирая на мои попытки помешать. В его руке, к моему окончательному ужасу, появился готовый к употреблению шприц, с которого он большим пальцем скинул защитный клапан под аккомпанемент моего оглушительного визга.
Я забилась с ногами на сидение, стараясь оказаться как можно дальше, но разве у меня был хотя бы шанс избежать удара иглой? Она вошла в мое бедро, и сразу мир поплыл перед глазами, мышцы ослабели, и крики прекратились. Я еще пару раз открыла с трудом глаза. И провалилась в небытие.
***
Не знаю, сколько прошло времени. Я иногда приходила в себя, но была слишком слаба, чтобы встать или хотя бы оглядеться. Не думаю, что дело было в ране на голове – даже с сотрясением мозга люди способны двигаться, есть, думать. Я же едва могла пошевелить рукой или ногой, значит, чертов похититель колол мне транквилизаторы непрерывно.
Меня часто рвало. Я плохо отдавала себе отчет в происходящем: ужасная головная боль, головокружение и тошнота были главными спутниками. Пару раз начинались судороги, и тогда сквозь туман сумрачного сознания я видела лицо парня, хоть и не понимала, что он делает.
Когда мой разум прояснился, я не могла ответить, прошли дни, часы или недели… Сквозь плотно закрытые шторы едва-едва просачивался солнечный свет, запах вокруг стоял лекарственный. Повернув голову направо, я разглядела дорогущую мебель в старинном викторианском стиле в розовых и золотых тонах. Однотонные обои украшали хрустальные светильники с имитацией свечей внутри.
Слева у изголовья кровати стояла тумбочка, на ней были сложены в аккуратном порядке ампулы и шприцы… От левой руки наверх вилась прозрачная трубочка, и проследив за ней взглядом, я наткнулась на капельницу, висящую над головой. Уже пустую. Наверное, мне повезло, что я пришла в сознание – похититель на такое и не рассчитывал, вводя мне неизвестно что… Может, я нужна ему вовсе не как секс-рабыня – долбанный псих проводит над жертвами опыты!
Стараясь вести себя тише воды, ниже травы, я нащупала в сгибе локтя иглу и, сцепив зубы, вытащила ее из вены. Медленно села, согнув руку, чтобы остановить кровь. Огляделась, убедившись, что комната принадлежит явно богатым хозяевам – все было подобрано в тон, идеально сочетаясь друг с другом. Такие покои могли служить спальней королеве, а никак не палатой убогой проститутке.
Прислушалась: от окна доносились птичьи трели. Чувствуя себя слабой физически, но лучше, чем прежде, я свесила ноги с кровати и осторожно встала, мечтая не упасть. Неизвестно, где находился сумасшедший незнакомец из парка, я не хотела привлечь его внимание и снова оказаться прикованной в беспамятстве к кровати.
Вид из окна не дал никакой зацепки, где я, кроме того, что это первый этаж и вокруг только лес. Солнце, падающее косо, подтопило с одной стороны сугробы, заставляя их ярко переливаться и сверкать. Проталин не было – значит, я не так уж долго провалялась без сознания, в Сиэтле все еще продолжалась зима. Конечно, если я еще в Сиэтле, - подумалось следом.
Вздохнув, я огляделась в поисках одежды, обнаружив на себе лишь трусики и маечку – не принадлежавшие мне. К горлу подкатила тошнота от мысли, что похититель переодевал меня… Может, он и еще что-нибудь со мной делал в это время? Конечно, шлюхе должно быть все равно, кто и как использует ее тело, но мне абсолютно не нравилось, какой оборот приняла моя жизнь. Я не желала становиться игрушкой единственного мужчины.
Так, если я собиралась убежать, то мне нужна была одежда. Дверцы стоявшего тут же, в комнате, шкафа с тошнотворной розовой отделкой открылись бесшумно – хозяева хорошо следили за своей мебелью. Меня ждало разочарование: ни теплых вещей, ни элементарных штанов я не обнаружила. Шкаф был полон всевозможных сорочек и сексуальных комплектов, многие из которых я не надела бы даже в родной клуб… Пеньюар с перьевой опушкой клубничного цвета и костюм «развратной медсестры» чуть не вызвали мой смех. Хозяева любили поиграться, причем игры представляли из себя набор самых примитивных сексуальных экспериментов. Ни тебе плеток и кожаных корсетов, ни наручников с вибраторами различных размеров…
За неимением лучшего я выбрала обычную черную комбинацию до колен, не слишком прозрачную – надетая поверх майки, она смотрелась почти как платье. В таком наряде по снегу я далеко не убегу, но у дверей, возможно, найду свое пальто и обувь. Конечно, нужны были деньги, но на подобную удачу не следовало и рассчитывать…
Приоткрыв дверь, я чуть не захлебнулась слюной, почувствовав запах готовящегося омлета и разогретого хлеба. Черт подери, в желудке заурчало, а ноги дрожали так, что вряд ли донесут меня далеко. Дойти бы до туалета и до кухни, а о побеге, возможно, подумаю чуть позже, сначала надо набраться сил и усыпить бдительность охранника.
Держась за стену, я шла по длиннющему коридору, выдержанному все в том же викторианском стиле, с той лишь разницей, что здесь преобладал зеленый цвет. Так же с золотом, с имитацией свечей, как будто хозяева очень любили старину. Я вышла в огромный холл: в камине из белого мрамора горел настоящий огонь, пол застелен идеально чистым белым пушистым ковром, панорамное окно на целую стену со стеклянными дверями открывало вид на… опять на лес. Дикий и усыпанный девственным снегом. Ни машины, ни дорожной колеи, а ведь могло повезти: сейчас я уже сидела бы в тачке похитителя и что есть мочи гнала подальше отсюда.
Услышав шкрябанье лопаткой по сковороде, я вздохнула и обреченно поплелась дальше: не было и шанса убежать отсюда босиком, почти нагой, без средств к существованию и элементарного знания местности.
Запах вывел меня на кухню. Точнее, это была полукруглая веранда: из окон открывался прекрасный вид на заснеженный двор-сад с угадывающимися очертаниями клумб, укрытыми от непогоды туями и отключенным зимой фонтаном. Вдалеке стоял непроходимой стеной лес…
Мой похититель – я узнала его со спины, хотя он был одет на этот раз не в костюм, а в легкую футболку и обыкновенные джинсы – как раз выключил питание на электрической плитке и повернулся ко мне, держа сковородку с аппетитно пахнувшим омлетом. На секунду мне сперло дыхание: я боялась, что он разозлится, ведь я встала. В ярости откинет свой ужин и бросится ко мне, скрутит руки и поведет в «палату», грозно объясняя правила поведения. К такому обращению я и привыкла – а вовсе не к радостной улыбке, осветившей юное и по-своему симпатичное лицо.
- Ты голодна? – спросил он как ни в чем не бывало, словно готовил именно для меня…
Сбитая с толку, я не ответила, но ощутимо расслабилась: по крайней мере меня не собирались бить или пытать. Вдруг, если буду вести себя хорошо, удастся договориться?
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Четверг, 16.02.2017, 23:13 | Сообщение # 7 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
Кое-как я доплелась до круглого обеденного стола и упала на красивый белый стул с обтянутым парчой сидением и спинкой – словно в сказку попала. Парень из парка бодро поставил передо мной тарелку и вывалил в нее содержимое сковороды. Я чуть не захлебнулась слюной, пока искала вилку. Подав мне столовые приборы, похититель быстро сгреб в мусорное ведро яичную скорлупу и вытер скатерть, а затем, сев напротив, уставился на меня как на чудо света. Я чуть не подавилась, заглатывая омлет.
- Как тебя зовут? – решила я начать с вежливости. Прежде чем перейти к делу, стоило завоевать доверие, узнать человека.
- Эдвард, - охотно ответил он, меня порадовало отсутствие в юноше какой-либо агрессии. Все могло оказаться не так и плохо, как я думала. Вдруг он меня отпустит?
- Тебе неинтересно, как зовут меня? – удивилась я, делая перерыв, так как обожгла в спешке язык.
- Я слышал, как тебя называли в клубе, - пояснил парень с улыбкой.
- Что ты со мной делал… ну, в той комнате? – робко показала я место укола; безобидность и радушие юноши сбивали с толку, заставляя задавать опасные вопросы. Это еще кто из нас был мастером по завоеванию доверия? Пять минут назад я думала, что за своеволие похититель меня минимум изобьет. А теперь мне казалось, что он заботится обо мне и ни за что не сделает ничего плохого.
- Физраствор с нитроглицерином, чтобы вывести токсины и поддержать сердечную деятельность, понизить давление, лидокаин от аритмии и как обезболивающее…
- Но я не больна! – возмутилась я, от шока бросив вилку. – Всего лишь немного кокаина… все его принимают! От него не бывает зависимости!
Вместо ответа парень указал пальцем на меня. Проследив за его взглядом, я поняла, что он показывает на мои руки – они дрожали. Я сжала кулаки, но дрожь не прекратилась, а усилилась. Как и мое искреннее негодование.
- Это не то, - сердито нахмурилась я, снова чувствуя себя так, будто меня отчитывает отец – которого у меня, к слову, никогда не было! И мне не нравилось это неприятное ощущение навязанного стыда. – Это от слабости – сколько ты продержал меня без сознания?! От голода еще и не так дрожать станешь! А еще ты меня похитил – это, знаешь ли, тоже не добавляет уравновешенности! Ты должен отпустить меня.
Мои слова прозвучали убедительно даже для меня самой. Однако лицо молодого мужчины ни капельки не изменилось.
- Не раньше, чем ты поправишься.
Ну, он хотя бы не собирался держать меня в плену вечно, что несколько успокаивало.
- Так ты возомнил себя спасителем? – прищурилась я, разглядывая юное лицо и не понимая, зачем парню это надо. – С чего ты решил, что я нуждаюсь в чьей-то помощи?
- На тебя напали, - напомнил он бесстрастно.
- Не в первый и не в последний раз, - парировала я заносчиво, меня начинала раздражать манера похитителя разговаривать покровительственным тоном. – Какое тебе дело до обыкновенной шлюхи? – еще вчера я сбежала из клуба, потому что меня смутило присутствие юноши, а сегодня мне уже стало плевать, кто я есть.
- Ты истекала кровью. Я наложил на твой затылок восемь швов.
Невольно моя рука потянулась вверх, кончики пальцев нащупали среди спутанных и слипшихся волос крупные стежки. Боли я не чувствовала, хотя от возникшей в воображении картины меня замутило.
- Ты мог просто отвезти меня в больницу.
- Чтобы ты вернулась к своему образу жизни через день или два?
- Да! – не спорила я, возмущенная до глубины души тем, что он считает, будто лучше знает, что мне нужно. – Не твое дело, чем я занимаюсь! Ясно?
- Сколько тебе лет? – теперь прищурился он, склонив голову с видом знатока человеческих душ.
- Девятнадцать! – привычно соврала я; Джеймс сделал мне документы именно с этим возрастом.
- Ты можешь провести полицию, своего сутенера, даже себя… Но я-то вижу, что тебе не больше шестнадцати.
Вот сволочь! Мое негодование достигло определенного предела, после которого становится все равно, кому грубить, даже если перед тобой сидит твой личный похититель и потенциальный убийца.
- Мне не шестнадцать! – зарычала я, сжимая кулаки и злясь, что руки продолжают дрожать, выдавая слабость и волнение.
- Чрезмерная агрессия говорит о развитии довольно сильной зависимости, твое тело реагирует на отсутствие наркотика совершенно стандартно. Это ломка, Белла, и пока тебе нужен присмотр, ты не убедишь меня, что тебя можно отпустить.
- Да какое тебе вообще до этого дело? – взревела я, теперь сотрясаясь от ярости – резкое движение получилось неловким и перевернуло тарелку, недоеденный омлет рассыпался по столу, но я проигнорировала созданный беспорядок.
- Однако не станешь же ты отрицать, что нуждаешься в помощи? – гнул свое Эдвард. – Наркомания и проституция – верный способ закончить жизнь годам к двадцати.
- Эта жизнь – моя, и только я решаю, как ее прожигать!
- И если бы тебе предложили иной выбор, ты что бы, отказалась?
Странные слова заставили меня подрастерять боевой дух. Я, конечно, слышала об этой байке - «прекрасной мечте любой проститутки». Внезапно появляется принц на белом коне и спасает запутавшуюся красавицу-шлюху от верной гибели, осыпает деньгами, бриллиантами и бесконечной любовью, бросает к ее ногам весь мир, лишь бы она была с ним.
Да только в сказки я не верила – жизнь научила несколько другому. За все нужно было платить. Цена за подобное «спасение» обязательно оказывалась огромной, неподъемной. Лучше уж быть свободной шлюхой, чем потерять себя в плену у извращенца-богача.
- С чего ты взял, что я этого хочу? Спасибо за то, что подлатал меня, но мне хватило бы и того, чтобы ты довез меня до ближайшей больницы. Все это, - обвела я рукой роскошные апартаменты, - не для меня. Я могу сама позаботиться о себе и без малолетнего богатенького выскочки! Я ценю свою свободу. Мне не шестнадцать, что бы ты там ни решил, и я не конченная наркоманка, как ты, вероятно, подумал.
- Позволь мне кое-что тебе показать, - встал парень. Обойдя стол, он протянул мне руку, но я даже не подумала на нее опереться – вот еще. Тогда он жестом указал мне направление движения.
Ноги дрожали, но я все равно упрямо шла сама, отказываясь прикасаться к этому самоуверенному «филантропу». Между верандой и холлом обнаружилась дверь, толкнув которую, Эдваррд открыл вид на большую ванную. Немного боязливо я вошла внутрь, не зная, чего ожидать от своего «спасителя».
Взяв за плечи – от прикосновения я съежилась в инстинктивном ожидании побоев, - парень аккуратно развернул меня лицом к большому, от потолка до пола, зеркалу. Фигура возвышалась позади меня, и я невольно следила за каждым движением похитителя, рядом с которым внешне «потерялась», такой стала миниатюрной. Притом, что этот Эдвард был хоть и высок, но худощав.
Пальцы скользнули по моим рукам, темные глаза в зеркале приковали мое внимание.
- Кого ты видишь? – голос был наигранно добрым, так обычно пытаются успокоить психически больных.
Я не могла оторвать взгляда от мужчины, хотя понимала, что он говорит явно не о своей персоне.
- Белла, посмотри на себя, - настаивал он, отступая на шаг, словно чувствовал, как мне неуютно, пока он рядом.
Я с трудом перевела взгляд на свое отражение, не находя в нем ничего нового, особенно выделяющегося: худенькая фигура – главное мое достоинство наравне с молодостью, привлекающее мужчин. Гладкая светлая кожа, большие карие глаза – ресницы даже без туши казались пышными. Темные круги на нижних веках свидетельствовали о плохом самочувствии и недосыпе – я избавлялась от них с помощью тонального крема.
- Я не понимаю, что ты пытаешься доказать, - пожала плечами я, не найдя в себе абсолютно ничего необычного.
- Сказать, кого вижу я? Перепуганную истощенную девочку, вынужденную прислуживать мужчинам, унижая себя, которую подсадили на наркотики и заставили верить, что иной жизни быть не может.
Я хотела раздраженно повернуться, но парень не позволил этого, удержав на месте и заставив смотреть.
- Сколько ты весишь, килограмм сорок? – Я упрямо молчала, и Эдвард продолжил: - Белла, ты что, не понимаешь, насколько это ненормально? Если тебе не четырнадцать лет, а девятнадцать, как ты уверяешь, ты должна весить минимум на десять килограмм больше!
Меня резанула цифра четырнадцать, неприятно напомнив о последнем клиенте. На секунду я смогла увидеть себя со стороны его глазами: худенькая девочка, почти ребенок, волею судьбы работающая той, кто удовлетворяет скрытые педофильные наклонности похотливых мужчин. Благодаря поддельным документам - законно.
- Мне не четырнадцать, - упрямилась я, не желая даже думать и вспоминать о том, что со мной делали в том самом возрасте. Намного ли это отличалось от того, что сейчас? Да, потому что сейчас я получала за это деньги и это был мой осознанный выбор.
- Тогда ты не должна отрицать, что нуждаешься в помощи. Как минимум – хорошего диетолога и психолога. Как максимум – в полной смене образа жизни.
Я дернула плечами, вырываясь из цепких рук.
- Я убежала из дома не для того, чтобы какой-то проходимец поучал меня! – вспылила я, стремясь сбежать, пусть даже и босиком по холодному снегу.
- Только в четырнадцать подростки страдают подобной ерундой, - шел Эдвард за мной следом и бубнил, не мешая, впрочем, метаться по дому в поисках одежды. – В девятнадцать уже просыпается ответственность, перед родителями в том числе, даже если была причина сбежать. Люди меняются!
- Нет у меня родителей! – прорычала я, хотя тут же об этом пожалела – слезливые излияния хороши были под подходящее случаю настроение, похитителю же я не хотела и не собиралась открывать душу.
- Никого?
- Где мое чертово пальто? – заорала я, хлопнув ладонью по отвратительно идеальной стене в очередной из множества роскошных комнат, отличающихся почти только цветом. – Где моя сумка? Ты взял мою сумку? Там был телефон.
Эдвард исчез. Когда я обернулась, его уже рядом не было. Вернулся он, когда я устало опустилась в широкое мягкое кресло, стараясь держать глаза открытыми. Внезапно накатила тошнота, и весь омлет оказался на белом пушистом ковре, портя чью-то изысканную ручную работу.
- Черт, - пробормотала я, не понимая, откуда взялась слабость, не позволяющая сопротивляться сильным мужским рукам, несущим меня куда-то и укладывающим на кровать. Головная боль сжала виски, мешала думать. Руки дрожали сильнее прежнего, пальцы не могли ни за что уцепиться. Нервы били как тысяча молотков.
Мутным взором я следила за парнем, вешающим на крючок полную капельницу. Когда он отвернулся, я перекатилась через себя и упала на пол.
- Не смей… - мямлила я, отползая как можно дальше, - ничего мне… колоть.
- Это всего лишь физиологический раствор, чтобы восполнить потерю воды и уменьшить головные боли, - уговаривал Эдвард, возвращая меня на кровать как безвольную куклу. Обращался он, правда, бережно. – Не заставляй меня вновь держать тебя на успокоительном, будь хорошей девочкой.
