Ну что, родные мои, вот вы и дождались =) Долгожданное повествование от Элис. Не забываем благодарить нашу самую лучшую бету - Олечку за проделанную работу.

---

Глава 19

POV Alice
Я сидела на заднем сиденье шикарного «Мерседеса». Мягкая кожа цвета слоновой кости была приятной на ощупь, температура и влажность в салоне были максимально комфортны, но это меня не волновало. Быстро стуча по клавиатуре своего ноутбука, я проверяла бортовой компьютер автомобиля. Удостоверившись, что с ходовой частью все в порядке, я просмотрела маршрут нашего пути. Учла все зарегистрированные дорожные работы, показания камер видеонаблюдения, а также дорожные пробки, и сразу выстроила у себя в голове более удобный и безопасный путь. Через пару минут к машине наконец-то подошел Гаррет. Люди такие медлительные!

Я постоянно кого-нибудь жду – техников на работе, результаты от экспертов, пока Белла проснется, а чаще всего – когда до собеседника дойдет мое предложение… Как можно пятнадцать минут вычислять маршрут? Или несколько часов собирать информацию на объект… намного удобней делать несколько вещей одновременно. Настроить поиск, задать алгоритм, и, пока компьютер сам сверяет фотографии на совпадения, получить данные, обдумать варианты дальнейшего развития событий и подготовиться к ним. Но почему-то люди при этом обычно начинают ошибаться, забывать всякие мелочи. Доктор Вебер говорит, что это особенность моего мышления, поэтому мне удается думать о многих вещах одновременно. Так странно, что один и тот же параметр может диаметрально противоположно сказываться на качестве жизни.

В моем приюте на Кембридж-стрит в Бостоне, где я выросла, все мои беды случались именно из-за этой моей особенности. Я слишком быстро и правильно отвечала, слишком быстро решала контрольные, получала слишком высокие оценки, была слишком умной, слишком, слишком, слишком… И при этом слишком маленькой и слабой. Я помню, как впервые убежала. Просто протиснулась между прутьями ограды и пошла вперед. Мимо транспортных развязок и больших, шумных дорог, до реки, которая вывела меня к Гарвардскому мосту. Все вокруг имело в названии слова «Массачусетс» или «Гарвард». Бредя по длинному мосту через реку, я увидела впереди много разнообразных красивых строений. Мне казалось, что я попала в какой-то сказочный город. Современные постройки, ухоженные газоны и широкие аллеи… Мне встречались люди разных возрастов, в основном, молодые, но впервые в жизни они не вызывали во мне панического страха. Каждый из них занимался своим делом – кто-то читал, кто-то торопливо что-то записывал, некоторые, собравшись группами, оживленно беседовали – и никто не обращал на меня внимания.
Я осторожно шла по дорожке, стараясь держаться подальше от незнакомцев, и рассматривала окружающую меня обстановку. На одном из зданий я прочла надпись на вывеске – «Массачусетский технологический институт». Я вспомнила, что читала о нем в одной забытой воспитателями газете. «Бостон-дэйли» от 1 декабря 2007 года. Пятая страница, предпоследний абзац: «07.11.2007 Руководство МТИ подало в суд на архитектора Фрэнка Гери, который якобы допустил серьезные просчеты при строительстве здания Стата Центра, известного своим неординарным архитектурным решением. Это здание обошлось институту в 300 млн. долларов за постройку и в 15 млн. за проект. Однако впоследствии, по утверждению руководства института, выяснилось, что у здания течет крыша, имеются проблемы с водостоками, а на кирпичных стенах поселилась плесень». Тут же в памяти всплыли данные, которые я обрывочно слышала или видела когда-то: Учрежден в 1861 году, семь факультетов, 10 384 студента, профессорско-преподавательский состав — 1025 человек, в том числе семь Нобелевских лауреатов. Всего в университете работает 10 500 человек.

Белла мне говорила, что обычно люди не помнят такие факты, а я не представляю, как это – забыть. Все, что я когда-либо видела, слышала или читала, откладывается у меня в мозгу, как на полках склада, а потом, в нужный момент, как будто кто-то кликает по тегу, в памяти всплывает вся информация по данному вопросу.

Каким-то образом тогда я умудрилась незамеченной пройти на охраняемую территорию кампуса и попасть в аудиторию, где шел семинар для первокурсников по истории технического прогресса. Три часа пролетели, как одна минута. Первый раз в жизни я была увлечена чем-то так сильно. Мне хотелось подпрыгивать от нетерпения, от желания узнать что-то еще. И тогда на меня всей тяжестью обрушилось понимание, что мне негде жить. Что, если я хочу когда-нибудь еще сюда прийти, мне нужно вернуться в приют. Я должна была где-то спать и что-то есть. Позже я изучила расписание лекций, расположение зданий и аудиторий и приноровилась незаметно сбегать из приюта и проникать в это волшебное место, где чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Сейчас же моя память и мой ум – мои преимущества. Меня не взяли бы в ЦРУ в шестнадцать лет, если бы я не могла делать свою работу лучше опытных сотрудников. Тогда я не встретила бы Эммета и Беллу. При последней мысли сердце дрогнуло, и я почувствовала подступающую паническую атаку. «Все хорошо. Они рядом, со мной. Я не одна – это просто мысли», – успокаивала я себя, старательно дыша. Из рук ушел тремор, и я в который раз почувствовала благодарность к доктору Вебер. Если бы не она, я бы, наверное, уже сидела в комнате с мягкими стенами. По нити своих ассоциаций я вспомнила, как несколько дней назад тоже ощутила благодарность. Ребята заканчивали миссию в Кордове и готовились к отлету в Германию. Параллельно с отслеживанием перемещений Розали я слушала их переговоры по внутренней связи. Белла подошла к Джасперу, но микрофон отключить забыла. Тогда я услышала, что он разозлился на Эммета за грубость в мой адрес. Я не обижаюсь на Эма. Он меня защищает и любит, а тогда просто испугался за Эдварда. Но то, что сказал Джаспер, тронуло меня до глубины души. Он был благодарен за работу, которую я проделываю ежедневно. Сказал, что никто со мной не сравнится…

Я зажмурилась от удовольствия и почувствовала, как рядом уселся Гаррет. Я о стольком успела вспомнить и подумать, а он за это время дал всего одно указание нашему водителю и сел в машину. И вот так всегда.

