Название: Омела
Автор: Колокольчик
Картина: № 4
Жанр: Romance/ Humour
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: Элис/Джаспер.
Саммари: Одно глупое пари и семь дней на то, чтобы заставить мечту сбыться. Под омелой…
_______________________________________________________________________________

- Всего одна неделька осталась! – подобрав пышные кружевные юбки, Элис забралась на пуфик и жирно-жирно закалякала карандашом еще одну клеточку в календаре.
- Зачем ты повесила его так высоко? – лениво потянувшись в кресле, спросила Розали, поправив на груди пышный шелковый бант, и кивнула на календарь.
- Потому что если бы он висел ниже, то я бы не удержалась и зачеркнула бы сразу все дни! – откликнулась Элис, легко спрыгнув на пол и чинно расправив муслиновые складочки легкой юбки.
- Неужто ты так любишь Рождество?
- Я люблю рождественские балы, - призналась Элис, выглянув в окно. – Они такие сказочные… Кружатся танцующие пары, а за окном кружится снег, и кажется, что сейчас можно загадать любое желание, даже самое чудесное, и оно непременно сбудется, и что может случиться что угодно, пусть даже и самое несбыточное…
- Например, что мой братец, наконец, сделает тебе предложение? – хихикнула Розали, и ее синие глаза засверкали задорным вызовом. – Вот уж это и правда было бы истинное божье чудо! Тогда я даже поверю, что он не совсем бессмысленен и безнадежен! А то ведь только и думает что о новых галстуках, да как с кем-нибудь подраться или обдурить в этот вульгарный покер, да о скачках! Иногда мне так хочется, чтобы какой-нибудь конек поноровистее наконец-то сбросил его, и он бы пару недель посидел дома в бинтах вместо того, чтобы волочиться за девчонками и транжирить отцовские деньги, – девушка безнадежно покачала головой и добавила почти мечтательно: - Да и зазнаваться он бы прекратил!.. В конце концов, мы оба знаем, что я верхом езжу получше него! Меня-то ведь еще ни одна лошадь не сбросила! Даже на охоте. А он что? В бинтах проводит больше времени, чем в седле.
Элис только махнула рукой и мечтательно подняла взгляд к высокому потолку.
- Нет, нет, это все не важно! Он такой… такой красивый!
Розали тщеславно улыбнулась. Когда кто-то говорил о ее брате что-то лестное, она всегда испытывала прилив самодовольного удовлетворения – примерно такой же, как когда кто-нибудь нахваливал ее любимых лошадей или отпускал пару милых замечаний в адрес ее акварелей.
Элис заметила эту улыбку и тотчас же надулась.
- Я вовсе не о внешности! И вообще, когда ты перестанешь каждый комплимент в адрес всего, что с тобой связано, начиная от Джаспера и заканчивая твоими лошадьми, принимать на свой личный счет? Можно подумать, тобой мало восхищаются! Ну-ка, сколько раз тебе уже делали предложение?
- Двенадцать! – радостно отрапортовала Розали и вдруг озабоченно нахмурилась. – Ой… Ведь следующий будет тринадцатый…Я не хочу встречать Рождество с тринадцатью предложениями! Это плохая примета! А младший Блэк явно вокруг да около ходит… Можно подумать, у него есть хоть малейший шанс! Да он вылитый команч! С ними мой дедушка в Новом свете воевал, не могу же я выйти за такого замуж!
- У вас это семейное, наверное, - со вздохом произнесла Элис, задумчиво поигрывая закалывающей воротник бирюзовой брошью-сердечком. - Потомственная страсть к одиночеству.
- Ничего подобного! Вот если бы… - тут Розали разом замолкла и сжала губы так крепко, точно боялась, как бы лишние слова не сорвались с них против ее воли. Но было уже поздно.
- Если бы? – возликовала Элис. - Ух ты, неужели самая безжалостная девушка графства наконец-то отдала кому-то свое жестокое сердце? Ну и кто же этот несчастный?
Розали надменно подняла брови с разбивающим вдребезги сердца ее ухажеров выражением «я-не-понимаю-о-чем-вы».
