В последующие дни Гермиона обнаружила, что подвид «Малфой в дурном настроении» гораздо хуже подвида «Малфой глумящийся». К счастью, на девушке он больше не срывался, но его поведение по отношению к ней было наиотвратительнейшим: он ее попросту игнорировал. После той памятной ссоры Малфой не сказал ей ни слова. Немыслимо, но факт. И уже очень скоро Гермиона с удивлением поняла, что без его болтовни в офисе вдруг стало очень неуютно и одиноко.

Девушка понимала, что этого, наверное, следовало ожидать. В конце концов, надо же было Малфою кого-то винить за то несчастное письмо. Она просто оказалась самой легкой и доступной для него мишенью. А тот факт, что ответственность и вину по стечению обстоятельств возлагали прямо по адресу, казался ей насмешкой судьбы.

Подумать только, какая ирония…

Каждый день был хуже предыдущего. Не то чтобы объективно что-то менялось – нет, рабочая рутина и отвратительное малфоевское настроение оставались нерушимыми день ото дня. Каждый раз, приходя в офис, Гермиона втайне надеялась, что сегодня – сегодня уж точно – Малфой забудет о ссоре и заговорит с ней. О чем – в принципе, неважно. Главное, что он снова станет прежним, и все вернется на свои места. Но абсолютно ничего не происходило, и это съедало ее изнутри.

Какая несправедливость…

Теперь, когда Малфой впервые за много лет оставил ее в покое, Гермиона с изумлением поняла, что это почему-то совсем не радует. А эта новая гнетущая атмосфера на работе… Брр.

Пусто и холодно.

Конечно, их постоянные перепалки на протяжении предыдущих месяцев вряд ли можно было назвать дружеским общением, но все же… Как известно, худой мир лучше доброй ссоры. А их ссора была настолько серьезной, что грозила не только изрядно потрепать Гермионе нервы, но и положить конец хрупкому равновесию, которое они – худо-бедно – поддерживали.

Теперь же все чертовски изменилось – и это угнетало.

Мерлин, неужели он не может без лишнего трагизма пережить эту неудачу с Летой и снова стать таким, как прежде? Сейчас девушка, наверное, отдала бы что угодно за то, чтобы он как раньше высмеял ее волосы или манеру одеваться.

Что угодно… лишь бы не молчал.

Гермиона могла только представить его реакцию, расскажи она всю правду. Если Малфой мог ненавидеть ее так страстно только за то, что она не заметила породу какой-то несчастной совы, то, узнав, что вдобавок ко всему именно она и стояла за всем этим, он ее просто убьет. И не посмотрит на то, что ею двигали самые благие намерения.

Благими намерениями вымощена дорога в ад, Гермиона.

Чувствуя себя совершенно подавленной, она приготовилась к очередному одинокому ланчу за своим столом. Раньше, если у нее было плохое настроение, девушка звала Гарри и проводила обеденный перерыв с ним, но вот уже несколько недель друга не было в городе. Командировка по делам аврората.

К тому же, она до сих пор должна дуться на него из-за назначения Малфоя.

Все ни к черту.

«Уж лучше бы Малфой вообще не появлялся на работе», - невесело думала Гермиона. Действительно, когда объективно не с кем говорить – это одно. А вот когда не с кем говорить, потому что тебя игнорируют – это совсем другое. И от того, что Малфой неизменно проходил мимо ее стола по несколько раз в день и даже не думал обращать на нее никакого внимания, становилось только хуже.

- Почему ты никогда не выходишь?

Гермиона чуть не подавилась сэндвичем, когда услышала его голос. После стольких дней полнейшей тишины это было так неожиданно и…

…волнующе сладко.

- Вообще-то я работаю здесь, - только и смогла выдавить она, указав при этом на свой стол.

- Я имею в виду ланч, Грейнджер. Видишь ли, в министерстве есть такое место – кафетерий. В этот кафетерий ходят люди. Конечно, это не твои обожаемые домовые эльфы, но все же ради разнообразия… - он сделал вид, что на секунду призадумался. - И знаешь, что эти люди делают в этом кафетерии? Едят ланч. Почему бы и тебе не попробовать?

Гермиона усмехнулась, чуть ли не с упоением вслушиваясь в эти ставшие за столько лет почти родными нотки повторяю-для-сирых-и-убогих. Тот факт, что сердце предательски затрепетало от сумасшедшей – и, к слову сказать, совершенно неуместной – радости, она предпочла проигнорировать.

- Ни разу не видела, чтобы ты сам туда ходил.

Вопросительно приподнятая бровь.

- Очень сомневаюсь, что тебя останавливает именно этот факт, - фирменная ухмылка. - Уклоняешься от ответа?

Гермиона только слабо пожала плечами. После эмоциональной встряски последних дней она чувствовала себя измученной до предела, поэтому вступать в очередную словесную дуэль совсем не хотелось.

- Я там никого не знаю. К тому же, здесь я могу поработать, не тратя попусту время.

