• Ложь во спасение извинительна. Нельзя прощать лишь того, кто говорит правду, когда его об этом не просят.

• Оправдания – это не та штука, которая не может сделать твою жизнь лучше.

• Жизнь — вовсе не постоянная проблема выбора. Жизнь — проблема постоянного следования однажды сделанному выбору.

Фотография, которая стояла на прикроватном столике Альястро, не оставила у меня никаких сомнений по поводу нового ее увлечения.
Эдвард и она… Она и Эдвард… Я не могу поверить! Зачем? За что мне это? Неужели я мало вынесла в своей жизни?

Да, Белла, ты заслужила такой поворот судьбы. Ты живешь с человеком, который ослеплен своей любовью к тебе, и просто тупо ломает себе жизнь, которую мог бы разделить с действительно этого достойной девушкой, а ты его жестоко обманываешь, закармливая баснями о всепоглощающей любви и благодарности. Нет, пожалуй, благодарность стоит вычеркнуть из списка лжи. Но сколько можно его благодарить? Он не заслуживает такого обмана!
Мне надо с ним поговорить. Но прежде с Альястро! Я не должна стать её соперницей и обязана объяснить, что Эдвард… А что, собственно, я ей объясню? Станет ли она меня вообще слушать? Впрочем, стоит попробовать! Где же это шустрое подобие Элис?

Спустившись на первый этаж, я застала Ал за ее любимым занятием – у мольберта. Её милое личико было слегка испачкано краской, и это придавало ей сходства с маленьким ребенком, только взявшимся за кисть.

Взглянув на неоконченный рисунок, я захотела расплакаться. Сердце неприятно защемило. Это была репродукция старинной гравюры, что висела в гостиной над камином. На оригинале была изображена влюбленная пара в роскошных средневековых нарядах, с мольберта Альястро улыбались я и Ксавьер.

- Нравится? – пропела Ал, подравнивая кисточкой нарисованной Белле прическу.

Я восхищенно и вполне честно ответила:
- Ты считаешь, что может быть иначе?

- Ну, не знаю, - хитро заныла Альястро.

- Не напрашивайся на комплименты, хитрюга! – легонько щелкнула я её указательным пальцем по носику.
Она засмеялась и обняла меня.

Боже, она же мне, как настоящая сестра! Как я могу ей сказать, что мы с ней любим одного человека? Как я могу её так обидеть? Разочаровать во мне? Разбить её светлые чувства? Но врать больше нет ни сил, ни смысла…

- Ал, милая… - начала я, и голос мой дрогнул. – Сядь, пожалуйста.

Она широко распахнула свои ярко-голубые, прям неестественной синевы глаза, красиво обрамленные длинными густыми черными ресницами, но послушалась и, отложив кисточку с красками, спокойно села на диван.

- Что-то случилось? – слегка искусственно безразличным тоном спросила она.

- Нет. То есть да… то есть нет… Хотя… Не знаю… Тебе решать. В общем, слушай…

И я, чуть не падая от волнения, рассказала ей свою слегка фантастическую, но на этот раз полную и правдивую историю. Закончить повествование я решила следующим образом:
- И лишь сейчас я поняла, что то, как я себя повела с Ксавьером, просто элементарно некрасиво. Я знаю, что поиздевалась над его чувствами, но я не смогла почему-то тогда иначе. То ли гордость, то ли дурость не позволили разуму взять верх. Я поняла, что не испытываю к Ксавьеру ничего, кроме огромной благодарности. Может, и слишком поздно, но я сумела собрать в единое целое и разум, и чувства. Я люблю Эдварда, зная, что никогда не буду с ним. Но я не могу больше обманывать Ксавьера, у меня вообще нет на это права. Но я никак не могла придумать слов, чтобы объясниться с этим кристальным человеком.

- То есть ты ждешь помощи от меня? – Ал уставилась на меня остекленевшими глазами. Несколько скатившихся слезинок оставили в мазках красках бороздки. Она выглядела разбитой.

- Нет... – выдохнула я. – Я просто хочу услышать твою точку зрения.

Альястро поднялась с диванчика и встала лицом к окну. Я прекрасно осознавала, что она просто прячет от меня свои слезы. Но рано или поздно она все же мне ответит.

