Я не была в Сиэтле с того злополучного дня пять лет назад, когда ушла от мужа с одной сумкой в руках, прихватив с собой лишь необходимое на первое время и свое разбитое сердце. Из дома я сразу поехала в аэропорт, где взяла билет на самолет до Лос-Анджелеса и на несколько недель спряталась от всего мира дома у мамы. Я не вернулась в Сиэтл даже тогда, когда из летнего лагеря должна была приехать Ренесми. Боль была слишком сильной, а моя потребность в Эдварде столь отчаянной, что я не решилась приезжать в этот город даже для того, чтобы собрать вещи, опасаясь, что дам слабину. Мне кажется, в те первые недели после разрыва я была наиболее уязвима, и, стоило бы Эдварду проявить хоть сколько-нибудь настойчивости, я, невзирая на все обиды и горечь, рухнула бы в его объятия. Но он молчал, а я поехала в Тампу, где отдыхала Ренесми, и забрала дочь в наш новый дом в Лос-Анджелесе. Так как Эдвард наотрез отказался собирать вещи дочери, видимо, все еще лелея мысль, что блудная жена образумится и вернется, этим занималась Эсми. Часть необходимого она переправила нам транспортной компанией, остальное так и осталось в квартире Эдварда – ждать, когда их хозяйка будет приезжать на каникулы. А муж вместо ожидаемого воссоединения семьи и возвращения жены получил по почте уведомление о разводе, а вскоре и статус холостяка.
На удивление, наша с Ренесми жизнь в Лос-Анджелесе быстро пришла в норму. Когда мы с дочкой приземлились в Городе ангелов и впервые вместе зашли в снятую мной за несколько дней до этого квартиру, я пообещала себе, что наша жизнь здесь начнется с чистого листа. К счастью, так и получилось. Я устроила Ренесми в прекрасную школу с углубленным изучением гуманитарных наук недалеко от нашего нового дома, где вскоре открылись ее способности к рисованию. И она, в компании единомышленников, быстро освоилась и перестала тосковать по Сиэтлу. Задавала ли она вопросы об отце? Конечно. Но я постаралась максимально деликатно объяснить ей, что мама и папа больше не будут жить вместе, однако, это не значит, что они больше не любят ее. Я предложила ей вместе подумать, когда и как часто она хотела бы навещать отца в Сиэтле и составить график с учетом школы и дополнительных занятий, и Ренесми, окрыленная этим взрослым поручением, приняла тот факт, что у нее теперь два дома в разных городах Америки.
Примерно через пару недель интенсивных поисков на работу устроилась и я. Несмотря на то, что у меня почти не было дизайнерского опыта, за исключением тех нескольких проектов, которые я делала для компании бывшего мужа, мне повезло и меня взяли на позицию сначала дизайнера по спецпроектам в одну из перспективных строительных компаний Лос-Анджелеса, а через полгода перевели на освободившуюся должность старшего дизайнера-декоратора всей фирмы.
В Сиэтл же я не ездила даже для того, чтобы проведать отца. Чарли сам наведывался к нам время от времени, с пониманием относясь к моему нежеланию ехать в город, с которым было связано чересчур многое, или же встречался с Ренесми, когда она приезжала погостить к Эдварду.
И вот сейчас, спустя годы глядя в иллюминатор на вечерний сияющий огнями город, распростертый под нами, я испытывала глухую боль и волнение, словно возвращалась к старому другу, с которым нас развела злодейка-судьба.
В Сиэтле привычно лил дождь. В отличие от изматывающей сухой жары, которая постоянно стояла в Лос-Анджелесе, один вид дождливого неба Сиэтла привел меня в воодушевление. И я даже улыбнулась, представив свежесть и прохладу, которая ждала меня на улице.
- Мам, видишь? – голос Ренесми прервал поток моих мыслей. Восторженно улыбаясь, дочь тыкала пальцем в иллюминатор, по которому стекали струйки дождя. – Вон там, возле светящейся телевышки, наш дом.
- Я знаю, где дом твоего папы, - на удивление спокойно ответила я, придержав язык и не добавив: «Ведь когда-то мы жили с ним там».
- Нет-нет, - Ренесми энергично замотала головой. – Раньше мы жили в квартире, а теперь у нас дом.
Я вопросительно посмотрела на Эдварда.
- Я продал квартиру примерно месяц назад, - пояснил он будничным тоном. - Мы, - он специально подчеркнул это местоимение, - теперь живем в доме.
Если честно, я почувствовала облегчение оттого, что мне не придется заходить в ту холодную безликую квартиру, в которой мы с Эдвардом жили до развода. С ней было связано чересчур много тяжелых воспоминаний, чтобы я могла относиться к ней с равнодушием. С другой стороны, наш совместный приезд в какой-то новый дом тоже таил в себе массу опасностей. Я боялась, что на нейтральной территории, не обременённой призраками прошлого, могут возникнуть чувства и эмоции, которые мне нужно было тщательно избегать.