Он покачал головой.

- Жизнь не заканчивается работой, Грейнджер. Как ты этого не понимаешь?

Он повернулся, чтобы уйти, но она окликнула его:

- Так почему ты сам никогда не ходишь в министерское кафе?

Малфой остановился, будто в нерешительности, и на какое-то мгновение она подумала, что ответа не последует.

- Они не хотят меня там видеть.

Гермиона нахмурилась.

- Кто? Почему?

Он обернулся с саркастической ухмылкой.

- Не надо делать такие удивленные глаза, Грейнджер. Ты, к примеру, тоже не хочешь меня там видеть. Все знают, что я вынужден находиться здесь, и все знают почему. Мое дело до мельчайших подробностей есть в публичном доступе. Думаю, большинство наших сослуживцев заглянуло туда месяцы назад. Ради интереса.

- Ну и что? – спросила она, совершенно сбитая с толку. – Ты не единственный был на другой стороне во время войны. Ты не единственный перешел на нашу сторону. Ты даже не единственный, кто сейчас отрабатывает в министерстве свое наказание.

- Нет, - пробормотал он. – Но я единственный Малфой. А Малфои не должны изменять своим взглядам и ценностям в угоду личным амбициям. А что получилось в итоге? – он устало вздохнул. – В итоге Малфои поступились своими взглядами, чтобы помочь светлой стороне. Принимая во внимание историю и традиции нашего рода, во время финальной битвы Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, должна была бы подписать Гарри Поттеру смертный приговор – чтобы доказать преданность нашим идеалам и еще больше укрепить могущество семьи после победы Риддла. Но Нарцисса этого не сделала, тем самым признав ошибочность своих взглядов, и попыталась искупить вину. Малфои стали отступниками. И это несмотря на то, что, если бы она не солгала Волдеморту, - при имени он поморщился, - то исход войны для светлой стороны был бы далеко не благополучный.

Гермиона непонимающе уставилась на него.

Малфой закатил глаза.

- Я думал, ты первая посмотришь материалы нашего дела в суде. Это была основная линия защиты, которая помогла снять с нашей семьи большую часть обвинений. Просто, пафосно и эффективно. Однако, несмотря на ключевую роль в финальной битве, обелиться нам не удалось. Тот факт, как легко и неожиданно мы перешли под знамена Поттера, сделал нас в глазах общественности абсолютно непредсказуемыми перебежчиками. Что, скажу тебе, гораздо хуже предсказуемых. Светлая сторона не такая уж всепрощающая, как ты думаешь. Люди до сих пор не доверяют нам.

Гермионе с трудом удалось переварить полученную информацию.

- Значит, грехи матери?

- О, поверь мне, грехи отца и сына тоже сыграли свою роль. Очевидно, мне надо было пойти против Риддла и позволить своей семье умереть, - он даже не пытался скрыть горечь в голосе.

- Но я же видела, что ты нормально ладишь с людьми, - попробовала возразить Гермиона.

- Я все еще могу доставить этим людям кучу неприятностей, если они не будут со мной любезны. Это вовсе не значит, что им хочется со мной общаться. Кроме того… неважно. Как видишь, моя причина не ходить в министерское кафе определенно весомее твоей.

С этим девушка поспорить не могла. Если все сказанное было правдой, тогда, возможно, он не врал Лете, говоря про свое одиночество. Странно, но это открытие обрадовало и… взволновало. По причинам, которые пока были неведомы и ей самой.

Но в этом можно будет разобраться позже.

Ведь работа не ждет.

Но, несмотря на отчаянные попытки сосредоточиться на отчетах, мысли о Малфое не хотели никуда исчезать, и работать впервые совершенно не хотелось. Радость от того, что он, наконец, заговорил с ней, буквально распирала изнутри, и девушка ничего не могла с собой поделать. Так – в мечтах и томительном безделье – прошел первый непродуктивный рабочий день за всю карьеру Мисс Гермионы Грейнджер.



Гермиона смотрела, как Малфой неспешно собирается.

- Ты рано уходишь. Опять. Какой сюрприз. Знаешь, тот день, когда ты высидишь на работе все положенные часы, следует объявить официальным праздником министерства, - она постаралась, чтобы голос звучал не слишком заинтересованно и, в то же время, не очень сухо. Получилось неплохо.

Совершенство – в практике.

- Во время ланча у меня встреча.

- Вообще-то, нет, - Гермиона покачала головой. – Я знаю твое расписание, если ты не забыл.

Он послал ей снисходительную улыбку.

- Хорошо, выразимся по-другому. Во время ланча у меня свидание.

- О, - и еще раз. – О, - лихорадочные попытки придумать что-нибудь более глубокомысленное, чем “О”. Давай, Гермиона, ты сможешь. – Так ты… все-таки отказался от идеи найти ту неуловимую девушку? Потерял ее хрустальную туфельку?

- Что, прости?

- Не обращай внимания, это маггловская сказка, - пробормотала она. – Так ты прекратил попытки найти ту ведьму?