- Нам лучше поехать не по Пенсильвания-авеню, а по Вашингтон-авеню и свернуть в тоннель, – сказала я, когда автомобиль отъехал от здания Конгресса.
Водитель и охранник, сидевший спереди, лишь коротко взглянули на меня в зеркало заднего вида. Я вздохнула, обреченно покачала головой и подключилась к навигатору. Как только я задала новый маршрут, женский голос посоветовал повернуть налево. Водитель бездумно выполнил действие, но через пару минут, когда перед нами замаячил въезд в тоннель, он гневно произнес.
- Чт.. что? Как?! Это ты сделала? – на секунду он обернулся назад и злобно на меня зыркнул. Я непроизвольно вжалась в сидение, но Гаррет успокоил водилу, приказав ехать, как я скажу.
- Сэр, но это был самый короткий путь в аэропорт, – возразил он.
- Да, только вот мы должны были проехать Federal Triangle, а там торговый центр имени Рейгана, здание правительства округа, Национальный архив и почтовое управление! Там пробки, камеры наблюдения, которые я не могу контролировать и почему-то бригада ремонтников, хотя в реестре дорожных работ они не указаны, – протараторила я, чуть наклоняясь вперед, чтобы хватило воздуха сказать все это на одном дыхании. Хэтфилд легко прикоснулся к моей руке, осаживая. Да. Про камеры я зря сболтнула.

Гаррет попросил меня съездить с ним в Вашингтон. Так совпало, что его срочно вызвали сразу на несколько совещаний, и ему нужно было, чтобы я была с ним. Чтобы применила свои, как все говорят, «параноидальные наклонности». Мы были здесь уже четыре дня, и мне не терпелось вернуться домой. Четыре дня я отслеживала терабайты информации, искала неучтенный трафик. Я не спрашивала, что конкретно мы ищем, просто делала, что мне говорил Гаррет, и никто, кроме нас двоих, не должен был знать об этом. Уже не первый раз я выполняла задания с повышенным уровнем доступа, но впервые это было личной просьбой шефа. Никто не знал, что я находилась тут — ребята, как он сказал, будут заняты, а больше мной и интересоваться-то некому. Гаррет не разрешил мне самой найти место для ночлега. Я все время была либо в бронированном автомобиле, пока Хэтфилд был на своих совещаниях, либо в номере отеля.

Три ночи я торчала в огромном бесполезном люксе с двумя охранниками за дверью, которые должны были ходить за мной по пятам круглосуточно, поэтому я предпочла никуда не выходить. Гаррет сказал, что они для моей безопасности. Как водится, он «не заметил», что я сунула нос в их засекреченные личные дела и пообещал, что без крайней необходимости они ко мне и близко не подойдут. Так оно и было. Но в незнакомых местах меня всегда мучили кошмары. Раньше мне чаще всего снилось, что меня бьют, или мучают, или я попадаю в толпу, где меня затаптывают ногами. С тех пор, как у меня появились друзья, ночами меня преследовал страх, что они от меня откажутся. Я не говорила об этом никому, кроме доктора Вебер. Только ей я рассказывала о сне, в котором я остаюсь одна в совершенно пустой комнате и смотрю, как Эммет уходит, не оборачиваясь и весело насвистывая. Или Белла говорит, глядя мимо меня, что от меня слишком много хлопот. В последний раз мне приснилось, что Эдвард и Джаспер отказываются работать со мной, потому что на меня нельзя положиться. Потому что я трусиха. В тот день я пошла спарринг-зал одна и тренировалась как все — с первым попавшимся противником, а не только с Беллой или Эмметом. Правда после этого я пережила паническую атаку в кабинете у доктора Вебер, но все равно это был шаг вперед. Небольшое облегчение принесло исчезновение сна о моей мифической семье. Мне снилось, что я, спустя столько лет, нахожу их. Смотрю на женщину и мужчину, которые нежно обнимают друг друга, и говорю им, что это я, их Элис. А они фыркают и отвечают, что я им не нужна. Несколько лет назад в приступе обиды на весь белый свет после такого сна я удалила с рабочих компьютеров все алгоритмы и макросы по поиску своей семьи. Снесла и программу, которую написала, чтобы искать родственников по ДНК.

Я с облегчением выдохнула, когда увидела впереди аэропорт. «Ну, наконец-то, – подумала я. – Еще несколько часов, и я буду дома». На подъезде к взлетной полосе у меня истошно зазвонил мобильник. Кровь резко отлила от лица, я почувствовала, как мое тело онемело, а мысли остановились. Пару секунд в моем мозгу было пусто. Медленно опустив взгляд на устройство, я просто смотрела, я не могла пошевелиться. Я знала, что это за звук. Это был не звонок. Это был сигнал тревоги. Спустя полминуты мой ноутбук тоже ожил и противно запищал. Все открытые программы автоматически свернулись в трей, а на первый план вылезла красная мигающая табличка.
- Ты возьмешь телефон? – недовольно поморщившись, спросил Гаррет.
Я медленно перевела взгляд на него и прошептала:
- Это не звонок. С Беллой что-то случилось.
- С Изабеллой? – переспросил шеф. – Они с Маккарти сейчас на задании.

