Глава 73
Второе января

Снег медленно налипал на окно, пытаясь вселить в обитателей маленького дома на окраине волшебной деревушки Мэдворта настроение праздника.
Марлин сидела на подоконнике, крутя в руках уже давно остывшую чашку с шоколадом.
В чувство ее привело постукивание палочки по ее кружке. Ладошку пришлось сразу же убрать с раскалившейся керамики.
Сильная рука Карадока опустилась на ее плечо и нежно сжала его. Мужчина с большой бережностью, словно обращался с фарфоровой куклой, чмокнул ее в висок.
Марлин прижалась ближе к нему, утыкаясь носом в надежное плечо. Она всегда позволяла ему немножечко больше, чем просто другу.
- С Рождеством, Марлин, - тихо сказал он ей на ухо и снова поцеловал в светлую макушку.
Она была похожа на зефир в своей кружке с шоколадом. Белая и воздушная в вязаном свитере из белой пряжи.
Такие ее объятья были настоящим вознаграждением для Карадока, который все это время пытался вдохнуть жизнь в потухшую Марлин. Каждый день он пытался смешить ее, отвлекать походами по магазинам за подарками, возил к родителям, отвлекал от мыслей о погибших кузенах и разбирал почту. Все письма от старых друзей Марлин Док тщательно сортировал, давая ей прочитать только самые безобидные от Лили. Но даже на них Марлин однажды перестала отвечать, объясняя это безразличие своей усталостью.
Девушка же была даже немного счастлива жить в доме у Карадока, который постепенно стал больше, чем просто другом. Марлин чувствовала себя спокойно, знала, что она в безопасности. Она снова чувствовала себя "самой" по многим пунктам. Самой красивой, самой радостной, самой нужной... Она подпитывалась его симпатией.
Симпатия, которая так нужна была для поддержания жизни в теле хрупкой Марлин, давно уже превратилась в любовь, которую Карадок удачно скрывал за своей серьезностью.
Голубые глазки Марлин блеснули искрами. Она спустила ноги с подоконника, отставила кружку и обвила шею своего спасителя руками.
- С Рождеством, - проворковала она.
В духовке ждал пирог, праздничный стол был уже накрыт для двоих, а зачарованные лепреконы прыгали по книжным полкам, развешивая игрушки.
Марлин подняла носик, втягивая аромат свежих кексов, и в животе привычно заурчало. Карадок усмехнулся, зная, что это знак того, что девушка идет на поправку.
МакКиннон вырвалась из рук Дока и приземлилась за кухонным столом. Один из кексов тут же оказался у нее во рту, и Док не смог сдержать улыбки.
- Чем мы займемся фегодня? - с набитым ртом спросила девушка. - Наедимся и буфем флуфать Фелистину по радио?
- Нет, Селистину мы сегодня слушать не будем, - хитро сказал Карадок и сел напротив. - Мы с тобой наедимся чуть позже.
Мужчина сделал попытку отнять кекс у Марлин, но та со страстью сладкоежки отвоевала его и даже изловчилась щелкнуть Дока по носу в наказание.
- Почему это? - подняла брови Марлин.
- Потому что кататься на коньках с полным животом будет не очень хорошо.
Глаза девушки снова загорелись радостью и благодарностью. Она даже издала какой-то странный крик, подпрыгивая на месте.
- Каток! Ты поведешь меня на каток?!
- Именно! - Док заразился ее улыбкой и сам начал светиться. - На площади сегодня праздник, и нам бы не мешало немного повеселиться. Как ты на это смотришь?
Ответа на этот вопрос уже не требовалось. Марлин быстро поднялась на ноги и побежала одеваться. Через две минуты она уже стояла перед Доком в дутой куртке и белой шапке с серым помпоном. Она натягивала на ладони варежки и с удивлением смотрела на своего спутника.
- Ты почему еще сидишь? Собирайся!
Уже через десять минут пара, трансгрессировав, оказалась у бортика катка. Карадок трансфигурировал свои ботинки и сапожки Марлин в коньки и помог перебраться девушке через ограждение.
МакКиннон тут же оттолкнулась и грациозно покатилась вперед. Док поспешил за ней и в несколько скользящих шагов нагнал девушку, схватив ее за талию. Смех звонко озарил площадь, заставляя других людей оборачиваться на этот радостный звук.
В воздухе пахло морозом и карамелью, которой поливали бордовые яблоки. Наряженные ели стояли тут и там, в воздухе летали разноцветные фонарики, а дети катались с зачарованных горок, которые подбрасывали их на несколько футов в воздух.
«Друзья» дурачились, катались наперегонки, Марлин учила Дока ездить ласточкой, а потом поднимала высокого, неповоротливого Дирборна со льда.