Из самолета мы, как пассажиры бизнес-класса, вышли одними из первых. По металлическому рукаву, подведенному к самолету вместо трапа, мы сразу попали в здание аэропорта. Так как мы не сдавали вещи в багаж, мы направились прямиком к выходу в город, где нас уже ждала машина с водителем – типичный атрибут роскошной жизни Калленов.
Несмотря на тяжелое начало дня, во время полета и поездки до нового дома Эдварда, между мной и бывшим мужем действительно установилось некое подобие перемирия. Хотя, это было несложно, учитывая, что между нами сидела счастливая Ренесми, и часть полета я провела в дреме – видимо, сказалась бессонная ночь.
Спор возник лишь однажды, когда я запоздало предложила снять номер в гостинице, на что Эдвард с упреком посмотрел на меня и безапелляционно ответил, что в его доме места хватит для всех.
Новое жилище Эдварда располагался на одной из фешенебельных улиц недалеко от центра города. Я ожидала увидеть какой-нибудь громадный претенциозный особняк в стиле хай-тек, но, к моему удивлению, дом был средних размеров и построен в классическом стиле. Его окружал небольшой сад, а на заднем дворе, как успел проинформировать меня Эдвард, располагался бассейн и зона для барбекю. Типичный семейный дом богатого человека – с одной стороны все вроде бы было логично, но с другой – совершенно неожиданно и не в характере Эдварда, так что мне даже пришла мысль, что он купил его не столько для себя, сколько для какой-то женщины. Я почувствовала болезненный укол в сердце, подумав об этом, но быстро взяла себя в руки: конечно, в жизни Эдварда Каллена были женщины и нет ничего удивительного, что одной из них удалось подтолкнуть его к серьезным шагам.
Тем временем, машина заехала в подземный гараж, поэтому нам не пришлось выходить на дождливую улицу. Вместо этого мы сразу поднялись по лестнице в дом. Ренесми убежала вперед – ей не терпелось поздороваться с домоправительницей, которая во время пребывания дочери в Сиэтле заботилась о ней все пять лет, что прошли с момента нашего с Эдвардом расставания.
На одной из крутых ступенек, ведущих из гаража в дом, я запнулась и тут же почувствовала крепкое прикосновение руки Эдварда, который шел чуть позади меня. Это мимолетное касание вызвало электрический разряд, пробежавший по всему телу, но к счастью, я смогла сдержаться и пробормотать лишь слова благодарности.
Боже праведный! Ничего себе! Переступив порог дома Эдварда Каллена, я в изумлении остановилась, как вкопанная. Я совершенно не была готова к тому, что предстало перед моими глазами. Ничего подобного от бывшего мужа я не ожидала. Интерьер был настолько не в его стиле, что я подумала было, что мы ошиблись адресом.
В отличие от стерильной неуютной квартиры, в которой мы жили во время нашего брака, дом был наполнен красками и жизнью. В отделке доминировало натуральное дерево и светлые пастельные оттенки, но детали декора были яркими и сочными, как например ярко-синий диван с россыпью пестрых подушек, или желтые светильники. Несмотря на то, что был вечер и за окном лил дождь, комната дарила ощущение домашнего уюта и тепла. Должно быть, в солнечную погоду здесь прекрасно, подумала я, посмотрев на два окна в пол, обрамленные персиковыми занавесками. А еще в комнате было много зелени, чьи огромные блестящие листья ползли по стенам, что уж совсем не вязалось с Эдвардом. Это дом был скорее… Скорее в моем стиле.
- Ты уверен, то это твой дом? – пробормотала я, вопросительно глядя на Эдварда, озвучив то, о чем думала все это время.
Эдвард наклонил голову на бок и довольно улыбнулся, явно наслаждаясь произведенным на меня эффектом.
- А почему нет? – вопросом на вопрос ответил он. – Мне здесь нравится. И ты же знаешь, я люблю перемены.
- Да, но это место… Просто это место… Этот дом совершенно не похож на тебя, - сбивчиво произнесла я. – На ту квартиру, где мы жили, когда…
- Зато он отлично подходит Ренесми, - перебил меня Эдвард. Казалось, он хочет добавить что-то еще, но он лишь пожал плечами и улыбнулся. – Прямо по коридору кухня и столовая. Внизу помимо гаража есть небольшой спортивный зал и сауна. Через зал можно выйти на задний двор к бассейну. Спальные комнаты находятся на втором этаже. Первая слева – для Ренесми. Потом комната для гостей и твоя.
«А твоя?» - хотела спросить я, но не рискнула. Однако, Эдвард будто вновь прочитал мои мысли.
