Глава 24. Колорадо Калленов

У Беллы было нечто, что ей нужно было сделать, что—то, что она откладывала в течение нескольких недель. Чувство страха, что сопровождало мысли об этой задаче, стало еще хуже, чем казалось на самом деле, она была уверена.

С тех пор, как Эдвард поведал о своем прошлом с мисс Китти, на ее сердце легла тень, и она действительно не знала причину. Женщина знала, что Эдвард был абсолютно верен ей, и верила, что он таким и оставался. Она понимала, что он был молод и одинок, когда связался с женщиной постарше, и это случилось много лет назад, прежде чем он подумал об объявлении в колонке «Брачные новости». Белла знала, что Эдвард был влюблен в нее, он всегда говорил ей об этом, как словами, так и поступками.

Умом она это понимала, но все еще оставалась кислая тень обиды. Это грызло ее сердце и омрачало сны, пока, наконец, у нее не осталось сил бороться с этим. Она хотела прогнать это и знала только один путь, как это сделать — встретиться со страхом лицом к лицу.

Она собиралась поговорить с мисс Китти.

Как только мужчины ушли в поле тем утром, Белла попросила Шеймуса оседлать Таню. Когда она переоделась в костюм для верховой езды, то приколола брошь, которую ей подарил Эдвард, на воротник, чтобы чувствовать себя уверенней. В шляпе, сдвинутой набок, в костюме для верховой езды, она стояла перед трюмо и критически рассматривала свое отражение. Белла видела каштановые волосы, аккуратно собранные в тугой шиньон, чтобы их не растрепал ветер, большие карие глаза, которые демонстрировали любопытную смесь трепета и решительности, светлый тон лица, складную, но полноватую фигуру, что указывала на ее материнство, и полные губы, которые превратились в жесткую линию при мысли о цели ее поездки. Определенно она не выглядела столь вульгарно, как статная рыжеволосая дама, но сойдет.

Белла попрощалась с Элис и Эсме и поцеловала в головку маленькую Джой.
— Я вернусь до обеда, не волнуйтесь.

— Ты ведь возьмешь с собой компаньона, Белла? — спросила Эсме, качая хихикающую Джой на коленях.

— Шеймус едет в город со мной. Я буду в порядке.

— Тогда хорошо, дорогая. Приятного путешествия.

Мужчина на самом деле ждал ее снаружи дома с Таней и собственной рабочей лошадью.
— Приятный день для езды, миссис.

— Так и есть, Шеймус, — любезно улыбалась она ему, когда он помог ей сесть в седло.

Их поездка в город заняла чуть больше часа, и как только они прибыли, то направились прямиком к салуну. Шеймус удалился в бар и заказал порцию виски, пока ждал, когда леди—босс завершит свои дела.

Китти Рассел обычно проводила утро за изучением в своих покоях в задней части ее заведения. Она была спокойна, поскольку сидела за столом и изучала свои бухгалтерские книги. Женщина тяжело работала, и все, что у нее было, она заработала честным трудом. Ее салун, ресторан и пансионат процветали, и она была абсолютно счастлива быть одинокой женщиной, отвечающей за свою судьбу. У нее никогда не было желания связать себя с каким—либо человеком, хотя некоторые мужчины пытались изменить ее мнение в прошлом. Предложения некоторых она даже рассматривала — минут пять, примерно. В общем, ее устраивало быть независимой женщиной, и она гордилась знанием, что это была ее грамотная деловая хватка, которая позволяла вести такой образ жизни.

Она была удивлена, когда Фест постучал в дверь и сказал, что миссис Эдвард Каллен хотела бы поговорить с ней. Эдвард — она улыбнулась, думая о нем — был хорошим другом на протяжении многих лет. Ее несерьезные отношения с ним закончились задолго до того, как он женился, но они все еще обменивались добродушными шутками тут и там, когда он был в городе. Она не разделяла радости, когда он пригласил юную жительницу Вирджинии в «Медвежью Долину», но довольно быстро оказалась покорена обаянием и силой характера Беллы. Мисс Китти научилась уважать Беллу Каллен. Невеста Эдварда обладала сообразительностью, качеством, которое сама она развивала, когда была в ее возрасте.