Последнее выражение вызвало у меня новый приступ тошноты, живо напоминая о старом плене. Джеймс тоже говаривал так, но в его устах слова не звучали обещанием рабства. Эдвард же запер меня в четырех стенах, как те бандиты в детстве, его намерения вызывали во мне дикий страх, что я никогда больше не выйду отсюда… как бы ни притворялась послушной или «исправившейся», останусь пленницей навсегда.
Однако я уступила, не желая оказаться без сознания, твердо намеренная вырвать иглу, как только парень отвлечется. Я не верила в то, что он мне помогает – скорее, все еще видела попытку манипулировать, и чем именно она продиктована – не знала.
- Тебе самому-то сколько? – пробормотала я, глядя на то, как ловко он орудует иглой – ну прямо профессиональный врач, что совершенно не соответствовало юному возрасту.
- А ты думаешь, сколько? – ответил он вопросом на вопрос, протыкая одну из ампул, набирая полный шприц и вводя препарат в висящий прозрачный пакет.
- На вид – лет семнадцать, не больше, - оценила я. – Может, и меньше, не заметно, чтобы ты даже брился. А по поведению дала бы все сорок…
Он едва заметно улыбнулся уголками губ. Не знаю, что он там мне вколол, но в это мгновение на секунду показался даже красивым.
- Не угадала, - навел он тумана, не собираясь раскрывать свой секрет.
- Но я была хотя бы близка, - усмехнулась я, уверенная, что ошиблась максимум на год или два, в то время как он в случае с моим возрастом ошибся гораздо сильнее.
- Все может быть, - загадочно обронил он, усевшись рядом и держа прохладную ладонь на моем локте, лишая меня надежды на избавление от капельницы. – Я же говорил тебе: не суди по внешности.
- Ты обманул меня, - почувствовала я, что мои глаза сами собой закрываются. Неудержимо клонило в сон. – Обещал, что успокоительного не будет.
- Я ничего и не сделал, - покачал он головой с хмурым выражением лица. – Просто ты еще очень слаба, твой организм нуждается в дополнительном отдыхе.
- Я все равно сбегу, - последнее, что я сказала. А может, лишь подумала, потому что язык онемел и не шевелился, я медленно уплывала в далекие сказочные края.
***
Следующие несколько дней были тяжелыми и выматывающими – физически и морально. Я больше не позволила ничего себе колоть – сил у меня поприбавилось, во многом благодаря тому, что я начала потихоньку есть. Однако периоды улучшения быстро сменялись слабостью и раздражительностью, тогда я вновь начинала искать возможность сбежать под зорким оком внимательного и терпеливого соглядатая.
- Где мое пальто? – кричала я, открывая все попадающиеся на пути шкафы и двери. Попытки портить мебель и вещи не привели ни к чему хорошему: Эдвард попросту сгребал меня в охапку и относил в «палату», где запирал на ключ, пока я не приходила в себя. Комната вскоре стала походить на пристанище умалишенной: не осталось ни одной целой вещи, мебель была поцарапана, а сексуальное белье разорвано. Однако это не возымело эффекта: я думала, когда похитителю мое поведение надоест, он вышвырнет меня из дома, но он лишь вздыхал и терпеливо сносил приступы моего безумного настроения.
Где-то на третий день у меня случился психический срыв. Я вдруг поняла, что выдержала бы что угодно, даже вечный плен, только бы у меня был кокаин… Он был единственной радостью в моей довольно мрачной жизни! Кокаин помогал во время тяжелых ночей прийти в себя, держаться в тонусе. В выходные дни дарил расслабление и чувство счастья. А теперь что? Теперь у меня не было ничего! Тучи сгущались вокруг меня, будущее представало во все более темных тонах, до тех пор пока я не поняла, что если не получу дозу немедленно, то предпочту умереть…
Меня лихорадило, ломота в теле не проходила ни на секунду. Руки дрожали как в припадке, к горлу подкатывал истерический ком. Схватив сумку, которую Эдвард отдал мне – разумеется, без телефона, - я в который раз начала рыться в ней, ища под подкладкой пакетик с белым порошком. Должно же было хоть что-то сохраниться!
- Верни то, что взял!!! – выскочив из своей комнаты, я набросилась на своего тюремщика, выбив из его рук книгу, которую он читал возле камина. – Верни мой кокаин!
Его лицо стало бесстрастным.
- Пожалуйста… - сменила я тактику, упав на колени и хватая ладонь парня, готовая на что угодно, чтобы разжалобить его и уговорить. – Мне бы только маленькую дозу, только чтобы ненадолго скрасить скучный день… Вот увидишь, мне сразу станет лучше!..
- Белла, - терпеливый голос мне не нравился, он означал, что я своего ни капельки не добилась. – Ты должна бороться с этим. Единственный шанс избавиться от зависимости – терпеть, пока не пройдет…
- Это не зависимость! – завизжала я, слезы вырвались из глаз и застили зрение, я не понимала, что творю, в ярости набросившись на парня с кулаками, пытаясь оцарапать его ногтями. – Верни мне его, ты, чокнутый извращенец!
Очень быстро и ловко я оказалась в своей комнате, и через секунду апатия навалилась на мои веки – ненавистный похититель сделал мне укол. Недостаточный, чтобы вырубить, но его хватило, чтобы сделать меня вялой и притупить истерику.
- Ненавижу тебя… - бормотала я вслед закрывающейся за высокой фигурой двери. – Ненавижу тебя и это место…
Но я не сдавалась. Тем же вечером я предприняла новую попытку добиться своего. На этот раз я действовала умнее и коварнее: нашла в шкафу сохранившее вид сексуальное белье и оделась как можно откровеннее. Это был черный полупрозрачный лиф с открытыми сосками, а также тоненькие стринги, украшенные стразами. Накинув сверху пеньюар, я вышла на охоту, справедливо считая, что Эдвард хранит мой кокаин в своей комнате – той, в которой он проводил ночи и которая днем стояла закрытая. Нужно было лишь усыпить его бдительность нежным совращением. Уж это я умела!
Парень стоял возле стеклянной стены, открывающей вид на лес – непроглядная чернота ночи сгустилась снаружи, вокруг дома и недостижимой свободы. Секунду мне казалось, будто Эдвард разговаривает по телефону, но он слишком быстро убрал руку от уха в карман, чтобы я смогла увериться в этом.
Он медленно обернулся. Взгляд был настороженным и хмурым – в последние дни я вела себя ужасно, и он ждал очередного психоза. Развеивая его страхи, я сладко улыбнулась, двигаясь, точно кошка, наметившая мышь. Облизнула губы, жалея, что у меня нет с собой косметики, способной скрыть дефекты и выгодно подчеркнуть достоинства. Поправила волосы, будто невзначай заставив их красиво упасть вперед. Я знала, как это обычно действует на мужчин, никого еще мое соблазнение не оставляло равнодушным.
Эдвард, казалось, подзавис. Его лицо не выражало вожделения, но и хмурость с него быстро слетела, черты расслабились, а темный взгляд внимательно следил за мной. Подойдя вплотную, я улыбнулась, положив ладонь на тихо вздымающуюся под футболкой грудь, заглядывая в глаза, в которых плясали отблески огня от камина.
- У меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, - с сексуальным придыханием шепнула я, отпуская пеньюар и позволив ему свободно лечь вдоль тела, приоткрыв часть белья, приковывающую мужское внимание. Природа не обделила меня формами – будучи худой, можно даже сказать, тощей, я все же оставалась счастливой обладательницей приятной округлой, не плоской груди.
Брови юноши сошлись к переносице, губы превратились в тонкую линию, но я не унывала: зазывающе поглядывая снизу вверх, коварно усмехнулась:
- Я сделаю тебе лучший в твоей жизни минет, а ты мне вернешь мой кокаин…
Ладонь, опустившаяся к паху, была перехвачена твердой рукой. Вторая попытка окончилась тем же – теперь мои руки были подняты вверх и разведены в стороны.
- Белла! – в голосе опешившего от моей наглости юного тюремщика звучало явное предупреждение, которое я проигнорировала, прижавшись животом к выпуклости на домашних штанах. Я знала толк в совращении, потеревшись о спрятанный в ткани член, ища точку воздействия.
Мгновенно меня оттолкнули на расстояние метра, которое я преодолела, не обращая внимания на вспыхнувший испуг в темных глазах.
- Ну же, - просила я, пытаясь быть милой. – Ты хочешь меня, а я – свой белый порошок. Нам ничего не стоит договориться…
Мои руки тянулись вперед. На этот раз я применила новый прием: нагнав парнишку, схватила за бедра и упала на колени, одновременно пытаясь стащить с него штаны. Черт подери, откуда в этом юном теле столько силы? Один рывок – и я снова оказалась на ногах, а Эдвард держал меня на расстоянии вытянутой руки, сжимая запястья с силой, достойной боксера с ринга.
- Прекрати, - жестко приказал он, глядя в глаза недобро, с плохо скрытой яростью.
- Оу, агрессия, - триумфально ухмыльнулась я, чуя близкую победу. Изогнула бровь и медленно облизнула губы, пройдя языком по краю. – Моя близость заводит тебя? Поэтому ты так нервничаешь? Ты меня хочешь, признай.
- Черт возьми, я привез тебя сюда не для этого! – прозвучало почти жалобно, теперь он умолял меня остановиться, и я невольно взглянула вниз, ожидая обнаружить в штанах очевидный бугор, но из-за свободного покроя ничегошеньки не разглядела.
- Одно другому не мешает, - мурлыкала я. Мы двигались по холлу в забавной сексуальной борьбе: я делала шаг вперед или поворот бедром, Эдвард отступал и уклонялся, держа меня за руки.
- Это не сработает, ты просто тратишь время. Я не отдам тебе наркотик.
- Это не наркотик, - парировала я, извернувшись так, что оказалась к мужчине спиной. Он сжал меня между бицепсами, но слишком поздно: моя задница оказалась как раз рядом с его пахом. Широко улыбнувшись самой себе, я сделала круговое движение тазом, призывая пробудиться мужское естество.
Вся моя поза кричала о том, что похититель может со мной делать что угодно. Другой на его месте прижал бы меня к себе, застонал, позволил похоти завладеть его сутью. Схватил за попавшуюся под руки грудь, истово смял ее, а сексуально торчащие соски свели б его с ума, и он щипал бы их с животной страстью, заставляя меня кричать. Нагнул меня через спинку кресла и взял прямо здесь, прямо сейчас, удовлетворяя вспыхнувшую потребность. Разве я многого просила взамен? Черт возьми, он мог овладеть мной, а потом сказать, что все равно не отдаст мне наркотик! Я была полностью в его власти и отдавалась без твердого ответного обещания, что стоило ему солгать?
Однако я вновь оказалась одна, качась посреди холла на нетвердых ногах, когда потеряла опору в виде сильных рук. Чувствуя зреющий внутри гнев – теперь еще и оттого, что Эдвард отказался от меня, чего не делал до него ни один мужчина, - я медленно обернулась. Он стоял не очень далеко, выставив руки вперед, готовый вновь удержать меня, если я попытаюсь еще раз посягнуть на его скромное, худое, непривлекательное тело…
- Да что с тобой такое? – вскричала я в сердцах, топая ногой. – Тебе так чуждо сострадание? Я разве многого прошу? Это всего лишь кокаин! Всего лишь гребаный белый порошок, безвредный, если им не увлекаться!
- Черт подери, Белла! – вспылил он в ответ – я впервые услышала, как он ругается. – Это не кокаин! Твой Джеймс обманывал тебя – всем своим проституткам он разбавляет смесь героином!
- Что?.. – от шока я замерла, не веря ушам.
Лицо парня почернело от гнева, на секунду он стал выглядеть намного взрослее. И по-настоящему страшным.
- Клянусь, я не лгу. Не тот эффект, как при введении в вену, и все же достаточно сильный, чтобы вызвать привыкание. С чего, как ты думаешь, у тебя такая жестокая ломка, что ты несколько дней не могла даже ходить?! – его глаза сверкали яростью; в этот момент я бы никому не советовала к нему соваться, особенно памятуя, как быстро и легко он смог уложить в переулке четверых.
- Откуда ты знаешь? – не верила я, что Джеймс мог так со мной поступить, со всеми нами.
- Проверил, как только увидел, как ты мучаешься, - тише, спокойнее заявил Эдвард.
Я покачнулась на внезапно ослабевших ногах. Так, значит, моя «счастливая» жизнь была не моей? Это было лишь действие поганой смеси? Способ привязать меня и других девчонок к клубу? А прожила бы я хотя бы до двадцати пяти лет? Или мне был уготован гораздо более короткий отрезок жизни?
- Мне нужно попить, - сказала я, закутываясь в пеньюар и чувствуя себя, впервые за все время, беззащитной. – И присесть.
Обдумать все. Решить, что с этим делать.
Кивнув, Эдвард шагнул мимо меня – я не поднимала головы. Вздохнув, он остановился. Затем вернулся. Обняв меня за плечи, медленно повел на кухню, не пытаясь отстраниться. Он вел себя как джентльмен, усадив за стол и налив теплой воды.
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Суббота, 18.02.2017, 22:24 | Сообщение # 8 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
- Можно мне хотя бы сигареты? – попросила я без особой надежды, что тюремщик сжалится. Руки дрожали, но на этот раз не только от ломки, отчасти они дрожали от гнева. Я злилась на то, как Джеймс обманул меня.
Эдвард склонил голову, но выражение лица было не таким непреклонным, как раньше. В его глазах застыло что-то, что я не привыкла получать от мужчин… сочувствие?
- Пожалуйста?.. – попросила я, пробуя на прочность пошатнувшуюся убежденность похитителя.
Он вздохнул. Встал и ушел ненадолго. Я услышала щелчок ключа, в кухню повеяло морозным зимним воздухом.
- Белла? – позвал парень из холла.
Я не поверила глазам, покинув кухню: Эдвард стоял возле распахнутой в ночь стеклянной двери, галантно держа в руках мое пальто. Свобода была близко, очень близко.
Не медля, я просунула руки в рукава и завязала кушак. Ноги всунула в предоставленные домашние тапочки с пошлой розовой опушкой – да кто в таких ходит? Долбанная Барби?
- Холодно, - пожаловалась я, когда мороз неприятно сковал обнаженные голени, пробрался к шее. На улице стоял настоящий мороз! И если вокруг дикий лес, пешком убежать отсюда в тонком пальто не представлялось возможным. Сукин сын все продумал!
Торопливо щелкая зажигалкой, я раскурила выданную сигарету – это было блаженством после стольких дней мучений. Теплый приятный дым растекся по легким, дрожь в руках почти мгновенно улеглась – кааайф.
- Ты должна бросить курить, - Эдвард нажал выключатель, и над головой зажглись лампочки, рассеянно окрасившие периметр дома голубоватым мистическим цветом.
- Я ничего тебе не должна, - во мне снова проснулся протест. Следующую затяжку я совершила, прямо глядя в глаза своему невольному собеседнику. – Ты не можешь меня принудить, - пожала я плечами, объясняя точку зрения. – Это моя жизнь. Что бы ты ни говорил, какими бы благими намерениями не руководствовался, если я решу вернуться к Джеймсу, то сделаю это. Ты меня не заставишь измениться.
- Знаю, - отвернулся он, губы превратились в тонкую недовольную линию. – Но могу же я попытаться.
- Зачем тебе это? – повернулась я, в который раз не понимая причину его поступка.
Эдвард молчал. На его черты легла печать задумчивости.
- Считай это искуплением, - загадочно обронил он, глядя на предполагаемый в темноте густой лес.
- Что же ты натворил? – фыркнула я, уверенная, что в его-то возрасте вряд ли можно успеть совершить много плохого, да и не судят детей. Впрочем, сама я стала шлюхой уже довольно давно.
Парень не ответил.
Сбросив пепел в снег, я нарушила идеальную белизну грязным серым пятном. Лампочки медленно изменяли оттенок – теперь все вокруг стало сиреневым.
- Чей это дом? – спросила я, не веря, что он мог принадлежать мужчине, даже такому юному, как мой тюремщик. Все эти розовые цвета и безвкусное нижнее белье - дело рук женщины. Очень недалекой романтичной женщины.
- Моей сестры Розали и ее мужа Эммета, - поведал парень. – Они иногда любят уединяться здесь.
- Черрт, - внезапно мне стало стыдно за устроенный беспорядок в спальной комнате и изрезанные шмотки. – Твоя сестра убьет меня за то, что я сделала с ее вещами.
- Розали не обрадуется, это точно, - усмехнулся Эдвард – но не сердито, а скорее снисходительно. – Она очень любит этот дом.
- Зачем же ты притащил меня сюда? – удивилась я. – Ведь знал же наверняка, что со мной будут проблемы?
Я прикусила язык, вспоминая сложный ремень безопасности в «вольво» и снова гадая о том, была ли я первой похищенной шлюхой, «спасенной» этим странным юношей с повадками богатенького филантропа. К моему удивлению, Эдвард не стал скрывать правды, охотно делясь размышлениями.
- Подумал, что это идеальное место для моего плана: сбежать тебе некуда и никто тебя здесь не найдет. Ты же была уверена, что Джеймс этого просто так не оставит, так что мотель отпадал…
- Значит, ты проделывал это и раньше… с другими?.. – аккуратно прощупала я опасную почву. Не ожидавшая откровенности, заинтересованно выпытывала подробности, пока Эдвард готов был делиться.
По счастью, парень не разозлился. Немного подумав и поджав губы, он кратко кивнул.
- Обычно хватало малого: увезти девушку в другой город и дать ей небольшую сумму денег, чтобы она могла начать с чистого листа. Никто от шанса не отказывался. Ни разу.
- Я первая? – ухмыльнулась я, думая, что это повеселит моего тюремщика, но он лишь вежливо приподнял уголки губ.
- В случае с наркотиками сложности возникали, тогда помогала больница или краткосрочный уход. Обычно, когда девушки приходили в себя, то были благодарны. Многие из них и по сей день счастливо живут на новых местах, постепенно забывая о том, чем раньше занимались.
- А другие?..
- Примерно треть возвращается к прежней жизни, - признался Эдвард, не выглядя от этого счастливым.
- Почему именно шлюхи? – спросила я, радуясь, что мы наконец-то говорим как нормальные люди, хотя в том, что раньше мы дрались и спорили, была лишь моя вина. – Или ты помогаешь всем подряд?