- Моя комната в другой части второго этажа вместе с кабинетом и библиотекой, - пояснил он. – Если хочешь, можешь подняться наверх и отдохнуть перед ужином – твоя спальня уже готова.
- Я не… - «Не голодна», хотела сказать я, но Эдвард снова не дал мне договорить.
- Пожалуйста, Белла, не начинай новый спор, - произнес он с внезапной усталостью в голосе. – Моя экономка приготовила одно из твоих любимых блюд. А я хотел обсудить наши планы на завтра. Давай поужинаем вместе с Ренесми. Ей нужно наше внимание. В конце концов, для этого ты и приехала.
Наши глаза встретились. Я хотела отказаться. Конечно, я хотела. Но поняла, что просто не могу этого сделать. И, если бы я была откровенна с самой собой, я бы призналась, что причина была не только в Ренесми.
Не доверяя своему голосу, я кивнула и тут же лицо Эдварда расплылось в удовлетворенной улыбке.
- Видишь Белла, когда ты прячешь свои колючки, мы вполне можем нормально сосуществовать.

Ужин прошел в относительно спокойной обстановке. Еда была великолепной, и я, хоть и не собиралась наедаться на ночь, не смогла удержаться от великолепной запеченной рыбы и свежего овощного салата. А бокал вина, предложенный Эдвардом, помог мне сбросить напряжение и впервые за несколько дней расслабиться. Ренесми тоже могла похвастаться отличным аппетитом и хорошим настроением – я давно не видела, чтобы дочь столько улыбалась за один вечер. Правда, несколько раз за время ужина она полностью отключалась от действительности и сосредоточенно писала что-то в телефоне, то хмуря брови, то мечтательно улыбаясь, но все остальное спокойно беседовала со мной и Эдвардом о самых обычных вещах. Удивительно, но здесь, в этой столовой Ренесми действительно смотрелась очень органично, будто весь дом проектировался и украшался специально для нее.
Было уже около полуночи, когда мы наконец закончили ужин. Ренесми попрощалась и ушла в свою комнату, а я вежливо предложила Эдварду помощь с уборкой.
- Я все сделаю здесь сам. Иди отдыхай. Завтра у нас насыщенная программа, а ты выглядишь измученной, - спокойно произнес он, собирая тарелки. При этом голос его звучал совершенно искренне, и я не уловила в нем никаких намеков и подтекстов. Поэтому я пробормотала слова благодарности за ужин и поднялась к себе.

Впервые за несколько лет мне приснились кошмары. Отвратительные и печальные события, которые я хотела навсегда стереть из своей памяти. Но они стыдливо прятались где-то на задворках сознания, и сегодня вырвались на свободу, возвращенные к жизни появлением Эдварда Каллена.
Я проснулась ночью и в первое мгновение даже не могла понять, где нахожусь. Мое сердце готово было выскочить из груди, пока я обшаривала стену в поисках выключателя. И только когда комнату залил неяркий свет, я вспомнила, что привело меня в этот дом и в эту комнату.
В помещении стояла духота, так что я распахнула окно, впуская в него прохладный ночной воздух, и накинула халат, чтобы спуститься вниз и выпить стакан воды.
В доме царил полумрак, но я быстро сориентировалась и нашла кухню. Налив себе воды и жадно выпив половину стакана, я облокотилась на столешницу и задумчиво уставилась в окно.
- Белла…
Мое имя, произнесенное знакомым голосом, вывело меня из оцепенения. Я вздрогнула так, что несколько капель воды вылилось мне на пальцы, и машинально отступила назад, за стол, увеличивая расстояние между мной и обладателем этого голоса.
От Эдварда не укрылось это защитное движение. Еще бы, он так пристально разглядывал меня, что заметил бы даже лишний вздох, не говоря уже о судорожных шагах в инстинктивной попытке отгородиться от него. Он нахмурился, но никак не прокомментировал произошедшее.
- Я был в кабинете, работал, когда услышал, что кто-то ходит по дому, - как-то неуклюже переминаясь с ноги на ногу, пояснил он свое появление. – Думал, может быть, тебе что-то нужно.
Я сглотнула. Мои глаза жадно разглядывали его, впитывая в себя каждую деталь образа. Наверное, во всем была виновата ночь и те кошмары, призраки прошлого, что тревожили мой сон, но сейчас я чувствовала близость бывшего мужа особенно остро.
Эдвард был в том же костюме, что и за ужином. Но рубашка была расстегнута на две пуговицы ниже, чем позволяли приличия, а рукава рубашки были закатаны. Он выглядел усталым и каким-то растерянным. Словно он тоже не знал, что сказать и что сделать.
- Я захотела воды, - пробормотала я, отводя глаза. - В моей комнате очень жарко.
- На самом деле, это я заходил и закрыл окно, когда ты уже спала, - вдруг признался Эдвард.