- Ты не поможешь мне нарядить елку? – вдруг спросила Элис, вспорхнув с пуфика и выжидающе оглянувшись на подругу. Розали улыбнулась с радостным предвкушением и кивнула.
Перебирая содержимое тяжелого ящика с елочными игрушками, Элис задумчиво нахмурилась и заговорила:
- Вот ты смеешься, а я просто знаю, что это судьба! Мы с ним будем вместе!
- С кем, с Джасом? – откликнулась Розали, повесив на пушистую нижнюю ветку красивой елки золотую звездочку. - Спорим, что в этом году ты останешься Крошкой Брендон и миссис Хейл будешь если только в мечтах?
- Давай! – с готовностью согласилась Элис. - Если я проиграю, я…
- Отдашь все вальсы на рождественском балу Эдварду Каллену!
- Но он зануда!..
- И скажешь ему, что считаешь его красавчиком!
- Но…
- И месяц не будешь притворяться больной или уехавшей к несуществующей тетушке, чтобы спасаться от его визитов!
Элис показала подруге язык.
- Ну и ладно! А вот если я выиграю, то ты…
Розали заинтересованно подалась вперед, ожидая условия.
- …То ты скажешь мне, кто же тебе на самом деле нравится!
Девушка откинулась на спинку стула, задумчиво нахмурившись и словно сомневаясь, не слишком ли это высокая цена, а потом беззаботно тряхнула золотыми локонами и кивнула.
- Договорились!

Семь дней до Рождества.
Проснувшись следующим утром, Элис долго лежала на кровати, глядя на скользящие за окном белые перышки снежинок и пытаясь сосредоточиться на их с Розали споре и на том, как же ей за оставшиеся до Рождества семь дней суметь сделать то, на что и трех последних лет оказалось мало: заставить мистера Джаспера Хейла, красавчика, богатенького наследника, истинного джентльмена и самою вожделенную добычу для половины девушек города, понять, наконец, что именно она, мисс Элис Брендон, за миниатюрный рост называемая всеми вокруг Крошкой, и есть его судьба, мечта, прекрасная дама и вечная любовь.
Под одеялом думалось плохо, а ветер, бросавший в ее окно пригоршни пушистой снежной пыли, так и звал на улицу, и девушка, быстро одевшись и прихватив с собой с кухонного стола палу свеженьких, приятно греющих пальцы своим теплом малиновых пирожков, отправилась на прогулку.
Снег весело заскрипел под ногами, когда Элис вышла на порог и, глубоко вдохнув холодный и душистый как-то особенно, по-зимнему, воздух, окинула взглядом открывавшийся с крыльца вид. Растрепанные ветром снежинки оседали на лохматых ветках росших возле дома елок, на столбиках ограды и кованых завитушках фонаря, над крышами соседних домов медленно поднимался густой каминный дымок, словно пар над чашкой какао, облетевшие деревца обрамляли ведущую к центральной площади дорожку, застеленную пушистым, как ангорская пряжа, снежным ковром, и в воздухе была разлита эта особенная ленивая тишина зимнего утра, смешанная с тонким ароматом мандаринов и корицы, расцвеченная отблесками готовых совсем скоро зажечься елочных огней.
Поправив на двери рождественский венок с пышным красным бантом, Элис подняла воротник пальто и неторопливо зашагала по дороге, то и дело останавливаясь, чтобы зачерпнуть пригоршню снега с чьего-нибудь забора или полюбоваться на прихотливый узор птичьих лапок на белоснежной целине. Вскоре впереди показались обындевевшие ворота городского парка. По раннему времени гуляющих там почти не было, если не считать снующей там и сям ребятни, играющей в снежки, весело скользящей по обледенелым аллеям кто на ногах, а кто и на животе, и валяющейся в снегу, поднимая фонтаны снежных искр и громко хохоча. Элис наблюдала за ними, чинно сидя на холодной скамейке возле одной из парковых дорожек, стараясь сосредоточиться на стратегии своих грядущих битв за сердце брата Розали, но беззаботное счастливое веселье, пульсацией десятка маленьких солнц исходившее от веселящихся детей, отвлекало и так и звало наплевать на все свои дела и тоже с визгом и хохотом рухнуть в сугроб и сделать снежного ангела, а потом построить из снежных кирпичиков крепость и скрыться в ней от атаки вооруженной снежками армии… Но ничего этого было нельзя.
