Первый раз

Когда Драко Малфой поцеловал Гермиону Грейнджер в первый раз, он обвинил в этом Орфелиуса Огдена ― волшебника, который когда-то давно изобрёл виски, крепкий настолько, что мог превратить лохматые волосы и командирские замашки в эталон привлекательности. Потому что если бы Драко не был полностью, до смерти, до чёртиков пьян ― спасибо бутылке лучшего Огденского ― он бы ни за что не поцеловал её. Конечно же, не имело никакого значения, что это произошло на ежегодном вечере, устраиваемом Министерством магии по случаю Хэллоуина, и что Грейнджер вместо заурядной рабочей мантии, к которой он привык, надела крошечный сексуальный костюм дьяволицы. А то, что она была настолько же пьяной ― если не больше ― и всё ещё переживала из-за недавнего разрыва с этим тупым качком Оливером Вудом, можно было вообще не принимать во внимание.

― Малфой, вот ты же парень. Может, ты сможешь мне это объяснить, ― невнятно пробормотала Гермиона и покачнулась.

― Что объяснить? ― спросил Драко, придерживая её за локоть.

― Объяснить, почему мужчины такие идиоты. Почему они обижаются, когда женщина ставит свою карьеру на первое место?

Гермиона изящно передёрнула плечами, и Драко не смог не заметить, как сместился вырез её платья, открывая потрясающий обзор на ложбинку между грудями. Взгляд скользнул ниже, задержавшись на ажурных чулках где-то между краем короткой юбки и чёрными сапогами до колена.

Мерлин, как же Драко любил Хэллоуин.

― Разве ты не говорила, что Вуд порвал с тобой, когда ты не пришла на матч кубка мира по квиддичу, в котором он принимал участие? ― рассеянно спросил он.

― Я же не виновата, что кубок мира совпал с ежегодным марафоном по вязанию шапочек для домашних эльфов, ― пробормотала Гермиона.

Резко переведя взгляд на её лицо, Драко приложил титанические усилия, чтобы не расхохотаться.

― Грейнджер, ты действительно пропустила важнейший матч в карьере твоего парня… ради шапочек?

― Вот, ты такой же плохой, как и остальные! ― воскликнула Гермиона, резко взмахнув рукой, что ухудшило её и без того шаткое равновесие. Драко машинально обнял её за талию, чтобы удержать в вертикальном положении. Гермиона продолжала разглагольствовать: ― Как женщина смеет всерьёз строить карьеру, вместо того чтобы бегать за своим парнем, стараясь исполнить каждую его прихоть? Как женщина смеет быть независимой и посвящать себя помощи угнетённым магическим существам, вместо того чтобы стать для своего парня персональной болельщицей?

Голос Гермионы отошёл куда-то на второй план, а Драко, как зачарованный, наблюдал за движением её губ. Они слегка окрасились в красный цвет от «Ведьминого варева», которое она пила весь вечер, ― тёплого напитка, состоящего из красного вина, специй и бренди, ― и у Драко возникло странное желание слизать с её губ остатки. Голова плохо соображала от ядерного сочетания ударной дозы огненного виски с близостью тёплого тела Гермионы.

― Малфой? Малфой, ты меня вообще слушаешь? ― сердито верещала она.

― А?

― Боже, ты неподражаем, ты в курсе? Игнорируешь меня так же, как и Оливер, и Рон, и Гарри. Ну, раз ты считаешь, что я буду разговаривать сама с собой весь вечер, то… м-м-м.

Когда Драко настойчиво прижался своими губами к её, Гермиона удивлённо что-то промычала. Когда он лизнул кончиком языка пространство между губами, пробуя на вкус сладкое красное вино, оставшееся там, удивление превратилось в тихий стон. Проведя руками по красному кружевному корсету, Драко услышал восхитительный вздох и вдруг понял, что ему нравится целовать Гермиону Грейнджер. В конце концов, нехватка воздуха заставила их оторваться друг от друга. Гермиона изучающе уставилась на Драко:

― Малфой, какого чёрта ты делаешь?

Тот удивлённо моргнул:

― Грейнджер, не знаю, говорил ли кто тебе раньше, но это называется поцелуем.

― Я знаю, как это называется, ― закатив глаза, отрезала она. ― Я хочу понять, зачем ты это сделал.