- Всем, кто нуждается, - повел плечом Эдвард. – Однажды я спас семью врача – к ним вломился наркоман, думая, что в доме хранятся наркотические вещества. Собирался порезать маленькую девочку. Но обычно все самое страшное происходит на улице – убийства, изнасилования, ограбления.
- Как ты о них узнаешь? – удивилась я, потрясенная информацией настолько, что забыла о сигарете.
- Езжу, смотрю, слушаю…
- И что, ни разу не получал достойный отпор?!
- Обычно хватает показать им оружие, и они с криками убегают. Редко кто рискует сопротивляться – особенно их впечатляет сочетание пистолета и классического дорогого костюма. Действует почти безотказно, я давно это заметил, - Эдвард хохотнул над собственными воспоминаниями. – Если не срабатывает – есть другие способы воздействия.
- Я видела, - покачала я головой, проследив линию мужского плеча и руки, небрежно сунутой в карман. Какая же в этом юном теле скрывалась необычная сила. Не только мускулов, но и духа. Ведь чтобы каждую ночь бросать вызов преступности, необходимо обладать колоссальным безрассудством. – И ты не боишься, что кто-то однажды выстрелит первым?
- Не боюсь, - пожал плечами юноша и замолчал, хотя я рассчитывала на более подробный ответ.
- Почему ты выбрал меня? Почему не спасти всех сразу? – сделала я очередную затяжку, внезапно занервничав. - В «Опале» полно хороших девчонок.
- Если ты так считаешь, я помогу им всем, - я поперхнулась на этих словах – такого бескорыстного рыцарства я точно не ожидала. – Ты закончила? – указал парень на потухшую сигарету.
Зубы уже начинали стучать, так что я кивнула и, с сожалением окинув взглядом непроглядную ночь – отобранную свободу, - вернулась в дом. Потеряв часть запала, сняла тапочки на пороге, чтобы нее оставлять мокрые следы на коврах. Здесь было тепло: вряд ли один только камин обогревал множество помещений.
С неохотой отдав пальто, я проследила, куда Эдвард спрятал его: оказывается, оно все время висело во встроенном шкафу, таком неприметном, что я его не разглядела на однотонно бежевой стене. Стеклянную дверь, однако, парень запер на ключ, но мысленно у меня легко нарисовался план побега: разбить стекло не стоило никакого труда. Нужно было только остаться в доме одной. Конечно, еще оставался вопрос денежных средств, но шлюха всегда знала, где заработать и как – любой дальнобойщик за пару минетов довезет куда угодно.
- Чаю? – спросил Эдвард, и я согласилась. Сегодня я была не в настроении спорить, тем более доза никотина успокоила расшатанные нервы. Даже парень казался симпатичнее, чем всегда, и после всего, что узнала, я испытывала некоторую благодарность – не за само «спасение», но за попытку помочь. Ведь он не мог предположить заранее, что я окажусь такой несговорчивой и упрямой. Осталась самая малость: убедить его, что он должен меня отпустить…
Глядя на то, как он управляется с электроплиткой, представляя на своем месте десятки прежних «спасенных» проституток, я не могла своим скудным умишком охватить размах его деятельности. Как он узнавал о том, что кому-то нужна помощь? Долго следил, наблюдал, выбрав одну девушку из многих? Случайно натыкался взглядом на ту единственную, с несчастным выражением лица? Или действовал наобум?
Медленно попивая чай, я задавала Эдварду разные ничего не значащие (на первый взгляд) вопросы: почему он брезгует пить со мной чай и ужинает в одиночестве, откуда берутся продукты, где мы находимся. Кто его родители и откуда он родом. Какой его любимый цвет и имя домашнего питомца. На какие-то вопросы он вежливо отвечал, другие с мягкой улыбкой игнорировал: я узнала, что родом он из Чикаго и его родители умерли очень давно, он их почти не помнит. Уклончиво уточнил, что мы не покинули штат Вашингтон – информация мало что давала, мы могли быть как в Сиэтле, так и за его пределами. На вопросе о домашнем питомце Эдвард лишь рассмеялся, любимым цветом назвал черный, что не удивило – это был самый частый мужской ответ. Продукты, сказал, привозит ночью, когда я сплю, что почти дало мне надежду на освобождение – сбежать, пока его не будет.
Были и необычные мелочи: например, Эдвард предупредил, что вокруг дома на многие мили непроходимый лес, что сократило мои шансы на побег. Но также озадачил информацией, что невдалеке отсюда стоит дом его семьи.
- А они знают, что ты держишь меня здесь? – тихо спросила я в тайной надежде обрести союзников, если вдруг окажется, что родители парня не одобряют его поведения.
- Конечно, - приподнял тюремщик уголки губ, так словно видел мои уловки насквозь.
Не было смысла спрашивать, однако я уточнила:
- И что они думают?
- Они полностью поддерживают мое решение, - лишил меня парень надежды на понимание со стороны своих близких. Чокнутая семейка филантропов, не иначе как сбежавших из ближайшей психушки. Кто в наше время занимается таким бессмысленным делом, как спасение шлюх?
- Думаешь, ты совершаешь доброе дело, держа меня здесь и подвергая принудительному лечению? – поинтересовалась я невзначай, надеясь настойчивостью зародить в голове похитителя хотя бы кроху сомнения. – Думаешь, ты Бог и имеешь право решать, какой должна быть чужая жизнь?
Эдвард резко вскинул голову – кажется, я случайно наступила на его больное место. Я прищурилась, с любопытством наблюдая за напряженным лицом собеседника.
- Наркоманы не способны отдавать отчет в своих действиях, - встал он, сердито убирая кружку и чайник со стола. – Нет способа уговорить их лечиться добровольно. Но потом, - сделал он паузу, жестом предлагая мне покинуть кухню и тактично пропуская вперед, - потом они бывают мне благодарны.
- Не все, - усмехнулась я, недовольная, что меня, как ребенка на привязи, ведут спать.
- Не все, - не стал спорить Эдвард, закрывая дверь за моей спиной, когда я подошла к своей кровати. Я ожидала, что он повернет ключ в замке, но парень этого не сделал.
***
Несколько последующих дней не выдавались ничем особенным: я лелеяла мечту сбежать, но Эдвард не покидал дом и всегда, когда я выходила из комнаты ночью, оказывался на пути, встречая внимательным взглядом. Приходилось строить из себя невинность, мол, я всего лишь вышла в туалет, и вновь возвращаться в спальню. Борясь со сном, я неизменно сдавалась первой, а наутро мой тюремщик ждал меня как ни в чем не бывало: свежий и бодрый, словно успел выспаться лучше меня.
Единственное, что выдавало его усталость: круги под глазами, становившиеся темнее с каждым новым днем. Но и они исчезли в один прекрасный момент, точно я упустила что-то важное той ночью.
Не знаю, когда этот уникальный молодой мужчина все успевал: готовить еду (сама я ни за что не вставала к плитке), привозить новые продукты и лекарства, даже убирать комнаты! Но мое раздражение как пленницы росло. Симптомы наркотической зависимости, тем временем, исчезали: во многом благодаря тому, что я, наконец, позволила колоть себе необходимые препараты, справедливо рассудив, что чем быстрее Эдвард уверится, будто я поправилась, тем вероятнее меня отпустит восвояси.
Пока шло время, происходило и еще кое-что. Не сразу я сообразила, что это может быть такое. Я начала ловить себя на том, что волей-неволей слежу за юным похитителем; каждое его движение, каждое слово ловлю, точно он последний человек на Земле.
Сначала я думала, что это действие скуки: в конце концов, здесь больше было нечем заняться. Читать я не хотела, телевизор или элементарное радио хозяева дома не поставили, а настольные игры, которые предлагал Эдвард, давались мне с огромным трудом – я быстро теряла терпение, не понимая, что и как надо делать, забывала несложные, как ему казалось, правила и законы. И я слонялась без дела туда-сюда, не находя себе места.
Эдвард был единственным интересным объектом в моем новом и странном существовании пленницы (которую впервые не трахают каждый божий день), - его терпеливость удивляла меня, серьезность – забавляла, а ловкость движений – завораживала.
То, как он проводит рукой по бронзовым волосам, взлохмачивая их и придавая своему внешнему виду больше юношеского задора. Сочетание молодой внешности с необыкновенной проницательностью и развитым умом. Его рассказы о прочитанных книгах, сюжеты которых не укладывались в моей голове даже наполовину. Истории о предыдущих шлюхах и их спасении, его необъяснимое уважение к каждой из них – будто они все не были падшими женщинами, поднятыми с самого дна, а оставались в его понимании Людьми, достойными заботы и веры. Все это создавало определенный образ Эдварда – слишком хороший, чтобы быть настоящим.
Я все еще ждала какого-то предательства, хотя бояться своего похитителя практически перестала. Эта моя реакция – страх – была намертво въевшейся под кожу привычкой, от которой я не избавлюсь никогда. Даже если всю оставшуюся жизнь проведу в золотой клетке с терпеливым и добрым хозяином.
Я стала замечать, что нервничаю, когда Эдвард долго смотрит на меня. Даже тогда, когда я сама на него смотрела. Странное чувство: я не могла отвести взор, просто потому что смотреть в этом доме было больше не на что! В то же время всякий раз, встречаясь с парнем взглядом, я спешила отвернуться и начинала беспокойно вертеть что-либо в руках. Возможно, это все еще проявлялись последствия приема наркотиков – к счастью, на это можно было списать любое мое неадекватное поведение.
Однако становилось труднее. Я рассматривала изгиб губ юноши, когда он говорил, ловила себя на мысли, что вряд ли когда-то узнаю, каковы они на ощупь и вкус. Привыкнув к тому, что почти любой встреченный мной мужчина – потенциальный клиент, я была задета отказом Эдварда от меня как от женщины. Не то чтобы я сильно этого хотела… после многих лет насилия было в какой-то мере здорово дать длительный отпуск измятому телу. Но именно тот факт, что я могла бы отдать, но парень не захотел этого взять – задевал мое самолюбие и порой даже стимулировал к опасному действию.
Незаметно я стала совершать странные для самой себя поступки. «Случайно» падал с плеча пеньюар, показывая кусочек кожи, который я не спешила прикрыть. Обнаженная нога покачивалась туда-сюда под столом, носочек вытягивался, рисуя на полу веранды ленивые узоры. Язык медленно скользил по металлической вилке. Кончики пальцев задумчиво касались приоткрытых губ. Сексуальные уловки, которыми издревле пользуются все женщины, чтобы завоевать мужчину. Зачем мне это было нужно? Я сама не знала. Может, я просто хотела доказать себе, что все еще в строю…
В какой-то момент я посмеялась над собой, решив, что у меня развился стокгольмский синдром. Может, это было и так – меня не особо волновало мое психическое здоровье. Вряд ли я была нормальна, учитывая, что мое детство закончилось в семь лет с побоями отчима, а затем с тринадцати я стала объектом регулярного сексуального насилия. Скорее всего, поправить шарики в моей испорченной голове не смог бы даже профессиональный психиатр. Я навсегда останусь морально изуродованной шлюхой. Так что я не волновалась о том, что веду себя «не так».
В какой-то день – я сбилась со счета, сколько их было – Эдвард выдал мне чистую одежду: простой бежевый свитер и синие джинсы. Новые: на них еще остались наклейки с логотипом магазина. А также мое пальто и сапоги. Я удивленно взглянула на парня, понадеявшись, что сбылась наконец-то мечта: он отпускает меня. Но рано обрадовалась.
- Прогуляемся, - всего лишь указал он на белый заснеженный лес за окном.
Что ж, это было лучше, чем ничего. Приятнее сидения в осточертевшем доме. Однако я все же попыталась поторговаться:
- Только если отдашь мою пачку сигарет.
Эдвард нахмурился – на секунду я испугалась, что перегнула палку, и он отменит прогулку. А он лишь проговорил:
- Ладно. Но это в последний раз.
Я фыркнула – так и не смирилась с его самоуправством. Может я и была подневольной шлюхой в клубе разврата, однако мне нравилась иллюзия свободы, которую обеспечивал Джеймс. Эдвард же полностью ограничил мне выбор, заставляя делать лишь то, что он велит. Даже если его намерения были благими, а решения – правильными, они все же не были моими.
Снаружи заметно потеплело: минус один или минус два. Солнце, светившее все утро, а сейчас скрывшееся за облаками, подтопило снег, и он легко сминался сапогами. Поддавшись моменту, я наклонилась и скатала маленький снежок, пытаясь вспомнить, лепила ли в детстве снеговика, как все нормальные дети? Это было настолько давно… я поняла, что почти забыла лицо матери.
Что-то ударило меня по плечу, и я, повернувшись, удивленно уставилась на своего тюремщика: он улыбался. Всегда серьезный, он выглядел как беззаботный мальчишка сейчас, держа в руке новый снежок, полетевший следом за первым. Мои руки опустились, пальцы выронили комок, попадание «снаряда» и веселое лицо Эдварда не рассмешили меня – наоборот, почему-то стало грустно. Развернувшись, я медленно пошла прочь, лениво пиная ногами слой снега.
К моему облегчению, Эдвард не стал настаивать на нелепой игре. Нагнав меня, просто пошел рядом. Мне было неловко, что мое нежелание поддержать веселье стерло хорошее настроение с лица юноши – теперь он так же, как и я, выглядел хмурым.
Мы обошли дом. Я искала машину или гараж, дорогу, ведущую в город, но не нашла ни того, ни другого.
Мы немного постояли под козырьком красивого крыльца – я выкурила целых две сигареты к неудовольствию Эдварда. Однако он воздержался от нравоучений, лишь морщился, когда на него попадал дым.
- Никогда не пробовал? – дразнила я, протягивая ему сигарету, от которой он, разумеется, отказался.
- Нет, - он немного помедлил перед ответом.
- А пьешь? – веселилась я – он просто не мог быть настоящим, нет!
- Смотря что, - улыбнулся он уклончиво.
- Не говори мне, что воду, - я рассмеялась над мыслью, что этот парень никогда не пробовал алкоголь. Это было немыслимо, невероятно! Таких мужчин не бывает на свете.
- Не воду, - шире осклабился он, дразня меня в ответ.
- Может ты еще и девственник? – пошутила я, а потом вспомнила, как он убегал от моих приставаний в холле, сравнила с молчанием вместо ответа, и мне внезапно поплохело. Похоже, я столкнулась с самым необычным явлением в своей жизни, если он, конечно, не врет.
- Смотря в чем, - мрачно ответил Эдвард, и я надеялась, что он имеет в виду не секс: не мог, просто не мог он никогда не целовать, не трогать девушку. Стал бы он приближаться к проституткам, если никогда не имел с ними дела? Зачем ему вообще понадобилось их спасать?
Выпуская колечки дыма, я разглядывала гладкое, без признаков щетины лицо. Может, у него, как и у меня, было тяжелое детство? Какие-то проблемы с матерью, по которой он горюет? Вдруг она была шлюхой и потому умерла? Это бы объяснило его маниакальное стремление помогать проституткам.
Вдруг он поднял руку и потянул локон моих волос – из-за ветра они забились между губ, спутались и мешали докуривать сигарету. Я вздрогнула, почувствовав себя странно, робко. Не знала, куда деть глаза: продолжать смотреть или отвернуться, спрятавшись в капюшоне. Всегда ждала удара, но уже верила, что Эдвард такого не сделает, и оттого любой его жест приводил меня в смятение – я была готова к жестокости, знала, как в таких случаях вести себя, но не умела реагировать на заботу и добрые намерения. Даже между мной, Лолитой и Эммой сострадание было своего рода игрой – мы просто не умели иначе показывать истинные чувства. Точнее, их у нас попросту не было! Мы их не знали, поэтому дарили, как умели – неловко, порой можно было подумать, что грубо.
«Да ты ж бедная наша Би, посмотрите-ка, как ей плохо».
«Сейчас мы тебе поможем, подруга, на вот, нюхни для настроя, а то расклеилась как последняя шваль», - таким было обычное проявление заботы между нами.
Серьезное выражение лица Эдварда пугало меня. И если поначалу я думала, что этот страх – лишь привычка бояться всех мужчин подряд, то теперь начала подозревать иной мотив. Почему его близость так меня волновала, заставляла чувствовать себя как-то не так? Точно не потому, что я ждала подвох. Точно не из-за возможного удара.
Из всех проведенных в лесном домике дней ярче всего запомнился именно этот краткий эпизод: Эдвард тянет локон моих волос, пытается заправить за ухо, переупрямив порывы ветра.
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Суббота, 18.02.2017, 22:25 | Сообщение # 9 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
Мои желания изменились. Раньше отказом парня была задета только моя «профессиональная» сторона – как же так, мужчина отказался от минета. Кто вообще способен на это? Я таких мужчин попросту не встречала. Теперь внутри меня росла иная обида: все больше я думала о себе как о низшем существе, не достойном малейшей симпатии и уважения. Чем сильнее узнавала Эдварда, тем мне становилось яснее: такому, как он, я не ровня и никогда ею не стану. Что бы ни сделала со своей жизнью – я уже использованный материал, на который можно смотреть лишь с презрением, отвращением, на худой конец – с жалостью. Как объект дружбы, любви, интереса – я со своим уровнем развития не подходила никому, кроме подобных мне.
Вывод был один: мне нечего и стараться. Эдвард твердил, что я должна начать новую жизнь, что он поможет – деньгами, участием, чем угодно. Но я все больше приходила к пониманию: ничего из этого не выйдет.
- У тебя есть теперь выбор, пойми, - настаивал он, поджимая губы. – Я увезу тебя далеко, Джеймс не станет искать беглую проститутку по другим штатам. Сменишь прическу и цвет волос – он никогда тебя не найдет.
- Сам посуди: ну чем я буду заниматься? – тихо спорила я, хмурясь и глядя куда угодно, только не на парня. – У меня нет даже начального образования. Я отучилась едва ли до пятого класса, да и те знания давно забыла. Я не смогу найти работу, не смогу обеспечивать себя. Я не умею жить как нормальные люди, не знаю даже что это такое. Господи, Эдвард, я даже плохо ориентируюсь в пространстве! Не смогу найти на карте Сиэтл! За все свое существование я пользовалась лишь одним автобусным маршрутом! Все остальное время ездила на такси, да и то в пределах двух-трех кварталов. Мои документы – поддельные, меня, можно сказать, не существует. Я не представляю себя вне стен клуба.