Громко смеясь, мимо скамейки Элис промчались две маленькие девчушки, скользя по едва припорошенному снегом льду на своих башмачках не хуже, чем на коньках, и девушку словно озарило: каток! Ну конечно, завтра же вечером она позовет Джаспера и Розали на каток, а там перед ней откроется целое море возможностей: можно будет то и дело терять равновесие и хвататься за его плечо, или ронять перчатки и, наклоняясь за ними, случайно сталкиваться с ним руками, или жаловаться, что в глаз попала снежинка, и просить его посмотреть, а там уж… План боевых действий был готов, и Элис с радостью закончившего корпеть над ненавистным домашним заданием школьника вскочила на ноги и, не обращая внимание на недовольно наблюдающих за ней пожилых матрон, сидящих на соседней скамейке и всем своим видом показывающих, что считают ее поведение крайне вульгарным, упала спиной на снежную перину и, замахав руками, точно крыльями, сделала первого в эту зиму снежного ангела. Ее совсем не взрослое поведение привлекло внимание играющих рядом детей, среди которых оказались Эмили и Лея, младшие сестры старины Джейка, и Элис окончательно забыла о том, что ей уже целых семнадцать лет, пустилась во все тяжкие и вместе с ними играла в прятки и в снежки, лепила снеговиков и носилась по скользким аллеям не хуже самых отпетых сорванцов. Возмущения на лицах двух почтенных леди, пораженно наблюдавших за ее проделками, все росло и росло, и вместе с ним росла и шальная радость девушки от своего возмутительного и веселого поведения. Пару раз, плохо прицелившись, она совершенно случайно цепляла снежками пышные шляпы этих достойных дам, а один раз, поскользнувшись на обледенелой дорожке, со смехом повалилась на землю прямо напротив их скамейки и под их гневными взглядами все смеялась и смеялась до тех пор, пока прибежавшие мальчишки не помогли ей подняться. Но предел их терпению настал тогда, когда Элис, ловко увернувшись от пущенного в нее Сетом снежка, обернулась и увидела, что направленный в нее снежный комок попал точнехонько в нос одной из женщин, и теперь обе они испепеляют ее взглядами, достойными взоров Екатерины Медичи, бросаемых ею на ненавистного Наваррца. С армейским единодушием они поднялись со скамейки и покинули парк под аккомпанемент дурашливого хохота маленьких чертенят и главного, по их мнению, исчадия ада – Элис.
На этом неприятности со снежками не закончились. В самый разгар очередного тура снежкового сражения Элис, прицелившись в прячущуюся за деревом Лею, промахнулась и попала в укрытую толстым слоем снежного пуха ветку, вытянутую прямо над дорожкой, и снег лавиной низвергся с нее прямо на неудачно оказавшегося под ней прохожего, сбив с него шляпу и разом превратив его темно-синий плащ в ослепительно белый.
- Ой, простите, сэр! – Элис бросилась к нему с извинениями и хотела было отряхнуть беднягу от снега, как тот обернулся к ней, и девушка замерла на середине шага, ужасаясь своему невезению, отчаянно надеясь, что волосы у нее не слишком растрепались, и с томной нежностью думая, что глаза у него совсем такого же цвета, как солнечное и холодное небо над их головами.
- А, мисс Брендон, - Джаспер стряхнул с волос снежную кисею и вежливо улыбнулся. – Добрый день. Не ожидал вас здесь увидеть.
- Да, я вас тоже, - придав тону побольше светскости, откликнулась Элис, быстро отряхнув снег с собственной одежды и поправив съехавшую на бок шляпку. – Я просто решила немного прогуляться перед обедом. Свежий воздух, погода чудесная… - она изящным жестом повела вокруг себя, точно призывая своего собеседника полюбоваться окружающими красотами столь же благовоспитанно и корректно. И тут же получила снежком по затылку от подбежавшей Эмили, до ужаса громко воскликнувшей:
- Эй, Элис, ну куда ты пропала? Мальчишки у нас выиграют без тебя – ты ведь самая меткая!
