Совершенно измученная, Белла заснула прямо на его руках, пока он нес ее в свои апартаменты. Изначально Эдвард планировал, что они приведут себя в порядок и покинут замок этой же ночью. Но, смыв с девушки следы крови мокрым полотенцем, вдруг сам почувствовал слабость.
Похоже, ритуал вытянул из него все силы, и для восстановления вампирскому организму требовалось хоть несколько часов сна. Задерживаться в родовом гнезде не хотелось. Однако, рассудив, что если отец намерен препятствовать их отъезду, совершенно не важно, когда это произойдет, сейчас или завтра, он все-таки решил остаться до утра.
Ему едва хватило сил, чтобы спрятать рукопись, которую не забыл прихватить из ритуального зала. Для этого он воспользовался тайником в своих апартаментах, лично им оборудованном под полом спальни. Быстро переговорив по телефону с Элис, рухнул на кровать рядом с Избранной, и, заключив девушку в крепкие объятия, мгновенно провалился в глубокий сон.

Эдвард проснулся утром, когда солнечный свет уже пробивался сквозь небольшие щели в плотно закрытых жалюзи. Первая мысль была о Белле, он выдохнул с облегчением, когда убедился, что она рядом, и дыхание девушки глубокое и спокойное. Потребность в ее присутствии была настолько сильной, что он не удержался, прижался к хрупкому телу, зарываясь носом в волосы, с наслаждением вдыхая ее аромат.
Запах Избранной снова изменился. Сейчас, когда его кровь бежала по ее венам, она пахла им. Это тешило самолюбие, сей факт подтверждал ее безоговорочную ему принадлежность. И в то же время изысканная смесь человеческого и вампирского запаха вызывала противоречивые чувства. Безусловно, Белла по-прежнему будила в нем мощное физические желание, но кроме этого были и другие, плохо поддающиеся пониманию ощущения.
Эдвард знал, что по мере обращения ее запах будет постепенно терять всю привлекательность зова человеческой крови, приобретая характерный только для вампира оттенок. Но раз и навсегда все решил, запретив себе сомневаться в их будущем. Никакая магия не сможет повлиять на то, что он чувствует, сжимая эту женщину в своих объятиях.
Наклонившись, осторожно, чтобы не разбудить, коснулся губами прохладного лба Беллы. Пусть еще немного поспит, а он пока поищет, чем бы ее накормить, да и заодно разведает обстановку.

Для начала он набрал номер Элис, но автомат ответил, что абонент находится вне зоны доступа. Разозлившись, снова нажал на вызов, но результат был тот же. Какого черта она делает в местах, где не работает мобильная связь?! Предприняв еще несколько таких же бесполезных попыток, Эдвард вызвал Хэйла. Тот сообщил ему, что пару часов назад они разговаривали по телефону, и она не планировала никуда исчезать.
Логично было бы предположить, что дело в мобильном или проблемы с оператором связи. Но только не в случае с Элис, которая всегда была на короткой ноге с техническим прогрессом, компьютеры и другие устройства ни за что не посмели бы сбоить в ее присутствии.
Загнав нехорошее предчувствие глубоко внутрь, он оставил Избранную под надежным присмотром Джаспера, а сам отправился к отцу, намереваясь серьезно поговорить с Карлайлом перед отъездом.

Едва выйдя в коридор, Эдвард сразу обратил внимание на человеческий запах, которого не должно было быть в замке. Ведомый его шлейфом, вскоре наткнулся на Эммета. Тот стоял, вальяжно облокотившись на высеченные из мрамора перила галереи, по периметру огибающей холл.
Внимание брата было сосредоточено на двух девицах в форменной одежде, наводящих чистоту внизу. Вчера их здесь не было, да и вообще, люди посещали замок Калленов крайне редко, разве что если нужно было провести какие-то специализированные работы.
Не трудно догадаться, почему они оказались здесь именно сейчас. Отец предусмотрел все, даже позаботился о питании для вновь обращенной вампирши. Ей нужна была кровь. Донорская, которую вампиры презрительно называли консервами, в данном случае наверняка не подходила.
Впервые Эдвард задумался над тем, что новая сущность Избранной может оказаться не так уж и плоха, напротив, даже привнесет в их отношения ранее недоступные удовольствия. Он никогда ни с кем не делил своих жертв, предпочитая питаться в одиночестве, но совместная трапеза именно с ней несомненно будет иметь особый, интимный смысл. Даже на мгновение представил себе, насколько привлекательно может выглядеть Белла, впивающаяся в человеческую плоть своими острыми зубками. И как потом будет приятно слизнуть капельки крови прямо с ее пухлых губок. Он непременно хотел бы это познать.