- Ты, что? – воскликнула я, едва не поперхнувшись водой. Сама мысль о том, что Эдвард видел меня спящей казалась неприемлемо волнующей и напоминала о том времени, когда мы только начинали встречаться, по сути являясь еще детьми. Тогда Эдвард часто залезал в мою комнату в доме Чарли, оставаясь на ночь, и мы весело соревновались, кто дольше не заснет. Почти всегда в проигравших оказывалась я, а Эдвард наутро рассказывал мне истории про то, как смешно я храплю или разговариваю во сне.
- Брось, Белла. Я постучал перед тем как войти.
- Но я не слышала! – с упреком произнесла я.
- Не удивительно, - он пожал плечами и добавил низким голосом: - Ты так сладко спала.
Отогнав от себя непрошенные и совершенно не к месту возникшие эротические видения, я сделала пару вздохов, чтобы успокоиться.
- Не нужно было этого делать, - сказала я твердо. – Не делай так больше никогда.
- Никогда? – повторил он медленно, как бы пробуя на вкус это слово. Он сдвинулся с места и медленно направился ко мне. И я вдруг отчетливо ощутила, как его растерянность и неуверенность сменяется четко просчитанной и выверенной игрой в кошки мышки. И кошкой в этот момент была явно не я. В одном этом «никогда», произнесенным таким соблазнительным, провокационным тоном было столько скрытого смысла, что я почувствовала жаркую волну возбуждения, которая прошлась от кончиков моих пальцев до корней волос.
«Ну, нет» - пообещала я себе. - «Эдвард Каллен не втянет меня в очередную словесную перепалку».
- Я пойду спать, - нарочито безразлично произнесла я, обходя стол с противоположной от Эдварда стороны и торопливо направляясь к выходу их кухни.
- Ты единственная женщина, Белла, которая постоянно пытается убежать от меня, - услышала я его тягучий, как патока голос. Я обернулась, чтобы увидеть его довольную кривую усмешку – точно кот, загнавший в угол свою мышку.
- Возможно, я просто знаю тебя лучше остальных, - ответила я, чувствуя, как предательски дрогнул голос, выдавая мое волнение.
- Так ли это? – спросил он, вдруг делая выпад и хватая меня за руку. От неожиданности я остолбенела, а он, воспользовавшись моим замешательством, притянул меня к себе. В его объятиях я совсем растерялась, так что даже не подумала протестовать, а только будто со стороны смотрела, как Эдвард обнял меня одной рукой, прижимая ближе, а другой взял за подбородок и приподнял его, заставляя взглянуть в лицо.
О Боже! Даже под страхом смерти я не могла ничего ответить в этот момент. Язык словно прирос к гортани, и я могла только огромными глазами смотреть на бывшего мужа, который в этот миг переместил руку с моего подбородка и теперь гладил щеку, едва касаясь кожи своими длинными пальцами.
Наваждение длилось секунд тридцать, не больше, но за это время я совершенно растворилась в Эдварде Каллене и его ласковых волнующих прикосновениях. У меня закружилась голова, на сопротивление не было ни сил, ни желания. С тех пор, как он последний раз вот так касался ее, прошла целая вечность, поэтому эти нежные прикосновения буквально свели меня с ума, заставляя мечтать и выпускать наружу сладкие воспоминания, которые слишком давно находились под замком.
- И что? Как хорошо ты меня знаешь? – хрипло спросил он. И я почти застонала от разочарования. Его слова будто выбросили меня из океана чувств волной на скалистый берег реальности.
Все мои страхи и опасения вернулись, воскрешенные к жизни его неосторожными словами. Я видела, что он уже жалеет о них, как всегда точно уловив перемены в моем настроении. Но было уже поздно.
Боже, как я могла забыть, какую опасность для меня представляет этот мужчина? Видимо, все дело в уютной домашней атмосфере, в ощущении комфорта и тепла, которые пробудили давно забытые воспоминания о том времени, когда мы были счастливы.
Собрав всю волю в кулак, я оттолкнула его и, не разбирая дороги, побежала наверх, в спасительное убежище своей комнаты. И только захлопнув за собой дверь и привалившись к ней спиной я дала волю чувствам. Моя ладонь прижалась ко рту, в попытке сдержать рвущийся наружу истерический смех и злые слезы.
Это был провал и капитуляция по всем фронтам. Я могла сколько угодно лгать себе, играть роль деловой бизнес-леди, даже ходить на свидания, которые ничем не заканчивались, но с того самого момента, когда я распахнула дверь и наши глаза встретились, я отчетливо поняла, что не забыла его. Я просто научилась жить вдали. И осознание этой простой истины напугало меня так, как не могли напугать никакие слова и действия Эдварда. Я оказалась беззащитна не перед ним, а перед самой собой, понимая, что второй раз, второй раз мне уже не выстоять.