Настенные часы пробили четыре. С последним ударом Альястро заговорила:
- Это – твоя жизнь, ты вольна поступать, как хочешь. Так бы тебе ответил любой, но не я. Просто сейчас, - и она обернулась, - твоя жизнь плотно касается и меня, и моего брата. Я не знаю, как можно и возможно ли вообще выпутаться из этого всего, и уж тем более я не собираюсь тебе помогать возвращать Эдварда. Я почти ничего не знаю, так как не могу разобраться во всем этом хаосе, но... Одно я знаю точно – ты обязана поговорить с Ксавьером, объясниться. Ты обязана это сделать! Но, прости, в этом я тебе также не помощница.

- Я знаю... – тихо начала я.

- Не стоит себя утруждать, Изабелла, - послышался сзади тихий голос.

Сердце мое упало. Он все слышал. Как третье лицо. Не прямо от меня.
Я не смогу ему еще раз объяснить всю сложность сложившейся ситуации. Не смогу что-либо доказать. Но, собственно говоря, что доказывать-то?

Правда была озвучена, стена лжи рухнула, пелена с глаз упала, притворяться больше незачем.
Я нервно сглотнула, поворачиваясь к Ксавьеру лицом. В руке он держал хлыст, - он только что вернулся с конной прогулки. Я бы сейчас предпочла удар хлыстом, чем разговор с человеком, которого так незаслуженно предала.

Он произнес:
- Белла, я давно подозревал, что твое сердце абсолютно мне не принадлежит. Я всячески пытался стать для тебя хотя бы зеркальным отражением твоего Эдварда, хотя искренне не понимал, что ты в нем нашла. Но когда и моя сестра потеряла от него голову, я понял, что он умеет себя преподнести.

Он замолчал на миг, а я была шокирована. Он знал о том, что эти двое встречаются?

Ксавьер же продолжил:
- Я лишен умения показать себя с лучшей стороны напрочь. Я не могу закружить голову девушке, как он, я не могу покорить кого-то своей улыбкой, как он, потому что я – не он. Я – это я. И всегда собой останусь. Моя милая Ал была права. Я тебе скажу, что ты свободна в своих действиях, вольна в своем выборе, ты можешь уйти, можешь остаться, но я уже в любом случае буду знать правду.

Я посмотрела на заплаканную Альястро, которая отвела взгляд на часы, затем снова взглянула на такие уже родные черты лица Ксавьера, который все-таки, наверное, где-то глубоко в душе надеялся, что я останусь, и... просто ушла. Не попрощавшись. Под их взглядами. Решилась. Ушла.

Нет, не ушла. Сбежала, да, сбежала из дома. Как и в прошлый раз. Без любого багажа, денег, телефона. В легкой тунике, джинсах и балетках. Просто от всего.

Я молча брела по улицам Форкса. Небо затянуло тучами, заморосил дождь. Я промокла, но все так же дальше бродила.
Час, второй, третий...
Промокшая насквозь, я не могла разобраться в себе. Никакие раздумья не приводили меня к ясному решению.

Внезапно тишину, прерываемую только шумом дождя, разрезал отчаянный визг сирены.
По улицам Форкса летела пожарная машина. За ней ехали копы и «скорая». Их соседнего дома вылетела женщина с мобильным в руке и бросилась к машине.

Я собралась с силами и крикнула:
- Простите, а что случилось, не знаете?

- Только что подруга позвонила. В доме этих итальянцев, как их... Кэрмин-Браунов, о! Пожар у них, вот!

Я едва не осела в лужу, настолько слова незнакомки ударили мне под дых:
- А... А вы туда?

- А кто же пропустит такое зрелище?

- Можно и мне с вами?

- Садись! – кивнула дама и быстро открыла дверцу машины.

Подъезжая к дому, я не верила своим глазам. Как здесь все изменилось. Всего за каких-то три часа.
Четыре пожарных машины, куча полицейских, две «скорых». Я выскочила из машины. Огромный дом был поглощен адским пламенем. Ни дикой силы вода из брандспойта, ни усилившийся дождь не помогали остановке пожара.

А где же Ксав, Ал, слуги?

Я подлетела к первой машине «скорой помощи». Там сидела Миранда, ей зашивали рваную рану на руке.