Китти сказала Фесту, чтобы он проводил к ней миссис Каллен, а затем попросил повара принести чай и пирожные.

Она встала, как только вошла Белла.
— Добро пожаловать, миссис Каллен. Какое удовольствие видеть вас! Пожалуйста, присаживайтесь и чувствуйте себя, как дома.

— Благодарю вас, мисс Китти, но, пожалуйста, зовите меня Беллой. Я ценю, что вы нашли время, чтобы поговорить со мной.

— Вам отдали деньги по нашей договоренности?

— Все в порядке, спасибо. Я надеюсь, что вы согласны с ценами.

— Да. Вы очень справедливы. Мне жаль, что Фест доставил неприятности, он единственный, кого я могу оправить в однодневную поездку.

— Он на самом деле не проблема. Я не против провианта, что он ест, и что он спит в телеге. Наш повар и его жена ужасно дразнят его, но я не думаю, что он осознает это, поскольку не говорит на их языке. – Глаза Беллы замерцали, когда она подумала об этом. Звезды в ее глазах соответствовали звезде в броши, что она носила, и Китти заметила это.

— Какое прекрасное на вас украшение.

Белла положила руку на брошь на шее и улыбнулась.
— Спасибо. Мистер Каллен купил ее для меня, когда ездил в Денвер в сентябре.

Мисс Китти вздохнула, и мечтательный взгляд обосновался на ее лице.
— Я никогда не видела настолько влюбленного мужчину, Белла.

Белла моргнула и покраснела.
— Я очень счастлива иметь такого мужа. Я от всего сердца отвечаю на его чувства взаимностью.

— Это замечательно. Эдвард – э—э, мистер Каллен – очень хороший человек. Он заслужил счастья.

Невольная оговорка мисс Китти повернула разговор в нужном для Беллы направлении.
— Вы можете также называть его Эдвард, мисс Китти. Я знаю, что вы когда—то были очень хорошими друзьями.

Теперь была очередь мисс Китти моргать. Что именно Белла имела в виду? Она посмотрела в знающие глаза женщины и поняла, что Белла знает все. Ой, мамочки. Этот разговор пойдет об этом? Она надеялась, что это не будет означать конец ее деловой договоренности с ранчо «Медвежья долина». Она была выгодна им обеим.

Мисс Китти не знала, что ответить, поэтому просто сказала:
— Я заметила.

Белла кивнула с густым румянцем на щеках.
— Я узнала об этом после того, как мы заключили наше деловое соглашение.

— Белла, это было давно, очень давно.

— Я понимаю это, но это заставляет чувствовать… это просто заставляет чувствовать себя ужасно. – Белла закусила губу, чтобы та не дрожала, а слезы не побежали из глаз.

Китти откинулась на спинку кресла, тихий стук в дверь возвестил о прибытии повара с напитками. Белла смогла вернуть самообладание во время перерыва, и когда повар ушел, закрыв за собой дверь, она была в состоянии встретить сострадательный взгляд Китти.

Мисс Китти наклонилась, чтобы налить чай, но спросила:
— Белла, ты любишь своего мужа?

Белла была потрясена вопросом о своих чувствах, ведь ответ был очевиден.
— Я люблю его всем сердцем; с каждым днем я люблю его все больше.

Мисс Китти нежно улыбнулась и кивнула Белле.
— Почему ты его любишь?

Белла немного подумала и произнесла:
— Я восхищаюсь мужчинами, как он. Он хорош до мозга костей. Он верен и мудр. Он много работает, но также находит время, чтобы насладиться маленькими моментами в жизни. Он замечательный отец. Он заботливый и боится показать мне, как сильно заботится обо мне. Он хороший бизнесмен и обладает светлым умом, что сопутствует этому. Он любит читать, и он щедро тратит свои деньги и время на тех, кто в этом нуждается. Я думаю, что он просто самый совершенный мужчина, которого я когда—либо знала. Для меня большая честь являться его женой и благословение быть любимой им.

Белла сама удивилась своему излиянию и, наконец, замолчала, глядя на мисс Китти удивленно и немного смущенно из—за своего внезапного многословия.