― Только не говори мне, что ты этого не хотела, ― немного агрессивно ответил Драко. ― Большинство ведьм, ищущих быстрого перепиха, не слишком разборчивы. А иначе зачем ты надела такую одежду?

Гермиона покраснела от стыда и отвесила ему пощёчину прежде, чем он успел хоть как-то среагировать.

― Да как ты смеешь? ― яростно прошипела она. ― Я думала, у Рона эмоциональный диапазон, как у чайной ложки. А оказалось, что ты в десять раз хуже, чем он!

Драко нахмурился.

― Сравниваешь меня с Уизли? Это удар ниже пояса.

― Да ладно? ― едко сказала Гермиона. ― Не могу поверить, что умудрилась поразить такую крошечную мишень, ― и убежала прежде, чем Драко успел указать на отсутствие у неё личного опыта, чтобы судить о размерах его… мишени. Потирая горящую щёку, Драко пообещал себе, что больше никогда и ни за что не станет целовать Гермиону Грейнджер.

Второй раз

Когда Драко поцеловал Гермиону во второй раз, он свалил всю вину на неё. В конце концов, это она пришла к нему в кабинет, располагавшийся чуть дальше по коридору от её собственного в отделе магических существ. Это она в тот день надела юбку ― юбка была элегантной и сексуальной одновременно, открывая ноги ровно настолько, насколько нужно.

― Малфой, нам надо поговорить.

― Что? ― переспросил Драко, переводя взгляд на её лицо. Это не слишком помогло, потому как он понял, что кроме стройных ножек, у Гермионы было довольно милое личико.

― Мне нужно, чтобы ты подписал новый законопроект о правах домашних эльфов, который мы хотим принять на следующей неделе. Ты единственный член комитета, кто ещё не поставил свою подпись.

― Да? ― небрежно отозвался Драко и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула. ― А почему это я должен его подписывать?

― Что? ― воскликнула Гермиона.

― Наверное, твои лохматые волосы как-то влияют на слух. Я спросил: почему я должен подписывать этот дурацкий законопроект о домашних эльфах?

Губы Гермионы сложились в тонкую линию, а руки сжались в кулаки.

― Малфой, давай не будем играть в игры. Ты знаешь, что этот законопроект не дурацкий. Он позволит домашним эльфам получать оплачиваемый отпуск и увеличит наказание для недобросовестных хозяев…

― Знаешь, я бы мог подписать твой законопроект, если бы меня правильно мотивировали, ― перебил Драко.

― Что ты имеешь в виду под правильной мотивацией? ― спросила Гермиона, глядя на него с беспокойством.

Усмехнувшись, Драко поднялся на ноги и обошёл свой стол, приближаясь к Гермионе, словно пантера, выслеживающая добычу.

― О, даже не знаю… может быть, твой крошечный костюм дьяволицы, который ты надевала в прошлые выходные, убедил бы меня поставить подпись.

Гермиона, будто рыба, беззвучно открыла и закрыла рот.

― Это просто смешно, ― сказала она и, попятившись назад, уперлась в стену. Наклонившись к Гермионе, Драко поставил руки по обе стороны от её головы, будто заключая в ловушку.

― Отпусти меня, Малфой! ― потребовала Гермиона, безуспешно пытаясь оттолкнуть его.

― Почему ты так нервничаешь, Грейнджер? ― хрипло спросил Драко. ― Боишься, что я снова тебя поцелую?

Гермиона нахмурилась.

― Этот поцелуй был ошибкой, ― сказала она. ― Я была пьяна. И мне даже не понравилось.

― О, а я думаю, что понравилось, ― ответил Драко, проводя кончиком пальца по её дрожащим губам. ― Вряд ли твоей силы воли хватит, чтобы и в следующий раз сдержать наслаждение.

― Думаю, ты меня п-перенедооцениваешь, ― вздрогнув от его прикосновения, прошептала Гермиона. Драко хмыкнул:

― О, так я тебя «перенедооцениваю», да?

Он расценил её неспособность к связной речи, как добрый знак: её влекло к нему так же сильно, как и его к ней. Не то чтобы Драко действительно настолько увлёкся. Всего лишь достаточно сильно, чтобы возжелать зацеловать её до бесчувствия… к чему тут же и приступил.