- Они живы? – еле выдавила я.

Мира как-то неуверенно кивнула головой в сторону второй «скорой».
Я, поскальзываясь на каждом шагу, увязая в грязной жиже, немедля кинулась в указанном направлении.

Там двое докторов с трудом удерживали Ал на месте. Увидев меня, она закричала:
- Он там! Ксавьер там! Спаси его! Спаси!!!

Я побежала прямо в жерло этого ада. Сзади слышались крики, среди всего этого шума я услышала крик Элис «Держите её!», но мне было решительно наплевать.
Я должна его спасти! Ведь, если бы не он тогда, я бы не жила. Ведь, если бы я не ушла, то ничего этого не было бы.

Языки огня облизывали здание; казалось, что они просто ненасытные. Я должна попасть в этот ад. Полсекунды на размышления... И шаг навстречу верной смерти. Главное, спасти Ксавьера.

Язык пламени обжег меня. Я пригнулась от падающей доски как раз вовремя. Все вокруг дышало жаром, я не узнавала ни единой комнаты вокруг. Неужели бесполезно?

Дышать становилось все труднее, а огонь вокруг все сужал и сужал свой круг. Потянуло смоленным. Я поняла, что искры огня обожгли мои волосы – вот откуда этот запах, но даже это меня не остановило.
Лестница горела, но я отчаянно рванула вверх по пылающим ступенькам. Огонь выскакивал из тех сторон, где я меньше всего его ожидала.

Наконец-то я добралась до второго этажа. Мои балетки почти не спасали меня от жара, которым дышал пол, но я не прекращала своих поисков.

Комната Ал – пусто, лишь огонь доедает покрывала на кровати, в комнате Ксавьера пусто, пожар почти не повредил её, только искры начинают затрагивать занавески. Боже, где же он?
Моя комната, три ванных, две гостевых, тренажерный зал... Где? Где?!
Сначала ванная. Нет. Ошиблась. Пусто, треснутое от жары зеркало, гостевая догорает, но там его тоже нет. Моя комната. Черт, заперто! Я могу поклясться, что не запирала её, уходя. Как же жарко!

- Ксавьер, открой! – закричала я, тряся ладошкой, которую обожгла об ручку двери. Легкий шорох с той стороны добавил мне больше уверенности.

Я начала биться о дверь. Почему же я такая хрупкая?

- Отойди! – раздался сзади такой знакомый голос.

Эдвард!

Я послушно отступила.
Эд вышиб дверь плечом и кинулся в комнату, а я рванула за ним.

Сейчас меня разъедали тысячи вопросов, но времени на разговоры не было. Где-то неподалеку что-то рухнуло, похоже, оборвалась еще одна балка.

Чуть поодаль от кровати, на полу, лежал Ксавьер. У него на голове была кровоточащая рана, рядом валялись горящие обломки досок, одежда его кое-где начинала тлеть. Только бы он был жив! Мы с Эдвардом аккуратно его подняли и понесли к выходу. Только за нами закрылась дверь, как балка угрожающе затрещала. Мы ускорили свой ход, как только смогли. Это было сложно, ведь почти на каждом шагу пылали очаги пламени. Мои балетки были прожжены до дыр, волосы безнадежно сожжены, руки нещадно чесались, бровь была рассечена какой-то доской, от которой я не успела полностью увернуться, и по лицу текла струйка горячей жидкости, но я упорно пыталась вытащить отсюда дорогих мне мужчин, пусть и ценой собственной жизни.

Главная балка снова опасно затрещала и рухнула.

Эдвард успел оттолкнуть меня и находившегося без сознания Ксавьера в сторону как раз в тот момент, как это расстояние между нами заняла упавшая балка.

До выхода оставалась пара метров, но я не видела Эдварда; дым разъедал глаза, мешая мне совершить обзор местности.

В отчаянии я истошно заорала:
- Эдвард!!!

- Беги, Белла! – послышался его голос с той стороны огненной стены. Не помню, из каких сил я смогла дотащить Ксава до выхода самостоятельно, а потом еще и вырваться из цепких рук пожарников назад, в пламя, но я-таки это совершила.

Снова оказавшись внутри дома, я кинулась на приступ огненной стены.
- Эдвард! Эдвард! – кричала я в горящую пустоту.