У меня было такое ощущение, что вокруг температура упала градусов на пятьдесят. Руки замерзли и онемели, рот не слушался, ноги не шевелились. К горлу подступила тошнота. «Нет! – прозвучало в моем мозгу. – Не может быть!». Я думала, что никогда не услышу этот звук, что мой миниатюрный передатчик и программа, написанная для его отслеживания, так и останутся неиспользованными. Ненужными.

У Гаррета зазвонил мобильник, и он потянулся, доставая его из кармана пиджака.
- Скажи им, я сейчас все отключу, – заторможенно прошептала я.
- Что? – не понял он меня, но вызов принял. «Ну почему люди так медленно думают?» мелькнула мысль у меня в голове. Конечно, это звонят из отдела, потому что сейчас там тоже включился сигнал тревоги. Про светопреставление в моем кабинете я вообще молчу.
- Все в порядке, – коротко кидает он собеседнику и отключается. – В отделе включилась тревога, код опасности – красный. В твоем кабинете творится Бог знает что, на мониторе появилась карта… что все это значит?

К концу его вопроса я уже отключила везде тревогу, открыла локатор и начала получать данные о местонахождении сигнала. Параллельно я искала информацию о том регионе, откуда он был послан. Я действовала на автомате, тело все еще было как будто заморожено, но руки не дрожали, работая на пределе скорости.
- У Беллы был с собой «маячок», встроенный в подвеску из фианита, – отстраненно сказала я, не прекращая собирать информацию об их миссии. – Он пассивный, его невозможно засечь сканером или чем-то еще. Я давно его сконструировала… на всякий случай. Он срабатывает, как ракетница – пускает одиночный сигнал, который включает тревогу у меня. Для этого нужно сломать кулон или порвать цепочку. Что у них за миссия? – спрашиваю я и смотрю шефу в глаза. Он еще не понял всего ужаса ситуации. – Почему без меня?
- Понимаешь, появились новые разведданные об Омри. Наш отдел должен был закрыть это дело. Меня срочно вызвали, а Марселлу для аттестации как раз нужно было руководство подобной миссией. Ты преувеличиваешь опасность, Элис, – в попытке успокоить сказал он, но я покачала головой.
- Гаррет, этот кулон был с ней последние пять лет. Она не сломала его в Италии, когда думала, что ее захватили. Не воспользовалась им ни в Израиле, где была чрезвычайно сложная миссия и ее чуть не раскрыли, ни в Африке, где ее пытали. Случилось что-то совсем плохое.


На всех парах мы влетели в наш отдел. Гаррет, не останавливаясь, прошел к себе, уже на ходу отдавая самые необходимые приказы и прихватывая с собой ключевых сотрудников, а я кинулась в свой кабинет, чтобы подготовить максимально возможное количество информации. Я была предельно сосредоточенной. Было странно не ощущать и толики эмоций. Я чувствовала себя машиной, компьютером, который занимается вычислениями. Уже через пятнадцать минут я стояла в брифинг-зале перед Гарретом, не замечая людей, наблюдавших за мной.

- Итак, что происходит? – обратился ко мне шеф.
- У Беллы… – начала, но вовремя исправилась, – у агента Свон при себе имелся кулон. Внутри которого впаян передатчик. Если разомкнуть контакт, то ко мне отправится сигнал тревоги, – объяснила я, показывая на экране фотографии и чертежи. – Это было сделано на крайний случай. Агент Свон ни разу за последние пять лет его не использовала.
- Он мог сработать случайно? – спросил меня кто-то из коллег, и я помотала головой.
- Нет. Это достаточно прочный контейнер с микромодулем, а после замены элемента питания, которого с запасом хватает на год, прошло всего два месяца.
- Откуда пришел сигнал? – поинтересовался Гаррет, читая какие-то документы.
- Иран, – ответила я, и Хэтфилд удивленно на меня посмотрел.
- Иран? Но миссия в Афганистане, правда, недалеко от иранской границы.
- Кто их ведет? – посмотрела я на сидевшего в зале техника. Парень поднялся на ноги и боязливо переводил взгляд с меня на Гаррета.
- Их должен был вести я, – тихо ответил он, но был перебит заместителем шефа.
- Как только операция началась, связь с группой была потеряна, – докладывал он исключительно Гаррету. – Поскольку командой и руководством была заранее разработана тактика отхода и эвакуации, по протоколу мы можем не прерывать операцию в случае потери связи. Решение остается за командиром группы. Они все опытные бойцы и знают, что делать.
- Интересно, а как они должны были запросить экстренную эвакуацию в случае отказа от проведения операции, если связи с отделом у группы нет? – вскипела я. Пока велся диалог, я, не отрываясь от монитора, пыталась соединить ниточки. Но тот канал, что был выделен для группы, был уже занят. – И разве не был предусмотрен запасной канал связи?
Техник молчал, опустив голову. Потом промямлил:
- Запасной канал тоже не сработал. Последнее сообщение от группы было получено с борта самолета. Потом – тишина. Я все перепробовал! – прижав к груди руки для убедительности, вдруг воскликнул он. – Связался с пилотом, тот доложил, что высадка прошла штатно. Когда они на второй день не вышли на связь и не появились в точке рандеву, я запросил данные со спутника, но… – и снова упавшим голосом закончил: – Но предгорья Паропамиза во время предполагаемой активности группы со спутников не просматривались.
- Свяжись со всеми местными базами, сообщи, что на территории находится наша группа, которой необходима помощь, – дала я задание технику, который все еще виновато смотрел на меня.
- Вы сорвете нам операцию, агент Брендон! – недовольно рявкнул Марселл. Первым желанием было отступить или вжаться куда-нибудь, но на смену ему пришел гнев.
- Нет уже никакой операции! – в тон ему ответила я, оставшись стоять, где стояла. Гаррет удивленно смотрел на меня. – Их и в Афганистане-то уже нет. Сигнал пришел из Ирана. Группа там, – и я посмотрела на шефа. – Я уверена, что они на территории Ирана, как и в том, что они в беде.

