2024-12-23

16

0

0

Я стояла на коленях, заканчивая разворачивать чистый ковёр, когда Карлайл пришёл, чтобы сделать Белле инъекцию обезболивающего. Девочка попыталась отдёрнуть руку, однако он держал её надёжно – осторожно, но крепко, а Эдвард успокаивал её, пока мой муж вводил необходимое ей лекарство. На несколько мгновений запах крови в комнате усилился, но я уже почти привыкла к этому. Эдвард, крепко сжав зубы, остался лежать вплотную к Белле, – так близко, как только мог, не рискуя напугать её или причинить какое-то неудобство. По тому, как он сдерживал рыдания, я догадалась, насколько сильно он страдает от невозможности обнять и утешить её, в то время как именно это было его основной потребностью.

На протяжении многих лет я неохотно рассказывала Карлайлу о своём первом браке – только отвечая на вопросы, или когда была расстроена. Вначале меня беспокоило, что формально я всё ещё замужем и это может стать серьезной проблемой для наших отношений, тем более что сам Карлайл никогда прежде не был женат, у него даже не было любовницы. Он жил вместе с приёмным сыном, которого я сразу же полюбила, а они оба, казалось, полюбили меня, и всё-таки вначале я волновалась. Впрочем, вскоре причины для волнения исчезли… Меня никогда не любили так беззаветно, никогда так не лелеяли, никто и никогда так искренне не восхищался мной. Карлайл желал меня, и это было очевидно, а я бесконечно желала его. Но я всё ещё оставалась нечестной… грязной. И прошло ещё немало времени, прежде чем я смогла признаться ему в этом, прежде чем я поверила в то, что ему это безразлично, что его это не касается. Я была ребёнком, когда впервые встретилась с доктором Калленом… он был моим врачом, и я восторгалась этим добрым, понимающим и невероятно красивым человеком. Но я не понимала, как сильно он любит меня, пока не рассказала ему всё.

Я не думала о том, что делал со мной мой первый муж, как об изнасиловании. Мы были женаты… это было моим супружеским долгом. Во всяком случае, так говорила строгим голосом моя мать, когда я приходила к ней. Я не боролась с ним, не пыталась убежать… до тех пор, пока не поняла, что беременна. Ни в коем случае я не могла позволить ему причинить вред моему ребёнку… и знала это с суровой определённостью. Поэтому однажды вечером, когда муж был на работе, я собрала свои вещи и убежала. Я долго шла пешком, потом села на поезд… только бы оказаться подальше от этого ужасного мужчины, который мог убить моего ребёнка. Я не сомневалась, что он сделал бы это… Поэтому ушла от него ещё до того, как он узнал о том, что я беременна.

А ребёнок родился мёртвым. Мой драгоценный малыш… умер, ещё не начав жить. Прыжок с утёса показался тогда единственно возможным решением… Мне казалось, что жить больше незачем… и только сделав роковой шаг, я почувствовала ужас перед содеянным. Но когда я упала на землю… когда моя голова ударилась о камень и всё погрузилось во тьму… я не знала, что происходит, пока моё тело не охватил огонь. Невообразимая боль заставляла меня пронзительно кричать, а тихий нежный голос снова и снова просил у меня прощения, обещая, что всё будет хорошо. Этот голос был моей путеводной нитью на пути сквозь мучения.

Очнувшись вампиром, я испытала самое странное ощущение в своей жизни. Боль ушла, оставив только жжение в горле, и я наконец смогла увидеть, кому принадлежит этот чудесный голос. Мы были в подвале, настолько тёмном, что казалось невозможным что-либо разглядеть… но я видела всё. Посмотрев на себя, я обнаружила, что на мне по-прежнему та же одежда, в которой я бросилась со скалы, поношенная и рваная… жакет, который купила за два года до этого, когда мой муж ещё ухаживал за мной и подарил мне немного денег. Старые туфли, некогда принадлежавшие моей матери… но мне нравилось, как они выглядели у меня на ногах. И всё же, какой бы знакомой ни была моя одежда или обувь, я чувствовала себя совершенно по-другому… странно, и когда мужчина возле меня пошевелился, я мгновенно оказалась за несколько футов от него и угрожающе зашипела.