Но сейчас не время мечтать, у него были дела поважнее. Отогнав заманчивое видение, он направился прямиком к брату. Вчерашний рассказ Джаспера натолкнул его на мысль – привлечь на свою сторону Эммета. Возможно, известие о страшной смерти матери пробьет броню его равнодушия.
– Поздравляю, будущий папаша! – иронически поприветствовал его Эммет, даже не удостоив взглядом.
Похоже, брат заинтересовался одной из девушек. Блондинка с аппетитными формами как раз встала на цыпочки, пытаясь дотянуться метелкой до лепнины, украшающей одну из стен. Форменное платье задралось, обнажая кружевной край чулка, плотно обтянувшего соблазнительное бедро.
Завороженный этим зрелищем, Эммет инстинктивно подался вперед, перегибаясь через перила, его глаза вспыхнули хищным блеском. Наверняка брат в данный момент представлял, как стягивает с этой блондиночки одежду и скользит губами по изящной шейке.
Заметив повышенный интерес к своей персоне, девушка дерзко стрельнула глазками в их сторону, презрительно поджала губки и демонстративно одернула задравшийся подол. Та еще штучка, но вряд ли у нее есть шанс устоять перед обаянием истинного вампира.
– Что, понравилась? – подначил брата Эдвард.
– Не твое дело, – огрызнулся тот в ответ.
Норовистая блондинка всерьез завладела помыслами Эммета, пришлось схитрить, чтобы переключить его внимание.
– Хватит за девками подглядывать, нас хочет видеть отец, – не моргнув глазом, соврал Эдвард.

Оба сына главы клана терпеть не могли визиты в личный кабинет отца, обычно заканчивающиеся упреками и выволочками. Детство уже давно осталось позади, но мало что изменилось, мрачная обстановка небольшого помещения так же давила на психику, как и его хозяин.
Карлайл, восседая за письменным столом, сосредоточенно рассматривал что-то на экране ноутбука, и даже голову не поднял, чтобы взглянуть на вошедших.
– Хорошо, что ты пришел, я как раз собирался за тобой послать, – холодно кинул он младшему сыну вместо приветствия, и тут же обратился к старшему: – Эммет, оставь нас одних.
– Если вы собрались обсуждать личную жизнь Эдварда, то вполне справитесь и без меня, – явно обрадованный таким поворотом событий, братец тут же попятился к двери.
– Нет, – Эдвард решительно преградил ему путь. – Отец, ты же так любишь повторять, что мы – одна семья. Значит, у меня не должно быть тайн от брата.
Карлайл откинулся на спинку кресла и пристально взглянул на сыновей.
– Хорошо, – немного поколебавшись, согласился он, – думаю, вам обоим следует знать то, что я собирался рассказать Эдварду.
Он сцепил руки перед собой, ожидая, пока сыновья рассядутся. Старший, недовольно поморщившись, устроился на кожаном диване у двери, готовый в любой момент слинять, а младший расположился в кресле возле письменного стола.
Карлайл намеренно тянул время, как обычно выдерживая эффектную паузу. Эдвард тоже не спешил, предоставляя возможность отцу первому начать разговор. Напрямую спрашивать о матери не мог, чтобы не выдать свой источник информации, наверняка Каллену-старшему не понравится, что Джаспер выдал его тайну. Планируя для начала обвинить отца в пренебрежительном отношении к членам семьи, собирался постепенно перевести разговор на тему, как тот убил мать, заставив рожать второго ребенка. Надеялся, что в этом вопросе Эммет его поддержит, и Карлайлу придется раскрыть им всю правду.
Если это не сработает, то в ход должны будут пойти его детские воспоминания, якобы он помнит, что в младенческом возрасте жил не в родовом замке, а с чужими вампирами.
– Ты принял правильное решение, – наконец, пафосно обратился к нему глава клана. – Я рад, что у вас все получилось. Но ты даже не представляешь, насколько опасна игра, которую затеял.
– Имеешь в виду свою игру? – мрачно переспросил Эдвард.
– Я говорю о рукописи! – Карлайл взвился со своего места и навис над столом, опираясь на кулаки. – Ты хоть соображаешь, что творишь?