Хэтфилд кивнул, немного подумал и обратился ко всем, собравшимся в зале:
- Будем считать, что от группы пришел сигнал бедствия. Марселл, отчет о подготовке операции и задействованных агентах. От техников жду отчет о связи. Мне нужно знать все, – рявкнул он, грозно глядя на главу аналитического отдела. – Какая там сейчас ситуация, кто из агентов сейчас в том регионе, наши возможности, все!

Люди тут же разошлись в разные стороны. В зале остались только Гаррет, Марселл и я.
- Все было сделано по инструкции, – недовольно буркнул заместитель шефа.

И тут я вскипела. Я шагнула к нему, совершенно не чувствуя, что почти в два раза меньше этого чуждого мне человека.
- Я посмотрела бы на тебя, окажись ты в зоне военных действий. Что бы ты тогда запел о своих любимых инструкциях, Марселл?
- Что вы себе позволяете, агент Брендон?! – рявкнул он и хотел было уже подойти ко мне вплотную, но путь ему преградил Гаррет, встав между нами.
- За работу, – сказал он, глядя прямо на своего зама. – Брендон, ко мне в кабинет.

До позднего вечера работа вокруг кипела. Гаррет периодически куда-то звонил, кричал, требовал. Я пыталась восстановить канал связи с группой и, не отрываясь от своего ноутбука, искала зацепки, просматривала съемки со спутника, проверяла частоты. Постепенно к Хэтфилду стекались сотрудники, сдавая ему свои отчеты. Он молча просматривал папки, из которых на его столе уже сложились нестройные башенки.

- Нам всем нужно поспать, – устало сказал шеф, откинувшись на спинку кресла.
- Но... – я не могла найти слов.
- Я знаю, Элис. У нас недостаточно информации, чтобы действовать.
Я понуро кивнула и поплелась на выход. Мой мозг за последние часы обработал такое количество информации, что я могла бы составить конкуренцию любому справочнику или энциклопедии по Ближнему и Среднему Востоку. Но это были горы «пустой породы», практически не продвинувшие нас к обнаружению пропавшей группы.

Через полчаса я подъехала к жилому комплексу, оставила машину на парковке, привычно вошла через главный вход, поздоровавшись с консьержем, спустилась на лифте на технический этаж, преодолела несколько длинных коридоров, пару маршей металлической лестницы запасного выхода и внутренний двор и в конце концов вышла на улицу с другой стороны квартала. Передо мной было большое двухэтажное кирпичное здание, в котором когда-то был завод, потом из него сделали арт-галерею, а впоследствии его анонимно выкупила я. Руки сами вводили нужные комбинации знаков на каждом этапе моей системы безопасности. Первый этаж выглядел захламленным нежилым помещением, в котором оставались еще признаки причастности этого строения к искусству. Чьи-то картины стояли, прислоненные к стенам, по углам приткнулись поломанные части каких-то инсталляций, сохранилась даже парочка покрытых пылью статуй. Для стороннего наблюдателя это был бардак и хаос. Заброшенная галерея. Но для меня это было организованное пространство, отвечающее моим требованиям. Обшарпанный грузовой лифт с виду тоже был нерабочим, но, повинуясь моим незамысловатым действиям, железная коробка почти бесшумно доставила меня на второй этаж. Мой дом. Белые кирпичные стены. Лофтовое пространство с большими матовыми окнами, разделенное стеллажами и декоративными ширмами на зоны. Здесь была маленькая кухонька, на которой не готовилось ничего сложней яичницы. Серверная, мастерская, библиотека. Несколько хорошо запрятанных сейфов с наличностью, документами и секретными данными... И мой маленький уютный мирок — моя спальня. Молочно-белые стены, небольшая, но чрезвычайно удобная кровать, шкаф с одеждой... Я двигалась по периметру комнаты, проводя пальцами по фотографиям. Белла, Эммет, доктор Вебер, фотография с брифинга, где Гаррет, развалившись в кресле, вещает с одухотворенным лицом. Пальцы прошлись по гладкому пластику — фрисби, которое мы кидали друг другу в парке. Перцовый баллончик, который дал мне Эммет, когда мы только подружились и я смогла более или менее нормально с ним разговаривать. А вот подарок для дочки Ли на ее первый годик, уже упакованный, дожидается своего часа. Здесь было еще много памятных вещичек, напоминающих мне о детдоме, о МТИ, разные компьютерные железки, вырезки из газет и распечатки сообщений о моих лучших взломах тех далеких времен, когда я еще не пришла в Агентство.

Доктор Вебер говорит, что со временем моя потребность тащить все «в берлогу» уменьшится. Что таким образом сейчас я создаю для себя зону комфорта, так как много лет прожила, не имея ничего собственного. То же самое происходило и с едой. Привыкшая к тому, что у меня всегда отбирали еду, первое время я постоянно прятала небольшие заначки; в столовой Агентства садилась в самый дальний угол, а если за обедом кто-то ко мне подходил, вздрагивала и прикрывала тарелку руками. Со временем это прошло.

Я взяла со стола большую фотографию всего нашего подразделения. Аналитики, техники, оперативники, юристы... все, кто официально числился в Лос-Анджелесском филиале антитеррористического отдела ЦРУ. Я внимательно всмотрелась в лица тех, кто входил в пропавшую группу. Сейчас они были неизвестно где...

Я прижала рамку с фото к груди обеими руками и легла на кровать, свернувшись калачиком. Из глаз закапали слезы. Я слышала их тихое кап... кап... кап... Миленькие мои, родненькие... будьте живы, пожалуйста! Зажмурившись и еще крепче прижав фотографию к себе, я начала молиться. Я просила Бога, чтобы с ними было все в порядке, чтобы мы их нашли и вытащили оттуда. Я готова вытерпеть любую боль, только пусть с ребятами все будет хорошо. Голод, побои, одиночество, все что угодно, но пусть они вернутся домой! Пожалуйста!!!