Снег на воротнике, наверное, сразу испарился, не успев даже растаять – так жарко стало девушке после этих обличительных слов.
- А, вы в снежки играли? – спросил Джаспер каким-то непонятным тоном.
- Да, совсем чуть… - начала было оправдываться Элис, но Эмили с детской бесцеремонностью вмешалась в разговор и ответила вместо нее.
- Все утро! И делали снеговиков, и снежных ангелов! У Элис они самые красивые получаются! Элис, покажи мистеру Хейлу!
- Эмили, ты вся в снегу, не дай бог простудишься! – панически воскликнула Элис, принявшись отряхивать с плеч и шапки девочки налипший снег с таким усердием, что чуть не уронила ее в сугроб. – А Джейкобу будет совсем не весело встречать Рождество, если ты будешь болеть! Давай, беги домой, в тепло!
Эмили обиженно надулась, но спорить не стала и пошла звать сестру.
- Вы очень заботливы, - произнес Джаспер, проводив девочку глазами. – Мистер Блэк будет весьма польщен тем, как вас беспокоит, весело ли он проведет Рождество, - с непонятным недовольством бросил он ни с того ни с сего. - Кстати, мы очень удачно встретились. Я как раз направлялся к вам, чтобы передать приглашение от моей сестры на сегодняшний вечер. К нам приехали родственники из Дублина и Нейса, и сестра хочет познакомить с ними всех наших друзей.
- О, конечно, с удовольствием! – обрадовано ответила Элис, счастливая уже тем, что после того, как ее возмутительное поведение по милости Эмили стало ему известно во всех деталях, он все равно захотел ее пригласить.
- Тогда я буду ждать вас к пяти, - улыбнулся он и, извинившись за то, что дела не позволяют ему проводить ее, попрощался. Элис же, спешно вернувшись домой и заперев отголоски невообразимого стыда за все безобразие своего поведения в парке, на добрый час застряла в гардеробной, выбирая что-нибудь подходящее к случаю, твердо решив, что никто и ничто не помешает ей этим вечером произвести на всю семью Хейлов самое лучшее впечатление.
В пять часов, облаченная в эффектное черно-белое кружевное платье с вышитыми по подолу и воротнику пышными вишневыми цветами, со скромной гладкой прической, оживленной широкой ленточкой в тон цветам, завязанной под ухом пышным бантом, она стояла в огромной гостиной особняка Хейлов рядом с оживленной Розали, вежливо улыбалась и в который раз говорила «Очень приятно» очередному представленному ей кузену или троюродной тетушке.
- Это кузина Марианна из Стерлинга, - щебетала Розали.
- Очень приятно.
- Это дядюшка Ричард, мы не виделись целых три года – он живет в Брюсселе вот уже пятнадцать лет.
- Рада знакомству.
- Это тетушка Элен и тетушка Дженет из Рединга!
- Очень при… - начала было Элис, и тут вдруг встретилась взглядом с двумя парами исполненных праведного гнева глаз тех самых чопорных матрон, которых она так возмущала своими выходками этим утром в парке.
- А, тетя Элен, тетя Дженет! – воскликнул Джаспер, подходя к ним с бокалом шампанского в руке. – Как вам наш город? Наши захолустные нравы не повергли вас в шок?
- Это даже мягко сказано, - процедила тетушка Элен, не сводя негодующего взора с Элис, не знавшей уже, какому богу молиться, и просившей у всех высших сил только одного: чтобы эти распроклятые дамы не начали прямо здесь рассказывать о том, что же именно так их возмутило.
- Мамочки… - вырвалось у нее, когда тетушка Дженет угрожающе шагнула к ней, собираясь скорее убить, чем пожать ей руку.
- Слава Богу, нет! – отчеканила она и, цепко ухватив недоумевающую Розали за локоть и поманив к себе Джаспера, произнесла, напоследок испепелив Элис полным мрачного торжества взглядом: - Милые мои, я бы хотела поговорить с вами насчет некоторых ваших совершенно неподобающих знакомств.