«Неужели это я только что шипела на него?» - поразилась я, выходя из своей оборонительной стойки, поскольку мужчина поднял руки, демонстрируя дружелюбие. И тогда я узнала его.

«Доктор Каллен?» – нерешительно спросила я, смутно припоминая его имя и удивляясь новому звучанию своего голоса.

Он слабо улыбнулся, его взгляд стал нежным…

- Эсме… Эсме? – я вздрогнула, когда увидела над собой лицо, которое только что было в моих воспоминаниях, ощутила ладонь мужа у себя на щеке. – Дорогая, с тобой всё в порядке?

Эдвард всё так же лежал рядом с Беллой, его глаза были закрыты, и я не была уверена, погружён ли он ещё в свои безрадостные мысли или просто даёт нам возможность поговорить без свидетелей.

«Как давно это было», - подумала я, глядя на своего сына, с которым познакомилась в тот же самый день, - глядя, как он лежит, уткнувшись носом в волосы смертной девушки, глубоко вдыхая запах, ощутимый и для меня.

- Со мной всё хорошо… просто задумалась, - я улыбнулась Карлайлу, позволяя ему помочь мне подняться на ноги. Он обнял меня за талию, уводя из комнаты Эдварда в свой кабинет, где сел в кресло у письменного стола и посадил меня к себе на колени. Я положила голову ему на плечо, сцепила руки у него на шее, а мои мысли снова начали блуждать.

Он объяснил мне всё тогда, его невозмутимость помогала мне сохранять спокойствие, а благожелательность напомнила о нашей первой встрече.

«Вампиры»? – я произнесла это слово с недоверчивой улыбкой, ожидая, что он вот-вот засмеётся… даст мне какое-нибудь рациональное объяснение… но он лишь кивнул:

«Это было единственным, что я смог сделать… единственным способом спасти вас».

«А что если я не хотела, чтобы меня спасли?» - спросила я, когда смогла связно мыслить, утолив с помощью Карлайла мучительную жажду. Мой вопрос прозвучал не так резко, как мне бы хотелось, хотя моё разочарование, раздражение и замешательство, вероятно, были видны невооружённым взглядом. Я прошептала это еле слышно, испуганным голосом, ещё раз окинув взглядом наше убежище.

В ответ он улыбнулся, но взгляд его остался печальным:
«Простите… просто невыносимо было оставить вас умирать. Это показалось мне такой потерей. – Я не сумела заставить себя сказать этому почти незнакомому человеку, что это не было бы потерей, что я всего лишь жена монстра, что тот отвратительный человек много раз касался меня… что я родила мёртвое дитя. – Мне очень жаль… Знаю, я не имел права…»

«Нет… - мне было больно расстраивать его. И хотелось, чтобы этот мужчина был счастлив – странное желание, которое я не совсем понимала. – Мне следовало бы поблагодарить вас».

Его глаза вспыхнули радостью, на мгновение заставив меня почувствовать головокружение:
«Не за что, - потом он задумался, слегка нахмурившись. – Нам придётся уехать… вас считают погибшей, и никто не должен вас увидеть, это рискованно. Как вы, вероятно, понимаете, наше существование должно оставаться тайной». – Я подумала, что это вполне логично, и невольно огляделась ещё раз. – Простите меня… Я не спросил о ваших желаниях».

«О моих… что?»

«Вы можете делать всё, что хотите… вы не обязаны ехать с нами». – Почему-то от этих слов моё сердце болезненно сжалось, я почувствовала грусть. Конечно, у него, вероятно, есть жена… или любимая. Мне следовало это предвидеть… но я даже не подумала об этом!.. Я уже готова была сказать ему, что как-нибудь разберусь, когда Карлайл продолжил. Казалось, он нервничал не меньше меня, но всё-таки сумел улыбнуться: «Хотите познакомиться с моим сыном?»