- Ты можешь пойти учиться, - предположил Эдвард, но мой эмоциональный рассказ явно произвел на него впечатление, потому что голос перестал звучать уверенно – он не ожидал, что со мной все окажется настолько печально и беспросветно. Должно быть, он впервые столкнулся с подобным случаем.
- Кто будет обеспечивать мое образование? Может, ты? – с вызовом спросила я, и тут же поняла, как глупо прозвучал мой вопрос – да, он это сделает. – Нет, нет! Это неправильно, я не согласна.
- Ты же привыкла брать с мужчин деньги, что тебя смущает? – недоумевал он. – Откуда взялись моральные принципы, если ты настаиваешь, что у тебя их никогда не было и нет? Я обеспечу тебя. Считай это моим вкладом в твой потенциал.
- Может, я и шлюха, но даже у шлюх есть чувство собственного достоинства, - фыркнула я. – В клубе я получала деньги за определенные услуги, от которых ты, - я надеялась, что в моем голосе не слишком заметна обида, - горделиво отказался.
Так и закончился наш бесперспективный разговор о моем неясном будущем. Эдвард мог заключить со мной контракт: секс в обмен на деньги. Тогда, возможно, я смогла бы их взять. Но он предпочел пропустить мой намек мимо своих невинных благородных ушей.
Только чем больше я думала о том, что Эдвард брезгует прикоснуться ко мне, чем ниже себя мысленно опускала, тем сильнее хотела заставить его вожделеть меня. Будто бы оттого, что он сдастся похотливым потребностям – как все нормальные мужчины – это опустит его на один уровень со мной. Будто бы мне станет от этого легче.
В ту ночь меня разбудил кошмар. Вот уже неделю (или больше) моя спальня была освобождена от лекарств, но сны, напротив, становились беспокойнее и тяжелее. Встав, чтобы глотнуть воды, впервые я не столкнулась с Эдвардом в холле или на кухне. Я не поверила: неужели он так крепко заснул?
Дверь в его комнату отказалась приоткрытой. Пытаясь разглядеть лежащую на кровати фигуру в почти полной темноте, я поняла, что… парня в доме нет. Широкая кровать была не тронута, портьеры не закрыты. Щелкнув выключателем, я с любопытством оглядела обстановку, тут же убедившись, что именно это и была основная хозяйская спальня. Роскошная мебель – не подделка, а настоящий антиквариат, реставрированная, в отличном состоянии. Дорогие картины на стенах. Кровать с высоким балдахином. Из оттенков преобладали багровый и золотой… ну прямо опочивальня графа Дракулы.
Боковая дверь вела в невероятных размеров гардероб с баснословно дорогими дизайнерскими вещами и отведенной под обувь целой стеной. Мне затошнило от мысли, что именно сюда доступ мне был перекрыт, точно хозяева прекрасно понимали: я не их поля ягода. Я шлюха. И наверняка, даже точно – воровка.
Оскорбленно фыркнув, я покинула комнату, ничего не тронув и выключив свет. Это был наилучший момент, чтобы выбраться, куда бы там Эдвард ни уехал – скорее всего попивает чай в доме своих родных, смеется над моими убогими представлениями о жизни, отдыхает от истеричной, вызывающей омерзение проститутки. Может, он получал какое-то свое, извращенное удовольствие от пожизненной благодарности таких, как я, падших женщин? Может это его извращенный способ самоутверждения?
Надев сапоги и пальто, я подергала дверь: заперта. Черт с нею. Подняв тяжелый стул в викторианском стиле, с размаху я опустила его на стекло, зажмурившись в ожидании звона осколков. Меня отбросило назад с силой, равной приложенному удару – я отлетела назад и упала на спину. Если бы не мягкий ковер, наверняка повредила бы себе что-нибудь. Долбанный гул раздавался в моих ушах – не сразу я поняла, что это звенит стекло, оставшееся целым. Я потрясла головой, не веря глазам. Что, серьезно?! Кто, черт возьми, ставит на домик в лесу пуленепробиваемые стекла?!
Я попробовала снова. И снова. И снова. Стул развалился, а стеклу – ничего. Мой план побега провалился, даже не начавшись.
Следующие пару часов я перепробовала все: дергала оконные рамы, которые имели неведомый мне секрет или оказались забиты снаружи. Пыталась вскрыть дверной замок кухонным ножом.
Звуков я не слышала – ни шагов, ни машины. Но в одно мгновение начала поворачиваться ручка, и я заметалась по холлу, спеша скрыть следы своего преступления. Успела сунуть в шкаф пальто и сапоги и принять непринужденный вид, будто все еще собираюсь попить воды… Глупо: на мне были свитер и джинсы, а рядом валялась бесформенная куча ткани и щепок, оставшаяся от стула.
Наши взгляды встретились: мой перепутанный, изо всех сил пытающийся казаться невинным, и его пристальный, напряженный. На мгновение мы оба застыли, захваченные врасплох. А затем Эдвард вошел, заставив меня забыть все прежние мысли. На нем не было куртки, а футболка была разорвана от плеча до груди – словно пятерней большого зверя. Волосы растрепаны, в них еще не растаял снег. Глаза блестели. На щеке – след размазанной пальцами крови от разбитой губы.
- Что с тобой случилось? – самым первым отчего-то возник страх за его жизнь, вместо мысли, что он меня накажет за попытку побега и очередную порчу дорогущей мебели.
- Ты с кем-то подрался? – голос упал до шепота, когда парень не ответил. Хмуро закрыв дверь на замок, он убрал ключ в карман, взгляд кратко сверкнул в сторону разбитого стула и еще быстрее охватил остальное помещение. Правда, было неясно, что он понял из увиденного, а что нет – на лице ничего, кроме прежней настороженности, не отражалось.
- Ты должна была спать, - ответил он менее пугающе, чем я ожидала – казалось, он чем-то смущен, словно совершал преступление так же, как это пыталась недавно сделать я, и теперь не знает, как скрыть от меня это.
Весь его вид кричал о том, что этой ночью кто-то пострадал. И этот образ – темного рыцаря, настигающего в темноте жертв, как это было в том переулке, где на меня напали – внезапно прошиб меня насквозь, будто по венам пропустили электрически ток. Ночь. Злодеи. Юный, внешне безобидный, благородный мужчина, с помощью пистолета или одних только рук укладывающий преступников одного за другим на заснеженный асфальт…
Картинка настолько сильно меня захватила, что я не могла сдвинуться с места, мешая парню на проходе. Ему пришлось обойти меня, и все это время я не сводила с него потрясенных глаз - впрочем, он делал то же самое. Мы будто оба ждали друг от друга определенной реакции, но не той, что получали.
- Ты в порядке? – шепнула я, морщась от запаха, который он принес с собой: не могла сравнить его ни с чем, известным ранее, даже от старой дворовой псины воняло приятнее. – Ты что, раздавил по дороге скунса?
Он усмехнулся, на мгновение остановившись рядом со мной, и я, ведомая неизвестным мне порывом, протянула руку к испачканной щеке, желая стереть следы насилия. На юном и таком красивом лице они смотрелись неуместными, ошибочными. Даже если Эдвард – какой-нибудь специально обученный профессиональный убийца, даже если отлично умеет постоять за себя, сама мысль об участии этого мальчика в драке входила в диссонанс с тем, что я о нем узнала как о воспитанном и добром человеке.
- У тебя кровь, - объяснила я, когда он испуганно отшатнулся, раня и без того униженную мою гордость, втоптанную в грязь давным-давно, а им – особенно. Зачем спасать меня от плохой жизни, если ему отвратительно касание даже с целью помочь?
- Белла, иди спать, - огрызнулся он, скрываясь в ванной комнате быстрее, чем я успела спросить что-либо еще.
Я так и не поняла, заметил он сломанный стул или мне повезло. Но на всякий случай, пока вода шумела в душе, спрятала подальше все ошметки – засунула глубоко под свою кровать. Переоделась в черную ночнушку, в которой обычно и ходила здесь, и спала (и это при наличии, как оказалось, огромного стильного гардероба!) – в надежде, что он не обратил внимания и на мой внешний вид. Казалось, он сильнее был занят сокрытием своего ночного происшествия, чем мной.
Вода затихла, и я вернулась в холл, твердо намеренная добиться от Эдварда хоть какого-то ответа. Вряд ли смогла бы заснуть, не убедившись, что ему ничто не грозит и он не сильно ранен. Отчего меня вдруг охватило эта необъяснимое заботливое беспокойство, я не знала, но не собиралась копаться в себе. Просто хотела удостовериться, что он в порядке, и все.
Планы не срослись. Когда парень вышел из душа, к моему горлу подкатил удушающий ком: капельки воды, сплошь покрывающие худощавый, без загара, стройный торс лишили меня дара речи. Я и не знала, что способна взглянуть на мужчину с таким волнением: мне хотелось слизать с гладкой кожи горячую влагу, не оставив нетронутым ни сантиметра. Странное желание для шлюхи, равнодушной к сексу с похотливыми представителями сильной половины человечества. Но Эдвард отличался от большинства из них… Его благородство, неприступность и – чего греха таить, девственность заводили меня уже много дней подряд. Пора было признать – я до безумия хотела совратить своего юного, не в меру добродетельного тюремщика.
Сделав пару шагов, я поймала его в полутемном проходе между кухней и холлом. Чувствуя себя не так, как в прошлый раз – когда действовала нахраписто и нагло, - робко коснулась кончиками пальцев влажной груди, от которой исходил пар. Бежать парню было некуда, но он, вздохнув, отступил к стене.
Я зажмурилась. Испытывая колкое отчаяние, уверенная, что вновь получу унизительный отказ, прошептала в мольбе:
- Пожалуйста, дай мне сказать…
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Понедельник, 20.02.2017, 00:25 | Сообщение # 10 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
- Ты не ранен? - сделав пару шагов, я поймала его в полутемном проходе между кухней и холлом. Пристально вглядываясь в напряженные и настороженные глаза, искала в них симптомы сдерживаемой боли, на лице – ссадины или кровь.
- Нет, - тише ожидаемого ответил он, замерев. И правда, ни на губах, ни на плече – где была порвана футболка, не осталось и следа насилия.
Чувствуя себя не так, как в прошлый раз – когда действовала нахраписто и нагло, - я подняла руку и робко коснулась кончиками пальцев влажной груди, от которой исходил пар. Бежать парню было некуда, но он, вздохнув, отступил к стене. Меня затошнило. Одинаково сильно я хотела провалиться сквозь землю в этот момент, накричать на застенчивого недотрогу и… умереть. Последнее желание было почти самым сильным…
Я зажмурилась. Испытывая колючее отчаяние, уверенная, что вновь получу унизительный отказ, прошептала в мольбе:
- Пожалуйста, дай мне сказать…
Он не шелохнулся в ожидании.
- Ты не можешь мне отказать, только не сейчас… - жалко пробормотала я, боясь поднять глаза, прикованные к полу и босым ногам юноши. Руки стиснула возле сердца, сжимая кулаки от желания коснуться влажной груди и боясь вновь испытывать терпение Эдварда. Чувствовала свое окончательное падение, прося о том, чего этот мужчина не хотел и не мог мне дать, мерзкой шлюхе, недостойной даже простого человеческого общения. Мои слова звучали сумбурно и запутано: – Я знаю, кто я. Грязь под твоими ногами, омерзительная и аморальная тварь. Но ты… ты первый в моей жизни, кого я захотела сама… единственный, к кому меня влечет и кого я хочу трахнуть не потому, что мужчина заплатил за это деньги, а… а просто так. Попробовать, как это бывает с тем, кто… привлекает?.. – с трудом подбирала я слова, не привыкшая и не умеющая выражать чувства. - Ты был так добр ко мне все это время… Если ты хочешь, чтобы я выбрала иную жизнь, если ты действительно хочешь, чтобы я изменилась, тогда почему, почему бы тебе не переспать со мной?! Это бы мне помогло… я бы почувствовала себя человеком, а не шлюхой, на время… Ты же этого хотел! Я не…
- Ты думаешь, мне неприятно прикасаться к тебе потому, что ты проститутка? – перебил меня Эдвард, его голос звучал тихо, с вибрирующей в груди хрипотцой. – Думала, я поэтому отказываю тебе?!
- Это же очевидно, - я кивнула, тушуясь все сильнее, готовая возненавидеть Эдварда и весь мир, убежать и больше никогда не появляться ему на глаза. - Я знаю, что тебе противна… но я все сделаю медленно и осторожно, обещаю! Все как ты захочешь, все что попросишь, все что угодно… хорошенько помоюсь, чтобы не вонять… я не буду грубой и развратной, если тебе это не нравится… только скажи, какой я должна быть, и я стану такой для тебя… но не отказывай мне… пожалуйста…
- Белла, - я вздрогнула, услышав во вздохе парня раздражение. Пальцы, коснувшиеся моего подбородка, приподняли его – в жесте не было грубости, напротив, Эдвард сделал это исключительно бережно. – Посмотри на меня.
Я помотала головой, захлопывая глаза.
- Я чувствую себя такой жалкой, - призналась я со страхом унижения. Сердце билось как паровоз, будто собиралось проткнуть грудную клетку острыми шипами. - Ты брезгуешь мной и я тебя понимаю… Но… лучше дай умереть, чем вот так. Или уже отпусти. Позволь мне влачить мою жизнь, потому что к другой я не привыкла…
- Черт возьми, ты предлагаешь мне тобой воспользоваться, - прорычал мужчина так низко, что я задрожала. От неожиданности случайно открыла глаза, встретившись с мрачным и пристальным взглядом парня. – Я тебе отказывал именно потому, что не хотел, чтобы ты чувствовала себя шлюхой!
- Только сделал хуже, - моргнула я, ненавидя растущее жжение в глазах. – Я даже в клубе не ощущала себя такой униженной, как с тобой… Словно я… словно лежащее на дороге дерьмо, в которое ты боишься вляпаться…
Брови парня сошлись на переносице, лицо напряглось.
- Что творится в твоей голове, я не понимаю… - пробормотал он, чуть приблизившись, что вселило в меня крошечную надежду на успех.
- Я сама не понимаю, - сморгнула я чертову слезу, покатившуюся по щеке. Подняв руку, робко положила ее на запястье мужчины, и он, впервые, не вздрогнул и не отшатнулся. Почувствовав себя смелее, второй рукой собрала капли с влажного плеча. – Я просто хочу коснуться тебя везде. Я никогда раньше никого так не хотела… Меня и не спрашивали…
- Сколько тебе лет, ты скажешь мне? – попросил он напряженно. – Только правду.
Хотелось ему ответить «какая разница?!», но я не осмелилась спорить в такой момент.
- Семнадцать, - пробормотала, уверенная, что уж теперь-то точно услышу отказ – в его глазах я сразу стала несовершеннолетней. – А тебе?
- И мне, - тихо ответил он, немного подумав.
Пальцы мужчины все еще придерживали мой подбородок, но теперь потянули к себе, и губы – эти губы, за которыми я столько дней с боязливой украдкой следила – медленно и неуверенно захватили мой рот. Я сдержала порыв ответить, боясь спугнуть парня напором, на который способна лишь падшая женщина. Я знала толк в похотливых ласках, но ничего не знала о том, как делать это с обычными мужчинами. В прошлый раз, когда я действовала как всегда, Эдвард оттолкнул меня, испугался. Поэтому теперь я замерла, стараясь не двигаться, не делать ничего, что может показаться ему омерзительным или аморальным.
Наш поцелуй длился минуты две: теплые губы касались бережно, но твердо, язык лишь немного присоединялся к ним, изучая контур, но не спеша попасть внутрь. Я приоткрыла рот и закрыла глаза, впитывая новое ощущение медленного взаимодействия, подрагивая от неожиданно образовавшихся на коже мурашек.
Эдвард отстранился, и я испуганно распахнула глаза, решив, что это все, на что могу рассчитывать. Но он смотрел, как будто ждал каких-то определенных слов.
- Пожалуйста… - пробормотала я, памятуя, что в прошлый раз эта мольба хорошо сработала. Встав на цыпочки, потянулась к мужчине, целомудренно положив ладони на его тихо вздымающуюся грудь, радуясь, что он пока не отстранился. – Скажи, какой мне быть с тобой, и я буду. Скромной и осторожной? Настойчивой, но не слишком? Можем поиграть в школьницу и учителя, или я могу притвориться девственницей…
- Собой, - перебил он, сжав ладонями мои плечи. – Будь собой.
Придерживая меня руками, Эдвард наклонился, скользнув губами по моей щеке, не спеша оставляя поцелуи вдоль уха и шеи. Я наклонила голову, не шевелясь, и задумчиво уставилась в пустоту.
- Я не знаю, что значит быть собой, - призналась честно; стайки мурашек от легких поцелуев разбегались во все стороны, заставляя сжиматься пальцы ног. – Я никогда не была собой, Эдвард.
- Самое время попробовать, - невозмутимо предложил он, кладя одну руку мне на талию, а вторую – на шею. Его губы двигались вдоль плеча и опять наверх.
- А если тебе не понравится? – ужаснулась я, в животе образовался колючий ком.
Отстранившись, Эдвард поднял одну бровь.
- Ты никогда не занималась сексом с тем, кто тебе нравился?
Я покачала головой, а затем полоски воды на обнаженной груди привлекли меня. Не думая ни о чем, я потянулась вперед и прижалась губами и языком к ложбинке. Эдвард издал вздох, но не оттолкнул меня, и я попробовала снова, двигаясь спонтанно по уже остывшей от душа коже. Парень стоял, позволяя мне изучать его, не мешая делать то, что мне захочется. Когда я добралась до соска и собрала влагу с него, он задышал чуть чаще.
Никогда еще я не действовала столь медленно. Даже когда отцы приводили своих подросших сыновей, чтобы те получили первый сексуальный опыт, все случалось быстро – подростки нервничали и спешили. Я учила их буквально, показывая, куда класть руку или как двигаться, поощряя неловкие действия, если они оказывались стеснительны.
Сейчас все было иначе: Эдвард учил меня. Чему можно научить проститутку, которая давно все умеет? Он учил меня чувствовать. Не торопил, не озвучивал, чего хочет, но позволял самой понять, чего хочу я.
Целуя, а затем размазывая ладонями остывшую влагу, я медленно опускалась вниз, очерчивая движущийся от дыхания пресс – неожиданно крепкий, как у атлета. У кромки полотенца остановилась, подняв глаза.
- Можно? – испуганно спросила, боясь спугнуть своего юного тюремщика чрезмерной торопливостью или нескромностью.