Конечно, Эдвард понимал, что пропажа рукописи не останется незамеченной. Но и отдавать ее кому бы то ни было не собирался, пока не узнает, почему она так всем нужна.
– Может, ты мне как раз и объяснишь, отец? – хладнокровно поинтересовался он. – У тебя всю жизнь столько тайн от нас, сейчас самое время ими поделиться!
Ярость на лице отца постепенно сменилась привычной непроницаемой маской.
– Я примерно представляю, откуда ты знаешь Зеддикуса, – уже спокойно заговорил он, вновь усаживаясь на свое место, – и почему действуешь в его интересах. Этот шельмец умеет пустить пыль в глаза, особенно таким, как ты. Просто расскажу тебе кое-что, надеюсь, ты сделаешь правильные выводы.
Предвкушая скорую развязку тайны, Эдвард пропустил мимо ушей оскорбление отца и раздавшийся из-за спины смешок Эммета.
– Не могу ручаться за достоверность этой легенды, я слышал ее от своего отца, – задумчиво начал Карлайл. – А тот, в свою очередь, от деда. Давным-давно землей правили колдуны, или, как их еще называли, Древние. Наделенные магической силой, они были способны ментально влиять на человеческий разум. Но людей рождалось все больше, они постепенно становились все более разумными, и трудно было их удерживать одной силой мысли. Тогда Древние создали вампиров – сверхсильных существ, способных держать людей в страхе и подчинении. Долгое время вампиры верно служили своим создателям, пока один из них не попросил в награду за свою службу возможность иметь детей. Самый могущественный из колдунов создал сложное заклинание, позволяющее каждому вампиру иметь ребенка от одной-единственной человеческой женщины – Избранной. Магия, определяющая силу истинных вампиров, была сосредоточена в рукописи, описывающей ритуал обращения, и двух свитках, уточняющих его действие.
Эдвард сразу вспомнил о свитках, про которые рассказывал ему Чарли. Уж не те ли это самые?
– С тех пор стали рождаться истинные вампиры, – продолжал Карлайл. – Их было очень мало, Древние совершили ошибку, приблизив их к себе, даже доверили некоторые тайны своего могущества. Так было до того момента, пока один из истинных вампиров не выведал способ, при помощи которого можно уничтожить практически неуязвимых колдунов. Он же выкрал рукопись и свитки, с помощью которых Древние могли оказывать влияние на любого вампира, родившегося в результате заклятия Избранных. Потом был длительный период жестоких войн, обе стороны боролись за власть, используя людей и обращенных вампиров, как пушечное мясо. Вампиры оказались более приспособленными к быстро развивающейся цивилизации, чем колдуны, черпающие свои силы из естественной природы. Древних становилось все меньше, пока не остался один, самый сильный и хитрый – Зеддикус. Он затаился в горном массиве, под которым находится источник древней силы, делающий его неуязвимым. Старый пройдоха ждет своего часа, когда можно будет вернуть утраченную власть.
Эдвард невольно представил себе несуразного старичка, бормочущего невнятные заклинания. Может ли такой плести интриги, мечтая о мировом господстве?
– Для этого ему нужны все три артефакта, каждый из которых хранился отдельно, в разных вампирских кланах. Насколько я знаю, Волтури и Ирландский клан не смогли сохранить свитки, они бесследно исчезли. Может быть, они уже у Зеддикуса. Тогда рукопись – последнее, что он должен заполучить.
– И как он вернет власть при помощи каких-то бумажек? – позволил себе усомниться Эдвард.
– Это не просто бумажки, – резко оборвал его отец. – В рукописи и свитках сосредоточена магическая сила, которая дала возможность появиться на свет всем нам! Если это все окажется в руках колдуна, он посредством этой силы сможет вмешиваться в наш разум, управлять нами, как послушными марионетками! Вы оба знаете, что между Избранной и ее вампиром существует ментальная связь, позволяющая обмениваться мыслями на расстоянии. Древние эту связь чувствовали и могли в нее вмешиваться, управляя видениями обоих, однако им не хватало сил нанести физический вред. Особенно уязвимой перед колдунами становится Избранная с момента проведения ритуала до полного обращения в вампира.
Белла!? Внутри неприятно кольнуло, на нее итак столько всего свалилось, неужели еще и чертов колдун будет изводить ее своими видениями?
– Наша мать, – вдруг отозвался сзади Эммет, все это время хранивший молчание. – Он ее использовал?
