Роберт Паттинсон попытался открыть глаза, что бы понять на каком он свете. Во рту было гадко, в горле сухо, а в голове - пусто, ибо его мозг уменьшился до состояния грецкого ореха. Роб пошевелил головой, ему показалось, что его что-то ударило изнутри, причиняя жуткую боль. Не иначе, как иссушенные алкоголем мозги, сделал свое заключение пропойца, еще недавно получивший титул «самый желанный мужчина Голливуда».

Какой сегодня день и какое число Роберт не помнил, вернее не пытался помнить. Но по внутренним ощущениям, он пьянствует уже неделю. После того, как он умчался, со званого обеда миссис Ребекки Паттинсон, где собрались все друзья и знакомые из «приличного общества».

От этих обедов, ужинов, а так же пикников, Роберта воротило еще с юного возраста. И когда представился шанс перебраться в Лос-Анджелес, начинающий актер воспользовался этой возможностью с превеликим удовольствием. И дело было не столько в широкой возможности для карьеры, а столько в том, что он не будет надевать на себя выглаженную рубашку и созерцать смурные лица бабулиных «друзей семьи». Об их дочках с не менее постными минами Роб старался не думать. С похмелья ему было и так плохо.

В семье Паттинсонов никогда не было серов или перов. Они принадлежали к среднему классу обычных горожан. Но бабушка Роберта была поборницей всех правил этикета. И понятия «приличное общество» придерживалась упорно, можно сказать фанатично. И, как только любимый и непутевый внук оказался в Лондоне, Ребекка не преминула возможностью собрать всю семью Паттинсонов, а так же друзей и соседей, на званый обед. А так же она не забыла прочитать внуку проповедь под названием «заканчивай лицедействовать и женись на милой девушке из хорошей семьи».

Роб всё это вытерпел, сжав зубы, но под конец сорвался, сел на свой байк, и примчался в загородный дом, который отец унаследовал от какого-то дальнего родственника. Когда-то здесь был пансионат, но последние пятнадцать лет в нем живут только летом, когда бабушке в голову ударит блажь собраться всей семьей на природе.

И вот уже неделю Паттинсон в одиночестве опустошал все запасы спиртного, какие только можно. Кажется, он ходил в винную лавку, а может это ему мерещится в еще не трезвых фантазиях.

К слову сказать, пить Роберт любил и умел. Он предавался этому занятию преданно, беззаветно и со всей широтой своей страстной натуры. И дело было не в желании убежать от семейных традиций, разговоров бабушки о женитьбе.

Роберт сломался. Он устал от постоянных съемок, голливудских красоток, требующих внимания, фанаток, слишком явно предлагающих себя в качестве благодарности и почитания таланта.

Но больше всего Роб устал от чувства неудовлетворенности собой и своего места в жизни. За последние три года он был занят в пяти картинах, в трех из которых у него были главные роли. Но это всё было «не то».

Паттинсон устал играть романтичных героев или безумно влюбленных парней. Ему хотелось драмы, накала страстей. Но такие роли проплывали мимо. Так же Роб надеялся, что его позовут в какой-нибудь шпионски боевик или триллер. Но «старички», вроде Тома Круза и Джони Депа не собирались сдавать своих позиций.

И Паттинсон стал ненавидеть - отчаянно и страстно. Он ненавидел Стефани Майер и Кетрин Хардвик, которые навсегда приклеили к нему ярлык «Эдварда» и «романтика», так же его ненависти удостоились и фанаты Саги. Но больше всего Роберт ненавидел Кристен Стюарт и пресловутый «Робстен», который три года назад приказал долго жить. Последней новостью этого «союза» стала пресс-конференция, на которой он и Стюарт улыбаясь в камеру, говорили о том, что та атмосфера, что царила на съемочной площадке прошла, они осознали, что были очарованы образами своих героев и им не суждено быть вместе. Этот «выход на бис» пресса смаковала еще месяц, а Кристен, вздохнув с облегчением, наконец, избавилась от «занудного англичашки», и окунулась в роман с новым партнером по фильму.