Он кивнул, внимательно наблюдая за моими действиями. Стащив полотенце и проигнорировав область паха, я поднялась, вытирая насухо влажную кожу, не желая, чтобы мужчина замерз в моих объятиях раньше, чем мы доберемся до постели. Он еще не дрожал, а вот я – да. Хотя это могло быть от волнения, а не от температуры воздуха в помещении и не от того, насколько я раздета.
Мои руки мелко тряслись, и я опять боялась взглянуть в изучающие глаза, медленно промакивая кожу груди, рук, лица, затем волосы парня. Когда я опустила полотенце ему на спину и плечи, он неожиданно поднял меня над полом и прижал к стене, обвив мои ноги вокруг своей талии и громко дыша. Несколько секунд мы, не отрываясь, смотрели друг на друга. От внезапной паники в моих глазах почернело. Затем пришла волна возбуждения и головокружения, словно меня окатили с ног до головы горячей водой – жар распространился по коже, змеей вполз между ног, испариной выступил на лице и у корней волос.
Губы Эдварда нашли мои, а я, забыв об осторожности и неторопливости, обвила руками его шею и высунула язык, стремясь добраться до самых дальних уголков мужского рта. Он издал стон, в моем горле завибрировал ответный звук – непроизвольная реакция на электрический ток, возникший в венах. Такое чувство я испытывала лишь когда принимала кокаин. Не знала, что экстаза можно достичь другими способами.
Каким-то образом мы переместились. Эдвард сел на покрывало, а я оказалась на нем – в его спальне, на хозяйской роскошной кровати в окружении золотых с багровым стен. Наш поцелуй приобрел оттенок страсти, треск ткани совпал с прохладой на моей спине, и я с восторгом поняла, как сильно Эдвард меня хочет. Он был очень возбужден, раз даже не стал снимать с меня одежду, а попросту порвал ее, отбросив в сторону. Его прекрасный рот касался меня везде, увеличивая жар между ног и мурашки на коже – ощущения становились даже острее, чем наркотическая эйфория.
Я запрокинула голову, спонтанно двигая бедрами, трясь промежностью как похотливая кошка и задыхаясь от учащающихся импульсов наслаждения. Во мне пробудилась жажда, которая прежде случалась, только когда я доставляла удовольствие самой себе, да и то в последний, наивысший момент. Конечно, я знала, что такое оргазм – не раз и не два доводила себя до экстаза с помощью пальцев или различных приспособлений. Но это было просто игрой – после ежедневного клубного насилия прикасаться к себе совершенно не хотелось. Кокс заменял все удовольствия мира.
И вот теперь я вдруг неожиданно поняла, что просто умру, если Эдвард не окажется внутри моего тела. Мои пальцы сжимались и разжимались на его плечах, с губ все чаще срывались стоны, а затвердевшая мужская плоть, готовая к бою, болталась рядом, но не там, где надо.
Тогда я толкнула парня в плечи, заставив лечь. Он сам сказал, чтобы я была собой. Спеша поймать свой кайф, я оседлала Эдварда как наездница, участвующая в скачках. Во мне вскипела страсть, граничащая с яростью, когда холодный жар обжег глубоко-глубоко, заставив задохнуться до головокружения. Мне никогда не было настолько хорошо, и я стала двигаться, ускоряя трение. На лбу и лице выступил пот, черные точки запрыгали перед глазами за мгновение до того, как оргазм сотряс мое тело до самого основания.
Качаясь, я с удивлением смотрела на распростертого подо мной мужчину, не веря, что получила от секса экстаз. Чья была в этом заслуга или вина, моя, юноши или совместных усилий, но это случилось. Прежнее представление о жизни пошатнулось: Эдвард смог сделать это, убедить меня, что я могу быть другой. Что я не конченая наркоманка с испорченной психикой и въевшейся натурой проститутки, что я еще умею испытывать и иные чувства – те, которые доступны нормальным людям.
Эдвард смотрел на меня: рот чуть приоткрыт, руки замерли в сантиметрах от меня, дыхание тяжелое. Краска стыда окатила мое лицо: я что, доставила удовольствие только себе? До чего же я докатилась? Сейчас он сбросит меня на пол и погонит прочь, а я буду ползать у него в ногах, как собачка, умоляя простить и позволить исправить свою ошибку…
- Тш-ш, - не позволил он мне начать двигаться, накрыв мой рот указательным пальцем, чтобы я не вздумала извиняться. Опешив, я испуганно смотрела, как он приподнялся. Обхватив мою талию, он перевернул нас, и я оказалась внизу. Он все еще был твердый, как камень, но смотрел мне в глаза без осуждения или злобы. Смотрел с необъяснимой внимательностью, будто пытался понять, о чем я думаю и чего я хочу.
Согнув ноги в коленях, я приподняла бедра, желая помочь, но Эдвард вновь остановил мой порыв.
- Белла, - шепнул он без капли огорчения и недовольства. Покинув талию, руки поднялись, и пальцы бережно очертили контур моего лица, - не думай ни о чем плохом, расслабься…
И я послушалась: закрыла глаза и позволила Эдварду вести в этом танце. То, что происходило между нами дальше, можно описать лишь одним словом: это была нежность. Это была любовь в чистом виде. Эдвард был нежен – так, как никто до него и никогда. Ни разу за эту ночь я не почувствовала себя шлюхой, которую используют – я была полноправным партнером во всех действиях. И хотя мы мало говорили, мысли друг друга могли читать без слов – или, если сказать вернее, не было ничего, что мы бы делали в эту ночь без желания и радости.
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Понедельник, 20.02.2017, 00:25 | Сообщение # 11 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
Проснулась я от ощущения жара – одеяло в спальне Эдварда оказалось слишком толстым и теплым. Было светло, за окном падал легкий снежок. Парня рядом не оказалось – наверное, даже хорошо, потому что я понятия не имела, как вести себя утром с мужчиной, проснувшись в его постели.
Тело приятно тянуло и ныло – совсем не так, как после рабочей смены. Обычно все мои внутренности жгло огнем, и требовалась изрядная доза кокаина, чтобы избавиться от боли. Сейчас ломота напоминала о вчерашнем удовольствии, пробуждая желание испытать его снова. Совсем как зависимость от наркотика, - улыбнулась я самой себе. На такие оргазмы подсесть не грех, - улыбнулась еще раз, вспомнив юное лицо Эдварда на пике наслаждения.
Я услышала рокот мотора и удивленно приподнялась, пытаясь разглядеть улицу через приоткрытую дверь спальни. Машина с грохотанием преодолевала ухабы. Затем остановилась невдалеке, двигатель заглох.
Я встала, накинув на себя первую попавшуюся вещь – это оказалась рубашка Эдварда, висящая на спинке стула. Вышла в холл, как раз застав юношу входящим внутрь. Несмотря на свое смущение, но и радость встречи, я заметила, что он не закрыл замок… огромный красный внедорожник стоял у кромки леса.
Мое дыхание участилось от волнения.
- Я что, свободна? – тихо спросила я в мужскую грудь, когда Эдвард, улыбнувшись при виде меня, порывисто обнял и прижал к себе. Объятия сразу стали напряженнее и крепче.
- Ты так спешишь вернуться в свой бордель? – отстранился он, заглядывая в мои глаза с лукавой и доброй улыбкой, но в шутливом тоне слышался серьезный вопрос.
Я поняла, что ошиблась: что бы ни задумал парень, он еще не собирался меня отпускать. Я не удивилась бы, что он-таки решит сделать меня свой вечной секс-игрушкой. И хотя такой плен нравился мне больше того ужасного рабства, в котором я когда-то прозябала, он все еще оставался пленом.
- Так ты не отпустишь меня? – переспросила я, отвернувшись от машины, приковывающей внимание – избавиться от желания угнать ее было нереально.
Эдвард посерьезнел, его лицо стало маской – улыбающиеся глаза испарились без следа.
- Давай… обсудим это позже, ладно? Прости, что ввел в заблуждение. Я хотел отвезти тебя к своей семье, они готовят завтрак.
Вся кровь отлила от моего лица и бросилась к конечностям.
- К семье? К твоей семье? – ужаснулась я. Представить, что я буду находиться среди приличных людей – и тех, кто знает, что я обычная шлюха, - было невыносимо страшно.
- Это тебя удивляет? – изумился Эдвард, подняв с дивана пакет и протянув его мне. – Хочу, чтобы вы познакомились.
Наверное, я должна была покраснеть от столь щедрого и приятного предложения. Все нормальные люди испытали бы радостное смущение. Но я по-прежнему была бледной как труп. Даже бледнее, чем Эдвард, кожа которого всегда оставалась чересчур светлой, точно ее обработали отбеливателем. Сейчас, когда он стоял напротив окна и дневного света, а я, наконец, избавилась от дурной головы вследствие передозировки наркотиков, я стала способна обращать внимание на отличительные мелочи.
- Конечно, удивляет! – прошептала я, стискивая рубашку на груди. – Эдвард, мне в семье не место.
- Глупости не говори, - нахмурился он, сжимая моими руками пакет, который я отказывалась брать.
- Лучше отпусти меня домой! – крикнула я вслед его фигуре, скрывшейся в нашей спальне.
- Переодевайся, нас ждут через полтора часа, - безапелляционно заявил он оттуда.
Я вздохнула, а затем мой взгляд вновь обратился к красавчику-автомобилю. Эдвард наверняка не оставил в зажигании ключи – даже находясь в приподнятом настроении после приятной ночи, он не поступил бы так глупо. Но попытаться стоило…
Мой взгляд заметался между манящей свободой и спальней, я не знала, на что решиться. Сомнения атаковали мою голову: даже если удастся угнать машину, без прав далеко я не уеду, не говоря уж об отсутствии нормального умения водить. Если брошу внедорожник на шоссе, мне понадобится время, чтобы поймать попутку – Эдвард позвонит брату и тот меня поймает (я не знала точно, но допускала такую возможность).
Если же притворюсь послушной и поеду с ним, то в пути смогу побольше разузнать о местоположении этого дома. Добыть ключи, пока Эдвард спит, теперь будет легко…
Вздохнув, я заглянула в пакет: там лежало простое вязаное платье моего размера, коричневое с аккуратным белым бантиком на левой груди. Надев его, я почувствовала себя школьницей, которую собирала мать… Он что, издевается? Его семья знает, что я проститутка, и я ни за что не надену подчеркнуто скромное платье, словно плевок в то, чем я на самом деле являюсь. Если я и поеду к его родным, то прикрывать правду таким нелепым способом не стану.
Оставив платье в пакете, я надела принесенные раньше джинсы и бежевый свитер и так вышла к Эдварду. Его не было слышно, и я зашла в спальню, ища его. Меня встретила тишина: постель заправлена, словно нашей ночи и не было, покрывало идеально расправлено на кровати. Возле двери на тумбочке лежало что-то… подойдя, я поняла, что это пистолет и… свернутые трубочками зеленые купюры.
Я задохнулась от волнения, взяв в руку черный ствол. Он был тяжелым и внушительным. Лучшего момента для побега нечего было и желать – я вооружена и у меня есть деньги, ключи от машины получить не составит никакого труда. Как же парень мог так расслабиться? Неужели он настолько наивный дурак?
Он мальчишка, - напомнила я себе, - всего лишь мальчишка, возомнивший себя Спасителем. И который, как и многие до него, попал в ловушку женского коварства…
Мотор заурчал, и я поняла, что Эдвард ждет меня на улице. Или проверяет машину. Представив юношеское лицо, гладкое и прекрасное в момент экстаза, славную улыбку и добрые намерения спасти меня, я поняла, что никогда не смогу выстрелить в этого парня. Даже если он не спаситель вовсе, а псих, даже если мне придется провести в заточении всю свою жизнь, я не смогу нажать на курок и потом смотреть, как он умирает… Не после того, что сделал, как нежно заботился, старался вдохновить на новую жизнь, целовал и ласкал мое грязное, тысячу раз использованное другими мужчинами тело, ничем не показав своего отвращения…
Зато деньгами я не побрезговала. Пользуясь минуткой, нервно вытащила каждую пачку из резинки (их было несколько) и забрала половину купюр. Внешний вид остался прежним: на тумбочке лежал пистолет и рядом то же количество трубочек. Но самих зеленых бумажек внутри поубавилось. Спрятав украденное на дно сумки – ее я взяла с собой как единственную принадлежавшую мне вещь, она придавала мне уверенности, - я решительно вышла наружу и направилась к Эдварду. К долгожданной, мерцающей на горизонте свободе…
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Вторник, 31.10.2017, 23:03 | Сообщение # 12 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
Старый дом в захолустье
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Вторник, 31.10.2017, 23:04 | Сообщение # 13 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
Когда я очнулась, меня окружал мрак. Запах плесени и сырой земли отчётливо въелся в ноздри. Сладкий оттенок создавал ощутимый налет опасности, точно рядом находится мой враг, собирающийся убить, разорвать на части.
Гулко упавшая капля воды заставила резко сесть. Я осознала, что зрение отсутствует не полностью: я могла различить очертания предметов. Подвал - первое, что приходило в голову. Старая гнилая мебель, груды разложившегося от влаги и времени барахла. Пол покрывал тонкий слой черной затхлой воды, пропитавшей насквозь мою одежду и волосы, - от шока я не пока чувствовала холода.
Моя одежда висела лохмотьями, обнажив грудь, и я невольно прикрыла ее руками, издав странный нечеловеческий звук, похожий на змеиное шипение, заставивший саму себя испугаться. Что со мной произошло? Где это я? И самое страшное - кто я? Вопросы без ответов. Я не могла вспомнить своего имени. Как оказалось здесь. Одно было ясно: произошло нечего ужасное.
Будто подтверждая мои мысли, внезапно обрушилась сильная боль, властно принудившая жалобно завыть. Схватившись за желудок, я скрючилась на грязном полу, размазывая жижу коленями. Скрипя зубами, искала причину чудовищных спазмов, но на животе не обнаружила никаких ран. Боль распространялась вокруг, текла в стороны и наверх, сушила язык и нёбо. Я хотела пить. Жажда буквально сжигала мою гортань, вызывая непереносимое головокружение. Это было первостепенно. Потом разберусь, что произошло. Надо добраться до кухни.
Несмотря на ужасное состояние страха, близкое к умопомешательству, сил во мне оказалось более чем достаточно, чтобы найти тяжелую дубовую дверь, раскисшую от стекшейся в подвал дождевой воды и двигающуюся с трудом. Нечеловеческими усилиями я все же ее открыла.
Снаружи было темно, но гораздо светлее, чем в подземелье. Мебель распространяла аромат древесины – старой, но сухой. Ткани пахли пылью и чем-то ещё, отчего моя боль противно усилилась. Некоторые предметы были покрыты чехлами, окна закрыты ставнями или забиты наглухо снаружи. В доме, в котором я оказалась, давно никто не жил. Звуки леса, шуршания листвы, звериного и птичьего передвижения подтверждали, что я нахожусь в каком-нибудь захолустье, далеко от людей, к которым могла обратиться за помощью.
Думая о том, кто привез меня сюда, почему бросил, не заперев, я искала кухню. Неужто я стала жертвой маньяка? Моя одежда выглядела так, словно ее рвал зверь, зубами или когтями. На ошметках ткани, некогда бывших синей блузкой, даже остались коричневые брызги крови, уже засохшие. Но на груди и шее по-прежнему не было никаких следов нападения – кожа осталась гладкой, неповрежденной. А чувствовала я себя, несмотря на отчаянную жажду, не больной.
В памяти вспыхнуло кратковременное воспоминание, заставившее в ужасе затрепетать: я обездвижена стальными тисками, надо мной рычит какой-то зверь; я кричу, умоляю его остановиться, но он вгрызается в мою плоть, урчит и со смаком глотает; мой ужас становится нечеловеческим, и я теряю себя. Сначала уходит разум, оставляя после себя лишь примитивный животный страх, потом наступает спасительное беспамятство. Тело помнило боль от укусов, хотя разум отказывался их вспоминать - в голове оставалась неприятная пустота, и мысль, что я никогда не стану прежней, не найду родных, которые, возможно, любят меня, смогут помочь, не дадут пасть духом, порядком пугала.
Кухня выглядела такой же заброшенной, как и весь дом: покосившиеся серванты с выбитыми стеклами и осколками посуды, облезлая краска на стенах, сломанный стол, везде паутина и пыль. Я повернула кран, с сомнением уставившись на полившуюся тонкой струйкой ржавую воду, не внушающую радости. Но я слишком хотела пить. Зачерпнув ладонью рыжую теплую жидкость, я сделала глоток и с ужасом выплюнула гадость, давясь и кашляя. Это было, определенно, не то, что мне поможет чувствовать себя лучше. Нужно было найти что-то еще.
Дом был огромным и очень старым. Отличное место для преступления: никто не найдет здесь несчастную жертву. Похититель, должно быть, собирался меня убить, но что-то пошло не так. Я выжила.
Крадясь сквозь галерею проходных комнат, я все еще ожидала какой-то подвох, но входная дверь оказалась не запертой: на внешней стороне висели крест накрест доски, вырванные из стены вместе с гвоздями. Я в ужасе смотрела на них. Тот, кто ворвался в дом, был очень сильным, подпитывая мой инстинктивный страх. Кто бы он ни был, мне следовало уйти отсюда как можно скорей и как можно дальше.
Схватив с крючка в прихожей трухлявое вонючее пальто, провисевшее без дела, вероятно, множество лет, если не десятилетий, я застегнула чудом сохранившиеся костяные пуговицы и вышла в ночь. Если повезёт, если выберу направление и буду долго идти, рано или поздно доберусь до какого-нибудь города. Там обращусь в полицию. Мне обязательно помогут.
|
| |
|
|
| Limon_Fresh | Дата: Четверг, 02.11.2017, 00:05 | Сообщение # 14 |
|
Sugar Daddies
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 23852
Статус: Смайл настроения:
Клубы:
|
Воспоминания вспышками атаковали сознание. Я не знала, что произошло, как я оказалась здесь, посреди разгромленного кафе. Я помнила лес, и как бежала сквозь него, без устали преодолевая предрассветные сумерки. Помнила пение первых утренних птиц и запахи свежей листвы. Шоссе, внезапно оказавшееся перед глазами, точно перещелкнули кадр. А потом - пустота.