Когда я открыла глаза, то поняла, что все-таки заснула. Лицо казалось опухшим, кожу щипало, а в глаза будто песка насыпали. Тело затекло от неудобной позы и одежды, которую я забыла снять. Я медленно приподнялась и села, выпустив рамку из одеревеневших пальцев. «Сколько времени?» задалась я вопросом и потянулась к мобильнику. Меня словно током ударило, когда я поняла, что время перевалило за полдень. Я вскочила, врубила разом несколько компов и набрала Гаррета.
- Слушаю, – ответил он.
- Это Элис, – прокаркала я севшим голосом. – Я заснула и... проснулась... вот. Есть новости? Что-то известно? Что-то...
- Брендон, – оборвал меня шеф. – Хорошо, что выспалась, не паникуй. Нам еще понадобятся твои свежие мозги.
- Я выезжаю, – тут же отозвалась я.
- Стоять. Не сейчас. Отдохни, пока тебе все равно здесь делать нечего, приедешь завтра утром.
- Но... – возразила я, однако в трубке уже была тишина.


Я поднималась в лифте, нетерпеливо притопывая ногой. Как только между дверьми показался небольшой просвет, я проскользнула, не дожидаясь пока они откроются полностью. Сейчас было раннее утро, и я встретила только нескольких сотрудников ночной смены. В моем кабинете был включен компьютер, а на столе лежало несколько папок, поверх которых я увидела записку. Знакомым угловатым мужским подчерком там было написано: «Элис, ты наверняка приедешь ни свет ни заря, поэтому оставляю тебе данные по ситуации для изучения. Г. Х.»

Я улыбнулась, проведя пальцем по буквам, ощущая выпуклость бумаги. Гаррет был замечательным шефом. Он был строгим ровно настолько, чтобы дело двигалось, он был справедливым, и он знал всех нас, как облупленных.

К тому времени как в офисе закипела жизнь, я уже изучила все материалы, перепроверила наиболее тонкие моменты, которые не могла узнать из дома. Кое-какую информацию было строжайше запрещено доверять даже супер-защищенным сетям и не разрешалось выносить за физические пределы здания Агентства ни в каком виде. Я ждала брифинга по первым результатам, который должен был начаться в полдень, нервно постукивая пальцами по столешнице, ощущая тревогу. Что-то не давало мне расслабиться. В подкорке крутилось ощущение, что я упускаю какую-то мысль. Я пыталась успокоиться и помедитировать, но воспоминание о том, как Эм учил меня этому, вызвало слезы. Я хотела пойти в спортзал, чтобы выплеснуть немного энергии, но память опять заполнили спарринги с Беллой и Эмметом. Видеоигры и комната отдыха напоминали о Роджере. А когда я задела бедром стол Ли и чуть не уронила с него семейную фотографию, я чуть не зарычала. Я должна быть собранной! Черт побери! Команде нужны мои мозги, я должна трезво соображать, я должна помочь!

- Брендон! Брифинг-зал. Пять минут, – раздался голос Хэтфилда, который отвлек меня от бесцельных скитаний по отделу. Я обернулась и увидела Гаррета. Мое сердце запнулось, и я почувствовала, как кровь отливает от лица. За сутки с небольшим, что я его не видела, Гаррет постарел лет на десять. Он выглядел измученным и всклокоченным. Но больше всего меня поразили покрасневшие глаза. Будто он плакал... Я подскочила и бросилась в сторону зала, схватив по пути со стола свой ноутбук.

К тому моменту, как шеф вошел в зал, там уже собралось два десятка человек. Я села как можно ближе к его креслу, зная, что все остальные разместятся за длинным овальным столом и это даст мне пространство вокруг.

Гаррет стоял во главе стола и смотрел на своих подчиненных. Наконец он откашлялся и заговорил.
- Только что получены отчеты с военных баз США в Афганистане, – начал он. – По тем координатам, где должна была произойти основная часть операции, обнаружено взорванное здание, группа талибов, следы перестрелки и погибшие… с обеих сторон, – закончил он севшим голосом. В комнате раздалось несколько вздохов. Я сидела, не шелохнувшись, до боли сжав кулаки. Я знала, что если пошевелюсь, если задумаюсь, то от моей надежды не останется и следа. Они живы! Они не могли меня оставить.
- Все эмоции потом, – ожесточился шеф и продолжил. – Всю ночь отряд морпехов восстанавливал картину произошедшего. Кроме того, нами были запрошены сведения от армейской разведки и агентурные данные. На данный момент понятно, что Омри не задержан, что часть группы погибла при взрыве. Кто конкретно, мы пока не знаем. Через двенадцать часов останки доставят сюда, и будет проведено опознание. Вероятно, понадобится анализ ДНК.

«Белла жива. Белла жива. Белла жива. Белла жива…» – твердила я не переставая. «Маячок» сработал не оттуда. Она жива.

- За последние сутки по близлежащей территории организованы поисковые рейды. В паре километров к северу от взорванного здания в горах найдены следы стоянки, снайперская винтовка и горное снаряжение. И, к сожалению, пятна крови. Судя по всему, по меньшей мере двое из группы на тот момент – приблизительно трое суток назад – были живы.

«Белла жива. Белла жива. Белла жива», – как мантру повторяла я про себя.
- Скорее всего, на территории Афганистана их нет.
- Это было и так ясно, – себе под нос буркнула я.
- Элис, Агентство не может полагаться только на неофициальный сигнал, – ответил он мне. Гребанный идеальный слух Гаррета! – Пока мы не получим подтверждения, что наши агенты находятся на территории Ирана, мы не можем действовать. Мне нужна любая информация, — повысил он голос. – Ваша задача найти их! Это не бескрайняя Россия.

Как только шеф произнес последнюю фразу, он мигом вылетел из конференц-зала. Народ начал расходиться, я же поплелась к Хэтфилду в кабинет.