Целуя Гермиону Грейнджер в трезвом состоянии, Драко взвесил все плюсы и минусы. С одной стороны, поцелуй был аккуратнее, в голове не было тумана, а на следующее утро не нужно было мучиться от похмелья. Но с другой стороны, Драко не мог не признать, что в тот вечер на Хэллоуин нашёл Гермиону привлекательной не потому, что был пьян. Очевидно, его окончательно и бесповоротно влекло к Гермионе Джин Грейнджер ― маглорождённой подруге Гарри Поттера и яростной защитнице прав эльфов.

Он совершенно потерял рассудок.

― Малфой, ты совсем с ума сошёл? ― спросила Гермиона, когда ей, наконец, удалось оторвать свои чуть припухшие губы от его губ.

― Д… нет, ― быстро поправился он. ― А почему ты спрашиваешь?

― Потому что ты уже второй раз за неделю целуешь меня, и я хочу знать, отправить ли тебя провериться на наличие признаков Империуса или же сдать в больницу Святого Мунго с временным помешательством.

Драко приподнял брови.

― Знаешь, ты ответила на поцелуй, поэтому так же безумна, как и я.

― Это другое дело! ― с жаром произнесла Гермиона. ― Инициатор поцелуя ― ты. Я не целовала, меня целовали.

С неожиданной силой она толкнула Драко, сумев, наконец, отпихнуть его от себя, и тут же перешла в наступление. Злобно сверкнув глазами, Гермиона ткнула его в грудь пальцем.

― Ну всё, Малфой! Я знаю, что это может быть трудным для такого скользкого слизеринца, как ты, но я хочу, чтобы ты честно ответил мне, зачем ты меня поцеловал.

― Я… ну… ― Драко замялся, пытаясь придумать вежливый ответ в совершенно не малфоевской манере. ― Как ещё я мог заставить тебя замолчать?

Чёрт.

В безмолвной ярости Гермиона развернулась на каблуках и вылетела из кабинета, хлопнув дверью с такой силой, что со стены слетела одна из картин в рамке и сломалась, ударившись об пол.

― Ну, всё прошло, как нельзя лучше, ― с сарказмом пробормотал Драко. Он не мог понять, почему в присутствии Гермионы всегда так глуп и несдержан, словно первокурсник с Пуффендуя. Драко действительно был не слишком приятным человеком, но ничего не мог с этим поделать ― это было у него в крови. Он вспомнил, как в детстве один из учителей говорил ему, что если не можешь сказать ничего хорошего ― молчи. Драко быстро отверг этот вариант, потому как если он будет следовать этому правилу, ему, вероятно, придётся совсем отказаться от человеческой речи и стать мимом. Но это к делу совершенно не относилось.

А дело было в том, что Драко поцеловал Гермиону Грейнджер дважды и, очевидно, по собственной воле. И на этот раз он решил, что не сильно расстроится, если поцелует её ещё раз.

Третий раз

В третьем поцелуе Драко обвинил Рона Уизли. Отчасти потому, что ему нравилось думать, что Уизли виноват практически во всех бедах мира, включая голод, глобальное потепление и облысение (не то чтобы Драко грозило облысение ― нет, совсем нет). А ещё он обвинил Уизли в том, что тот женился на Пэнси Паркинсон, тем самым вынудив и Драко, и Гермиону присутствовать на мероприятии, где шампанское и лучший катализатор общения от Огдена подавались в огромных количествах. По мнению Драко, неудачное сочетание.

Обнаружив Гермиону, сидевшую в одиночестве за столиком где-то в глубине зала, он не смог устоять и присел рядом.

― Ставлю на то, что они продержатся не более шести месяцев, ― он попытался завязать разговор, отвлекая её от наблюдения за танцем счастливых молодожёнов. Гермиона вздохнула и, подперев одной рукой подбородок, покрутила полупустой бокал шампанского в другой.

― О, не знаю, ― ответила она со всей серьёзностью. ― Думаю, Рон и Пэнси на самом деле подходят друг другу. Они уравновешивают друг друга ― как инь и ян.

― Прости, но я не понимаю тарабарщину, ― протянул Драко. Гермиона бросила на него сердитый взгляд.

― Малфой, ты когда-нибудь бываешь не бесчувственным мерзавцем?

― Грейнджер, это как Уизли без веснушек, ― ответил Драко и, осмотрев её чересчур вычурный ярко-розовый наряд, добавил: ― Кстати, милое платье.

― Не думаю, что Пэнси предполагала, что моё платье может заслужить комплимент, Малфой.

― Скорее всего. Ты ей никогда не нравилась. В конце концов, ты бывшая девушка Уизли.