«С вашим сыном?» - спросила я замирающим голосом, испытывая недоумение, преобладающее над остальными чувствами.

«Да… нас с ним только двое. Путешествуем вместе».

«Только двое… но тогда вы… а ваша жена?»

«Жена? Ох, нет... – он слегка улыбнулся, потом тихо засмеялся, а мои мысли вихрем кружились в голове. – Он… приёмный, так, наверное, вы сказали бы. Я изменил его, как и вас… несколько лет назад. Эдвард! – в комнату вошёл молодой парень с такими же, как у Карлайла, золотисто-карими глазами. – Эдвард, это Эсме».

«Рад познакомиться», - парнишка улыбнулся и, слегка поклонившись, осторожно пожал мне руку. Он произвел на меня приятное впечатление. Оба они явно были добрыми людьми… хорошо, пускай вампирами… это не имело значения.

«Мы, конечно, с удовольствием взяли бы вас с собой, - сообщил мне Карлайл, а Эдвард согласно кивнул. – Пока вы не поймёте, что хотите делать… или… или пока вам хочется путешествовать с нами. – Эдвард усмехнулся, глядя в пол, а Карлайл вздохнул, явно смущённый. – Мне следовало предупредить вас: Эдвард… одарён. – Я приподняла бровь и посмотрела на этого юношу. – Он умеет читать мысли. – Немедленно испугавшись, я отчаянно попыталась перестать думать о красивом мужчине, о моём собственном прошлом и всём, что хотела бы от него скрыть. – Не волнуйтесь. Эдвард овладел искусством… благоразумия, - что-то в его тоне подсказало мне, что так было не всегда.

«Я стараюсь не подслушивать», - Эдвард добродушно улыбнулся, и я поняла, что этот парень не выдаст мои секреты… что мои мысли, какими бы они ни были, останутся между нами, пока я не захочу, чтобы о них узнали.

Я постаралась тогда свыкнуться с этим, потому что действительно хотела путешествовать с ними… или, скорее, не хотела остаться в одиночестве. Думаю, я надеялась поближе познакомиться с симпатичным доктором… и это определённо получилось.

Промелькнувшая мысль вызвала улыбку на моём лице, и муж вопросительно посмотрел на меня.

- О чём ты так глубоко задумалась? – поинтересовался он, а я грустно улыбнулась, чувствуя себя виноватой из-за того, что позволила себе забыться, уйдя в свои мысли, в то время, как в соседней комнате мои дети так страдали. Я потеряла своего первенца, но буквально через неделю или две с удивлением поняла, что воспринимаю Эдварда не только как сына Карлайла, но и как своего собственного. Моя дружба с Карлайлом становилась всё крепче, и то же самое происходило с моей привязанностью к Эдварду, пока я не стала окончательно считать его своим сыном. А позже, когда Карлайл попросил меня стать его женой, Эдвард начал называть меня мамой – с такой лёгкостью, словно тоже видел во мне свою мать.

- О том первом дне, - ответила я своему мужу, и ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы догадаться, что я имею в виду. – Как давно это было.

Он улыбнулся - ему этот день явно не казался таким далёким… ведь он ждал любви гораздо дольше, чем я.

- Хм, - задумчиво протянул он, погладив меня по спине.

- С ней всё будет хорошо, - должно быть, мне не удалось избавиться от вопросительной интонации, и Карлайл ответил:

- Будет. - А я снова подумала о том мерзком человеке, и спрятала лицо на груди у своего любимого мужа, пытаясь забыть. Это было такое отвратительное время в моей жизни… такое мучительное, страшное время. – Я никому не позволил бы обидеть тебя, - прошептал он, касаясь губами моих волос, и я почувствовала, как напряглись его руки у меня на талии. – Никогда, любовь моя. – В течение этих долгих лет я часто задавалась вопросом, не умеет ли он тоже читать мысли. Однажды я даже спросила его об этом, а он засмеялся: «Только твои», - а потом притянул меня к себе и поцеловал.