Он стоял у дальней стены, пристально глядя в окно. Руки в карманах, а идеально выглаженная рубашка не скрывала напряженных мышц спины. Я замерла недалеко от входной двери и не знала, что сказать.
- Прошло уже почти двое суток… – тихо констатировала я. – Белла не стала бы бить тревогу при первой же опасности.
- Знаю, – так же тихо ответил шеф, даже не повернувшись.
Мы так и стояли молча – Гаррет смотрел в окно, а я смотрела на Гаррета. Через некоторое время в кабинет зашел Марселл и предупредил, что из главного офиса прибыли представители административного директората.
- Элис, уточни данные по нашей работе с Ми-6, – тихо и миролюбиво попросил шеф, отрываясь от вида за окном и усаживаясь в свое кресло. – Контакты, места, все, что известно нашим агентам.
- Конечно, – Хэтфилд кивнул мне на кресло для посетителей. Я незамедлительно села в него и внимательно наблюдала за тем, как двое высокопоставленных сотрудников зашли в его кабинет в сопровождении младшего служащего. Каждый из них пожал руку Гаррету и занял кресло перед столом шефа.

- По времени сигнала и его координатам ничего не найдено, – сказал заместитель шефа. – Съемка со спутника тоже ничего не дала. В том регионе у нас нет никаких активов. Никаких зацепок.
Гаррет кивнул, Марселл вышел, а оба гостя открыли свои папки с документами.

- Итак, четверо суток назад мы потеряли связь с оперативной группой под руководством агента Маккарти, – сказал руководитель отдела служебных расследований ЦРУ Кристофер Кьюр. Это был высокий худощавый мужчина за сорок. Его цепкий взгляд заставлял мурашки бежать по коже, казалось, он мог узнать все тайны человека, только лишь взглянув тому в глаза. – По сведениям, полученным из различных, не всегда заслуживающих доверия источников, – тут он покосился на меня, и я невольно сжала кулаки, стараясь не отводить взгляд, – большая часть группы погибла, но есть и уцелевшие агенты. Пора рассмотреть худший вариант, – продолжил он. – Проанализировать вероятные последствия их захвата.
- Это худший вариант? – вырвалось у меня, и Гаррет слегка поморщился. Мы с ним оба знали, что у меня слишком личное отношение к пропавшим агентам. Но как они могут говорить, что захват, а значит, и возможность освобождения, хуже, чем смерть?!
- В данном случае, да. Их захват – самое плохое, что могло случиться.
- Если они не выдержат давления на допросах… – начал терять терпение Хэтфилд, но я уже и так поняла, к чему они клонят.
- Они выдержат, – упрямо сказала я, снова сосредоточиваясь на сборе информации.
- Если нет, то они расскажут иранским властям или еще хуже – талибам – все, что знают, – продолжал гнуть свою линию Кьюр. Я видела, как в ответ на его недоуменный взгляд Гаррет досадливо дернул плечом. Он явно уже пожалел, что не приказал мне прислать необходимые данные на его компьютер.
- Нам нужно знать, какой ущерб может быть нанесен работе ЦРУ и национальной безопасности Соединенных Штатов, – мягко сказал главный юрист. Мужчина смотрел на меня, как мне показалось, с жалостью. Я сталкивалась с ним в самом начале своей работы. Билл Атторн, тогда еще юрисконсульт Лос-Анджелесского офиса, работал над юридической стороной вопроса, когда меня, несовершеннолетнюю девчонку, детдомовку, приняли на работу в разведку. От его явного сочувствия мне стало не по себе. Эти люди уже смирились с тем, что ребят мы не спасем. Я не могла. Я собиралась бороться за них до последнего.

- Они не заговорят. И Белла, и Эммет, так же, как Ли, Роджер, Хоук и остальные, уже не раз демонстрировали свою преданность управлению, – сказала я убежденно. Я старалась говорить авторитетно, чтобы голос не дрожал. Я не могла сейчас выглядеть жалкой девчонкой рядом с этими сильными и властными мужчинами.
- Агент Брендон, – сухо обратился ко мне шеф. – Никто не сомневается в них. Нам надо выяснить риски и слабые места. Вам прекрасно известно, что мы всегда так поступаем, когда существует риск, что агент или группа агентов попали в плен.

Я кивнула. Действительно, мне уже приходилось готовить отчеты об уровне доступа и вероятной осведомленности различных агентов. Видимо, на этот раз Гаррет поручил эту работу кому-то другому, поэтому я открыла свой лэптоп и нашла нужную информацию. Пока я читала, Гаррет озвучивал для наших гостей множество названий, дат и цифр.

- Итак, у перечисленных агентов доступ шестого уровня. Свон, Маккарти и Стивенс имеют седьмой. Они владеют всей информацией по совместной работе с Ми-6, общие данные о которой сейчас нам представит агент Брендон. Также имели полный допуск к операциям «Качели», «Ураган»... – я перестала прислушиваться, так как директора обсуждали совершенно неинтересные для меня данные. Они размышляли, как вывести из-под возможного удара агентов под прикрытием, как «обезопасить Агентство от негативных последствий»...

Я вывела на экран то, что меня просили найти. Трое мужчин обратили свое внимание на монитор. Они погрузились в обсуждение, рассматривая данные, а у меня груди противно саднило, когда я смотрела на фотографии моих друзей. Белла была там совсем юной – в самом начале своей карьеры в ЦРУ. Эммет же, напротив, выглядел мощным и суровым. Фотография была сделана, видимо, после спарринга, так как были видны голые плечи. На лице Роджера был намек на улыбку.