- Знаешь, было моей ошибкой позвать тебя сюда, - пыхтя, пробормотал Док.
Он поднялся на ноги и опустил ладони себе на поясницу, пытаясь выпрямиться.
- Это самая веселая ошибка в твоей жизни. - Марлин проехала вокруг Карадока и встала к нему лицом. - Спасибо тебе огромное! Я уже не помню, когда веселилась так последний раз!
Карадок усмехнулся.
Блондинка продолжала ехать спиной вперед, держась за руки Дока, а у него появилась возможность снова смотреть на ее небесного цвета глаза, румяные от мороза щечки и растрепанные локоны под съехавшей на бок шапкой.
В какой-то момент лезвие угодило в ямку во льду, и неуклюжий мракоборец повалился на лед, чувствуя ледяной холод на своем лбу.
Очнулся он уже на лавочке, где на него пристально смотрела Марлин, водя над ним своей палочкой.
- Я умер? - пробормотал Док и сделал попытку улыбнуться.
Марлин громко выдохнула и обняла Дирборна за плечи.
- Я уже собиралась трансгрессировать в больницу! - сетовала она, легонько стукая Дока в плечо. - Какого черта?!
- Увидел тебя и не смог устоять.
- Ой, замолчи!
Она весело улыбнулась и продолжила что-то делать с его раной на лбу.
Больное место горело, и голова была тяжелой от удара. Может быть, именно по этой причине ему в голову лезли разные мысли, от которых он пытался убежать все это время.
Марлин была красивой. Безумно. Он уже видел ее рядом с собой, их жизнь, детей, дом, видел ее взгляд каждое утро, когда она бы просыпалась рядом с ним в одной постели, а не в комнатке для гостей.
Она, как всегда, что-то говорила, смеялась через каждое слово и произносила целебные заклинания. Боль отступала, а вот чувства продолжали душить в сладких объятьях.
- Я люблю тебя, - вырвалось у Дока, когда Марлин убрала палочку от его лица.
Круглое личико Марлин вытянулось, а под морозным румянцем показалась естественная бледность.
- Что? - оторопела девушка и отпрянула.
Ее взгляд стал бегать по его лицу.
- Я... люблю тебя, - повторил Дирборн уже не так уверено, как пару секунд назад.
Марлин быстро заморгала, пытаясь избавиться от щипания в глазах, но слезы все равно вытекли у нее из глаз.
- Прости, я не хотел...
Марлин быстро замотала головой, заставляя его замолчать. Она спрятала свое лицо в варежках, позволяя себе разреветься.
Эмоции захлестывали. Любовь для нее была такой пугающей сейчас, что другая реакция последовать за этими словами просто не могла. Она все еще помнила проклятого Сириуса, и его "люблю" все еще звучало в ее голове, когда она долго не могла заснуть по ночам.
И вот перед ней сидел Карадок, готовый бросить к ее ногам все, что у него было и будет. На его мужественном лице отпечаталось беспокойство, которое сделало ей только хуже.
- Марлин, прости, я не хотел тебя... пугать, - поспешил сказать Док. Он взял ее за запястья и убрал ладони от лица. - Я не заставляю тебя что-то говорить. И тем более, чувствовать. Просто... мы уже так давно живем вместе, и я не мог ничего поделать с собой. Я влюблялся в тебя каждый день все крепче...
Истерика Марлин увеличивалась с каждым словом.
- Я не могу! - плакала она. - Я хотела бы ответить тебе взаимностью, но...
Она громко всхлипнула и прижалась к его груди.
- Только не бросай меня, - промямлила Марлин ему в куртку. - Пожалуйста, не бросай.
Док неуверенно прошелся ладонью по ее волосам и поцеловал в висок, как делал всегда.
- Пожалуй, пора домой, - сказал он, выдавливая из себя улыбку. - Там нас ждут кексы и горячий чай.
Марлин вытерла нос варежкой и подняла свои мокрые глаза на безнадежно влюбленного мужчину.
- А там были лимонные кексы? - слезливо спросила она.
Док засмеялся, отпуская обиду.
- Кажется, парочка все же оставалась.
***
- Повторите! - крикнул Сириус бармену в Дырявом котле.
Стив - единственный бармен, который согласился работать в Рождество. Парнишка с некрасивыми усами над губой плеснул еще медовухи в три стакана и отправил их по воздуху за стол Сириуса, Римуса и Питера.
- Ну, с праздником!
Захмелевший Сириус поднял свой стакан и опрокинул его в себя.