Китти наклонилась вперед и искренне проговорила:
— Разве вы не знаете, Белла, что человек есть общая сумма всех его жизненных опытов? Все, что произошло в жизни Эдварда, — и хорошее, и плохое, — сделало его тем мужчиной, кем он является сегодня; мужчиной, кого вы любите и кем восхищаетесь так сильно. Все мы совершаем ошибки, даже Эдвард, но если у нас есть мудрость, чтобы понять их, тогда мы станем лучше. Это учит нас смирению, щедрости и состраданию.

— Я не говорю, что то, что случилось много лет назад, было правильным или неправильным, просто это помогло ему стать тем человеком, которого вы любите. Без всего его опыта он бы не был Эдвардом, которого вы знаете. Вы же не хотите, чтобы он изменился?

Белла вздохнула.
— Нет, я не могу представить его другим. Я не хочу, чтобы он чем—то отличался.

Китти пожала плечами и с оттенком сухой иронии сказала:
— Тогда почему вы чувствуете себя ужасно?

Белла встала и начала ходить.
— Потому что я не могу перестать думать, что его руки когда—то обнимали вас или что его губы касались ваших, тем не менее…

— Таким образом, вы просто испытываете собственнические чувства к своему мужчине?

Белла прекратила свое безумное хождение и повернулась к Китти.
— Ты чертовски права, сестра.

— Вы и должны это испытывать. Он ваш мужчина, и я не думаю, что есть кто—нибудь, знающий вас двоих, кто сказал бы иное. Кроме того, вы его женщина, и я уверена, что он чувствует то же самое в отношении вас.

Белла кивнула, вдруг понимая, что все сказанное мисс Китти является правдой. Она знала, что у Эдварда имелся сексуальный опыт, и это никогда не беспокоило ее, пока она не выяснила, что мисс Китти была одной из тех, кто научил его этому. На самом деле, ранее, вспомнила Белла, она была благодарна, что он не был столь неопытен, как она, когда они только поженились. Он был в состоянии быть терпеливым и нежным с ней, тем самым обучая ее, как могут быть замечательны приватные отношения между мужем и женой.

Она просто страдала от ревности, и это было больше ее недостатком, нежели ее мужа.



Эдвард смотрел на подаренный Карлайлом комбайн, который выкашивал пшеничное поле, пораженный тем, как быстро тот пожинал зерновые культуры. К концу дня они должны собрать всю пшеницу и разместить ее в амбаре. У него будет достаточно зерна, чтобы прокормить стадо в зимний период, и еще останется, чтобы продать на другие ранчо в регионе. Это был неожиданный бонус.

Эдвард причмокнул, погоняя Кейт, надавливая коленом сбоку, когда разворачивал ее в сторону ранчо. Время близилось к обеду, и он хотел попасть домой на несколько минут раньше, чтобы иметь возможность немного помыться. Он сидел в седле все утро и был уверен, что Белла не смогла бы определить, где заканчивается запах Кейт и начинается его собственный, если бы учуяла его аромат в данный момент.

Дела дома немного успокоились за последние несколько недель. Его отец вышел из парной слабым, но на пути к выздоровлению. Его лихорадка прекратилась, инфекция в легких рассеялась, и сам он постепенно набирался сил. Эдвард был уверен, что любовь и забота его матери во многом обуславливали быструю поправку Карлайла.

Группа Ютов оставалась с ними в течение недели, и Эдвард надеялся, что между ранчо и их племенем будут развиваться долгосрочные отношения. Казалось, что они могли бы получить выгоду и многому научиться друг у друга. Доктор Баннер провел некоторое время с шаманом, но когда пожилой мужчина включил духовность в свое лечение, было забавно наблюдать абсолютно глупое выражение, что появилось на лице доктора, когда он попытался разобраться в медицинской эффективности того, что он называл «фетиш». Виани Муатагочи был столь же настойчив, что одно не может существовать без другого.

Коммерческое предприятие Беллы с мисс Китти шло гладко. Как часы, Фест появлялся каждый четвертый день, чтобы забрать продукты для ресторана мисс Китти и несколько бесплатных яств для себя, к абсолютно полному презрению Аны Марии. Он приезжал как раз перед ужином и уезжал на следующий день примерно через час после завтрака. Мисс Китти была непреклонна в том, когда ему приезжать в город, и он, кажется, боялся больше ее, чем требований своего жадного живота, так что подчинился ее приказу. В один из визитов Эдвард усмехнулся, Фест собирался выяснить, что означает «pendejo», и тот день стал довольно комичен.