Карлайл глубоко вздохнул и прикрыл глаза, как будто эти воспоминания причиняли ему боль. А у Эдварда разрозненные кусочки пазла начали, наконец, складываться в правильную картинку.
– Да, – глухо ответил отец. – Колдун ее использовал, чтобы вернуть рукопись. Он влез в ее разум, внушил ей, что если она этого не сделает, то ее дети погибнут. Я тогда не знал, что такое возможно. Напуганная его угрозами, Элизабет украла рукопись и сбежала из замка. Но она не знала, что взяла дубликат, подлинник остался у меня.
Дальше Карлайл повторил рассказ, который Эдвард уже слышал от Джаспера. Как только отец закончил, в кабинете повисла гробовая тишина. Объединенные общим горем, трое мужчин молчали, каждый думая о своем.
– Пришло время уничтожить убийцу вашей матери, – заговорил отец. – Я долго ждал этого часа, и надеюсь, что мои сыновья мне помогут….

То, что он услышал от Карлайла, полностью перевернуло его представление о происходящем. Некоторые моменты противоречили тому, что уже знал Эдвард, однако в общем все очень походило на правду. Но, зная коварство отца, он был уверен, что тот не до конца откровенен со своими детьми.
Расспросить подробнее было не у кого. Джаспер ничего не знал про колдуна, а с Элис, которая могла уточнить многие детали, так и не удалось связаться. Все материалы, доказывающие интриги главы клана Калленов, были у нее, и теперь все, что Эдвард мог противопоставить Карлайлу, было блефом. Уже не оставалось сомнений: с его лучшим аналитиком что-то случилось. Кто же до нее добрался? Отец? Волтури? Джеймс? Колдун? В любом случае, до выяснения всех обстоятельств покидать замок Калленов было неразумно, и даже опасно.
Его подчиненные без труда определили место, откуда был последний звонок с телефона Элис. Эдвард был вынужден разрешить Джасперу взять еще двоих вампиров из их команды и отправиться на поиски. Сам же он, связанный по рукам и ногам, не мог оставить Избранную без присмотра.

Пробуждение было тяжелым, ушедшая ночь оставила на память о себе металлический привкус во рту и тупую боль в груди. Там, где сердце. Дышать больно, страшно, каждый вдох бередит не до конца зажившую рану. А еще звуки и запахи. Нет, они не стали в разы сильнее, чуть заострились, не резко, но до такой степени, что игнорировать их невозможно. Хочется приглушить собственные ощущения, отгородиться от действительности и ни о чем не думать.
Но забыться не получается, воспоминания упорно продираются через спасительный туман полусна, возвращая одну за другой жуткие подробности прошлой ночи. Темный туннель с ярким, ослепляющим светом в конце, мертвая тишина, которую разрывает его голос. Дальше – боль, страшная, изламывающая, поглощающая. Как будто ее опутало живой колючей проволокой, с каждой секундой все сильней сжимающей свою жертву, впивающейся в кожу быстро растущими шипами, протыкающими тело насквозь. Казалось, что острые иглы пронзают мозг, лишая способности думать, а беснующееся вокруг пламя хохочет над ней, протягивая свои алчные щупальца.
Потом что-то произошло, огонь отступил, сдавливающие ее путы ослабли, она даже смогла вздохнуть с некоторым облегчением. Но ненадолго, тело пронзила новая боль, та самая, которая раньше приносила удовольствие. Но теперь каждое новое движение рвало на части, Белла искусала губы в кровь, лишь бы не умолять его остановиться, отчаянно напоминая себе, что так нужно, что сама настояла на ритуале и должна все вытерпеть.
К счастью, у них все получилось. Или нет?
Так и не решившись открыть глаза, она осторожно, словно боясь обжечься, втягивает носом воздух. Все остальные ароматы заглушает один. Запах Эдварда – он везде, в легких, на ней. Она пропитана этим запахом, он въелся в нее, стал неотъемлемой частью. И сам его обладатель здесь, где-то рядом, она интуитивно чувствует его присутствие.