Джаспер удивленно оглянулся на нее, и девушка, не выдержав, развернулась на каблуках и почти выбежала из гостиной, не слушая, что он говорил ей вслед. Выхватив из рук дворецкого свой плащ, она выскочила на улицу и так быстро, как только позволяла скользкая мостовая, направилась домой, вытирая шарфом непрошеные слезы. Да что плохого в игре в снежки? Можно подумать, один злосчастный снеговик, слепленный ею в парке, заслуживает такой кары! Как будто она не сама в снегу валялась, а насильно вываляла этих двух старух! Нудные, засушенные, завистливые, злобные… Ну и плевать на это глупое пари с Розали! Не нужен ей Джаспер, если скучная, неживая благовоспитанность для него дороже искренности и прямодушия, если эти старые мегеры смогут настроить его против нее!
Закрыв за собой дверь своей комнаты, Элис посмотрела на календарь и, зачеркнув еще один день, не раздеваясь повалилась на кровать и дала волю своим обиженным и злым слезам.
Нет, он слишком ей нужен… В том-то все и дело.

Шесть дней до Рождества.
Видимо, из-за всех треволнений вчерашнего вечера Элис проспала непривычно долго и, проснувшись, с ужасом увидела, что стрелка часов уже подбирается к трем. Времени на самоедство, стыд и сомнения уже не оставалось, и девушка, бросившись к столу, наскоро настрочила записку с приглашением на каток и, адресовав ее «мистеру и мисс Хейл», прямо в ночной рубашке скатилась с лестницы, шокировав своим встрепанным видом пившего в гостиной кофе отца, отправила верного дворецкого доставить эту срочную депешу. Около часа спустя тот вернулся и передал ей ответ от Розали. «Тетки весь вечер пели нам с Джасом в уши, что ты чудовищно вульгарная, невоспитанная, грубая и так далее. Я только посмеялась, а брат заявил, что их просто гложет стародевическая зависть. Видела бы ты их лица! Джасу теперь велено не показываться отцу на глаза до тех пор, пока он перед ними не извинится, а он не извинится, я его знаю. Так что до встречи на катке!».
Элис засмеялась и спрятала записку в ящик стола. Он ради нее ломал словесные копья с собственными родственниками!.. Розали Хейл, ты обречена!
***
Чудесный каток на главной площади, обрамленный снежно-золотистым кружевом танцующих в воздухе снежинок и ярких лучей тепло-красноватых фонарей, похожих в своих припорошенных снегом кованых завитках на заиндевевшие мандарины, свешивающиеся с тонких веток сказочных деревьев, был полон людей. Веселый смех детворы звенел в холодном воздухе над белым зеркалом льда, их маленькие юркие фигурки носились вокруг центрального фонтана размытыми разноцветными пятнышками, сновали между чинно скользящими по кругу взрослыми, падали и тут же вновь вскакивали, осыпанные снегом, веселые и счастливые.
Элис с улыбкой наблюдала за ними, думая о том, с каким бы удовольствием поиграла бы вот так же в салочки, поносилась по молочно-светлому льду наперегонки, с таким же безудержным весельем набивая себе синяки и до краев наполнившись колючим и рождественским вечерним воздухом. Но тут неподалеку раздался требовательно-звонкий голос Розали, окликавшей ее, и девушка, с обиженным стыдом вспомнив вчерашней свой faux pas в парке, постаралась выбросить из головы недостойное благородной девицы на выданье желание побегать на коньках наперегонки и всласть попадать в сугробы, спешно заправила под шляпку свесившуюся на лоб прядь и, придав должное вежливо-милое выражение своему лицу, направилась навстречу подруге и брату подруги.
- Добрый вечер, мисс Брендон, - вежливо поприветствовал ее Джаспер, посмотрев на нее с некоей опаской – как будто ожидал, что она сейчас встанет на голову или начнет во всю глотку распевать рождественские псалмы, со злостью подумала девушка. Ну ничего, в этот раз она покажет ему, что более благовоспитанной леди не сыскать во всей Британии.