Римус меланхолично поднес стакан к губам и понюхал пойло, прежде чем сделать хотя бы глоток. Питер даже не притронулся. После трех стаканов его глаза уже помутнели, но он все еще пытался смотреть прямо перед собой, строя из себя трезвенника.
- Как-то праздничного настроения не чувствуется, - озвучил Рем суровую правду.
- Хотелось бы оказаться под крылышком Эванс? - усмехнулся Бродяга и хлопнул друга по спине.
- Она бы приготовила ужин, - мечтательно пробормотал Питер и подпер кулаком голову. - Подарила бы подарки...
Сириус картинно закатил глаза и заткнул уши, начиная запевать рождественский мотив. Римус устало потер виски, пытаясь побороть в себе желание заткнуть рот друга кулаком.
- Я в туалет, - пробурчал себе под нос Хвост и, не с первого раза поднявшись на ноги, прошествовал к туалету.
Дверь не успела закрыться за спиной Петтигрю, как снова скрипнула, впуская внутрь две высокие фигуры. Хвост вздрогнул и обернулся, столкнувшись взглядом в изрезанное шрамами лицо.
- Простите, - пробурчал Пит и попробовал прорваться к кабинке, но уперся в плечо второго.
- Питер Петтигрю? - с долей презрения в голосе спросил человек со шрамами на лице.
Мысли Питера тут же прояснились, и он почти трезво посмотрел на незваного гостя. Сил и бесстрашия хватило только на то, чтобы кивнуть.
- Нам нужно с тобой поговорить, - пробормотал второй и, схватив Питера за ворот толстовки, затолкнул его в туалетную кабинку.
В это время Римус убедил Сириуса завершить их праздник в горизонтальном положении в доме мистера Альфарда Блэка.
- Когда мы успели стать такими занудами? - устало пробормотал Сириус, глядя на свой пустой стакан. - Джеймс сидит целыми днями дома вместе с Лили, работа каждый день, а в выходные мы пытаемся выспаться, потому что иначе сдохнуть можно, - Бродяга поднял глаза на Римуса и досадливо поджал губы. - Нам всего по девятнадцать, а тут такая подстава...
Римус горько усмехнулся и потянулся к карману поношенного пиджака за кошельком, но Блэк тут же с силой ударил его по ладони.
- Я же сказал, что я угощаю. А ты копил, на что-то, кажется...
- Кажется.
Люпин без энтузиазма кивнул. Всю свою зарплату Римус откладывал на покупку земли для постройки собственного дома, чтобы съехать от родителей и начать взрослую жизнь. Кроме того, ему надоело проводить время в пустом доме Люси, в котором он часто просто сидел, не трогая никаких вещей. Лишь убирая пыль с полок с помощью волшебной палочки. Он все еще тосковал по ней, но боль со временем стала тупой, не такой ощутимой. О ней можно было забывать, если не пытаться утонуть в ней, держать себя в тонусе.
- Кстати, - вдруг сказал Сириус и достал из кармана свернутый в трубочку пергамент. - Вот. Мой подарок тебе на Рождество.
На губах Сириуса заиграла хитрая ухмылка, а Рем недоверчиво взял подарок, словно принял из рук друга гранату.
- Что это? - спросил Римус, пробегая глазами по тексту в юридическом стиле.
- У дяди был небольшой домишка в Мидл-Чэйпл. Там нет ничего, кроме камина и старых метел. Вот я и решил, пусть этот сарай принесет пользу хоть кому-нибудь...
- Сириус, я...
- Заткнись, Лунатик! - раздраженно скривился Блэк. - Я же знаю, какой ты у нас благородный, честный и бла-бла-бла. Поэтому я уже снес дом. Тебе осталась только земля и куча обломков. Круто я тебе задачу усложнил?!
Римус продолжал переводить взгляд с документа на веселого, довольного собой Сириуса, не решаясь принять такой щедрый подарок.
- Луни, - полный серьезности, начал Блэк. - Не лишай меня возможности сделать что-нибудь хорошее в такой замечательный день! Хватит строить из себя святого. Это всего лишь земля, на которой ты построишь свой дом. Ну, или можешь ее продать, а на вырученные деньги купить себе новую мантию.
Римус вздохнул и кивнул.
- Черт, спасибо. Лучше подарка и быть не может...
Благодарственную речь Рема прервал бледный Питер, плюхнувшийся мимо стула. Друзья тут же направили свои вопросительные взгляды на Хвоста, но он тупо покачал головой.
- Видимо, действительно пора домой, - весело сказал Сириус и хлопнул ладонями по столу.
***
На Рождество Лили решила навестить отца и мать в своем родном доме. Джеймс же остался дома, решив провести Рождество с матерью.