Вокруг меня царила разруха: несколько перевёрнутых столов, отвратительный запах фастфуда, висящая на вырванном проводе закоротившая лампа. И кровь... Кровь была повсюду: на стенах, чудом уцелевших окнах, стойке раздачи еды... Валяющихся между рядами телах.
Я закричала, отшатнувшись назад. Споткнулась обо что-то и, неловко взмахнув руками, закричала пуще прежнего: мои ладони были алыми и липкими.
Что это такое? Что произошло? Ужас мешал думать ясно. Разве я убила всех этих людей? Разве я могла?! Я законопослушная дочь, выращенная на уважении к закону! Я не способна не то что причинить кому-то вред, но даже помыслить об этом!
Факты били наотмашь в лицо: мои руки были в крови, а вокруг лежали трупы. Я насчитала восемь тел. Покачнувшись на нетвердых ногах, я упала на колени, издавая странные истеричные звуки, будто пыталась заплакать, но никак не могла. Перевернула лежащего человека на спину: это был немолодой мужчина с сединой на висках, шофер, судя по насыщенному запаху бензина, идущему от его третьей свежести одежды. Его лицо было мглисто-серым, безжизненным.
- Эй, - позвала я безнадежно и надрывно, пытаясь не подвывать, как придавленная собака. Даже если бы не обескровленный цвет лица, и так было ясно, что он мертв: его шея была сломана и вывернута под неестественным углом, сердце не билось, а под ухом вырван кусок мяса, точно его терзал дикий зверь.
- Неееет, - простонала я в отчаянии, в панике подползая к другому человеку и находя те же признаки насильственной смерти. - Нееет, не может быть, это не я-я-я...
Кто бы ни сотворил со мной такое, он был настоящий монстр. Испачканные алым руки тряслись, я словно разделилась надвое: одна моя часть очень четко оценивала ситуацию, до мельчайших подробностей понимая, кто я и что произошло, другая словно ослепла и не хотела в это верить. Этого не может быть, этого не может быть, - исступленно повторяла я про себя, безудержно мотая головой и непрестанно всхлипывая.
Вдали раздалась полицейская сирена, и я подорвалась, в панике ища, куда бы скрыться. Мне даже не пришло в голову сдаться, что бы я смогла им рассказать? Точно животное, попавшее в охотничью облаву, я рвалась из окружения на волю, хотя всего полчаса назад стремилась именно сюда. К людям, которые, надеялась, помогут. И спасут. И что теперь? Я монстр, не понимающий, что с ним происходит. Не знающий, кто и зачем сделал меня такой. Не ведающий, как сохранить в моем положении разум и найти ответы.
Пульс бил в висках, на коже, в кончиках пальцев рук, вибрировал на губах, и я шла на этот звук, как марионетка, управляемая нитками. Громче. Ближе. Оглушительней. Когда зверь испуган, он всегда бежит от опасности, повинуясь инстинктам: собака прямо, кошка наверх, крыса в подвал. Я шла на звук, притягивающий меня как магнит, словно в нем заключалось мое единственное спасение.
Источником оказался человек. Жалкое создание, забившееся под деревянный стол на жаркой вонючей кухне, между плитой и буфетом.
- Нет, прошу вас, не надо, не трогайте меня! - рыдал подросток в белом поварском наряде, с железным тесаком в руке. Плечи сотрясались, глаза закрыты - мальчик, даже если б захотел, не смог бы напасть. Нож едва не валился из его слабой руки, угрожающе выскальзывал из дрожащих пальцев.
Я осознала, что меня привлекает пение его тела, как пчелу привлекает ароматный мед, и резко замерла.
- Нет, - бормотала я, даже чаще, чем это делал повар, покачивала головой в неверии. Пульс, который я слышала через расстояние, как настоящий набат, влек меня вперёд. Во рту жадно текли слюни, как у заморенного голодом, внезапно попавшего на ароматный пир. - Нет!
Скрип тормозов привел меня в сознание, и я ринулась прочь, вырвавшись через черный ход на обратной стороне заведения: это была бензоколонка, придорожное кафе, минимум людей. Лес в непосредственной близости. Туда я и метнулась, скрываясь от полиции, как истинный преступник. Бежала, не глядя, пока не выбилась из сил. Моральных, потому что физические не кончались - казалось, я могу бежать без устали хоть целую вечность.
Упав на колени в мох, в какой-то глуши, вцепилась пальцами в волосы и заорала во всю глотку, выплёскивая панику и страх. За что мне это, Господи? Я никогда не верила в тебя, я верила в закон. И что теперь я такое? Кто я?
Мои глаза расширились, когда внезапно я обнаружила воспоминания в хладнокровно мыслящей голове, существующей будто отдельно от страдающего тела. Каким-то образом убийства воздействовали на меня: до них я была не собой, теперь же могла мыслить разумно. То, что плескалось внутри меня, горячее и согревающее, унявшее ужасную сухую жажду, что назвать ни вслух, ни мысленно я не хотела - помогало прийти в себя. Жажда прошла. Я могла больше не думать о ней. Теперь я могла думать о чем-то ещё. Например, о том, кто я такая и что со мной случилось.
Такси. Я вспомнила, как садилась в него, говорила с водителем, будто хорошо была с ним знакома. Мы смеялись – звучал женский смех, я ехала не одна.
Помнила магазин, корешки бесчисленных книг. Сурового продавца на высоким прилавком.
Темную подворотню и плотоядную ухмылку мужчины, встретившегося мне на пути. Быстрый удар и беспамятство, во время которого меня куда-то несли или даже везли. В тот дом в захолустье, в котором я очнулась…
Спор. Я была привязана, обездвижена, тяжело хрипя, едва дышала. Два человека спорили надо мной, кому достанется этот приз. Играть и честно выиграть целиком или поделить трофей напополам. Или усложнить состязание, позволив мне выжить.
Я мало что понимала из того, что услышала. Но я могла вспомнить тот неподражаемый ужас, не позволяющий ровно дышать. Ужас, с головой накрывающий пониманием: я скоро умру. Зубы, которые сделали очень больно. Рвали меня на части, вгрызаясь в плоть.
Мой отец! Его лицо всплыло перед глазами, словно находилось за толстым слоем льда. Оно казалось блеклым и размытым, я не могла расслышать его слова, и все же осознала: это Чарли.
Вскочив, я закружилась по лесной поляне, пытаясь сосредоточиться на прошлом, которое было таким же далёким, как северный полюс, и постоянно ускользало. Я помнила дом, комнату, в которой жила, море. Нет, стоп! Около моря жила моя мать. Я переехала к Чарли, чтобы пожить у него. Кажется, это было не так уж давно, но ощущение, словно это случилось сто лет назад, никак не покидало. С тех пор как я очнулась в грязном подвале, весь мир казался неизведанным, но каждый прожитый шаг, каждое ощущение оставляло неизгладимо яркое, сильное впечатление, будто до сих я не жила, а словно спала. Прошлое казалось покрытым толстой завесой, через которую невозможно прорваться и вернуться назад.
От невозможности понять хоть что-нибудь и мыслить связно я зарычала, но тут же испугалась натуральности звука и сдала назад, прижавшись спиной к какому-то стволу. Вокруг мерещились враги, прячущиеся по кустам и выжидающие момента, чтобы напасть. Я слышала посторонние звуки – шорохи, шаги – и хотела спастись.
Моей путеводной звездой на темном пути, на котором я заплутала, стал Чарли – все, кроме него, казалось ненастоящим, опасным, чужим. Он был единственным, кому я могла доверить свою беду. Кто бы я ни была, я должна вернуться домой. К отцу. Он полицейский. Он мне поможет. Что бы я ни наделала, он спасёт непутёвую дочь.
|
| |
|
|
| Limon_Fresh | Дата: Четверг, 02.11.2017, 00:05 | Сообщение # 15 |
|
Sugar Daddies
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 23852
Статус: Смайл настроения:
Клубы:
|
Я мыла руки. Остервенело терла мочалкой, хотя багровых следов заметно уже не было. Мне все казалось, что под ногтями сохранилась кровь, и я намыливала их снова и снова, пока мочалка не осыпалась вниз, превратившись в труху и забив водоотвод. Тогда я сползла по кафелю ванной и безудержно разрыдалась, уронив лицо в ладони. Точнее сказать, слезы лила вода, а я, казалось, плакать совсем разучилась: плечи тряслись, грудь надрывалась, но облегчения это так и не принесло. Глаза оставались сухими и колючими, как пустыня Сахара, а сама я была растерянной и пустой, как полый барабан.
Да ещё вдобавок снова вернулась боль. В этом доме было слишком много запахов, вызывающих головокружение. Глотку драло, словно в нее засунули металлический шип и крутили по часовой стрелке. В ванной, среди обилия пены, это чувство немного утихло, но я боялась, что когда вернётся отец, получится все как в кафе.
Свой дом я отыскала не сразу. Пришлось поплутать и прилично напрячь мозги, прежде чем я нашла дорогу в Форкс. Не пользуясь наземным транспортом, нелегко это сделать! Но я не стала ловить попутку, не желая причинить кому-либо случайный или намеренный вред. Я испортила обувь, колеся по лесам вдоль шоссе, но когда узнала свой дом, ощутила неимоверное облегчение.
Я боялась, что память не вернётся, но, к счастью, я медленно начинала вспоминать, кем была. Места, мимо которых я пробегала, которые я видела своими глазами и тут же узнавала, очень помогли. Они превращали смутные воспоминания в более отчетливые, словно я разбивала толстый слой льда.
Белла Свон, дочка шерифа Свона. Приехала пожить к отцу неделю назад. Я помнила страх, когда впервые шла в местную школу на занятия. Середина полугодия, а я здесь зеленый новичок. Была уверена, что обречена стать изгоем, вечным чужаком. Но, вопреки опасениям, нашла друзей в первый же школьный день.
Не всем, конечно, я понравилась - и это было самым ярким воспоминанием той, почти забытой жизни. Сосед по парте, который возненавидел меня в первый же школьный день. Черные глаза, яростный взгляд которых врезался в мой разум навсегда. Даже нападение, превратившее меня в какого-то непонятного зверя, не смогло убавить этому воспоминанию сочных красок. Эдвард Каллен исчез, не придя на следующий урок, прогуляв школу, а я все не могла забыть тот его бешеный взгляд.
Сейчас это казалось неважным, у меня были проблемы посерьезнее антипатии странного подростка, который занимал все мои мысли неделю подряд. Но я все равно задрожала, гадая, что же тогда сделала не так, чем заслужила его полощущую ненависть.
|
| |
|
|
| Limon_Fresh | Дата: Четверг, 02.11.2017, 00:06 | Сообщение # 16 |
|
Sugar Daddies
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 23852
Статус: Смайл настроения:
Клубы:
|
Я выключила воду и встала перед запотевшим зеркалом, напрягая память и по крупицам выстраивая ход событий, приведших к чудовищному повороту моей судьбы. Кажется, в школе намечался какой-то зимний бал. Кажется, мои новые подруги предложили мне поехать с ними в Порт-Анжелес и помочь выбрать платья. Кажется, я согласилась – хотела посетить заодно книжный магазин.
Завернувшись полотенцем, я вздрогнула, припоминая дальнейшие события: в мрачном переулке, когда я спешила из книжного на встречу с одноклассницами, ждущими меня в маленьком кафе, я встретилась с ужасными людьми. Они объявили мне, что я слишком хороша, чтобы быть уничтоженной быстро и за один раз, и напугали обещанием медленной мучительной смерти, после чего моя жизнь превратилась в сущий кошмар. Как я ни старалась, не могла вспомнить четко и детально дальнейших приключений: я была слишком напугана, чтобы запоминать. Пытки слились в бесконечный поток страданий, боль перемежалась с ужасом от услышанных слов, точно убийцы играли, делая ставки, кому я достанусь. Меня отпускали, играя, как кошка в мышь, заставляя бегать по старому дому и прятаться. Но находили так быстро, что я вскоре охрипла от криков.
Я не припоминала, когда, по какой причине мучители оставили меня, бросив в подвале - к тому моменту я была совсем на себе. Должно быть, я помутилась рассудком - иначе просто было не выжить. Я умоляла о смерти. Наверное, это и стало причиной, зачем меня оставили в живых - садистам было интереснее играть с живой жертвой. Значило ли это, что они собирались вернуться? Значит ли это, что меня снова найдут?.. Хотя, не исключен вариант, что они решили, будто я умерла.
Я вытерла пар с зеркальной поверхности и резко отшатнулась назад: на меня смотрело чужое лицо, я так разительно отличалась от себя прежней, что начала задыхаться. Бледная, словно восковая, кожа, горячая вода не сделала ее румяной, как было всегда – я была похожа на восставшую смерть. Но больше всего напугали глаза. Впервые в жизни я видела красные зрачки, и шок, ледяными щупальцами поползший вдоль тела, сжал горло тисками, которые не давали вдохнуть.
Медленно я приблизилась к отражению, пытаясь осознать весь ужас своей перемены. Слово, вертевшееся на языке, которым я могла бы себя обозвать, не укладывалось в голове. Я не могла быть настоящей. Это просто обычный кошмар. Я сплю. Я во сне.
С треском и звоном зеркало рассыпалось под моей напряженной рукой - я не заметила, как потеряла контроль и разбила его. Поблескивающие осколки усеяли пол, укрыли мои обнаженные ноги, скатились в ванную. Я не хотела видеть себя такой. Мысль, что случившееся со мной – страшно, невозможно, непоправимо – была невыносимой.
Как призрак, я молча покинула ванную и поднялась в свою комнату. Мне очень хотелось почувствовать себя собой, вернуться к привычной жизни, забыть свой кошмар. Я действовала на автопилоте: спрятавшись от страшных мыслей в спасительном равнодушии, отключила разум, механически одеваясь. Подсушивая волосы, внушала себе ложь, что все будет хорошо.
Лишь не прекращающаяся ни на секунду боль жестоко напоминала раз за разом, что я - уже не та. И грохот ритма, набатом зазвучавшего в ушах. Я очнулась, только когда услышала рокот мотора около дома, да стукнувшую входную дверь, сопровождающую набат. Тогда только я поняла, что это сердцебиение моего отца. Та музыка, которая так сильно меня привлекала, лишая рассудка - была сама жизнь. Горячая кровь. Биение сердца. Что раньше я воспринимала как должное, теперь стало призывом к преступлению.
Зажмурившись, я с силой прижала ладони к ушам, пытаясь перекрыть зовущий звук. Не помогло. Я чувствовала его вибрацию кожей, стопами босых ног через пол. Я слышала его сквозь барьер своих рук. Я слышала каждый шаг, каждый вздох, как будто и не было преграды в виде стен.
- Б... Белла? - испуганный, взволнованный голос отца вырвал меня из ступора. Я резко вскочила, крутя головой в поисках чего-то, способно помочь удержать себя в руках. Чудовищная картина смерти из кафе вставала перед глазами. Пугала. Мучила страшной виной.
Но был ли у меня выход? Мне нужно было встретиться с отцом лицом к лицу. Если не он, то кто ещё сможет мне помочь? Чарли - моя единственная надежда. Мой спаситель.
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Пятница, 03.11.2017, 00:40 | Сообщение # 17 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
- Белла? - голос Чарли был пропитан сильными эмоциями, тревога, страх, надежда сплелись в нем в безумный узор. Соединенные с бешеным стуком сердца, горячим телом, возбуждающим голод запахом, буквально сводили с ума. Я замерла, вцепившись в перила лестницы, по которой спустилось в гостиную, боясь сделать ещё хотя бы шаг.
- Белла? - повторил Чарли, нахмурившись, словно не был уверен, что это я.
- Пап, - мой голос прозвучал недостаточно виновато, он был похож на мелодию хрустального перезвона.
- Черт подери, где ты была! - вскричал отец, с силой швырнув рабочую сумку на диван. Он сделал шаг ко мне, приглядываясь получше.
- Стой там! - крикнула в отчаянии я, отшатываясь назад и выставляя руку. Духи, которыми я специально облила грудь и лицо, отчасти помогали. Мешали подчиняться дьявольскому зову, толкающему меня на преступный путь.
- Что случилось, девочка? - Чарли стал умолять, с искренним отцовским беспокойством разглядев, наконец, перемены в моем лице. Он стал бледен, как смерть, вся краска сошла с его потрясенного лица. Рука легла на грудь напротив сердца. - Белла, ты пугаешь меня. Что произошло? Тебя не было дома пять дней! Полиция сбилась с ног... Твои подруги сказали, что ты ушла и не вернулась...
- Пять дней?! - шокировано вздохнула я. Вот значит, сколько длилось мое мучение.
- Я места себе не находил. Не ел, не спал. Мы сутками прочесывали Порт-Анджелес, повсюду развешаны объявления о твоей пропаже.
- Меня... похитили, - задрожала я, обняв себя руками. Я бы заплакала, если б могла. Но вместо слез и рыданий организм выдавал только какие то напряжённые спазмы.
- Ты в порядке? - задал папа стандартный вопрос, и я уронила сотрясающуюся голову на грудь.
- Нет, я не в порядке, - сдавленно прорыдала я, отчаянно покачивая головой. - Они со мной что-то сделали. Я не в порядке!
Только острый слух позволил мне понять, что папа бросился ко мне. В следующую секунду я оказалась на верху лестницы, защищаясь руками и крича.
- Нет, папа, нет! Не подходи ко мне, прошу!!!
Пользуясь тем, что он испуганно замер внизу, я выпалила на одном дыхании всю правду, что со мной приключилась.
- Я убила их, - бормотала я навзрыд, заканчивая своё пламенное признание, в ужасе сползая по стене и с отчаянием глядя на шокированного отца. - Это была я, пап. Не знаю, как они меня заставили, это произошло как-то само, я словно... Отключилась. Очнулась только когда вокруг были трупы. И кровь. Я монстр? Скажи мне, - закричала я, протягивая к отцу руки и показывая лицо. - Что за чудовищем я стала?! Что со мной происходит, ответь?!
Черты лица Чарли, искаженные страданием, застыли. Он просто стоял, молча глядя на меня. Поднял руку, дёрнул свои волосы. Наклонился, с неверием разглядывая меня, словно у меня выросли рога.
- Что с твоими глазами, Белла?
- Не знаю, - взмолилась я в пустоту. - Со мной что-то произошло, я не такая, как раньше!
- Позволь, я подойду к тебе, - просил отец, медленно, без резких движений делая шаг вперёд, но я замотала головой, плечами вжимаясь в стену, так что почувствовала, что она сейчас захрустит.