- Уходи! – велел он мне.

- Нет! – крикнула я.

Или сейчас, или никогда!

Я собралась с силами и прыгнула через огромный очаг пламени, предварительно крикнув:
- Эдвард, я люблю тебя!

Язык пламени задел моё лицо, глаза заслезились, я приземлилась на тлеющий ковер, почувствовав через пару секунд, как колени начинают поджариваться на медленном огне. Где же Эдвард?

- Эдвард! – снова мой истошный вопль.

- Убегай! – где-то совсем близко.

А вот и он! О, Боже! Его правая рука была придавлена огромной горящей колодой.
Я бросилась к нему.

- Держись, милый. Я сейчас тебе помогу!

Что же я говорю? Что за бред я несу? Как я могу помочь? Я даже дверь вышибить не смогла!
Думай, соображай быстрее, Белла!

Единственным местом, нетронутым огнем, остался камин, в котором торчала кочерга. Я оборвала рукава своей туники и, обмотав кочергу, взяла её.

Остается только молиться, что у меня все выйдет.

- Послушай меня, уходи! – велел Эдвард, тщетно пытавшийся выбраться из коварной ловушки.

- Нет! Это ты меня сейчас слушай! Когда я скажу, попытайся вытащить руку из-под колоды!Настоятельно прошу не дергаться перед этим.

Он понял, что я собралась сделать. Я подложила, настолько сумела, кочергу под колоду, дабы поднять её. Когда я нажму на неё, она должна подняться.

- Раз, два, три! – и я со всей силы нажала на железку. Ноль результата! Я не Эмметт!

Внезапно, со снопом искр, вырвавшихся из картины на стене, ко мне пришла идея.

- На счет три! – закричала я, готовясь к самому дурацкому поступку в жизни. – Раз, два, три!

И я прыгнула на кочергу.

На этот раз колода поддалась. Эдвард смог вытащить руку, и в следующий момент по полу покатилась кочерга, а я бросилась за ней. Схватив её снова, я швырнула её в окно, которое немедля разбилось.

Глоток свежего воздуха, в комнате поток кислорода – новые очаги огня. Я, насколько смогла, подравняла цветочным горшком острые края стекла и схватила Эдварда под руку.

Он засопротивлялся:
- Я сам!

Я помогла ему встать на ноги, и пока он, держась за покалеченную руку, шел к окну, первая кинулась туда, крича охрипшим голосом:
- Сюда! На помощь!

Но к нам и без этого уже бежали пожарники, доктора, Элис, остальные ребята. Ал металась между «скорой», в которой, видимо, откачивали её брата, и тем, чтобы кинуться к Эдварду, но все же решила более разумно оставаться на расстоянии.

Я помогла покинуть пылающее помещение Эдварду, а затем, в последний раз посмотрев на дом Кэрмин-Браунов изнутри, выпрыгнула из окна.

Ровно спустя десять секунд крыша дома окончательно обвалилась, похоронив под собою всю роскошь знаменитого итальянского рода.
Моя же роскошь и богатство уцелело. Ну, почти...

Мой Эдвард был жив. Спасибо тебе, Господи, что ты подарил ему жизнь! Больше мне ничего не надо!

Усталость давала о себе знать – слов не было вообще, слезы кончились, и я добровольно сдалась врачам на пытки с обработкой и промыванием ран.
Мысли разбегались, как крысы во время того, как корабль идет ко дну.
И все же я пыталась сосредоточиться и собрать в своей голове четкую картинку.

Подъехавшая еще одна карета «скорой помощи» увезла Эдварда, Ксавьера увезли на пять минут раньше.
А я сидела, морщась от того, что мне зашивали рассеченную бровь, и осознавала всю серьезность своего положения.

Ушла. От одного. Не к другому. А к судьбе. И противостоять ей не смогла.
Дождь не смог прочистить мои мысли. Огонь не уничтожил все угрызения совести. Это сделает лишь разговор. Разговор с каждым из них. Необходимый сейчас.

Тяжело вздохнув, я шагнула навстречу взволнованной Элис:
- Отвези меня в больницу.

Короткий кивок. И никаких вопросов.
Моя старшая сестра действительно стала старшей.

Предыдущая глава