Я взглянула на часы на его письменном столе, немного успокаиваясь в его объятиях, пока он держал меня на коленях. Было почти три часа ночи. До возвращения Чарли оставалось ещё полтора дня, а я уже боялась этого момента. Это будет ужасным известием для него: его маленькая девочка подверглась такому жестокому насилию… а он не представляет, как ей помочь. Он захочет сделать хоть что-нибудь… но не будет иметь такой возможности. К тому же Белла, более чем вероятно, предпочтёт остаться у нас. По словам Джаспера, она чувствует себя здесь в безопасности, и Карлайл ни за что на свете не заставил бы её перебраться туда, где она не будет считать себя достаточно защищенной. У меня не было сомнений, что если бы даже несчастье не случилось, но дома Белле угрожала бы какая-то опасность, то Карлайл не стал бы медлить с её переездом к нам… в любом случае мы оба хотели, чтобы она жила в нашем доме. Когда эта девочка находилась здесь, у нас возникало чувство завершённости, и я знала, что после того, как она наконец станет одной из нас, всё будет гораздо проще. Пока она бывала у нас только время от времени, из-за запаха её крови нам тяжело было долго находиться рядом с ней, хотя она проявляла потрясающее понимание, если нам необходимо было уйти.

Но как Чарли отреагирует на то, что мы забираем его дочь? Потому что я была уверена, он воспримет это как посягательство на его отцовское право заботиться о ней. Шеф Свон наверняка захочет сам обеспечивать безопасность Беллы… но он не осознаёт до конца ситуацию. Мы можем защитить её – от оборотней, от людей, от других вампиров… мы это уже делали. Мы, вероятно, самые сильные из известных Белле созданий, и она знает, что у нас она в безопасности. Если бы оборотни напали на неё в доме Чарли, у её отца не было бы шансов выстоять против них, и Белла понимает это.

Когда Эдвард узнал, что Белла дружит с одним из волков, он пришёл к Карлайлу, чтобы спросить совета, как удержать её подальше от этого парня, но мы оба предупредили его, что его вмешательство, скорее всего, только расстроит Беллу. И потом, когда Эдвард снял какую-то деталь с её грузовичка, чтобы помешать ей уехать в резервацию, наш сын наконец понял, что, удерживая её вдали от Джейкоба, только отталкивает её от себя, вызывает у неё возмущение. Я сказала, что у него нет права контролировать её… что этим он разрушает их отношения.

«Разве этого ты хочешь?» – спросила я, расстроенная его поведением. – Хочешь распоряжаться ею? Вынудить её бояться тебя? - Он твёрдо стоял на том, что никогда не намеревался лишать её самостоятельности, обижать или заставлять бояться. – В таком случае, перестань. Извинись и прекрати вести себя, словно ты её отец».

Значит ли это, что в случившемся была и моя вина?

- Ему не следовало пытаться контролировать её, - пробормотала я, пытаясь разобраться в этом вслух. Это была моя привычка… - Карлайл всегда с готовностью помогал мне понять что-то, а я делала то же самое для него, и мы обсуждали идеи и догадки друг друга. – Это было неправильно… он заставлял её чувствовать отчуждение, к тому же не имел права командовать ею. – Карлайл посмотрел на меня, и по его выражению лица я поняла, что он думает так же. – Но… это действительно было опасно для неё… оборотни непредсказуемы, особенно такие молодые. Даже если Джейкоб не сделал бы того, что сделал… всегда оставалась опасность, что он потеряет контроль и случайно её поранит.