- Добрый вечер, мистер Хейл, - прощебетала она, одарив его наивной и совершенно очаровательной, добрый час репетированной у зеркала улыбкой.
Настороженности в его взгляде поубавилось. Розали подмигнула ей из-за спины брата и направилась к ближайшей скамейке, чтобы надеть коньки. Элис и Джаспер последовали за ней. И вот тут, на резной скамейке с красиво выгнутой заиндевевшей спинкой, и должен был состояться первый этап ее сегодняшней ледовой стратегии. Разумеется, тогда она и думать не думала, что все кончится Ледовым побоищем.
- Пальцы так замерзли, что не слушаются совсем, - пожаловалась она, сняв с рук изящные белые перчатки, для виду подышала на совершенно теплые пальцы, как будто пытаясь их согреть, и невинно посмотрела на Джаспера. В его глазах немедленно заполыхал джентльменский огонь, и Элис не удержалась от довольной улыбки, готовая услышать, что вот сейчас он предложит помочь ей зашнуровать коньки. А потом опустится перед ней на колени и, завязывая шнуровку коньков, непременно заметит, какие хорошенькие у нее ножки, какие тонкие щиколотки, стройные икры … Под длиннющими юбками бальных нарядов ведь сложно щегольнуть всем этим добром! А жалко.
Но Джаспер повел себя совсем не так, как она ожидала.
- Ну конечно, у вас ведь совсем тонкие перчатки! – воскликнул он и, сорвав с шеи красивый темно-алый шарф, на мягких ворсинках которого поблескивали капельки растаявших снежинок, взял ее за руки и закутал их шарфом в импровизированную муфту. Девушка вздрогнула от прикосновения его холодных пальцев, а он чуть удивленно произнес:
- А кажется, что вы такая теплая…
На секунду в этой простой фразе Элис почудился сладкий отголосок чего-то куда более личного, чем констатация температуры, но затем все исчезло во вспышке досадливого стыда оттого, что ее враньё так легко раскрылось. Сбоку послышалось хихиканье Розали, и девушка едва удержалась о того, чтобы не ткнуть ее локтем.
Поблагодарив Джаспера и вынужденно погрев несколько минут руки его шарфом, она быстро завязала шнурки и, внутренне взмолившись отвечающим за кокетство богам о помощи, взялась за второй этап своего плана.
- Я совсем не умею кататься, - с обезоруживающей улыбкой призналась она, опираясь о руку своего кавалера и грациозно поднимаясь со скамейки. – Это очень сложно, да?
На этот раз все сработало верно: Джаспер немедленно уверил ее в том, что у нее все получится в два счета и предложил свои преподавательские услуги. Розали, уже окруженная своими преданными обожателями, явно готовыми перегрызть друг другу горло за право сделать ей роковое тринадцатое предложение, снисходительно улыбнулась подруге и отправилась со своей свитой на другой конец площади, а Элис с ее братом, обменявшись парой улыбок, приступили к обучению, столь же притворному, как и замерзшие руки.
Все шло прекрасно: они медленно скользили по широкому кольцу на внешней стороне площади, Элис на совершенно законных основаниях осторожно держалась за локоть Джаспера, молодой человек рассказывал ей что-то забавное, она то и дело заливалась веселым смехом… Единственной проблемой было то, что она не только отлично умела, но и очень любила кататься на коньках, и теперь, когда она впервые за зиму оказалась на льду, ноги сами так и рвались в стремительный скользящий бег, в быстрое кружение, в этот настоящий ледовый вальс под звездными огоньками фонарей, в компании танцующих в воздухе снежинок. Но вместо этого приходилось едва передвигать ноги, покачиваться, делать вид, что вот-вот потеряет равновесие… Но, разумеется, цель стоила даже таких жертв. Тем более что мнимые полупадения было очень удобно использовать для того, чтобы будто бы невольно хвататься за его плечо, заставляя его поддерживать ее за талию, а потом благодарить за помощь с томным взглядом из-под ресниц и в меру смущенной улыбкой, от которой на щеках у нее всегда играют премилые ямочки, объявленные как-то раз пребывающей тогда в на редкость благодушном настроении Розали главным орудием ее чар.
