Эдвард исследовал этот отдаленный от цивилизации горный массив со скудной растительностью уже несколько часов. Ярко-алый диск солнца закатился за покрытые ледяными шапками вершины высоких гор, превращая еще недавно залитые светом камни в таинственный мир теней, таящий в себе множество секретов и неожиданностей, полный скрытых угроз. Но не для него.
Для истинного вампира не имело значения, есть солнце или нет, единственное неудобство – яркий свет причиняет ощутимый дискомфорт сверхчувствительным глазам. В мире серых теней он чувствовал себя уверенно, глухое уханье филина и далекое завывание голодного шакала были вполне привычными звуками, и лучше этим мелким хищникам не попадаться у него на пути. Ночь всегда была его временем, и спустившиеся на землю сумерки – лучший союзник, облегчающий процесс поисков.
Аро лишь указал ему место, и сразу потерял интерес к внуку. Закрыл глаза, давая понять, что аудиенция окончена. Два дня Эдвард раздумывал, стоит ли прислушаться к его совету, но, в конце концов, любопытство и нетерпение подтолкнуло его на розыски того, кто якобы может разорвать связь между вампиром и его Избранной. Он вовсе не собирался избавляться от этой связи, слишком заманчивым было то, что могла дать ему Белла, просто надеялся получить хоть какую-нибудь внятную информацию касательно древнего предания.
Похоже, он окончательно спятил, сначала кидается за помощью к давно выжившему из ума деду, а теперь пытается найти вообще непонятно кого. Эдвард невольно усмехнулся, если в мире есть вампиры, то почему бы и другим сверхъестественным личностям не иметь права на существование? И он пробирался среди скал все дальше и дальше вглубь массива, внимательно оглядываясь по сторонам и принюхиваясь к запахам, в поисках одного такого героя легенд и сказок.
Уже потеряв всякую надежду кого-либо обнаружить, Эдвард оказался на идеально ровном каменном плато, с одной стороны упиравшемся в отвесную стену, а с других окруженном плотным полукольцом валунов, накиданных беспорядочной грудой. Только острое зрение вампира помогло ему разглядеть незаметный вход в пещеру прямо у подножия скалы. Заглянув в отверстие, обнаружил ложе из шкур животных и развешенные вдоль стен веники из сухих горных трав. Очень даже похоже на жилище колдуна.
Тлеющие угольки костра свидетельствовали о том, что хозяин пещеры был здесь совсем недавно. Неужели Аро не обманул, и где-то рядом притаился тот, кто сможет ему помочь? Вот только человеческого запаха нигде не уловил, лишь въедливую горечь полыни, перебивающую все другие ароматы.
– Зеддикус, – на всякий случай позвал он.
– И чего так кричать? – раздался скрипучий раздраженный голос прямо за спиной.
Резко обернувшись, увидел невдалеке от себя пожилого мужчину в длинной льняной сорочке. Совсем старик, с морщинистым лицом, обрамленным длинными растрепанными седыми волосами, колдун чем-то напомнил ему деда. Эдвард втянул носом воздух, но так и не почуял его запаха, может быть, потому, что на худой шее болтался оберег из веточек полыни. Дело принимало совсем странный оборот, потому что не было слышно ни биения сердца этой странной личности, ни каких-либо других звуков, подтверждающих его физическое существование. Словно старик был плодом его разыгравшегося воображения.
На мгновение Эдвард почувствовал себя неуютно, но колдун спокойно восседал на камне и вертел в руках четки из слоновой кости, вроде не представляя никакой угрозы. А вот взгляд белесых, словно выцветших от времени глаз был полон неприкрытой насмешки.
– Ты Зеддикус? – подозрительно прищурился Эдвард.
– Собственной персоной, – жизнерадостно кивнул старик, – а что, есть сомнения?
Сомнений у Эдварда было гораздо больше, чем следовало знать этому чудаку, но озвучивать их он точно не собирался.
– Мне нужна небольшая услуга, – осторожно начал он.
На что старик еще больше развеселился, как будто Эдвард ляпнул что-то совершенно неуместное.