- Я постоянно думаю, существовал ли способ более надёжно защитить её, - осторожно сказал Карлайл. – Я точно не знаю, как это можно было сделать, - признался он тихо. – И всё-таки уверен, мы могли сделать что-то по-другому… Эдвард был решительно настроен удерживать её вдали от оборотня, но его ревность не облегчала ему эту задачу… да и вообще трудно разобраться в происходящем, если проблема слишком сильно тебя затрагивает. И… я не хотел вмешиваться. – Я прикоснулась к лицу Карлайла, его страдальческий тон заставил моё сердце сжаться от боли.

- Это действительно было не наше дело…

- Теперь мне кажется, что мы смогли бы предотвратить это… если бы просто поговорили с ней. Может быть, если бы мы объяснили, почему это так опасно… если бы это исходило от нас…

- А возможно, она всё равно настояла бы на том, чтобы видеться с ним… ведь он был её другом.

Карлайл кивнул и поцеловал меня в висок.
- Всё возможно. Мы не в состоянии изменить прошлое.

- Но… с ней всё будет хорошо, - повторила я свои слова, снова напомнившие мне о моём мучительном прошлом… в памяти всплыли многие дни, которые я проводила в постели, чувствуя себя грязной и мучаясь от боли… стремясь уснуть и спать, пока не придёт облегчение… те ужасные дни, когда у меня ещё не было Карлайла.

- А ты в порядке? – пробормотал он, крепче обнимая меня.

- Я так редко вспоминаю… - это было всё, что ему нужно было узнать. Он неистово сжал меня в объятиях, шёпотом прося прощения. Когда Карлайлу стало известно, как обращался со мной первый муж… всё, о чём я никогда не рассказывала никому, кроме него, (и о чём автоматически знал Эдвард) – он снова и снова извинялся передо мной, хотя не был ни в чём виноват. В дни, когда я вспоминала об этом, Эдвард вёл себя особенно предупредительно, несмотря на то, что никогда ничего не говорил. Он дарил мне цветы, целовал в щеку, обнимал меня, позже его примеру начали следовать и остальные наши мальчики, хотя для них оставалось секретом, почему он это делает. Больше всего я любила, когда Эдвард играл для меня на фортепиано. Я узнала о том, что он талантливый пианист, как только мы переехали, а он, обнаружив мою любовь к музыке, часто играл на рояле, когда я находилась поблизости. Он вспоминал старые баллады и композиции, сочинял свои собственные произведения и любил веселить меня, величественно кланяясь и торжественно объявляя, что посвящает это исполнение мне, а я не могла удержаться от смеха, отрываясь от уборки или чтения.

Потом с нами стала жить Розали, ещё чуть позже – Эммет, а после него – странная пара, Джаспер и Элис, которые просто появились в один прекрасный день и сразу же обосновались в нашем доме. И одного только общения с нашими детьми было достаточно, чтобы заставить меня забыть кошмары прошлого. Я поняла, какое это счастье – иметь такую чудесную любящую семью. Все они привязались ко мне, и мальчики были особенно замечательными, хотя и Элис с радостью вовлекала меня в свои шопинг-туры и не скупилась на подарки, одевая меня и позволяя испытать удовольствия, которых я была лишена в моей человеческой жизни. С Розали всё было по-другому. Вначале она держалась отстранённо, но постепенно становилась дружелюбнее… хотя у неё, как и у меня, бывали плохие дни. Эммет очень помогал ей. Но она по-прежнему не позволяла мне утешать её, несмотря на то, что её боль была очевидной. А сейчас мне оставалось только надеяться, что Белла примет нашу помощь и мы сможем содействовать её исцелению.

Белла

Мне снилось, что у меня болит живот… и голова. Я застонала, сворачиваясь в клубок, а рядом со мной кто-то пошевелился. Я понятия не имела, почему лежу не одна… и смутно припомнила, что не хотела, чтобы кто-нибудь приближался… что возле меня никого не должно быть. Но моя голова лежала на чём-то твёрдом, и я чувствовала, как что-то касается моей спины.