- Нет, нет, нет, прошу тебя, стой там, - пришла в ужас я. - Когда ты близко, мой разум... словно исчезает. Пожалуйста, оставайся там. Чтобы я не причинила тебе вреда.
- Ну, хорошо, - тон беспокойного отца сменился тоном полицейского, ведущего дело: стал строгим и решительным. И я почувствовала, что тревога слегка покинула меня: Чарли найдет выход из любого, даже непоправимого положения. - Для начала: тебе нужно показаться врачу. Потом разберёмся с остальным. Ты согласна?
- Да, - кивнула я, испытав облегчение. Врачи должны мне помочь. Вампиров не существует - это выдумки. Наверняка от моего недуга есть лекарство. - Да, пап. Только держись от меня подальше, хорошо?
|
| |
|
|
| Limon_Fresh | Дата: Пятница, 03.11.2017, 23:14 | Сообщение # 18 |
|
Sugar Daddies
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 23852
Статус: Смайл настроения:
Клубы:
|
Я ехала на заднем сидении полицейского крузера, за стеклом. Как настоящая преступница, - мрачно качала головой я, посматривая в зеркало заднего вида на отца, всё ещё бледного и испуганного. Но, хотя бы, не убитого горем из-за моей смерти. Не представляю, как он жил эти пять дней, думая, что я умерла. Да и Рене места себе наверняка не находит.
- Надень-ка это, - затормозив на больничной стоянке, Чарли подал мне черные автомобильные очки, чтобы я могла скрыть пугающие красные глаза. Немного подумав, снял с себя шарф и обернул вокруг моей головы. Он был прав: мне ни к чему было чье-либо пристальное внимание. Форкс – маленький городок, и если меня узнают, сбежится весь персонал, забросают вопросами и сочувствием. Я очень боялась, что это закончится так же, как в том кафе. Поэтому шла, низко опустив голову и пряча лицо в шарфе, закрывая ноздри рукой.
Каким-то чудом я смогла добраться до кабинета врача без приключений. Я почти ощутила облегчение, когда Чарли открыл передо мной дверь. Но меня ждал сюрприз. Новый запах ударил меня наотмашь, даже сквозь шарф и духи проникла сладость, поднявшая бурю эмоций в моей душе. Я замерла, как вкопанная, и Чарли споткнулся об меня, не сумев сдвинуть с места. Паника почти лишили меня рассудка: напротив, из-за врачебного стола, на меня глядели такие же потрясенные глаза. Раскрытый рот и нескрываемый ужас немного успокоили мое безумие: кем бы ни был этот доктор, он пока не собирался нападать.
- Белла, проходи, ну же, - даже рука отца, лежавшая на моей спине, горячая и пульсирующая в ритме с призывающим к преступлению запахом, сейчас не могла оторвать меня от вида мужчины напротив меня. Он был другим: его глаза были светло-золотыми, но не было сомнений, что он - вампир. Ну или как называются те существа, в которое меня превратили?
Он приподнялся, протянув руку ко мне в успокаивающем, умоляющим жесте. "Доктор Каллен", - прочитала я на бейджике на его груди.
- Чарли? - с трудом перевел взор доктор на моего отца, а я, наконец, смогла сделать крошечный шаг вперёд. Этого хватило, чтобы закрыть за мной дверь. Я почувствовала себя как в ловушке.
- Привет, Карлайл, - поздоровался мой отец, пройдя вперёд и так естественно пожимая руку доктору Каллену, словно и не подозревал, что тот не человек.
- Белла? - на лице Карлайла со скоростью света сменялись эмоции, от потрясения и ужаса до сожаления и обратно.
- Ты можешь осмотреть ее? - хрипло начал Чарли, временно переключив внимание доктора на себя. - С Беллой что-то не так, и я хочу знать, что с ней сделали, прежде чем это попадет в местные газеты. Не знаю, в курсе ли ты: мою дочь похитили несколько дней назад, повсюду расклеены объявления.
- Весь город судачил об этом, - искреннее сопереживание в голосе Карлайла вызвало во мне реакцию облегчения: внезапно стало легче дышать, оцепенение немного спало. Доктор Каллен - врач. И даже если он пахнет опасностью, это не значит, что он такой же садист, как мои мучители в том доме в захолустье. Это удача, что он болен тем же недугом, что я. Он знает об этом больше, чем другие врачи, и сможет меня вылечить. Его желтые глаза и то, что он спокойно находится среди людей, не выказывая агрессии, свидетельствовали об этом.
- Белла? - доктор звал меня по имени, вырывая из оглушительных звуков и чувств: было плохой идеей приехать в больницу, десятки сердцебиений и голосов атаковали меня со всех сторон, мешая связно мыслить – как будто все эти люди, находящиеся за стенами, стояли рядом, дышали и галдели. Только лишь страх удерживал мой разум от распада. - Как ты смогла? - доктор задавал мне какие-то вопросы, я пыталась сосредоточиться на них. - Не тронула отца, пришла в больницу. Как тебе удаётся удержаться? Идея с духами превосходна, но я всё ещё не могу прийти в себя, видя, что ты просто стоишь здесь, вполне вменяемая.
Он говорил так, словно точно знал, что со мной, и думал, будто и я понимаю это. Я сняла очки и распустила шарф, мысленно призывая все силы, чтобы говорить. Доктор был прав: я едва-едва удерживалась на краешке сознания. И не имела понятия, сколько это продлится.
- О, - пробормотал Карлайл так, будто ему все стало ясно.
- Думаю, я убила каких-то людей, - обруч вины на горле сдавил в тиски. - Если вы понимаете...
Доктор печально кивнул, не осуждая меня, но с таким настоящим сочувствием в лице, что мне стало даже хуже, чем до этого.
- Ты осознаешь, что с тобой произошло? - внимательно смотрел он на меня.
Я облизнула губы, мне становилось все труднее здесь находиться: каждый вдох был наполнен болью, будто я стою посреди пылающего костра.
- Не совсем, - это была ложь, но я не в состоянии была поверить, что мое предположение может быть правильным. Вампиров не существует. Я просто больна. - Но думаю, вы сможете мне подсказать.
Он кивнул с понимающим видом, жестом приглашая присесть на второй стул.
- Карлайл, - в голосе Чарли звучала надежда, щедро приправленная нескрываемым страхом, - ты ведь знаешь, что с ней? Что с моей девочкой? Ты вылечишь ее?
- Чарли, все в порядке, - голос Карлайла зазвучал успокаивающими нотками врача. - Ты верно поступил, приведя ее сюда. Обещаю, что помогу ей.
- Белла, - обратился он ко мне серьезно, как к взрослой, после того как Чарли с облегчением вздохнул. - Сделай одолжение: перестань дышать.
Он подождал, пока я выполню его просьбу. Подождал ещё несколько секунд, затем кивнул.
- Легче? - спросил он тихо, с глубоким состраданием.
- Да, - удивлённо кивнула я, чувствуя, как моя голова прояснилась и стала лучше соображать.
Карлайл снова кивнул: его шок отступил, ему на смену пришла деловитость и концентрация.
- Прежде чем мы начнем, Чарли, - повернулся он к отцу, - ты должен мне сказать: кто ещё, кроме тебя, видел Беллу, говорил с ней?
- Никто, - покачал папа головой. - Мы сразу поехали к тебе. Я не успел ничего сообщить в участок.
- В регистратуре вас оформляли? Из медперсонала ее кто-то узнал?
- Прости, Карлайл, мы так спешили...
- Никто? Святые угодники, хорошо! - Карлайл позволил себе минутку слабости: закрыл глаза и потер переносицу, глубоко дыша. Сложил руки перед собой в молитвенном жесте, решая в уме какие-то сложные задачи. Мы с Чарли недоуменно на него смотрели.
- Если ты хочешь, чтобы я помог Белле, об этом никто не должен знать. Ни единая душа, - Карлайл продолжал, обращаясь к Чарли.
- Да, разумеется, - согласился отец, но доктор покачал головой.
- Никто - это значит, совсем никто: ни полиция, ни соседи. Даже Рене. Необязательно понимать прямо сейчас, почему это необходимо - я все объясню позднее. Но ты должен мне пообещать: что бы ты ни узнал и не услышал сегодня, это останется строго между нами. Беллу пока никому нельзя показывать. В противном случае помочь ей даже я буду не в силах.
- Хм…
Я, как и папа, ничего не понимала, но от всей этой таинственности поднапряглась.
- Тебе придется преступить закон, если ты хочешь спасти свою дочь. Ты готов?
Три минуты понадобилось моему отцу, чтобы осознать то, что сказал Карлайл.
- Это неслыханная удача, что вы попали прямо но мне, минуя других людей, - понизил голос Карлайл, говоря загадками. - Поверь, никто из здешних врачей не смог бы вам помочь. Но по стечению обстоятельств я - единственный, кто знает, что с этим делать. Попади вы в полицию или к какой-нибудь медсестре, проблем не избежать! Я помогу ей, Чарли, клянусь. Но ты должен дать мне слово, что будешь молчать. По крайней мере до тех пор, когда не узнаешь все подробности – потом сможешь решить, что с этим делать. Но до тех пор – ни звука! Готов ты поступиться своими принципами ради Беллы?
Чарли перевел взгляд на меня: в его глазах застыл огромный страх. Он пожевал губу, будто бы сомневаясь, но его ответ был очевиден.
- Делай, что необходимо, Карлайл, - решился он. - Помоги моей девочке. Я буду молчать.
Доктор кивнул, в его руке оказался сотовый телефон.
- Сколько человек пострадало, Белла? - без обиняков обратился доктор Каллен ко мне, набирая номер.
- Я... Может, восемь, - упавшим голосом сообщила я, вздрогнув, когда Чарли резко отреагировал на это число.
- Тебя кто-то видел? Остались живые свидетели?
- Черт те что, - пробормотал рядом отец, схватившись за голову. Но не предпринял никаких попыток остановить врача.
Карлайл смотрел на меня в ожидании, и мне пришлось ответить, запинаясь.
- Повар или официант... Я смогла уйти, не тронув его.
- Он видел твоё лицо?
- Да, - со страхом произнесла я, начиная догадываться, для чего это нужно Карлайлу. Шок от осознания, что кого-то ещё убьют из-за меня, был непередаваем. А Карлайл говорил об этом, как об обыденном деле, которым он занимается чуть ли не каждый день. Хуже было то, что отец ему не возражал!
- Элис? - доктор Каллен быстро заговорил в трубку, вводя свою дочь в курс дела. - Мне нужен точный адрес того кафе, - глядел он на меня.
- Я его не знаю, - хрипло пробормотала я. Облегчение, что меня вылечат, сменялось всевозрастающей паникой, что я влипла куда сильнее, чем предполагала. Я совсем не желала, сбежав от от одних убийц, попасть к другим, пусть они и притворяются добренькими врачами.
- Я знаю, - вмешался Чарли, спокойно выдав сведения. Он посмотрел на меня - в его глазах по-прежнему сидел страх. Но сейчас я поняла, что он боится не меня, а за меня. Это было несправедливо.
Я в ужасе слушала, о чем говорит Карлайл: он призывал Элис, Джаспера и Эдварда заняться этим. Кажется, у меня стала кружиться голова. Я не поняла, как вскочила с места: внезапно я оказалась у стены, сжимая виски руками, приходя в состояние, очень близкое к истерике.
- Белла, Белла? - Карлайл молниеносно появился возле меня, за его спиной со стула на нас смотрел Чарли, его глаза были в ужасе расширены, лицо стало серым. – Смотри на меня, смотри на меня. Не дыши. Все в порядке, успокойся. Мы скоро отсюда уйдем.
- Вы хотите убить его... - бормотала я, с трудом проглатывая горькую боль, едва оставаясь в сознании - стоило забыться и начать дышать, я чуть не сошла с ума. Слишком много пронзительных эмоций и ощущений - я не могла справиться с их количеством. Но меня удерживала в реальности тяжелая, как камень на шее, вина. - Вы хотите убить того выжившего? Вы серьезно?
- Никто никого не собирается убивать, - умолял Карлайл, с удивлением глядя на меня. - Не бойся, никто его не тронет, Белла!
Мне стало легче. Но я по-прежнему почти не могла дышать. Паника скручивала мое тело и разум от мысли, что кто-то ещё пострадает.
- Но вы же...
- Мы просто с ним поговорим, - убеждал Карлайл, прося меня немедленно успокоиться. - И только в случае, если это будет необходимо. Мы должны знать, что он видел. Если повсюду будет висеть твой фотопортрет или, еще того хуже, твое лицо попало под видеокамеры, я не смогу тебе помочь! Если он будет болтать о красноглазой девушке – тем более!
- Лучше я сяду в тюрьму! - умоляла я, мотая отчаянно головой. - Лучше в тюрьму, чем это!
- Тише, Белла. Тише, - призывал доктор Каллен к сдержанности, но я задыхалась, толкая его руками. – Это благородно с твоей стороны, учитывая обстоятельства, - понизил голос он. – Но если ты сядешь в тюрьму, будет только хуже. Как долго ты сможешь гарантировать безопасность оказавшихся рядом с тобой людей? Поверь, родная, решетки тебя не удержат…
Я вытаращилась на Карлайла, заходясь в настоящем ужасе, когда осознала то, что он говорит. Пальцами, которыми я невольно вцепилась в запястье врача, я ощутила хруст, а опустив взгляд, содрогнулась, когда до меня дошло, что я сломала доктору кости. Это неслыханное варварство привело меня в чувство похлеще ушата холодной воды: я панике отдернула руку, открыла рот, не зная, что сказать, как теперь извиняться: умолять о прощении, чем-то помочь.
- Тш-ш, - предостерег доктор Каллен прежде, чем я что-то озвучила.
Надо отдать должное, мужчина ничем не выдал своих эмоций, а его рука, похоже, все еще нормально функционировала – он только ею едва заметно встряхнул. Под белым халатом нельзя было увидеть, насколько сильны повреждения, но я-то чувствовала… знала, что насквозь продавила кожу. И эта картина засела у меня в голове наравне с той, что я видела в кафе: мертвые тела со свернутыми или разодранными шеями… Я в ужасе уставилась на свою ладонь, впав в шоковое состояние, когда ни думать, ни действовать не могла.
- Чарли, нам стоит уйти отсюда. Мы можем перенести разговор в другое место?
- А как же анализы? Осмотр?
Дальнейшую беседу я слышала как в тумане, тихонечко дрожа.
- Я все расскажу вам, когда мы окажемся у меня дома. Белла едва держится, ее нужно срочно увести.
- Я в порядке, - неистово отрицала я, чувствуя стальные объятия врача на своих плечах - он сдерживал меня, не позволяя вырваться. Я больше не возражала.
- Проверь моему опыту, Белла, - тихо увещевал он, - тебе лучше уйти. Станет гораздо легче вдали от людей.
- Вы мне поможете? - искала я причину, за которую могла бы уцепиться. Призрачную надежду. - Вылечите меня?
- Мы все поможем тебе, Белла, обещаю. Тебе повезло встретить нас. И я, и Элис, и Эдвард с радостью станем твоими друзьями.
- Эдвард, - внутри меня словно сжалась пружина, опять не давая дышать. Эдвард Каллен - тот, кто возненавидел меня в первый же школьный день. Я помнила его черный пугающий взгляд. - Вряд ли он захочет меня помогать. Я ему не нравлюсь.
Я слышала и ощущала, как доктор Каллен внезапно перестал дышать.
- Кто сделал с тобой это, Белла? – тихо и шокировано произнес он, ища мои глаза. – Я должен знать. Это был Эдвард? Мой сын?
Моя голова крайне быстро соображала, я буквально делала выводы на лету, не предпринимая усилий. Несмотря на то, что была совершенно не в себе. Пазл сложился в единую картину, странности Калленов, за которыми я наблюдала в школе всего-то одну неделю, обрели объяснение. Кто бы ни была я, кто бы ни был Карлайл и мои мучители - мы все были одними и теми же существами. Как бы я ни противилась верить в это, произносить страшное слово вслух, мы не были людьми. Мы были кем-то, кто нас такими сделал. Чудовищами, убивающими людей.
- Нет, - неуверенно покачала головой я, напрягая память. Лицо Эдварда было единственным, которое мне почти не пришлось вспоминать - оно ярко въелось в сознание. А вот мои мучители... Встреть я их снова, смогла бы узнать? - Я... я плохо помню.
Карлайл не отступал: по-видимому, это действительно было ему важно.
- Как выглядел напавший на тебя? Ну же, девочка, соберись.
Я сильно зажмурила глаза, по крупицам собирая концентрацию.
- Что ты сказал, Карлайл, - сквозь красную пелену набата я едва слышала голос отца. - Ты думаешь, это мог сделать с ней твой сын?!
- Их было двое, - выдавила я с огромнейшим трудом, теряя волю от пугающих картин издевательств, произошедших в старом захолустном доме, которые не имела желания вспоминать ни в малейшей степени. - Мужчина и женщина. Она - рыжеволосая, он - блондин.
- Слава богу, это не Эдвард, - с облегчением прошептал доктор Каллен, немного отпуская мои плечи.
- Почему ты решил, что это мог быть он? - голос Чарли был мрачным, как грозовая туча, и требовательным, как у полицейского при исполнении.
- Поедем ко мне, - вздохнул Карлайл. - Здесь не место для этого разговора. Немного терпения, Чарли, и я объясню, что сумею.
***
После того, как каким-то чудом я покинула больницу, пройдя мимо всех этих громких, притягивающих людей, похожих в моем извращенном новом воображении на пылающие жаром концентраты аппетитных эликсиров, не тронув ни одного, мне стало значительно легче. Особенно когда мы выехали из города, и я опустила стекло.
- Ты молодец, Белла, - похвалил меня доктор Каллен, хотя я и не понимала, за что. - Ты держишься просто невероятно хорошо.
- Не думаю, - пробормотала я, вдыхая свежий запах леса, выветривая из головы аромат сидящего на переднем сидении отца. Моя странная реакция сбивала с толку, но я боролась с ней, отторгая насилие даже в виде ощущений. Перемены не сделают из меня убийцу, я больше не позволю случиться тому, что было в кафе. Я просто была не готова к такому чудовищному повороту, но с этих пор я буду сражаться за себя.
- Не представляю, каково тебе все осознать, а принять, наверное, будет еще тяжелее, - продолжил Карлайл. - Сочувствую тому, что с тобой случилось. Обычно... нам не позволено бросать новичков на произвол судьбы.