– Вампир просит Зеддикуса о помощи? – и, сбросив нитку с четками на запястье, картинно возвел руки в ночное небо: – о, боги, похоже, этот мир сошел с ума!
Подавив желание свернуть весельчаку шею, Эдвард приблизился к собеседнику.
– Я хочу найти свою Избранную, – вымолвил, с трудом подавляя раздражение в голосе.
– Все хотят найти свою Избранную, – охотно согласился колдун, – я тут причем?
Многолетний опыт подобных переговоров подсказывал, что спросить в таком случае бесполезно, а вот хитрость может оказаться очень даже эффективной.
– Мне сказали, что ты можешь все, – разочарованно протянул Эдвард, – но, похоже, твои возможности сильно преувеличены. Жаль, только время зря потратил… – небрежно добавил, поворачиваясь спиной к колдуну.
Отойдя на несколько шагов, запрыгнул на ближайший валун, делая вид, что собирается уходить.
– Эй, постой, – поспешно окликнул его колдун.
Эдвард повернулся, и отпрянул, увидев старика прямо у себя за спиной. Невероятно, тот передвигался быстрее вампиров… и абсолютно бесшумно. С таким следовало вести себя осторожно, неизвестно, что у него на уме. Интуиция подсказывала, что этот старичок немощен только с виду, а на самом деле может оказаться вполне серьезным противником.
– Разве тебе не объяснили, что Избранная – это проклятье? – зашипел колдун, повторяя слова, сказанные Аро, – меня ищут с просьбами разорвать эту связь. А ты хочешь найти…
– Так ты поможешь или нет? – нетерпеливо перебил его Эдвард.
Какое-то время старик пристально его рассматривал, будто хотел прочесть по лицу серьезность намерений вампира.
– Что ты можешь предложить мне взамен? – наконец, деловито поинтересовался он.
Эдвард понятия не имел, что может заинтересовать колдуна, и предложил то, что любят все:
– Деньги?
Колдун закинул голову назад, заходясь нервным быстрым смехом.
– Мне нужна рукопись, – неожиданно серьезно заговорил он, успокоившись, – древняя рукопись, в которой описывается ритуал обращения Избранной. Ее хитростью выманил у меня твой отец. Ты вернешь ее мне.
Эдвард сразу понял, о чем он говорит. Значит, колдун знает, кто он… А рукопись… да что в ней такого, снимет копию, к тому же он выучил текст, который удалось разобрать, наизусть, почему бы не вернуть ее законному владельцу.
– Я согласен, – решительно кивнул головой он, – принесу ее тебе, как только найду свою Избранную.
– Если обманешь… – зловеще протянул колдун, подкрепляя угрозу тяжелым свинцовым взглядом, от которого стало не по себе. – Пеняй на себя, – и тут же бодренько, как ни в чем не бывало, поинтересовался: – Есть ли у тебя какой-нибудь предмет, принадлежащий ей?
Эдвард достал из кармана медальон, оставленный Беллой, и с некоторым сожалением взглянул на него. Расставаться с вещью, которую она носила на груди, очень не хотелось, но все-таки решился и кинул украшение колдуну.
Тот на удивление ловко перехватил медальон на лету, затем вытянул вперед руку, при этом величаво выпрямляя сгорбленную спину. На мгновение показалось, что он становится выше ростом и молодеет прямо на глазах: морщины на лице разгладились, бесцветные глаза засияли внутренним светом. Потрескавшиеся губы зашевелились, нашептывая слова какого-то непонятного Эдварду заклятия, а сам колдун, словно впав в транс, начал раскачиваться в такт странному речитативу, и медальон, болтающийся на цепочке в его руке, словно маятник, стал выполнять ритмичные круговые движения.
Резко потемнело небо, ветер тоскливо застонал, завыл среди скал, поднимая в воздух хоровод из сухих листьев. Колдун плавно взмахнул свободной рукой, и кончики его пальцев исторгли столп пламени, который метнулся к земле, расползаясь по каменному плато огненным кругом идеальной формы. Следом полетел медальон, гулко ударился об твердую поверхность. Языки пламени, сначала робкие, стелящиеся у самой поверхности, без видимой на то причины начали расти, потянулись вверх, заиграли, заливая окрестности яркими бликами, и самые высокие из них теперь достигли около метра.