И чары эти, кажется, начинали действовать: после того, как Джаспер в очередной раз поймал ее, ее руку он так и не выпустил, их разговор постепенно делался тише и приятно волнительнее, и его взгляд все чаще обращался к ее лицу, а не к ледовой дорожке и людям вокруг. Элис же давным-давно забыла, что нужно смотреть по сторонам, и когда самым краешком глаза вдруг уловила впереди какое-то быстрое движение, ее тело все сделало само: она молниеносно метнулась в сторону от группы несущейся на встречу буйствующей детворы, избежав неминуемого столкновения достойным балерины изящным пируэтом, и невольно засмеялась, довольная своей ловкостью. А потом едва удержалась от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу от яростной злости на себя саму, снова так легко проколовшуюся.
- Ого, да вы все схватываете на лету! – воскликнул больше удивленный, чем восхищенный Джаспер, и разозленная Элис не удержалась от раздраженного вздоха. На лету – как же! И откуда у всех мужчин этот несносный снобизм? Да сам он бы в жизни такой финт не сделал, и малолетние чудовища переломали бы ему все кости! И тут ее захватило неудержимое желание показать ему, кто у кого должен бы учиться на самом деле.
- А давайте наперегонки! – беззаботно предложила она. – Кто первый сделает круг по площади и вернется к фонтану!
- Но вы же только-только научились, - с невыносимой снисходительностью возразил Джаспер.
Элис тряхнула головой, так что шляпа едва не слетела на землю, а дурацкая прядь снова свесилась на лоб.
- Значит, вам достанется легкая победа, - ответила она с лукавой улыбкой.
- И какова же будет награда за такую победу? – в тон ей спросил Джаспер, глядя на нее с веселым вызовом.
Элис одарила его еще одной улыбкой по специально для такого случая заготовленному рецепту: побольше многозначительности, щепотка коварства, чуточку интриги и самую малость соблазна.
Более конкретного ответа и не потребовалось.
Они вернулись к скамейке, напротив которой тень от фонарного столба четкой темной полосой падала на опалово-белый лед, представляя собой отличную финишную ленточку. Остановившись на ней, Элис весело посмотрела на Джаспера, явно раззадоренного ее предложением, и скомандовала:
- На счет три.
Он кивнул.
- Раз… Два… Три!
И они сорвались с места.
Несколько секунд Элис предавалась долгожданному блаженству волшебной скорости и легкости, легко огибая других катающихся и обгоняя даже неугомонных детей, носившихся разноцветными мячиками через всю площадь. Магическими искрами зимнего чародейства сверкал медленно падающий снег, покрывая ее лицо колючими рождественскими поцелуями, ветер свистел в ушах, теребил ее белый шарф и окончательно выбившиеся из-под шляпки волосы, и было до того хорошо, что она напрочь забыла о состязании и вспомнила о нем только тогда, когда знакомый темно-красный шарф промелькнул в паре футов впереди и тут же затерялся в толпе гуляющих.
Победить или проиграть? Это была немыслима сложная дилемма. Как здорово было бы одолеть его пусть даже в таком пустячном состязании, заставить его признать свое поражение и восхититься ею как победительницей… И ощутить себя отомщенной за то, что она не спит ночами, придумывая способ произвести на него впечатление, а он о ней и думать не думает. Но и уступить ему победу было тоже так приятно… Не вызывать восхищение, а самой его испытывать и, что даже лучше, наконец-то получить законный повод это восхищение выразить, потому что испытывала-то она его всегда, когда он появлялся на горизонте. Можно будет отдать ему как выигрыш все вальсы на рождественском балу, ну или… Или поцеловать…
Выбрать было невозможно. И тут девушке пришла в голову идея, способная избавить ее от выбора и одновременно принести весьма неплохие результаты.