- Белла? – позвал меня знакомый голос, тихий и нежный. – Как ты? – спросил этот голос, когда я подтянула колени к груди, и я снова застонала, покачав головой. – Что случилось? – Я попыталась оттолкнуть того, кто был рядом, чувствуя себя невероятно усталой и в то же время боясь снова уснуть. – Белла?

- Больно, - удалось выдавить мне, и я глубоко вдохнула, как будто это могло помочь.

- Где? – голосу нужно было знать это, но я не хотела говорить… мне необходимо было, чтобы прекратилась эта ужасная боль. Теперь у меня болело повсюду, глазам стало горячо от подступивших слёз. – Белла? – я не ответила, пытаясь перевернуться на спину, но моё тело словно окостенело, и даже попытка движения оказалась очень болезненной. – Карлайл?

Это имя подстегнуло мою память, и я с мучительной ясностью вспомнила, почему мне больно.

- Белла? В чём дело?

- Она сказала, что ей больно… она не разговаривает со мной, - холодная рука прикоснулась к моему затылку, потом к щеке.

- Хорошо, солнышко. Попей, пожалуйста, – кто-то приподнял меня, и я начала пить из стакана ледяную воду. Выпив всё, я снова опустилась на кровать вплотную к кому-то. – Придётся подождать ещё несколько часов, пока можно будет ввести тебе следующую дозу анальгетика. Ты проспала всего пару часов. Попробуешь ещё раз уснуть? – У меня вырвался болезненный всхлип, и я спрятала лицо на плече у Эдварда, наконец-то узнав его, потом придвинулась к нему, и он нежно погладил меня по спине, а Карлайл продолжал: – Я понимаю, тебе больно, милая, но не могу допустить передозировку… это очень вредно. – Я не могла взять в толк, что так расстраивает Карлайла… всё моё тело, казалось, пульсировало болью, как и голова, и смысл слов до меня не доходил. Потом моего лба коснулась прохладная ладонь, к голосам Карлайла и Эдварда присоединился ещё один, и я вздохнула с облегчением, когда чьи-то пальцы стали осторожно массировать круговыми движениями мой висок, это немного уменьшило боль в голове.

- Дыши глубже, дорогая, - пробормотала Эсме, положив руку мне на плечо и сев рядом со мной на кровать. – У тебя болит живот, или тебя тошнит? – спросила она, но её успокаивающие прикосновения усыпляли меня. – Белла?

- Тошнит, - прошептала я.

- Вот здесь, Эдвард. Ты ведь хочешь помочь ей. Вот так, - рука на моей голове на мгновение остановилась, но тут же её место заняла другая, такая же прохладная. – Осторожно, но крепко. Это сработает, только если она будет чувствовать. А ты, Белла, просто продолжай глубоко дышать. Тошнота пройдёт, - пообещала Эсме, её руки переместились на мою спину, где начали выписывать медленные круги, и постепенно мой желудок успокоился, а я ощутила, что балансирую на краю сна. – Хорошо. – Я догадалась, что она говорит это Эдварду… я уже почти уснула. - …Пока она не уснёт… да. – Я не слышала ответа Эдварда, но через мгновение дверь закрылась и мы с ним остались одни.

- Это помогает? – тихо спросил он меня, по-прежнему касаясь только моей головы, его большой палец поглаживал мой висок.

- Ммм, - протянула я. Под подушкой я чувствовала его руку, но всё ещё не испытывала неловкости… я ощущала себя не в ловушке, а в безопасности и хотела быть немного ближе к нему. Чуть повернувшись, я положила голову ему на плечо, его движения не прервались ни на миг, а я сжала в кулаке материю его рубашки, прижавшись к его боку. – Спасибо.

- Не за что, - мне показалось, что он улыбнулся, но я была слишком усталой, чтобы открыть глаза и проверить, поэтому позволила темноте победить и сдалась сну.