Он уже видел такое, пять лет назад, после того, как исчезла Белла. Значит, кто-то тогда колдовал на него, но кто и зачем? Его искали? Хотели убить? Навести порчу? Сейчас, среди творящейся вокруг чертовщины, верилось в любые, пусть даже самые нелепые предположения.
Эдвард заворожено наблюдал, как в центре круга завибрировал воздух, поднимая столб каменной пыли, зарождая смерч из клубящейся тьмы. Из хаотично мелькающих частиц вихря начало формироваться видение, с каждой секундой приобретая все более отчетливые контуры. Незнакомая комната, красиво сервированный стол с зажженными свечами, за столом напротив друг друга мужчина и женщина, ведущие неспешную беседу.
Стоп! Женщина! Томно улыбающаяся красавица с распущенными по плечам волосами – это была Она! Без сомнения, наконец-то он увидел ее, свою Избранную. Эдвард судорожно искал глазами зацепку для дальнейших поисков, но тут же мысли ухнули совсем в другом направлении – мужчина рядом с ней, какого черта...

Внезапно ей стало холодно. Зябко и неуютно, как будто под чужим оценивающим взглядом, пробирающим до самых костей. И шум в голове, пока не ясный, но раздражающий, похоже, что она сходит с ума. Осторожно поставила на стол бокал с так и не тронутым вином. Обхватила голову руками, сдавливая пальцами виски, прикрыла веки, пытаясь сосредоточиться, избавиться от посторонних звуков. И воображение нарисовало тьму, прорезаемую огненной вспышкой, настолько яркой, что она явственно почувствовала режущую боль в глазах.
– Мари, – голос Питера вернул ее в действительность, – ты в порядке?
Вздрогнув от звука своего ненастоящего имени, к которому так и не смогла привыкнуть за пять лет, она вымученно улыбнулась, концентрируя свой взгляд на собеседнике. Мужчина смотрел на нее с тревогой, не понимая, почему она во время такого важного для них обоих разговора отключилась, и совершенно его не слушает.
Они встречались уже более года, и как раз сегодня, во время романтического ужина при свечах, Питер предложил ей переехать к нему. А она пока ничего не ответила. Еще совсем недавно была уверена, что хочет именно этого, что более любящего, заботливого и понимающего мужчину ей не найти. И вот именно сейчас…
– Что-то случилось? – снова спросил Питер.
Протянул руку через стол, и мужская горячая ладонь накрыла ее дрожащую ладошку.
– Да ты совсем холодная, – воскликнул уже обеспокоенно, – пойдем.
Вставая, потянул ее за собой, увлек к дивану, усаживая к себе на колени. Заключил в кольцо своих объятий, всегда таких надежных и успокаивающих, но не сейчас. Чем крепче обнимал, чем больше страсти таилось в поцелуях, тем сильнее ее бил озноб. Но она скрыла свою слабость, выгнулась, подставляя лицо его ищущим губам, обвила руками крепкую шею, отвечая на поцелуй, ища забвения в его неторопливой ласке...

У нее есть другой. Это, в общем-то, вполне закономерное открытие разозлило Эдварда. Конечно, он и раньше задумывался, что прошло пять лет, и за это время у нее мог появиться мужчина, и даже не один. Но одно дело строить догадки, а совсем другое – увидеть воочию, как она нежится в чужих объятиях, страстно отвечая на настойчивые поцелуи. То, что было предназначено ему, досталось кому-то другому.
Это было невыносимой пыткой, наблюдать, как мужчина в огненном кругу по-хозяйски лезет рукой ей под юбку, и, судя по всему, делает это не в первый раз. Эдвард зарычал, сжимая кулаки от собственного бессилия, не нужна ему такая, убеждал он себя, дешевая шлюха, получающая удовольствие от любого, кто к ней прикоснется. Но это мало помогало, внутри все клокотало от бешенства. Если бы она сейчас очутилась в пределах досягаемости, наверное, он растерзал бы ее собственноручно, и любовника тоже. Или нет, сначала бы убил мужчину на ее глазах, а потом… потом заставил бы сполна расплатиться за все, что ему пришлось пережить в течение этих мучительных лет.