И Джеймс, и миссис Поттер понимали, что это последнее Рождество в их жизни. Красивая когда-то женщина совсем высохла. Черные волосы были собраны в растрепанную косу, худое тело спрятано в бордовый свитер и пижамные штаны.
- Тебе не холодно? - спросил Джеймс, подтыкая плед под ноги матери.
Дорея с нежной улыбкой посмотрела на сына и кивнула. Она поежилась в кресле и повернулась к камину.
- Карлуса не хватает, да? - с тоской спросила она.
Джеймс проглотил горький ком в своем горле. Он все еще скучал по отцу. В общем, он не прекращал скучать, просто не говорил об этом, зная, что эти разговоры только подгоняют больную мать на тот свет.
- Да, - сухо ответил Джеймс и сел на пол у ног Дореи.
Тонкие пальцы тут же опустились на лохматую голову сына. Джеймс даже услышал тихий смешок женщины и стал ждать, когда она в очередной раз скажет что-нибудь о его повышенной лохматости. Но миссис Поттер промолчала.
- Обещай, что не будешь скучать по мне в ваше с Лили следующее Рождество, хорошо?
- Мама!..
- Не возмущайся, - ласково, но в то же время настойчиво сказала Дорея. - Я не хочу, чтобы вы грустили в такие замечательные дни.
- Хорошо, - буркнул Джеймс и уткнулся в колени больной.
Миссис Поттер пахла лекарственными зельями и рождественским пирогом. Ее колени - острые, костлявые... Джеймс вжался в них крепче и громко шмыгнул носом, не пытаясь скрыть своей печали.
- Давай не будем сегодня говорить об этом, - попросил он.
- Да, да, сынок, - поспешила отозваться Дорея и откинулась в кресле. - Лучше говорить о чем-нибудь светлом. Когда ты уже сделаешь Лили предложение?
Дорея засмеялась, смущая своего сына. Джеймс поднял на нее взгляд и хитро поднял уголки своих губ.
- Скоро, мам.
Женщина покачала головой и прикрыла свои тяжелые веки.
- Это все из-за меня, - вздохнула она. - Ты не хочешь делать ей предложение, планировать свадьбу, пока твоя мать лежит на смертном одре... Кажется, сегодня не получится обойти эту тему стороной.
Она заставила его горько усмехнуться.
- Прости, Джейми. Знай, что мы с отцом будем только рады наблюдать за вами. Счастливыми. И женатыми.
Последние слова она почти пропела.
Джеймс снова попытался придумать тысячу других причин, но Дорея продолжала качать головой, не понимая, как ей удалось воспитать такого благородного, ответственного и совестливого сына. В ее памяти снова всплыл образ молодого Карлуса, который впервые со своей семьей пришел в поместье Блэков просить руки молодой девушки.
Целый день до этого Дорея плакала в подушку, представляя себе маленького, толстого, сального молодого человека, от одного вида которого захочется залезть в петлю или выпить яд. Но в тот момент, когда она, нервная, злая на своих родителей, на свой чистокровный статус, спустилась с лестницы и подняла взгляд на молодого, высокого, голубоглазого брюнета с самодовольной улыбкой, ее сердце упало вниз, а потом вновь встало на место. На тонких губах девушки тут же заиграла очаровательная улыбка, и с тех пор она не сходила с ее лица, когда она смотрела в голубые глаза мужа.
Она помнила каждый букет, подаренный им, каждое украшение гоблинской работы, каждую ссору и каждую разбитую над его головой вазу. Горячая кровь мистера Поттера остывала в самые нужные моменты, и он начинал смеяться над молодой женой.
Дорея вспоминала, как годами он успокаивал ее ночами, когда она в истерике кричала о том, что никогда не сможет подарить ему сына или дочь. А в день, когда родился Джеймс, он расцеловал каждый миллиметр ее лица, благодаря за самое дорогое, что когда-либо у него было.
И сейчас Джеймс был так сильно похож на своего отца, что у Дореи разрывалось сердце от гордости.
Весь вечер и половину ночи они разговаривали, вспоминая все лучшие моменты, разглядывая старые альбомы...
Когда миссис Поттер тихо засопела в своем кресле, Джеймс на руках унес ее в спальню и всю ночь просидел у ее кровати, наблюдая за ее чутким сном.
Через день приехала Лили с подарками от семьи Эванс и в красках целый день рассказывала о том, как здорово было увидеть родителей.
Но уже через неделю от ощущения праздника не осталось и следа.
Утром второго января Лили уронила поднос с завтраком в комнате хозяйки дома. В этот момент Джеймс до боли сжал веки, бормоча под нос всего три слова:
- Вот и все.

Автор: bn_marina
Бета: amberit