Он равнодушно пожал плечами.

- Она ясно дала понять, что не хочет, чтобы я ее искал. Она в любой момент могла прийти сюда, но не пришла. Что я должен делать в таком случае? Я не знаю, кто она и где ее искать. И я уж точно не понимаю, почему она повела себя как последняя бездушная стерва и прислала записку, вместо того чтобы отказать мне в лицо. Так что я решил, что ждать, пока она объявится, глупо. Я спокойно могу встречаться с другими ведьмами.

- Ясно, - пробормотала Гермиона, чувствуя себя весьма неуютно. Она не была бездушной стервой! Просто… не видела другого выхода.

Он удивленно приподнял бровь.

- И это все? Никакой страстной речи в ее защиту? Даже не скажешь, что я могу быть неправ? – он усмехнулся. – Такое я вижу впервые. Нет, правда. В своем стремлении к мировой справедливости ты обычно оправдываешь и защищаешь всех, чьи мотивы не до конца понятны…

Она покачала головой, все еще чувствуя неловкость.

- Это твоя жизнь.

- Серьезно, Грейнджер, ты меня разочаровываешь, - сказал он, поправляя рукава. – Ты могла бы, по крайней мере, сказать, что прийти сюда ей помешала болезнь… или другие непредвиденные обстоятельства.

- Но это не объясняет записки, правда? – осторожно предложила она, чувствуя, что ступает на опасную почву.

- Нет, не объясняет. К тому же, я проверял.

- Что? – Гермионе потребовалась вся ее выдержка, чтобы сохранить безразличное выражение лица.

- Ну, мне пришлось учесть все варианты, - Малфой легкомысленно пожал плечами. – Но в последнее время никаких несчастных случаев и болезней со служащими не произошло, так что этот вариант не подходит. Если, конечно, не считать пополнения семейства у Эрика из департамента спорта и магических игр… И письмо только подтвердило это.

- Ну что же. Рада за тебя, - медленно произнесла она, стараясь сконцентрироваться на бумагах и не выдать своего смятения. – Значит, с ланча ты не вернешься?

Он только ухмыльнулся.

- Не жди.

Она и не будет. Девушка прекрасно знала: уж если Малфой куда-то уходил в середине дня, то обратно практически никогда не возвращался. Хотя, надо сказать, свидания в рабочее время – это определенно что-то новенькое. Возможно, он надеялся, что Лета об этом узнает и даст о себе знать? Но это бессмысленно. Она ведь ясно написала, что не заинтересована, так что вряд ли станет возражать против его встреч с другими женщинами.

Остаток дня Гермиона провела, с одной стороны, гадая, красивая ли у Малфоя спутница, и, с другой – упрекая себя за то, что вообще об этом думает.

Ей ведь не должно быть до этого никакого дела.

Совершенно никакого.



Малфой собирался на ланч третий день подряд.

К рабочим делам этот «ланч» точно не имел никакого отношения. Реальные деловые встречи у Малфоя вообще случались довольно редко. Обычно он использовал их как благовидный предлог, чтобы пораньше сбежать из офиса. Так вполне могло быть и в этот раз.

Но вот только уже третий день подряд он уделяет чрезмерное – даже по его меркам – внимание внешнему виду.

Значит, опять свидание.

- Видимо, она тебе нравится, - невзначай заметила Гермиона, не отрывая взгляда от поверхности своего стола.

- Кто? – отозвался он рассеянно, уже битый час расправляя складки на мантии и сдувая воображаемые пылинки. Зачем – неизвестно, все равно во второй раз он ее не наденет.

- Очевидно, та ведьма, с которой ты встречаешься, - она постаралась, чтобы голос звучал как можно более нейтрально.

Малфой посмотрел на нее, слегка нахмурившись.

- Какая ведьма?

- Так, что-то в нашем разговоре не клеится, - пробормотала она. – Ты идешь на свидание, так?

- Ну, да.

- Тогда почему ты не понимаешь, о ком я говорю?

На его лице отразилось понимание.

- А, так ты думаешь, что это одна и та же женщина?

Гермионе пришлось очень постараться, чтобы челюсть не упала до пола. Она не ослышалась?..

- Ты хочешь сказать, что виделся с тремя разными ведьмами за три дня? – собравшись, медленно произнесла она.

- Вообще-то, нет, - ответил он, наконец, завершив свой туалет. – С шестью. Я думал, получится встречаться с тремя в день, но времени хватает только на двоих. Досадно.

Гермиона потрясла головой. Ей кажется, или Малфой сейчас действительно несет полнейшую чушь? Ведь не может же он, в самом деле…

- Три… шесть… две… Н-но зачем?

Судя по всему, ее шок его позабавил.

- Ну, я решил, что раз уж искать – так искать, ты не согласна?

И до того, как она смогла придумать более-менее вразумительный ответ, Малфой ушел.

Искать? Кого искать?

Что, черт возьми, происходит?!