Роберт был только рад такому повороту событий, и попытался встречаться в открытую с актрисой Меган Фокс. Она ему даже начала по-настоящему нравится. Однако в один прекрасный момент Мегги заявила, что эти отношения только вредят ее имиджу. Все сравнивают их роман с «Робстен», и сравнение не в ее пользу. Затмить Стюарт, ей не удастся. Расставшись с Фокс на такой «позитивной» ноте, Роберт с головой ушел в черную меланхолию.

Все сценарии он, не читая отправлял в мусорную корзину, пустился во все тяжкие, включая вечеринки с кучей фанаток, вождение в нетрезвом виде и битье морды одному из папарацци. Еле держась на ногах, Роб попытался вмазать назойливому типу, но не рассчитал свои силы, и промахнулся. Это засняли стервятники. И в желтой прессе появились фото и насмешливые статьи. Таким образом, Роберт пополнил список «плохишей» Голливуда, оттеснив с первой позиции Колина Фарелла.

Уже год, как Роберт жил в Англиии, игнорируя просьбы своего агента вернуться в штаты. Тоска упрямо не хотела уходить. И Роберт решил, что бороться с ней нужно сигаретами, алкоголем и гитарой. Но песни больше не писались. По закону подлости, как только у него появилось свободное время, мелодии в голову не шли, а струны лязгали, дребезжали и стонали, но не играли, не создавали ритмы и мотивы.

Вчера, а может быть и три дня назад, Роб в этом сильно сомневался, он, кажется что-то пытался играть. Еще одним проблеском было воспоминание о промокшей девушке, которую он пытался поцеловать.

Собравшись силами, Паттинсон наконец-таки сел на диван и осмотрелся по сторонам. Все вроде бы выглядело, как обычно. Угли в камине давно перегорели, оставив после себя чуть слышный запах дыма и сизый пепел. Роб усмехнулся. Вот некоторые напиваются до поросячьего визга, розовых слонов и даже говорящих жеребцов. А он допился до промокшей блондинки.

Встав, и стараясь идти ровно, Роб поплелся в сторону кухни, судорожно вспоминая, осталось ли еще пиво в холодильнике. Как вдруг его нога на что-то наткнулась, и Роб, словно канатоходец в цирке, пытался поймать равновесие двумя руками.

На полу лежал открытый чемодан, из которого вывалились самые разные вещи. Причем, вещи были явно женские. Роберт помотал головой, но тут же оставил эту затею, потому что, боль усилилась. Еще раз, посмотрев на странную и неизвестно как попавшую сюда вещь, Паттинсон зашел на кухню, и застыл в изумлении.

Спиной к нему стояла девушка, и пыталась попасть ногой в штанину узких джинсов. Это у нее получалась не очень изящно, еще она держалась одной рукой за край стола, чтобы не упасть.

Роберт стал рассматривать кружевные трусики, скорее открывающие, чем закрывающие самую интересную часть ее тела. Полюбовавшись в волю, Роберт вспомнил, что у него похмелье и он шел пить пиво. И еще надо спровадить гостью, чем быстрее, тем лучше. Он не помнил, как она сюда попала, но явно они хорошо провели время. Если, он еще был на что-то способен.

Роберт сделал хмурое выражение лица, решив, что гостья догадливая и поймет, что ей нужно идти. Подумав немного, буркнул хриплым голосом:

- Ты кто?

Блондинка же взвизгнула, потеряла опору и свалилась на пол. Роб выругался себе под нос, и подошел к ней, стараясь помочь встать. Но она отпихнула его руки и пискнула:

- О, Боже! Роберт, ты напугал меня! Отвернись, пожалуйста, я переоденусь.

Паттинсон недоуменно пожал плечами, но продолжал пялиться на свою странную гостью. На девицу из местного паба она явно была не похожа. И выговор не местный, более резкий. Значит американка. Роб возвел очи горе и тяжело вздохнул.