Догнав Джаспера за несколько секунд и даже чуть-чуть опередив его, чтобы он смог лучше увидеть ее маленький спектакль, Элис громко вскрикнула, взмахнула руками, точно ловя ускользающее равновесие, и приготовилась грациозно опуститься на землю и изобразить растяжение лодыжки или хотя бы головокружение. Джаспер бы забыл про их состязание, примчался бы к ней со взволнованными вопросами о ее самочувствии, помог бы ей подняться и, увидев, что она едва держится на ногах (а опыта в симулировании всевозможных обмороков и слабостей у Элис было предостаточно, потому что естественным путем у нее это никогда не получалось из-за до неприличия цветущего здоровья), отнес бы ее к экипажу на руках… И все, наверное, действительно было бы так, если бы Джаспер не решил вмешаться сразу, не дожидаясь, пока она потеряет равновесие и упадет.
Девушка успела заметить, как он бросился к ней через разделявшие их несколько футов, почувствовала, как он подхватил ее за талию, пытаясь удержать от падения, и на несколько коротких и таких сладких секунд они замерли вот так, словно фарфоровая статуэтка танцующей пары на каминной доске, а потом инерция движения повела их по кругу, нарушая хрупкое равновесие. А дальше мир полетел кувырком, точно игральная кость. Вспышки фонарей, снег в глаза, земля уходит из-под ног – девушка невольно зажмурилась, но совсем не почувствовала боли от падения. Когда она открыла глаза, оказалось, что она упала на самый край обрамлявшего каток сугроба, смягчившего удар. Джасперу же повезло куда меньше, и он, лежа на спине в паре шагов от девушки, осыпанный ледяным крошевом, с болезненной гримасой держался за локоть. Вокруг были раскиданы их шарфы и шляпы, разноцветные пятнышки перчаток и платка Элис и хрупкие стеклянные осколки циферблата часов Джаспера, разбившихся об лед.
- Ой, простите, простите! – леденея от ужаса и сгорая от стыда, затараторила девушка, выбираясь из сугроба и стряхивая снег с растрепавшихся волос. По спине бежали какие-то ледяные капельки не то тающего снега, не то холодного пота. – Я не хотела, это вышло как-то… Простите, простите меня!
- Ничего, все в порядке, - Джаспер вымучил улыбку, поднимаясь на колени и пытаясь не потерять равновесие. Девушка хотела было как-нибудь помочь ему, но тут же отдернула руки, уверенная, что если она еще раз к нему притронется, то у него под ногами разверзнется лед, или на него рухнет фонарный столб, или у него апоплексический удар случится…
- Нужно, приложить что-нибудь холодное, - растерянно пробормотала Элис оглядываясь по сторонам и решительно не видя вокруг совершенно ничего холодного – лицо пылало так, что ей казалось, она оказалась в пустыне или уже сразу в аду.
Джаспер как-то очень странно посмотрел на нее, осторожно вытягивая поврежденную руку на снежное покрывало сугроба.
Несколько минут спустя появилась Розали, с удивлением обвела взглядом картину этого ледового побоища и с нескрываемым злорадством в голосе предложила на сегодня закончить развлекательную программу, пока еще чего-нибудь не случилось. Возражать, разумеется, не стал никто.
Всю дорогу до дома Элис извинялась, замолкала, чтобы перевести дух и мысленно пообещать себе придушить злорадно улыбающуюся Розали подушкой, как только та окажется в пределах ее досягаемости, и снова извинялась, и снова, и снова, пока наконец…
- Все в порядке, я вас прощаю, прощаю! – взвыл Джаспер, схватившись за голову и ойкнув от боли, заглушив этим звуком ехидное хихиканье своей проклятой сестры. – Только прекратите извиняться!
Тон у него был как у человека, вполне готового совершить убийство. Элис тут же пристыжено замолкла.
- До завтра, дорогая! – нежно пропела Розали, чмокнув ее на прощание у ворот дома Брендонов истинно иудиным поцелуем. Джаспер ограничился кивком.
Оставшись одна, Элис тоскливо вздохнула и, зачеркнув в календаре еще один день, взглянула на себя в зеркало и простонала:
- Ну как кто-то такой маленький может быть такой гигантской катастрофой?! Что мне теперь делать?
Ответ, как ни странно, пришел очень быстро.

часть 2