Деревозаготовительные комбайны только что покинули ранчо, и у него бы появился значительный бонус к накоплениям на счете в следующий раз, когда он будет в городе.* Недавно освободившаяся земля увеличит количество земли, которую он мог бы использовать для пастбищ, и теперь он мог увеличить размер своего стада. Ранчо «Медвежья долина» продолжало расти.

С дополнительным доходом Беллы от продажи продуктов с огорода и молока с яйцами любой дефицит, что у него имелся после небогатой продажи скота, испарился. Кроме того, Эдвард надеялся продать дополнительную сельскохозяйственную технику, что его отец привез с собой. Впервые за несколько месяцев он чувствовал, что может дышать легко.

После первоначального стресса от его последних откровений, состояние его брака выглядело как удовлетворительное и доставляло наслаждение, как когда—то. На самом деле, казалось, что обида Беллы принесла ему бонус, хотя он никогда не признается ей в этом. Эдвард также вспомнил первый раз, когда они занимались любовью после ссоры, она была как собственница. К его абсолютному удовольствию, женщина так разошлась во время их интерлюдии, что пометила его, заклеймила его. На следующее утро, когда он с Джаспером отправился на работу, ему пришлось выдержать добродушные подшучивания брата по поводу любовных укусов на шее и шума, который был слышен во всем доме, но это того стоило, по его мнению. Весь опыт был довольно возбуждающим, и просто мысль об этом заставила его немного поерзать в седле, когда Кейт везла Эдварда домой.

Он расседлал лошадь, обтер ее, а затем дал порцию зерна, прежде чем отвел в загон. Мужчина смотрел, как она рысью умчалась прочь к своей сестре Тане, и улыбнулся. У хорошей лошади и ковбой хорош, а эти две кобылы были лучшими. Эдвард был удивлен, когда белый жеребец галопом прискакал к Кейт. Возможно, у нее наступил сезон течки. Как правило, жеребцы мало обращали внимания на свой гарем, если только «настоятельный призыв» не заставлял вести себя иначе. Эдвард был доволен. У Кейт будут хорошие жеребята.

Когда он помылся в бане, то услышал тихий стук в дверь.
— Кто там?

— Белла.

Эдвард снял рубашку и освободился от своего рабочего костюма, чтобы быть с обнаженным торсом и иметь возможность тщательно смыть пот со своего тела, и поэтому, когда он открыл дверь своей жене, ей досталось зрелище его твердых мышц и плоской брюшной полости. У нее перехватило дыхание.

Он улыбнулся и втянул жену в маленькую комнату, закрыв дверь и повернув защелку, что заперла ее. Эдвард встал спиной к двери и улыбнулся Белле.
— Рад видеть тебя, жена.

Она улыбнулась в ответ и протянула руки. Приняв ее приглашение, он обнял ее и поднял вверх так, что мог поцеловать ее должным образом. Вспыхнул привычный фейерверк, а сердца забились, когда губы встретились с раскрытыми губами. Его вкус и ощущение почти заставили Беллу забыть, почему она подстерегла Эдварда.

Когда они оторвались друг от друга, Эдвард уткнулся лицом в ее волосы, касаясь губами ушка.
— Есть ли у нас время для свидания? – спросил он, когда толкнулся бедрами против нее.

Белла вздохнула с сожалением и произнесла:
— Я должна признаться кое в чем, Эдвард, и тогда ты не захочешь этого.

Эдвард фыркнул в неверии, зная, что он всегда будет желать любить свою жену, но отстранился назад и посмотрел на нее сверху вниз, с улыбкой ожидая, что она продолжит.

— Я ездила сегодня в город. Шеймус сопровождал меня.

Эдвард был удивлен, но не недоволен, слушая ее признание.

— Я пошла к мисс Китти.

Ой. Улыбка сошла с его лица, и он подумал, что его ждет хаос из—за этого. Он по—прежнему не отпускал свою жену.

— Я поняла кое—что, Эдвард. Я не была честна с самой собой или с тобой. Почему я была так расстроена по поводу бывших отношений с мисс Китти, потому что я… я ревновала. – Белле было трудно в этом признаться.