Мне хотелось прервать разговор руководства, хотелось крикнуть: «Перестаньте списывать их со счетов! Они не слабые места Агентства, не просто имена!» Но они продолжали обсуждать вероятность утечки той или иной информации.
- …каждый оперативник знает, где работает и на что идет. Каждый из пропавших агентов был заранее готов к рискам, – донесся до меня обрывок брошенной кем-то фразы, и я буквально задохнулась от гнева.
- Да ладно! – воскликнула я и вскочила на ноги. Ноутбук упал с моих коленей, но я лишь перешагнула через него и подошла ближе к Хэтфилду. – Какой агент действительно понимает значение слов: «Мы будем все отрицать»?!
Я знала, что веду себя непозволительно, и на секунду даже испугалась собственной реакции. Я стояла посередине кабинета и орала на директора нашего филиала. При посторонних. Но мне было все равно.
- Прошло четверо суток, как связь с группой пропала, более двух суток, как сработал сигнал тревоги, а это значит, что те, кто остались в живых, в беде. Когда мы планируем поднять задницы и что-нибудь сделать?!

Гаррет медленно поднялся со своего места, но из-за стола не вышел. Я видела, что и он хочет действовать, что он переживает за ребят, что он скорбит по тем, кто погиб. Но он начальник. У него обязательства.
- Что ты предлагаешь, Брендон? – с сарказмом спросил он. – Послать поисковый отряд с собаками? Это страна, с которой у США разорваны дипломатические отношения! Мы не контролируем воздушное пространство. А от места срабатывания «маячка» до ближайшей границы около трехсот километров. И не факт, что это был конечный пункт их транспортировки. Нам неизвестно даже примерное местоположение наших агентов. Кто уцелел или хотя бы сколько их. Относительно точно мы знаем только, что среди них, вероятно, агент Свон. Мы не знаем, ранены они или здоровы. Не разделили ли их. Черт! Да мы даже не знаем, живы ли они еще!
- Как насчет переговоров? – не унималась я. – Обмена шпионами?
- Иранские власти, скорее всего, даже не признают, что группа у них. Мы не можем проявлять заинтересованность.

Гаррет сверлил меня взглядом несколько секунд, а затем тихо продолжил:
- Пока нет достоверных сведений, я ничего не могу поделать. Я бы хотел, чтобы все было проще, но это не так. Спасибо за предоставленную информацию, агент Брендон. Можете идти.

Я молча кивнула и, когда Гаррет сел обратно, подобрала с пола ноутбук и тихо вышла из кабинета.

Пока я возвращалась в свой кабинет, опять возникло это неприятное чувство, словно я что-то упускаю. Я перебрала уже все варианты, но зацепиться за хвостик так и не смогла. Сильно захлопнув за собой дверь, я заорала сама на себя:
- Да что ж ты такая тупая-то, а?!
Я рывком смахнула со стола несколько проектируемых мной железяк, и они с грохотом посыпались на пол. Если бы связь с группой не прервалась, можно было бы сузить локацию. Но она пропала, когда они были еще в воз...

Я замерла. В ступоре я смотрела в стену перед собой, пока мысли в моей голове мелькали как сумасшедшие. Я поняла, что именно упустила. Я села за стол и открыла те скудные данные, что были у нас о начале операции. Обрыв канала произошел из-за каких-то физических причин. Используя собственную программу, я провела обратное отслеживание сигнала, пока не уперлась в главный сервер Лэнгли. Чтобы работать дальше, мне нужно было разрешение Гаррета на доступ.

К черту разрешение!

Через двадцать минут я на ватных ногах шагала обратно в кабинет шефа. Я перепроверила все несколько раз. То, что я обнаружила, повергло меня в шок. То, что я обнаружила, безупречно объясняло и потерю связи, и взрыв на объекте. То, что я обнаружила, лишало ребят шансов на выживание.

Я дождалась в приемной, пока посетители шефа обсудили все, что было для них важно, и удалились по своим делам. Без стука зашла в кабинет, и плюхнула ноутбук перед Гарретом на стол. Я молчала. Хэтфилд удивленно на меня посмотрел, но все же перевел взгляд на монитор. Я видела, как меняется его лицо. Я видела, как он побледнел и уткнулся губами в сцепленные в замок руки. Еще бы.

Сейчас директор Лос-Анджелесского филиала ЦРУ прочел, что канал оборвали непосредственно в Лэнгли. В главном здании. Через главный сервер. Доступ к которому был только у семи человек. А также он видел, что днем ранее, почти сразу после брифинга по этой миссии, через все тот же сервер было отправлено сообщение. Его содержание было зашифровано, но вот трафик окольными путями шел на территорию Афганистана. Это я узнала, прочесав еще раз те данные, что получила, находясь в Вашингтоне.

Данные о миссии были слиты террористам одним из самых высокопоставленных лиц управления. Канал был «утерян» специально, чтобы шанса на эвакуацию у группы не было.

Его и не было бы, не носи Белла мой кулон.

Гаррет еще несколько раз просмотрел карты с трафиком и остальную предоставленную мной информацию, но потом будто опомнился и взглянул на меня с непроницаемым лицом.
- Интересная информация, – отстраненно произнес он. – Но дела не меняет.

Я опешила на пару секунд, тупо пялясь на то, как мужчина передо мной неспешно разложил бумаги по своим местам и передал мне обратно мой многострадальный лэптоп. Он поднялся, расправил свой идеальный костюм стального цвета, поправил галстук и направился на выход.
- Ты идешь? – спросил он флегматично. – Я собираюсь пообедать.
Я заторможенно кивнула и посеменила следом.

Я не задумываясь, по инерции, дошла за шефом до самой лестницы и опомнилась только тогда, когда он вдруг схватил меня за локоть и затолкал в маленький темный закуток. Я не успела испугаться, не успела даже толком проанализировать его поведение, так как была полностью сбита с толку. Стоя в этой каморке под лестницей, я молча смотрела, как шеф достал свой именной золотой «паркер» и повернул колпачок в сторону. Ручка трижды коротко пискнула.