Карлайл

Я с облегчением вздохнул, когда Эсме отошла, позволив Эдварду взять на себя заботу о Белле. Я знал всю историю моей жены, как и она знала мою… мы обменялись ими постепенно в течение многих лет. Иногда мы сидели вместе в нашей комнате и, держа друг друга в объятиях, разговаривали о худших моментах наших жизней, а иногда улыбались каким-то светлым воспоминаниям. К сожалению, рассказы Эсме содержали не слишком много хорошего. После моей встречи с ней, когда она была ребёнком, её жизнь быстро покатилась вниз, закончившись мучительным браком, мёртвым ребёнком и попыткой самоубийства. Хотя мой собственный отец был чёрствым и тяжёлым человеком и моя жизнь до обращения была трудной, я всё же никогда не сталкивался с таким ужасом, какой пришлось пережить ей.

Мне не хотелось думать о том, как она узнала, что нужно делать, чтобы успокоить Беллу, и при каких обстоятельствах моей жене довелось испытать боль, от которой сейчас не находила себе места наша дочь. Хватало уже того, что она перенесла в своей жизни подобные мучения. Я не мог сделать Белле добавочную инъекцию анальгетика – весьма велик был риск передозировки, которая гораздо опаснее боли, но я понимал, что гематомы, покрывающие всё тело этой девочки, ушибы на затылке и на спине причиняют ей страдания, а эмоции ей очень трудно держать под контролем. И я почти ничем не мог ей помочь… лучшим лекарством для неё сейчас являлся сон.

Было всего четыре часа утра. Я вздохнул, когда, спустившись вместе с Эсме в гостиную, увидел там Эммета, державшего в объятиях Розали. Если бы я не знал, что это невозможно, то подумал бы, что она спит… она едва приподняла голову, чтобы взглянуть на нас, привалившись к плечу Эммета и подобрав под себя ноги. Я сел на двухместный диван напротив них, обняв свою жену, а она прижалась ко мне, повторив позу нашей дочери. Эммет обеспокоенно посмотрел на Эсме, и я невольно вспомнил, что никто из наших детей, за исключением Эдварда, не знал точно, что случилось с их матерью в её человеческой жизни. Он взглянул на меня, и я попытался ободряюще улыбнуться ему. Эсме слегка выпрямилась, потом встала, подошла к Розали и положила руку ей на плечо. Эммет продолжал пристально смотреть на меня, потом перевёл взгляд на Эсме, в глазах его была настороженность, и я незаметно покачал головой. Это была не моя история, я не имел права рассказывать её и знал, что Эсме не хочет разговаривать о своём прошлом с нашими детьми… она едва решилась когда-то поговорить об этом со мной.

Она рассказала Белле о смерти своего ребёнка и попытке самоубийства, о которой знали все… однако это удивило меня. Белла тогда была с Эдвардом только несколько недель. Всё-таки моя жена блестяще разбирается в людях. Казалось, она уже в тот момент знала, что у них всё получится.

- Мам? – повернулся к ней Эммет, и Эсме улыбнулась, положив свободную руку ему на плечо.

- Не волнуйся, Эммет. С Беллой всё в порядке. Она проснулась от боли, но я считаю, что Эдвард сумеет сделать всё, чтобы она снова уснула. Надеюсь, она поспит подольше. Ты не знаешь, что с Джаспером и Элис?

По лицу Эммета я догадался, что он спрашивал Эсме не об этом, но теперь сын просто покачал головой:
- Не-а… они, наверное, вернутся ещё не скоро.

- Джасперу тяжело, - согласился я, кивнув. – Пусть побудет снаружи столько времени, сколько ему нужно. Но сомневаюсь, что они смогут отсутствовать слишком долго.

Эсме тоже кивнула, гладя Розали по волосам, и остановилась, поглядев на Эммета с нежной улыбкой, когда он перехватил её руку и крепко сжал в своих больших ладонях.