― Дело не только в этом, ― с раздражением сказала Гермиона. ― Невесты всегда стараются нарядить своих подружек в уродливые платья, чтобы выделяться на их фоне. Если подумать, свадьба ― это просто долгий ритуал со скрытым подтекстом, который заставляет одиноких женщин чувствовать себя неудачницами. Сначала нас наряжают в эти ужасные платья, потом заставляют смотреть со стороны, как невеста выходит замуж за мужчину своей мечты. И, наконец, выстраивают в ряд и заставляют сражаться за дурацкий букет. А мы надеемся поймать его, чтобы тоже выйти замуж и продолжить этот бесконечный цикл унижения. Не это ли самое нелепое, что ты когда-либо слышал?

― Э-э-э… ― начал Драко.

― Но знаешь, что? ― продолжила Гермиона, не обращая внимания на его удивлённое выражение лица. ― Я не позволю этому произойти со мной. У меня есть хорошие друзья, успешная карьера и прекрасная жизнь ― действительно прекрасная. И я не буду топиться в фонтане шоколадного фондю просто потому, что ещё не встретила своего принца на белом коне. Я ― уверенная в себе, счастливая и спокойная женщина.

Закончив свою речь, Гермиона одним глотком осушила бокал с шампанским и поставила его на стол с глухим стуком. Драко уставился на неё с нездоровым восхищением. Он никогда раньше не видел Гермиону Грейнджер настолько… расклеившейся. Он понимал, что это идеальная возможность проявить все свои гнусные малфоевские качества и добить её, разрушив и без того хрупкую самооценку. Но вместо этого Драко лишь неловко погладил её по спине.

К его величайшему ужасу, Гермиона разрыдалась.

― Я такая глупая, ― сказала она со смешком, вытирая салфеткой слёзы. ― Я действительно довольна своей жизнью. У меня есть всё, что нужно. Просто иногда мне так одиноко.

― Я тебя понимаю, ― неожиданно сказал Драко, и Гермиона удивлённо уставилась на него. ― Знаешь, ― продолжил он, ― люди не слишком хотят иметь дело с бывшим Пожирателем смерти.

― От твоего отвратительного характера тоже мало полезного, ― добавила Гермиона. Проглотив колкость, Драко медленно кивнул:

― Да, ты права. ― Гермиона несколько секунд пристально смотрела на него, изучая, а затем, к его удивлению, улыбнулась. Это полностью преобразило её облик. Драко решил, что Гермиона, несмотря на нелепое платье и слегка размазавшуюся тушь, выглядит потрясающе. Недолго думая, он наклонился и прижался своими губами к её в третий раз.

Сейчас Гермиона даже не сопротивлялась. Запустив руку в его великолепную платиновую шевелюру, она медленно скользнула своим языком по его с такой чувственностью, от которой у Драко голова пошла кругом. Когда Гермиона, наконец, отстранилась, её глаза буквально светились желанием.

― Пойдём ко мне в комнату, ― тяжело дыша, сказала она. Глаза Драко округлились от такой просьбы, но он, тем не менее, кивнул. Не успел он оглянуться, как они уже рука об руку пробирались сквозь толпу гостей, направляясь в комнату, которую Гермиона сняла на вечер. Драко понятия не имел, как она перескочила с «бесчувственного мерзавца» на приглашение в свою комнату, но спорить с таким внезапным поворотом событий не собирался.

В коридоре перед номером Гермиона достала клатч, чтобы вытащить ключ-карту, но из-за своей невнимательности споткнулась об подол платья. Драко инстинктивно схватил её за руку, удерживая от падения.

― Дурацкое платье, ― проворчала Гермиона, прислоняясь к двери, чтобы расправить подол.

― Не такое уж оно и плохое. Разве что делает тебя похожей на розового карликового пушистика, ― поддразнил её Драко и замер, испугавшись, что она примет это за оскорбление. Но Гермиона расхохоталась, и от этого звука у него в животе что-то перевернулось. Наклонившись вперёд, Драко прижался губами к её шее. Гермиона вздохнула, чувствуя, как по коже побежали мурашки, и Драко усмехнулся.

― Знаешь, ― пробормотал он, прикоснувшись губами к её уху, ― если ты так ненавидишь это платье, я с радостью помогу тебе снять его.