Эдвард был удивлен, потому что знал, что она ревновала, с самого начала.

— Ты не понимала этого? – спросил он.

— Нет, я никогда не была ревнива прежде. Я всегда считала, что это негоже и греховно, так что, когда эти жестокие чувства начали пробиваться при мысли о тебе и ней… — ее голос стал грубее, легко объясняя чувства.

Он мягко улыбнулся ей и притянул к себе.
— Белла, выкини это из своих мыслей. Нечего и сравнивать. Ничто, что я когда—либо испытал, не сможет сравниться с тем, что мы с тобой разделили. Ничего и близко похожего. Никто никогда не заставит меня испытать то, что я испытываю к тебе. Я знал это с самого начала. Нет другой девушки в мире для меня. И никогда не будет.

Он зарылся лицом в ее волосы и прошептал на ухо:

Если когда—либо двое были одним, тогда это точно о нас.
Если когда—либо мужчину любила жена, то тебя.
Если когда—либо жена была счастлива с мужем,
Сравни со мною ты мужчин, если сможешь.
Я ценю твою любовь больше, чем целые золотые прииски,
Или все богатства Востока.
Моя любовь такова, что реки не способны ее погасить.
И ничто, кроме твоей любви, не сможет с ней сравняться.
Твоя любовь такова, что я никак не смогу отплатить за нее.
Я молю, чтобы небеса вознаградили тебя щедро.
Но пока мы живем, давай и дальше жить в любви,
Чтобы, когда нас не станет, мы смогли бы жить вечно.**

Белла вздохнула и расслабилась в его объятьях, наконец, услышав это. Теперь она поняла, что это она и хотела услышать, даже если сердцем уже знала это.

— Кроме того, любовь моя, я предпочитаю брюнеток, — усмехнулся Эдвард.



Позже Белла со смехом ударила Эдварда по руке, пока они целовались и обнимались некоторое время, обмениваясь «Я люблю тебя» и всем тем, что влюбленные говорят друг другу. Но время близилось к ужину, поэтому они расстались. Белла пошла на кухню, чтобы помочь расставить приготовленные блюда, а Эдвард отправился на ранчо, где семья всегда вместе ужинала.

Он был рад увидеть, что его отец и мать уже сидели за столом. Отец выглядел обновленным и, кажется, креп с каждым днем. Брэндон и Джой лежали в своих корзинах рядом, а Джаспер явился следом за ним, и вскоре они все собрались вместе.

Белла вошла, неся большое блюдо, наполненное их ужином. Нервное возбуждение прошло сквозь Эдварда, как всегда, когда она встретила его взгляд. Белла мило улыбнулась мужу, когда Элис проследовала с корзиной свежих булочек и большим яблочным пирогом. Дамы поставили еду на стол и заняли свои места. Вся семья взялась за руки вокруг стола, когда Эдвард произносил молитву.

Во время еды тек живой разговор, как это всегда, кажется, было, когда Каллены собирались вместе. Ближе к концу, когда Белла налила кофе, а Элис раздала по кусочку пирога, Карлайл посмотрел на свою семью и откашлялся:
— Я хочу кое—что сказать вам.

Все молодые члены семьи смотрели на него с удивлением, но Эсме просто с выжиданием глядела на мужа и сложила руки на коленях. Она знала, что он собирался сказать, и знала, что ее дети будут в шоке. Улыбка играла на ее губах, предвосхищая их ответ.

— Я принял решение. Пережив близкое прикосновение смерти из—за собственной упрямой глупости, ваша мать и я пересмотрели наши планы на будущее, и мы решили, что хотим пойти по другому пути, нежели раньше.

— Джаспер, я ухожу в отставку со своей должности в «Каллен Интерпрайзис» и объявляю тебя своим преемником. Твоя мать и я продадим наш дом в Чикаго и переедем в Колорадо. Я понимаю, что был невежественным существом слишком долго, и после продолжительных разговоров с местными жителями, кто спас меня от верной смерти, я заинтересовался их культурой и историей. Я хочу узнать больше.