- Соберись, у нас пять минут на разговор. Элис, ты уверена?! – с напряжением в голосе спросил Гаррет. Я наконец поняла, почему он так себя вел. Каждое помещение в Агентстве при необходимости просматривалось и прослушивалось. Мы сейчас были в слепой зоне камер, а сигнал от ручки исключал любую возможность нас прослушать, создавая помехи.
- Вот видеозапись, – показала я, вновь открывая портативный компьютер. – Брифинг прошел в штатном режиме, потом Марселл, как и положено по протоколу, занес все данные в реестр активных миссий. Вот время активации, – я пальцем ткнула в строчку на мониторе. – А вот исходящий трафик из Лэнгли спустя десять минут.
- Хорошо, предположим, ты права. Мы откинем всю бредовость идеи, что в главном управлении, в Лэнгли, в самом руководстве, там, где люди служат десятилетиями и неоднократно проверяются, завелся «крот». Но скажи мне, зачем сливать данные о миссии через главный сервер? Через ту машину, в которой хранятся самые засекреченные данные, через которую проходит самая важная информация? Даже чертов Форт Нокс не защищен так надежно, как эта машина!
- Ты сам ответил на свой вопрос, – сказала я, глядя на Гаррета, который расхаживал по небольшому пятачку туда-сюда, с силой потирая лоб у основания волос. – Информация засекречена. Сообщение зашифровано. Его невозможно перехватить, невозможно дешифровать... А значит, невозможно доказать виновность. Даже если мы вычислим, кто это был, мы ни за что не узнаем содержание. К тому же, доступ к этой машине есть только у семерых. То, что я смогла увидеть исходящий трафик – нонсенс. Даже при том, что я находилась внутри сети, я получила лишь доступ к чтению.

Гаррет ошеломленно кивнул и крепко зажмурился. Он уткнулся лицом в ладони. Его тело стала сотрясать мелкая дрожь. А потом я услышала смех. Сначала похихикивания, которые постепенно перешли в истерический хохот. Я уставилась на шефа, не веря своим глазам. Он запрокинул голову и хохотал. На глазах у него выступили слезы.

- Я даже не знаю, к кому идти с такой информацией, – смог выговорить он, когда немного успокоился. – Разве что к президенту. Но загвоздка вот в чем, Элис.
- В чем? – спросила я.
- Если я приду к президенту с этой новостью, то ни о каких ребятах уже и речи не будет идти.

У меня от удивления открылся рот. Но, поразмыслив, я поняла. Ну конечно! Кому будет дело до двух-трех пропавших агентов, когда есть угроза национальной безопасности от лица с наивысшим доступом.
- Получается, мы по-прежнему ничего не можем сделать?
- Хуже, Элис, – печально ответил шеф. – Их устранили. Специально. Я уверен в этом. Иначе зачем было устраивать засаду? Скрылись бы, и дело с концом.
Я кивнула, и из глаз закапали слезы. Я опустила голову вниз, уставившись на носки своих туфелек, но соленые капли продолжали течь по щекам, падая на лакированные носочки.
- Элис, я их не брошу, – тихо и вкрадчиво пообещал Гаррет. – Я обещаю, мы их найдем.

Некоторое время он раздумывал. Стоял, глядя в никуда, напряженный как струна, и вдруг резко сказал:
- Ты должна спрятаться.
Я оторвалась от созерцания своих ног и взглянула Гаррету в глаза. Он смотрел на меня с такой грустью... с сожалением, с волнением.
- Я подозреваю, что ты тоже в опасности. Ты должна спрятаться.
- Но... – залепетала я, шмыгая носом. – Но ребята же... Я хочу помочь.
- Самую неоценимую помощь ты окажешь, когда встретишь их дома живой и невредимой.

Я понимала, что объективно он прав. Но я не смогу сидеть и ничего не делать.
- Элис, пообещай мне, что ты спрячешься. У меня связаны руки, но как только мы найдем хоть малейшую зацепку, я обещаю, мы вытащим их из Ирана, – с убежденностью в голосе сказал он.
Я кое-как остановила соленый водопад и кивнула, сипло прошептав:
- Гаррет, обещаю, я спрячусь. Ни одна живая душа меня не найдет.
Хэтфилд нагнулся и тихо прошептал мне на ухо о способе связи, когда снова раздался тройной высокий писк.

- Ну что ж, пойдем, я тебя провожу, – привычным командным голосом сказал он.
Мы быстро прошли через отдел. Я очень удивилась, когда Гаррет заскочил на пару секунд в оружейную и вышел оттуда с одним из наших силовиков, который обычно привлекался к тем миссиям, где требовалась личная охрана.

Шеф кивнул мне и повел на выход. Охранник шел строго за мной, что заставило меня занервничать. Но когда я увидела у шефа на пиджаке складки, очерчивающие кобуру, я поняла, что он просто хочет перестраховаться.

Меня сопроводили через подземную парковку к машине буквально за пару минут. Охранник профессионально осмотрел машину снаружи и удовлетворенно кивнул. Гаррет подтолкнул меня к водительской двери. Как только я завела двигатель, Гаррет захлопнул дверцу.
- До завтра, Элис, – ровным голосом произнес Хэтфилд. Но в его глазах я заметила неподдельную тревогу. Я робко улыбнулась, кивнула и выехала с парковки.

---

Тег, иногда тэг, (англ. tag — ярлык, этикетка, бирка; метить) — жаргонное название дескриптора, метки как ключевого слова, в более узком применении идентификатор для категоризации, описания, поиска данных и задания внутренней структуры.
Лофт — переоборудованное под жильё помещение заброшенной фабрики, другого здания промышленного назначения. Слово loft означает «чердак», в США так называют еще и верхний этаж торгового помещения или склада, но сам стиль может присутствовать практически в любом помещении.

Что скажете о событиях в главе? Как вам воспоминания и мысли нашей крохи? Жду вас на форуме.