Черт, следовало признать, что, несмотря на увиденное, он все так же безумно желал ею обладать. Разорвать этот порочный круг стало жизненно необходимо, забыть, выбросить ее из памяти, избавиться от этой навязчивой потребности в ней. Снова обрести покой, обрести себя.
– Я хочу разорвать эту связь, – глухо, но четко произнес он, не отрывая взгляда от видения.
– Ты уверен? – усомнился колдун за его спиной.
Он закрыл глаза, не в силах наблюдать за происходящим в огненном круге. Избранная… все это глупости, древние легенды, досужие домыслы. Пора отказаться от навязчивых мечтаний и признать, что дед был прав, утверждая, что Избранная – это проклятье. И последовать его мудрому совету.
– Более чем, – процедил он сквозь зубы.
Колдун моментально оказался рядом, и ладонь Эдварда каким-то непостижимым образом уже оказалась у него в руке. Вампир вздрогнул от этого прикосновения, ледяная морщинистая кожа была ему неприятна, как будто сама смерть задела его своим стылым дыханием.
Еще через мгновение по внутренней стороне ладони прошлось острое лезвие, вспарывая кожу, и несколько капель его крови сорвались в языки пламени. Получив такую мощную энергетическую подпитку, огонь жадно вспыхнул, разгораясь с новой силой.

Поцелуй становился все более страстным, рука Питера уже проникла ей под платье, и скользила по бедру с нежным напором, когда вдруг она почувствовала, что воздуха катастрофически не хватает. Будто чья-то цепкая рука безжалостно сдавила горло.
Высвободившись из мужских объятий, она отстранилась, одергивая подол. Встала на ноги, пошатнулась, комната поплыла перед глазами, и если бы Питер не подхватил ее, точно бы рухнула на пол.
– Да что с тобой? – он осторожно прижал ее к себе, заботливо провел рукой по волосам, убирая выбившиеся на взмокший лоб пряди.
Питер – идеальный мужчина, даже слишком идеальный, правильный и бескомпромиссный. Она так и не смогла рассказать ему правду о себе. Эта правда была настолько безумной, что любой бы тут же усомнился в ее душевном здоровье. И Белла играла для него отведенную ей роль влюбленной женщины с кристально чистым прошлым и с предсказуемо счастливым будущем. Причем играла настолько убедительно, что сама поверила, что так оно и есть.
В воспаленном мозгу мелькнула мысль, что нужно срочно от него избавиться, что сейчас произойдет нечто такое, чего ему лучше не видеть.
– Голова немного болит, – вдохновенно соврала она, – устала, на работе был тяжелый день. Прости, я хочу прилечь.
– Я помогу тебе, – заботливо предложил он.
– Не надо, иди домой, – пришлось собрать последние силы, чтобы изобразить на лице что-то наподобие улыбки, – мне надо отдохнуть.
Недоверчиво осмотрев ее, Питер попытался что-то возразить, но она уже бесцеремонно выталкивала его в прихожую. Вымученно улыбнулась, опираясь о косяк, и едва дождалась, пока за ним закроется дверь. Комок тошноты уже подступил к горлу, и, цепляясь руками за стены, она побрела в сторону ванной.
Путь в несколько метров занял целую вечность, никогда еще квартира не казалась ей такой огромной. Внутри все клокотало и бурлило, ее вывернуло наизнанку. С трудом разогнувшись после рвотного спазма, держась дрожащими руками за раковину, она подняла глаза, и уперлась блуждающим взглядом в зеркало. То, что она там увидела, заставило тихо вскрикнуть.
Огненный круг. Алчные языки пламени тянули к ней свои щупальца. Теперь она знала, что происходит. Это Он. Он ее убивает. Хочет разорвать их связь, как когда-то пыталась сделать она. Но ей тогда не хватило духу завершить начатое, а у него хватит. Он слишком зол на нее, она отчетливо ощущала всю силу его ненависти.