Похоже, он каким-то образом впустил в свой дом фанатку. И как, скажите на милость, теперь ее выставить? Эти девчонки, словно липучки. Будут терпеть любые выкрутасы и заглядывать с обожанием в рот.
Интересно, она увидела его в таком виде, а вид этот ни чем не отличался от прикида бездомного в лондонском метро, и не убежала. Наоборот, чувствует себя, как дома.

Роберт потихоньку начинал злиться. Даже борода и перегар не смогли отбить любовь у женщин к его персоне. Это просто какой-то злой рок.

Тем временем, девчонка оделась и выглядела испуганной. Роб принялся ее рассматривать. Светлые волосы, голубые глаза, среднего роста, да и фигурка ничего. Вот она поднял какие-то вещи с пола. И смотрит на него крайне подозрительно. Выходит, вчера у них ничего не было, и этот факт блондиночку явно разочаровал. Если бы Паттинсон не страдал от жуткого похмелья, то, скорее всего, помог бы своей гостье наверстать упущенное. Но сейчас он хотел покоя.

Поэтому он подошел к ней поближе и сказал:

-Я тебя знаю?

- Роб, - девчонка явно испугалась и захлопала глазами, - это же я, Руби.

Роберт не помнил, более того, он даже не пытался вспомнить. За последний год он сменил столько случайных подруг, что несколько месяцев назад уже перестал спрашивать их имена. Эта же блондинка на какое-то время показалась ему смутно знакомой. Но мимолетный проблеск памяти исчез, как солнечный луч на закате. Роб помотал головой, девчонка же расценила этот жест, как отрицание.

- Роб, ну «Помни меня», Руби, - в ее голосе уже появилось отчаяние, и тут Паттинсон не выдержал.

Он взял ее под локоть и пробормотал:

- Ну, да, дорогая, я тебя не забуду, будь уверена. А сейчас тебе пора.

И не дав блондинке опомнится, потащил ее в гостиную, а затем к двери. Девчонка, пыталась упираться, но Роб был сильнее. Тем более, у него был опыт по выставлению особо нахальных девиц из собственного дома. Но эта сама «Руби» так легко сдаваться не собиралась.

Она все время говорила:

- Роберт, я не знаю, куда мне идти и где я нахожусь. Послушай меня, прошу. Я зашла в этот дом вчера ночью, но ты был не в состоянии что-либо понять. Ты спал, и я осталась с тобой.

Но Роб ее не слушал. Он просто тащил ее к входной двери. Но тут она ловко извернулась и крикнула:

- Какого черта, Паттинсон, ты пропил последние мозги?! Если ты принял меня за очередную фанатку, то ты ошибся!

Роберт ослабил хватку, и девчонка вырвалась из его рук. Она развернулась к нему лицом и заглянула к нему в глаза. Робу показалось, что между ними пробежали искры разных оттенков синего – с ее стороны бирюзовая, а с его – сапфировая.

Блондинка тяжело дышала, и очень медленно произнесла:

- Руби Джеринс. «Помни меня». Мы снимались вместе с тобой 6 лет назад в этом фильме. Мне было двенадцать лет. Я ошиблась адресом, попала к тебе. И я надеялась, что ты мне поможешь. Какая же я дура!

Сказав это, девчонка отвернулась. Её плечи мелко подрагивали. Больше всего на свете Роб ненавидел слезы, и всеми силами старался избегать плачущих женщин. Но сейчас было всё по-другому. Он подошел к девушке, притянул ее к себе. Она попыталась вырваться, но Роб был гораздо сильнее.

Паттинсон прижал плачущую Руби к своей груди и тихо произнес:

- Эй, всё хорошо. Прости, кнопка.

Руби еще пару раз всхлипнула, и тихо высвободилась из его объятий. А Роберт ей подмигнул, пробормотал что-то про душ, постарался побыстрее убраться отсюда, и привести себя, а заодно и мозги в порядок. Руби Джеринс… Подумать только! Когда она успела вырасти?