От его близости тепло волнами растекается по телу, временно притупляя боль и некомфортные ощущения, заглушая все сомнения и страхи. Это так приятно – просыпаться, зная, что он наблюдает за ее пробуждением, предвкушать его улыбку, волнующее скольжение сильных ладоней по коже и легкий поцелуй, со временем переходящий в более смелый и откровенный…
Невесомое прикосновение к щеке заставляет вздрогнуть и распахнуть глаза. Роскошная обстановка вокруг хорошо ей знакома и ненавистна – они все еще в замке Калленов, в их спальне. Эдвард сидит на краю кровати и внимательно за ней наблюдает. Он выглядит усталым и осунувшимся, во взгляде тревога и ожидание, и еще что-то, пока ей непонятное, но настолько пронзительное, что она на мгновение зажмуривается, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами.
Слишком отчетливым становится осознание, что теперь она полностью принадлежит ему, в ней течет его кровь, а под сердцем… если все получилось, под сердцем она носит часть его, их будущего ребенка. Впору содрогнуться от такой зависимости, но ведь он доказал своими поступками, что она может ему довериться. Он не обидит, не предаст, не уйдет. И пусть изменилась ее сущность, но главное так и осталось – потребность женщины в сильном мужском плече, на которое можно опереться.
Но и ей нужно соответствовать его статусу, она не может позволить себе такую роскошь, как слабость. Стать ему во всем поддержкой и опорой, а не тягостной обузой.
Белла нашла в себе силы снова на него посмотреть, на этот раз получилось вымученно улыбнуться, наверное, не очень натурально, но хоть как-то.
– Привет, – он тоже усмехается в ответ натянуто, одними губами, глаза так и остаются напряженными.
Белла пытается что-то сказать, но слова застревают в горле, проще поздороваться кивком головы.
– Почему мы еще здесь? – ее голос звучит как-то непривычно, слишком хрипло, приходится откашляться, чтобы прочистить связки.
Эдвард снова хмурится и отводит взгляд, не спеша отвечать на ее вопрос.
– В целях твоей безопасности нам следует оставаться в замке, – его голос звучит спокойно и уверенно. – Это временная мера. Как только некоторые проблемы уладятся, мы отсюда уйдем.
Его уклончивый ответ вроде как содержит много информации, и в то же время не говорит ни о чем. Как можно чувствовать себя в безопасности в замке, где к ней так ужасно относятся?
В голове мелькает еще множество вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Кто она теперь? Определенно, уже не человек, и нет пути назад, нельзя вернуться в прежнюю жизнь, выйти на работу или навестить родителей. А люди? Сможет ли она теперь просто пройтись по улице, или ее горло будет терзать жажда?
Но так и не успевает ничего спросить, Эдвард помогает подняться с кровати, накидывает ей на плечи махровый халат. От резкой смены положения слегка кружится голова, в глазах темнеет, она даже не успевает сообразить, что какое-то время стоит перед ним обнаженная.
Эдвард не дает ей упасть, прижимает к своей груди, заключая в уютное кольцо объятий. Так приятно ощущать крепкое мужское тело, купаться в его запахе, что она готова стоять, уткнувшись носом в его плечо, хоть целую вечность.
– Пойдем, – Эдвард мягко тянет ее за собой. – Я кое-что для тебя приготовил.
То, как он при этом на нее смотрит, определенно не нравится. От волнения подгибаются коленки, когда она послушно ступает за ним. Нехорошее предчувствие стучит в висках, стальным обручем сжимает голову.
За те несколько шагов, что отделяли от двери, не было времени толком разобраться, чего именно так боится. Его отца, который скажет, что она не оправдала доверия и должна умереть? Или унизительного осмотра, подобного тому, что ее недавно подвергли? Да что может быть хуже того, что уже произошло? Ее отравили, потом убили, снова воскресили, и теперь она не человек, ни живая и ни мертвая. Но интуиция подсказывала, что за дверью ждет очередное, не менее сложное испытание.
Как ни странно, в гостиной ничего страшного не оказалось. Лишь запах, приятный, щекочущий ноздри, вызывающий аппетит, но ничего общего с обычной едой не имеющий. И еще звук, едва слышный, здесь явно лишний, похожий на тихое постукивание молоточком.
Его источник пока был скрыт высокой спинкой дивана. Внутри все сжалось, когда она, наконец, догадалась, что происходит. Пока Эдвард обводил ее вокруг мягкого уголка, все еще надеялась, что ошиблась. И замерла, как вкопанная, увидев обещанный сюрприз.
На диване лежала девушка в форменной одежде, так обычно одеваются горничные в дорогих отелях. Светлые пряди беспорядочно разбросаны, подол платья чуть задран, обнажая стройное бедро. Безусловно, красивая, даже слишком, такое впечатление, что это какая-то актриса в образе, специально одевшаяся так для роли.