― Д-да, ― выдавила Гермиона. Она вставила ключ-карту в прорезь, открывая дверь в свою комнату, и они с Драко едва ли не ввалились внутрь. Не теряя времени, Драко принялся расстёгивать крючки и развязывать хитросплетённые ремешки на платье Гермионы, пока она торопливо расстёгивала его рубашку. Внезапно Гермиона остановилась, одарив его пронзительным взглядом.

― Малфой, что мы делаем? ― с волнением спросила она. Драко нахмурился в замешательстве.

― Э-э-э… занимаемся сексом?

― Да, но… ты уверен, что это не ошибка? ― нерешительно спросила Гермиона. ― Не слишком ли мы торопимся?

Драко застонал от досады, решив, что побиться головой об стену было бы гораздо проще и полезней, чем пытаться соблазнить Гермиону Грейнджер.

― Не знаю, каких слов ты ждёшь от меня, ― сказал он. ― Я думал, ты хотела этого. Ты говорила, что чувствуешь себя одинокой, и я знаю, что прошёл не один месяц, с тех пор как вы с Вудом расстались…

Гермиона опасно прищурилась.

― Ты поэтому согласился переспать со мной, Малфой? Из жалости?

― Н-нет! ― возразил Драко, сложив руки в успокаивающем жесте. ― Вовсе нет!

Не желая слушать оправданий, Гермиона подошла к двери и распахнула её.

― Убирайся, ― выплюнула она. Смерив её яростным взглядом, Драко вышел из комнаты и, уже стоя в коридоре, обернулся.

― Знаешь, ― сказал он, ― теперь я, кажется, понял, почему ты превратилась в такого трудоголика. Не могу отделаться от мысли, что ты с головой погружаешься в работу, чтобы отвлечься от проблем в своей несуществующей сексуальной жизни.

― Да ладно? ― ледяным тоном сказала Гермиона, сложив руки на груди. ― Я почему-то сомневаюсь, что твои дела обстоят хоть чуточку лучше.

― Так получилось, что моя сексуальная жизнь меня полностью удовлетворяет, ― проворчал Драко.

― Сексуальная жизнь с почасовой оплатой не считается, Малфой, ― ответила Гермиона и захлопнула дверь прямо у него перед носом.

Драко подумал, что третий поцелуй с Гермионой Грейнджер стал бедой намного страшнее, чем первые два.

Четвертый раз

Драко пытался изо всех сил, но так и не смог найти, кого бы можно было обвинить в четвёртом поцелуе. Он знал, что это его вина, но почему-то никак не мог заставить себя пожалеть об этом. А вина Драко заключалась в том, что после последней провальной попытки соблазнить Гермиону он решил, что с его стороны нужен Широкий Жест.

Конечно же, Драко всю жизнь думал, что только такие тюфяки, как Гарри Поттер и Рон Уизли, совершают Широкие Жесты, а Малфою они уж точно не нужны. Но ради Гермионы он почему-то был готов сделать исключение. Именно поэтому большую часть выходных после свадьбы Уизли и Пэнси Драко провёл, пытаясь придумать идеальный подарок. Представьте себе его удивление, когда наутро после отправки упомянутого подарка в его кабинет влетела Гермиона, буквально пылая от едва сдерживаемой ярости.

― Малфой, что это значит?! ― прокричала она, размахивая каким-то документом. ― Что в моём доме делает домашний эльф и почему мне кажется, что она теперь принадлежит мне?

Драко со вздохом откинулся на спинку кресла. Он надеялся, что Гермионе настолько сильно понравится его подарок, что она почувствует себя обязанной выразить благодарность ― желательно, чтобы благодарность включала тот костюм дьяволицы, который она надевала несколько недель назад. А она вместо этого лишь разозлилась. Проклятье!

― Она действительно принадлежит тебе, ― терпеливо пояснил Драко. ― Ты читала документ? Тилли теперь твой домашний эльф на вполне законных основаниях. Разве она тебе не нужна?

― Зачем мне… конечно не нужна, Малфой! Я большую часть времени трачу, пытаясь освободить домашних эльфов, а не собрать свою собственную коллекцию!

― Тогда почему бы тебе не освободить её?

― Я пыталась! Я хотела подарить ей шапку, а она разрыдалась. Не думаю, что она хочет, чтобы её освобождали.

Драко не мог не ухмыльнуться, представив, как Гермиона пытается насильно впихнуть одежду беспомощной эльфийке.