Нам? Я посмотрела на водителя, заинтересовавшись: вдали от больницы он стал говорить более откровенно, и мог дать ответы на мучающие меня вопросы. Я ожидала любой информации с нетерпением, но понимала, что он вынужден говорить загадками из-за моего отца. Даже мне, столкнувшейся с последствиями моего изменения, видевшей трупы с поврежденными шеями и чувствовавшей тягу к сердцебиению людей, трудно было поверить и произнести это вслух: что я - вампир. Я упрямо спорила с очевидными фактами, все еще надеясь, что меня просто одолела какая-то малоизвестная заразная болезнь, и лекарство найдется.
Но Чарли… он никогда не сможет это принять. Он полицейский, настолько далекий от мистики, насколько это вообще возможно. Скорее, он решит, что все вокруг него сошли с ума, чем смирится с моим фантастическим перевоплощением в мифическое существо, о котором пишут только в книгах.
- Я думаю... я думаю, они решили, что я умерла.
Внимательно слушающий Чарли нечленораздельно крякнул, выражая гнев. Он засопел, мечтая открыть сезон охоты на моих мучителей – это было очевидно.
- Исключено, - печально вздохнул Карлайл, быстро глянув на меня в зеркало заднего вида. - Это невозможно, Белла. Если бы они хотели убить тебя, то не оставили бы в живых случайно! Они точно знали, что делают. Непонятно только, почему они бросили тебя одну?
- Хотите сказать: они намеренно сделали меня такой? - от этой мысли я похолодела до мозга костей. Зачем им это понадобилось? – Значит ли это, что они собирались вернуться?! Может, они отошли, не ожидая, что в это время я очнусь и сбегу?
- Думаю, так и есть, - посочувствовал доктор Каллен. А я, вжавшись спиной в мягкое сидение, судорожно обхватила себя руками, разваливаясь на части.
- Значит, они будут искать меня и снова найдут, - в горле встал ком от перспективы новых мучений. Эти садисты продлили мне жизнь, чтобы играть в меня подольше. И они найдут меня рано или поздно даже здесь! Чарли… мне нельзя у него оставаться, иначе его тоже убьют.
- Белла, теперь ты под нашей защитой, - смотрел на меня в зеркало заднего вида Карлайл, правильно истолковав мой ужасающий страх, выразившийся в панике и хриплом учащенном дыхании. – Клянусь: мы не дадим тебя в обиду.
Его слова не принесли мне облегчения: славно, что доктор и его семья обещают помочь, и я была благодарна. Но я не хотела, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще, не важно, люди они или нет.
- Кто «они», - мрачно подытожил Чарли. - Если ты знаешь, кто напал на Беллу, Карлайл, то должен мне сказать. А я полагаю, ты это точно знаешь. Хоть и не понимаю, откуда у тебя сведения могли появиться быстрее полиции. Но если ты что-то знаешь, то обязан со мной поделиться!
Доктор напряженно покачал головой, возражая уверенности моего отца.
- Не знаю, Чарли, - вырулил он к большому двухэтажному дому с прозрачным стеклянным фасадом, так что снаружи можно было увидеть все, что находится внутри. - Но у меня есть предположение. Я смогу сказать тебе точнее, когда появится Элис. Она будет знать.
- Ты должен немедленно мне все рассказать, - схватился папа за голову, выдирая волосы.
- Ты не оставил мне другого выбора, мой друг, - заглушил Карлайл мотор, мрачно кивнув. – Давай пройдем внутрь.
Дом доктора Каллена расположился в глухом лесу, вдали от людей. Фундамент был старым, но сам дом – не так давно отремонтированным. Представляю, сколько денег стоил ремонт в таком захолустье – либо Каллены были сказочно богаты, либо влезли в ипотечные долги.
Вокруг строения раскинулся рукотворный сад. Высоченные дикие сосны сжимали его в кольцо, но в ясные дни их верхушки наверняка пропускали солнечные лучи.
|
| |
|
|
| Aelitka | Дата: Понедельник, 06.11.2017, 22:54 | Сообщение # 19 |
|
• Work in progress •
Группа: Проверенные
Сообщений: 8435
Статус:
|
Изнутри дом оказался большим и светлым, ухоженным и ультрасовременным, несмотря на наличие множества старинных вещей. Картины на стенах, огромный черный рояль в гостиной и антикварная мебель произвели на меня впечатление.
Нас всех приветствовала Эсми - жена Карлайла. Она посмотрела на меня с невероятной печалью, а вместо рукопожатия крепко обняла. На долю секунды я вновь смогла ощутить себя прежней: испуганной, растерянной девушкой, пропавшей в беду и нуждающейся в обыкновенной моральной поддержке. Но запах... Сладкий запах, идущий от Эсми, вернул меня на землю: она не человек.
Розали повела себя не так радушно, эта высокомерная блондинка еще в школе смотрела на всех так, словно она королева среди слуг. Впрочем, с ее красотой она могла себе позволить такое поведение, это было неприятно, но вполне закономерно. Оставаясь на расстоянии, девушка напряжённо мне кивнула и в ожидании объяснений уставилась на отца. Лишь Чарли, вошедший в дом вслед за мной, смог сбить с ее лица немного равнодушия: приоткрывшийся чувственный рот говорил о том, что она удивлена.
Ее бойфренд, высокий и мускулистый Эмметт, улыбнулся, приветствуя меня. Его улыбка была простой и детской, вкупе с ямочками на щеках превращая его в весельчака, что так не вязалось с ростом и мускулами культуриста. Однако именно эта улыбка позволила мне прочувствовать себя более расслабленной в этой семье.
Запахи, обрушившиеся на меня в этом доме, действовали не так, как человеческие, но тоже лишали самообладания: мне постоянно мерещилась опасность, словно она впиталась даже в предметы вокруг. Это и неудивительно: какой еще могла быть реакция на запах монстра? Уж я-то знала, на что они способны: сначала испытала это на себе, когда мои мучители меня пытали, потом своими глазами видела, на что стала способна я. И разумеется, что зверь, почувствовавший аромат таких же хищников, да еще сбившихся в стаю, будет бояться. Мое естество отказывалось верить, что доктор Каллен и его семья – могут быть не врагами.
- Элис, Джаспер? - кратко выспрашивал Карлайл, помогая мне снять куртку и вешая ее на крючок – совсем по-человечески, как обыкновенный хозяин обычного дома.
- Они уехали в Порт Анджелес подчищать следы, - отчиталась блондинка.
- Мы решили, что они справятся без нас. Мы нужны здесь, - добавил Эммет, избегая смотреть на меня, но я поняла, что он говорит обо мне. - Кстати, как тебе удаётся стоять рядом с Чарли? - прямо спросил он меня, испугав.
- Эммет, - Карлайл сделал ему замечание. – Белле всего три дня и ее спокойствие зависит от нашего поведения. Будь серьезен.
Я не успела ответить, заслушавшись болтовней Розали.
- Мы звонили Тане, но Эдвард уже уехал. Он гостил у них всю неделю и покинул Денали два дня назад. Телефона с собой у него нет, но ты знаешь, как он любит гонять. Думаю, его можно ожидать здесь с минуты на минуту. Сразу перенаправим его к Элис.
Я вновь ощутила холод, вспоминая тот черный ненавидящий взгляд на уроке биологии. Понимание, что Эдвард Каллен - не человек, придало ситуации ещё более зловещее звучание. Если он едва сдержался, когда вынужден был притворяться одним из учеников, что он сделает со мной сейчас, когда я так бесцеремонно ворвалась в его дом, да ещё и в облике чудовища? Почему Карлайл так уверен, что его сын будет рад видеть меня?
- Проходи, Белла, - настаивал Карлайл, потому что я застыла в дверях, не в силах сдвинуться с места. Каллены выглядели безобидными, но мне хотелось бежать.
- Чарли, я заварю тебе чай, - ушла Эсми на кухню.
- Итак, Белла, ты расскажешь нам, что произошло? - усадив меня в мягкое кресло, Карлайл сел на диван напротив меня. Между нами стоял низкий прозрачный столик, в камине потрескивали поленья, объятые огнем. Выглядело все так по семейному, мирно, что должно было успокоить меня, но я все равно ощущала себя не в своей тарелке, будто мне здесь не место.
Вкратце, путаясь в словах, я рассказала краткую историю нападения. Я старалась избегать излишних подробностей, видя, как сильно это угнетает Чарли. К тому же, я действительно плохо помнила тот период, он превратился для меня в размытый марафон боли, при попытке вспомнить детали которого меня пробирала жуткая дрожь.
- Сможешь описать их лица, Белла, чтобы я мог составить их фотопортрет? – Чарли был я вне себя, решительные желваки играли у него на скулах. Но Карлайл остудил отцовское желание возмездия.
- Боюсь, Чарли, полиции это дело не по зубам, - он поднялся, словно узнал от меня все, что хотел. – Моя дочь Элис – она знала, что в окрестностях появилась опасная компания. Они совершили несколько нападений в Сиэтле – к вам в участок наверняка приходили рапорты об резком повышении количества исчезновений людей?
Чарли кивнул, то бледнея, то краснея от ярости.
- Белле не повезло – должно быть, в Порт-Анджелесе она столкнулась с кем-то из них. Впрочем, давай перестанем испытывать терпение твоей дочери, оно не безгранично, - кивнул он мне сочувственно, и я с трудом заставила себя выпустить подлокотники кресла прежде, чем испорчу чужую мебель. Морально я очень устала за этот длинный день: давно хотелось прервать невыносимый разговор и убежать в лес, где чистый воздух хоть немного очистит голову от боли в горле и легких. – Пойдем, поговорим в моем кабинете. Я постараюсь все объяснить.
Мы с младшими Калленами и Эсми остались одни. Как только Чарли ушел, напряжение спало: устало прикрыв глаза, я жестко потерла лоб. И робко улыбнулась блондинке, когда она открыла входную дверь, впуская свежий воздух.
- Спасибо, - поблагодарила я.
- Я в шоке, что ты до сих пор не тронула Чарли, - с неожиданным сочувствием покачала она головой, и я вдруг увидела, что за высокомерием и равнодушием скрывается очень добрая и заботливая девушка, которой не чуждо сострадание.
- Он ведь мой отец, - напомнила я.
Эммет удивленно хохотнул, не спуская с меня глаз, словно я диковину, которую он никогда прежде в жизни не видывал.
- Эдвард будет в восторге, - с улыбкой заметил он, переглянувшись с Розали.
- В восторге? – скептически глядя на меня, покачала блондинка головой. – Он будет рвать и метать!
- Да, но потом-то будет в восторге, - уверенный Эммет скрестил руки на груди, разглядывая меня чересчур уж откровенно, как на смотринах или на торгах. Они как будто делали на меня ставки - Розали снисходительно закатила глаза.
- Белла, - отвлекла меня Эсми мелодичным мягким голосом, поражая восхищенной улыбкой. – Ты понимаешь, насколько ты уникальна?
- Что со мной не так? – переспросила я, чувствуя себя намного свободнее в компании этих троих, чем рядом с главой семейства и уж тем более отцом.
- Как тебе это удается? Не тронуть его? – Эсми, тихо сидевшая все это время рядом с Карлайлом, теперь поднялась, чтобы нежно обнять меня, как родную дочь, присев рядом. Ее порыв меня растрогал, и я расслабилась, чувствуя себя в безопасности впервые за день. – Ты ведь понимаешь, чего ты хочешь? Что помогает тебе оставаться такой спокойной?
- Я не спокойна, - повинилась я, опуская голову. Уличный воздух прочистил мозги, но даже сейчас я была далека от того человека, которым была раньше. И это пугало.
Однако я знала, что останавливает меня. Это был стыд. Я подняла руки, на которых мне до сих пор мерещилась кровь тех несчастных людей. В начале трагедии я еще тешила себя иллюзией, что убила их не я. Но уверенность Карлайла, пославшего дочь и сына «разбираться» с моей проблемой, не оставила от моей жалкой надежды камня на камне. Чем дольше тянулся этот день, чем чаще доктор Каллен упоминал, что позаботится обо мне, тем меньше оставалось надежды, что ситуация обратима. – Так кто же я, Эсми? – шепнула я, снова чувствуя обруч жалости к себе, сжимающийся на горле. – Вампиров не существует? Я же не вампир?
- Ох, детка, - добрая улыбка слетела с лица Эсми, когда она порывисто обняла меня, прижимая к себе и покачивая из стороны в сторону. Я взглянула на посеревшие лица Эммета и Розали все поняла…
- Нет! – отрицала я, сбросив с себя объятия Эсми и вскочив. Все трое вытянули руки, пытаясь остановить меня, но я их утешение не принимала. Мотала головой, не желая признавать этот ужасающий факт. – Нет, нет, нет!!!
Я отвернулась, закрыв лицо ладонями и сбрасывая чью-то руку с плеча. Они пытались успокоить меня. Галдели что-то про то, что я бессмертна и неуязвима, и что они защитят и помогут освоиться, и не бросят меня – я стану частью их семьи. И что постепенно я привыкну быть такой – может, мне даже понравится скорость и сила (это твердил Эммет). Я отвечала, что не верю, просила вернуть все назад, назвать лекарство. Рыдала, не желая никого убивать. Эсми сказала что-то о том, что кровь животных заменяет человеческую, только тогда я смогла немного прийти в себя. К тому моменту я знала о вампирах слишком много, чувствовала все их признаки в себе, чтобы так просто отречься от услышанного.
Чего нельзя сказать о Чарли. Как видно, их разговор с Карлайлом тоже дошел до определенной черты: я слушала грохот мебели и крик моего отца, он повторял «нет, нет, нет, это какой-то бред, это невозможно!»
Стукнула дверь, в гостиную выскочил Чарли. Его лицо было темно-багрового цвета. Будь у него оружие, я почти уверена – он начал бы стрелять.
- Мы едем домой, Белла! – объявил он, бешено тряся головой. – Нам здесь больше нечего делать! Я не желаю иметь ничего общего с этим местячковым Ку-Клукс-Кланом!
- Чарли, постой! – бежал вслед за ним на улицу Карлайл. – Ты не можешь забрать Беллу домой!
Они остановились у машины, устроив жесткий мужской спор.
- Еще как могу, - заявил мой отец. – Она моя дочь!
- Мне жаль, но она не та, кем ты привык ее считать. Даже если ты в это не веришь.
- Вампиры? – фыркнул Чарли, всплескивая руками. – Ты серьезно?! Ты сумасшедший, Карлайл!
- Я же тебе показал…
- Чушь, - перебил мой отец. – Фокусы для маленьких детей. Белла! – крикнул он мне, бросив гневный взгляд. – Мы едем домой.
И что мне оставалось делать? Я не понимала, почему доктор Каллен настаивает, что я должна остаться здесь? Ну да, мне объяснили, что я опасна для людей, и прежде всего для своего отца, который находится ко мне слишком близко – я это знала и так. Сказали, что обо мне нельзя рассказывать полиции, показываться людям – начнутся расспросы, анализы, и тогда все, что Элис и Джаспер сделали в Порт-Анджелесе по зачистке следов, окажется напрасным. Какие-то «полицейские вампиры» придут и убьют меня, если раскрыть мой секрет. А заодно уничтожат Чарли и всех других свидетелей. Все это порядком меня напугало, но я все еще не понимала, почему обязана остаться именно здесь? Чем плоха моя комната? Я не собиралась ничего нарушать. Но я хотела домой!
Мы все резко повернули головы, когда услышали скрип тормозов – все, кроме Чарли, который ничего не расслышал. Какой-то автомобиль повернул с шоссе на лесную дорогу и скоро будет здесь.
- Джаспер? – предположила Эсми.
- Нет, это звук мотора мерседеса Карлайла, - покачала головой Розали, – я сама усовершенствовала его.
- Эдвард, - бросил Эммет тоном «ну наконец-то».
А я похолодела до кончиков ногтей. Я все еще помнила тот черный холодный взгляд, наполненный ненавистью. Меньше всего мне хотелось встречаться с Эдвардом лицом к лицу, особенно когда он гнал машину, как бешеный – то есть наверняка был не в настроении.
- Папа, поедем поскорей, - нервно попросила я.
Карлайл как-то сразу сдался и поник, понимая, что не имеет никакого права мне приказывать. Я не его дочь, он мне не отец и даже пока не друг, чтобы я осталась здесь, тем более жить. На каких основаниях? У меня был свой дом, и я все еще была несовершеннолетней.
Молча Карлайл вложил ключи от своей машины в протянутую папину ладонь, и вскоре мы уже сидели в салоне.
- Я попрошу кого-нибудь из полицейских пригнать твою машину, - сказал Чарли, заводя мотор.
- Не беспокойся, - доктор Каллен даже сейчас, после ссоры, говорил терпеливо. – Элис подбросит меня с утра к твоему дому, и я ее заберу. Оставь ключи в замке. Белла, - обратился он ко мне в последний момент, пока мы еще не отъехали. В его глазах плескалось сильное беспокойство. – Знай, что можешь вернуться к нам в любой момент. Помни: чуть что, задерживай дыхание, а если станет невмоготу – убегай туда, где нет людей, например, в лес. И постарайся убедить своего отца.
Машина рванула с места, увозя меня от людей (точнее, нелюдей), которые совсем меня не знали, но оказались такими же - или почти такими же, учитывая цвет их глаз. Последнее, что я разглядела, это как Эммет обнимает расстроенную Розали, а Эсми испуганно прикрывает рот руками, как будто уже уверена, что Чарли не жить. Карлайл выглядел опустошенным, словно он был мне не чужим и от всего сердца хотел помочь, и сожалел, что не смог. Их вид заставил меня испугаться, и я опустила стекло пониже, чтобы легче было дышать.
Встречный автомобиль вильнул в сторону, уступая Чарли дорогу. Обе машины разминулись буквально за мгновение, но видела я все так, словно черный мерседес плавно, как в замедленной съемке, проплывает мимо. Глаза Эдварда Каллена, сидевшего за рулем, округлившиеся и безумные, смотрели прямо на меня. Взгляд был наполнен запредельным потрясением.
Я чувствовала себя так, словно меня полностью раздели, вытолкнули на площадь и заставили там гулять. Хотя причины для волнения никакой и не было: я покидала это место и не собиралась никому мешать.
|
| |
|
|
 Серебряные озёра
|