Девушка спала. Ее сон был глубоким и спокойным, высокая грудь мерно вздымалась от каждого вздоха.
– Она здесь специально для тебя, – Белла вздрогнула от приглушенного голоса, раздавшегося прямо за ее спиной. – Думаю, тебе понадобится несколько кормилиц, они будут работать в замке в качестве прислуги.
Эдвард смотрел на нее внимательно, словно ожидая какой-то определенной реакции. Пытаясь разобраться в своих ощущениях, она осторожно потянула носом воздух. Запах девушки был, безусловно, приятен, и вызывал такие же ассоциации, как раньше аромат свежезажаренного мяса, неизменно подстегивающий аппетит. Но не до такой степени, чтобы все забыть и наброситься на жертву.
И все-таки болезненный спазм в районе желудка напомнил, что она последний раз ела более суток назад, а пересохшее горло засаднило, требуя хоть какой-нибудь жидкости. Но, скорей всего, для утоления жажды хватило бы и простой воды.
Белла определенно была не готова к такому повороту, не думала, что это должно произойти так сразу. Собственное сердце стучало предательски громко, выдавая ее растерянность.
– А что потом? – задала вопрос, ответ на который в данный момент больше всего пугал. – Ее убьют?
– Зачем? – равнодушно повел плечами Эдвард. – Она даже не поймет, что с ней произошло. Некоторая апатия и сонливость, люди обычно списывают такое недомогание на усталость.
От его пояснений стало чуть легче, но проблема никуда не делась. Он наблюдал за ней с нескрываемым интересом, глаза потемневшие, с нехорошим блеском. Выжидал, как она себя поведет. От такого пристального взгляда бросало в дрожь, тело прошил холодный пот, пришлось обхватить себя руками, чтобы скрыть предательскую слабость.
– И часто вы так делаете? – спросила, чтобы только потянуть время.
– Для пропитания доставляем людей в замок? – уточнил он. – В этом нет необходимости, слишком хлопотно держать здесь еду, каждый добывает себе кровь сам.
Эдвард присел на край дивана, потянул ее за собой, усаживая на колени. Его ладонь успокаивающе скользнула по спине, пальцы стали приятно массировать затылок, но Белла так и не смогла расслабиться.
– Не бойся, – усмехнулся он, прижимаясь губами к ее виску, – сейчас все кажется тебе странным, но на самом деле это очень приятно, ты привыкнешь.
Казалось, что вся эта ситуация его забавляла, а вот ей явно было не до смеха. Слабо верилось, что к такому можно привыкнуть. Не так много времени у нее было на то, чтобы смириться с мыслью, что придется кусать людей.
– Белла, – он заговорил мягко, но твердо, – это просто необходимо.
Она упрямо замотала головой, не в силах справиться с отвращением. Как далеко все зайдет, если она откажется, не станет же он ее заставлять насильно? Или станет?
– Я не смогу… – едва слышно прошептала она.
Чуть отстранившись, Эдвард потянулся к спящей девушке. Ловко расправившись с застежкой на глухом вороте платья, заботливо отодвинул локон, упавший на обнажившуюся шею.
– Смотри, – Белла завороженно наблюдала, как его длинные пальцы легко скользят по тонкой коже, под которой мерно бьется жилка пульса, – это место – самое вкусное, здесь кровь наиболее насыщенная. Тебе как раз сейчас такая и нужна. Самая свежая... самая питательная…
Его голос звучал приглушенно, интимно, оказывая на нее гипнотизирующее воздействие. Зарождая где-то глубоко внутри новое, неведомое ранее ощущение, пока еще слабое и непонятное, но постепенно нарастающее и усиливающееся.
Ссадив Беллу с колен, он приподнял безвольное тело девушки таким образом, чтобы она спиной опиралась на его грудь. Теперь жертва полулежала на нем, бессильно уронив голову ему на плечо. В груди неприятно кольнуло – то, что ее мужчина касается другой, определенно не нравилось.
Коварно улыбнувшись, Эдвард чуть наклонил девушку, так, чтобы облегчить себе доступ к шее, и вдруг резко впился в нее клыками.
От неожиданности Белла вскрикнула и вскочила с дивана. Инстинкты вопили, что нужно бежать отсюда подальше, но ноги словно приросли к полу. Завороженная происходящим, она не могла оторваться от этого жуткого и одновременно красивого зрелища.