― О, не знаю, Грейнджер. Я видел эти твои маленькие дурацкие шапочки. Если бы ты заставила меня надеть такую, я бы, скорее всего, тоже заплакал.

Покраснев, словно Уизли, Гермиона достала палочку, и Драко в первый раз за многие годы испугался за свою жизнь. Он погибнет от руки женщины, к которой так глубоко неравнодушен ― какая ирония… Погодите, неравнодушен к Гермионе Грейнджер? Только угроза неминуемой смерти могла пробудить в нём подобные безумные мысли…

― Чего ты добивался, Малфой? Ты думал, что, получив в пользование домашнего эльфа, я стану менее активной в своих политических убеждениях? Или это какая-то грязная кампания, чтобы унизить меня перед всем Министерством?

― Нет! ― возразил Драко, поднимаясь на ноги. ― Тилли ― это подарок!

― Подарок? ― переспросила Гермиона, угрожающе взмахнув палочкой, и Драко невольно вздрогнул. ― Какой подарок?

― Просто… подарок. Я наговорил лишнего на свадьбе Пэнси в прошлые выходные и хотел загладить вину.

Округлив глаза от изумления, Гермиона опустила палочку. Драко едва сдержал вздох облегчения ― по-видимому, смерть ему сегодня не грозит.

― Малфой, когда хотят извиниться перед женщиной, ей посылают цветы или конфеты… а не порабощённое магическое существо!

Она произнесла это строгим голосом, но Драко мог поклясться, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться. Из-за этого он чувствовал себя идиотом, что было не очень приятно. Засунув руки в карманы, он раздражённо проворчал что-то себе под нос.

― Что ты сказал? ― спросила Гермиона.

― Ты говорила, что чувствуешь себя одинокой.

Усмешка на её лице исчезла, сменившись искренним любопытством.

― Да, было такое, ― медленно проговорила Гермиона. ― Малфой, ты подарил мне домашнего эльфа, чтобы… она составила мне компанию? Ты с ума сошёл?

Драко почувствовал себя полным дураком, и, как обычно бывало в таких случаях, в нём немедленно проснулись злость и язвительность. Он ничего не мог поделать, это было заложено в нём по умолчанию.

― Очевидно, так и есть, ― проворчал он. ― Я сошёл с ума, потому что, несмотря на то, что твои волосы выглядят так, будто ты засунула палец в магловскую розетку, я почему-то нахожу тебя сексуальной. Я сошёл с ума, потому что, несмотря на то, что ты ударила меня, оскорбила, да ещё и угрожала, я не хочу ничего, кроме как, завалив тебя на свой стол, заниматься сексом до потери сознания. Я сошёл с ума, потому что… м-м-м…

Драко не успел договорить, потому как Гермиона, бросившись к нему в объятия, поцеловала его. Она снова нанесла удар, но на этот раз удар был приятным: и язык, и зубы, и пальцы, едва не снявшие с него скальп, наклоняющие его голову в разные стороны… Мерлин, она умудрялась командовать, даже когда целуется! Едва не закричав от радости, Драко обхватил Гермиону за талию и притянул её теплое стройное тело ближе, но не успел он оглянуться, как она отстранилась. Он открыл рот, чтобы возмутиться, но прежде, чем успел выдавить из себя хоть слово, Гермиона начала расстёгивать свою рабочую мантию.

Драко понимал, что когда женщина добровольно раздевается в вашем присутствии, не стоит её ни о чём спрашивать, но не смог удержаться…

― Грейнджер, зачем ты меня поцеловала?

― Ну, ― сказала она лукаво, ― как ещё я могла заставить тебя замолчать? И потом, разве не ты говорил что-то о сексе на этом столе?

Может быть, Гермиона Грейнджер была любовью всей жизни Драко. Может, она была инем его яна. Называйте как хотите, но Драко не стал вдаваться в подробности. Его вниманием полностью завладела сидевшая на столе Гермиона, которая приглашала его подойти ближе. Не теряя времени, Драко достал палочку и заблокировал дверь в кабинет, а затем ухмыльнулся и наложил ещё одно заклинание.

― Заглушающее? ― подняв брови, спросила Гермиона. ― Ты действительно считаешь, что это необходимо?

Драко ухмыльнулся ещё шире и, встав в пространстве между её ног, прошептал ей на ухо:

― Грейнджер, думаю, ты меня «перенедооцениваешь».