— Эдвард, мы не будем навязываться тебе и доброму нраву твоей жены, поэтому найдем свое место, где будем жить, скорее всего, в Денвере. Это не слишком далеко, дабы мы не могли навещать друг друга время от времени. Как только я достаточно окрепну, мы с Эсме отправимся в Чикаго, чтобы подготовить переезд в наш новый дом здесь. — Карлайл остановился и с надеждой окинул взором сидящих за столом.

— Отец, вы с мамой можете оставаться здесь столько, сколько хотите, — произнес Эдвард, а Белла с энтузиазмом согласилась.

— Спасибо, дети. Я уверен, что мы будем частыми гостями, но считаю, что у нас должен быть наш дом, как у вас ваш, — сказал Карлайл.

Джаспер посмотрел на жену, обменявшись молчаливым взглядом. Улыбка Элис светилась.
— Думаю, что моим первым решением в качестве главы «Каллен Энтерпрайзис» будет перемещение нашей штаб—квартиры из Чикаго в Денвер. На самом деле, я рассматривал возможность того, чтобы, как ты и Эдвард, вернуться в «Медвежью долину». Я обнаружил много причин, которые доказывают, что для нас было бы выгодно сделать этот шаг, одна из которых — они собираются проложить железную дорогу к «Медвежьей долине». Эдвард, доставить скот в Денвер будет проще – нужно будет лишь перегнать их в город и погрузить в вагоны для перевозки скота.

— Кажется, все в нашей жизни изменится, — произнесла Элис.

Карлайл продолжил:
— У меня есть тост. – Он кивнул в сторону двери, откуда вышли Ана Мария и Хуан Карлос, которые ждали его сигнала, принеся винные бокалы и начав разливать шампанское в них.

Джентльмены стояли, когда все подняли бокалы, и Карлайл произнес:
— За Колорадо Калленов.

Примечания:

* В первом письме, что Эдвард написал Белле после ее ответа на его объявление в колонке «Брачные новости», говорилось, что с проведением лесозаготовительной компании и вырубкой некоторых деревьев у его ранчо появятся дополнительные деньги.

** Эдвард перефразировал стихотворение Анны Бредстрит «Дорогому и любящему мужу». Он переделал его так, чтобы выразить свою любовь к Белле, но Анна фактически написала поэму для мужа, когда они переехали и обустраивались в Бостоне, штат Массачусетс, в 1600—х годах. Видите? Любовь – это не то, что изобрели недавно.

Итак, кажется, прошлая глава вызвала много путаницы. Во—первых, бычок является быком, который был кастрирован. (Они делают это до того, как бык станет крупным быком.) Животные после этого больше набирают вес и становятся послушнее, поэтому с ними проще справиться. Если вы помните, когда Э&Б впервые говорили о мисс Китти – это случилось сразу после того, как Белла рассказала Эдварду о своей бизнес—договоренности – она отметила, что мисс Китти хотела бы регулярно покупать бычков на говядину для ресторана. Эдвард никогда не признавался в этом ни до, ни непосредственно позже, что у них были аргументы, но он вспомнил, что Белла говорила, и поэтому на следующее утро в знак поддержки предприятия жены он встал рано, вышел к стаду и выбрал кастрированного бычка. Эдвард отвел его к поварскому дому, чтобы передать Фесту, когда прибыли Юты. Лорен и Тайлер правильно сложили головоломку и отдали бычка Фесту, прежде чем тот ушел. Ни у кого не было неприятностей из—за этого.

Ну, дорогие читатели, это была последняя глава. Остался только эпилог, и у меня есть несколько идей для бонусов.
Спасибо вам большое за ваши добрые комментарии и плюсики. Для меня это было приятно, и я действительно ценю вашу поддержку.

А вот так выглядит в переводе оригинальное стихотворение Анны Бредстрит.

Бывали ль два — одно? Конечно, — мы.
Бывал ли муж любим женой? Да, — ты.
Бывала ль с мужем счастлива жена?
Со мной сравниться сможет ли она?

Какие мир богатства ни готовь,
Дороже для меня твоя любовь.
Моя любовь не ведает преград;
Кроме любви твоей, ей нет наград.

Твоей любви не ведома цена;
Молю, чтоб Бог воздал тебе сполна.
Давай, пока живём, любить стараться,
Чтобы, когда умрём, в живых остаться.

Конец 24 главы

Автор: Mrs. Brownloe
Перевод: Launisch
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Black_Crow