Хищник высасывал кровь из своей жертвы. Глаза прикрыты, ноздри чуть подрагивают от удовольствия, а рука покоится на тонкой талии девушки, крепко ее удерживая.
Кроме парализовавшего ее ужаса, Белла почувствовала странный прилив возбуждения. И снова что-то шевельнулось внутри: новая потребность постепенно наполняла ее, заставляя представлять, какой вкус может оказаться у алой жидкости, и какие ощущения вызывает сама трапеза.
Когда Эдвард оторвался от безвольного тела и посмотрел на нее, его потемневшие глаза полыхали огнем желания, а на сжатых губах алела капля свежей крови. Неожиданно она поймала себя на мысли, как нестерпимо хочется слизнуть эту капельку, смешанную с его вкусом.
– Иди ко мне, – позвал он мысленно, призывно протягивая руку.
Его голос звучал ласково, но был тверд, от предложения, высказанного таким категоричным тоном, невозможно было отказаться. Разум отчаянно вопил, что нужно бежать. Но тело мимо воли подалось вперед, а взгляд, как приклеенный, уцепился за губы, все еще крепко сжатые.
Подчиняясь зову, она шагнула к нему навстречу. Он не стал ждать, резко притянул, буквально впечатывая в себя. И поцеловал, грубо и требовательно, вкладывая в этот поцелуй всю силу своей страсти.
Что-то теплое обожгло небо, стекло по гортани, наполняя рот металлическим привкусом, раздражая и одновременно согревая. Белла инстинктивно сглотнула, внутрь попало совсем немного крови, но не привыкший к такой пище желудок тут же свело рвотным спазмом. Все случилось совсем не так, как только что себе нафантазировала.
– Отпусти, – с трудом выдохнула она, но Эдвард был беспощаден.
Он словно обезумел, его ладони грубо мяли спину и сжимали ягодицы, причиняя боль, жесткие губы безжалостно терзали, доказывая свое исключительное право на ее тело и душу. Тошнота чувствовалась все острее, смешанный с кровью поцелуй окончательно лишил рассудка, Белла дернулась, пытаясь вырваться, но он слишком крепко ее удерживал, продолжая целовать так же жадно и неистово.
Она извивалась и жалобно стонала под его натиском, и лишь когда уже стала задыхаться от нехватки воздуха, мертвая хватка ослабла, и ей каким-то чудом удалось выскользнуть. Не разбирая дороги, Белла кинулась в ванную.

Ее буквально выворачивало наизнанку, рвотные позывы были частыми, но желудок пуст. Эдвард тоже находился здесь, замер сзади, она спиной чувствовала его пристальный взгляд. Ужасно стыдно, что он стал свидетелем ее слабости, но ничего не могла с собой поделать. Щеки пылали, тело прошибал холодный пот, ледяные руки так тряслись, что не было никакой возможности унять дрожь.
– Похоже, я поторопился, – его тихий голос донесся до нее издалека, как сквозь толстый слой ваты.
Белла попыталась разогнуться, но выложенная черно-белой плиткой ванная поплыла перед глазами, превращаясь в размытое пятно. Пальцы свело судорогой, она сжала их с такой силой, что умывальник, на который опиралась руками, треснул.
Желудок предпринял очередную попытку выпрыгнуть наружу. Неужели это признаки раннего токсикоза?
Она не знала, сколько продолжался этот кошмар, но как только удалось немного успокоиться и выпрямиться, почувствовала его руки на своих плечах. Охваченная апатией, она не сопротивлялась, позволила себя раздеть, даже не заметила, как оказалась в душевой кабине. Теплые струи заставили вздрогнуть, а когда поняла, что он скидывает с себя одежду и шагает под душ вслед за ней, вся сжалась, совершенно не готовая к такой близости.
Эдвард прижался к ней сзади всем телом, особенно той частью, которая говорила о его растущем возбуждении. Только не это… неужели он не понимает, что сейчас она не в состоянии ответить на его страсть.
Но он ничего не требует, просто ее моет. Массирует плечи, скользит пальцами по влажной коже, перебирает волосы, оставляет легкие поцелуи на шее и плечах. Измученное спазмами тело постепенно расслабляется под теплыми струями и его сильными руками. Она успокаивается, позволяет себе просто наслаждаться неспешными ласками и столь редкими в последние время мгновениями спокойствия, когда можно ни о чем не думать и просто быть вместе.