Надо что-то делать. Позвонить. Телефон. Он в комнате. Делая мелкие шаги, стараясь глубоко дышать, насыщая легкие кислородом, таким образом отодвигая грядущее беспамятство, она выбралась из ванной. Сделала еще несколько неуверенных шагов, но ноги предательски подкосились, и девушка тяжело рухнула на пол, на холодный мрамор плитки. Так заманчиво было больше не шевелиться, не испытывать боли, провалиться в спасительную черноту забытья. Но слишком велика была тяга к жизни.
И она поползла к журнальному столику, на котором лежал мобильный, хотя прекрасно понимала, что он ей ничем не поможет. Никто и ничто ей уже не поможет. Круг сужался, обступая ее все плотнее, сжимая в свое смертельное кольцо, пока еще почти ласково щекоча кожу своими огненными языками, уже отдаваясь по телу быстрыми, как молния, разрядами судорог. Но сдаться просто так было не в ее правилах, и чтобы не сойти с ума, отвлечься от истязающей тело боли, поставила перед собой пусть пустую, но цель.
Большое окно с видом на ночной город, мимо которого она ползла, заливало темную комнату цветными мерцающими бликами. Далекие огни равнодушно дарили искусственный свет, теряющийся за яркими вспышками поглощающего ее пламени, и среди более чем полумиллионного населения никому не было дела, что в одном из небоскребов в съемной квартире умирает девушка. Даже интересно стало, а какой ей поставят диагноз? Тромб? Разрыв сердца? В любом случае, в ее смерти не найдут ничего криминального.
Зато Он будет свободен. Свободен от их страшной связи, цепями сковавшей по рукам и ногам, от предназначения, которое кто-то им навязал, от древнего проклятия, за которое почему-то именно они вынуждены расплачиваться.
Новая судорога скрутила тело, настолько сильно, что из пересохшего горла вырвался крик, истошный, наверняка пугающий соседей, но никто не бросится ей на помощь.

Он с ужасом наблюдал, как девушка в огненном кругу корчится и извивается от боли. Ее крик эхом взорвал мозг, заставляя леденеть все внутри. Эдвард не понимал, что происходит, но в любом случае не хотел, чтобы она так мучилась.
– Что с ней? – обеспокоенно спросил он у колдуна.
– Она умирает, – равнодушно ответил тот, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном.
Охваченный приступом ярости, Эдвард переместился к колдуну, но поймал руками лишь пустоту: старик оказался куда проворней вампира. Быстро оглянувшись, увидел его с другой стороны плато, на высоком валуне.
– Немедленно останови это! – взревел Эдвард, – или я скручу тебе шею!
– А я тут причем? – пожал плечами колдун, – это ты ее убиваешь. Ваши судьбы настолько тесно переплетены, что если разорвать связь, в живых останется только один.
Пораженный услышанным, Эдвард перевел взгляд на магический круг. Девушка внутри него уже не сопротивлялась неизбежному, лежала неподвижно, откинув голову назад, и лишь тяжело вздымающаяся грудь говорила о том, что она еще жива.
– Я не хочу, чтобы она умирала! – прошипел он.
– А что ты думал? – развел руками колдун. – По-другому не получится. Цена твоей свободы – ее жизнь.
Эдвард хотел свободы, но не так, не такой ценой. А ведь пять лет назад, в таком же огненном круге он сам корчился в предсмертных судорогах и прощался с жизнью. И именно она спасла его тогда от смерти, теперь в этом не было никаких сомнений.
Черт, что же делать? Он же не может просто так стоять и смотреть, как она умирает в страшных муках! И решение показалось очень простым. Ему непременно нужно попасть туда, к ней.
И Эдвард легко перепрыгнул через беснующиеся языки пламени, прямо в центр полыхающего огнем круга.

Твердой опоры под ногами не оказалось, как будто он провалился в небытие, в другую реальность. Запахи и звуки стерлись, все вокруг замедлилось и казалось зыбким, лишь языки пламени свирепо клокотали и неистовствовали, требуя своей законной добычи. А за ними вдалеке мерцал странный свет, напоминающий огни большого города.
Девушка лежала совсем рядом, но, чтобы добраться до нее через стелящийся вокруг белесый туман, потребовались неимоверные усилия, поначалу даже казалось, что каждый сделанный шаг лишь отдаляет его от нее. Но оказаться ближе было жизненно необходимо, тогда он попытался плыть в тумане невесомости, двигаясь к заветной цели.
Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем смог опуститься на колени перед ее телом, бережно, опасаясь, что она в любой момент может исчезнуть, коснулся ладонями…

Боль уже не терзала разум отдельными сполохами, а стала равномерной, выжигающей и взрывающей каждый нерв, каждую клеточку измученного тела. Сознание размывалось, превращаясь в незримую нить, связывающую ее с действительностью, готовую в любой момент оборваться, отпуская в ледяные объятия смерти.
Еще немного – и наступит покой. Огонь примет ее, поглотит целиком, освобождая от мучений. Вечный безмолвный покой, напрочь лишенный мучительных страстей и желаний.
– Не умирай, ты нужна мне, слышишь? – в голове вдруг явственно раздался взволнованный голос.
Его голос. Зачем Он здесь? Почему не дает ей спокойно умереть, решил полюбоваться на результаты своих трудов?
Она инстинктивно сжалась, почувствовав сквозь боль чужое прикосновение, отстраняясь от протянутых к ней ладоней. Хотелось обратно, в спокойное течение забвения, как можно дальше от него и всего того, что с ним связано. Лучше умереть, чем превратиться в бесправную рабыню, покорно исполняющую волю своего хозяина.
– Не смей этого делать! – голос уже не просил, а требовал, подчиняя себе. – Возвращайся к жизни!
Но она упрямо противилась чужой воле, пытаясь изгнать надоедливый голос из своей головы, так же тщетно, как все эти годы старалась избавиться от преследующего ее соблазнительного мужского образа, пустившего в сознании слишком глубокие корни.
– Белла! Живи! Сопротивляйся! Я приказываю тебе! Ты не можешь меня ослушаться!
Ее резко дернули, вырывая из когтистых лап боли, и только теперь она ощутила, что языки сжигающего ее пламени отступили, и жадный вдох не обжег легкие, а принес долгожданное облегчение.
Он был совсем рядом, она не могла его видеть, лишь чувствовала его присутствие. Сейчас он не был врагом, не страшным кровожадным чудовищем, а именно тем мужчиной, которому хотелось подчиняться, отдать всю себя без оглядки и получить взамен целый мир, полный ярких красок, насыщенный всевозможными эмоциями.
Охваченная накатившими чувствами, порывисто прижалась к крепкой мужской груди, и не сдержалась, слезы невольно потекли по щекам, исчезая в складках его рубашки...

Эдвард очнулся, стоя на коленях в центре каменного плато, руки предательски дрожали, выдавая охватившую тело слабость. Огненного кольца вокруг не было, даже следов на камне не осталось, лишь рядом, как молчаливое свидетельство произошедших событий, в пыли валялся медальон. Машинально протянув руку, сжал украшение в ладони. Он был странно теплым, как будто хранил следы бушевавшей здесь недавно огненной стихии.
Пряча медальон в карман, поклялся себе, что непременно скоро сам наденет его на шею своей Избранной. Он обязательно найдет ее, и она будет принадлежать только ему, наличие соперника – всего лишь досадная помеха, которая не сможет его остановить.
Что же это все-таки было, искусное наваждение или же другая реальность? Он ведь очутился там, рядом с ней, действительно касался ее, чувствовал жар сбитого дыхания, влажность слез…
Колдун… вот кто должен все ему разъяснить! Эдвард бегло осмотрелся по сторонам, но старика нигде не было видно.
– Зеддикус, – взвыл он, – выходи, чертово отродье, или я убью тебя! Трус!
Но отвесные лишь вторили ему гулким равнодушным эхом, дословно возвращая его собственные угрозы. Какое-то время он еще бесновался, сотрясая окрестности яростными криками и грозным рычанием, а потом успокоился, вновь опустился на землю, закрыл глаза. Раз за разом прокручивал в голове все, что видел и чувствовал, пытаясь найти какую-то зацепку.
И он нашел. Теперь не осталось сомнений, где ее искать.

---

Спасибо Инге dasik за помощь в редактировании и идейную поддержку.

Жду ваших комментариев на ФОРУМЕ!