Когда он закрывает воду, Белла даже испытывает некоторое разочарование, что все так быстро закончилось.
– Тебе все-таки придется поесть, – говорит он, накидывая ей на плечи халат, и тут же, заметив, как она побледнела, уточняет: – я распорядился, чтобы принесли человеческой еды.

Перед тем, как выйти из ванной, Белла на мгновение задерживается перед огромным зеркалом, из которого на нее смотрит изможденная девушка. Выглядит она ужасно – осунувшееся лицо, искусанные губы, впавшие полубезумные глаза. Нерешительно распахнув тяжелые полы халата, рассматривает в отражении обтянутые кожей ребра и кровавый рубец под левой грудью, оставшийся после ритуала.
Эдвард замирает сзади, полуобнаженный, на нем лишь обернутое вокруг бедер полотенце. Мускулистый торс вампира подчеркивает болезненную худобу ее измученного тела. Его губы оставляют едва ощутимый поцелуй у самого основания шеи, заставляя вздрогнуть. Он смотрит на нее через зеркало, внимательно, словно хочет проникнуть внутрь ее разума, знать каждую ее мысль, даже ту, которая пока только в самом зародыше.
Смутившись от такого пристального внимания, она отводит глаза, спешит спрятать изуродованное тело. Эдвард помогает ей, собственноручно завязывает пояс халата. Бережно разворачивает ее, целует осторожно, в уголок губ. Он нежен и заботлив, во всяком случае, изо всех сил пытается таким быть, обращается с ней, как с хрупкой фарфоровой куклой. Ей стыдно за свой срыв, она ценит его старания, но все вокруг, как в тумане, горло еще обжигает металлический привкус крови, а от осознания, что эту неприятную процедуру придется повторять изо дня в день, ее снова мутит.
Как долго она будет так ужасно выглядеть? Белла снова украдкой бросает взгляд в зеркало. Краем глаза заметив в отражении мелькнувшую тень, вскрикивает и прячет лицо у него на груди.
– Что с тобой? – Эдвард прижимает ее к себе, осторожно массирует виски пальцами, – тебе опять плохо?
От страха ее трясет, она даже не может внятно ответить на его вопрос, лишь отрицательно качает головой. Решившись, наконец, выглянуть из-за его плеча, Белла снова смотрит в зеркало. Ничего, кроме их отражения. Определенно, она сходит с ума.
– Пожалуйста, оставь меня одну…. – тихо просит. – Хоть на пару минут…
Эдвард недовольно хмурится, с неохотой, но все-таки выполняет просьбу. Выходит, однако дверь оставляет открытой.
Убедившись, что он ее не видит, Белла набирается смелости и вновь решается посмотреть в зеркало. Ничего страшного там нет, только собственное отражение. Видимо, последние события неблагоприятно повлияли на ее разум, от нервного напряжения у нее начались галлюцинации.
Наклоняется над раковиной, умывается. Холодная вода отрезвляет, придает уверенности. Она сильная, она сможет через все это пройти. Эдвард будет рядом и поможет ей справиться с любыми трудностями.
Снова поднимает голову и замирает, теперь явственно видя перед собой чужое отражение. Из зеркала на нее смотрит колдун.
Тот самый, которого она знала, но он заметно изменился, больше не выглядел, как ходячее недоразумение. Морщины на лице разгладились, плечи расправились, стали шире, еще недавно блеклые глаза излучали мощные потоки света. Волосы так и остались седыми, но не висели беспорядочными паклями, а стали гуще и спадали на плечи аккуратными прядями.
Он как будто сбросил маску, за которой прятал свое истинное обличие. Седой благообразный старец, в облике которого явственно проступала древняя могущественная сила.
Колдун смотрит на нее из зазеркалья исподлобья, спокойно ожидая, пока она придет в себя. В его взгляде нет открытой угрозы, но и доброжелательным его тоже нельзя назвать, скорей пустым и равнодушным
– Если хочешь, чтобы ваш ребенок родился, – чужой повелительный голос звучит в ее голове, отдаваясь тупой болью в висках, – помоги вернуть то, что принадлежит мне…

---

Под спойлером анимированная иллюстрация к главе. Огромное спасибо ее замечательному автору Лене helencapricorne

Традиционно спасибо моей незаменимой помощнице Инге dasik за помощь в редактировании и идейную поддержку.

ФОРУМ